Вера Алентова - Дифирамб - 2005-12-24
К. ЛАРИНА – Мы начнем нашу передачу, творческую встречу, и в гостях у нас сегодня замечательная актриса Вера Алентова. Здравствуйте, Вера Валентиновна. Вера Алентова конечно же вам знакома и по кино, и по театру. Она работает в театре Пушкина достаточно долгое количество лет. Нет, конечно, при Алисе Коонен, Вера Алентова еще в театре Пушкина не работала. Но тот самый призрак, о котором все время вспоминают актеры театра Пушкина, наверняка ей тоже знаком и с ним встречались где-нибудь на колосниках. Видели?
В. АЛЕНТОВА - Только в прекрасном виде.
Т. ЛАРИНА - У нас замечательный повод для встречи – именно сегодня вечером в филиале театра Пушкина будет показан спектакль "Счастливые дни" по пьесе Беккета, это премьера. Где главную роль практически почти моноспектакль исполняет моя сегодняшняя гостья. И, во-первых, я сразу же желаю вам ни пуха, ни пера…
В. АЛЕНТОВА - К чертям.
К. ЛАРИНА – И этим же и закончим сегодняшнюю программу. А во-вторых, примите мои восторги и восхищения, говорю совершенно искренне, потому что человек в день премьеры в такой ответственный день, вот пообещал придти и пришел к вам, уважаемые друзья. Я надеюсь, что вы тоже это оцените. Я напомню, что программа у нас открытая. Пейджер 725-66-33 и телефон 203-19-22. Начнем мы именно с театра и с повода. Я всегда говорю о том, что настоящего артиста, если не посмотрел его в театре, невозможно узнать по-настоящему. Оценить его как актера. И, несмотря на то, что, к сожалению, большинство наших слушателей, если в рамках страны рассуждать, актера узнают по телевидению, либо в кино, можно перечислить какие-то знаковые вещи из вашей творческой кинобиографии. И, конечно же, "Москва слезам не верит", конечно же, и Зависть богов" и еще много можно назвать картин. Мне очень жаль, если наши слушатели не видели вас в театре. Я вас в театре видела много. Мне повезло. Я даже вспомнила, знаете что, Вера Валентиновна, вы сейчас обалдеете, спектакль, который назывался "Разбойники" Шиллера, где популярный ныне отец известного артиста Сергея Безрукова - Виталий Безруков играл Карла Моора, а вы играли Амалию.
В. АЛЕНТОВА - Да.
К. ЛАРИНА – И все это на сцене театра Пушкина. Но вот на сей раз "Счастливые дни", мне кажется, что стоит отдельно об этой работе поговорить. Потому что она необычная и в вашем репертуаре тоже. Это пьеса не совсем обычная. Мы обычно причисляем к театру абсурда, хотя бог его знает. Мне кажется, что вы наверняка в ней нашли абсолютную реальность. Для вас что это за история? Винни зовут ее?
В. АЛЕНТОВА - Винни зовут героиню. История действительно любопытная, поскольку вначале мне сказал Роман Козак, главный режиссер нашего театра, что есть такой прелестный режиссер Михаил Бычков. Его в Москве знают. У него есть "Золотые маски", он главный режиссер маленького театра в Воронеже, который хотел бы поставить Беккета "Счастливые дни" со мной. Я прочитала пьесу. Ничего не поняла совсем, потому что открываешь пьесу и читаешь монолог. Ни к чему не привязанный, вот просто огромный монолог женщины. Я решила встретиться с этим человеком, чтобы узнать, чего бы он хотел, почему он решил взяться за эту вещь. Он мне очень понравился, потому что он очень естественен и прост, он сказал мне, что он много чего попробовал в жизни, много чего поставил. И ему показалось любопытным сделать что-то иное, совсем иное. И я подумала, что мы в этом совпадаем. Я много чего сыграла, и я бы с радостью попробовала сделать что-то иное. Я не могу сказать, что я в принципе человек рисковый. Нет, это не так. Но почему-то здесь мне показалось, что можно рискнуть, можно попробовать. Но, в конце концов, если не получится, ведь никто с нас голову не снесет. И поэтому мы с ним одинаково ринулись в бой. И как это удивительно, читая, читая, беседуя, на эту тему, знаете, как говорят, когда чистят иконы: вначале она черная, а потом слой за слоем открывается что-то. Еще Чехов сказал: нужно искать новую форму. Вот в 1961 году Беккет написал эту вещь. Настолько новые формы, что я поначалу полагала, что я не знаю, что нам удастся открыть. А потом она становилась все прозрачнее, прозрачнее. На мой взгляд. И теперь очень важно, как ее оценят зрители, которые сегодня придут. У нас были предварительные показы для своих, для пап и мам. Это другая история. Сегодня придут зрители, это люди, которые пришли с улицы и очень важно, чтобы они поняли, о чем мы печемся, о чем мы хотим рассказать. Для меня это крайне важно. Я бы хотела послушать их мнение обязательно. Мне очень важно, чтобы люди были заинтересованы, потому что театр - искусство эмоциональное, его нельзя воспринимать только головой. Даже, несмотря на то, что Беккет известный абсурдист.
К. ЛАРИНА – А нужно подготовленными приходить на этот спектакль?
В. АЛЕНТОВА - Нет, это не так. Нельзя приходить на спектакль подготовленным. Это тогда иначе называется. Вообще, зачем люди ходят в театр, кино. Зачем ходят в художественные галереи.
К. ЛАРИНА – Как вы ответите на этот вопрос?
В. АЛЕНТОВА - Я полагаю, что они все-таки приходят, как ни странно, всегда не бывает так, что человеку все ясно в своей жизни. В жизни, которая происходит вокруг. Он иногда получает ответы на вопросы, которые возникают у него внутри, они не всегда бывают осознанными. Но они есть у всех у нас. И иногда нечаянно ты попадаешь на ответ. Иногда нечаянно ты попадаешь на какое-то совершенно удивительно откровение. На удивительное актерское лицо, на удивительное прочтение какого-то спектакля. Это необязательно прямой ответ. Но это какая-то редкостная радость. Редкостная. А искусство театра оно вообще ведь настолько живое, вот такой спектакль, который будет сегодня, завтра он уже будет другим. Вот в этом прелесть театра. Я, несмотря на то, что вы правы, я известна в основном публике как актриса киношная, так на сленге можно выразиться, но на самом деле считаю себя актрисой театральной. И я очень люблю театр именно за вот эту удивительную сиюминутность существования.
К. ЛАРИНА – Но в этом и прелесть и конечно и ужас. Мне кажется, что…
В. АЛЕНТОВА - Почему ужас?
К. ЛАРИНА – Наверняка в вашей жизни такое бывало, когда вы чувствуете, что вы летите, что сегодняшний спектакль удивительный. А повторить же это невозможно.
В. АЛЕНТОВА - Да это и не нужно. Потому что следующий тоже может быть удивительным. Только немножко с другим акцентом что ли. Немножко с другим характером. С тем, что произошло сегодня со мной, со страной, с людьми. Нет, нет, это удивительно притягательная профессия в этом смысле. Я не думаю, что там есть какая-то жалость. Жалость может возникнуть только тогда, когда ты понимаешь, что случилась явная неудача, несмотря на все твои старания, твои, партнеров и всего театра, потому что это все равно, несмотря на то, что скажем, это почти моноспектакль, я считаю, что спектакль театральный это работа огромного коллектива. И, несмотря на все усилия, если этот спектакль не случился по какой-то причине, тогда это горько. А такое бывает, мы же все живые люди. Несмотря на все усилия и все страстные желания, чтобы это получилось. Вот тогда это огорчительно. А во всех других случаях – нет.
К. ЛАРИНА – Если бы вы думали по-другому, вы бы не служили столько лет в театре.
В. АЛЕНТОВА - Возможно.
К. ЛАРИНА – Значит действительно для вас это ценность, которую невозможно даже сформулировать словами. Это не поддается никакому анализу. Хотя, возвращаясь к тому, о чем вы говорили, очень важные мне кажется вещи – зачем человек ходит в театр, зачем он открывает книгу, зачем он слушает ту или иную музыку. Или приходит на выставку конкретного художника. Конечно же, чтобы что-то узнать про себя. И вот когда случается это попадание, в этом есть удивительная совершенно вещь, опять же которую невозможно словами объяснить.
В. АЛЕНТОВА - Правильно, какая-то эмоциональная зацепка. Странная. Я думаю, что он всегда находит про себя везде, будь это музыка, будь какая-то странная пьеса, всегда находит что-то про себя.
К. ЛАРИНА – А вы давно последний раз испытывали такие эмоциональные потрясения от встречи с прекрасным как зритель?
В. АЛЕНТОВА - Не так давно. В рамках чеховского фестиваля был показан спектакль, который назвался "Пьеса без слов". Она как-то была вяло встречена нашей публикой. По-моему, только один критик написал о ней славные слова. Я была совершенно поряжена каким-то поразительным талантом. Поразительным, потому что не было произнесено ни единого слова в спектакле. И фишка, собственно говоря, в том, что персонажи, каждого персонажа исполняли три человека. И они делали совершенно одинаковые движения, иногда затактовые движения каждый из них. Они были одинаково одеты, было абсолютно четко простроено все действие. Они не сказали ни слова. Это было завораживающее действие. И финал был тоже поразительный. Потому что когда потом вышел раскланиваться режиссер, который сделал поразительный балет этот, он оказался какой-то весьма нескладный, смешной, пузатенький, высокий с такими руками и ногами как у Карлсона человек. Поразительно было, как он смог все это изумительно воплотить в других актерах. Это было удивительное действо.
К. ЛАРИНА – Это балетные артисты или драматические?
В. АЛЕНТОВА - Вы знаете, как это назвать. Текста нет, люди действуют, я бы сказала, ну как вам сказать. Они, конечно, одеты как все, они ходят как все, но чуть-чуть не как все, поскольку это все-таки театр. Балет, да, пожалуй. Я бы сказала, это балет, но очень современный балет. Не балет на пуантах, но балет нашей жизни, людей, умеющих двигаться грациозно, красиво, удивительно.
К. ЛАРИНА – Давайте вернемся в театр Пушкина. Поскольку многих главных режиссеров вам довелось повидать на своем актерском веку. И естественно каждый приносит свой театр в это уже каноническое здание на Тверском бульваре. И вам приходится, как ни крути, какой бы ведущей артисткой, звездой вы ни были, все равно в какой-то мере, может быть, я ошибаюсь, Вера Валентиновна, вы меня поправьте, себя подстраивать под эстетические вкусы и под мировоззрение конкретного человека. Или вы все-таки стараетесь побеждать в этом поединке всегда?
В. АЛЕНТОВА - Вы знаете, я вообще не очень понимаю, когда говорят, что актер профессия зависимая. Подстраивать себя под чьи-то вкусы. Нет. Видите ли, нас учили так, что каждый творческий организм через каждые 5 лет должен обновляться. Он должен все свои штампы соскрести с себя, найти в себе какие-то новые силы, если они есть. Если их нет, то может быть даже найти в себе силы расстаться с театром. Во всяком случае, понять, что ты не так интересен, как другие, которые сумели найти в себе эти силы. Поэтому встреча с каждым новым режиссером это огромный подарок. Почему я должна себя подстраивать? Нет. Очень важно, чтобы наши с ним взгляды нашли какую-то общую дорогу. Это совершенно не значит, что мы одинаково дышим, совсем не значит, что мы одинаково думаем. Но как раз в противоречии может быть гораздо более интересная искра может высечься. Нет, я всегда была рада и все люди, с которыми я встречалась, все абсолютно были для меня удивительно интересны. Я ни под кого не подстраивалась, у меня никогда не было такого ощущения, что я под кого-то подстраивалась.
К. ЛАРИНА – Вы извините, вы такую же планку задаете своей собственной работой, своим профессионализмом и своей личностью, что как мне кажется, что режиссер должен как-то соответствовать вашему уровню и по масштабу мышления, в конце концов. Необязательно единомыслие. Но разве вам не хочется как актрисе что-то новое от этого человека получить. Не только в смысле творческом, но человеческом тоже. Что-то открыть для себя с его помощью. Значит, он должен быть выше, богаче, сильнее или необязательно?
В. АЛЕНТОВА - Нет, необязательно. А потом совсем необязательно это должен быть какой-то масштабный человек. Очень много интересных молодых ребят. Интересно мыслящих молодых ребят. Необычно мыслящих. Опыт ничего не дает. Он абсолютно ничего не дает. Он даже не дает тебе возможности не ушибиться больно и не провалиться. Он ничего совершенно не дает. И что значит, да, я прошла многое, я много чего сыграла, но, тем не менее, почему для меня должна быть какая-то особая масштабная личность. Масштаб он чем определяется? Только талантом. Мерой таланта. А мера, знаете ли, это уже Господь Бог. Это может быть любой человек. Совсем необязательно, будучи какой-то…, он может быть очень масштабен при своих 20 годах. Всего-навсего.
К. ЛАРИНА – А вы когда-нибудь отказывались от ролей?
В. АЛЕНТОВА - Да. Такое бывало. Не часто. В основном я позволяла это себе делать в кино. Поскольку я считала, что я театральная актриса, и в театре я обязана, а в кино не обязана. А поскольку начала я в кино, да и в театре надо сказать, с удивительного репертуара по масштабности, первая моя роль - Бернард Шоу "Шоколадный солдатик". И первая моя работа в кино это "Москва слезам не верит" такая крупная. На телевидении тоже была очень интересная по сценарию Руднева и Ольшанского тоже замечательная совершенно литература. Поскольку я начала с такой мощной литературы, то потом, когда мне попадались сценарии, прямо скажем, мало меня заинтересовавшие, я позволяла себе отказываться. И не считала, что я теряю что-то на этом, если бы я снялась, я приобрела бы какой-то опыт. Нет. Да и в театре отказывалась в основном мало, меньше гораздо. Но по этой самой причине. Когда я не чувствовала в себе возможности как-то соответствовать. Мне казалось, что это мелко, неинтересно. И что это вообще не нужно ставить. Но сказать ведь этого не могу и права не имею. Собственно говоря, репертуар формирует режиссер. Главный режиссер театра. И поэтому в данном случае то, что я считаю, я могу только попросить меня не занимать в этой вещи.
К. ЛАРИНА – То есть вы в открытые конфликты стараетесь не вступать?
В. АЛЕНТОВА - Так это бессмысленно. Потому что в чем он открытый конфликт…
К. ЛАРИНА – Сказать дураку, что он дурак.
В. АЛЕНТОВА - Вы полагаете, он станет от этого умнее? Я так не считаю.
К. ЛАРИНА – То есть вы принимаете это как данность и если вдруг такая ситуация происходит, то стараетесь минимизировать потери свои собственные.
В. АЛЕНТОВА – Это, кстати, приобретения возрастные, надо вам сказать. Потому что по молодости всегда кажется, что ты многое можешь исправить. И только потом понимаешь, что нет, к сожалению, дано так немного, исправить практически мало что можно. Поэтому приходится извлекать из того, что есть, максимум оптимистичного.
К. ЛАРИНА – Напомню, что у нас сегодня замечательный повод для встречи - премьера спектакля "Счастливые дни", на которую мы вас, конечно же, приглашаем. Премьера сегодня. Это филиал театра им. Пушкина. Забыла переулок, как называется, на котором он находится. Вот видите и вы не помните.
В. АЛЕНТОВА - Сегодня и завтра.
К. ЛАРИНА – Я думаю, что это только все началось, и спектакль только начинает свою жизнь. Успеете посмотреть, если поторопитесь, поскольку там мест не очень много. Попробуйте вперед посмотрите. Когда в репертуаре будет спектакль, чтобы обязательно на него попасть. Здесь, конечно же, вспоминают ваши киноработы наши слушатели. И резюмируя несколько вопросов, связанных с вашими фильмами. Еще один фильм вспомнили – "Время желания". Спрашивают про партнеров. "Кого бы вы хотели вспомнить добрым словом из тех партнеров мужчин, с которыми вам довелось работать и вообще немножко на эту тему сказать. Что такое в вашем понимании хороший партнер?", - спрашивает Ирина.
В. АЛЕНТОВА - Кого бы я хотела вспомнить, вообще-то всех. Вообще искусство театра и кино оно особое. Потому что я ведь не зря сказала, что это целый коллектив. Для меня огромное значение имеют все. И те, кто делают мне костюм. И кто делают мне реквизит, бутафорию так называемую. Потому что люди понимают, что нужно сделать так, как мне удобно. Учитывая, что я при этом делаю. И так далее. И всякие спецэффекты. Это все коллектив, который выпускает спектакль или фильм. И они мне все одинаково дороги. Несмотря на то, что многие из них разумеется очень известные звездные люди, это и Папанов, конечно же, и Баталов разумеется. И что о них неизвестно? - о них известно, наверное, все, кроме того, что это удивительно теплые люди. Что тоже важно. Особенно когда ты не уверен в себе, а ты, как правило, в себе не уверен. Есть просто разные люди. У некоторых такое внешнее ощущение самоуверенности, это совсем не значит, что он уверен. Это внешнее ощущение. На самом деле, в общем, человек, актер он всегда весьма и весьма раним. Это и мои прелестные все девочки. Раечка Рязанова и Ирочка Муравьева. По "Москва слезам не верит". Я уже не говорю об изумительном совершенно Райзмане. Я не могу никого, мне даже жаль говорить об этом, потому что я могу кого-то забыть. Поверьте мне, без всяких дураков, я не могу работать, если у меня с кем-то дурные отношения. Они мне необходимы, хорошие отношения, для того чтобы что-то получилось. Для того чтобы вот эта аура общего сотворчества не нарушилась. Вот скажем, у меня в этом спектакле "Счастливые дни" там молодые люди. Один молодой человек совсем юный, только пришедший в театр, так называемый рабочий сцены. Он помогает, мне не совсем удобно поначалу сесть, он должен мне помочь чуть-чуть повернуть декорацию, и во время действия там декорации тоже несколько видоизменяются. Как мне важно, как он к этому подходит. Как мне это важно. И я обязательно говорю, что мальчики, пожалуйста, учтите, что существует культура ведения спектакля. Это очень важно. Никакого шороха, никаких стуков за кулисами. И когда проходит спектакль в таком уважении друг к другу, это крайне важно. Поэтому для меня эти партнерские отношения так дороги, что я никого бы не смогла выделить и вспомнила бы всех. Несмотря на то, что кажется, что это общие слова.
К. ЛАРИНА – Если про театр еще остановиться. Среди актеров вашего театра немало работ вы сделали с Игорем Бочкиным. Немножко про него расскажите. Как родился ваш альянс? Давно вы вместе? Он же, по-моему, раньше работал в другом театре.
В. АЛЕНТОВА - Он работал в театре другом. И как он появился в нашем театре, я не знаю. Я только знаю, что…
К. ЛАРИНА – Вы очень друг другу подходите.
В. АЛЕНТОВА - Я с ним начала работать на спектакле "Варшавская мелодия". Он совершенно изумительно на мой взгляд сыграл эту роль. Просто совершенно изумительно. Мы уже спектакль этот естественно не играем. Но его сняли на телевидении и подарили нам кассету, и я посмотрела как-то недавно кусочек, он прекрасно играет. Такое поразительное попадание. Просто поразительное. А следующий спектакль, который мы с ним сделали и который идет по сию пору – "Наваждение" по пьесе Галина. Тоже ретро. И тоже мне кажется, он замечательно играет в этом спектакле. Я не могу сказать, что он сложился этот дуэт как-то сознательно. Нет, так случилось.
К. ЛАРИНА – Так оно и происходит.
В. АЛЕНТОВА - Так как-то случается, а потом когда так случается, то ты пытаешься найти эти общие и дорогие для вас обоих вещи, и я думаю, что мы с ним одинаково дорожим вот теми вещами, которые нас с ним как-то соединили.
К. ЛАРИНА – А в каждом театре, особенно театре с традициями, к таковым, безусловно, относится театр им. Пушкина, существуют свои поколенческие легенды. Было ли понятие "стариков", когда вы пришли в театр. Было на кого молиться в ту пору, когда вы пришли в театр им. Пушкина? За кем вы наблюдали как молодая артистка.
В. АЛЕНТОВА - Вы знаете, оно было. Но оно было в основном в легендах. Потому что, начиная от Алисы Коонен и от Таирова, потому что в то время, когда я пришла в театр, очень много работало людей, которые работали в театре Таирова камерном, и поэтому было много рассказов о том, какая была Алиса Георгиевна, каков был Таиров, что такое премьера. Что такое каждодневное посещение цехов Александром Яковлевичем, что за ответственность перед премьерой и как всегда естественно вот мол, как было хорошо и как нынче не так. Это, наверное, естественно. Но работала Фаина Георгиевна Раневская. Когда я пришла, она уже не работала. Но это тоже обрастало своими легендами. Работал Смирнов, который тоже уже когда я пришла, не работал. Тоже обрастало легендами. Но в то время, когда я пришла, работал Кочетков замечательный артист. Работал Горобец, который не был старым человеком совсем, но был совершенно потрясающим актером и был моим первым партнером по спектаклю "Шоколадный солдатик". На которого я молилась и на которого я смотрела из-за кулис и поражалась этому поразительному, поражалась поразительному - но это именно так, умению быть чрезвычайно естественным, заразительным, при этом совсем небрежным. Это конечно высший пилотаж, особенно для человека еще именно не старого. Человека среднего возраста. Были, конечно, у нас и народные актеры в то время. Была Ольга Артуровна Викланд, которую я очень любила, которая прожила очень трудную жизнь. Во всяком случае, когда я ее застала, она жила трудно, потому что она была весьма одинока. Но при этом была весьма гордым человеком и когда она умерла, я сказала, что умерла королева, потому что она никогда не позволяла проявить к себе сочувствие. Хотя было совершенно понятно, что сочувствие ей необходимо так же как в принципе всем людям не молодым, одиноким, заканчивающим свою жизнь вне театра. Нет, она никогда не позволяла даже подумать об этом. Позволить кому-то подумать о том, что ей может быть не так уж и хорошо. Надо сказать, что это замечательное качество. Так что, в общем, вспомнить есть кого. Это были замечательные люди. И это был удивительный коллектив. И надо вам сказать, что он продолжает быть удивительным. Он меняется, каждый режиссер приводил каких-то своих любимых актеров. И все, кто приходил в театр, потом каким-то образом уходил из театра, приходили новые люди, как ни странно, у всех осталось какое-то щемящее чувство, когда они оставляли наш театр. Потому что коллектив там был здоровый. В театре это бывает редко. Как правило, много всяких, конечно же, много всяких и недовольств, и сплетен, и закулисных каких-то своих разборок. Но, в общем, все равно какая-то такая, видимо, теплая атмосфера в театре сохранялась долго. Люди, которые уходили, всегда с радостью, когда я их теперь встречаю, вспоминали то время, когда они работали в нашем театре.
К. ЛАРИНА – Кстати, мы не вспомнили период, когда главным режиссером театра им. Пушкина был Борис Афанасьевич Морозов. А вы там тогда немало тоже ролей сыграли интересных. То, что я вспомнила и вспоминаю очень часто – Мережко "Я – женщина", современная история, которую наши слушатели и зрители знают как киноисторию фильм "Прости", где сыграла Наталья Андрейченко и Игорь Костолевский, вот эту семейную пару. Впервые это зафиксировано, это пьеса была на сцене театра им. Пушкина. Я просто хочу об этом вспомнить, не знаю, как вы к этому отнеслись, в ту пору, был какой-то трагический исход отношений между режиссером и труппой. Я помню это было событием просто, потому что это была чуть ли ни первая история, когда демократическим путем труппа театра взяла и освободила своего главного режиссера от занимаемой должности. Или я что-то путаю? Было такое?
В. АЛЕНТОВА - Для начала о спектакле "Я – женщина", это действительно был спектакль поразительно интересный. Потому что он был запрещен. Виктор Мережко написал сценарий, но не позволили сделать фильм. И поэтому он принес в театр тогда еще молодому из этой тройки: Васильев, Морозов, Райхельгауз, когда распалась трагически их жизнь в театре Станиславского, и Борис Морозов пришел в наш театр. Он принес этот спектакль. Спектакль имел бешеный совершенно успех. Поскольку билеты спрашивали, начиная от метро. И надо вам сказать, что совсем недавно я была, по-моему, в Иркутске и ко мне подошла девочка с телевидения, и она сказала, что она помнит финальную мизансцену спектакля. Что на нее такое произвел мощное впечатление спектакль. И это такое счастье. Представляете, когда люди по сию пору помнят такое мощное эмоциональное восприятие спектакля. Борис Морозов чрезвычайно талантливый человек. Он не нашел с труппой общего языка к концу своей деятельности. И действительно труппа стала против него возражать. Но вдаваться в подробности этой истории я не стану.
К. ЛАРИНА – Но это было открыто. Понимаете. Это не было мелкой травлей. Вот почему это событие.
В. АЛЕНТОВА - Нет, это не было мелкой травлей. Это было открыто. Это было какое-то собрание. Но на то были свои причины и, на мой взгляд, весьма уважительные.
К. ЛАРИНА – Актер вообще имеет право выбирать?
В. АЛЕНТОВА - Выбирать что?
К. ЛАРИНА – Вот режиссера? Как пациент доктора.
В. АЛЕНТОВА - Полагаю, что нет. Потому что когда труппа это труппа. Я не думаю, что он имеет право выбирать. Он имеет право уйти из этой труппы, если ты не нашел с главным режиссером общего языка. Другое дело если ты проработал так много лет в этой труппе, а главный режиссер пришел и работает всего год, предположим, и у него какие-то свои взгляды, можно посмотреть, собственно говоря, если это никак не совпадает с тобой, то может быть можно, я говорю чисто гипотетически, можно каким-то образом попытаться найти общий язык. В том случае, как видите, труппа была едина. И это надо вам сказать, тоже достаточно редкий случай. Когда труппа бывает едина.
К. ЛАРИНА – Хочу задать еще такой вопрос. Простой он в формулировке и трудный, конечно, для ответа. Когда легче было именно в театре, в актерском цеху - раньше или сейчас? Если мы раньше вспоминаем годы цензуры, сейчас вы сами вспомнили про спектакль "Я – женщина", про драматургию, которая была практически под запретом. Очень многие вещи были под запретом. Но с другой стороны была возможность ставить классику, настоящий классический репертуар. Или сегодня, абсолютная свобода и, например, того же Беккета, у меня вопрос, разрешили бы его поставить в каком-то 1979, 1983 году. Может быть, и нет. Может быть, это был бы подпольный спектакль, как в свое время был спектакль "Эмигранты" того же Ромы Козака. Когда все-таки время для вас лично более благоприятное?
В. АЛЕНТОВА - Для меня всегда было время благоприятным.
К. ЛАРИНА – Времена всегда одинаковые - я вспомнила вашу же фразу из фильма "Москва слезам не верит".
В. АЛЕНТОВА - Буквально. Потому что может быть, этот вопрос имеет быть право задан режиссеру, главному режиссеру даже скорее, который формирует репертуар, и хотел бы его сделать разнообразным, необычным, левым, я не знаю, каким угодно. Для актера этот вопрос мало существенен. Потому что ему достается роль, над которой он работает. И тогда и сейчас человек, который должен появиться в результате лепки, твоей работы над ним, вне зависимости от времен он должен быть живым, интересным, обаятельным, положительным или отрицательным это неважно, с каким минусом или плюсом обаяние. Но это должен быть человек заразительным и который сказал что-то новое, чего до этого не знали. Это может быть какая-то единая мысль одна, но это тоже так важно. Потому что в принципе нового рождается не так уж и много. Поэтому я не думаю, что времена что-то поменяли в актерской профессии.
К. ЛАРИНА – А разве театр не стал частью, в какой-то степени частью шоу-бизнеса? А не сферой искусства.
В. АЛЕНТОВА – Театр - не думаю. Я не думаю. Если вы говорите о том, что театр научился зарабатывать деньги, то только браво. Потому что театр должен зарабатывать деньги. Вообще ведь начинался театр с площадного какого-то искусства. Понимаете. Помню, Топорков нам говорил, что если два человека расстелили коврик, и начали чего-то на этом коврике делать, если народ собирается, значит это актеры. А если не собирается, значит, они не актеры. Нет в них заразительности. Это замечательно, если театр может зарабатывать деньги. Он должен уметь зарабатывать деньги. Если говорить о том, до чего можно дойти и надо ли для этого раздеться донага…
К. ЛАРИНА – Или матом поругаться…
В. АЛЕНТОВА - Повернуться спиной к зрительному залу и сделать что-то неприличное, я даже к этому отнеслась бы уважительно, если это действительно нужно. Бывает так, что это нужно. Бывает так, что действительно по действию вот это как раз то, что именно и выражает то, что нужно и что дает то самое попадание. Я вообще отношусь очень уважительно ко всякого рода начинаниям. И вот это такое "фе" мне не свойственно. Я смотрю с открытыми глазами и открытой душой и с радостью принимаю новое, если оно не противоречит каким-то уж таким очень серьезным вещам. Не считаю, что чего-то нельзя делать. Вот тут мне недавно задавали вопрос, почему актеры раздеваются, скажем, почему они снимаются в голом виде для фотографий. Я спросила, а почему художник рисует "ню". Он может нарисовать и в одежде. Почему-то же он рисует "ню". Что-то есть красивое в нагом теле. Почему мы его стесняемся. Почему дети не стесняются своей наготы. Ведут себя естественно, а мы придумали на этом массу всего и сами себе этих страхов нарисовали. Я считаю, что естественность замечательное качество. Если оно естественность. Если не суется вам в нос как некий авангардизм и как желание выпендриться. А если оно также естественно вытекает из естественных обстоятельств.
К. ЛАРИНА – То есть контекст важен. Давайте мы включим телефон. Здравствуйте.
СЛУШАТЕЛЬ – Здравствуйте. Игорь из Москвы. Я считаю Веру Алентову одной из редких в России актрис. Она умная и элегантная. Большая редкость, по-моему.
В. АЛЕНТОВА - Спасибо.
СЛУШАТЕЛЬ – И мое личное отношение к двум ее ролям. Одну я считаю очень проходной и ей не свойственной - "Москва слезам не верит". Достаточно плоская роль с моей точки зрения. А вторая просто гениальная. Это с Папановым, я не помню название фильма.
К. ЛАРИНА – "Время желаний".
СЛУШАТЕЛЬ – Да. Супер вообще. Это обалденный фильм. Я вообще…
К. ЛАРИНА – Извините, Игорь, я не виновата. Сорвался звонок. Но народ с вами не согласен по поводу оценки работы Веры Алентовой в фильме "Москва слезам не верит", это как раз тот самый случай, когда история показала, что вы, увы, не правы. Тут уж я могу за себя тоже сказать. Потому что помню, сколько было критики в адрес этого фильма, когда он только вышел. Впрочем, об этом уже немало сказано, в том числе и самими авторами фильма. Алло. Здравствуйте.
СЛУШАТЕЛЬ – Здравствуйте. Ну, я же с Алентовой хотел поговорить.
К. ЛАРИНА – Пожалуйста. Говорите.
СЛУШАТЕЛЬ – Пожалуйста, включите.
К. ЛАРИНА – Она вас слышит.
СЛУШАТЕЛЬ – Да?
К. ЛАРИНА – Да.
СЛУШАТЕЛЬ – Ну давайте. Алентова Вера. Она меня слышит?
В. АЛЕНТОВА - Я слышу вас.
СЛУШАТЕЛЬ – Слышите меня? Я Николай Васильевич. Я вас первый раз узнал по фильму "Ширли-Мырли" полюбил и потом все фильмы смотрел, где вы участвовали.
В. АЛЕНТОВА - Спасибо, Николай Васильевич.
СЛУШАТЕЛЬ – Я хочу сказать, вы настолько любимая народу, что вам нет необходимости участвовать в любых передачах типа этой, где вы участвуете и любых телевизионных, неважно.
К. ЛАРИНА – Вот до этого места, Николай Васильевич, все было хорошо. Ну а сейчас, нет, неправильный ответ на наш вопрос вы дали. Спасибо вам за звонок, за те замечательные слова, которые вы сказали в адрес актрисы Веры Алентовой. Я думаю, что если бы не было той передачи, которую вы так проклинаете, то, вряд ли бы она ваши прекрасные слова услышала. Алло.
СЛУШАТЕЛЬ – Добрый день. Скажите, пожалуйста, хотел задать вопрос Вере Алентовой все-таки или АлЕнтовой?
К. ЛАРИНА – Вера Валентиновна уже сама не помнит.
В. АЛЕНТОВА - Да и так, как удобнее.
СЛУШАТЕЛЬ – Хорошо. Спасибо. Скажите, после этого культового фильма "Москва слезам не верит" и по прошествии столько времени после съемок, актеры, которые там снимались, вы в том числе, вы как-то поддерживаете между собой отношения, общаетесь, может быть есть еще какие-то совместные проекты.
К. ЛАРИНА – А вам бы как хотелось, простите?
СЛУШАТЕЛЬ – Мне бы конечно хотелось, чтобы они поддерживали какие-то отношения, и может быть, совместные какие-то вечера у них проходили.
К. ЛАРИНА – Спасибо. Это показатель той самой атмосферы, которая на фильме сложилась.
В. АЛЕНТОВА - Атмосфера была замечательная. Когда мы встречаемся, то мы очень рады видеть друг друга. Но встречаемся мы не так часто. Потому что Москва огромный город, работаем мы все в разных театрах. И достаточно занятые все люди. Общего проекта у нас нет. Но радость от встречи, когда они случаются, она настолько велика, что она дает нам какую-то возможность просуществовать дальше друг без друга до следующей встречи.
К. ЛАРИНА – Тут, наверное, уместно вспомнить тех, кого уже нет. Это Евгения Ханаева, Александр Фатюшин, Юрий Васильев. Сколько уже потеряно замечательных талантливейших людей. Давайте еще звонок. Алло. Здравствуйте.
СЛУШАТЕЛЬ – Здравствуйте. Я хотела спросить у Веры Валентиновны. Вера Валентиновна, я хочу вашу артистическую карьерную сторону оставить в стороне, хотя восхищена. Но меня поразил ваш прекрасный русский язык. Манера общения интеллигентная. Так не хватает такого русского культурного интеллигентного языка, что для меня вы явились откровением в этом плане.
В. АЛЕНТОВА - Спасибо.
СЛУШАТЕЛЬ – Я вам очень благодарна. Давно не слышала таких тонких умных мыслей. Вы отходили в сторону от всякой мишуры, от нехороших всяких вещей. И очень интеллигентно рассуждали об искусстве. И тонко. Я вам очень благодарна, даже не предполагала, что вы такая интересная личность, просто личность. Спасибо вам большое.
В. АЛЕНТОВА - Спасибо.
К. ЛАРИНА – Спасибо вам большое. Вот замечательный звонок, еще давайте я успеваю один звонок включить. Алло. Здравствуйте.
СЛУШАТЕЛЬ – Здравствуйте. Это Вера Валентиновна?
В. АЛЕНТОВА - Я слушаю вас.
СЛУШАТЕЛЬ – Звонит Варвара Никитична. Я вас запомнила, я не помню, как называется фильм, это был телевизионный фильм, в котором вы играли сначала домработницу, а потом учительницу. Меня поразило ваше перевоплощение.
В. АЛЕНТОВА - Спасибо, Варвара Васильевна. Фильм назывался "Такая короткая долгая жизнь".
К. ЛАРИНА – Кстати, его иногда тоже вспоминают. По телевидению…
В. АЛЕНТОВА - Почему-то не показывают, удивительно. Фильм был действительно интересный очень.
К. ЛАРИНА – Чтобы вы хотели сыграть, можно я вам такой простенький вопрос задам под финал.
В. АЛЕНТОВА - Задать можно. Но вряд ли вы получите ответ.
К. ЛАРИНА – А про что?
В. АЛЕНТОВА - Я вам хотела как раз сказать, что и про что вы не получите ответа по той простой причине, что я верю в судьбу и не хотела бы ей давать никаких заданий. То, что мне она предложит, я с радостью соглашусь.
К. ЛАРИНА – Ну что же, мне остается повторить фразу, которую я сказала в начале нашей встречи. Ни пуха. Повторите ответ, пожалуйста.
В. АЛЕНТОВА - К чертям.
К. ЛАРИНА – Вера Алентова наша сегодняшняя гостья, которой мы желаем успеха, тьфу-тьфу-тьфу, опять же плюем через левое плечо, сегодня премьера. Приходите. "Счастливые дни" филиал театра имени Пушкина. Играет для вас Вера Алентова. Спасибо.