Евгений Стеблов - Дифирамб - 2005-12-17
К. ЛАРИНА – Я приветствую в нашей студии актера замечательного театра имени Моссовета, актера кино и режиссера и писателя Евгения Стеблова. Здравствуйте, Евгений Юрьевич.
Е. СТЕБЛОВ - Здравствуйте.
К. ЛАРИНА – Особенный месяц этого года для нашего гостя, поскольку юбилейный. По-моему, 8 числа Евгений Юрьевич отметил круглую дату – 60 лет. Для мужчины это вообще смехота. Как раз концентрация всего сейчас начнется для вас. Поэтому запоздало я вас поздравляю очно, мы вас поздравляли заочно и всегда вас рады видеть. Надеемся, что все прошло хорошо.
Е. СТЕБЛОВ - Более-менее.
К. ЛАРИНА – А в театре что-то было торжественное?
Е. СТЕБЛОВ - Конечно. К сожалению, так случилось, жизнь она многослойна, что в день моего рождения ушел из жизни Георгий Степанович Жженов. И 8 числа, а 10-го утром прощались с ним, а вечером шел спектакль "Вишневый сад", где я играл Гаева, после которого меня чествовали.
К. ЛАРИНА – То есть утром было прощание, траурная церемония, а вечером на той же сцене… Удивительная все-таки жизнь.
Е. СТЕБЛОВ - Да, и это была такая безвыходная ситуация, я зрителю объяснил, навел какой-то мостик, эстафету, что ли от одного поколения к другому.
К. ЛАРИНА – А я еще вспомню, что была замечательная передача, посвященная вам на канале "Культура" – "Эпизоды". Они конечно молодцы, они очень хорошо это всегда делают, угадывают, как мне кажется, человеческую интонацию данного конкретного человека.
Е. СТЕБЛОВ - Хорошая команда была, два дня… один день они снимали у меня, один в театре. Провели два хороших дня взаимно.
К. ЛАРИНА – Поскольку мы по следам юбилея, я думаю правильный будет разговор, если мы немножко…, итоги – конечно, ужасное слово, но, во всяком случае, как мне кажется, любой творческий человек он для себя какие-то все-таки флажки расставляет, когда такая дата. Наверняка вы об этом тоже думали?
Е. СТЕБЛОВ - Итоги?
К. ЛАРИНА – Не итоги конечно, а что я успел к этому времени.
Е. СТЕБЛОВ - Знаете, я вспоминаю, как Леонид Васильевич Марков покойный, с которым меня последние годы связывали дружеские отношения, он, когда народного СССР получил давно еще с советские времена, потом мне говорит: а что теперь делать-то?
К. ЛАРИНА – В том-то все и дело.
Е. СТЕБЛОВ - Нет, вы знаете, если серьезно говорить, то особых итогов я не подводил. Потому что я считаю, что в каждом возрасте своя прелесть. И чего Бога гневить.
К. ЛАРИНА – 60 лет это вообще смешно.
Е. СТЕБЛОВ - Кому смешно. Кому не смешно.
К. ЛАРИНА – Люди вообще женятся и детей рожают.
Е. СТЕБЛОВ - Это я думаю, что и животные делают. Это не основное достоинство человека. Но если говорить о каких-то внешних достижениях, то они все известны в прессе и так далее. А вот больше меня интересуют какие-то внутренние процессы, которые со мной происходят. Я всегда стремился к свободе внутренне, осознанно или не осознанно, поначалу не осознанно, потом осознанно, когда к Богу пришел. Иной я свободы и не вижу как в Боге. И поэтому на этом пути обрастаешь каким-то опытом, какой-то большей уверенностью в правоте своей. Если это можно назвать итогом, это не итог. Скорее такое прозрение.
К. ЛАРИНА – Достижение. Потому что это тоже как у Горина в "Мюнхгаузене": нельзя это подвигом назвать, но что-то героическое в этом есть. Поскольку мы вспомнили про Г. С. Жженова, вообще театр Моссовета просто кладовая замечательных имен и, на мой взгляд, если говорить о свободе, абсолютно внутренне свободных людей. Если говорить даже о тех, кто большую и всю свою жизнь проработал при советской власти. В вашей книге очень много про это сказано и про Веру Петровну Марецкую и про Раневскую. И про Ростислава Яновича Плятта. Про того же Маркова, о котором вы сейчас вспомнили. Вот это конечно для меня загадка. Ощущение абсолютной внутренней свободы человеческой при таком внешнем давлении. Каким образом это достигается или это врожденное качество?
Е. СТЕБЛОВ - Вы знаете, если говорить о давлении внешнем, то оно и сейчас есть. Тогда было одно давление идеологическое, сейчас - денег. И оно даже жестче. Мы свободны от идеологического давления и в этом есть определенное достоинство, но если идеологическое давление можно было обойти, были способы, потому что все понимали, всех связывало одно сознание. Все понимали, что это давление надо обойти даже те, кто его исповедовал формально. То сейчас просто закроют финансирование и все, понимаешь, ты не понимаешь и все, на этом конец. Так что давление есть. Но внутренняя свобода, и в тюрьме человек может быть свободен, а чего там говорить в обществе. Должен быть свободен. Я бы сказал о другом. Все перечисленные вами уважаемые люди замечательные дарования, они вот часто говорят, что артист это зависимая профессия. Я так не считаю. И эти люди так не считали. Ни один большой артист так не считает. Потому что большой артист у него очень выражена воля. Потому что творческая работа, сценическая работа это высокого уровня дифференциальная работа, может быть не всегда осознанная, иногда подсознательная, но человек выдает решение мгновенно. Как ни один компьютер не сработает. Вот что такое импровизация – когда мгновенно какая-то интонация, какой-то осколок мысли вдруг раз и ты…, вот самое дорогое я это называю, когда сам себя удивляешь. Вдруг твой организм выдает такое, что потом ты только осмыслить можешь. И потом отредактировать дальше уже в спектакле свою импровизацию. Вот в этом смысле прекрасно, когда есть такой партнерское ощущение именно этого процесса. Что касается Леонида Васильевича Маркова, хотя мы были совершенно разные, он больше маслом работал, а я графикой или пастелью, если образно сказать. Но мы всегда восторгались друг другом. Потому что не всегда бывают вдохновенные моменты, как профессионалы мы всегда на определенном уровне работаем. И достаточно может быть высоком. Но какие-то откровения бывают не на каждом спектакле. И вот когда это случается, я видел всегда в его глазах восторг. И также в моих глазах был восторг, когда у него это происходило. Так же как со Станиславом Яновичем Пляттом. Он вообще был озорной человек внутренне. Человек интеллигентный в истинном смысле этого слова. То есть человек определенных принципов, которые он не показывал внешне, но когда были крайние ситуации, его невозможно с этих принципов свернуть. Хотя в каких-то более несерьезных ситуациях он обычно шел на компромисс. И был достаточно дипломатичен. Но он всегда испытывал восторг. И такой же восторг я видел в глазах Андрея Алексеевича Попова, с которым я работал в театре тогда Советской, теперь Российской армии. Там был момент, когда у меня был творческий конфликт с Леонидом Хейфицем в спектакле "Поручик Каховский", Гена Шпаликов написал эту пьесу. И в прицеле на то, чтобы я играл Каховского. Я его репетировал и там мы зашли в творческий такой конфликт, тупик с Хейфицем. Я и ушел из спектакля. А я там играл главную роль очень большую, с 4-мя трансформациями, тоже в постановке Хейфица.
К. ЛАРИНА – А, сколько вам было лет в ту пору?
Е. СТЕБЛОВ - 23 года.
К. ЛАРИНА – Это же надо иметь вообще такую силу воли. Отказаться от главной роли из-за творческих разногласий. Наглец просто какой-то.
Е. СТЕБЛОВ – Ну, может быть, кто-то так думал. Но вообще в принципе для меня самое главное было не терять эту свободу. Я не мог фальшивить. Понимаете. Вот ну не мог я фальшивить. И был спектакль "Часовщик и курица", который я играл тоже в постановке Хейфица, где я играл очень сложную роль. 4 трансформации в 23 года я играл судьбу интеллигента в революции. От 20 лет до 48. И был последний спектакль, потому что Андрей Алексеевич, все понимают, что если я уйду из театра, то закрывается и тот спектакль, который идет, и когда я пришел, сказал, что я ухожу из театра, Андрей Алексеевич сказал: ну как знаешь. Он деликатнейший был человек. Это человек, если можно применительно к нашему цеху относительно, конечно, не в церковном понимании, а просто святой человек был. Такой совестливости, такой скромности человек и такой шикарный артист одновременно. И он говорит: а что там? Я говорю: мы зашли в конфликт с Хейфицем. Вы режиссурой не занимаетесь. А что еще делать-то. Он говорит: ну, как знаешь. И так я пошел к двери и вдруг слышу в спину мне: дурак, я тебя люблю. И вот это у меня до сих пор стоит в душе перед глазами. И мы пошли играть, и я чудовищно хулиганил, я изменил все мизансцены, я вообще стал на табуретку посреди огромной сцены театра Советской армии, то есть рисунок я весь поломал спектакля. Такая выходка была, откровенно говоря, мотивированная тем, что я прощался с этим театром.
К. ЛАРИНА – Делаю, что хочу. Такая прощальная гастроль.
Е. СТЕБЛОВ - Да, и что самое интересное, в глазах Андрея Алексеевича, который играл вторую роль, как-то он был моим ближайшим партнером, я видел восторг, восхищение и удивление. Вот это умение восторгаться дарованием своих партнеров это может быть самое ценное в нашей профессии. Как правило, слабым артистам им мешают партнеры. Мне партнер никогда не мешает. Бывают партнеры, бывает человек одаренный, ты - по-своему одаренный, он - по-своему и вы не сходитесь в векторах направленности. Тогда лучше вместе не работать. Такое бывает, но это редко бывает. А в основном, если слабее партнер, значит, будет конфликт. Потому что слабое дарование никогда не видит причин в себе. Они всегда ищут в другом. В партнере, в режиссере. Это их успокаивает. А одаренный человек как бы он себя ни вел внешне, он наедине с подушкой всегда корит себя. Даже если какую-то интригу против него затеяли просто явную, то он винит себя, что он не разгадал эту интригу. А не осуждает этих людей. Ну конечно, с возрастом, с годами, ну что 60 лет, 60 лет это определенная защищенность. Полжизни работаешь на авторитет, потом авторитет работает на тебя. И если мне в 23 года доказывать свою правоту было сложнее, потому что я чувствовал, точно чувствовал, но у меня не хватало мастерства для мотивации моего решения. И это происходило порой через конфликты и даже такие, что уходить из театра приходилось. Причем это такой принципиальный конфликт. Хейфиц меня догнал, сказал: посмотрим, жизнь докажет, кто был прав. Кстати говоря, через многие годы мы были в гостях у нашего общего товарища Валерия Рубинчика кинорежиссера, и Леня, надо отдать ему должное, сказал: знаешь, ты был прав.
К. ЛАРИНА – Смотрите, как при таком характере независимом можно было такое количество лет проработать в одном театре?
Е. СТЕБЛОВ - Но я уходил из него.
К. ЛАРИНА – Потому что Завадский, насколько я знаю, тоже не самый простой человек.
Е. СТЕБЛОВ - Я уходил, у меня конфликт с покойным директором Львом Федоровичем Лосевым.
К. ЛАРИНА – Тоже легендарная личность.
Е. СТЕБЛОВ - Да, царство ему небесное. Но это был производственный конфликт, он не отпускал меня в кино, хотя предварительная договоренность была, он ее подтвердил. Потом решил нарушить из-за производственной необходимости театра.
К. ЛАРИНА – Подождите, вот вы пришли в театр Моссовета. Насколько я понимаю, там царил Геннадий Бортников. В это время.
Е. СТЕБЛОВ - Ну и что. Ну, царил.
К. ЛАРИНА – И что?
Е. СТЕБЛОВ - Ну, а что значит царил? Понимаете. Я никогда вообще не…
К. ЛАРИНА – Вас позвали на какую-то конкретную работу, простите, когда вы туда попали.
Е. СТЕБЛОВ - Сейчас скажу. Меня пригласил Лев Федорович Лосев. Не Завадский. Пригласил он меня в связи с тем, что в силу определенных обстоятельств другой ведущий артист театра Моссовета тогда Вадим Бероев из-за состояния здоровья выходил из репертуара.
К. ЛАРИНА – Такой роскошный актер.
Е. СТЕБЛОВ - И они хотели, чтобы я вошел в его репертуар. Я сыграл дебют в пьесе "Старик" Горького одну из главных ролей Павла, которую до меня играл он. Но после этого у меня была встреча с Завадским, который меня не знал. Он знал меня по экрану, а лично мы не были знакомы. И я сказал, что я не хочу занимать ничье место. Я вообще конкуренции не боюсь, потому что я думаю, что кто-то может сыграть лучше меня, кто-то хуже, но так как я, не сыграет никто. Потому что каждый человек неповторим. Я не понимаю, что такое конкуренция. Конкуренция существует на среднем уровне, когда можно вынуть этот кубик из мозаики и заменить другим. А если это какое-то центральное пятно в этой мозаике, вокруг которого все строится. Какая тут конкуренция.
К. ЛАРИНА – Не обижались никогда, когда вас не выбирали, ведь этот период тоже был в вашей жизни.
Е. СТЕБЛОВ - Куда не выбирали?
К. ЛАРИНА – Кинопробы или распределение ролей. Режиссер все равно выбирает либо Стеблова, либо Иванова, либо Петрова.
Е. СТЕБЛОВ - Меня никогда не выбирали…Что касается театра, я всегда выбирал. Только у меня были проблемы, связанные с отказом от ролей. И конфликты были, когда я, даже начав репетицию, потом выходил из спектакля. Потому что мы не находили общего языка с режиссером. Что касается театра. В кино в молодые годы были пробы. Но это пробы уж я не знаю, я 43 года в кино и 41 год в театре. Ну, в кино я теперь не пробуюсь, я не помню, когда я пробовался, лет 30 назад может быть, я последний раз пробовался. Потому что если всерьез говорить, в кино бессмысленно пробоваться. Режиссер, который тебя зовет, я же с 17 лет был уже известным киноартистом. Поэтому ну что же, это дилетантизм режиссера. Это можно пробовать вместе какое-то решение, когда он уже хочет тебя снимать и вместе что-то пробовать. Это да. А пробовать, как сейчас это называется кастинг иностранным словом, это вообще несерьезно. А что такое кастинг. Чего пробовать там? Для молодых может быть можно попробовать.
К. ЛАРИНА – Типаж.
Е. СТЕБЛОВ - Типаж, или какую-то интонацию, но это не глубокий подход. А все-таки моим крестным отцом, как известно в кино был Георгий Николаевич Данелия. Вторая картина моя была "До свидания, мальчики" это Михаил Наумович Калик. Это все выдающиеся мастера. Пробы были. Но я заквашен на очень серьезном отношении к делу. И поэтому такие какие-то пробы я их не понимаю.
К. ЛАРИНА – Вы знаете, почему я про это вспомнила. Потому что я очень люблю вашу книгу. Перечитывала недавно, когда собиралась про вас написать небольшое эссе…
Е. СТЕБЛОВ - Пока были новости, я прочитал. Очень симпатично.
К. ЛАРИНА – Вы знаете, мне ужасно жалко, что мы не увидели вашего Трилецкого, конечно.
Е. СТЕБЛОВ - Мне самому жалко. Это такая классная проба была.
К. ЛАРИНА – Я напомню, что эта роль, которую сыграл в итоге Никита Михалков в своем собственном фильме "Неоконченная пьеса для механического пианино". Но роль, судя по всему, была предназначена для Евгения Стеблова.
Е. СТЕБЛОВ - У нас была проба с ним, потрясающая была проба. Она ему нравилась, она его долго не отпускала. Ну, из-за того, что погоды не было, не было возможности из-за производственных обстоятельств меня ожидать, пока я там, в больнице в Чехословакии валялся после автомобильной катастрофы. И даже предполагал, что давай в гипсе играй, звонил мне туда. Но когда мне еще вторую операцию назначили, и я понял, что это не получится, он стал советоваться. Он уже попробовал ряд артистов. И я ему сказал: играй сам. И он стал играть. И это было, как сказать, у него другая индивидуальность, не менее яркая, но другая. И поэтому где-то он себе не понравился. Потому что он сначала под мой рисунок, который ему нравился, делал. И он себя потом вырезал. То, что ему не нравилось. Немножко роль из-за этого скургузилась. Но, тем не менее, я все равно считаю, что для фильма я был прав, что советовал играть ему самому.
К. ЛАРИНА – Ну что же, мы сегодня говорим обо всем. Вспоминая и жизненные какие-то моменты, и периоды и творческие в истории одного человека, мы все равно говорим об истории страны, это вполне естественно. Уже телеграммы поступают от наших слушателей. Есть и вопросы и просто признания в любви, восхищение: обожаем, прекрасный, замечательный, свободный, любимый и прочее. Традиционные вопросы пока связаны с семьей. "Чем занимаются ваши дети, связана ли их трудовая деятельность с театром или с кино", - спрашивает Лариса и в каких спектаклях сегодня можно увидеть Евгения Стеблова. Я думаю, что мы быстро на эти вопросы простые ответим.
Е. СТЕБЛОВ - Видеть меня можно в спектакле "Фома Опискин" по роману Достоевского "Село Степанчиково" в спектакле "Чайка" по пьесе А. П. Чехова в постановке Андрея Кончаловского. Ну, там еще у меня есть второй состав, поэтому надо узнавать, кто играет в данный день. И видеть меня можно в роли Гаева в спектакле "Вишневый сад" в театре Моссовета. Еще я играю один независимый проект, это такая совершенно безумная комедия, комедия положений "Мой большой Кенгуру". Мы ее, наверное, сейчас, во всяком случае, играем, на разных сценах. Вот сейчас в основном на сцене Театра Киноактера.
К. ЛАРИНА – Я, кстати, об этом не знала. Прочитала вопрос, думала, наверное, люди что-то перепутали. "Можно ли пойти с детьми на спектакль "Мой большой Кенгуру", - спрашивает Елена.
Е. СТЕБЛОВ - Лучше без детей.
К. ЛАРИНА – То есть лучше не рисковать.
Е. СТЕБЛОВ - Нет, там все-таки…
К. ЛАРИНА – Взрослые проблемы.
Е. СТЕБЛОВ - Она очень смешная, но взрослая.
К. ЛАРИНА – Ну а про детей. Сын.
Е. СТЕБЛОВ - Сын мой он опять находится…
К. ЛАРИНА – В поиске.
Е. СТЕБЛОВ - Нет, он не в поиске, он в ожидании финансирования. Он на Студии национального кино, у него пропуск есть, удостоверение режиссера, и он опять подан на этот год на финансирование, ждет подтверждения финансирования. Потому что в прошлом году они вместе с одним партнером должны были снимать картину, но в силу обстоятельств эта ситуация распалась. Хотя вот-вот они уже должны были, практически уже были в запуске. И вот теперь ему предложили другой сценарий, который он будет снимать один. Надеюсь, что снимет. А еще у него есть другие интересы, он церковный человек и он отвечает на письма в церкви, которые приходят. Такого духовного характера. У него масса всяких занятий.
К. ЛАРИНА – Смотрите, тогда такой вопрос как к человеку верующему. Вопрос вопросов, если мы говорим об искусстве. Существуют ли на ваш взгляд действительно вредные разрушительные произведения в театре, кино, литературе или все-таки в искусстве возможно все?
Е. СТЕБЛОВ - Нет, все вообще…Вообще свобода абстрактна не бывает. Бывает свобода, вот для меня, я православный христианин, для меня свобода в Боге. Что такое Бог для меня – Бог есть любовь. И есть заповеди божьи, и нарушение этих заповедей приводит к разложению личности, души, погибели души. Сейчас вообще преобладает деструкция в искусстве, к сожалению. Целый пласт молодых режиссеров, причем у них какой-то зуд, они берут классику, которая всегда позитивна, потому что классикам нельзя стать, не будучи, не имея какой-то глобальной направленности, то, что дает вера. Это можно любого назвать и Толстого, и Достоевского, и Чехова. Другой вопрос - их отношение конфессиональные, их связь с церковью или как у Толстого, он оппонировал в чем-то. Без идеи Бога не существует…Бог есть любовь, и вечность только в нем. А классик. Что такое классик? - это человек, который в разные времена интересен. Времена меняются, а там заложено что-то такое очень глубокое, что интересно, несмотря на обстоятельства, которые изменяются. Социальные или какие-то другие. Экологические, какие угодно. Просто простой пример. Почему "Я шагаю по Москве" классика, не боюсь этого слова.
К. ЛАРИНА – Потому что очень светлый фильм.
Е. СТЕБЛОВ - Нет. Потому что это impression, там нет никакого социального слоя, там есть настроение любви, к городу, настроение поиска любви молодых людей. И надежды. Что есть в каждом поколении и во все века будет. Понимаете. Поэтому это классика. Хотя конечно, когда мы это делали, мы об этом не думали и всегда это с божьей помощью происходит.
К. ЛАРИНА – То есть когда не привязано ни к какой сегодняшней сиюминутной…
Е. СТЕБЛОВ - Да. Вот когда вы спрашивали, почему я редко пишу. По двум причинам. Во-первых, потому что я импульсивный человек и у меня нет такого замечательного свойства графоманского, когда меня тянет каждый день сидеть и писать. Я в данном случае графоманство употребляю как положительное свойство. Когда это свойство есть, а дарования нет, то это чудовищно. А когда есть и дарование, то возникает большой писатель. У меня этого маховика нет. Но еще есть причина. В том, что мне интересно писать, меня читать очень легко. Но я туда закладываю очень глубокие вещи. И пока я не найду это самое глубокое, о чем сказать в легкой форме, а эта форма присуща моему просто мышлению, моему юмору, просто моим каким-то данным личным. Пока я не найду, для меня идеально, вот заложить на уровне…, не дай Бог, прости Господи, это не проявление какой-то гордыни, но идеально это заложить какую-то глубину на уровне евангельском. Вот когда я имел счастье играть Баха, и Баха называли "пятым евангелистом", потому что он в свою музыку закладывал это не рационально, а он так чувствовал Бога.
К. ЛАРИНА – Возвращаясь к моему вопросу по поводу разрушительных произведений искусства. Ведь вы называете наших классиков. Я думаю, слушая вас, тот же Достоевский или Чехов они же могли об очень жестоких вещах говорить. И темных сторонах человеческой природы.
Е. СТЕБЛОВ – Извините, вы неправильно меня поняли. Говорить можно о чем угодно, можно опускаться на дно, но надо выходить к свету. А если опустились на дно, вместе со зрителем и читателем и там остались, это чудовищно. Это ад, это разложение.
К. ЛАРИНА – "Вишневый сад", который вы играете…
Е. СТЕБЛОВ - А все равно свет.
К. ЛАРИНА – Где там свет?
Е. СТЕБЛОВ – Ну, свет. Я играю свет. И это заложено у Чехова.
К. ЛАРИНА – Гибель мира там зашифрована.
Е. СТЕБЛОВ - Гибель мира, в то же время гибель этого внешнего мира в том, в котором живет эта социальная прослойка, тем не менее, это утверждение тех нравственных внутренних ценностей, которыми они живут. Несмотря на гибель внешних обстоятельств. Понимаете. А сейчас очень модно такое понятие, ну говорят, ну это не свобода, это не толерантно. Не может быть свободы для зла и не должно быть. И не может быть свободы для разврата и не должно быть. И это не толерантность. Это заигрывание с Дьяволом. Это прямо надо сказать и каждый это знает. И каждый на своем личном опыте не допустит, если у него совесть, если у него есть дети, когда он смотрит в глаза своих детей, не допустит ничего этого. Что бы он там в своей профессии, гоняясь за рейтингами, за которыми стоят деньги, ни делал. Тем не менее, у нас: ну как же, это будет не толерантно. А что не толерантно. В каком цивилизованном обществе допускалось, вы меня извините, вот я не хотел касаться политики. Но это даже какая-то, на мой взгляд, слепота. Вот Хакамада яркая женщина. Я просто как режиссер сейчас скажу. И вот она проиграла парламентские выборы. Какое же нравственное основание у нее есть выдвигать себя на должность президента. Никакого. Результат был очевиден, сколько за нее проголосовало на парламентских выборах, столько проголосует за ее президентские функции. А этого совершенно недостаточно. Нравственно это проигрыш. Дальше слушаешь ее коллег, и они говорят: нам мало пиара, нам мало телевидения. Да им не то что мало, им много. Они себя своим пиаром загубили. Потому что тайны нет. Потому что на любую программу идут. То яичницу жарят, то еще что-то готовят. Несерьезно. Народ никогда не пойдет за личностью, которую в любом ток-шоу они видят. Понимаете. Это несерьезно. Потому что истинный лидер, в нем всегда есть тайна. И истинное дарование в нем всегда есть тайна, и тайна для него самого даже. Понимаете, он сам не знает. Но знает, что эта тайна есть.
К. ЛАРИНА – Вы знаете, мы сейчас уже живем долгие годы с осознанием и уверенностью, хотя может быть, это так оно и есть, я сейчас у вас спрашиваю, что политика и мораль две вещи несовместные.
Е. СТЕБЛОВ - Неправда. Все это совместное. Совесть надо иметь, больше ничего. Совесть надо иметь. Я вам скажу. Бессовестные дела в политике делаются от недостатка ума.
К. ЛАРИНА – А если это во имя благих целей.
Е. СТЕБЛОВ - А каких благих целей?
К. ЛАРИНА – Во имя государственной целесообразности.
Е. СТЕБЛОВ - Да любую цель можно достичь умно. Не суетясь. А все ведь хочется побыстрее. А когда побыстрее, поджимает, начинают переступать через человека, через еще что-то. Понимаете, конечно, тут нельзя винить, я вообще не виню политиков, честно говоря. Потому что политики это фигуры на шахматной доске, которыми играют вышние силы. Особенно, почему ни одна из трех монотеистических религий: иудаизм, ислам и христианство и в частности в христианстве это прямо прописано, когда молятся за вождей своих, руководителей государства. Потому что это тяжкое бремя.
К. ЛАРИНА – Это мало кто понимает.
Е. СТЕБЛОВ - Если кто-то представляет, что это какое-то счастье, это судьба и нелегкая судьба. Вот, например, держать на себе гнев недовольных людей. А никогда не бывают все довольны. Это просто смерти подобно. Это очень тяжкое бремя. Я воспринимаю так, просто моя схема. Я в 1989 году, когда началась свободная продажа всякой литературы, я нашел несколько наших ясновидческих выкладок. И с 1989 года я схематически знал все, что будет наперед. Я не из одного источника взял информацию, а из нескольких и сделал свой собственный анализ и вывод. И ничего для меня неожиданного не было ни в событиях 1993 года, ни в событиях 1991 года. Ничего не было. Там персоналии не были указаны, но тенденции и что распадется это государство Советский Союз, это все было заложено. И потому что действительно есть время разбрасывать камни, есть время собирать камни. И вот, например, настало время распада Советского Союза. И появилась такая личность как Михаил Сергеевич Горбачев. Талантливая личность, которая размонтировала это государство, знаете, как проводки, все контакты размонтировал. Но этого было мало. Потому что государство, ему же было суждено распасться. Явилась личность Борис Николаевич Ельцин, которая добила вот эту старую форму, и держала ситуацию. Потому что нужно было держать некоторое время, когда явится преемник. Даже о преемнике было написано, не конкретно кто это будет, а что этот президент, которым был Борис Николаевич, передаст из своих рук эстафету, власть вот этому преемнику, который начнет созидание новой российской государственности.
К. ЛАРИНА – А где вы это все прочитали? Что за книга такая? Книга перемен.
Е. СТЕБЛОВ - Я не помню. Очень много футуристической литературы, ясновидческих каких-то…
К. ЛАРИНА – Вы в это верите?
Е. СТЕБЛОВ - Нет, я не верю ни в какую конкретную книгу. Но если я прочитал целый спектр такой литературы, ну футурология это вообще наука, то я могу сделать свой вывод, связанный еще со своими интуитивными ощущениями, сам я никаким ясновидением не обладаю.
К. ЛАРИНА – Давайте мы сейчас примем несколько телефонных звонков. Поскольку я обещала, это некрасиво. Сказала, что передача открытая, а все вдвоем. Пожалуйста, 203-19-22. Милости просим, мы вас не ограничиваем в темах, что вас интересует.
СЛУШАТЕЛЬ – Здравствуйте. Дорогой Евгений, поздравляю я вас с праздником Нового года. И Ксению.
Е. СТЕБЛОВ - Спасибо.
СЛУШАТЕЛЬ – Бог вам в помощь и дай вам Бог всего доброго.
К. ЛАРИНА – Вот человек просто дозвонился, чтобы сказать добрые слова. Спасибо.
Е. СТЕБЛОВ - Спасибо на добром слове.
К. ЛАРИНА – Алло. Здравствуйте.
СЛУШАТЕЛЬ – Здравствуйте. Расскажите о своей семье чуть-чуть.
К. ЛАРИНА – О семье в смысле, о чем?
СЛУШАТЕЛЬ – Какая семья.
Е. СТЕБЛОВ - Ну что.
К. ЛАРИНА – Что вас интересует конкретно?
СЛУШАТЕЛЬ – Кто жена, какие дети.
К. ЛАРИНА – Про детей мы рассказали. Как в парткоме. Давайте подробности.
Е. СТЕБЛОВ - Про сына я уже говорил. А жена моя Татьяна Ивановна она экономист по образованию. Слава богу, еще жива моя мама. Может быть, она даже нас слышит и очень мной уважаемая и любимая. К сожалению, отец уже ушел из жизни. Ну, вот что в это краткое время можно рассказать.
К. ЛАРИНА – Доложили. Я думаю, наша слушательница удовлетворена ответом. Алло. Здравствуйте.
СЛУШАТЕЛЬ – Здравствуйте. Я вот слушаю Евгения, и вы знаете, думаю о том, что это удивительное счастье, что в нашем искусстве есть еще такие люди как он. Конечно, очень хорошо, что он человек духовный. Но мне кажется, что очень увлекаться религией не стоит. Я не верю, что он, так сказать, верит в загробную жизнь и принимает Бога как сидящего на облачке.
К. ЛАРИНА – Как вас зовут, простите?
СЛУШАТЕЛЬ – Елена Семеновна.
К. ЛАРИНА – Спасибо.
Е. СТЕБЛОВ - Я вам отвечу. Я не воспринимаю Бога как сидящего на облачке. И так его не воспринимает ни один глубоко верующий человек.
К. ЛАРИНА – И нормальный человек тоже.
Е. СТЕБЛОВ - Но вам лично я хочу сказать, что вам надо верить в Бога. Это просто без комментариев. Подумайте об этом. Почитайте "Евангелие".
К. ЛАРИНА – Еще один звонок. Алло.
СЛУШАТЕЛЬ – Здравствуйте. Константин. Я был…
К. ЛАРИНА – Извините. Не я виновата, сорвался звонок. Простите. Алло. Здравствуйте.
СЛУШАТЕЛЬ – Добрый день. Игорь Александрович, Москва. У меня вопрос. Не планируете ли вы какие-то режиссерские работы?
К. ЛАРИНА – Вот конкретный вопрос.
Е. СТЕБЛОВ - Я за свою жизнь поставил 4 спектакля. Первый мой был опыт в этом смысле в театре Моссовета спектакль "Карнавал" по пьесе Леонида Генриховича Зорина, замечательного драматурга, с которым я имею честь дружить. Потом я поставил три спектакля, свободные проекты такие…
К. ЛАРИНА – В антрепризах.
Е. СТЕБЛОВ - Да. Но вы знаете, я не люблю заниматься организаторской работой. Я бы с удовольствием что-то делал, но когда поиск финансов или поиск рынка сбыта этого проката, это не для меня. Мне это неинтересно. Для меня интересно создать спектакль. Я вовсе не нуждаюсь в его, как сказать… Вот я сделал, и это в книге бытия есть как любой наш поступок. И мне этого достаточно. А вот заниматься раскруткой, рекламой - я это не люблю. Если бы какая-то ситуация сложилась, я вообще так отношусь к жизни, что то, что мне нужно, все приходит.
К. ЛАРИНА – Алло. Здравствуйте.
СЛУШАТЕЛЬ - Добрый день. Хотел свое мнение сказать. Григорий меня зовут. Хотел сказать, что это новая грань какая-то в вашем госте открылась. Я всегда воспринимал, ну есть артисты высшего разряда, среднего. У него своя ниша, он ее никогда не портил. Но то, что он хорошо смотрит на жизнь, причем не навязывая. Знаете, как бывают люди, вот он долбает себе, надо вам покаяться, надо вам покаяться. Вот он даже этой женщине, видимо, не очень здоровый человек, которая звонила, и то он сказал…
К. ЛАРИНА – Мы это все слышали. Спасибо вам, Григорий, за оценку поступков Евгения Стеблова. По поводу больной, не больной. Я бы все-таки диагнозы не ставила так походя.
Е. СТЕБЛОВ - Я согласен, что у этой женщины существуют какие-то проблемы, скажем так.
К. ЛАРИНА – А у кого их нет.
Е. СТЕБЛОВ - Да, у нас, во всяком случае, точно есть.
К. ЛАРИНА – Алло. Здравствуйте.
СЛУШАТЕЛЬ - Ирина, Москва. Я давно не могу найти ответ на такой вопрос. Почему церковь считает театр греховным.
К. ЛАРИНА – Спасибо за вопрос. Этот вопрос есть на пейджере. Каким образом совместить лицедейство с православием. Анна Сергеевна пишет.
Е. СТЕБЛОВ - Сейчас я вам отвечу. Вчера я отвечал на эту тему на телевидении, запись часовой дискуссии.
К. ЛАРИНА – Тоже спрашивали об этом.
Е. СТЕБЛОВ - Это такой коренной вопрос. Понимаете, есть такое понятие и такое выражение бытовое даже – ради Бога, ради Бога, я тебя прошу, сделай ради Бога. Вот если ты делаешь ради Бога, то все нормально. Если ты занимаешься лицедейством ради самого себя, что показать какой ты талантливый, ради собственной славы, прославиться ты хочешь, это, кстати, глубочайшее заблуждение, что кто-то кого-то может раскрутить, что без воли свыше можно стать известным человеком, это абсолютный абсурд. И иногда известность это просто несчастье и испытание.
К. ЛАРИНА – И наказание
Е. СТЕБЛОВ - Да, очень часто бывает. Если у тебя какая-то высокая цель в искусстве, а все искусства они близки, что музыка, что живопись, что литература, что театр. Разные формы выражения, средства. Но те художники, которые творят ради Бога, - все хорошо. А те, которые занимаются, впадают в другие сферы, ради собственного тщеславия, а то заглядывают в какие-то, не хочется говорить, но какие-то дьявольские пространства…
К. ЛАРИНА – А у вас были в жизни такие моменты, когда вы отказывались от роли именно по этим причинам?
Е. СТЕБЛОВ - Очень часто.
К. ЛАРИНА – Например.
Е. СТЕБЛОВ - Очень часто. Вот даже в сценарии, который должны были снимать мой сын со своим партнером, там была одна из главных ролей, которую они мне предложили, очень хотели, чтобы я ее сыграл. Я отказался именно по этому поводу. Что эта роль с тем нравственным вектором, который мне не интересен. Мне это неинтересно. Вообще распад играть легко. Понимаете, ну что играть бандитов, алкоголиков. Это так не трудно, честно говоря. А вот любовь сыграть убедительно, веру сыграть убедительно, это гораздо сложнее. Гораздо сложнее, чтобы тебе поверили. Не обозначить это, а сыграть, чтобы тебя помнили многие десятилетия. Как наши выдающие актеры. Фразы иногда помнишь всю жизнь. Для этого нужна работа души и связь с вышним промыслом.
К. ЛАРИНА – Мы должны заканчивать нашу программу. Я бы все-таки попросила, поскольку мы встречаемся в последний месяц уходящего года, чтобы вы что-нибудь пожелали нашим слушателям и вашим зрителям.
Е. СТЕБЛОВ - Я желаю счастья, здоровья, такие традиционные пожелания. И желаю сохранения позитивного взгляда на мир. Вот что бы ни было. Поймите, что если даже трудности нам приходят или какие-то несчастья, то это только на первый взгляд несчастья. На самом деле это испытания, которые нам даны, для того чтобы научить нас чему-то. А мы часто связываем себя с какими-то сиюминутными обстоятельствами. Иногда рвемся лбом в закрытую дверь, а рядом дверь открыта, а мы ее даже не видим. Вот давайте видеть рядом открытую дверь.
К. ЛАРИНА – Замечательно. Огромное вам спасибо. Евгений Стеблов наш сегодняшний гость, которому, конечно, мы тоже желаем и здоровья и удачи. И работы интересной. И от меня пожелание, все-таки очень хочется, чтобы Евгений Юрьевич прикоснулся еще раз к письменному столу, к листочкам и написал бы еще книгу, поскольку у него это замечательно получается.
Е. СТЕБЛОВ - Спасибо.
К. ЛАРИНА – Спасибо огромное.