Олег Янковский - Дифирамб - 2005-08-20

К. ЛАРИНА – Еще раз добрый день. Начинается наша красивая передача под названием "Дифирамб". Единственная программа, где можно не стесняясь, признаваться в любви нашим героям. Ничего плохого. Только хорошее. И сегодня у нас в студии Олег Иванович Янковский, народный артист Советского Союза?

О. ЯНКОВСКИЙ - Советского Союза.

К. ЛАРИНА – Добрый день, Олег Иванович.

О. ЯНКОВСКИЙ - Здравствуйте.

К. ЛАРИНА – Актер театра Ленинского комсомола, актер театра Ленком. Как бы два театра. И актер кино как вы понимаете и режиссер естественно и муж, отец и дед. Чего там только нет. И президент даже. Президент фестиваля.

О. ЯНКОВСКИЙ - С фестивалем да.

К. ЛАРИНА – Но был президентом даже. Я забрала вопросы, которые пришли по Интернету, там огромное их количество. Есть вопросы оригинальные, чему я очень рада. Я когда готовилась к программе, освежила в памяти всю творческую биографию нашего гостя. Конечно, невозможно на одной странице написать то количество ролей, которое сыграл Олег Янковский. Но вот что для меня было, например, открытием, оказывается в Саратовском театре вы ни больше, ни меньше, 12 лет отработали. Или это преувеличение?

О. ЯНКОВСКИЙ - Посчитать можно да, сложно. С математикой сложно. Это где-то с 1966 года и по 1973.

К. ЛАРИНА – Это же очень большой срок. Потому что казалось всегда, что заметили его, он показал своего Мышкина очень быстро, и тут же пригласили в Москву. А на самом деле это годы, годы труда. И еще интересный момент, я думаю, что об этом тоже уже упоминалось в интервью с Олегом Ивановичем Янковским, что в ту пору, когда он работал в Саратовском театре, его все воспринимали как мужа Зориной. Это правда?

О. ЯНКОВСКИЙ - Точно. Хорошо супруга не слышит, у нас радио нет на даче. Хотя это уже анекдотом стало. Ксения, я хочу перебить вас и, во-первых, в понедельник вряд ли с вами увидимся. У вас юбилей 15 лет, я хочу, поскольку передача "Дифирамб" наговорить добрых слов в адрес передачи, которая как ни странно, театр живет 20 лет в смысле расцвет театра, а потом начинаются какие-то катаклизмы и думаю, что любая радиостанция то же самое. И вы 15 лет держитесь на плаву, за это вам низкий поклон "Эхо Москвы". Это объемная передача.

К. ЛАРИНА – Спасибо.

О. ЯНКОВСКИЙ - Потому что каналы, многие радиостанции снивелировали, стали похожи одна на другую, а вы держитесь. В добрый путь дальше.

К. ЛАРИНА – Спасибо большое. Кстати, что вы делали в 1991 году? Вот 20 августа.

О. ЯНКОВСКИЙ - Надо сказать я 20 августа улетел, не надеясь, на съемки в Токио. Не сбежал, а улетел, потому что там контракт. Это фильм "Сны о России". И вы даже не представляете, меня ждали там, это было 20-го буквально числа, и я когда вы выезжал на машине в Шереметьево, я не думал, что я улечу. В Шереметьево даже не догадывались, что там происходит в центре. Все рейсы выполнялись, я прилетел в Токио, там уже огромное количество журналистов, посланников из России и я там как политический деятель отвечал, сколько это будет длиться, правомерно, это неправомерно, я взял на себя какую-то ответственность, не понимая ничего в политике. Но как-то так по-человечески…

К. ЛАРИНА – А вы один поехали или с семьей?

О. ЯНКОВСКИЙ - Один.

К. ЛАРИНА – А как семья не переживала или вы за семью не переживали. Это все всерьез мы воспринимали.

О. ЯНКОВСКИЙ - Было ощущение, что это какой-то фарс, что это закончится.

К. ЛАРИНА – Нет, все-таки 19-го, 20-го все было всерьез.

О. ЯНКОВСКИЙ - 19-го утро страшное, меня толкает жена, утро раннее, Комсомольский проспект. Олег, переворот, - шепотом. Я смотрю: танки идут. Мы в театр рванулись все. Было какое-то собрание, Захаров собрал. Отменить спектакли. В общем, не из приятных моментов. Но где-то интуитивно, что все это не может быть, поскольку как-то все изменилось в климате, воздухе, но все-таки так было понятно, что кровушка прольется.

К. ЛАРИНА – Что и случилось. Но тогда это было только начало. Смотрите, тогда у нас было три жертвы, эти три мальчика, которые погибли, я помню, как Борис Николаевич Ельцин публично просил прощения у их матерей. И вот в итоге сейчас конечно количество трупов уже зашкаливает, уже притупилось восприятие.

О. ЯНКОВСКИЙ - Да, то, что нужно отдать должное Ельцину при всех достоинствах, недостатках, идеального лидера политического быть не может, но то, что гражданская война у нас не зажглась, это, в общем, достоинство.

К. ЛАРИНА – Заслуга, конечно. Вот если уж мы начали с этого разговор, Олег Иванович, на ваш взгляд из истории российской, которую мы переживаем с вами, самый тяжелый для вас период когда был? Когда может быть, была какая-то растерянность, когда больше вопросов, чем ответов. Когда не понимаешь, что происходит. Был такой момент для вас лично?

О. ЯНКОВСКИЙ - Да. Это, наверное, 1992 год. Я отсутствовал полгода, я играл в Париже по приглашению Клода Режи, такого режиссера, был такой международный проект, с актерской русской школой был приглашен туда. Это был конец 1991, начало 1992 года. И приезжали ко мне друзья, супруга, сын. Где-то мы встретились с Никитой Михалковым, по делам был, Леонид Ярмольник ко мне приезжал погостить неожиданно, что приятно. И все мне говорили одно и то же: Олег, ты вернешься в другую страну. Полгода, шесть месяцев, я уехал из России, подумаешь 6 месяцев. Что могло так измениться. И когда я приехал, увидел у Большого театра барахолки и у Малого театра, вот тут я понял, что растерянность полная и вообще чем мы занимаемся и нужно ли такое тонкое дело как искусство, к которому мы причастны. Пустые зрительные залы, рухнуло все сразу в одночасье. Улица Тверская, когда стояли бабушки с сырком и чекушкой продавали, вот тут конечно по всей Тверской от Красной площади до музея им. Пушкина – вот это вроде бы не 19 августа, потому что там какая-то все-таки логика была, а вот тут никакой логики нет. А растерянные люди, интеллигенция растерянная, ну, все прослойки. Вот это, по-моему, самое страшное ощущение, когда ты не видишь, ну когда видишь врага, какую-то несправедливость, а вот это состояние какого-то, не знаю, что это такое.

К. ЛАРИНА – А сегодня на ваш взгляд все-таки в театр…

О. ЯНКОВСКИЙ - Я думаю, что со мной может быть, не согласятся, потому что разные точки зрения. По мне такая конструктивная, будем так считать в перспективе, я тоже не политик, поймите меня и не экономист тем более, но какой-то конструктивный покой он присутствует. И для меня это очень важно.

К. ЛАРИНА – В этом смысле театр как вид искусства он свою нишу нашел в сегодняшней России? Или еще нет?

О. ЯНКОВСКИЙ - Находит. Может быть с каким-то разным опережением, то был период у театра, как-то он быстрее встал на ноги. Сейчас кинематограф, поскольку вы сказали, что я был президент, я эти этапы все развития нашего кинематографа прочувствовал на себе и как участник и снимался, бог знает где. И постепенно кинематограф встает, а может где-то уже шатко-валко, но стоит на ногах. И тому примеры просто и премии международные.

К. ЛАРИНА – Есть из чего выбирать, в конце концов.

О. ЯНКОВСКИЙ - А год тому назад просто шикарный год был, когда были фильмы и "Водитель для Веры" и "Свои", и картины может быть авторские, "Прощание мотыльков"

К. ЛАРИНА – "Игра мотыльков".

О. ЯНКОВСКИЙ - Да, достойная картина. Урсуляка картина "Долгое прощание". "Шиза" дебют казахского режиссера, женщины, замечательная картина. Сейчас я могу просто 10 картин вместе с вами вспомнить. Это был, может быть не ровный год, это год был похуже. По-моему, сегодня только ленивый совсем уж режиссер не в запуске. Режиссеров не хватает. Огромное количество сериалов запускается и много снимается картин. Поэтому кинематограф встает, будем считать, на ноги. А что касается театра, вернулась, безусловно, публика с большим удовольствием. Я по своему театру, по другим театрам вижу, что публика приходит. Вопрос в другом. В каком-то взрыве. То есть сегодня подводит слово. Вот слово спит. А сначала было слово, как вы понимаете. И вот как только появится новая литература, потому что вот Захаров "Ва-банк" поставил, имеется в виду "Доходное место", сегодня в запуске у нас "Бригадир" Фонвизина. Я понимаю, что классика это всегда интересно, но то, что современной пьесы нет, нет каких-то исследовательских вещей новых, а когда появляется новая драматургия, тут же появляются новые имена. Тому примеры замечательные, когда "Современник" стал "Современником" потому что принесли туда и Вампилов и Радзинский пьесы, и Ленком процветал с Эфросом…

К. ЛАРИНА – Рощин.

О. ЯНКОВСКИЙ - Потому что Рощины и Радзинские, Володины. Вот сегодня это к большому сожалению пока… Это конечно где-то рождается. Где - не знаю. В Москве, на периферии, но то, что это будет обязательно - да. Когда это случится, но обязательно конечно в России произойдет этот взрыв, я убежден.

К. ЛАРИНА – У нас есть попытки возрождения современной драматургии, появления вернее, есть фестиваль "Новая драма", который проходит регулярно в Москве. Есть "Театр.doc", который практически занимается совсем уж актуальным сегодняшним театром.

О. ЯНКОВСКИЙ - Меня затащила невестка в этот театр.

К. ЛАРИНА – И как вам?

О. ЯНКОВСКИЙ - Я похохотал. Я получил удовольствие. Но это как эксперимент. Таких театров должно быть много. Огромное количество. Вопрос другой, что должны быть разные театры, а у нас зашкаливает уже, это тоже, наверное, неверно. Но не будем поднимать эту тему.

К. ЛАРИНА – Я помню, как Марк Анатольевич один раз сказал: давайте мы закроем половину. Что тут началось.

О. ЯНКОВСКИЙ - Это невозможно сделать. Никто на себя не возьмет. Что-то меняться должно. В будущем, безусловно. Такое количество театров и все чтобы были государственные или на обслуживании, финансировании мэрии, муниципальные театры - я такой страны не знаю. Как это долго может продолжаться тоже вопрос. Хотя явно какая-то должна быть реформа.

К. ЛАРИНА – Я сейчас вам приведу слова А. С. Кончаловского, который считает, что на сегодняшний день рынок победил искусство. То есть положил его на обе лопатки по всем статьям. Имеется в виду и в театре и кинематографе, не говоря уже о том, что мы называем шоу-бизнесом, на самом деле там один бизнес остался. Вы согласны с таким радикальным определением сегодняшнего состояния. Мы об этом не говорили, но согласитесь, что такой крен в развлекуху существует. И на театре в том числе.

О. ЯНКОВСКИЙ - Не то слово. Теперь уже даже субботы и воскресенья не хватает. В пятницу, я имею в виду "Кривое зеркало", еще что-то. Я не хочу никого осуждать в этом смысле, я понимаю, что публика хочет смеяться. Но иногда конечно грустно, что может быть, мы этого не знали и работники искусства, массовой информации старались как-то все-таки воспитательной работой заниматься. И телевидение, когда иностранные журналисты за счастье считали работать в России, это 1990, 1991, 1992, 1993. Сегодня конечно рынок себя ведет так развязно в этом плане. Но надо согласиться и с тем, что рынок и другой у нас есть. Сегодня мы видим переполненные магазины. Это тоже важно. Пустые магазины, когда рынка не было. То есть рынок не совсем это плохо. Может быть, мы переживаем какой-то этап, может быть так категорично нельзя говорить, что окончательно победил и растоптал. Вы знаете, все равно мы должны определиться. Я возвращаюсь к поколению, на которое мы в свое время махнули рукой. И к этому поколению относится мой сын Филипп Янковский, что они ушли в рекламу, они ушли в шоу-бизнес. Они постепенно, постепенно-то соображали и сегодня мы ждем в сентябре картины "Девятая рота" Бондарчука. То есть все стали снимать. Вопрос - кому-то это нравится, кому-то это. Но все стоят… Не все, все равно будут рождаться молодые Германы, Тарковские, кого еще причислить, Сокуровы. Потому что авторское искусство это тоже божье дело. Но многие хотят, чтобы это кино или спектакль… Как Табаков был юбилей, сказал: я хочу, чтобы мое искусство видели. И не три критикессы сидели или пять, а чтобы был полный зрительный зал. А на полный зрительный зал затащить публику очень тяжело. Поэтому осуждает МХАТ постановку "Номер 13", а попасть на спектакль нельзя. Осуждают наш спектакль критики, что как Ленком…

К. ЛАРИНА – Все оплачено.

О. ЯНКОВСКИЙ - А мы получаем удовольствие. Такая бульварная комедия лирическая, мы постарались привнести какую-то нотку грусти и размышлений. Но на поверку что выходит – переполнены залы везде. Санкт-Петербург, Киев, Харьков, Львов, другие города России. Москва, когда мы играем блоками, иногда в конце сезона 7 спектаклей и боялись, что вдруг на 5-й спектакль не наберем и половину зала - битком. Поэтому это нужно. И нужны, конечно, какие-то лабораторные спектакли.

К. ЛАРИНА – А почему такая альтернатива. Либо коммерческие такие звательные спектакли, либо лабораторные.

О. ЯНКОВСКИЙ – Почему, либо? Я говорю, в театре должно быть. Потому что наряду с этим у Захарова есть интересные спектакли. Я очень люблю спектакль, где и постановочно много решено Марком, что он умет делать – "Шут Балакирев".

К. ЛАРИНА – "Плач палача" я очень люблю. Очень умный спектакль.

О. ЯНКОВСКИЙ - Поэтому тем более в репертуарном театре, конечно, должно быть и одно и другое и третье.

К. ЛАРИНА – Уж коли мы сегодня "Кинотавр" вспоминали, я помню, был период, когда разделяли конкурсную программу, кино не для всех, кино для избранных типа этого.

О. ЯНКОВСКИЙ – Потом все согласились, что это придуманная вещь какая-то.

К. ЛАРИНА - Потом в итоге это все сомкнулось, но, к моему сожалению, не знаю, как вы к этому отнесетесь, все равно получилось кино для всех в самом плохом смысле того слова. А вот тогда в годы расцвета, ренессанса советского кинематографа наши лучшие режиссеры, я имею в виду Швейцера, Хуциева, Шукшина, Тарковского не беру, это отдельная конечно история, они умели соединить и для избранных и что называется для народа. Как-то мы почему-то смотрели одно кино и были потрясены.

О. ЯНКОВСКИЙ - Кто будет спорить. "Калина красная" и для интеллигенции и для самого простого зрителя, который также ревел. И ряд других картин. Я свою вспоминаю - "Полеты во сне и наяву", которую смотрел и средний статистический зритель и интеллигенция в восторге была.

К. ЛАРИНА – И всем казалось, что это про меня.

О. ЯНКОВСКИЙ - Тот же "Влюблен по собственному желанию" очаровательная картина. И "Служили два товарища", которая классикой стала просто тоже для всех. Это соединение счастливое, безусловно. Но можно считать, что мы сегодня тоже пока в поиске. Потому что эта болезнь прошла, подражание американскому кино, вот завтра все разрешили нам, мы завтра такого наделаем, американцам и не снилось. Смешно конечно. Поэтому эти этапы все пережили. Я имею в виду пораньше, потому что Италия, которая диктовала вкусы миру, и кризис Франции. Мы попозже в него окунулись, и я думаю, что это тоже какой-то период формирования своей физиономии российского кино.

К. ЛАРИНА – Нужно это пережить.

О. ЯНКОВСКИЙ – Поэтому, конечно, надо башмак сшить, который покупают. Обязательно. Надо научиться это делать. Кино, которое смотрят. Ну а что касается авторского кино, вот за это не беспокойтесь.

К. ЛАРИНА – Это всегда будет. Мы сейчас прервемся на выпуск новостей, а потом продолжим.

НОВОСТИ

К. ЛАРИНА – Перед тем как передать слово нашим слушателям, я хочу еще один вопрос задать Олегу Ивановичу. То что, например, меня беспокоит, когда я смотрю кино американское с участием потрясающих когда-то артистов. Я имею в виду артистов, которые и вам интересны и мастерство которых вы тоже цените. Это Роберт де Ниро, это Аль Пачино, Джек Николсон. Скажите, артисты?

О. ЯНКОВСКИЙ - Да.

К. ЛАРИНА – Почему же в таком дерьме снимаются сейчас? Обратите внимание, как я понимаю, это очень похожие болезни общества и там, и здесь. Я думаю, что вы со мной согласитесь, что сегодня, если говорить о сценарном материале, актерам уровня и возраста Олега Янковского выбирать не из чего. Если классику исключим. Есть какие-то классические произведения, к которым слава господи, возвращаются.

О. ЯНКОВСКИЙ - Знаете, вы сами ответили на вопрос. Это переживает актер, когда переходит в другой возрастной ценз, переживают в Америке эти звезды замечательные просто. А де Ниро просто мы с ним подружились, познакомились. И поддерживаем отношения после съемок "Ностальгии". Когда мы с ним в одном павильоне на одной студии, он снимался в "Однажды в Америке", я – в "Ностальгии". Так сблизились. Для него было событие с Тарковским познакомиться, а для меня с де Нирой, мы так и проводили время вместе. Да, это, к сожалению большому так.

К. ЛАРИНА – А почему? Я понимаю, когда еще с женщинами проблема. Не предложишь же там Мэрил Стрип или Барбре Стрейзанд играть старуху.

О. ЯНКОВСКИЙ - У женщин вообще век короткий.

К. ЛАРИНА – Но мужчины. Уж такое количество можно придумать, можно придумать и образ, и сегодняшнее воплощение именно в этом качестве во взрослом состоянии. Потому что я смотрю, вот эти всякие "факеры", что у нас в прокате было, "Знакомство с Факерами", какие-то комедии дурные, где они все играют. Это я называю золотыми вазами забивать гвозди. Вот такого уровня все кино.

О. ЯНКОВСКИЙ - Все понятно. Тоже не от хорошей жизни все. Я понимаю, что вроде бы ему есть на что жить, у него бизнес, думаю, что все в этом смысле обеспечены. Но просто поддерживать имя и профессию. Потому что не снимаешься год, два, три. А что же дальше делать. Профессия, когда нужно все время в топку подбрасывать.

К. ЛАРИНА – Тем более, когда уже есть что сказать людям. И опыт огромнейший.

О. ЯНКОВСКИЙ - Хотя для них это целые агентства, даже лаборатории, то, что у Спилберга есть, но все-таки коммерция берет свое. Поэтому есть какой-то выход.

К. ЛАРИНА – У нас это театр.

О. ЯНКОВСКИЙ - И там позволяют себе. Де Ниро правда я не наблюдаю, чтобы он это сделал, а Хоффман постоянно делает раз в два, три года он обязательно полгода играет на Бродвее какое-то драматическое произведение. Обязательно. И ряд других актеров. Но и возраст, потому что все-таки литература она, конечно, исследует молодые годы, средние годы, всегда будет кризис среднего возраста, и тут всегда какие-то интересные материалы появляются. А что касается возраста уже после 50-ти и 60-ти лет, тут литературы мало. И мировой и классики. Классики может быть побольше, а современного автора, который бы обратился к этому возрасту мало.

К. ЛАРИНА – В современной истории нет. У нас, кстати, тоже эта проблема существует в кино. Я вспоминаю вашу работу в фильме "Любовник", история, которая получилась.

О. ЯНКОВСКИЙ - Очень люблю эту картину.

К. ЛАРИНА – Потрясающая история. Там кстати возраст вообще не имеет никакого значения. Это очень мужская картина. И получилось, кто автор сценария Полонский, по-моему…

О. ЯНКОВСКИЙ - Островский.

К. ЛАРИНА – Простите. Да, да, Получилось. Значит можно.

О. ЯНКОВСКИЙ - Очень хорошая история. Хотя это вечная тема. Треугольник, но с какого-то угла Островский залез и подсмотрел. И я прочел сценарий, тут же созвонились с Тодоровским. Говорю: просто даже никаких вопросов, с удовольствием буду сниматься. Ксения, хочу перебить вас, чтобы не слыть не образованным человеком, я сказал "Ва-банк" это по пьесе "Последняя жертва".

К. ЛАРИНА – А "Доходное место"?

О. ЯНКОВСКИЙ - Доходное место оно доходное место.

К. ЛАРИНА – А "Доходное место" мы не ставим уже больше?

О. ЯНКОВСКИЙ - Не ставим. В свое время Захаров поставил…

К. ЛАРИНА – С Мироновым. А, оно идет в "Сатириконе". Костя Райкин поставил, там играет молодой актер Денис Суханов. Так. Я хотела спросить, когда, наконец, появится "Анна Каренина" с Карениным-Янковским.

О. ЯНКОВСКИЙ - По больному сейчас. Ну что же так.

К. ЛАРИНА – Сейчас я спрошу про Тургенева, и будет еще страшнее.

О. ЯНКОВСКИЙ – Вы знаете, я получил от Соловьева письмо трогательное очень.

К. ЛАРИНА – То есть вы уже переписываетесь. До этого дошло.

О. ЯНКОВСКИЙ - Да, возвращаемся к эпистолярному общению. С извинениями, фраза первая: …не могу тебе звонить по телефону, трудно объяснить, а в глаза смотреть еще страшнее. Вы знаете, это все-таки я объяснить не могу, рок какой-то. "Анна Каренина" запускалась, еще покойная Метлицкая пробовалась замечательная. Не сняли. Потом был Тургенев. И было там 10 съемочных дней - не сняли. Потом было предложение в Иванове попробовать силы по Чехову. К юбилею Чехова. Не получилось. Опять запуск Карениной, снимали, остановка, опять возвращались. Последняя была летом возможность запуститься. Опять, по-моему, было два съемочных дня и на этом закончилось и письмо. Что я все равно эту картину сниму, ну, сколько же можно ждать. Во-первых, Друбич, которая играет Анну Каренину с каждым годом не молодеет. И про кого же тогда история. В общем, на этот вопрос я не могу ответить. Я так понимаю, что какой-то рок, что нам с Соловьевым не придется сделать ни одной картины.

К. ЛАРИНА – То есть просто сейчас в замороженном состоянии.

О. ЯНКОВСКИЙ – Да, совсем.

К. ЛАРИНА – Потрясающе. Почему вы отказались от Воланда?

О. ЯНКОВСКИЙ - Хороший вопрос. Нас осенью поздней ждет уже премьера. Хочу сказать, когда я прочел сценарий, я просто согласился сразу. За исключением только Воланда. Я считаю, что, как и Бога играть нельзя, Христа можно, реальный был человек, а Бога нельзя и никому в голову не пришло написать, если может только "Сотворение мира" у Образцова шел спектакль. А что касается серьезно, ну зачем. Так же как и дьявольщину играть просто не хочется.

К. ЛАРИНА – Вы же только дьявольщины играли в кино.

О. ЯНКОВСКИЙ - В реальном человеке? Это другое. А вот быть Копперфилдом, я даже не знаю, что там играть. Повернул взгляд налево – взорвалось. Захотел сделать кота – сделал. А что играть там. Я не очень это понимаю. Да простят меня сейчас слушатели. Скажут, да что же он говорит. Да, литература – да, и когда я читаю, то моя фантазия человека она начинает фантазировать и придумывать. Я как Булгаков ухожу куда-то в поднебесье. Если моя фантазия сильная, мощная, я начинаю фантазировать то, что он там в каком состоянии делал, не знаю. Булгаков был не совсем здоровым человеком. Может быть, как-то он себе помогал, как Достоевский доводил себя до предчувствия эпилепсии и писал, открывался какой-то мир космоса новый совершенно. Может быть, и Булгаков этим занимался. Но материальчик написал замечательный. Вот это читать прекрасно. Для многих это настольная книга. Как это перенести на изображение. Почему такое, почему был Мефистофель с рожками, а почему Воланд без рожек. Тогда пошло-поехало и по этим соображениям, а не, потому что там вокруг этого материала, что нельзя прикасаться…

К. ЛАРИНА – Мистика.

О. ЯНКОВСКИЙ - Что нельзя прикасаться к ряду, к "Пиковой даме", к "Мастеру и Маргарите". Я думаю, что дай бог, картина выйдет, все будет хорошо. А что касается Понтия Пилата, я согласился. Вот я даже знал, как это играть. Головная боль, столько забот, надо чего-то решать. Можно было интересно, и придумал. Но вы знаете, да простит меня Бортко, но он обиделся на меня. Я не очень был согласен по кастингу. Я не буду никого обижать. Но когда я увидел, кто кого будет делать…

К. ЛАРИНА – Вас партнеры там смутили или просто…

О. ЯНКОВСКИЙ – Они замечательные, упаси бог, замечательные актеры. Но просто у меня была какая-то позиция, что ряд ролей должны играть…

К. ЛАРИНА – То есть по кастингу вы как человек профессиональный можете сделать вывод приблизительно, какая это будет история.

О. ЯНКОВСКИЙ - Да. Тем более конкретные роли, к примеру, Иешуа кто должен играть. Или Иуду. Вот можно еще перечислить. Кто Коровьев, Коровьева Абдулов хорошо играет. Абдулов действительно просто с него написано. А вот эти определяющие вещи мне кажется, я бы подошел, если бы я снимал, с другой стороны. Бортко решил так. Мы с ним обменялись мнениями, я надеюсь, что он меня понял правильно. Не обиделся. А картина может быть очень интересная. Потому что сценарий пуля просто. Будет держать и детективная история и думаю, что и актерские работы.

К. ЛАРИНА – Знаете, что бы ни случилось в итоге, я никогда не забуду своих ощущений, когда так после эфира я возвращалась домой, ехала через Патриаршие пруды в машине. И был первый съемочный день, и проезжала мимо по бортику сквера Патриаршего и вдруг увидела, как на лавочке сидят Воланд, Берлиоз и Бездомный. И разговаривают. Я никогда этого шока не забуду. Потому что это знаковое абсолютно событие в нашей жизни, если говорить в историческом масштабе. Что бы там, в итоге ни получилось, но сам факт этого прикосновения вдруг легального абсолютно, это конечно здорово. Я понимаю, что я монополизировала право общения с великим артистом, хочу уже поделиться. Мне не жалко, давайте я вам отдаю Янковского. 203-19-22. Алло. Здравствуйте.

СЛУШАТЕЛЬ – Здравствуйте. Очень приятно слышать ваш голос и приятно вас всегда видеть на экране. Спасибо большое вам. Хотела бы спросить, ваше мнение о том, как сейчас играют исторических персонажей. Настоящих, например Сергея Есенина собирался играть Безруков.

О. ЯНКОВСКИЙ - Он же не собирается играть.

К. ЛАРИНА – Он сыграл.

О. ЯНКОВСКИЙ - Да, картина осенью выйдет на экраны. Вот моя точка зрения - я всегда таких вещей боюсь. Взять на себя ответственность Есенина сыграть, Пушкина.

К. ЛАРИНА – А вы, правда от Сталина отказывались?

О. ЯНКОВСКИЙ - Да, конечно.

К. ЛАРИНА – А по каким причинам? Тоже по каким-то человеческим. Из-за отношения к нему или что-то еще было?

О. ЯНКОВСКИЙ - Все вместе. И потом и он выписан не очень интересно был. Хотя, наверное, какому-то актеру удастся это сделать. На таком развернутом материале. Немножко хуже, лучше. Джигарханян так сделал, много комплиментов…

К. ЛАРИНА – Макс Суханов.

О. ЯНКОВСКИЙ - Максу Суханову.

К. ЛАРИНА – В "Детях Арбата". Интересная работа. Абсолютно авторская.

О. ЯНКОВСКИЙ – Да, и туда побольше бы материальчика в таком качестве его…

К. ЛАРИНА – А вам лично важно, как вы относитесь к этому персонажу историческому, если вы беретесь за конкретного человека. Вы как-то определяете свое отношение к нему?

О. ЯНКОВСКИЙ - Хороший вопрос. Вы знаете, да, во-первых, семья пострадала…

К. ЛАРИНА – Тут у вас свои счеты.

О. ЯНКОВСКИЙ – И вы знаете, артист любого даже отрицательного персонажа оправдывает, иначе невозможно играть.

К. ЛАРИНА – Наверное, в этом слове неправильность какая-то заложена. Не оправдывает, он как-то проникается этим. Пытается найти логику поступков. Наверное.

О. ЯНКОВСКИЙ - Да. Примитивно сказал одной фразой. И вот этим анализом мне заниматься как-то не хотелось.

К. ЛАРИНА – Вот Светлана Крючкова играет в театре Гоголя Лени Рифеншталь. Вот когда мы с ней встречались, она взахлеб вообще об этой женщине рассказывала. Она ее обожает просто. Но она ее всю до клеточек чувствует, она всю ее изучила, просмотрела. Она не то, что ее оправдывает, она ее пытается объяснить. Вот нужно найти какое-то внутреннее соприкосновение.

О. ЯНКОВСКИЙ - Для этого тогда нужен очень мощный, выписанный… Я и Владимира Ильича играл в свое время "Синие кони на красной траве" без грима такой был экспериментальный спектакль очень талантливый, мне кажется для тех лет. И я думаю, что уже попытка одна была прекрасная у Сокурова. И актер прекрасно делает…

К. ЛАРИНА – Мозговой, по-моему.

О. ЯНКОВСКИЙ - Преклонил колено за последнюю сцену, когда он парализованный в качалке этой и Крупская бежит, его вызывают из ЦК, там все сыграно. Так что это обязательно случится, наверное. Я свою точку зрения высказал. Вот для такого материала, который был предложен, там ничего не сделать. Очередной раз с трубкой ходить, так я сделаю, как Суханов или по-другому в платок закутаться это все форма. Форма. А вот содержания маловато.

К. ЛАРИНА – Где ваши Колчаки. Вы вообще рождены для этого.

О. ЯНКОВСКИЙ - Вот какой хороший вопрос. Там запускается картина. Но уже помоложе нужен артист. Я знаю, запускается какой-то сериал, хотя я сейчас снялся в сериале, но его сериалом не назовешь, это все-таки многосерийный художественный фильма "Доктор Живаго".

К. ЛАРИНА – Вы же там играете Комаровского.

О. ЯНКОВСКИЙ – Да, да Колчака бы хотел. Да и Врангеля бы хотелось.

К. ЛАРИНА – Ваши герои.

О. ЯНКОВСКИЙ - Вот этих людей. Вот почему перо молчит и никому в голову… и вообще "Белая гвардия" такой материал, хотя у Булгакова в определенное время написанный, но все равно он вызывает больше уважения конечно. Документальные картины есть, уже появились, а такого художественного материала, чтобы еще подкрепить какой-то эмоцией актерской режиссерской – вот этого не хватает. Кто не знает, про что писать, пишите быстрее и давайте. Я с удовольствием сыграю. Но повторяю, обращаюсь сейчас к Акунину, который после "Статского советника" на банкете сказал: вы не хотели бы сыграть постаревшего Фандорина. На что, тут же я: с удовольствием. Так что, господин Акунин, если вы меня сейчас слышите или вам передадут, я жду, что вы уже где-то полсценария написали. Потому что годы-то идут.

К. ЛАРИНА – Присылайте.

О. ЯНКОВСКИЙ - Я с удовольствием, сын поставит, я сыграю. Повзрослевшего Фандорина.

К. ЛАРИНА - Давайте еще звонок. Алло. Здравствуйте.

СЛУШАТЕЛЬ – Здравствуйте. Уважаемый Олег, вы мой любимый артист.

О. ЯНКОВСКИЙ - Спасибо.

СЛУШАТЕЛЬ – Я видела почти все ваши фильмы и почти все ваши спектакли. Вы для меня как идеал. Это Барон Мюнхгаузен. Есть ли в вашем характере что-то связанное с ним? Ответьте, пожалуйста.

О. ЯНКОВСКИЙ - Ничего нет, это фантазии конкретного замечательного Григория Горина, который подарил такой материал. Марк Захаров, что доверил мне это играть и конечно это фантазии, это какие-то мечты Горина, мечты, наверное, и нашего общества, потому что такой человек, без него просто скучно было бы жить. Почему картина настолько всегда желанная, поскольку там нам всем удалось воплотить человеческую мечту в счастливый момент, в трудный момент вытащить себя за волосы и еще сказать такие слова: улыбайтесь, господа, улыбайтесь. А, тем более что в нашем обществе, когда столько разных трудностей. Спасибо вам большое, я тоже эту картину очень люблю.

К. ЛАРИНА – Алло. Здравствуйте.

СЛУШАТЕЛЬ – Санкт-Петербург. Вообще Олежка очень, очень приятный и симпатичный парень. Очень приятный.

К. ЛАРИНА – А вы кто?

СЛУШАТЕЛЬ – Все фильмы, которые…

К. ЛАРИНА – А вы кто, простите?

СЛУШАТЕЛЬ – Я бывший ленфильмовец.

К. ЛАРИНА – А почему вы так фамильярно обращаетесь, вы знакомы с Олегом Ивановичем Янковским?

СЛУШАТЕЛЬ – Я встречался ним, да.

К. ЛАРИНА – А он с вами встречался?

СЛУШАТЕЛЬ – Встречался.

К. ЛАРИНА – Как вас зовут-то?

СЛУШАТЕЛЬ – Михаил.

К. ЛАРИНА – Ну скажите что-нибудь и Михаилу. Мишке. Мишутка.

СЛУШАТЕЛЬ – Что я хочу сказать. Он всегда был вторым.

К. ЛАРИНА – Та-ак.

СЛУШАТЕЛЬ – Был такой фигурист, он и сейчас, наверное, есть Юра Овчинников. Он никогда не был первым. Поэтому все, кто стремятся быть первыми, они быстро сгорают. А Олег молодец.

К. ЛАРИНА – Если такая аналогия, спасибо вам, Миша. Такую аналогию можно принять. Я поняла, про что говорит наш веселый слушатель из Санкт-Петербурга. Юрий Овчинников, помните вы его. Фигурист, потрясающей артистичности человек. Техника страдала правда, никогда действительно первым не был, но был настолько любим публикой, просто все его ждали. Он даже призовых мест, по-моему, практически не занимал на международных соревнованиях. Но ждали всегда Толлера Кренстона из Канады, был такой потрясающий парень и Юрия Овчинникова. Но Олег Янковский все равно первый. Вы уж извините, дорогой ленфильмовец. Алло. Здравствуйте.

СЛУШАТЕЛЬ – Здравствуйте, Ксения, Олег Иванович. Я если честно очень волнуюсь.

К. ЛАРИНА – Ну ничего, говорите.

СЛУШАТЕЛЬ – Олег Иванович, я хочу к вам обратиться, потому что, думаю, у меня уже такой возможности не представится. Я отношусь к вам с большим трепетом. Вы для меня воплощение настоящего мужчины, и я хотела бы вас спросить, а есть актер или актриса, к которой вы относитесь так же как я к вам.

К. ЛАРИНА – Попробуем сейчас ответить на этот вопрос.

О. ЯНКОВСКИЙ - Выкрутиться из этой ситуации. Все-таки я профессионально отношусь к своим коллегам естественно. Но насчет трепета не знаю, но иногда актерские работы поражают тебя. То есть когда я не понимаю, как это артист сделал, конечно, это можно трепетом назвать или каким-то преклонением. Я тоже зритель и иногда меня актерские работы западные, американские, европейские актеры и наши конечно, потому что я считаю, что лучшая школа, безусловно, это российская школа. Потому что так сложилось исторически, что мы как растения через асфальт прорастаем, у нас никогда не было системы звезд. В шоу-бизнесе это началось уже. А что касается театральных актеров и кино, пока этот процесс даже не начинался еще. А это нужно тоже делать как "Фабрику звезд" на телевидении, хорошо или плохо, это другой вопрос. Но это нужно делать. Но у нас всегда прорастал актер. И проросло там такое, что удивляет как это вообще возможно. Но это естественно, поскольку божья профессия. Просто сверху ткнул Господь Бог, сказал, иди, будешь заниматься этим. Будешь помогать мне, делать души лучше на земле. И вот эти люди этим делом занимаются. А потом это стало индустрией, поэтому средний выходит продукт, ниже среднего, чуть выше среднего. А конечно если перечислять наших ведущих актеров, то удивляешься как это прекрасно.

К. ЛАРИНА – Без среднего никогда бы не было явлений, шедевров.

О. ЯНКОВСКИЙ - Потом бы не было такого количества театров.

К. ЛАРИНА – Это тот батут, от которого отталкиваются. Олег Иванович, наверное, уже последний вопрос к вам. Поскольку сыграно огромное количество работ и в кино, хотя в театре мне кажется, вы могли бы гораздо больше сыграть. В своем родном.

О. ЯНКОВСКИЙ - Тогда бы в кино не успел.

К. ЛАРИНА – Да, тут вопрос. Огромное количество работ. Есть такие знаковые и эпохальные есть то, что просто помнят. А для вас лично, что является, я не скажу любимой ролью, но каким-то явлением профессиональным в вашей собственной жизни? Когда для вас это очень важно, что вы это сделали.

О. ЯНКОВСКИЙ – Знаковым, когда я сам не понимаю вот профессия это или что такое. Допустим проход со свечой в "Ностальгии", где нет ни сюжета, где нет помощи режиссера, где часть, это 10 минут. Я сам удивляюсь, это очень долго для кино, проход, три раза он возвращается обратно. Где только что тебе подскажет твоя нервная система, твоя фантазия, режиссер ничего не может сделать. Хотя хочу рассказать как на репетициях Тарковский за камерой, а камера двигалась по бассейну, чего-то мне подсказывал. И когда мы сделали репетицию, он сказал: Олег, ты рано начинаешь себя плохо чувствовать. А у меня там что-то менялось в лице. И потом съемка, и вдруг я из-за камеры слышу: Олег, пора, наливайся, наливайся. Наливайся кровью, глаза изменились. Команда режиссера. Такая мудрая - наливайся. Это можно потерять серьез вообще. Но как ни странно, что действительно ты существуешь, разными частями тела, нервной системы и это стало какой-то помощью. И мы сняли. Это такая знаковая вещь. Какие-то сцены допустим, в "Любовнике" есть, поскольку поближе к нашему времени. Разговор в библиотеке. Это какое-то откровение. Когда уже это становится даже не профессией, а в этом участвует весь организм, потому что всегда можно прикрыться техникой, чем-то еще. А когда вдруг вступает что-то другое, о чем я говорил, что как артист сыграл, как это возможно. Извините, что я так высокопарно говорю сейчас о себе, но поскольку передача называется "Дифирамб", сам себе напою. И в "Мюнхгаузене" есть какие-то кусочки, проблески есть, не понимая ничего в профессии, тем более в кино - "Служили два товарища". То, что дала природа, и я как-то умело это использовал. Потому что и Карелов не мог подсказать режиссер картины. Так что одну роль выбрать невозможно. А обожаю, хотя тяжелая роль, с холодным носом не сыграешь – Петра Первого. И когда наступает момент, Господи, помоги…

К. ЛАРИНА – Загробной жизни.

О. ЯНКОВСКИЙ - То как-то легко играть, потому что понимаешь, про что, и вступают какие-то вещи чисто личностные. А когда личностное в артисте соединяется с ролью, тогда замечательно. Тогда зрительный зал понимает про что, зачем, почему.

К. ЛАРИНА – Спасибо большое. Олег Янковский наш сегодняшний гость. Кто не понял, про Петра Первого, я в скобочках замечу, что речь идет о спектакле "Шут Балакирев". Если кто еще не успел посмотреть, обязательно посмотрите. И я желаю Олегу Ивановичу ролей, ролей, ролей.

О. ЯНКОВСКИЙ - Спасибо.

К. ЛАРИНА – Спасибо вам огромное.

О. ЯНКОВСКИЙ - Всего доброго, до свидания. До встречи.