Петров Николай - Дифирамб - 2005-02-12

К.ЛАРИНА – Начинается наша программа "Дифирамб". У нас в студии совершенно замечательный гость - Николай Арнольдович Петров. Здравствуйте. Известнейший музыкант и гражданин, всегда открыто говорит о том, что его волнует и раздражает, возмущает или радует. Поэтому все мои коллеги, журналисты очень любят к нему обращаться по различным вопросам, с просьбами прокомментировать тот или иной случай в нашей и политической или культурной жизни. На самом деле я уже хотела сегодня представить Николая Арнольдовича не просто как музыканта, а балалаечника, поскольку теперь-то мы знаем, чем занимаются люди, которые изредка выходят на сцены наших концертных залов. Именно так обозвал вот этот замечательный строй отечественных музыкантов наш министр обороны. Я думаю, что мы сегодня коснемся и этого вопроса тоже, а пока я бы хотела напомнить нашим слушателям некоторые биографические данные нашего гостя. Правда, я взяла это из Интернета, наверняка там есть какие-то помарки.

Н. ПЕТРОВ - Я буду вас останавливать и говорить, что неточно.

К.ЛАРИНА – Москвич коренной.

Н. ПЕТРОВ - Да.

К.ЛАРИНА – Дед, выдающийся русский бас Василий Петров.

Н. ПЕТРОВ - Йес.

К.ЛАРИНА – С Шаляпиным пел на одной сцене. Семья музыкальная, окончил Центральную музыкальную школу при Консерватории, и затем естественно Консерваторию. Впервые заявил о себе в 1962 году, завоевав серебряную медаль на первом международном конкурсе имени Вана Клиберна в США. Дальше я опускаю все заслуги музыке, скажу, что народный артист Советского Союза. Не знаю, как Николай Арнольдович к этому званию относится.

Н. ПЕТРОВ - Один из последних. Расскажу, это история.

К.ЛАРИНА – А то, что здесь написано в графе "личное", я хочу это все процитировать и узнать, правда ли это. Николай Петров считает себя ярко выраженным гедонистом, с 1972 года живет за чертой города. С юных лет увлекается джазовой музыкой, любит хорошие дорогие автомобили, теннис, видеофильмы. Собрал огромную коллекцию гжели, свободно владеет немецким, французским, английским, итальянским и польским.

Н. ПЕТРОВ - Итальянский и польский так немножко. А первые три действительно.

К.ЛАРИНА – А что касается увлечений это сущая правда.

Н. ПЕТРОВ - Да, кое-что осталось, кое-что в прошлом.

К.ЛАРИНА – Хорошо, давайте мы начнем со звания, по-разному относятся носители этого звания к нему самому, к Советскому Союзу и к этому титулу. Для вас он важен?

Н. ПЕТРОВ - Дело в том, что когда гавкнулся Советский Союз, великий и могучий я сгоряча отбросил свое звание народного артиста СССР и узурпировал звание народного артиста России, которым я никогда не был. Я был народным артистом РСФСР. И я гордо, наверное, года полтора-два объявлял себя народным артистом России. Но, к сожалению, мы живем в эпоху девальваций, к сожалению. К сожалению, у нас сейчас перестало вообще иметь какую-то цену звание лауреата, и когда я увидел, кому стали давать звания народного, я спохватился и вернул назад и пишусь - народный артист СССР.

К.ЛАРИНА – Советского Союза.

Н. ПЕТРОВ - СССР – так менее омерзительно.

К.ЛАРИНА – Действительно одним из последних получили. Там Алла Пугачева была, Олег Янковский, по-моему.

Н. ПЕТРОВ - Не помню, а вот с Пугачевой мы были в самых последних номерах.

К.ЛАРИНА – Согласна с вами, что девальвированы звания многие сегодня, в том числе и Герой России, поскольку этот знак был вручен совсем недавно нашим президентом Рамзану Кадырову.

Н. ПЕТРОВ - Но вы помните, как какая была реакция, когда Гамаль Абдель Насер получил…

К.ЛАРИНА – Да.

Н. ПЕТРОВ – Ну, вы же сами понимаете. Это же был просто плевок в лицо всем настоящим героям.

К.ЛАРИНА – Скажите, пожалуйста, вы помните свое первое выступление на конкурсе?

Н. ПЕТРОВ - Помню.

К.ЛАРИНА – Это сильный стресс для молодого человека?

Н. ПЕТРОВ - Я должен сказать, что вообще я очень не завидую и считаю это очень нехорошей антрепризой само понятие международного конкурса, тем более что сейчас практически это уже играет очень относительную роль в становлении молодого музыканта. И есть случаи, когда люди прошли вот эту стезю, то есть от учебы к большой эстраде без конкурсов, например, как Женя Кисин, но дай ему бог здоровья. Но для этого нужно то самое счастье, которое, к сожалению, у меня никогда не было. Может быть, я просто не очень везучий человек. Но что такое счастье. Вот заболевает вдруг Монсеррат Кабалье и некому петь первую партию, некому петь "Тоску". Вот хористка какая-то стоит, и ее спрашивают: ты можешь? - Могу. Вот она выходит на сцену и завтра она звезда.

К.ЛАРИНА – То, что описано в мировой литературе.

Н. ПЕТРОВ - Вот этот золушкин синдром. И, к сожалению, я не принадлежу к числу этих везунчиков и сами по себе конкурсы, когда ты знаешь, что тебя судят и, тем более что ты знаешь и почти уверен, что тебя судят нечестно.

К.ЛАРИНА – А почему? Это всегда было?

Н. ПЕТРОВ - Это было в меньшей степени до существования железного занавеса. А вот в тот момент, когда открылась дверь на Запад, в этот момент этот вирус, эта коррупция, тенденциозность, бесстыдство протаскивания собственных учеников. Чтобы протащить своих учеников средних, надо естественно завалить чужих талантливых. А, учитывая, что наше искусство самое субъективное, искусство исполнителя самое субъективное из всех, потому что после исполнения сонаты не остается ничего, и если один говорит, что это мармелад, а другой говорит, что это совершенно противоположная субстанция, то никто не знает, кто прав.

К.ЛАРИНА – То есть критерии достаточно размыты.

Н. ПЕТРОВ - Поэтому этим широко пользуются наши вот эти коллекционеры лауреатов. И это очень печально.

К.ЛАРИНА – А за руку ведь невозможно схватить.

Н. ПЕТРОВ - Можно иногда. Но достаточно редко.

К.ЛАРИНА – А каким образом это можно сделать, если критериев нет?

Н. ПЕТРОВ - Вы знаете, я считаю, для того чтобы это было, нужно сделать две вещи. Я повторяюсь, я прошу извинения у моих уважаемых слушателей, у наших уважаемых радиослушателей, я об этом много говорил в своих интервью, я считаю, что для того чтобы это прекратить, нужно, прежде всего, чтобы на всех конкурсах был приказ, закон, что не имеют право члены жюри представлять своих родственников и учеников. И второе, чтобы результаты голосования от тура к туру вывешивались на гвоздик в коридоре, и чтобы каждому можно было подойти и посмотреть, кто, что кому поставил. Это большая привилегия, предположим, фигурного катания, где иногда видят, что человек ставит заведомо низкую оценку замечательным фигуристам, так их, по крайней мере, могут обсвистать, обшикать, и обтопать. А здесь все это, больше всего на свете они этого боятся. Вот этой гласности, поэтому эта система голосования, как правило, спрятана за семью печатями.

К.ЛАРИНА – Вас же тоже в жюри приглашают на различные конкурсы. И как вы там себя ведете?

Н. ПЕТРОВ – Конкурс, где я был председателем, например, на конкурсе имени Рахманинова, в США и второй конкурс пройдет в этом июне, о чем я сообщаю, заявки еще можно подавать. Российско-американский конкурс имени Рахманинова. Вот на этом конкурсе запрет членам жюри представлять своих учеников, и я ужасно рад, что, наконец, это стало и на других конкурсах. Например, был конкурс Скрябина, они тоже взяли этот же принцип. Это очень честно.

К.ЛАРИНА – Вы когда-нибудь высказывали свое особое мнение, когда вы понимали, что вокруг творится какая-то гадость?

Н. ПЕТРОВ - Нет, у меня в моих, как сказать, жюристских или жюрёвых…

К.ЛАРИНА – Жюрийных.

Н. ПЕТРОВ - Жюрёвых эпопеях вот такого скандала не было. Но их очень много. На последнем конкурсе Чайковского люди просто выходили из жюри, не желая соглашаться с бандитизмом, с беззаконием.

К.ЛАРИНА – Скажите, на ваш взгляд отношение к молодым музыкантам со времен советской власти изменилось или…

Н. ПЕТРОВ - Оно не изменилось, просто в тот момент раньше я сам был молодым, а теперь, когда я уже ветеран труда и имею право бесплатно ездить на трамвае, то я считаю своим долгом помочь молодым музыкантам. Поэтому я уже третий год в своем абонементе, я взял себе лишний концерт, который называется "Николай Петров представляет", где я имею возможность дать тем музыкантам, которых я считаю действительно достойными этого, дать им самую лучшую площадку России. А вообще-то мира, на мой взгляд, Большой зал Консерватории, по-моему, это самая великая сцена. Но не только дать им этот зал, дать им еще зал со своей публикой. Потому что это абонемент, который полностью раскуплен. И для этого же я создал этот фестиваль кремлевский, который специально сделан, для того чтобы найти тех людей, которые либо не могут или не успели еще найти себя и свое место в обойме концертных исполнителей, либо благодаря коррупции беззаконию, тенденциозности и несправедливости, были отброшены за обочину. И вот один из таких экземпляров был в прошлом году, это был талантливейший пианист, он лезгин Тамерлан Курбанов, который, к сожалению, неделю назад умер.

К.ЛАРИНА – Боже мой. Молодой еще.

Н. ПЕТРОВ - Ну потому что пил, потому что жил в Астрахани. Человек с возможностями безграничными фортепьянными. У которого кроме музыки ничего не было.

К.ЛАРИНА – Почему бегут музыканты из России?

Н. ПЕТРОВ - Потому что они совершенно ясно ощущают свою невостребованность здесь. Потому что только Москва, единственная Москва, Петербург уже в значительно меньшей степени, а других городов и нет, где ты можешь, живя в своем городе получить международное признание. Для этого нужно обязательно попасть на Запад и в этом я считаю, большой минус многих организаций, которые занимаются раскруткой молодых музыкантов, и перед которыми я снимаю все существующие у меня шляпы и головные уборы и благодарю их за это. Но, тем не менее, к сожалению, у большинства питомцев этих замечательных организаций глаза уже с юных лет нацелены на Запад. Когда удобнее и выгоднее слинять.

К.ЛАРИНА – А почему, чтобы деньги зарабатывать?

Н. ПЕТРОВ - Почему деньги, просто найти себя. Понять, что ты нужен. Почему женщина мечтает иметь семью? - она хочет, чтобы она чувствовала себя нужной. Не так ли? Чтобы она имела возможность вложить себя в свое любимое дело, в дом, детей, в мужа, мало ли во что еще. А так люди абсолютно брошены и мало того, часто и это очень нехорошо, когда ими пользуются и делают всякие гастроли и так далее и ничего практически им за это не платят. А люди знают прекрасно, сколько получает тот же, предположим, Вадик Репин, уже в 18-19 лет, сколько получает Максим Венгеров. А они поехали, может быть в очень престижную поездку в ООН, сыграли и получили дулю с маком.

К.ЛАРИНА – На ваш взгляд много шарлатанов приезжает оттуда к нам?

Н. ПЕТРОВ - Достаточно много. И должен сказать, что я однажды попал на одно сборище здесь, меня позвали, попросили принять участие. Я пришел. Сборище это было помочь нашему дорогому зарубежью. Я увидел среди присутствовавших в зале тех людей, которые вот это дорогое зарубежье гнобили, убивали, уничтожали и они все уже сидят, простите за плохое слово за халявными зарубежными поездками и тут же это стало дорогое зарубежье. Я встал и сказал, что вы так заботитесь о нашем дорогом зарубежье. Они уехали все, проклиная Россию. Имея на это все основания. Они, приехав на Запад, в основной своей массе все прекрасно там устроились. Потому что если люди научились обманывать нашу бюрократию, наш режим, так уж гуманный западный режим, там делать нечего. Они все прекрасно устроились. У них у всех дома и так далее. Но почему-то их всех обратно потянуло сюда как мух на мед или на что-то другое. Но если уж вы приехали сюда, то не надо нас учить как нам вести себя в собственной стране. И читать нотации, вы тут не правы, надо вот так. Да чего вы приехали. Да живите там себе и играйте. А если вы приехали сюда, так скажите: здравствуйте, мы приехали. Мы очень рады. Мы опять здесь. И не надо читать нотаций. Так мне кажется, может быть, если я ошибаюсь, пускай меня поправят, я отдам жизнь за право высказывать любое мнение.

К.ЛАРИНА – Я посмотрела на наш пейджер, здесь очень много в чистом виде дифирамбов. Но и очень много вопросов, которые выходят за рамки музыки, что вполне естественно, поскольку Николай Арнольдович человек разносторонний. Итак, вопрос номер один. "Николай Арнольдович, ваше отношение как православного человека к недавнему так называемому еврейскому делу", - спрашивает Лиля.

Н. ПЕТРОВ - Ужасающе совершенно. Жертвой должен был быть я. Ко мне обратились.

К.ЛАРИНА – Серьезно? Вместо Леонова.

Н. ПЕТРОВ - Да. Я сказал, что я с этой тварью находиться рядом не хочу вообще в одном поле. Это не человек, это конгломерат ненависти. Это конгломерат тупости, ничего непонимания, вот тупого пещерного антисемитизма. Я не могу даже назвать его человеком, это гомункулус.

К.ЛАРИНА – Хорошо, уже бог с ним действительно. Не хочется ему рекламу делать. А вот существуют же люди, с которыми можно на эту тему рассуждать. Вот к моему удивлению за все время возникновения этого провокационного письма ни разу ни в одной передаче не всплыла фамилия А. А. Солженицына, который достаточно серьезно к этой проблеме попытался подойти. Во всяком случае, его двухтомник "200 лет вместе" он произвел…

Н. ПЕТРОВ - И вспомните, сколько помоев было вылито на его седую голову.

К.ЛАРИНА – Это тема для обсуждения в нынешней России вообще?

Н. ПЕТРОВ - Это тема, как вам известно, ей уже чуть больше двух тысяч лет. Скорее всего, еще раньше. Поэтому мы ее не решим, ну и, кроме того, что же делать, если есть области, где евреи талантливее других. Ну что делать, если из десяти скрипачей 8 евреев. Что делать, нам руки им обрубать. Это же объективная вещь. То, что они умеют лучше вот это, им Господь Бог дал лучше играть на скрипке, на виолончели, они лучше всех умеют заниматься бизнесом, торговлей, наукой.

К.ЛАРИНА – Точными науками.

Н. ПЕТРОВ - Политикой. Давайте вспомним, кто делал революцию, Зиновьева, Каменева, понимаете. Троцкого-Бронштейна и так далее. Был ли там хоть один русский. Ну что делать, вот они этим занимаются. Они в этом находят применение своим многочисленным талантам.

К.ЛАРИНА – А в чем русский человек талантлив тогда, скажите.

Н. ПЕТРОВ - Русский человек талантлив в том, что он все время, к сожалению, упускает свое счастье. Он талантлив в упущении птицы счастья. Так мне кажется. И русский человек больше всего талантлив смотрением, как живет его сосед.

К.ЛАРИНА – Не лучше ли, случайно.

Н. ПЕТРОВ - Совершенно верно.

К.ЛАРИНА – Это в крови действительно?

Н. ПЕТРОВ - И этот анекдот, что пойдем на день рождения, а у меня нет подарка, так ты просто скажи, что у его соседа дом сгорел. Вот тебе и подарок. Вот, к сожалению, это так. И, кроме того, это вина тех же самых людей, которые устроили катастрофу на Руси в 1917 году, уничтожив класс трудовиков наших кулаков-хозяев, действительно людей, которые любили землю. Умели работать на земле, любили землю и знали, что делать. А пришло быдло, шариковы пришли с Марксом за плечами. Вот и все. Тоже, кстати, не Иванов.

К.ЛАРИНА – Скажите, а вы себя считаете советским человеком?

Н. ПЕТРОВ - Я не могу себя считать советским человеком, но то, что с нами делали во времена советского режима это просто так не проходит. Просто кто-то ломался, я с гордостью могу сказать, что меня сломать не удалось.

К.ЛАРИНА – А пытались?

Н. ПЕТРОВ - Да. Ну что вы. Причем я совершенно не собираюсь делать из этого какой-то доблести. Я прошел через все то, через что прошло большинство моих коллег. Я предъявляю к этим тварям им счет за 5 украденных лучших лет моей жизни с 35 до 40 лет. Когда я, не пойдя на провокацию Госконцерта, был в полном ауте, был лишен всех зарубежных поездок, когда заместитель министра говорил, что я политически неблагонадежный тип и меня нельзя никуда пускать. Через все это мы прошли, через предательство, через всю эту мерзость. Я не один прошел. Поэтому я совершенно не собираюсь делать из себя героя. Таковых большинство. И редкие люди, которые этого к счастью, избежали. Например, Витя Третьяков. Он всегда был помимо того, что гениальный скрипач, у него еще потрясающая биография. Родители рабочие простые. Вот и все, и русский. Ну что вы хотите.

К.ЛАРИНА – Вопрос от Ирины. "Уважаемый Николай Арнольдович, как вы относитесь к коллективным письмам и ставили ли вы когда-нибудь свою подпись под таким письмом?"

Н. ПЕТРОВ - Ставил. И неоднократно. Под разными письмами. Происходит все последние годы планомерное удушение серьезной культуры.

К.ЛАРИНА – Планомерное, что заговор?

Н. ПЕТРОВ - Я думаю, что оно запланированное.

К.ЛАРИНА – Кем?

Н. ПЕТРОВ - Теми людьми, которые очень хотят выгнать театр, который там 50 лет находится, и устроить там казино. Вот этими людьми, для которых не существует ничего, ни моральных, ни нравственных, никаких препон, которые хотят, и они это делают. Вызывают ОМОН, взламывают двери, поселяются в театре, музее, где угодно. И это достаточно давно. Понимаете, реформа эта должна быть формация некая, которая должна делать нашу жизнь более совершенной и лучшей. Не так ли? Но это не эксперимент. Экспериментировать надо на мышах и морских свинках, а не на людях. И я надеюсь, что послужит уроком нашим горе-политиканам вся эта мерзостная история с отменой льгот, когда наши русские люди, казалось бы, уж терпения нет ни у кого больше, чем у них, но они все-таки вышли на улицу. Довели все-таки людей. Нельзя же так делать. А сейчас эти несчастные люди еще не получали жировки за коммунальные услуги. Они получат их сейчас и опять выйдут на улицу. А сейчас шоферы выйдут на улицы с бензином. Но нельзя же измываться над народом до такой степени. Я имею в виду в смысле реформ.

К.ЛАРИНА – Вопросов очень много к вам. Вопрос от Игоря на пейджер. "Уважаемый Николай Арнольдович, вы себя считаете либералом, почему же вы так непримиримы по отношению к людям другой сексуальной ориентации?"

Н. ПЕТРОВ - Очень просто. Вчера был "К барьеру!", где опять же я назвал Новикова, я сказал, что не хочу.

К.ЛАРИНА – Опять вас звали?

Н. ПЕТРОВ - Опять меня звали. И Новиков сказал моими словами: я абсолютно толерантен, мне совершенно все равно кто, как, с кем, где каким способом, каким инструментом проводит сладостные ночи. Мне совершенно это все равно. Но я не переношу агрессивного гомосексуализма. Дело в том, что сейчас, к сожалению, большинство главных мест у нас в шоу-бизнесе, на телевидении, в прессе…

К.ЛАРИНА – В политике…

Н. ПЕТРОВ - И в политике, и в Думе. Кто требует снижения возраста за сексуальные преступления – те люди, те самые они и требуют. И они всюду, они проникли. И вместо того, чтобы спокойно заниматься своими делами, им нужно обязательно эпатировать. Вы никогда не видели что такое эти парады любви? Это тошнотворное зрелище. Почему мы не ходим и не устраиваем никаких событий по поводу того, что мы любим женщин. Я не переношу агрессивный гомосексуализм. А у меня среди моих знакомых и друзей есть достаточное количество людей именно этой ориентации, которых я люблю, которые милые, симпатичные и я с ними чувствую себя равным. А есть такое выражение – "унтерменш" – недочеловек. Так вот те люди агрессивные они делают из нас с вами недочеловеков. Вот против этого я протестовал, и буду протестовать.

К.ЛАРИНА – Это каким-то образом влияет вообще на общество, потому что мы знаем, какая сейчас тенденция идет в Европе, во всяком случае, когда мэры крупных городов не то, что не скрывают своей ориентации, они просто как декларацию ее выставляют на выборах. Собирая при этом огромное количество голосов.

Н. ПЕТРОВ - Все это чрезвычайно просто, потому что им нужны голоса избирателей. Вот и все. Это чрезвычайно мощная формация. Кроме того, она очень спаянная.

К.ЛАРИНА – А почему?

Н. ПЕТРОВ - Спросите у них.

К.ЛАРИНА – Потому что такое понятие "голубая мафия" оно существует.

Н. ПЕТРОВ - Спросите у них. Выбор у вас гигантский.

К.ЛАРИНА – Они на эту тему не придут говорить.

Н. ПЕТРОВ - А я не член этих клубов, я не могу ничего ответить.

К.ЛАРИНА – Во всяком случае, действительно "голубое лобби", "голубая мафия" это понятие, увы, уже вошло и в российскую жизнь, и все об этом знают.

Н. ПЕТРОВ - К сожалению, да, никуда не денешься. А я буду лично с гордостью, я себя уже давно причислил к сексуальному меньшинству, к традиционалистам, ретроградам и буду это звание сексуального меньшинства гордо донашивать.

К.ЛАРИНА – Давайте я телефон включу. Алло. Здравствуйте.

СЛУШАТЕЛЬ - Я хотел бы, прежде всего, поздравить Николая Петрова, это самый лучший музыкант на сегодняшний день, многие произведения, которые я не могу слушать в другом исполнении. Я могу слушать его. Желаю всего наилучшего.

Н. ПЕТРОВ - Большое вам спасибо. Это очень приятно слышать.

К.ЛАРИНА – И все? Настоящий дифирамб прозвучал. Алло. Здравствуйте.

ВИКТОР – Хотел бы Петрову задать такой вопрос. Я в свое время очень много видел людей и в Прибалтике, и на Волге около Дома творчества, так они, его друзья в советское время стремились туда попасть любыми способами…

Н. ПЕТРОВ - Куда попасть?

ВИКТОР – В Дом творчества. Так вот сейчас, а они все были такими противниками этого строя, недоброжелателями…

К.ЛАРИНА – А на самом деле?

ВИКТОР – А на самом деле тот же Петров я слушаю его, так они тогда хотели красиво жить…

Н. ПЕТРОВ - Я не понимаю суть вашего вопроса.

К.ЛАРИНА – Надо было подготовиться.

Н. ПЕТРОВ – Вопрос - который час. Вот это вопрос. Я могу сказать, что сейчас без двенадцати минут два. К сожалению, просто лишен возможности ответить.

К.ЛАРИНА – Какое-то косноязычное возмущение, я его понимаю, куда он клонит, но закончить не получается.

Н. ПЕТРОВ - А я не понял, при чем тут дома отдыха.

К.ЛАРИНА – Алло.

ЛЮДМИЛА – Я хочу сказать следующее. Вернее напомнить, вы знаете, что семиты это не только евреи, но и арабы, цыгане. Горные евреи это армяне. И когда мы говорим об антисемитизме, надо, наверное, более широко понимать эту проблему.

Н. ПЕТРОВ - Я обещаю поработать над этой проблемой.

К.ЛАРИНА – Подготовиться. Следующий звонок.

ВЕРА НИКОЛАЕВНА - Я хочу пожелать крепкого здоровья и долгих лет творчества. Обожаю вас.

Н. ПЕТРОВ - Спасибо. А я вас.

К.ЛАРИНА – Еще звонок, пожалуйста. Куча-мала.

НИНА ДМИТРИЕВНА – Я хочу сказать вот что, отказался ваш гость от участия в такой передаче телевизионной, а напрасно, потому что он так хорошо бы мог аргументировать, что не было бы потом никаких сомнений, что он прав.

Н. ПЕТРОВ - Дело в том, что я очень многих нервных клеток потратил на встречу с господином Алибасовым в этой передаче. Вот это очень трудно. Вот это был тот самый случай встречи с агрессивным представителем, и мне было очень трудно. И я просто, поскольку я хочу уже беречь свое здоровье, я от этого отказался.

К.ЛАРИНА – Вопрос от Жанны. "Готовы ли вы объяснить Министерству обороны, что музыкантам нельзя прерывать учебу, чтобы не лишиться квалификации?"

Н. ПЕТРОВ - Я попытался это сделать, была напечатана в последнем журнале "Итоги" большая моя статья. Я считаю это чудовищно вообще. Потому что армия должна быть организацией, в которую люди должны отдавать своих детей без страха, что через две недели они получат информацию о том, что их сын умер от сердечного приступа. А на самом деле его забило до смерти тупое быдло. Весь вопрос заключается в том, что в нашей армии не принято быть личностью. В армии нужно быть винтиком. А власть поручена безграмотному, тупому, спившемуся быдлу. Когда перед этим быдлом стоит молодой человек в очках, да еще с длинным носом, и не дай бог его фамилия Цигельман, то, какое наслаждение послать его чистить сортир солдатский бритвенным лезвием, какое наслаждение. И поэтому я считаю, что если Сталин во время войны сообразил, что нужно наш именно золотой фонд сохранить от этого ужаса и, кстати, многие люди пошли на фронт, несмотря на это и отдали свои жизни за Родину. А сейчас, к сожалению, отдавать свои жизни за генеральские дачи, на которых используется рабский труд солдат, никто этого делать не будет.

К.ЛАРИНА – Сергей спрашивает ваше отношение к гимну России на музыку Александрова.

Н. ПЕТРОВ - Ужасное. Я протестовал, как мог против этого. Я считаю, это было решение очень неверное. Но это мое личное мнение.

К.ЛАРИНА – "Николай Арнольдович, в марте будут выборы ректора Консерватории, почему вы не выдвигаете свою кандидатуру?", - спрашивает Марина.

Н. ПЕТРОВ - Во-первых, потому что кандидатуру выдвигаем не мы, а выдвигает коллектив. Во-вторых, вы понимаете, я человек уже пожилой. Ленивый, сибарит, гедонист, больше всего на свете ценящий покой. Я с трудом представляю себя каждый день встающего в половине седьмого, и 9 часов сидящего в кабинете не, для того чтобы изучать и работать над сонатами Бетховена или над квинтетом Брамса, а изучать проблемы текущих кранов, искрящих розеток, проваливающихся перекрытий и так далее. А кроме того я должен сказать, что это еще и опасное дело. Потому что скоро в Консерватории намечается капитальный ремонт, это огромные деньги, а это значит огромное воровство, это значит, что мне будут предлагать участвовать в этом воровстве. А если я откажусь, то мне нужно будет нанимать двойную-тройную охрану, чтобы сохранить свою машину, себя, своих детей, и жилище.

К.ЛАРИНА – Здесь есть несколько вопросов, естественно я их ждала, по поводу вашей возможной эмиграции. Были ли у вас мысли когда-нибудь покинуть страну и почему вы этого не сделали?

Н. ПЕТРОВ - Были. И мы очень серьезно обсуждали это в период с 1978…

К.ЛАРИНА – Когда вы были невыездной и не работающий музыкант.

Н. ПЕТРОВ - Конечно. Мы очень серьезно обсуждали эту проблему. Но дело в том, что я считаю, что если ты принимаешь какое-то решение, то ты должен быть уверен, что твое решение не причинит горя, боли и неприятностей и трагедий близким и ни в чем не повинным людям. Я уже повторяюсь, извините, я не могу отвечать по-разному на этот вопрос, мне его задавали достаточно часто, когда осталась Виктория Муллова за границей, то через некоторое время была выгнана из Консерватории или из Гнесинки ее сестра, потерял работу ее отец. Поэтому я считаю, что я не мог переступить через это. Кроме того, меня спас мой дом, я уже тогда 10 лет жил в своем доме, который я строил своими руками. Я не мог себе представить, что сейчас я уеду, и на моем участке будет жить какое-то партийное рыло. Я вот этого не мог себе представить. Я очень благодарен своему дому за то, что он меня удержал от этого, может быть, самоубийственного акта, потому что думаю, что я бы за границей не выжил. К сожалению, modus vivendi на Западе он абсолютно диаметрально противоположный с моими понятиями о жизни. Я не представляю себя с утра до вечера скалящим зубы и изображающим, что мне замечательно. Я не представляю себе того, что я приглашаю гостей и отмеряю время с 19 до 20 часов 25 минут, а после этого с удивлением смотреть, почему этот идиот еще не ушел, а сидит и пьет кофе. Вот это для меня совершенно чужое. И еще раз повторяю, я очень благодарен, что мне хватило ума остаться здесь.

К.ЛАРИНА – Давайте еще два звонка. Алло. Здравствуйте.

ВЛАДИМИР – Спасибо вам большое, что вы говорите за нас за многих, которые не имеют возможности сказать публично, что говорите вы. Спасибо вам большое.

Н. ПЕТРОВ - Спасибо, не представляете, как мне это приятно слышать.

К.ЛАРИНА – Еще звонок.

МИХАИЛ - Я из Москвы. Я горжусь тем, что я услышал от вас, кроме того, что я большой почитатель вашего таланта, хотя в музыке мало что понимаю. Но мне приятно, когда я вас слышу. Я замираю и начинаю о чем-то думать. А то, что вы говорите, это прекрасно, то есть это свидетельство того, что наше русское, российское искусство оно все-таки живое, правильное и честное.

Н. ПЕТРОВ - Спасибо вам огромное.

К.ЛАРИНА – Замечательные у нас звонки получаются. Благодаря вам, Николай Арнольдович.

Н. ПЕТРОВ - Стараемся.

К.ЛАРИНА – Алло. Здравствуйте.

СЛУШАТЕЛЬ - У меня вопрос такой. Почему Феркельман переделал фамилию на Петрова?

Н. ПЕТРОВ - Это очень легко объяснить. Дело в том, что мой папа замечательный любимый, который, к сожалению, умер уже несколько лет назад, они разошлись с моей мамой, когда мне было два года и папа создал новую семью, которая потом эмигрировала вместе с ним. Он был очень больной человек, уехал уже умирать.

К.ЛАРИНА – А куда?

Н. ПЕТРОВ - В Израиль. И сейчас там живет моя сестра родная. Мы часто видимся. Поэтому, поскольку я воспитывался в семье первого народного артиста России Василия Петрова и воспитывался в этом доме, то это было вполне нормально. А честно вам сказать, если бы я тогда имел право выбора и в трехлетнем возрасте заявил, что я хочу носить фамилию моего папы, я думаю, что было бы тяжко в те годы что-то получить. Это совершенно не аргумент. И я никогда не скрывал этого и всегда с гордостью называл фамилию своего отца замечательного виолончелиста, музыканта. Вот что я могу ответить.

К.ЛАРИНА – Последний вопрос от меня. На ваш взгляд такое понятие как интеллигенция оно еще сохранилось в сегодняшней России или это уже мамонты такие вымирающие.

Н. ПЕТРОВ - Вы знаете, я вывел свое понятие интеллигенции, что это такое. Мне кажется, что интеллигентный человек это человек, ощущающий стыд и сомнение по поводу своих действий. Вот мне так кажется. И я стараюсь, прежде чем сделать, подумать, а можно ли это сделать, а правильно ли это и не принесу ли я кому-то вреда или беды.

К.ЛАРИНА – Спасибо большое, присоединяюсь к мнениям наших слушателей, вот пишет Сергей Дмитриевич на пейджере. "Уважаемый Николай Арнольдович, огромное спасибо за блестящие ответы в этой передаче". Спасибо и всегда рады вас видеть. Это Николай Петров.

Н. ПЕТРОВ - Приглашайте. Спасибо.