Олег Басилашвили - Дифирамб - 2004-11-06

К.ЛАРИНА: Ну, что ж, начинаем нашу программу. Здесь в студии напротив меня долгожданный наш гость, поскольку мы собирались еще поздравить с юбилеем Олега Басилашвили. Но он все как-то отказывался принимать наши поздравления публично. Сегодня можно сделать это вдогонку, тем более, что все позади и жизнь продолжается, жизнь наладилась после юбилея. Здравствуйте, Олег Валерьянович!

О.БАСИЛАШВИЛИ: Здравствуйте!

К.ЛАРИНА: Поэтому с прошедшим вас поздравляем! Но могу вам сказать, что в те поры, когда день рождения ваш отмечался, здесь было очень много телеграмм от наших слушателей, поздравлений и пожеланий творческих успехов и здоровья, и сил, и много всего, и прочего и прочего.

О.БАСИЛАШВИЛИ: Спасибо. Я воспользуюсь мгновением, чтобы поблагодарить всех тех, кто меня поздравил, кому я не успел ответить. Я благодарю и телевидение, которое не по моей воле показывало какие-то фильмы.

К.ЛАРИНА: Замечательный был целый сериал по «Культуре».

О.БАСИЛАШВИЛИ: Да, а все остальное было инициативой телевизионщиков. И я очень им за это благодарен. Спасибо им всем огромное.

К.ЛАРИНА: Ну, Олег Валерьянович, вы уже играете в Москве?

О.БАСИЛАШВИЛИ: Играю сегодня и вчера играл «Ужин с дураком». Послезавтра – «Калифорнийскую сюиту» с Алисой Фрейндлих.

К.ЛАРИНА: А «Костюмер» когда привезете?

О.БАСИЛАШВИЛИ: «Костюмер»? Не знаю. Это зависит от меня. Это зависит от того человека, который, ну, как бы спонсирует выезды нашего спектакля.

К.ЛАРИНА: Это спектакль БДТ.

О.БАСИЛАШВИЛИ: Это спектакль БДТ одновременно с …. Там сложная история. Там спонсор давал деньги на костюмы, на декорации, на все остальное. Театр ответил режиссурой и актерами. Поэтому он имеет частичные права. Какие, точно я не знаю. Но он вывозит спектакль на гастроли. Вот у нас должен быть спектакль на сцене Художественного театра. А я, честно говоря, настолько благоговею перед МХАТом, что, честно говоря, не хочется.

К.ЛАРИНА: Я вас умоляю! Вы что? Сейчас все проще. Время меняется. Я хочу напомнить нашим слушателям, что работает эфирный пейджер: 974-22-22, для абонента «Эхо Москвы». И работает телефон прямого эфира: 203-19-22 для того, чтобы вы могли задать свои вопросы нашему сегодняшнему гостю. Телефон мы включим обязательно во второй части нашей программы. Ну, я бы начала наш разговор с театра. Тем более, что мы сейчас до эфира мы с Олегом Валерьяновичем поделились своими впечатлениями от каких-то там просмотренных спектаклей. Вот если в принципе говорить, куда движется российский театр. Что он уже утерял безвозвратно, на ваш взгляд? Поскольку вам судить, наверное, лучше, поскольку вы профессиональный человек и артист, играющий на сцене. Мне кажется, что некая связь поколений прервана безвозвратна. Может быть, я ошибаюсь.

О.БАСИЛАШВИЛИ: Связь поколений не должна рваться. Когда она рвется, это свидетельствует о конце. И я лично, и мои друзья делали все для того, чтобы эта связь не порвалась. Ну, например, передача «С потолка» на канале «Культура» - я делал ее только с этой целью, чтобы показать нынешнему молодому и не очень молодому поколению актеров, традиции, спектакли, мысли, чувства, которые пробуждали в нас спектакли старых театров, ну, советских театров. Лучшие спектакли, лучшие актеры, чем они жили, чем они занимались, во имя чего они выходили на сцену, вообще говоря. Не только ради денег, и даже совсем не ради денег. А ими двигало что-то совсем другое. И мы хотели, чтобы современные молодые люди, может быть, кто-то из них тоже воспламенился тоже такой идеей работать во имя чего-то такого высокого, что деньгами не определишь. Не даром же говорят: он положил свою жизнь на алтарь искусства. Алтарь – это жертва. Тебе отрубают голову - и все, лежи. А примут твою жертву или нет – это еще никому неизвестно. Да? «Нести свой крест и веровать», - говорит в «Чайке» Вера Заречная. Вот так и мы пытались этим заниматься. Что происходит с сегодняшним театром? Конечно, тот театр, который мы называем советским театром…

К.ЛАРИНА: Русским…

О.БАСИЛАШВИЛИ: … он умирает. И, наверное, это естественное продолжение его жизни что ли, вот такое существование в сегодняшнем дне. Необходимо дать волю всему. А воля возможна только при наличии некоторых капиталов. Ну, основать частный театр, театр единомышленников, театр-дом с постоянной труппой, с литературной частью – это почти не возможно сейчас. Это надо быть миллионером, чтобы иметь такую возможность. Вспомним К.С. Станиславского, который был богатейшим купцом.

К.ЛАРИНА: И вложил собственные деньги.

О.БАСИЛАШВИЛИ: Вложил собственные деньги. Мало того, там и Морозов вложил миллионы и т.д. И они все время висели на волоске от закрытия в первые годы. Их было всего 4 или 5 человек артистов - ядро, а остальные были приглашенными. Это был антреприза, в общем-то. Потом этот театр стал театром единомышленников, театр- дом, театр-монастырь, который я глубоко уважаю, чту и люблю. Многие театры стали брать с этого пример. А особенно после революции, когда театр, вообще, театрально дело было поставлено на службу оправдания той идеологии, в которой живет страна – марксистско-ленинской. И многие кинулись в эту идеологию, понимая, что за это платят, за это дают ордена. А если ты против идешь, то за это и сажают. Но это время прошло. И каково же место театра в нынешней нашей жизни?

К.ЛАРИНА: Индустрия развлечений: все больше и больше туда.

О.БАСИЛАШВИЛИ: Я думаю, что да. С одной стороны, люди идут в театр, чтобы развлечься. Но это ведь как червячок на крючке. Можно просто дать им червячка – и все. А можно же людей заразить чем-то прекрасным. Во имя чего живет человек вообще. И я думаю, поскольку театральное дело обречено, если нет финансирования, то нельзя отпускать театры отпускать на волю таким образом: вы свободны, ребята, идите играйте. В результате, у меня была ситуация, когда я в свое время был народным депутатом, я понимал: писалась Конституция вот эта ельцинская, которую я глубоко чту. Там права человека заложены и многое. Но была одна вещь, с которой я категорически не согласен. Это строка в Конституции, в которой написано: культура в России свободна. И все. Т.е. вы, ребята, свободны, занимайтесь вашим делом, вы к нам никакого отношения не имеете. Это сугубо порочная строка. Я пытался пробить свое понимание культуры в Конституцию. Была заготовлена фраза, она была прокатана во всех юридических комиссиях. Вы понимаете, как тяжело эту фразу: там не так запятая - иной смысл. И в комиссии Шахрая и т.д. Я пытался сделать все для того, чтобы вместо «культура в России свободна», вставили эту фразу. Смысл ее был такой: понимая значение российской культуры в жизни нашего общества, жизни страны общественность, страна, наша Дума и т.д. берет на себя ответственность за развитие театра, финансовым или законодательным или любым другим путем помогать развитию и сохранению культурной традиции. Хотя бы было на что опираться. А сейчас при этой строчке опираться не на что. Написано: ребята, вы свободны, идите гуляйте, что вы тут пристали. Нет, мы могли бы опираться на эту фразу. А ее нет в Конституции. Сколько я умолял Анатолия Александровича Собчака этим заняться. Никак он, видимо, не было времени, не знаю. Мне навстречу пошла Галина Старовойтова и кто-то еще из депутатов, по-моему, это был Юшенков.

К.ЛАРИНА: Все покойники.

О.БАСИЛАШВИЛИ: Да. Но к ним не прислушались. У них была масса других дел. Естественно, они об этом тоже забыли. Но они, по крайней мере, сказали. Театр в нынешнем нашем обществе несет необычайно важную задачу сохранения развития тех морально-нравственных ценностей, которыми жила Россия, которые сопротивлялись советской власти, которые сопротивлялись царскому самодержавию, которые сопротивлялись пошлости, дурости, глупости. Вот в этом ключе надо воспитывать народ.

К.ЛАРИНА: А есть в нынешнем поколении, на ваш взгляд, люди, которые готовы взять на себя такую ответственность и такую миссию?

О.БАСИЛАШВИЛИ: Я думаю, несомненно, есть. И среди режиссеров, и среди актеров, но они поставлены в тяжелейшие условия выживания. Им для того, чтобы поставить, необходимы деньги. И для того, чтобы ставить и играть дальше, необходимо, чтобы был успех. А успех сейчас замешан на развлечении и на хохотушках. Понимаете? И вот в чем ужас. Им надо помогать. У нас была разработана целая система на съезде народных депутатов комиссии Верховного Совета взаимоотношений государственного, негосударственного, коммерческого, некоммерческого. Но благодаря второму путчу все это погибло и до сих пор не принято и не обсуждается.

К.ЛАРИНА: Сейчас грядет большая театральная реформа. Широко она обсуждается в прессе. Вот буквально на этой неделе я прочитала, по-моему, в газете «Известия» два мнения наших известнейших деятелей театральных Валерия Фокина и Марка Захарова.

О.БАСИЛАШВИЛИ: Я читал.

К.ЛАРИНА: Марк Анатольевич в свое время, я напомню нашим слушателям, вызвал бурю гнева, когда предложил закрыть половину репертуарных театров, которые можно считать нерентабельными, куда, можно сказать, не ходят, а они сидят на бюджетной игле. Валерий Фокин тоже снискал славу скандалиста, когда в свое время предложил сделать такой театральный центр из театра Ермоловой. Я просто напоминаю нашим слушателям, вы-то все это знаете. Это тоже была такая буря возмущения.

О.БАСИЛАШВИЛИ: Но, читая Марка Анатольевича, сейчас у него значительно мягче высказывания по этому поводу. Я ему очень благодарен за это. Тогда на эйфористической волне перестройки, прихода Ельцина, ухода советской власти и коммунистов, тогда казалось все возможным. Но не были просчитаны ходы дальше. А теперь мы понимаем, что театр просто погибнет, если его освободить от денежных вливаний. Просто погибнет. И Марк Анатольевич это отлично чувствует. Либо он попадет в кабалу бизнеса, кабалу необходимости зарабатывать деньги на дешевке.

К.ЛАРИНА: Коммерческие спектакли.

О.БАСИЛАШВИЛИ: Да. Либо погибнет. Вы знаете, мы приехали с Товстоноговым с гастролями в Мадрид. Это было довольно давно, еще был жив Брежнев. И я подумал: вот, Мадрид, наконец-то, я увижу их пьесы, я посмотрю, как это играют. И в первый же вечер я говорю: «Я хочу пойти в театр посмотреть такого-то рода спектакль». Мне говорят: « А у нас в Мадриде, вообще, в Испании театров нет». «Как нет?» «Так нет. Зачем они нужны?» «У нас есть только один театр. Театр под руководством Анхеля Гутиероса». Может быть, вы его знаете. Это бывший сын бывшего испанского ребенка, который вернулся обратно в Испанию. А в свое время был привезен в Советский Союз. И он сейчас опять в Испании. Он обожает Россию. Это его вторая родина. И он ставит «Вишневый сад» в самодеятельном театре. Все. Больше театров нет.

К.ЛАРИНА: Т.е., в принципе, мы можем к этому прийти?

О.БАСИЛАШВИЛИ: Мы можем к этому прийти. Я в свое время разговаривал с Георгием Александровичем Товстоноговым. Сейчас перерыв?

К.ЛАРИНА: Да. Запомните, на чем вы остановились. Напомню, что в гостях у нас Олег Басилашвили. Сейчас у нас новости, а потом продолжим нашу встречу.

НОВОСТИ

К.ЛАРИНА: Напомню, что в гостях у нас Олег Басилашвили. Пока шли новости, я смотрела на вопросы, которые присылают наши слушатели и на пейджер, и по Интернету. Очень много интересных вопросов, совершенно разных, поэтому мне хотелось бы, чтобы у нас хватило времени на какие-то вопросы ответить. А пока давайте мы продолжим театральную тему. Вот мы уже в Мадриде побывали вместе с Олегом Басилашвили и увидели с ужасом, что ждет нас, да? Хотя хорошая страна. Фламенко зато там у них есть.

О.БАСИЛАШВИЛИ: Да, фламенко есть. Но классического театра в том понимании … Мало того, мы играли там «Дядю Ваню». И рабочие абсолютно не обучены не курить на сцене. У них нет театральной культуры. Топают ногами во время театрального действия. В зрительном зале зритель может войти и выйти во время действия. В фойе свет яркий – кто-то вышел покурить или в туалет. И во время «Чистой перемены», когда темно, хлынул свет в зрительный зал. Георгий Александрович рванулся к этим дверям, запер там этого зрителя и т.д.

К.ЛАРИНА: У нас такое бывает только в сельских клубах.

О.БАСИЛАШВИЛИ: Да, там вот такое отсутствие театральной культуры. Я начал рассказывать историю моей встречи с Георгием Александровичем. Как-то мы были на гастролях в Литве. Тогда еще при советской власти. И тогда зашел разговор в ресторане. И он сказал: «Сегодняшнее состояние советского театра настолько критическое, оно настолько страшно. Все окостенело в этой системе. Артист не может перейти из одного театра в другой, не может переехать из одного города в другой. Молодой талантливый человек не может самостоятельно предложить роль, в основном, не может сыграть свою мечту. Режиссер молодой не может создать собственную труппу, собственный театр. Ни помещения, ни возможностей, ни разрешения для этого нет. Все закостенело. Мы не можем взять новых артистов в свой театр. И не можем уволить балласт, который нам не нужен». Я говорю: « А что же дальше будет?» Он говорит: «А дальше все это развалится». Это было лет за 5-7 до перестройки, до прихода Горбачева. «А как же развалится? Что дальше будет? « Он говорит: «Антреприза. Как до революции. Антрепризные театры, которые будут и омерзительны и прекрасны одновременно. В этих театрах будут омерзительные спектакли, а иногда будут великолепные, замечательный. Как Бог на душу положит. И вот из всей этой суматохи, антрепризой каши в результате, как протест вот этой антрепризной возне, возникнет какой-то новый художественный театр, как протест. И опять начнется развитие русского драматического театра». И мне кажется, что он был абсолютно прав. Дело в том, что сейчас наши большие академические неакадемические театры цепляются за старое. Это признак потери их влияния. Они теряют влияние, эти театры. Половину недели они почти не играют, их места занимают антрепризные спектакли. А на антрепризу не пробиться. Вот к нам на «Ужин с дураком», смешной спектакль. Шестой год подряд мы играем, ни одного свободного места нет. Он был прав: как протест против вот этого безОбразия возникнет новый театр-дом. Он должен возникнуть самостоятельно, без всякой помощи извне.

К.ЛАРИНА: Может, правда тогда закрыть все?! Начать с чистого листа. Оставить, как предлагает Фокин, по-моему, Малый, МХАТ, Александринку, остальное все дело закрыть.

О.БАСИЛАШВИЛИ: Я в свое время предлагал по всей России, чтобы не забылось, что такое подлинный репертуарный театр, театр-дом, театр-семья, найти действительно хороших или бывших хороших театров, но их здания славны, помещения славны историей прошлой. Найти, допустим, Московский Художественный, Московский Малый, Александринский в Петербурге, где-то в Новосибирске, в Хабаровске. Вот такие, знаете, огоньки зажечь по всей России. Платить там баснословные гонорары режиссерам, художникам, артистам и т.д. Чтобы туда стягивались самые лучшие силы. Одновременно с этим отпустить все остальные театры и избавить их от государственной опеки. Но это значит, что все остальные театры погибнут в одночасье. Без дотации они жить не могу. Поэтому необходимо, вот об этом Фокин не говорит, создать среду, которая бы питала эти театры. Среда эта единственная – это меценатство.

К.ЛАРИНА: У нас нет закона о меценатстве.

О.БАСИЛАШВИЛИ: Мы создали первый закон. Мы в нашем Верховном Совете тогда и на съезде народных депутатов комиссии по культуре создали закон, что та часть прибыли, которая направляется на культуру, в том числе и на театр, освобождается от налогов. Допустим, 100 рублей вы пожертвовали, вот эти 100 рублей вычитают из вашей прибыли. Тоже сообразили верха, тогда стали вычитать с того, кто получил, с них стали вычитать налог. Вот это мы тоже зарубили. Короче говоря, сейчас это есть, но этого мало. Какая разница меценату и бизнесмену: тратит он деньги, отдает там свои 100 рублей в театр или платит он их в налог?! Все равно их от него отбирают! Поэтому необходимо тем меценатам, тем спонсорам, которые жертвуют деньги на благотворительность, необходимо создать условия, чтобы они были заинтересованы. Не надо изобретать велосипед заново. До революции люди, которые жертвовали на развитие культуры, здравоохранение, на медицину, им в результате давалось почетное звание «Почетный гражданин». Это не просто вывеска, как у нас, «Народный артист СССР». Ну, и ходи с этим.

К.ЛАРИНА: Я вас умоляю, Олег Валерьянович, дадут звание «Почетного гражданина», а потом посадят все равно в "Матросскую тишину".

О.БАСИЛАШВИЛИ: Подождите, об этом потом.

К.ЛАРИНА: У нас Гусинский тоже получал «ТЭФИ» за вклад в отечественное телевидение.

О.БАСИЛАШВИЛИ: «Почетный гражданин» города или России. Что это значит? Это значит, что должен быть закон создан, что с этого почетного гражданина, во-первых, уменьшаются налоги по всем статьям. Ему выгодно начать заниматься благотворительностью, с него снимают некие налоги. Это и есть участие государства. Государство получает несколько меньше, но надо же понимать ценность. Культура – единственное, что остается от народа в результате истории. Это единственный организм, который движет историю и морально-нравственное состояние общества вперед. Государство должно понимать и оно должно создать такую среду питательную, где было бы выгодно всем, в том числе и крупнейшим предпринимателям, жертвовать на развитие культуры. И не только культуры, на развитие тех отраслей страны, которые не приносят очевидной выгоды: науку, образование, медицина и прочие вещи. Последний был купец Елисеев. Потомственный почетный гражданин. Сняты налоги, громадный надел земли. У нас земли навалом в стране. Ну, дайте людям, которые пожертвовали большие суммы на благотворительность, возможность, подарите им кусок земли, который является золотом. Это же громадные деньги. Люди будут заинтересованы в пожертвованиях. Только при этих условиях, при создании такой меценатской среды, возможно отпустить все театры, которые не будут дотироваться. Иначе они погибнут.

К.ЛАРИНА: Олег Валерьянович, у нас времени не так много. Жалко, да? Мы когда-нибудь вообще соберем круглый стол, потому что это такая вещь, которую необходимо обсуждать. Слава Богу, что есть сейчас возможность такая. Я хочу перейти к вопросам наших слушателей, поскольку вопросов очень много. Естественно, очень многие спрашивают про «Мастера и Маргариту». Ну, я не буду вам задавать вам сакраментальных вопросов на тему «А не боялись ли вы?» Как вообще все это происходит? И на сегодняшний день насколько это вам интересно? Так ли это происходит, как вы это себе представляли.

О.БАСИЛАШВИЛИ: Ну, это также интересно, как сниматься в любом другом фильме.

К.ЛАРИНА: Не более того?

О.БАСИЛАШВИЛИ: Ну, а что? Это прекрасное произведение литературное М.А. Булгакова. Все страхи я считаю неоправданными, потому что это литература. Правда, находятся люди, в том числе уважаемый мной дьякон Кураев, который считает, что это было на самом деле. Настолько убедительно проза Булгакова! Они считает, что Воланд сюда прибыл для того, чтобы заменить все Евангелие своим отдельным, от Воланда, которое напишет Мастер. Но это все высосано из пальца, на мой взгляд. Поэтому дьякон против отображения жизни Пилата и Иешуа. НО этого же не было на самом деле, это выдумка, это раз. Во-вторых, ни Иешуа, ни Воланд не являются теми самыми. Иешуа Га-Ноцри – это просто Га-Ноцри. А Воланд – это не сатана. Сатана делает все, чтобы соблазнить людей на зло. А Воланд – наоборот.

К.ЛАРИНА: Провоцирует на добро.

О.БАСИЛАШВИЛИ: Провоцирует на добро и помогает Мастеру и Маргарите. Он выбрал самое для них лучшее решение. Наказывает злом стукача и КГБ-шника. Он Воланда убивает на глазах у всех. Понимаете?

К.ЛАРИНА: Ну, понятно, что вы пытаетесь его оправдать. Но мне кажется, что он не нуждается в защите вообще.

О.БАСИЛАШВИЛИ: Это тот, кто вечно желает зла, но совершает благо.

К.ЛАРИНА: Но вы знаете, это все равно знаковое событие. Просто для вас это уже рабочий ритм, это ваша работа. Я просто вспоминаю свои ощущения невероятные. Когда мы возвращались с работы, с моим мужем ехали с работы на машине через Патриаршие пруды. Это как раз был первый ваш съемочный день. И вот мы едем днем, и вдруг я вижу: слева от меня на скамейке сидит Воланд, сидит Бездомный. Я говорю: «Стой, остановись! Я хочу запечатлеть этот момент себе в памяти. Потому что я думала, что я когда-нибудь доживу до этого, до этого момента, когда вот здесь, на Патриарших прудах, запросто будут сидеть персонажи моего любимого и вечно гонимого, запрещенного романа». Разве это не является событием?

О.БАСИЛАШВИЛИ: Конечно, это событие. Конечно, но я об этом событии не думаю. Это обычная съемка, но очень трудная роль. Потому что все остальные роли - это люди. Даже Кот Бегемот. Это тоже своеобразный человек-клоун, понимаете? А Воланд все-таки несет в себе отблеск вот того самого какого-то иного мира, из которого он явился. И это безумно трудно. В первый день, в который вы присутствовали, у нас, в общем-то, была стычка с режиссером, которого я очень люблю, Володей Бортко, который требовал от меня совершенно иных фраз и иных подходов, не таких, как я себе нафантазировал. Был первый съемочный день. Мне кажется, в результате, что он прав. Пробовали. Ну, вспоминаются сразу американские страшилки. Понимаете? Вот если бы не было этих страшилок, то, может быть, мы делали, как американцы, то, может быть, это произвело бы впечатление. Один глаз загорелся красным цветом, здесь, в правом глазу, черная пропасть. Ну, как это сыграть? Значит, красный свет сюда вставляем, а этот закрываем, заклеиваем. Ну, детский сад. Весь ужас в том, вся тяжесть в том, что я, как артист, все это должен держать в себе. Как это получится, я не знаю. Но это одна из, пожалуй, самая тяжелая роль в моей жизни. Потому что это и человек, а одновременно с этим, это и символ некий. А как найти среднюю линию такую, которая позволяла бы и туда, и сюда склоняться?! Вот это очень сложно. Просто не хочу сейчас много об этом говорить, потому что в самом начале работы вытреплешь все, а потом и играть нечего.

К.ЛАРИНА: Не знаю, мне кажется, что в вашей творческой биографии были похожие персонажи, вот такие существа на грани, между человеком и чем-то другим.

О.БАСИЛАШВИЛИ: Нет, а где? Ничего не было больше такого особенного. Люди были разные: и комические, и трагические, и всякие.

К.ЛАРИНА: И гады были.

О.БАСИЛАШВИЛИ: И гады были, и добрые. Но такого рода – нет. Булгаков – безумно хитрый. Вот смотрите, он говорит: «На сцену варьете вышел Воланд в длинном странном фраке и полумаске». Одеваем длинный странный фрак и полумаску - выходит Мистер Икс! Читатель фантазирует что-то странное, а когда буквально это увидеть! Мистер Икс – никуда не деться.

К.ЛАРИНА: Нет, безусловно. А вы спектакль тот легендарный видели?

О.БАСИЛАШВИЛИ: Видел.

К.ЛАРИНА: Не тот, что сейчас остался.

О.БАСИЛАШВИЛИ: Да, мне очень понравился. Там был один театральный ход. Это была не инсценировка романа, это был театральный ход. Здесь все-таки сложнее, потому что здесь все буквальнее. Кино – это буквально. Мне очень жаль, что мы это не на Чистых Прудах снимаем. Потому что я считаю, что все это происходило на Чистых Прудах. Там же ведь ходит трамвай «Аннушка» до сих пор.

К.ЛАРИНА: Это ваша родина, я понимаю.

О.БАСИЛАШВИЛИ: Это то, где вспыхивал тот самый свет - «Берегись трамвая» табличка. Я помню эти булыжные спуски к рельсам. Вертушка эта стояла на Чистых прудах. А на Патриарших никогда трамваев не было. Так мне кажется.

К.ЛАРИНА: Ну, во всяком случае, когда ваш персонаж говорит, что завтракал с Кантом, мне кажется, что когда вы будет это говорить, вам поверять, что это действительно было в вашей жизни.

О.БАСИЛАШВИЛИ: Ну, посмотрим, дай Бог.

К.ЛАРИНА: Ладно, не будем об этом больше говорить, пусть идет, как идет. Значит, давайте я пойду дальше по вопросам. Здесь масса всего есть. Вот, допустим, смешной вопрос от Юрия Дорохова из Москвы: «В какой-то степени именно вы повлияли на мое воспитание. Посмотрев фильм «Осенний марафон» и «Вокзал для двоих» с вашим участием, я сменил жену и работу. В каких новых фильмах вы снимаетесь, когда они выйдут и каких изменений мне ждать в моей жизни?»

О.БАСИЛАШВИЛИ: Ну что же, вопрос очень остроумный. Я просто очень благодарен этому зрителю, потому что его слова свидетельствуют о том впечатлении, которое произвели на него эти картины. Вы знаете, мне же письма приходили, особенно после «Вокзала для двоих», что вот этот фильм сохранил семью кому-то, понимаете? Люди, живущие уже долгие годы, взглянули друг на друга совсем иными глазами. Вот это то, между прочим, влияние культуры на морально-нравственный облик человека. Это очень важно. И как ни странно, фильм Рязанова «Вокзал для двоих» явился таким знаковым фильмом, когда люди его смотрят, то, может быть, на секунду становятся лучше.

К.ЛАРИНА: Ирина из Санкт-Петербург спрашивает: «Олег Валерьянович, скажите пожалуйста, самое безопасное расстояние, которое должно разделять интеллигенцию и власть». Т.е. просто километраж интересует. Вопрос тоже хороший.

О.БАСИЛАШВИЛИ: Бывают мгновения, когда интеллигенция обязана принимать участие в политических движениях. Обязана. Порок интеллигенции в том, что она подготавливает всю почву и уходит в кусты. И дает на откуп весь тот плацдарм, который она завоевала. Вот прогнали этих самых, и пустой плацдарм. И говорят: теперь работайте. И приходят те же самые, просто сменив красный цвет на серый. Это порок интеллигенции. На интеллигенции лежит громадная ответственность. С вековыми традициями. Надо понять, что на нас лежит, ну, на нас, я беру на себя слишком много, причисляя себя к интеллигенции, громадная ответственность. И прослойка тончайшая. Громадная страна с тяжелым народом, с вековыми традициями, воспитанными в рабстве. И попытка преподать урок этому народу, что надо жить иначе, это все задача интеллигенции. И вот поднят народ, вышел на улицу, вышел на трибуны, убрал злодеев, так сказать. И интеллигенция ушла в сторону: кто в Америку, кто в башню из слоновой Кости, и опять они тут.

К.ЛАРИНА: Какой другой вариант? Вы себе представляете? Я вспомню эту замечательную смешливую песню Окуджавы «Кабинеты моих друзей». Может быть, это никогда не может быть по природе своей? Не может быть главой администрации президента Олег Басилашвили.

О.БАСИЛАШВИЛИ: Стал же Юрий Соломин министром культуры на какое-то время. И сделал очень много в те тяжелейшие 90-ые годы. Очень много. Но никто об этом не говорит. Но он сделал очень много для культуры и для театра, в частности. И ушел в сторону. После этого его заменили там другим. Но он же пошел туда. Мои же товарищи актеры, режиссеры были же на съезде народных депутатов СССР и на съезде РСФСР. Мы же были там. Но нам не хватило сил и желания. И мы были настолько либерально убеждены в том, что все теперь будет в порядке, в том, что отдали на откуп, что процесс необратим. Выясняется, что это не совсем так, но, дай Бог, чтобы я ошибался.

К.ЛАРИНА: В принципе, наверное, тоже вопрос: возможно ли, чтобы в России был президентом Гавел, или нет? Если нет, то почему?

О.БАСИЛАШВИЛИ: Ну, давайте все-таки не Гавел, он все-таки чех. Давайте возьмем такого человека, как Сахаров. Я не знаю. Думаю, что да.

К.ЛАРИНА: Думаете, что большинством голосов при прямом голосовании бы выбрали?

О.БАСИЛАШВИЛИ: Не все 100 %, но большинство.

К.ЛАРИНА: Да вы что!

О.БАСИЛАШВИЛИ: Может победить. Сейчас очень меняется настроение и умонастроение людей. Я бываю в очень многих городах: и в Хабаровске, и во Владивостоке, и в Перми, всюду. Люди начинают понимать, что им даны некие права, которые они еще не используют, которые они должны использовать, но на пути этого использования стоит масса препятствий: взяточничество, коррупция, честолюбие и многое другое. Они должны бороться за это. Но если они завладеют этими правами, они свободные люди. Они могу зарабатывать, перемещаться, слушать, печататься и т.д. Это начинают очень многие понимать, особенно молодежь. И мне кажется, что не так просто будет свернуть им шею.

К.ЛАРИНА: Следующий вопрос от Зои из Москвы: «Я слышала, что вы подписали письмо к президенту Путину с просьбой помиловать ученого Игоря Сутягина. Получили ли вы ответ на ваше письмо? Как вы считаете, помилует ли президент ученого?»

О.БАСИЛАШВИЛИ: Ну, это мы сейчас можем уйти в сторону от нашего разговора.

К.ЛАРИНА: Ну, ответьте на конкретный вопрос.

О.БАСИЛАШВИЛИ: Я подписал это письмо, предварительно ознакомившись со всеми деталями этого дела. Нелепейший процесс. Конечно, никакого ответа я ни от кого не получал ни в письменном, ни в другом виде, ни даже в виде ответа через газету или какие-то СМИ. Чем это кончится? Не знаю. Конкретный процесс я не могу сказать, чем кончится. Но думаю, что все-таки Сутягин будет осужден, и продолжать сидеть, не смотря на протесты общественности и на полнейшую нелепость этого дела. А это все кончится очень плохо, мне кажется так, для тех, кто занимается этими делами сейчас. На мой взгляд, все-таки в России существует та сила, которую Гумилев, сын Ахматовой, называл пассионарностью народа. И с этим ничего не сделаешь. Не смотря ни на Сталина, ни на его репрессии, ни на его последователей. Очень трудно. Тогда нужно весь народ уничтожать. Вот вам на примере чеченцев. Я отношусь резко отрицательно, естественно, ко всем этим террористам, к этим приматам, к этим мерзавцам, но у них своя пассионарность существует. Ничего с этим не сделать. Так и с русским народом, с российским народом ничего сделать нельзя. Можно на время поставить его на колени. Но в результате у него хватит сердца, ума и разума и силы для того, чтобы с этих коленей встать все равно, как они встали в 1991 году. Конечно, необходим лидер.

К.ЛАРИНА: Вы знаете, вы потрясающие вещи говорите, Олег Валерьянович. Я вам очень благодарна, потому что самое главное – вы все-таки говорите слова в отношении людей, которых сегодня принято называть «быдлом». Вот эта фраза, пришедшая из шоу-бизнеса, что «Пипл схавает», оно уже распространилась на все отрасли народного и нравственного хозяйства. Все привыкли говорить, что у нас ничего не будет, потому что у нас такой народ. Судя по вашему разговору, это совсем не так.

О.БАСИЛАШВИЛИ: Я не могу сейчас восторгаться всем народом. Я – та же самая частичка того народа, что и 150-тимллионная частичка этого народа. В нашем народе очень много и плохого, и ужасного, и тупого, и глупого, и рабского. Конечно, глядя на то, как сегодня безмолвствует народ, я могу сказать: «Да, быдло». Но я убежден в том, что я ошибаюсь. Я хотел бы в это верить, верить в слова, что пассионарность русского народа не исчезла, не пропала, что она взойдет не псеводпатриотическими ростками коричневого цвета, а нормальными человеческими ростками. И что эти ростки пробьются, у нас будет зеленое прекрасное поле. Вот когда это будет – неизвестно.

К.ЛАРИНА: Олег Басилашвили – наш гость. К сожалению, вынуждены заканчивать нашу программу. Мне очень жаль, что мы не включили, что я обещала это сделать. Но видите, как получается: когда такие люди приходят, то как-то мне жалко отдавать Басилашвили вам. Я хочу сама с ним поговорить. Спасибо вам огромное. Я всегда вас рада видеть, почаще к нам приходите.

О.БАСИЛАШВИЛИ: С удовольствием. Приятно поговорить с умными людьми. Вот я чувствую, что вашу радиостанцию «Эхо Москвы» слушают умные и интересные люди, имеющие собственное мнение.

К.ЛАРИНА: Спасибо большое.

О.БАСИЛАШВИЛИ: Спасибо.