Константин Райкин - Дифирамб - 2004-09-18

К.ЛАРИНА: 13 часов 15 минут. Начинается наша программа, которую мы называем 'Дифирамб'. В этом нет никакого лукавства, поскольку, еще раз повторю, в эту передачу мы приглашаем людей, которых есть, за что любить. Бескорыстно даже, без всего. Сегодня у нас в гостях художественный руководитель театра 'Сатирикон', актер, режиссер, педагог Константин Аркадьевич Райкин. Здравствуй, Костя.

К.РАЙКИН: Здравствуй.

К.ЛАРИНА: Я хочу сказать, что настолько я была до краев наполнена своим прошлым театральным, работой в театре 'Сатирикон', что теперь, дорогие друзья, вы можете понять, откуда все эти штучки, шутки-прибаутки, которые иногда вырываются у меня в эфире, типа 'Мальчик чешет попку', да? Что-то такое. И самое главное, что 'зачет по пяточкам'. Это я запомнила на всю жизнь и стараюсь этому принципу следовать и вот уже в своей новой эфирной жизни. Так что, Костя, за это большое тебе спасибо.

К.РАЙКИН: Спасибо тебе. Я тебя очень люблю и в этом качестве тоже. И как артистку я тебя любил, а сейчас:

К.ЛАРИНА: Вот скажи, скажи. А то все думают, что я бездарная артистка была.

К.РАЙКИН: Просто совсем не так, а наоборот. Другое дело, что радио с твоим появлением в свое время приобрело замечательного человека совершенно. Уже я в этом качестве тебя люблю как-то по-особенному.

К.ЛАРИНА: Ну, собственно говоря, мне больше ничего не надо. Мы можем закончить нашу программу.

К.РАЙКИН: Да, собственно, да. Мы можем так вот поцеловаться и разойтись.

К.ЛАРИНА: Я бы начала все-таки, знаешь, Кость, не с творчества, а с того, что там происходит какая-то масштабная стройка. Я буквально там вчера была в районе твоего театра, и уже совершенно потеряла всяческую ориентацию. Там сплошные какие-то стройплощадки. Что там? Вечный ремонт какой-то происходит?

К.РАЙКИН: Ну, да. Это такая немножечко стройка-разруха уже. Очень это по-советски выглядит. Потому что это федеральное строительство, там мы достаиваемся, но должны были это сделать много уже лет назад, а федеральное строительство - это вот такое строительство, которое зависает, останавливается совсем, потом вдруг спазматически начинает резко двигаться вперед, потом опять останавливается на год. Вот так мы и живем - в таком ожидании, что, может, когда-нибудь мы все-таки, ну, как-то действительно расширимся и, ну, станем жить немножко покомфортнее. Но боюсь, что времена эти еще далеки.

К.ЛАРИНА: И в итоге мы пока имеем то, что имеем - основную сцену и малую сцену.

К.РАЙКИН: Да, и очень неудобные для работников театра условия жизни без, так сказать, кондиционеров, с тем, что холодно зимой. Ну, и с целым рядом очень большие сложности, которыми я не хочу эфир засорять.

К.ЛАРИНА: Нет, я там тебе скажу, что еще и зрители там тоже очень мучаются по поводу расположения театра, что очень сложно доехать. А после спектакля, прости, когда выходишь, там как в Шереметьево там стоит вереница, значит, таксёров, которые готовы за любые деньги тебя отвезти домой.

К.РАЙКИН: Сейчас еще перекрыли Сущевский вал, то есть не перекрыли, а усложнили - сейчас его делают частью третьего кольца, и там еще сложности дополнительные. Но они как раз действительно, я думаю, что в течение года они исчезнут, будем иметь более удобные возможности для подъезда к театру и все такое. Ну, нет. Ну, сложностей хватает, чего говорить. Тем не менее, к нам народ ходит.

К.ЛАРИНА: Да уж.

К.РАЙКИН: И получает удовольствие.

К.ЛАРИНА: Народ ходит действительно в театр 'Сатирикон'. В театре 'Сатирикон' всегда полный зал. И достаточно иногда, как мне кажется, жестоко поступает художественный руководитель, почему-то считая, что должно быть строго ограниченное количество спектаклей в репертуаре, и нещадно расстается со спектаклями, которые, по его мнению, уже надо куда-нибудь убирать.

К.РАЙКИН: Нет, ну, на самом деле я считаю, что это совершенно правильно.

К.ЛАРИНА: Сколько там у тебя названий.

К.РАЙКИН: Семь, как всегда.

К.ЛАРИНА: Почему?

К.РАЙКИН: По дням недели, по дням недели. Просто когда каждый спектакль, каждое название идет 4 раза в месяц в среднем, это ровно вот как раз столько, сколько нужно, чтобы спектакль не разрушался. Чтобы он не забывался, чтобы он был в форме, так сказать. Это вообще нормально. Это: вот мне кажется, что сейчас Олег Павлович Табаков тоже перенял, так сказать, ну, так скрыто, впрямую он не сказал, что это по моей модели сделано, но я думаю что: Хотя на самом деле я думаю, что, в общем, в этом смысле примером каким-то я послужил. Он тоже сейчас вот убрал из репертуара, как он говорит, невостребованные спектакли и осталось тоже у него что-то около семи на большой сцене. Мне кажется, вообще, в принципе это верно - вот безумное количество названий в репертуаре - это свидетельство пыльности, так сказать, залежалости репертуара, бесхозяйственности. Потому что если двадцать пять-двадцать названий:

К.ЛАРИНА: Играются там раз в месяц.

К.РАЙКИН: Да, раз в месяц в среднем, бывают еще премьерные спектакли, которые играются много раз в месяц, значит, другие там идут раз в два месяца. Ну, это абсолютная бесхозяйственность, это разрушение. Поэтому вот так я считаю, что ждать пока зрители перестанут ходить не надо на спектакли. Надо, увидев в нем какие-то уже процессы, видные только тебе самому сначала, вот так сказать, разложения такого, тления, надо быстренько с ним расстаться, с печалью. Как из-за стола надо все-таки вставать в здоровом варианте с легким чувством голода. Так и со спектаклем надо прощаться с легким чувством печали, что можно было бы еще поиграть. А не с таким чувством: 'Господи, ну, наконец-то, мы с ним расстались'.

К.ЛАРИНА: Ну, жалко. Потому что а если это звездный час какого-то актера? Даже вот, допустим, актера Райкина?

К.РАЙКИН: Звездный час в театре должен длиться недолго просто по определению этого вида искусства. И если там получилась какая-то роль у кого-то, ну, замечательно, он играет эту роль в течение 4-5 лет, ну, это достаточно. Во-первых, он и сам - тот, у кого эта роль, скажем, получилась, становится на 5 лет старше. Значит, это может уже и не очень соответствовать этой роли. Уже надо думать о других ролях, надо переворачивать эти странички. Театр - такой просто вид искусства. Такой в этом смысле нещадный. Не надо в эту игру играть. Не надо вот эти спектакли, музейные, которые идут по 20 лет, по 30:

К.ЛАРИНА: А есть еще, есть 'Аленький цветочек' в Театре Пушкина.

К.РАЙКИН: Ну, это уже какой-то гербарий, вот когда 'Аленький цветочек', который там идет 40 лет, я не верю, честно говоря, что можно 40 лет бороться за качество. Вот как я себе это представляю. Значит, это спектакль, на который все махнули рукой, и он идет, как идет. Он как мамонт такой. Там чего-то внутри где-то разлагается. И это называется спектаклем. Ну, я как просто человек добросовестный, я просто все время слежу за репертуаром. И я знаю, как в театре то, что вчера было хорошо, сегодня становится уже плохо. Стоит только отвернуться, стоит только перестать немножко следить. Хотя у нас как - очень просто делают спектакли. Но спектакль начинает разрушаться. И 20 лет бороться за качество, то есть вот все время сажать актеров снова за стол, все время проходить что-то, делать им замечания. Ну, это на самом деле мне кажется, что это нереально. Надо лучше сделать что-то новое, чем, так сказать, так реанимировать все время старое. Поэтому я вот за это. Но это я.

К.ЛАРИНА: А другой есть еще момент, когда многие театры, даже сегодня в Москве - это видно по репертуару - возвращаются к старым спектаклям, ставят их заново.

К.РАЙКИН: Да, не люблю, не люблю.

К.ЛАРИНА: Нет?

К.РАЙКИН: Это все равно, что еще раз попытаться отпраздновать свой день рождения, который был 20 лет назад. Вот у меня был юбилей, давайте-ка мы еще раз его вспомним и отпразднуем. Ну что это?

К.ЛАРИНА: То есть удачи редкие такие бывают?

К.РАЙКИН: Мне кажется их не бывает вообще. Вот эти римейки в театре - мне это вообще-то непонятно. Это вернуть прошлое, вернуть, еще раз войти в ту же воду. Ну, не знаю. Или какой-то уникальный процесс переосмысления, случай какого-то переосмысления произведения. Ну, тогда это заново вообще, это по-другому. Это вдруг меня осенило на старости лет, я в юности поставил 'Аленький цветочек', и вдруг я понял, что нужно: неправильно: 'Аленький цветочек' - вот про что написан: перед смертью я понял - вот про что написан 'Аленький цветочек'! И я, умирающий, решил переставить его и сделать из него какой-то кактус. Я так это почувствовал. Ну, это я понимаю. Но это должен быть какой-то уникальный случай. А еще раз это делать заново, просто сделать, повторить, мне кажется, в театре бессмысленно. Такое сегодняшнее вид искусства - такой абсолютно связанный с сегодняшним днем, устаревающий мгновенно. Это как осетрина. Уже второй свежести быть не может.

К.ЛАРИНА: Ну, вот давайте мы сейчас шагнем уже в наступающий сезон в театре 'Сатирикон', поскольку мы должны, конечно, рассказать о том, что там будет происходить. И как я понимаю, главными событиями в ближайшие дни будут две премьеры в театре. Один спектакль по 'Снегурочке' Островского, а второй спектакль 'Маскарад' по драме Лермонтова.

К.РАЙКИН: Да.

К.ЛАРИНА: Это просто я всю информацию сразу прочитаю. 'Снегурочку' сделает сам Константин Аркадьевич лично, как режиссер.

К.РАЙКИН: Только это называется не 'Снегурочка', это будет называться 'Страна любви', потому что мы переназвали. Почему? Потому что как-то я вдруг выяснил, неожиданно для себя, что это у многих ассоциируется с чем-то детским. 'Снегурочка', это еще называется 'Весенняя сказка' в подзаголовке. И как-то все это, это для детей будет? А это совсем не детская пьеса.

К.ЛАРИНА: Это вечерний спектакль?

К.РАЙКИН: Что значит вечерний? Это просто для взрослых спектакль. Это как бы не значит, что дети с родителями не смогут это смотреть. Но так, вообще, говорить, как только о детском спектакле, это абсолютно не справедливо. Это очень взрослое, философское, глубокое, вообще, гениальное произведение. Я имею в виду первоисточник, имею в виду пьесу. Но для того, чтобы снять этот налет детскости такой кажущейся, мы решили назвать 'Страной любви' это. И назвали это драма-игра с музыкой, песнями и танцами.

К.ЛАРИНА: Ну, кто бы сомневался.

К.РАЙКИН: Нет, ну, кстати, у Александра Николаевича все эти и песни, и танцы написаны:

К.ЛАРИНА: То есть там текст канонический?

К.РАЙКИН: Да, текст, да. Ну, мы кое-что сократили, потому что пьеса просто физически большая, она многослойная и большая очень. Просто вот когда-то МХАТ со своей честностью реалистической в 1900-ом году это поставил, так сказать, буквально - вот от слова до слова, и это шло в течение 5 часов. Это, так сказать, было очень неуспешным, уже просто по причине своей огромности, ну, как такой кит.

К.ЛАРИНА: А вообще, странно, что история, по-моему, не слишком такая вот богатая в сценической истории этой сказки.

К.РАЙКИН: Да, вообще нет. Но это совершенно, это меня очень пугает. Я бы не сказал, что меня прямо так заводит, что а мы сейчас сделаем. Хотя очень кое-чего обнадеживающее в этой истории уже есть. Мои оголтелые артисты, которые совершенно влюблены в этот материал, это молодые ребята:

К.ЛАРИНА: Это новые артисты?

К.РАЙКИН: Это, да, артисты: Я их называю, конечно, артистами театра "Сатирикон", хотя по сути это курс мой выпускной школы-студии МХАТ. Мы уже два с лишним года готовим этот спектакль, потому что это одновременно и репертуар театра, сразу ставящийся на большой нашей сцене, но это и диплом, один из дипломов их. И мы уже показали в свое время затравку, кафедра в свое время школы-студии МХАТ была просто в отпаде, в прекрасном смысле слова, от этой затравки, которую мы показали. В свое время показали - 40 минут просто. Они были, по-моему, в таком счастливом удивлении от этого нашего показа. Но показывать затравки всегда легко на самом деле. Очень трудно потом сделать из красивого обещания сделать, действительно не обмануть, и сделать действительно хороший большой спектакль. Ну, посмотрим. Во всяком случае, так сказать, энергии у них немыслимое количество. Мне очень интересно, что здесь есть такое соединение молодости буквальной их с той молодостью, о которой... молодостью культуры, о которой говорит Островский. Такая ведь языческая еще Русь, тоже очень стилизованная Островским, конечно, он же очень умело это сделал. И в этом масса и глубины, и юмора, и лиризма. Потом эта пьеса про любовь в самом прекрасном смысле слова. Это, в общем, пьеса о необходимости любви, о бессмысленности жизни, если любви нет. Эта замечательная мысль, очень, ну, просто гениально талантливо изложенная им. Вот и замечательная, утопическая, пещерная эта страна Берендеево Царство, где все собираются по поводу того, что парень девку бросил, всей страной давайте соберемся и решим, чего с ним делать с этим парнем, негодяем.

К.ЛАРИНА: Я вот сейчас вспоминаю. Пьесу, кстати, я вот с трудом могу вспомнить. Она не столь популярна в отличие от оперы.

К.РАЙКИН: Да ее толком никто не знает.

К.ЛАРИНА: Вот опера очень популярная.

К.РАЙКИН: Ну, опера она очень переработанная, потом в опере там есть музыка Римского-Корсакова, еще замечательную музыку Чайковский написал на эту же пьесу.

К.ЛАРИНА: Женский голос Леля.

К.РАЙКИН: Да-да-да, а мы пользуемся фольклором таким, и от него отталкиваясь, хулиганим с ним, с этим фольклором. Потому что всякие у нас есть современные такие реминисценции такие. Вообще, мы с этой пьесой, поскольку сама она стилизация и там много хулиганского в основе просто самой. Это хулиганит Александр Николаевич Островский, как это ни покажется странным, может, кому-то, но на самом деле он очень хулиганский драматург, очень, с замечательным чувством юмора, с прекрасным чувством стиля. Вот. И он сам хулиганит и очень подталкивает к этому тех, кто возьмется за это произведение. Поэтому мы это делаем как бы с подсказки самого:

К.ЛАРИНА: :автора:

К.РАЙКИН: :автора, конечно.

К.ЛАРИНА: Тут стоит отметить, что Александр Островский очень популярен в последнее время, в Москве во всяком случае. Очень много спектаклей сделано по его пьесам.

К.РАЙКИН: Да я считаю, что он лучший драматург просто из русскоязычных.

К.ЛАРИНА: И то, что он хулиган: Да, потому что я вспоминаю замечательную совершенно - не знаю, видел ты или нет - постановку в Малом театре 'Правда хорошо, а счастье лучше'.

К.РАЙКИН: Да, конечно, конечно. Очень хороший спектакль.

К.ЛАРИНА: Великолепный спектакль. Казалось бы, Малый театр, он должен так блюсти свои традиции, он это делает, но при этом спектакль абсолютно современный, легкий:

К.РАЙКИН: :живой:

К.ЛАРИНА: :живой.

К.РАЙКИН: Да, да, да.

К.ЛАРИНА: Ну, и спектакль, о котором мы говорили еще до передачи - 'Гроза' Нины Чусовой в театре 'Современник', где, кстати, тоже есть кусочек из 'Снегурочки'.

К.РАЙКИН: Да, да. Я его тоже смотрел. Да, я это воспринял как такой маленький привет нашему театру. Хотя Нина, может быть, не имела этого в виду, но я для себя это воспринял так, как бы судьба мне так подмигнула по поводу 'Снегурочки'.

К.ЛАРИНА: 'Страна любви' называется этот спектакль. И когда у нас, скажи, назначено число?

К.РАЙКИН: 1-го числа.

К.ЛАРИНА: 1-го октября.

К.РАЙКИН: 1-го октября у нас будет первая премьера. Пока что мы готовимся к прогонам для пап и мам, и для кафедры. Мы кафедре нашей в школе-студии МХАТ покажем этот спектакль немножко раньше, чтобы они увидели, чем мы занимались это время. Сейчас у меня, значит, студенты сняты с занятий. У них два месяца сейчас этих летних, вот осенний месяц сентябрь - это полностью, целиком с 10 утра до 10 вечера они на сцене. Мы выпускаем этот спектакль сейчас.

К.ЛАРИНА: Я напомню, что в гостях у нас Константин Райкин. Мы прервемся на новости сейчас. Потом продолжим нашу передачу. Я обещаю вам, уважаемые слушатели, что мы и вас подключим к нашему разговору. Телефон прямого эфира, напомню, 203-19-22. И телефон нашего пейджера 974-22-22 для абонента 'Эхо Москвы'.

НОВОСТИ

К.ЛАРИНА: Напомню, что сегодня в нашей студии Константин Райкин. Здесь на пейджере очень много дифирамбов поется нашими слушателями. И, конечно же, в первую очередь все они называют спектакль 'Ричард III', который стал безусловным звездным часом Константина Райкина, и не только Райкина. Как мне кажется, тут я опять не буду лукавить, скажу честно, как в 'Голом короле': 'Ваше Величество, вы - гений'. Ну, действительно. Это работа, которая действительно потрясает. И я уже обращаюсь к нашим слушателям за помощью. Они-то со мной абсолютно согласны. Среди всех спасибо и потрясений есть одна телеграмма от нашей слушательницы Ольги. 'Константин Аркадьевич, по-моему, звездный час настал у Ричарда III. Вы, наверное, все-таки ясновидящий, что так угадали с этой работой именно сейчас и сегодня. Спасибо вам за это', - пишет наш зритель и слушатель по имени Ольга. Я вот полностью присоединяюсь. Действительно, все, что касается взаимоотношений личности и власти, это всегда будет актуально, независимо от того, в какой стране мы живем и с каким императором или президентом. Я думаю, что Костя тут со мной согласится. Правда?

К.РАЙКИН: Конечно, конечно.

К.ЛАРИНА: Меня в этом спектакле поразило не даже вот то, что происходит с человеком, когда вот он получает эту власть, как бы сам своими руками хватает, а то, что это кончается очень быстро. Вот почему-то об этом многие забывают. Что это вот, буквально, сколько он там идет спектакль? Два часа? И все.

К.РАЙКИН: Нет, ну он идет три часа.

К.ЛАРИНА: И все. И нет ничего, да? А казалось бы, навечно. Я надеюсь, что этот спектакль ты еще не снимаешь?

К.РАЙКИН: Нет, нет. Ну, сейчас же у нас, так сказать, он на нашем знамени, мы его возим, мы его показываем, мы его часто будем играть сейчас в новом сезоне. Нет, там все в порядке. Мне кажется, что это замечательная работа Юры Бутусова, и художник так прекрасный Саша Шишкин, который вообще уже они оба работали в нашем театре и делали в свое время очень нравящийся мне спектакль 'Макбетт'. В общем, я рад, что у нас такая состоялась встреча с этими прекрасными театральными людьми - я имею в виду Бутусова и Шишкина. Да и потом, все-таки это роль, которая, ну, о которой может мечтать любой артист. И я поэтому и боялся, кстати говоря, очень к этому прикасаться. Потому что я с институтского времени мечтал вот играть Ричарда III

К.ЛАРИНА: А почему?

К.РАЙКИН: Мне просто очень нравилась эта пьеса, очень роль меня увлекала как-то. Может быть, именно потому, что она где-то полярно далека от меня. Ну, я характерный артист, как я считаю про себя. И, может быть, самое далекое от тебя почему-то вдруг оказывается самым манким - вот попробовать себя в качестве: Очень много претерпело, так сказать, конечно, со временем мое отношение к этой роли, очень много изменений. И, конечно, я тут за Юрой шел. Хотя и Юра был очень внимателен, я бы сказал, - я имею в виду Бутусова - ко мне по части: я просто так много знал уже про эту роль, про это произведение. Это всегда очень опасно, когда артист очень долго беременным ходит много лет. Это, так сказать, противоестественное такое немножко положение, и иногда с этим связаны бывают очень большие провалы, потому что ты долго-долго мучаешься.

К.ЛАРИНА: Я не буду называть, я знаю как минимум одного актера, который приходит сразу на ум, который мечтал тоже сыграть шекспировскую роль, и, к сожалению, вышло совсем не то, о чем мечталось.

К.РАЙКИН: Ну, вот, да. Бывает.

К.ЛАРИНА: Может быть, это такое, когда, что называется, перегорело, уже все, да?

К.РАЙКИН: Совершенно верно. Бывает вообще: ведь как должно быть по идее? Хочешь играть - и играешь. Ну, вот так вот должно быть - как бы редко бывает, чтобы прямо вот тут же все и совпало по обстоятельствам. Но когда ты практически полжизни или всю профессиональную жизнь мечтаешь - я вообще не мечтатель, я делатель. Я, если чего хочу, так я это и делаю. А тут получилась какая-то длительная, почти искусственная затяжка с этой ролью. И я, конечно, очень боялся, да я, вообще, всегда боюсь выпускать новые роли. И я всегда очень, так сказать, ну, мандражирую - так по-простому. Я не из таких самоуверенных людей, которые всегда говорят, у меня все будет в порядке. Я никогда не: Я всегда боюсь, что будет не в порядке, я боюсь. Я вообще неуспеха боюсь очень. Я боюсь больше смерти. Вот клянусь. Я: вот я говорю такие слова, почти страшные. Но, ей Богу, для меня самое страшное, что может мне привидеться вот в кошмарном сне, это когда неуспех. Когда зрители уходят, когда, так сказать: Ну: ну: вот это: страшнее этого для актера, для вообще работника театра такого, для которого театр - это уже жизнь, это страшнее конца жизни для него. Поэтому когда мне режиссер, которого я приглашаю иногда, так фальшивовато говорить, ну, мол, это не страшно, если мы сделаем так, не очень успешно, не обязательно же уж делать такой успешный, я сразу говорю: 'Нет, обязательно. Уж простите меня, пожалуйста. Обязательно'. Неуспешный не должен быть. У нас бывали случаи неуспешных спектаклей. Я быстро с ними расставался.

К.ЛАРИНА: А провалы были такие настоящие в актерской судьбе Райкина, кстати?

К.РАЙКИН: Бывали случаи такие, ну, может быть, это было не очень публично. Не так, как сказать, это не было так уж заметно кому-то в том отношении, что я не церемонился с провалами. Я их сразу, так сказать, прятал и как-то анализировал очень мучительно и подробно. Для меня это очень большой школой является. Мне кажется, что артист обязательно должен испытать провал, для того чтобы быть полноценным: Вот мужчина должен иметь отказ обязательно, для того чтобы быть полноценным человеком. Такой вечный Дон Жуан, как неполноценный мужчина, - артист, который не имеет провала хоть раз - неполноценный артист. Он должен знать этот вкус. Мужчина, который ни разу не получал по морде - это тоже не до конца мужчина. Обязательно нужно знать горечь поражения, обязательно, чтобы уметь держать удар. И тогда ты полноценный человек. Обязательно надо иметь лажу в своей биографии - провал, и посмотреть, как ты из него выберешься. Это очень важно, мне кажется, для ощущения жизни вообще. Поэтому я это имел, я это знаю, как это страшно, как это мучительно, как больно. И это больнее тебе, чем, конечно, тому, кто это видел из зала. Потому что он пришел, чтобы получить удовольствие, предположим, не получил его, - ну, не страшно. А поскольку для тебя это история жизни твоей, ничего в жизни важнее нет, для тебя это может окончиться просто трагически. Это очень тяжело переживается. У артиста это переживание обязательно должно быть.

К.ЛАРИНА: Вообще, я вспоминаю, как я воспринимала 'Ричарда'. Это, конечно, такое вот: абсолютная такая вот тишина была гробовая, я помню. И какой-то был спектакль, один из первых спектаклей, что даже аплодисменты не сразу были после спектакля.

К.РАЙКИН: Да-да-да. Мы свозили этот спектакль в Питер, который всегда очень болезненный вообще. Гастроли в Питере для меня - это вообще особое дело. Для меня Питер - мой родной город, очень тяжелый город. Тяжелый, даже какая-то мистика в этом есть. У меня никогда гастроли легко не проходят в этом городе. У меня какие-то сложные отношения такие астральные с этим городом. Я его очень люблю, безусловно, но вот нигде у меня гастроли тяжелее не проходят. Я даже не про прессу говорю, которая всегда чего-то в мой адрес плюется, там, или как-то, так сказать: А зритель там очень хороший. Но мне бывает сложно в этом городе. И вот мы привезли 'Ричарда III', и это был редчайший случай, когда и пресса, и зрители как бы сошлись вместе вот. Потому что в принципе успех у меня в Питере всегда есть зрительский. А тут вот - первый раз написали, что это триумф труппы, триумф режиссера Бутусова, триумф артистов, тут триумф артиста. Вообще, как-то так:

К.ЛАРИНА: Тут, кстати, надо сказать, что Юра Бутусов тоже из Питера же.

К.РАЙКИН: Ну, конечно, это вообще, так сказать, что первый спектакль его в Москве такой, в общем, внятный был 'Макбетт'. Вот я его пригласил, в этом смысле я могу гордиться тем, что я для Москвы этого режиссера не то, что открыл, но, во всяком случае, первые московские постановки, в общем, такие - были у меня. Вот:

К.ЛАРИНА: Безусловно, конечно, то, что ты являешься художественным руководителем, это, конечно, можно выбирать самому себе роли, да? Вот я хочу это сыграть.

К.РАЙКИН: Да.

К.ЛАРИНА: С другой стороны, наверное, и мера ответственности совсем другая.

К.РАЙКИН: Да. Тут, ты понимаешь, конечно, есть преимущества, наверное, значит. Я свою судьбу как бы в своих руках держу в художественном смысле. Но за это я и плачу дороже, чем кто-либо другой. Потому что в этом театре я - лидер, а лидер - это очень одинокое дело и трагическое порой, даже не драматическое, а трагическое. Потому что ты остаешься один на один с решениями какими-то, есть вещи, которые кроме тебя решить никто не может. И ты бываешь одинок и никем не понимаем. Это участь лидера вообще.

К.ЛАРИНА: Да. Приходится принимать непопулярные меры.

К.РАЙКИН: Да, да. Это очень тяжело. А кроме того, еще тяжело то, что я сейчас, я еще раз говорю, как бы я в своих руках в художественном смысле держу свою судьбу. Но поскольку я все равно - государственное учреждение, я тоже нахожусь в очень сложном положении, потому что за долгие годы, может, в первый раз я сейчас не знаю, что мне делать дальше, потому что все предстоящие реформы - для меня это вообще смертельно. Смертельная история, а избежать их я пока что не знаю как. Выйти, приватизироваться? Ну, сложная история, не буду тебя нагружать этим. Но за долгие годы я первый раз, привыкший строить планы, четко их выполнять, и вообще знать, что я буду делать и завтра, и послезавтра, я в растерянности нахожусь, потому что я не знаю, как я из этого положения выберусь. Один из экономически самых состоятельных театров страны, каким является 'Сатирикон', я сейчас специально не говорю о художественных наших достоинствах. Просто экономически - один из самых состоятельных, если не самый состоятельный театр. Самый самостоятельный, самый как бы практически самоокупаемый.

К.ЛАРИНА: Коммерчески успешный - не будем стесняться этих слов.

К.РАЙКИН: Да, поэтому: а сейчас находится благодаря вот, так сказать, грядущим реформам, сейчас окажется в состоянии просто смерти, в состоянии разорения и уничтожения.

К.ЛАРИНА: Какие реформы ты имеешь в виду, я просто не могу понять?

К.РАЙКИН: Ну, я говорю о так называемой реструктуризации бюджетной сферы. Она для театра 'Сатирикон', может быть, наиболее болезненная, поскольку мы свели нашу зависимость от государства к минимуму, то есть мы самостоятельно зарабатывали три четверти нашего бюджета. А вот эту одну четверть, которую мы так сказать все-таки держались, свели к минимуму - вот к одной четверти всего зависимость от государства и обузу по отношению к государству мы свели к минимуму. Вот теперь эта обуза, то есть вот эта одна четверть только нам и будет даваться, все остальное будет забираться. А мы на эту одну четверть, которая в бюджете вот есть, никому же не интересно, что мы на это просто никогда не сможем ни одного спектакля поставить, содержать театр невозможно. То есть мы вот эту свою, так сказать, абсолютную самостоятельность сейчас имеем как некий нож, которым пронзают тело театра. Ну, что делать? Я, конечно, попытаюсь выйти из этого положения, ну, что мне остается? Я просто ничем другим заниматься не могу. И все-таки 'Сатирикон' - это моя жизнь. Это просто смысл моей жизни. И вдруг просто каким-то неуклюжим экспериментом так это может свестись к нулю - вот просто я потеряю труппу, я потеряю: я просто потеряю театр таким образом.

К.ЛАРИНА: Ну, а вообще на эту тему какие-нибудь проводятся совещания:

К.РАЙКИН: Нет. Совещания, может, они проводятся, но меня никто не слышит.

К.ЛАРИНА: Есть же все-таки профсоюз творческих работников, есть СТД, в конце концов.

К.РАЙКИН: СТД в этом смысле, я с Сашей Калягиным на эту тему говорил, его это затрагивает, так сказать, в какой-то степени так же, как и меня. Но все равно ни для кого это так не болезненно и то, что: Для кого-то это болезненно, для меня это просто убийственно пока что. Как выйти из положения, не знаю. Лучше всего себя будут чувствовать театры плохие и средние, как это часто уже бывало. А вот лучшие театры и наиболее самостоятельные, дееспособные, так сказать, ну, вот будут страдать больше всего. Я-то не просто страдать, я просто не знаю, как мне быть дальше и как мне существовать. Я об этом говорил с начальством, так сказать. Но начальство умеет быть очень равнодушным к таким вещам. Ты меня понимаешь, в масштабах страны и всех:

К.ЛАРИНА: :трагедий:

К.РАЙКИН: :процессов и трагедий, ну, что такое - жизнь маленького театрального коллектива, пусть даже и лучшего из: по экономическим, во всяком случае, параметрам. Ну, и не будет его, и что для какого-то:.?

К.ЛАРИНА: Поднимем народ. Константин Аркадьевич, ты что - выйдем на улицу.

К.РАЙКИН: Да, да. Да? Ну, если что, я к вам приду. Или будем есть вот этот вот грибной суп из Ленинграда.

К.ЛАРИНА: Кость, я обещала телефон включить. Давай мы это сделаем. Я вижу, что он звонит. Пожалуйста, 203-19-22. Константин Райкин здесь в студии 'Эха Москвы'. Милости просим - ваши вопросы. Ну, я так думаю, что круг тем мы не будем ограничивать. Спрашивайте, что хотите. Алле, здравствуйте. Алле. Молчат. Еще разочек. 203-19-22 - напомню, телефон прямого эфира. Алле, здравствуйте.

СЛУШАТЕЛЬНИЦА: Здравствуйте.

К.ЛАРИНА: Да, пожалуйста. Говорите.

СЛУШАТЕЛЬНИЦА: Константин Аркадьевич.

К.РАЙКИН: Да.

СЛУШАТЕЛЬНИЦА: Я являюсь поклонницей вашего таланта в течение многих-многих лет.

К.РАЙКИН: Спасибо большое.

СЛУШАТЕЛЬНИЦА: Я видела ваше: когда вы еще только были начинающим артистом и играли какую-то лягушку, совершенно выдающуюся лягушку из ряда других лягушек:

К.ЛАРИНА: А что это за пьеса?

СЛУШАТЕЛЬ: Не помните?

К.РАЙКИН: Спектакль. Помню, конечно. Как бы я мог забыть какую-нибудь свою роль. Это был 'Принцесса и дровосек' в 'Современнике'.

СЛУШАТЕЛЬНИЦА: Вот-вот-вот.

К.РАЙКИН: Детский спектакль.

СЛУШАТЕЛЬНИЦА: Это был, по-моему, Вахтанговский театр.

К.РАЙКИН: Нет, это:

СЛУШАТЕЛЬНИЦА: Вахтанговский театр:

К.ЛАРИНА: 'Современник'.

К.РАЙКИН: 'Современник', 'Современник'.

СЛУШАТЕЛЬНИЦА: 'Современник'?

К.РАЙКИН: Да.

СЛУШАТЕЛЬНИЦА: Вот-вот. Ну, в общем, короче говоря, вот с этой самой Лягушки запомнила. И потом, так сказать, наслаждаюсь удовольствием видеть некоторые, к сожалению, очень малую часть ваших ролей. Поэтому примите, пожалуйста, мое уважение бесконечное.

К.РАЙКИН: Спасибо большое.

СЛУШАТЕЛЬНИЦА: Так вот, я уверена, что у вас все получится с вашими финансовыми проблемами, разрешится, потому что вы - человек от Бога. А человеку от Бога помогает: Он же и помогает.

К.РАЙКИН: Спасибо.

К.ЛАРИНА: Спасибо.

К.РАЙКИН: Мне очень важно услышать было то, что вы мне говорите. Я вот: ну, поверьте, что для меня это очень важные слова. И спасибо вам большое за них.

К.ЛАРИНА: Еще звонок, пожалуйста. 203-19-22. Алле, здравствуйте. Алле. Вы здесь? Нет вас тут. Еще разочек. Алле, здравствуйте.

СЛУШАТЕЛЬНИЦА: Здравствуйте.

К.ЛАРИНА: Да, пожалуйста.

СЛУШАТЕЛЬНИЦА: Константин Аркадьевич

К.РАЙКИН: Да

СЛУШТАЛЕЬНИЦА: Я прошу прощения, может быть, я не очень по теме буду:

К.ЛАРИНА: А у нас нет темы, пожалуйста. А как вас зовут, только скажите

СЛУШАТЕЛЬНИЦА: Мария. У меня такой вопрос. Вы когда-то совершенно божественно танцевали в 'Что? Где? Когда?'. Была такая 'Музыкальная пауза'.

К.РАЙКИН: А, да-да-да.

К.ЛАРИНА: Да.

МАРИЯ: Вот для меня это была музыка, извините меня.

К.ЛАРИНА: Ух, ты.

К.РАЙКИН: Ну, я сейчас все расскажу.

К.ЛАРИНА: Да? Вы это помните?

К.РАЙКИН: Конечно.

К.ЛАРИНА: Спасибо вам большое за вопрос: Так.

К.РАЙКИН: Это было:

К.ЛАРИНА: Это же был из 'Лиц' какой-то фрагмент?

К.РАЙКИН: Нет.

К.ЛАРИНА: Нет, или это оригинальный танец?

К.РАЙКИН: Это была музыка Шопена, исполненная таким пианистом Цицеро или Цицера. Вот такой джазовый пианист, который, так сказать, модернизировал классику. Это был Шопен, какой-то ноктюрн его, значит. Вот в интерпретации этого пианиста джазового Цицеро. Вот что это было. Я тогда в свое время: мне очень радостно было получить такой вот от Володи Ворошилова я получил вот этот такой приз лучшего действительно музыкального номера. Это было очень неожиданно. Это было сравнительно недавно. Даже я скажу, что это признали лучшим музыкальным номером:

К.ЛАРИНА: Лучшей 'Музыкальной паузой', да?

К.РАЙКИН: Лучшей 'Музыкальной паузой' этой передачи.

К.ЛАРИНА: Алле, здравствуйте.

СЛУШАТЕЛЬНИЦА: Алле. Здравствуйте.

К.ЛАРИНА: Да, да. Здравствуйте. Слушаем вас.

СЛУШАТЕЛЬНИЦА: А можно мне два слова Константину Аркадьевичу?

К.РАЙКИН: Да-да-да, мы вас слушаем.

К.ЛАРИНА: А кто это? Это Елизавета Исааковна?

СЛУШАТЕЛЬНИЦА: А?

К.ЛАРИНА: Это Елизавета Исааковна говорит?

ЕЛИЗАВЕТА ИСААКОВНА: Да.

К.ЛАРИНА: Это Котова.

К.РАЙКИН: Боже мой! Елизавета Исааковна, миленькая, дорогая!

ЕЛИЗАВЕТА ИСААКОВНА: Костечка.

К.РАЙКИН: Наконец-то, мы созвонились.

ЕЛИЗАВЕТА ИСААКОВНА: Костечка, я чудом прорвалась. Я хочу просто сказать, что я помню, как немногие, вас с первых театральных шагов. И я рада, что вы сохранили такую требовательность к себе и такой прекрасный естественный человеческий и актерский рост. Это нечасто бывает. В добрый час и в добрый путь.

К.РАЙКИН: Спасибо, моя дорогая.

ЕЛИЗАВЕТА ИСААКОВНА: Вы меня помните?

К.РАЙКИН: Ой, Господи. Ну, Елизавета Исааковна: Это знаменитая:

К.ЛАРИНА: Спасибо, Елизавета Исааковна. Мы сейчас напомним, кто это. Кость, скажи.

К.РАЙКИН: Да, это знаменитая Ляля Котова, простите, Елизавета Исааковна, что я вас так называю, так ее звали все основатели 'Современника', потому что это такой знаменитый завлит 'Современника' еще при Олеге Николаевиче Ефремове, при, так сказать,... прекрасных первых лет 'Современника', да и не только первых. Тогда я тоже ее, слава Богу, застал работающей в 'Современнике'. Знаменитейший из лучших вообще завлит страны. Вот говорили про Дину Шварц, про Лялю Котову. Это были такие великие завлиты. Спасибо большое, Елизавета Исааковна. Мне очень всегда ваши слова важны и дороги.

К.ЛАРИНА: Спасибо. Еще звонок, пожалуйста. 203-19-22. Алле, здравствуйте. Алле, алле. Нет, там какой-то скреб какой-то. Алле, здравствуйте.

СЛУШАТЕЛЬ: Алле, добрый день.

К.РАЙКИН: Здравствуйте.

К.ЛАРИНА: Здравствуйте.

СЛУШАТЕЛЬ: Я хотел бы задать Константину Аркадьевичу вопрос. Личный, может быть.

К.ЛАРИНА: Ну, можно его: можно это в эфире спрашивать, как вы думаете?

СЛУШАТЕЛЬ: Я думаю, да, конечно.

К.ЛАРИНА: Как вас зовут только?

СЛУШАТЕЛЬ: Меня зовут Юрий. Правда ли что Константин Аркадьевич в молодости безответно и страстно любил Марину Неелову?

К.ЛАРИНА: Удивительно, что мужчина интересуется такими деталями. Боже мой. Вот недаром мы говорили с Константином Райкиным про желтые газеты перед эфиром.

К.РАЙКИН: Мы работали в одном театре, я все время гордился тем, что я Марину привел в 'Современник', где она стала звездой, тем, что она есть - замечательной, просто великой актрисой. Вот, она была моей партнершей, мы играли вместе в одних спектаклях. Но я: мне трудно об этом говорить в эфире, но я был влюблен в нее, да. Не могу так уж, так сказать, совсем скрыть это. Да, я был очень увлечен ей. И она этого вполне заслуживает и заслуживала, потому что она - совершенно уникальное явление. Прекрасная, талантливейшая, умнейшая женщина. Но это: Да, это было большое мое увлечение, да. Но раз уж вы так спросили об этом, то так впрямую и отвечаю.

К.ЛАРИНА: Ну, надеюсь, уж не будет никаких:

К.РАЙКИН: Не стесняюсь этого.

К.ЛАРИНА: Давайте еще звонок. Такие интересные вопросы сегодня задают. Алле, здравствуйте. Вы вас слышим. Да-да, пожалуйста.

СЛУШАТЕЛЬНИЦА: Здравствуйте. Я из Еревана. И я хотела поблагодарить Константина Аркадьевича за его первый спектакль, что я видела. В Ереване уже все знали про этот спектакль, настолько я говорила. Это был в 'Современнике' - 'А поутру проснулись'.

К.ЛАРИНА: 'А поутру они проснулись'.

К.РАЙКИН: А-а, когда-то я играл. Спасибо, приятно.

СЛУШАТЕЛЬНИЦА: Для меня он был и остается из самых лучших актеров. Я очень много спектаклей видела в разных театрах, но 'Современник' мне стал намного дороже, потому что там играл Константин Аркадьевич. Спасибо вам большое.

К.РАЙКИН: Спасибо большое.

СЛУШАТЕЛЬНИЦА: Это было, наверное, лет 20 назад.

К.РАЙКИН: Даже больше, наверное.

СЛУШАТЕЛЬНИЦА: Но все равно, я только что включила радио: и спасибо, что предоставилась такая возможность поблагодарить вас за то, что вы есть.

К.РАЙКИН: Спасибо большое.

К.ЛАРИНА: Спасибо.

СЛУШАТЕЛЬНИЦА: Спасибо.

К.ЛАРИНА: Я, кстати, хотела спросить, Костя, а вот гастроли по бывшим республикам Союза они сегодня вообще существуют? Вы куда-нибудь ездите?

К.РАЙКИН: Ну, мы ездим, да, иногда ездим. Вообще, мы ездим нечасто, потому что для нас выгоднее, скажем так, я не могу не думать про то, из чего платить артистам, работникам театра и, так сказать, я не могу не считать деньги, скажем так. Вот, поскольку театр - это и производство. И приходится в основном сидеть на месте. Нам выгоднее сидеть на месте, чем ездить. Но мы ездим в основном по стране, по России, ездим за рубеж такой:.

К.ЛАРИНА: Дальний.

К.РАЙКИН: :дальний время от времени. И иногда бываем, там. Вот были в Риге, были в Таллинне, в принципе по бывшему Союзу ездить приходится редко. Редко. Мы дорогие. Мы: вообще-то это сложно устроить гастроли с нашим театром, очень сложно. Это непросто. Потому что это должно быть и выгодно и приглашающим, и нам. Ну, это целое дело.

К.ЛАРИНА: Мы не сказали про второй спектакль, который тоже появится в ближайшее время, 'Маскарад', да? Лермонтовский. Тоже можно пару слов сказать.

К.РАЙКИН: 'Маскарад'. Это Владимир Агеев поставил уже спектакль этот. В принципе он уже готов. Это, с моей точки зрения, очень любопытная, интересная трактовка, очень талантливо сделанная. Вообще, прекрасный режиссер.

К.ЛАРИНА: Тоже давно его не ставили - эту вещь. Ее Шамиров ставил, какая-то скандальная там была история.

К.РАЙКИН: И очень рискованная. Не видел, к сожалению. Я, вообще, люблю все смотреть и сам определять степень, так сказать, ну: какого-то: качество для себя определяю сам, конечно. Нужно смотреть самому.

К.ЛАРИНА: Шамирова я тоже не видела, но читала, что там матом Нина ругалась - вот что я знаю про этот спектакль. Ну, что? Интересно.

К.РАЙКИН: Это не знаю. Ну: Знаете, главное, чтобы с рифмами сходилось.

(смеются)

К.РАЙКИН: Надо зарифмовать же все. Нет, у нас этого нет. Но у нас, мне кажется, очень экстравагантная, любопытная, живая и талантливая очень постановка. Вот: 7-го октября. Нет, не 7-го, - 11-го октября следующим номером, так сказать, этой программы. Следующим номером нашей программы, наших премьер выйдет спектакль 'Маскарад'.

К.ЛАРИНА: Тоже на большой сцене?

К.РАЙКИН: На большой сцене, да, с нашими ведущими артистами в главных ролях.

К.ЛАРИНА: Ну, я должна уже под финал спросить про артиста Райкина. 'Косметика врага' - это будет?

К.РАЙКИН: 'Косметика врага', да, должна быть. Мы сыграем с Ромой Козаком, мы так решили:

К.ЛАРИНА: Два художественных руководителя.

К.РАЙКИН: Два художественных руководителя сыграем пьесу на двоих. Причем, он сыграет в своем спектакле со мной - артистом, приглашенным в театр Пушкина. Я сыграю у себя в театре - с артистом Романом Козаком, приглашенным к нам в театр. Мы сыграем: Мы будем иметь два комплекта декораций, играть как бы два:

К.ЛАРИНА: А в один вечер слабо?

К.РАЙКИН: Ну, может быть, может быть.

К.ЛАРИНА: В двух театрах.

К.РАЙКИН: Это просто замечательное, любопытное произведение такое Амели Натомб - очень крутой писательницы из Бельгии. И удивляюсь, что никто по миру это никто не играет. Это роман, написанный в виде пьесы. Это детектив такой, триллер. Давно не читал что-либо:

К.ЛАРИНА: Хорошая литература.

К.РАЙКИН: Замечательная.

К.ЛАРИНА: Это не антрепризная история?

К.РАЙКИН: Не знаю, какая у нее будет потом судьба, но то, что не читал давно из современного, сравнимого с этим по таланту, по интересности, по напряженности, по экстравагантности - это точно. Просто увлекаюсь этой сейчас писательницей - Амели Натомб.

К.ЛАРИНА: Это когда состоится?

К.РАЙКИН: Это состоится в самом начале 2005-го года. То есть это будет где-то в феврале-марте.

К.ЛАРИНА: И все? Больше ничего не скажешь про артиста Райкина?

К.РАЙКИН: Ну, дальше артист опять становится режиссером, и там будет заниматься одной очень смешной пьесой со своими артистами, и дальше: Ну, я и так играю, вот сейчас получается, каждый год новое. Это частовато для меня.

К.ЛАРИНА: Ну: Да ты что?

К.РАЙКИН: А? Ты так считаешь? Ну, смотри.

К.ЛАРИНА: Есть пока возможность, да что ты, такая жизнь, вообще, - надо играть. Ну, а 'Контрабас' остался в репертуаре?

К.РАЙКИН: Да. Мы его возили, мы его свозили в Соединенные Штаты очень успешно. Даже более успешно, чем я ожидал. Сейчас опять нас вот туда зовут изо всех сил. Значит, опять это играть. Играем. В Москве. Нет, этот спектакль я люблю и продолжаю его играть.

К.ЛАРИНА: Ну, что, мы на этом заканчиваем. Поскольку следующий час уже начался, мы все разговариваем.

К.РАЙКИН: Прости, пожалуйста.

К.ЛАРИНА: Здесь у нас в студии Константин Райкин, которому я очень благодарна за визит:

К.РАЙКИН: Все уже ждут, когда я уйду, наверное.

К.ЛАРИНА: :и за откровенность. Спасибо большое, Костя. Ни пуха, удачи. И до встречи в театре и здесь на 'Эхе' всегда рады тебя видеть.

К.РАЙКИН: Да, спасибо большое за приглашение и до встречи.

К.ЛАРИНА: Я прощаюсь с вами до завтра. Завтра в 9 утра скажу вам доброе утро. И завтра могу анонсировать нашего, ну, во всяком случае, моего главного гостя на завтра. Это будет Василий Аксенов. Завтра он у нас будет в программе 'Книжное казино', которая начнется завтра в час дня. Ну, а об остальных наших гостях вы узнаете из наших анонсов. Спасибо. Счастливо