Алексеевский - Мой район - 2021-11-06
С.Бунтман: 15
―
06, скоро 07 даже минут, мы начинаем очередной выпуск программы «Мой район», который целых два Бунтмана сегодня ведут, Евгений Бунтман и Сергей Бунтман, потому что сегодня у нас район Алексеевский, где Евгений Сергеевич изволили родиться и вырасти, а я там прожил очень долго – вот с 13 лет и в общем-то долго-долго я там жил.
Е.Бунтман
―
Я там прожил пока ещё большую часть своей жизни.
С.Бунтман
―
Нет, я уже меньшую часть своей жизни прожил, но это неважно. Мы вас можем провести по – почему не Крылатское сегодня? – Здрасьте, а кто сказал, что сегодня Крылатское? А кто говорил, что Крылатское? Нет, сегодня Алексеевский район. Алексеевский район, чтобы вы так понимали, он идёт от Крестовского моста, от третьего кольца фактически и на север распространяется, вся правая часть Проспекта Мира, включая Пятницкое кладбище, с чего начинается, собственно говоря. Нет, к сожалению, крестовских башен замечательных водонапорных, и дальше идёт, так, расширяясь углом вдоль железной дороги Ярославской и доходит до Яузы аж
Е.Бунтман
―
Такой внушительный по площади район
С.Бунтман
―
Внушительный, но это часть старого гигантского Бабушкинского района, теперь он делится на много-много небольших. Но я задам вам один вопрос сначала, мы сегодня разыгрываем журналы, пдф-журналы, естественно, «Алексеевский», «Марьина роща» и «Мещанский». В общем-то это всё соседние районы, вот «Останкинский» мы разыгрывали достаточно часто, я простейший вопрос задам. Скажите пожалуйста, как раньше до переименования называлась улица Павла Корчагина? Как называлась улица Павла Корчагина, для нас родная? +7 495 970 45 45, обязательно нам указывайте адрес электронной почты, чтобы получить те же самые журналы. Посмотрят у нас сегодня референты, что в августе ещё выигрывал и не получил пдф-журналов наш слушатель, обязательно проверим. Да, крошка сын к отцу пришёл, а пока у нас московские новости от Ольги Журавлёвой.
О.Журавлёва
―
Ситуация с заболеваемостью коронавирусом в Москве стабилизировалась, сообщают городские власти. Число ежедневных случаев не растёт, и хотя полный эффект будет виден, когда все выйдут на работу, продлевать нерабочие дни не планируется. Некоторые ограничения всё же сохранятся, предприятиям необходимо перевести 30% своих сотрудников на удалённую работу, граждане старше 60 лет или имеющие хронические заболевания, но не прошедшие вакцинацию, должны соблюдать домашний режим. Вход в музеи и театры возможен только при предъявлении QR-кодов. Санитарные нормы должны строго соблюдаться. Эти ограничения действуют до 25.02.22. Также Сергей Собянин напомнил о необходимости вакцинации. Все пункты в городе работают, количество желающих сделать прививку увеличилось, но пока доступность вакцины в Москве хорошая. При необходимости город всегда сможет открыть дополнительные пункты вакцинации.Обязанности соцработников в связи с ухудшением эпидобстановки расширяются, теперь большему количеству одиноких пожилых москвичей, обязанных соблюдать домашний режим, требуется помощь. Сейчас в Москве в поддержке нуждаются около 3 миллионов человек. Соцработники не только покупают или заказывают продукты или лекарства, помогают приготовить обед или убрать в квартире, порой им приходится выполнять и многое другое, вплоть до дежурства в больничной палате или разгадывания кроссвордов. Также в городе возобновилась акция помощи москвичам старшего возраста «Мы вместе». Кроме соцработников на помощь людям отправляются волонтёры. Те, кому нужна помощь на дому, могут обратиться на горячую линию комплекса соцразвития по телефону +7 495 870 45 09, ежедневно с 08 до 20.
В Москве обещают вдвое увеличить выплаты донорам плазмы с антителами. Сумма поощрения будет увеличена до 10000 рублей. За полтора месяца донорами уже стали 30000 человек. Заготовку донорской плазмы осуществляют в городе 6 стационарных пунктов. Желающие стать донорами могут обращаться на горячую линию +7 495 870 45 16, если вам больше 18 лет, вы гражданин Российской федерации или имеете вид на жительство, весите больше 50 кг и не имеете противопоказаний к донорству.
В столице уже работают 70 пунктов экспресс-тестирования на ковид-19. Они расположены в ТЦ, центрах Госуслуг, на территории крупных транспортно-пересадочных узлов. Полный список можно увидеть на портале мос.ру. Если результат экспресс-теста будет положительным, сразу же будет взят бесплатный мазок на ПЦР-исследование, результаты которого будут известны через день-два.
В Москве открылся эндоскопический центр, созданный на базе ГКБ имени Буянова, он находится на Бакинской улице д.26. Специализированный центр для проведения гастроскопии и колоноскопии позволяет проводить раннюю диагностику онкологических заболеваний органов пищеварения, которые лидируют в структуре заболеваниями злокачественными новообразованиями.
До конца года на МЦД-4 будет открыто ещё три станции. Минская даст возможность пересаживаться на Солнцевскую ветку метро, а Миньевская – на БКЛ. Обе эти станции станут крупными транспортно-пересадочными узлами.
Из городского бюджета выделено почти 50 миллионов рублей на реконструкцию кинотеатра «Полярный» в Южном Медведкове. После реконструкции театр должен будет стать современным культурно-досуговым центром, где можно будет проводить не только кинопоказы, но и занятия кружков и секций.
В Москве создают цифровую платформу для обучения водителей такси. Здесь будут обучающие материалы и тестовые задания по транспортному законодательству, правилам работы с агрегаторами, взаимодействию с пассажирами, по истории и топонимике столицы – и даже по русскому языку.
Город планирует выделить субсидии таксомоторным компаниям на покупку такси для маломобильных людей. Компании смогут компенсировать около четверти стоимости минивэнов, оборудованных подъёмниками для коляски, если они не дороже 6 млн руб. В ближайшие годы в городе должно появиться не менее 150 таких машин.
С.Бунтман
―
Ну вот, московские новости и Ольга Журавлёва. Я вам скажу, что правильно ответили просто с одного налёта. Мазутный проезд – в 65м году был переименован очень пышно в улицу Павла Корчагина. Единственная это у нас улица литературного героя.
Е.Бунтман
―
Там много вообще уникального в районе есть. Я думаю, что об этом поговорим. Есть одна улица литературного героя, одна улица террориста-бомбиста.
С.Бунтман
―
Да. Правильно ответили у нас Евгений, Леонид, Наталья, Лада – получают журналы. Расскажи про террориста-бомбиста.
Е.Бунтман
―
Есть улица Николая Кибальчича.
С.Бунтман
―
Его любили не только за это!
Е.Бунтман
―
Не только за это, но получается причудливо довольно. На современной карте Москвы единственный террорист, такой действующий террорист, которому посвящена улица. Не надо забывать, он конечно не за это, за свои аэро-изобретения, об этом я достаточно подробно писал в журнале. Но в первую очередь, в русском революционном движении Кибальчич был известен как человек, который собственно соорудил те самые бомбы, которые бросали в государя императора Александра Николаевича.
С.Бунтман
―
Улица Кибальчича, он там в таком контексте, рядом с …
Е.Бунтман
―
В космическом контексте
С.Бунтман
―
Ракетно-космическом. Улица Константинова, например, который вообще прадедушка ракет, получается так. Дальше там ещё Ракетный
Е.Бунтман
―
Ракетный бульвар, там как раз рядом с улицей Кибальчича.
С.Бунтман
―
Ещё там академика Люльки, перекрёсток назвали улицей академика Люльки
Е.Бунтман
―
Который венчает улицу Павла Корчагина, бывший Мазутный проезд.
С.Бунтман
―
Это назвали разворотный круг 98го, потом 714го автобуса, назвали площадью академика Люльки, и улица Бориса Галушкина, который никакого отношения не имеет к ракетам и так далее.
Е.Бунтман
―
Главные ракеты-то на другой стороне проспекта Мира, там, где ВДНХ
С.Бунтман
―
Правый выход, если смотреть в сторону области, правый выход станции ВДНХ, новый выход, находится как раз вот там, где, собственно, родилось и название всего Алексеевского района, и это село Алексеевское, и путевой дворец был Алексея Михайловича, и Тихвинская церковь тоже времён Алексея Михайловича, очень красивая церковь. Я думаю, все её знают, и тихое Алексеевское кладбище. Тихий уголок Москвы, здесь написали у нас. Нет, это не тихий уголок Москвы, совсем не тихий уголок Москвы.
Е.Бунтман
―
Сейчас это очень тихий уголок, конечно. Не то, что безлюдный – почти безлюдный, во всяком случае, та часть, которая находится ближе к платформе Маленковская Ярославской железной дороги, и к улице Павла Корчагина. Там тихий, несмотря не близость к центру, спальный район вполне, но основная жизнь всегда начиналась там, где находятся (не знаю, находятся ли сейчас) общежития разных вузов, потому что кто только там не жил, это такая Вавилонская башня прямо была, все общежития двунадесяти языков, где было не очень спокойно вечерами – это дорога к ВДНХ. Это как раз всевозможные общежития. Некоторые спокойные, некоторые пользовались дурной славой. И вот насчёт нетихого района - это, конечно, изобилие профессиональных технических училищ в районе.
С.Бунтман
―
Одно из них просто стояло рядом, сначала это была просто 8-летняя школа, потом стало ПТУ строительное, потом она преобразилась до совершенно дивной гимназии.
Е.Бунтман
―
Очень нахваливают, да.
С.Бунтман
―
И школа там напротив была очень хорошая. Как она существует сейчас, я не знаю – это 6я спец, английская. Из неё Евгения Альбац, например.
Е.Бунтман
―
Она сейчас процветает.
С.Бунтман
―
А у нас подлинный дворец Петра Алексеевича в Стрельне, пишет А.Н. – А у нас подлинный дворец Екатерины Второй в другом районе совершенно. Давайте будем сейчас все…
Е.Бунтман
―
Мериться дворцами.
С.Бунтман
―
Мериться дворцами. Халтуринская есть ещё, конечно, бомбистская вполне улица. Халтуринская есть.
Е.Бунтман
―
Каляевская.
С.Бунтман
―
Её уже нет, да.
Е.Бунтман
―
Но была.
С.Бунтман
―
Она стала Долгоруковской уже. Ещё дело в том, что у нас разворачиваются на нашей ветке метро разворачиваются события серии книг Дмитрия Глуховского.
Е.Бунтман
―
Собственно, его флагманский роман, «Метро 2033» - там как раз начинается, я был поражён, что начинается как раз в моих местах, в наших местах.
С.Бунтман
―
Да, я думаю, нам стоит послушать Дмитрия Глуховского самого, как раз кусочек про общину на станции ВДНХ книги «Метро 2033».
Д.Глуховский
―
Станция метро ВДНХ в 2033 году такая, какой она описывается в «Метро 2033» - это сообщество людей, близких друг к другу поневоле, поскольку они все в час икс, когда падали боеголовки на Москву, оказались неподалёку от входа в метро, успели добежать до него и за 20 лет с момента катастрофы стали друг другу одной семьёй. В отличие от других станций, где царит та или иная идеология или тот или иной жёсткий политический режим, на ВДНХ в этом плане всё довольно спокойно, расслабленно, живут они на отшибе, но при этом друг друга оберегают и в дальнее большое метро пускаются с неохотой. Растят свиней, их кормят выращенными тут же в туннелях шампиньонами, потому что шампиньоны как и люди и свиньи, не нуждаются в солнечном свете, чтобы расти – достаточно воды, органики и витаминов, и собственно этим всем и кормятся. А на продажу растят приготовленные шампиньоны, из них делают так называемый чай, который, на самом деле, не чай а грибной отвар, тем не менее, за неимением настоящего чая, который сгинул вместе с Индией, чай с ВДНХ славится на всё метро своим удивительным вкусом и бодрящим эффектом. И всё бы хорошо, если бы не тут же над головам жителей ВДНХ не образовалась бы на поверхности новая страшная угроза – так называемые «чёрные», которые самозародились, новая форма разумной жизни в ботаническом саду, и некоторое время спустя не стали спускаться вниз в метро, неся жителям метро ужас и погибель.
С.Бунтман
―
Ну у нас ещё 12 лет до этого, да, Дмитрий Глуховский, «Метро 2033». Ну я сказал бы ещё, насчёт свиней жители вот этих районов, включая Сокольники, могли бы и обидеться, сказать, что так называют спартаковских болельщиков, это действительно во многом спартаковская вотчина.
Е.Бунтман
―
Это с одной стороны, а с другой, павильон животноводства был одним из моих любимых на ВДНХ
С.Бунтман
―
Это другой район, Останкинский. Ты это застал больше, все великие электрички, которые ходили, и все наши болельщицкие дела.
Е.Бунтман
―
Это был самый простой способ вернуться со стадиона. Это был исключительно спартаковский район, вся Алексеевская, ВДНХ, Рижская, и туда дальше до самой почти Яузч – потому что там уже зона влияния была другая, необъяснимую популярность там снискал ФК ЦСКА уже ближе к Яузе, эта группировка Ярославка примерно оттуда.
С.Бунтман
―
Да, там очень стрёмные улицы у Яузы были, мы их разбирали когда-то ,то всевозможные улицы Бажова, Малахитовая…
Е.Бунтман
―
И как раз электрички после матчей, если вы себе представляете, ЯЖД, Ярославский вокзал, красная ветка, откуда быстрее всего добраться из Лужников, где тогда играл Спартак, и потом вот эти вот набитые электрички, очень многие выходили на Маленковской, где мазутка, где улица Павла Корчагина и так далее. Многие спартаковские болельщики родились в окрестностях этих улиц, многие были оттуда, поэтому Сокольники с одной стороны и Мазутка с другой стороны – это спартаковская вотчина, и Марьина роща, которая тоже естественно, как твой отец и мой дедушка рассказывал, что основной актив спартаковских болельщиков был из Марьиной рощи, пдф которой ты разыгрывал. И собственно там, получается, на территории другого района, была печально известная для болельщиков ЦСКА и гордость фанатов спартаковских, была битва на Мазутке, 2001, если мне не изменяет память, год, когда было прямо побоище прямо у выхода с электричек у станции Маленковская, в лесах была такая битва – одна из, наверное, последних, слава богу, битв таких была.
С.Бунтман
―
Места спартаковской славы и вообще спортивной славы, наш сосед был Александр Бубнов. Наш сосед недалеко совсем жил.
Е.Бунтман
―
Прославленный защитник Спартака, сборной СССР, где он ещё успел поиграть? Поневоле в ЦСКА и, наверное, в Динамо.
С.Бунтман
―
Да, у нас в доме на курьих ножках на улице Бориса Галушкина жило очень много спартаковских хоккеистов, один из братьев Майоровых жил (а может, и оба), а напротив жил совершенно легендарный футболист и тренер Александр Севитов, напротив там в домах «гармошкой», которые были. Ну вот скажи мне, пожалуйста, вот куда бы ты повёл прежде всего в нашем районе? Я бы, конечно, пошёл бы и посмотрел освобождённую уже сейчас, но, правда, застроенную другими зданиями, от корпусов завода «Водоприбор» удивительную совершенно станцию насосную Мытищинского водопровода, это большой такой, серьёзный образец промышленной архитектуры конца 19го века.
Е.Бунтман
―
Если бы я вёл экскурсию прямо по району, я бы начал условно со старой Алексеевской улицы, там от выхода из метро Алексеевская, и туда севернее, в сторону улицы Павла Корчагина, в сторону Маломосковской, и есть несколько таких опорных точек, краснокирпичных точек, там изумительная краснокирпичная архитектура. Во-первых,, причудливые такие башни завода «Водоприбор», замечательного, мне всегда в детстве больше всего нравилась ограда, потому что это такой красный кирпич, сейчас поверх этого красного кирпича ещё много-много слоёв такой розоватой странной краски, сейчас это часто делают, надеюсь, это когда-нибудь прекратится, антикультурное, и такой пылающий красный кирпич появится из-под неё. Это очень красивое здание, его сейчас перестраивают, на территорию зайти нельзя, надеюсь, что что-нибудь из этого будет хорошее, сейчас делают заводские помещения пригодными для какой-то культурной жизни…
С.Бунтман
―
Как фабрика «Большевик»
Е.Бунтман
―
Или как депо на Лесной, которое симпатично сделано – надеюсь, будущее будет таким. А потом есть слева Маломосковская тоже очень интересная, но надо идти прямо, и наконец, там сейчас на углу напротив такого довольно странного здания Водоприбора на углу, где кончается красный забор, там есть наконец-то указатель к церкви и к бывшему приюту братьев Бахрушевых. И это такая спрятанная жемчужина района, на самом деле, и главная достопримечательность, о которой вообще мало кто знает, потому что этот Бахрушинский приют довольно хитро спрятан. На него несколько раз покушались, хотели его все здания снести, застроить. Одно из зданий погорело, в котором когда-то было издательство «Мир»
С.Бунтман
―
Имени Жириновского. Он там работал юрисконсультом.
Е.Бунтман
―
Как гласит легенда.
С.Бунтман
―
Нет, он там точно работал юрисконсультом. Точно там работал, это я знаю точно от людей, которые с ним работали.
Е.Бунтман
―
Там есть несколько зданий. Удивительная история у этого бахрушинского приюта, куда принимали сирот, обездоленных детей и их учили профессии, их учили работать руками. И потом, самое интересное, конечно, в уставе, который в архиве можно найти без особенных сложностей, что за ними следили ещё потом. Не просто вот научился работать слесарем, вперёд. Никого твоя судьба не интересует. Интересовались ещё и судьбой. И, пока они не пойдут во взрослую жизнь, не выйдут в люди, их как-то не отпускали, не лишали попечения. Это как раз было примечательно. И там есть ещё церковь, которая сейчас восстанавливается и в целом восстановлена, с замечательным настоятелем, отец Ростислав Ерёма, настоятель, с которым я общался, когда готовил номер для журнала. Будет время – обязательно туда зайдите, главная достопримечательность.
С.Бунтман
―
Евгений Бунтман и Сергей Бунтман здесь, мы обязательно встретимся через несколько минут, а я хочу – там совсем недалеко в Алексеевском районе находилось первое учреждение общественного легкового транспорта. Назовите это учреждение. Первое учреждение общественного легкового транспорта. +7-985-970-45-45, адрес не забудьте электронный.НОВОСТИ
С.Бунтман
―
Едем дальше. Абсолютно верно сказали вы, что здесь у нас был первый таксопарк. Недалеко десятый, на Маломосковской, но там какие-то уже совсем другие учреждения. Владимир правильно ответил, Антон, Ира и Лена – все получают, каждый из этих победителей, пдф районов Алексеевский, Марьина роща и Мещанское. В район ведёт Крестовский путепровод, архитекторы братья Яковлевы, на мосту применены решётки и ограды, которые были применены на малом каменном мосту. Спасибо вам большое, всё правильно. И то, что большой путепровод стали делать, это привело к тому, что разрушили Крестовские башни. А вот у нас здесь человек, Мосгипротранс, Пётр Маркман, работал раньше в Мосгипротрансе
Е.Бунтман
―
Это такое высотное здание, как раз рядом с приютом – ну, приют так во дворах немножко
С.Бунтман
―
Это образует такой центр развязки, где рыночек
Е.Бунтман
―
Рыночек теперь напротив него фермерский небольшой, а само здание совершенно удивительное, потому что у него был такой рассвет в 90е годы, в 80е годы там был в том числе и кинотеатр
С.Бунтман
―
Помню, там был конференц-зал большой, клуб.
Е.Бунтман
―
Там показывали кино. Я там смотрел «Фантомас», например. Точно совершенно помню, какого-то из Жана Маре. Потом началась вторая жизнь этого здания, потому что это такой символ 90-х, туда ездили каждое утро, были набиты автобусы с обеих сторон. В основном, аудитория была пожилые женщины, потому что там выступал Чумак, который то ли заговаривал воду, то ли ещё что-то, но всячески бодрил позднесоветских и раннероссийских граждан, а потом там были другие совсем, в религиозную сторону это передвинулось. В «междуцарствие» там был салон, сейчас там евангельские христиане-баптисты, а до этого, вот я забыл, кто был, но кто-то тоже из крупных – то ли ныне признанные экстремистскими Свидетели Иеговы, то ли ещё кто-то.
С.Бунтман
―
Ну там вообще у нас был большой центр разных … предприятий.
Е.Бунтман
―
А на Бориса Галушкина была штаб-квартира сайентологов, которые сейчас, вроде бы, ничем не запрещены. Штаб-квартира у них была на Бориса Галушкина, пока не начались процессы всевозможные, и вот сайентологи до сих пор с теплотой вспоминают это.
С.Бунтман: 303
―
я школа находится на Старо-Алексеевской, какое метро, что за микраж Алексеевский, спрашивает у нас развязный Дима Вин, как всегда развязный, ты его прекрасно знаешь, я думаю, по чату. Метро там ВДНХ, Алексеевская и всё. Но самое страшное там будет происходить в 2035 году – ну, страшное-не страшное,
Е.Бунтман
―
А Алексеевская раньше называлось Шербаковская, так, для информации
С.Бунтман
―
А до этого?
Е.Бунтман
―
А до этого я не помню.
С.Бунтман
―
Мир. Рижская-Мир-ВДНХ. Такой клочок ветки был, потом стала Щербаковская, когда Ботанический сад переделали в Проспект мира, станции, и вот станция Алексеевская – и я так подозреваю, что это не последнее название. Давайте сейчас быстренько послушаем ещё одного Дмитрия Глуховского про торговлю между ВДНХ и Рижской. Это уже «Метро 2035»
Д.Глуховский
―
«Привезли нам говнеца?» - Первым – вперед дозорных – их встречал остриженный скуластый парняга со свернутыми ушами. Глаза его были прорезаны чуть наискось, но цвета были цементного, как небо. Кожанка на нем не сходилась, а через распахнутую рубаху из-промеж кудрей и синих рисунков с креста смотрел спокойно и уверенно довольно крупный Иисус.Между ног у парня было надёжно зажато жестяное ведро, а через плечо висела сума, и он по этой суме похлопывал, чтобы она издавала соблазнительное позвякивание. «Лучшую цену дам!» – а звенело жиденько. В прежние времена над этой станцией находился Рижский рынок, на всю Москву знаменитый дешёвыми розами. После того, как завыли сирены, людям дали ещё семь минут, чтобы понять, поверить, нашарить документы и добежать до ближайшего спуска в метро. И ушлые цветочники, которым тут было всего два шага, набились внутрь первыми, локтями распихивая прочих гибнущих. Когда встал вопрос, чем жить под землёй, они открыли герметические двери, растолкали навалившиеся снаружи тела, и вернулись на свой рынок за розами и тюльпанами; те пожухли уже, но для гербария были пригодны вполне. И обитатели Рижской долго ещё торговали засушенными цветами. Цветы были подпорчены плесенью и фонили, но люди брали их все равно: ничего лучше в метро не найти. Ведь им надо было и любить дальше, и скорбеть, а как это делать без цветов? На сушёных розах, на памяти о еще вроде только вчерашнем и уже бесповоротно сгинувшем счастье – Рижская расправила крылья. Но новых цветов растить под землёй было нельзя: цветы – не грибы, не люди, им солнце подавай. А рынок над станцией, хоть и казался неисчерпаемым, иссяк. Кризис случился.
Рижанам, привыкшим уже к красивой жизни, полагалось бы перейти на урезанный рацион и вообще жрать крыс, как прочим бедолагам на обыкновенных и ничем не благословенных станциях. Но деловая хватка их спасла. Поразмыслили над возможностями, оценили преимущества своего расположения, и предложили северным соседям сделку: выкупать излишки свиного навоза, чтобы дальше уже самим торговать им, сбывая как удобрение всем тем станциям, которые культивировали шампиньоны. На ВДНХ предложение приняли: этого-то добра там имелось в избытке. И Рижская, угасающая уже, посеревшая от подступающей нищеты, обрела второе дыхание. Новый товар пах, конечно, не так, зато был надёжней. А в нынешнюю трудную эпоху выбирать не приходилось. «Ребят, вы что, пустые?» – разочаровался в гостях стриженый парень, коротко втягивая носом воздух. Тут подлетели, чуть припоздав, другие такие же с ведрами – гурьбой, наперебой выкрикивая: «Говнеца! Говнеца нету? Хорошие деньги! Пульку за кило дам!»
Платили тут, как и везде в метро, патронами от калаша, единственной теперь твёрдой валютой. Рубли еще в самом начале потеряли смысл: чем их подкрепить в мире, где честное слово ничего не стоит и государства нет? То ли дело – патроны.
Купюры давно в папиросы скрутили и скурили; крупные ценились больше– они почище были, углились лучше и смолили не так. Монетами играли дети победней, кому гильз не досталось. А настоящая цена у всего теперь была – в пульках, как любовно звали патроны. Патрон за килограмм на Рижской – а где-нибудь на Севастопольской кило уже все три стоит. Не каждый, конечно, этим делом, конечно, заниматься станет. Ничего: конкуренции меньше.
С.Бунтман
―
Ну вот, Дмитрий Глуховский нас привёл в 2035 год. Рынков, кстати говоря, рынок, который сначала был Крестовским, потом для него построили здание, он стал Рижским рынком. Ещё замечательный Ярославский рынок – как он потом назывался-то? Туда мы всегда ходили.
Е.Бунтман
―
На Маломосковской.
С.Бунтман
―
На Маломосковской, между Маломосковской и Старо-Алексеевской.
Е.Бунтман
―
Там уже остатки этого старого рынка, потому что насквозь пройти не получается, там огромные теперь зиккураты стоят новостроек, в ту сторону от Новомосковской до Павла Корчагина, там насквозь можно пройти, но уже так, огородами. Так он существует, и до сих пор там есть какие-то ремонтные мастерские чудесные.
С.Бунтман
―
Прежде, чем мы поудивляемся обилию разнообразных НИИ, которые в районе и существовали, и существуют, ну вот Маркман у нас до сих пор там работает, прекрасно – помашите рукой нашим замечательным родным местам, как будете. Я бы хотел первый в Москве (тут много всего первого) – первый в Москве памятник руководителю капиталистической страны. Руководителю капиталистической страны – кому? Быстренько ответьте. +7-985-970-45-45. Теперь вот, у платформы Москва третья находится головной институт МПС НИИ ЖД, ранее ЦНИИ МПС. В НИИ источников света, пишет Алексей нам, разрабатывали уникальные светильники. В том числе при участии Зинбёрге разрабатывали световоды. Серпуховская, Чкаловская, в киевском метро были световоды. Евгений Сергеич родился в 12м роддоме? – спрашивают. Ты родился в Маломосковском роддоме.
Е.Бунтман
―
Там был, кажется, один роддом.
С.Бунтман
―
Его снесли не просто так.
Е.Бунтман
―
А потом ещё это место солью засыпали.
С.Бунтман
―
Это же ужасно, когда должен был, по идее, родиться брат Евгения Сергеевича, Павел Сергеевич, там страшным голосом сказали, что у нас роддом был заражён.
Е.Бунтман
―
Там сумма внутрибольничных инфекций превысила все разумные пределы.
С.Бунтман
―
И должна была фонить. Кстати, напротив этого роддома, который правильно сделали, что снесли, напротив этого дома жил замечательный Аарон Яковлевич Гуревич, которого мне посчастливилось забирать оттуда к нам на интервью.
Е.Бунтман
―
Величайший наш медиевист, наш Легофф. Или Легофф – это французский Гуревич.
С.Бунтман
―
Да, даже может быть. У тебя были, здесь говорили, Федя Стуков у нас там жил – в 15м доме. И вот я-то его видел много раз, Федю Стукова. Сильно выросшего Федю Стукова, уже после его ералашевских всех дел, я видел его.
Е.Бунтман
―
Да, пару слов хотел сказать про своих сверстников из того же района, которые из того же района, с Бориса Галушкина, например, замечательный известный журналист Илья Жигулёв, который много где работал, в том числе и в признанной сейчас иноагентом «Медузе» работал, и он преподавал, возглавлял журналистский мейджор в РАН ХИГС, и это была прямо золотая эра журналистского образования, на самом деле, московского – когда он работал, в последние годы он работал в агентстве «Рейтер». И оттуда же, из соседнего дома, из 14го, замечательный писатель и историк Николай Кононов, который написал, в частности, исторический документальный роман про норильское восстание. И главная его специализация – историческая память, у Николая Кононова.
С.Бунтман
―
Здорово, потому что как-то когда думаешь, где-то Дима Борисов живёт, на Галушкина, в общем, честно говоря, это очень неплохой район, но я всегда, тут говорят, в Алексеевском студгородке жили когда-то, вот здесь вот, был легендарный Алексеевский студгородок. Но я очень не любил все районы, всё, что начиналось за улицей Бориса Галушкина, не говоря уже о том, что было за сельскохозяйственным мостом. Как-то я там не прижился, и мне кажется, что ты лучше окрестности знаешь, чем я, вот эти. Я ещё должен сказать…
Е.Бунтман
―
В мои годы там и поспокойнее было
С.Бунтман
―
В мои годы там ещё были бараки, у нас было достаточно весело.
Е.Бунтман
―
Сейчас это такой, наверное, тихий район, но главный его недостаток, той части, которая не примыкает непосредственно к проспекту Мира, отсутствие вообще каких-либо развлечений. Нет ни кафе, ни ресторанов, есть пара пиццерий, магазин сыров, кстати, около Гипротранса появился (я его так издалека видел, заходил, какие-то вполне себе бри с камамберами). Кроме шаурмы на Маленковской сирийской, в общем-то, ничего нету. Магазины, магазинчики, те, которые были – где был магазин «Молоко», там сейчас супермаркет – то есть, примерно там же и осталось, что, наверное, с одной стороны, очень здорово, как будто попал 20-30 лет назад, а с другой стороны, какой-то на отшибе получается район.
С.Бунтман
―
Да, вот как поворачиваешься от проспекта Мира, всё больше углубляешься в такой немножко такой no man’s land. Сергей пишет – не смешно про 12-й роддом. Это ужас был, когда нас предупредили тогда – пришлось будущего Павла Сергеевича…
Е.Бунтман
―
Какие-то там стафилококки развелись в таком количестве.
С.Бунтман
―
Стафилококк! Там какой-то ужас был, моя жена там дважды рожала, во второй раз заразилась, чуть не погибла. Рынок в его нынешнем состоянии, говорит Сергей Неволин, дорогой и бестолковый. Ну ладно.
Е.Бунтман
―
Туда вглубь не заходил, зато там мне отлично починили зонт.
С.Бунтман
―
Там сохранялись, кстати, мастерские.
Е.Бунтман
―
Недалеко от рынка есть чуть ли не один из последних сохранившихся в Москве, тоже довольно дорогой и бестолковый, филателистический магазин.
С.Бунтман
―
Ну да, там была филателистическая толкучка, между прочим, была – на другой стороне проспекта Мира, и очень много марок у меня оттуда в своё время были. На Маломосковской пиццерии есть.
Е.Бунтман
―
Да, я об этом говорил, пиццерии там, на углу, где таксопарк был, и ещё что-то
С.Бунтман
―
Десятка, да, была.
Е.Бунтман
―
Надо сказать, что очень много всевозможных вузов и отделений вузов там. Вот ты говорил про студгородок, там есть отделение педагогического, психологи, по-моему, там.
С.Бунтман
―
Там институт психологии РАН, во-первых, а во-вторых, там дефектологи были, учились
Е.Бунтман
―
Да, ещё там совсем рядом с той самой упомянутой высшей гимназией находится Московский государственный открытый университет, небольшой мостик к спартаковскому прошлому, потому что я тут рчень смеялся, когда именно там получал свой диплом нынешний капитан «Спартака» Георгий Джикия. Я не уверен, что он был там не в первый раз, но тем не менее.
С.Бунтман
―
Всесоюзный заочный политехнический институт. «А чебуречная на Ярославской улице?» Туда идти ещё надо. Здесь вспоминали пожарную академию ещё. Пожарное училище было. Да, вот очень много и чебуречную здесь вспоминают. «Ярославский рынок есть, там иногда покупаю что-то». Ну там бывает, когда там что-то нужно было, покупал.
Е.Бунтман
―
Ну рынки, к сожалению, сейчас редкость в Москве.
С.Бунтман
―
Да, они становились всё хуже и хуже. «Гостиница Ярославская – вспоминает Александр – был ресторан «Ярославль». Да, эти чудесные рестораны, как ресторан Рижского вокзала был в своё время, где сидел страшный человек и кричал «Метрдотеля ко мне».
Е.Бунтман
―
одно из самых прекрасных мест района для меня – это всегда был Ракетный бульвар, на самом деле. Ракетный бульвар – это было чудесное место, там не то, что очень серьёзный трафик вокруг, машины, конечно, ездят, но там вообще трафика почти нет – плохо это или хорошо, не знаю. Но ракетный бульвар всегда был чудесный, там всегда удивительные были кустарники, самая главная достопримечательность Ракетного бульвара – была потрясающая голубятня, которая состояла из многих-многих таких слоёв
С.Бунтман
―
Такая фигурная была.
Е.Бунтман
―
Присторечек, флигелей и так далее.
С.Бунтман
―
Сады, которые остались от бараков, были, там были ещё дома пятиэтажные дома, которые частично сохраняются. «Всё злачные места поминаете, граждане?» - ну конечно, поминаем, необычайно злачное место нашего района по проспекту Мира было «Белый медведь»
Е.Бунтман
―
«Белый медведь» давно закрылся, я там так никогда и не был, и ушла эпоха просто.
С.Бунтман
―
Честно говоря, я тоже никогда.
Е.Бунтман
―
Если идти прямо на север по проспекту Мира, метро Алексеевская, сразу на север – там теперь зияющая пустота вместо него. Что-то, может быть, там есть, но «Белого медведя» там нет. Обнажённые женщины там не танцуют
С.Бунтман
―
Вздохнул так. Лариса сказала, что Шарль де Голль, на обложке нашего журнала, на фоне гостиницы «Космос», фасада её, стоит Шарль де Голль. Это Лариса, Елена, Сергей и Павел.
Е.Бунтман
―
Это относительно недавняя история с памятником Шарлю де Голлю и гостиницей «Космос».
С.Бунтман
―
Относительно недавняя, гостиница «Космос» представляла собою, вообще-то, удивительную и невиданную стройку. Я помню, мы с отцом там как-то проходили, он остановился как вкопанный, потому что строили там – это вообще французская гостиница, югославские рабочие были
Е.Бунтман
―
Её к какому-то событию строили?
С.Бунтман
―
К Олимпиаде. И папа не мог оторваться от бетонного завода, который там просто стоял – не везли эти самые засыхающие бетоны, а там был бетонный завод свой, и папа смотрел, как по секторам были разделены щебёнка такая, щебёнка сякая, песок просеянный, песок непросеянный. Папа не мог оторваться просто, на зависть было. «Сейчас в этом году есть ещё царь-макет на пересечении улиц Константинова и Кибальчича».
Е.Бунтман
―
Да, читал про это, это какая-то интересная вещь, потому что я не знаю, что там конкретно, но какие-то рекламные публикации я встречал про царь-макет, надо посмотреть
С.Бунтман
―
«Видела часто Веллера на Маломосковской» - совершенно верно. Михаил Иосифович, не знаю как сейчас, на Маломосковской как раз и проживали. В доме, соседнем от Гуревича. Совершенно верно.
Е.Бунтман
―
Каким тебе показался район после того, как ты переехал из самого центра, с Мещанской?
С.Бунтман
―
Ты знаешь, мне показалось непривычно, очень непривычно. Во-первых, я не привык ездить школу, а потом, у нас были бараки, но мы были счастливы, были так счастливы новой квартире, гигантской, новой, 48 квадратных метров. Мы были так счастливы! Но я там не сразу обжился. Кстати говоря, должен сказать, браво, жители дома 14 и соответствующего дома по Рижскому проезду, 14 по Павла Корчагина, которые отстояли героически свой двор.
Е.Бунтман
―
Его как-то собирались застроить?
С.Бунтман
―
Да, там, где коробка, там, где площадки.
Е.Бунтман
―
Да, там главное общественное пространство вообще в районе
С.Бунтман
―
Там собирались построить некую халабуду, и построить её не дали. Я был очень рад за соседей, что они такие молодцы. «А я работала во французской редакции - Марина говорит – издательство «Мир» напротив Гипротранса, в женском монастыре» - как она считает.
Е.Бунтман
―
Ну это Бахрушинский приют, да.
С.Бунтман
―
Как здорово, что столько всего ответили. «В Пятницком кладбище с недавних пор могила Децла» - вообще это чудесное совершенно …
Е.Бунтман
―
Такое очень старое московское кладбище
С.Бунтман
―
Это старое московское кладбище, которое создали во время чумы, это чумное кладбище тоже, прекрасная Троицкая церковь. Да, Дроболитейный проезд, который рядом – это какой-то кусочек, где нет ничего, кроме путей, всяких разъездов и обрывов, который принадлежит тоже Алексеевскому району. Там есть замечательный некрополь Якушкиных, там могила Щепкина, например, это очень – такое спокойное, тихое московское кладбище, ну и оно описано у Сергея Каледина было в «Смиренном кладбище» - там было много предположений, что это Ваганьково, но если припасть к первоисточнику, к Сергею Каледину, он сказал, что это Пятницкое кладбище – тем более, что когда его герой влезает на Троицкую колокольню Пятницкого кладбища, он видит через проспект Мира легендарную пивную «Шайба». Видит облюбованную нами в своё время. Так что вот, друзья мои, мы уже закругляемся с Евгением Сергеевичем, и вообще-то знаешь, когда я полюбил этот район? Когда я прошёлся по зелёным местам, где были ещё футбольные поля у железной дороги, и когда перешёл через железную дорогу и понял, что я в лесу буквально через три минуты.
Е.Бунтман
―
Но это уже другой район.
С.Бунтман
―
Абсолютно другой район, но границ мы не признаём! Всего доброго, в следующую субботу будет Никита Василенко с вами, я маленький отпуск беру.