«Мемориал* и изучение сталинизма» (*российские власти считают иностранным агентом) - Сергей Мироненко - Дилетанты - 2021-11-20
20.11.2021
«Мемориал* и изучение сталинизма» (*российские власти считают иностранным агентом) - Сергей Мироненко - Дилетанты - 2021-11-20
Скачать
Виталий Дымарский
―
Добрый вечер, программа «Дилетанты» и я, ее ведущий Виталий Дымарский, хотел вам уже сказать «Добрый декабрьский вечер», потому что я понимаю, что в календаре у нас ноябрь, но для нас, для редакции журнала, мы уже в декабре, потому что вот-вот в начале декабря, выйдет декабрьский номер журнала, и открывается он небольшим комментарием события вокруг «Мемориала»- Который российские власти считают иностранным агентом
Виталий Дымарский
―
Комментарием, сделанным, действительно, в последний момент, по горячим следам вот той информации, которая появилась публично, информации о том, что генпрокуратура обратилась в соответствующие инстанции, я не помню, в суд видимо, по поводу ликвидации общества «Мемориал».- Который российские власти считают иностранным агентом
Виталий Дымарский
―
Вот, на эту тему, не совсем на эту тему, но я бы хотел поговорить с научным руководителем Государственного архива Российской Федерации, профессором исторического факультета МГУ Сергеем Мироненко. Сергей Владимирович, добрый вечер, спасибо, что приняли приглашение поучаствовать в этой программе
Сергей Мироненко
―
Добрый вечер.
Виталий Дымарский
―
Но я бы хотел расширить. Все, что происходит непосредственно в правовой сфере и т.д. вокруг «Мемориала», уже много на эту тему сказано, я бы хотел немного расширить этот подход, и поговорить с вами вообще о том, что в сегодняшней России, во-первых, что такое все-таки был «Мемориал»- Который российские власти считают иностранным агентом
Виталий Дымарский
―
И то, чем он занимался для исторической памяти и может быть, для исторической науки, и поговорить еще шире об исторической памяти сегодня, в отношении сталинизма, как многие его называют и сталинщиной, что у нас происходит, исследование и так далее
Сергей Мироненко
―
Пока Мемориал еще существует, он есть, и я надеюсь, будет существовать
Виталий Дымарский
―
Я тоже надеюсь. Но тем не менее, атака, безусловно, есть на «Мемориал», по формальным, неформальным признакам, дело не в этом. Но Сергей Владимирович, скажите, вы профессиональный историк, профессиональный архивист. Вот такого рода исследования, расследования они видимо, могут ли они считаться научными, что это такое для науки, что такое «Мемориал», и вообще то, чем занимаются общественники в отношении хотя бы все тех же сталинских репрессий.
Сергей Мироненко
―
Прежде всего, я хочу сказать, что государственный архив тесно связан с «Мемориалом». Уже многие годы. И одним из главных интересующих нас дел является конференция международная, научная, На тему «История сталинизма». Прошло уже 13 таких научных конференций, в которых приняли участие сотни исследователей из нашей с вами необъятной родины, из ближайшего зарубежья, из дальнего зарубежья, причем, ученых с мировыми именами. Эта конференция приобрела достаточно большую популярность и научность. Это научная международная конференция. Вот, последняя, 13-я конференция состоялось в июне этого года в городе Екатеринбурге и была посвящена Великой Отечественной войне. Тема его была «Пути к победе: Человек, общество, государство в годы Великой Отечественной войны», и она прошла с действительно большим успехом в Екатеринбурге. Я к сожалению, не был на этой конференции по объективным обстоятельствам. За годы того, что каждый год проводилась такая конференция, обсуждались самые разнообразные темы: Сталин и репрессии, безусловно; Сталин, сталинизм и религия, причем, не только православная, но и все остальные, экономические проблемы сталинского периода российской истории, так что «Мемориал» это не только просветительская, но и научная организация. И она наряду с Государственным архивом Российской Федерации, Государственным архивом социально-политической истории, президентским центром имени Бориса Николаевича Ельцина, Политической энциклопедией, издательством, учредитель этой конференции
Виталий Дымарский
―
Роспен наверное тоже- Да, Роспен это политическая энциклопедия до последнего времени был уполномоченным по правам человека тоже в числе соучредителей и организаторов этой конференции.
Виталий Дымарский
―
Понятно, мы давайте оба выскажемся, что мы надеемся, что закрытия «Мемориала» не будет, но если это все-таки произойдет, можно сказать, что это удар по исторической науке?
Сергей Мироненко
―
Безусловно, конечно, конечно. Это удар по изучению направления сталинского периода… Как угодно говорите! Как угодно говорите: Сталинский, сталинизм, сталинщина… Сталинщина мне не очень нравится
Виталий Дымарский
―
Да, тогда и ленинщина должна быть
Сергей Мироненко
―
Это такие публицистические объединения… Нельзя забывать свою историю – это главный посыл. Историю надо изучать. Чем занимаемся мы, чем занимались историки, чем занимался и продолжает заниматься «Мемориал».
Виталий Дымарский
―
Это вечный вопрос к архивистам. Историки всегда недовольны, историки пишущие, что архивы закрыты. Архивисты очень часто говорят, и справедливо говорят: вы не пользуетесь тем, что открыто, и уже хотите получить то, что закрыто. Но тем не менее, сколько еще в архивах хранится документов, открытых или закрытых, которые могут пролить дополнительный свет на тот период?
Сергей Мироненко
―
Вы знаете, для меня, как для историка, ответ на этот вопрос достаточно простой. Для меня история это наука, а наука, как известно, не имеет конца, если мы скажем, что мы все уже узнали и на все вопросы ответили это будет конец научному знанию. Таким образом, познания бесконечны и история тоже бесконечна. Сказать, что мы все узнали никогда не удастся – это первое. Второе, я напомню вам, и нашим слушателям, о том, что в прошлые годы 90-го столетия произошла архивная революция, когда сотни тысяч, миллионы дел, которые были засекречены стали доступны для исследования. Произошла эта архивная революция, и задача освоить то, что стало доступным. В советское время это ведь нонсенс: история собственной страны была одной из самых охраняемых государственных тайн. Это надо понимать очень хорошо. С момента выхода может быть даже раньше, краткого курса истории ВКПб было твердо сказано: это, это, а шаг влево, шаг вправо – расцениваю как побег, стреляю без предупреждения. Был выработан канон понимания и объяснения нашей истории, который невозможно было изменить. Сейчас, слава Богу, другие времена, другие правила, и историю в каком-то смысле можно изучать свободно и непредвзято. А свободная дискуссия это основа для того, чтобы продвигаться вперед в понимании того, кто мы, что мы и зачем мы живем на этом свете. И это, кстати, воспитание патриотизма.
Виталий Дымарский
―
Сергей Владимирович, насколько другие времена-то? У меня такое впечатление, что нынешние власти, на разных уровнях, не очень-то довольны теми расследованиями, исследованиями историческими. Мы знаем эту историю с Юрием Дмитриевым, другие есть, та же атака на «Мемориал», чем бы она ни закончилась, это же все такое по-моему желание если не совсем остановить и прекратить, то притормозить хотя бы вот этот весь процесс исследований, расследований преступлений сталинизма?
Сергей Мироненко
―
И да, и нет. Дмитриев это частный случай, конечно, то что конференции ежегодные истории сталинизма проходят, и что издаются исследования, это невозможно остановить. Виталий Наумович, мы же были с вами свидетелями, когда пытались с одной стороны политически разоблачить сталинизм, то политически его поднять, сделать Сталина успешным менеджером, как принято теперь говорить…
Виталий Дымарский
―
Эффективным, эффективным. Ну что вы? Такое научное открытие, а вы не знаете, Сергей Владимирович
Сергей Мироненко
―
Я знаю, но со времен брежневской манипуляции, когда был развитой социализм, люди шутили завитой социализм, это все игра в какую-то терминологию. Давайте говорить по сути дела. А по сути дела, конечно, вмешательство государства в историческую науку, оно сейчас более ощутимо, чем это было 10-ю годами ранее, но тем не менее, науку не остановить. И дискуссии в науке разные мнения, только в столкновении разных мнений возможно продвижение вперед представления о сталинизме. Я отвлекусь от этой темы, мы в государственном архиве Российской Федерации надеемся завершить такую серию, как восстание декабристов. Она началась в 1925 году, надеюсь, что в 2025 мы выпустим последний том этой публикации, где публикуются материалы следственного комитета по делу декабристов и в частности, мы сейчас работаем над томом, который посвящен программным документам декабристов. Вы знаете, это «Русская правда» Пестеля и Конституция Никиты Муравьева и другие программные документы, и пытаемся восстановить историю публикации «Русской правды». И это достаточно многострадальная история. У истоков этой публикации стояли такие известные декабристоведы как Сергей Николаевич Чернов и другие, и среди них такой Сергей Семенович Мильман, загадочная совершенно личность. До последнего момента мы о нем ничего не знали, но решили отправить запрос. А мы знали, что он погиб в сталинских лагерях, но как погиб, что погиб… И вот мы получили дело Мильмана из Челябинского архива, и я его прочитал, вот понимаете, когда ты говоришь «сталинские миллионы»… «сотни тысяч жизней», а вот жизнь профессора Мильмана, который в 35 году был осужден особым совещанием, тройкой, на 3 года, 3 года, это очень мягко по тем временам. Но через 2 года его расстреляли. За что? Да ни за что! Никаких доказательств, что он вел какую-то подрывную деятельность, просто какой-то лагерный стукач написал на него донос, что он вел какие-то обсуждения анархического устройства и как водится в те времена, высказывал террористические намерения в адрес руководителей лагеря. И его расстреляли. И среди документов этого очень маленького, очень тонкого дела, почему-то оказалось пришито его письмо жене. И я когда его прочел, мне стало так больно. Это такой крик души интеллигентного человека, который страдает не от того, что его оторвали от семьи или скучает по своему маленькому сыну, когда мы стали получив это дело, узнали, что у него был сын, выяснилось, что он был известный ученый-биофизик, к сожалению, умерший. И вот за что этого человека убили? За что? Да ни за что! Потому что, в 22 году у него возникли какие-то идейные расхождения с партией. Вот единственное, что. И он в 22 году вышел из партии РСДРП. Когда читаешь вот эти вот пронзительные документы, ты понимаешь, что такое сталинские репрессии, когда ты не знал, и никогда бы не узнал, из-за чего тебя схватили, а потом тебя отправили сначала в ссылку, а потом, это означало конец твоей жизни. Потому что бесконечные разнарядки сколько врагов народа надо выявить, это бюрократическое мнение, что надо выслужиться. Что он в лагере, да какие террористические намерения? Это все бред, ерунда, просто лагерному начальству нужно было доложить о раскрытии очередного заговора уже в лагере и очередной сводке отчитаться о расстрелах. Я просто был 2 дня когда прочел вот это дело, это ужасно. Когда сталкиваешься с судьбой ни в чем не повинного человека.
Виталий Дымарский
―
А он занимался декабристами?
Сергей Мироненко
―
Он занимался декабристами, он был профессором Первого тогда университета, тогда был первый и второй университеты, преподавал в Историко-Архивном институте, готовил публикации вот эту многострадальную «Русскую правду» Пестеля. В результате, потому что сначала был арестован Сергей Николаевич Чернов, который проходил по академическому делу когда старых профессоров в конце 20 – начале 30 годов им клеили, что они создали какую-то организацию, но время-то было достаточно вегетарианское, и только выдающихся наших ученых, Сергея Федоровича Платонова - гордость русской исторической науки, Юрия Владимировича Готье
Виталий Дымарский
―
Ну нрзб. наверное, если уж говорить
Сергей Мироненко
―
НРЗБ. не попала в академическое дело. У нее особая судьба, она могла попасть, но не попала, когда их сослали. А потом, когда в 34 году создали исторические факультеты, уже разгромили школу Покровского, уже стали изучать отечественную историю, ведь кто знает что несколько десятилетий в советской России не учили историю. Считалось, что история – буржуазная наука, а мы должны изучать историю классов. Не историю гражданского общества, а историю классов, был факультет общественных наук и т.д.
Виталий Дымарский
―
Сергей Владимирович, продолжим нашу беседу вокруг «Мемориала», сталинизма и его исследований. Раз уж мы перекинулись на декабристов, я не знаю, как это уже назвать, новый взгляд на декабристов ведь тоже появился, явно политически окрашенный. В наше время
Сергей Мироненко
―
Бедные декабристы, им ведь не повезло в истории. После того, как случилось это восстание 14 декабря 1825 года на Сенатской площади они стали государственными преступниками, были осуждены Верховным уголовным судом, пять человек было повешено, многие получили бессрочную каторгу, провели несколько десятилетий в Сибири, и только, когда вступил на престол Александр Второй в 1856 году были амнистированы. И до революции 1905 года вообще заниматься историей декабристов было невозможно. Не только историей декабристов, а историей освободительного движения в России. А освободительное движение-то было. И вот, только после пятого года стали появляться документальные публикации, стали возможны публикации мемуаров, писем декабристов, и они стали, по словам Герцена «рыцарями коваными из чистой стали». И появился знак «плюс». Потом несколько десятилетий советской власти они были иконой революционного движения. Наступили новые времена. Им опять ставят минус. И я очень хорошо помню
Виталий Дымарский
―
Против законной власти выступали.
Сергей Мироненко
―
Конечно, они преступники, потому что выступали против законной власти. Люди вообще не понимают, что такое история, что такое исторические события. Что, извините меня, весь 19 век наполнен революционными событиями, с конца 19-го, с Великой Французской революции, новые учреждения, новый порядок пробивал себе дорогу различного рода революционными событиями, по образному, кстати, выражению Павла Ивановича Пестеля, которое любили приводить в советское время: Вулкан Неаполя пылал, революционные события в Португалии, в Испании, в Греции, это все были реальные события 19 века. В конце концов, наша революция, которую мы сегодня в нашем историко-культурном
Виталий Дымарский
―
Контексте, процессе…
Сергей Мироненко
―
Есть документ, который называется… Великая русская революция, хотя сейчас и слово «великая» трактуют по-разному, потому что бывают великие преступления, великий голод
Виталий Дымарский
―
Историко-культурный стандарт, я вспомнил
Сергей Мироненко
―
Да, и вот единую революцию 17 года не разделяют на февральскую и октябрьскую, считают
Виталий Дымарский
―
А вы не согласны с этим или вы это просто констатируете как новое слово?
Сергей Мироненко
―
Почему? Я согласен. Это справедливо, потому что февраль не решил всех проблем, и Октябрьская революция это не случайность, это закономерность, и ее конечно надо изучать. Но дело не в дефинициях, а дело в конкретном изучении исторических событий, а то, что революция в феврале не закончилась, это тоже очевидно. Я хочу закончить свою мысль, что вчера был очередной юбилей восстания на Сенатской площади, и мы проводили конференцию в Историческом музее, и мы выходили, с этой конференции, был судья Коституционного суда, не буду называть его фамилию, и он мне говорил: Сергей Владимирович, а вы что, правда считаете, что они герои? Они же государственные преступники! О чем вы говорите? Они нарушили присягу! Как это вы можете о них говорить, что они несли что-то новое? И это был абсолютный и явный пример антиисторического мышления, когда человек к историческим событиям подходил с современной политической точки зрения
Виталий Дымарский
―
И правовой даже
Сергей Мироненко
―
Абсолютно. Так что бедным декабристам не везет
Виталий Дымарский
―
Слушайте, ну зато везет другим товарищам. Я не хочу конкретные примеры разбирать, но в принципе ваше отношение, есть у нас одна любимая фраза, которую повторяют очень часто, Тоже на разных уровнях власти: Не надо переписывать историю. И в то же время, сама же власть и ее представители это делают с большим удовольствием и большим энтузиазмом. Что такое вообще «переписывать историю» «не переписывать историю», как вы правильно сказали, у науки нет конца. Поэтому что-то новое всегда будет вписано в историю.
Сергей Мироненко
―
Переписывать историю, если на протяжении десятилетий история вашего отечества была самой большой, одной из самых больших государственных тайн, то о чем можно говорить. По сути дела с началом перестройки, с открытием архивов, с августовскими событиями 91 года, когда открылись архивы, когда стало возможно изучать советскую историю на основании подлинных историй, конечно, называйте как угодно: переписывание. Для меня это не переписывание, а это изучение настоящей истории нашего отечества, и она продолжается и будет продолжаться. Так что, переписывание несет в себе какую-то, знаете, как сейчас принято говорить, отрицательную коннотацию. Но все начинают говорить: Вы разоблачаете… Почему разоблачаете? Государственный архив Российской Федерации, давайте перейдем к конкретным делам, вышел двухтомник, который посвящен биографии Сталина с момента его рождения до 17 года. Это два увесистых тома, которые подготовила наша сотрудница государственного архива, кандидат исторических наук Оля Эйдельман. Она потратила на это 3 года своей жизни
Виталий Дымарский
―
Это исключительно архивные материалы?
Сергей Мироненко
―
Что значит «исключительно архивные материалы»? Мы поставили задачу восстановить, помните было такое издание «Пушкин в жизни»? Это Пушкин, глазами его современников. Мы поставили задачу, сделать эту фигуру глазами современников. Что думали о Сталине его коллеги по революционной борьбе, что думали о нем жандармы, чины департамента полиции, которые вели наблюдение за Сталиным. Из этого родился вот этот вот двухтомник, документальный в значительной своей основе, но конечно там большие статьи, которые объясняют различные периоды в жизни Сталина. Как он пришел в революционное движение, как он учился в духовной семинарии, за что его исключили из этой духовной семинарии, как он вел революционную пропаганду, как он жил в ссылке, как он участвовал вернувшись в 17 году, эта грань – это февральская революция. До февраля 17 года. И это удивительно с моей точки зрения, интересное чтение. Почему оно интересное? Потому что Сталин предстает таким, как он воспринимался его современниками. Как, например, Сталин вел пропаганду в этих кружках? Для меня это было открытием. И это не то, что мы в 19 году например, к юбилею Сталина вышел том воспоминаний о его революционной деятельности, и там были такие воспоминания, что вот, пришел Сталин и солнце осветило… Это общие слова, ничего не дающие для понимания. А вот были воспоминания, в которых рассказывается о том, как он действительно вел пропаганду. И это очень интересно. Один из юмористов пишет, вот Сталин пришел и начал говорить: слушайте, а зачем нам нужно знать, от чего луна всходит и заходит? Солнце всходит и заходит? Зачем нам нужна эта география или арифметика? Что это вам даст для облегчения вашей жизни? Это он говорил в Баку, в революционном кружке, действительно, страшные условия, бакинская нефть, мы вас научим как бороться за свое существование. Вот это вам нужно! мы научим, как забастовки устраивать, как требовать и т.д. Вскрывается действительная вещь, он был веселый человек, веселый. Вот у нас такое впечатление об угрюмом, сосредоточенном, медленно цедящим слово за слово
Виталий Дымарский
―
С юмором был, это правда. Со зловещим юмором
Сергей Мироненко
―
Да, да. И вот мы сделали этот двухтомник. Нам подсказали, что вот вы ненавидите Сталина, зачем вы это делаете? Но вопрос не в политической ангажированности. Наука, она не политически ангажирована, она наука.
Виталий Дымарский
―
Сергей Владимирович, а кстати, раз уж вы заговорили о молодом Сталине, а есть ли свидетельства тех людей, которых потом назвали вождями советскими, я имею ввиду, насколько он был популярен в высших эшелонах большевистской и РСДРП-вской власти? Есть ли мнение Ленина, Троцкого, таких, высших
Сергей Мироненко
―
Конечно, есть. Он никогда не был видным деятелем, но он был избран на съезд партии, Ленин говорил о молодом грузине, который ему импонирует, он пытался писать листовки, он не был чужд пропаганде. Возьмите, хотя это издано очень малым тиражом, но в библиотеках его можно найти, и это, поверьте мне, увлекательное чтение. Скажем, его арестовывают в первый раз, заключают его в тюрьму, и Сталин выбрасывает из окна записочки к матери, и естественно, тюремщики эти записки подбирают, и эти записки сохранились, где мы публикуем пламенный революционер Сталин, пишет: Мама, мне так плохо в этой тюрьме! Ты сделай, чтобы дядя сказал, что меня тогда-то не было чтобы меня не упекли надолго. Это абсолютно человеческое, и не надо делать из Сталина нечеловека
Виталий Дымарский
―
Возвращаясь к теме, которая нас увела сейчас к молодому Сталину, это переписывание истории и вмешательство государства в историю. С одной стороны, государству и его представителям, даже высшим, нельзя же запретить высказывать свое мнение об истории. Но, к сожалению, просто у нас получается, что это не мнение, и даже не рекомендация, а указание, директива. Как объяснить государству, что не нужно директивно устанавливать новые исторические истины?
Сергей Мироненко
―
Я думаю, что это не наша с вами задача – объяснять государству. Найдутся люди, которые в конце концов поймут, что это неверный путь постановки каких-то барьеров. Науку, мысль, нельзя загнать в определенное русло. Только свободное развитие может обеспечить действительное познание прошлого. Люди, ошибаются, да. Историки ошибаются? Да. Но из этих ошибок в конце концов возникает объективное историческое знание. И поверьте, вряд ли можно доверяться человеку, который говорит: Я все знаю до конца. Такого человека, мы с вами понимаем, на самом деле, нет. Но стараться понять непредвзято, на основании документов, фактов, интерпретаций этих документов – вот это дело истории.
Виталий Дымарский
―
Больная тема, она настолько больная, что здесь даже уже невозможно, меня попросили коллеги из заграницы попробовать, чтобы я им дал список тех законов, которые приняла Госдума, касающихся исторической памяти. Я не взялся за это дело, я сказал, что я сам запутался уже в этом количестве законов. Но смотрите, принято же безумное количество законов, ограничивающих изучение истории…
Сергей Мироненко
―
Ну не надо так преувеличивать
Виталий Дымарский
―
Ну как?
Сергей Мироненко
―
Безумное количество
Виталий Дымарский
―
Я считаю, что для этой сферы безумное. Ну, несколько, это уже безумие – Сергей Владимирович?
Сергей Мироненко
―
С другой стороны я с вами согласен, что не надо никаких законов, которые предписывают, как и что и в каком… с кем сравнивать, не сравнивать, поверьте мне, Виталий Наумович, мы с вами давно живем и видели разные, и нет такого общества, такого человека, который может поставить препону свободному научному развитию. На некоторое время это можно сделать, но надолго ли? Вот вопрос.
Виталий Дымарский
―
Я почему вспомнил об этом, потому что, есть такая больная тема, не только сталинских репрессий, но и Сталин и война. И я не знаю, что появилось нового и появляется ли что-то новое вокруг этого, но мы помним вот эти бои, политические вокруг пакта…
Сергей Мироненко
―
Вы знаете, я хочу сказать с точки зрения архивной службы страны. На протяжении последних нескольких лет, раз в год, федеральное архивное агентство вместе с государственными архивами организовало серию выставок, которые посвящены предыстории, и вот сейчас мы уже подошли вплотную к первому периоду войны. Мы сделали, я громко это говорю, многие люди архивисты, федеральное архивное агентство, руководитель Федерального архивного агентства Андрей Николаевич Оркизов, который лично занимается этими выставками, началось с Мюнхена, 1938 был, нам говорили: Вы не сделаете выставку о 39 годе. Почему нет? Мы сделали эту выставку, с моей точки зрения одну из замечательных выставок 39 год, где мы показали всю сложность и неоднозначность ситуации в 39 году. Мы подошли исторически к этому моменту. Мы показали позицию Польши. Польша стала жертвой раздела между Советским союзом и Германии. Но не надо забывать, что виноват не только Сталин, но и те руководители Польши, которые взяли прогитлеровскую ориентацию и просчитались. И не надо снимать ответственность за события 39 года, за пакт Риббентроп-Молотов и с Англии и Франции. Англия и Франция боялись Советского Союза. Но мы показали совершенно четко, переговоры перед заключением, Советский Союз был готов заключить договор с Англией и Францией. Англия и Франция не решались. Боялись Советского Союза. Это была сложное и как раз их решение. И вот эти выставки одна за другой, мы старались объективно донести до наших зрителей, для тех кто брал тома этих каталогов, где были научные статьи, документы, мы сделали специальную выставку «Сталин, Черчилль, Рузвельт» коалиция в борьбе с нацизмом.
Виталий Дымарский
―
Дело ведь в чем, конечно, безусловно, Англия, Франция, запад очень многое сделали для того, чтобы эта война возникла. И 38 год, и Мюнхен, все это понятно. И 39 год тоже понятно. Но они не то чтобы покаялись, они извинились, они признали свои ошибки, и не пытаются сейчас говорить: Нет, у нас только славные страницы, мы правильно поступали. Мы тоже в конце концов с большим опозданием, но на этом съезде народных депутатов тоже признали юридически ничтожным этот самый пакт. Зачем опять его возносить – вот это непонятно. Что это большая историческая победа? Это не к вам, с этим я согласен.
Сергей Мироненко
―
Это не к нам. Мы, то что архивная служба сделала, я считаю, это огромная, и нам на самом деле, никто не мешал. Кстати, каталоги, и сами выставки, если говорить об отношении высшей власти, открываются приветствием Владимира Владимировича Путина на всякий случай.
Виталий Дымарский
―
Слава богу
Сергей Мироненко
―
Так что неоднозначное отношение власти к этому вопросу.
Виталий Дымарский
―
Спасибо. Это был Сергей Владимирович Мироненко, научный руководитель государственного архива, профессор МГУ, я напоминаю нашим слушателям, что выходит через 2 дня журнал «Дилетант». По мимо той темы, которую мы сегодня затронули, главной темой журнала, главная тетрадка в журнале, это воспоминания более далекие, давние, это царевич Дмитрий углицкий, как писали, много интересного, так что читайте журнал и остается только, возвращаясь на полминуты к нашей теме, пожелать, чтобы «Мемориал» продолжил свою очень важную, полезную, как мы сегодня убедились и говорили, в т.ч. для исторической науки деятельность. Успехов всем.