250 лет ордену Святого Георгия - Андрей Хазин - Дилетанты - 2019-11-28

28 ноября 2019 года.

Эфир ведет Сергей Бунтман.

С.Бунтман

Инквизиция это явление такое средневековой Европы, все-таки явление поразительное, и осужденные как за превышение своих полномочий, и за то, что они не только защищали веру, но и по всякому поводу, а очень часто и без повода, жестоко расправлялись с людьми, заподозренными в ереси, в колдовстве, в чем-нибудь вполне не христианском.

Иезуиты тут не причем. Они инквизицией никогда не занимались. И иезуиты – это поздняя конгрегация, конец 16-го века. Связаны они с контрреформацией и в основном не с тем, о чем о них так любят писать, об их деяниях, вплоть до Александра Дюма. Занимались они разработкой теории, как, в общем-то, все обстоят дела и во что верят люди, и как бы об этом, этому лучше научить. Ну, конечно, всегда такое закрытое общество порождает массово легенд, в том числе и черных. Ну, а была поручена инквизиция, была еще в 13-ом веке двум нищенствующим орденам. Это орден проповедников, доминиканцы, и орден миноритов, это францисканский орден.

Если кто-то читал или смотрел, во всяком случае, фильм «Имя розы». То там как раз и францисканец, Вильгельм Баскервильский, как раз в прошлом он был инквизитором. И мы видим доминиканца, Бернарда Ги, который был не просто инквизитором, а еще и теоретиком, и он записал замечательный учебник инквизиции.

Очень забавный был эпизод, когда в конце фильма погибает Бернардо Ги, и мы, в общем-то, тогда кричали, зная, особенно моя мама, которая занималась еретическими процессами, как ученый в свое время, и как студентка Истфака, и с криками провожали мы на тот свет Бернардо Ги, с криками: «Эй, а кто будет писать учебник инквизиции?», потому что он умер гораздо позже в описываемых в фильме событий, и учебника еще своего не написал.

Так вот, мы решили разобраться и в процедуре, и в страшных вещах. Мы обещаем в январе, но в конце января, в февральском номере о Булгакове, как историке, естественно, вас встречаем, как всегда, главный редактор, Виталий Дымарский. И вот может быть такая перекличка с прошлым номером, в рубрике «Кадр» у нас подарок Гитлеру. Ему подарили снятую в Сараево мемориальную доску Гавриле Принципу, того, который на месте убийства Франца Фердинанда.

Обратите внимание на нашу рубрику, которую ведет Евгений Ройзман, и коллекционер, и человек, который изучал и разыскивал иконы. Вот «Блаженное чрево» это его рубрика.

Также у нас рубрика «Опознание». Александр Кибовский ее ведет. Очередной портретный детектив. Адмирал да не тот изображен. Как всегда, я думаю, вы с удовольствием прочтете одну из его, у него сотни просто расследований и определений принадлежности тех или иных портретов.

Красноярская ярмарка книжной культуры, а потом доходное мракобесие на крови. Насколько доходное, насколько это было распространено. Когда инквизиция достигла своего мрачного рассвета мы сможем узнать из этого журнала.

Электронные версии «Дилетанта» можно в принципе купить, но я надеюсь, что в Екатеринбурге он и в «Роспечати» появится, и есть прошлый журнал.

А я спешу вам сказать, что в Екатеринбурге 2 декабря Алексей Венедиктов и Виталий Дымарский проведут «Дилетантские чтения» в «Ельцин-центре». И там как раз будет можно купить экземпляр. А вам, Дмитрий, я очень советую обратиться или к Виталию Наумовичу или к Виталию Алексеевичу там прямо в Екатеринбурге, я знаю, что Дмитрий Мезенцев пойдет и уже купил билет в «Ельцин-центр», спросите на счет журнала, я надеюсь, что мои коллеги не забудут передать вам журнал.

Как врач, пишет Дима Винд, советую скачать с «Torrent» великолепнейший фильм начала 80-ых, середины 80-ых, правда, «Имя розы» ЖанЖака Анно, на и на самом деле который, молодым, Шон Коннери молодой, не там молодой. Молодой он в Бондах начала 60-ых годов, а здесь он зрелый. Там как раз есть инквизиция в изначальном своем виде.

Я хочу вам сказать, что мы очень во многом здесь разбираем именно инквизицию испанскую и инквизицию, которая достигла своего расцвета, когда ей, в общем-то, достигать расцвета не полагалось, 17, 18 век. И я хотел бы, чтобы с вами для входа в атмосферу как раз- послушали один из распевов 17-го века. «И славься, царица небесная» на испанском языке, а не на латыни. И как раз мы в этом войдем, Хуан де Саласар это написал.

Ну, вот мы с вами послушали фрагмент гимна «Славься, царица небесная», да, и в особенности после Реконкисты, то есть отвоевание у мавров, так называемых, Пиренейского полуострова, испанская инквизиция достигла своего, начала достигать своего расцвета.

Дело в том, что гонения на иудеев и на мусульман, это все, конечно, католические монархи Фердинанд и Изабелла постарались. Где только не старались. И вот что такое инквизиция, по сравнению с тем, что было до этого, это хотя бы был регулярный процесс. Инквизиционный процесс. И достаточно страшные вещи, конечно, на нем творились.

У нас здесь есть и легенды об инквизиции. То есть то, что, например, Нидерланды и кальвинисты нидерландские распространяли рассказы об инквизиции, отголоски этих рассказов мы видим в великой книге Шарля де Костера «Легенда об Уленшпигеле». Это, конечно, не совсем так. И приговоры смертные далеко были не сплошь там по процентам в инквизиционных процессах.

Борьба с еретиками, она проходила и с помощью инквизиции и до этого без помощи инквизиции.

И вот что пишет Илья Иткин: «Был в Каркасоне, там инквизиция постаралась».

Там постаралась не столько инквизиция, не надо путать, сколько крестовый поход против катаров. Катары были даже не еретики, они были с точки зрения христианства хуже, потому что они были апостаты. Это в принципе совсем другая религия. А не просто ответвление христианства.

Как когда-то замечательно совершенно сказала Ольга Журавлева в программе «Ну, и денек», что еретиками становились те, кто не прошел на Соборе пятипроцентный барьер, кто не прошел.

Вот францисканцы успели проскользнуть и стали уважаемой христианской конгрегацией. Многие другие не успели этого сделать.

А поход против катаров это еще такое, скажем, инквизиционное, но доинквизицонное, такое еще мероприятие было кровавейшее невероятное.

И вот если Дмитрий спрашивает, насколько изменила европейское общество инквизиция. Не столько инквизиция, сколько истребление свободомыслия, истребление мысли и религиозной в нехристианской и внутри христианской неортодоксальной мысли. Конечно, изменили и очень сильно. И разрушение юго-западной французской цивилизации, разрушение всего этого региона, конечно, совпало с катарами.

О катарах тоже очень много существует легенд, очень много существует спекуляций по этому поводу. Есть прекрасные книги о катарах, собственно, о сути их верований и о том, какова это была цивилизация.

Спасибо, конечно, у нас Алиеноре Аквитанской, которая, внучке великого южного поэта, потому что вся французская поэзия была там, в 12-ом веке, она вся была там на юге, на севере было мало что, и она привезла с собой всю поэзию на север, когда вышла замуж за короля Людовика Седьмого.

Я предлагаю вам кусочек послушать именно катарского гимна. Об этом память существует в Лангедоке невероятная, потому что есть места такие как Безье, город Безье был взят и перебит, взят в мешок, в знаменитый котел, мешок, Безье, взял и все были перебиты, очень многие люди. Есть целые вырезанные деревни крестоносцами, катарские деревни. И например, деревня Минерва, просто стоит такой камень, необработанный, на котором написано НРЗБ, написано на окситанском языке.

И естественно, последняя твердыня, замок Монсигюр. Вот в фильме «Ларец Марии Медичи», кстати, было про катаров рассказано и в фильме, в книжке «Ларец Марии Медичи», было рассказано, ну, довольно толково. И фильм «Ларец мари Медичи» я очень хорошо помню, потому что наша франкоязычная команда там много чего наозвучивала, и я в том числе.

А мы сейчас послушаем окситанский знаменитый катарский гимн «Le Bouvier».

Да, именно вот такой был катарский гимн. Вы хорошо слышите, я думаю, горное перекликивание. Система у катаров была этих замков, которые они обороняли от крестоносцев, система была очень простая, телеграфная. Потому что из одного замка, стоявшего на вершине горы, можно было увидеть два. Так что можно было всегда сигналы кострами, огнями передавать. Единственное, что непонятно, я никогда не понимал, как все-таки крестоносцы его взяли. Потому что подняться совершенно невозможно, особенно если там непроложенные дорожки, как сейчас для туристов, которые поднимаются. Подняться по этому отвесному, причем по льду, там было все заморожено в это время. Ну, считают, что им открыли двери.

Мы в номере разбираем испанскую инквизицию. И особые изощренные орудия пыток были тоже в Испании. Знаменитые еретики, вот здесь перечисляется кто был сожжен на процессах церковных, конечно, инквизиционного толка, но не только инквизиция занималась Яном Гусо, Джордано Бруно, Жак де Моле, был процесс инквизиционного толка, но я бы сказал, что это другого рода процесс. Чекко д`Асколи да здесь, и НРЗБ есть. Но нет, например, упомянутого знаменитейшего еретика всей Северной Италии, именем которого живет до сих пор, это Дольчино, брат Дольчино, о котором очень подробно рассказано в книге «Имя розы».

И здесь совершенно правильно пишут, что…вот сейчас я найду это, что в романе, конечно, в отличие от фильма нет никакого бунта, но бунт, самое интересное, в этих местах бунты были постоянные. И брат Дольчино, который взбунтовался и в 1400-ых годах, и долго сидел на горе.

Здесь спрашивают у нас в чате и очень хорошо спрашивают.

«В 17

Здесь вот ведьминские процессы это очень и очень протестантская история, и протестантские костры, а также сковородки, на которых жарили, тоже были и в Женеве, где были кальвинисты. И замечательным образом совершенно протестанты тех, кто им не нравился, преследовали. Конечно, религиозные войны, например, во Франции 16-го века, которые подразумевали, но уже не в такой степени инквизиционные процессы, они были чрезвычайно жестокие и с той, и с другой стороны.

Мы помним Варфоломеевскую ночь, это просто без всяких процессов резню протестантов в Париже после свадьбы Генриха Наваррского и Маргариты Валуа. Мы это помним, конечно, но то, как отвечали протестанты католикам, это гораздо реже мы вспоминаем.

Гугеноты – это была огромнейшая потеря для Франции. Вообще когда был Нантский эдикт со времен Генриха Четвертого до времен его внука, Людовика Четырнадцатого, до 1685-го года, это были времена более-менее нормального религиозного и делового мира. Потому что Франция после отмены Нантского эдикта лишилась практически деловой протестантской части своей, практически полностью.

И в Берлине когда мы смотрим на французскую церковь, на Жанда́рменмаркт, мы вспоминаем, конечно, гугенотов, которые, даже когда смотрим, например, сборную ЮАР по регби, там вот выехавшие гугеноты. И мы сейчас Дюплесси, например, мы видим фамилии и слышим их, видим их в программках, слышим фамилии вот этих родов, которые выехали в свое время вместе с голландцами в Южную Африку.

Да, конечно, много чего. Ни с какой инквизицией, Людовик Одиннадцатый, например, как, о котором вспоминает Дима, не связан, инквизиция это не его, это жуткие совершенно пытки и придержание в тюрьме в нечеловеческих условиях безо всякого инквизиционного процесса. Поэтому инквизицию, как делает наш журнал, я бы порекомендовал рассматривать довольно строго.

Ну, теперь мы с вами разойдемся потихонечку и затем продолжим наш журнал.

Я должен попросить у вас прощения, что иногда я экую, бэкую, потому что я читаю в изобилии то, что вы пишите и в чате, и в смсках.

В смсках, я должен вам сказать, что не пишите сейчас смски, поскольку наша программа регистрирует невероятное совершенно спам и нашествие ботов, и читать ее совершенно невозможно.

«Гугеноты насиловали католичек, нехило истязали, издевались над телами».

Совершено верно.

Чтобы понять за что пытали Галилея и Коперника, ни за что, а для чего, для того, чтобы они признались.

Вообще пытают не из-за чего-то, а для чего-то.

НОВОСТИ

С.Бунтман

И вот «Черная легенда», месть протестантов. Конечно, протестанты мстили. И вообще фанатиков было полно везде.

Инквизиция была институцией очень жестокой и повторю последнюю фразу, на которой мы с вами расстались перед новостями, что пытки и применялись, и применяются не почему-то, не из-за чего-то, а для чего-то. Бывает, что сейчас, и мы это все чаще и чаще слышим, потому что сейчас труднее скрыть что бы то ни было. Пытки применяются просто из удовольствия для тех, кто пытает.

Пытки это для того, чтобы получить признание. А признание, как при инквизиции, как и затем, например, во времена Сталинского террора, признание это царица доказательств, других доказательств нет.

Для того, чтобы перейти, вот параллельно существовал светский процесс, как в Англии по Великой хартии вольностей, и в котором можно было уже состязательно решать вопрос вины или невиновности. Снова состязательно, потому что в Риме это уже было, например. Здесь существовало обвинение и нужно были или признаться, или отвергнуть, но сам человек оставался один на один. Причем в страшной обстановке это было, которая производила уже угнетающее впечатление сразу на человека, который был в чем-то обвинен.

Мне кажется, что не стоит валить все в одну кучу. Например, Джордано Бруно и долгое расследование, и кто был Джордано Бруно, потому что в учебниках написано, что он был такой революционер и атеист, не совсем. У него была очень сложная духовная система. И об этом написана прекрасная книжка, исследовательницей по фамилии Йейтс написана, это лучшая книга о Джордано Бруно, которая, по-моему, написана.

«А как же битва на Калке? Там кучу времени князей казнили».

Во-первых, это давайте договоримся, что именно подробности всего того, что тогда происходило, мы их знаем из летописей, летописей, а не из протокола, например.

У еретиков было еще такое несчастное, у самых известных еретиков, несчастное последствие вот этих еретических инквизиционных процессов. Потому что о многих из них мы знаем только с той стороны, только со стороны обвинителей.

Тоже самое, например, произошло с братом Дольчино. О нем мы знаем из двух или трех его писем, и знаем только то, что о нем писали обвинители. И истинное положение вещей подбирается сейчас крупицами историками, есть целый центр Дольчинианских исследований на Севере Италии в Новаре, в городе Новаре. И по крупицам действительно восстанавливается картина и восстания, и сидения на горе, и долгой осаде крестоносцами.

Нет, это была очень тяжелая атмосфера действительно. Вот ты сразу попадаешь в то, что на тебя производит гнетущее и устрашающее впечатление. Попадаешь в темное помещение, почти все помещения были тогда темные. Ты попадаешь и оказываешься, напротив тебя люди, торжественно одетые, какие-то люди в капюшонах, если это не карикатура, сделанная, например, легенда об инквизиции, которую очень серьезно распространяли протестанты. И вот эта атмосфера, плюс еще человек мог признаться после того, как ему покажут инструменты, ему покажут инструменты, и он мог от одного вида признаться.

Ну, что же, давайте мы сейчас с вами как раз послушаем гимн именно голландский, гимн, патриотическую голландскую песню. Мы пропустим одну вещь и послушаем голландскую песню.

Она очень показательна, потому что именно на протестантской борьбе, именно на революции нидерландской против и испанского владычества, и испанского засилья, именно построена вся основательнейшая легенда, на которой зиждиться именно Нидерланды. И вот эта борьба, и Испанских Нидерландов, и освободившихся Северных Нидерландов, именно вся эта борьба лежит в основе или республики, или сейчас королевства Нидерланды.

Послушаем нидерландскую патриотическую песню.

Да, Дмитрий прав, здесь не просто чувствуется, а это чистое барокко, это здесь все очень и очень чувствуется серьезно.

В России, на Руси, были еретики, были ереси, инквизиции как таковой не было, поэтому процессы проходили абы как. И могли просто сжечь, присудить и сжечь без всякой даже видимости процесса.

Вообще это очень серьезная история про ересь и про основное течение церкви. Сейчас становится все яснее, что, например, борьба за бедность церкви в 13-14 веках была чрезвычайна благодатна для церкви, если бы ее не зажали так сильно. Может быть не было бы таких кошмарных совершенно ситуаций и заблуждений, которые были в западной церкви уже весь 15, 16 век. Не было бы всей истории с Борджа и подобного рода папским престолом. Не было бы может быть.

Но дело в том, что мы к ней вернулись, к этой истории. И с избранием Папы Франциска в особенности вернулись к положению о бедности церкви. Невозможность диалога при господствующей единой идеологии – это чрезвычайно пагубная вещь. И когда совершилась реформация, и реформация, и войны религиозные в Европе, тогда и появилось Общество Иисуса, которое, самое главное в контрреформации было не преследование протестантов, а была другая вещь. Главное было, что да, конечно, немножко не так все, как мы всех учили раньше, но и не так все упрощенно, как у протестантов. И эта идея породила и искусство барокко, и породила иезуитскую систему обучения, и возврат к какой-то первоначальности в миссионерской деятельности иезуитов был чрезвычайно важен. Как, например, редукции в Латинской Америки, знаменитые эти иезуитские редукции, где они пытались выстроить жизнь общины так, как, наверное, в идеальном христианстве могло существовать.

Джордано Бруно был, конечно, мученик свободной мысли. И не зря ему стоит памятник там, где его сожгли, замечательный памятник на Кампо-деи-Фиори.

«Бруно был резок».

Да, Данте, совершенно, понятно, что вы Данте, поэтому вы все правильно пишите.

Он был резок как с католиками, так и с протестантами. Считал, что и те, и другие плохо знают Библию, что правда. Не соблюдают заповеди. Он был оппозиционером ко всем, но при этом его учение было, конечно, необычайно сложное и оно не совсем тоже христианское.

Всю эту борьбу, мы ее должны, конечно, оставить в истории.

А я бы хотел сейчас вам рассказать еще о некоторых вещах, которые есть у нас в журнале помимо инквизиции. Наши обычные рубрики.

Вот кумир ли супостат. Вот считать ли того же самого Александра Македонского. Кумир он для тебя или супостат. Мы знаем как опасно считать кого-то кумиром и как опасно считать исключительно супостатом, особенно в истории, неблизкой нам истории. И разобрать вот так направо, налево список того, что можно поставить в вину и можно поставить в заслугу человеку, вот здесь тоже, как обычно, мы это делаем и с Александром.

Картина разбирается «Иван Грозный показывает свои сокровища английскому послу Горсею». Это картина, это такая могучая картина 19-го века, исторический сюжет.

Личный архив тоже у нас здесь присутствует.

Голицыны, один из родов, у нас Евгений Снегов описывает, как всегда. И с их собственной геральдикой, и с их историей.

Великолепная совершенно вещь, которая мне всегда всю жизнь была близка и я, конечно, всегда вспоминаю и свою семью, и своих родителей, потому что их прикосновения к историческим событиям для меня делает все живее, как и для всех для вас. И когда я вспоминаю чем занималась в истории моя мама и что для меня осталось навсегда, также я вспоминаю, как вместе с испанчатами, как тогда говорили, в детском доме в Обнинске воспитывался мой отец, и из этого он вынес очень большую дружбу с Августином Гомесом.

Вся хронология эвакуации детей из Испании в Советский Союз у нас дана в нашем «Красном кресте».

Портрет «Отвергнутая королева», среди всей реформации, затеянной ее отцом, Генрихом Восьмым, среди все реформации вдруг появляется такой откат назад, католическая королева Мария Тюдор, на самом ли деле она была кровавая. Потому что сейчас подсчитывают, берут калькулятор и подсчитывают сколько в процентном отношении за всю свою она убила протестантов, за все свое царствование, и сколько ее единокровная сестра Елизавета Великая, убила и католиков за все свое царствование. Подсчитывают проценты, исчисляют. Я этим заниматься не буду, как и у нас здесь Алексей Дурново дает портрет во многом несчастной и трижды незаконнорожденной королевы, Марии Тюдор.

Идем дальше. «После штурма». Скромно написано на шампанских, винах дореволюционных написано «Игристое», не было этой великой борьбы за шампанские, вина, как в 37-ом году появилось «Советское шампанское».

28 декабря, через 2 месяца после революционных дней октября смотреть ли НРЗБ имущество Зимнего дворца, Николай Дементьев, подал рапорт начальнику Петроградского дворцового управления, генерал-лейтенанту, Владимиру Комарову. Это свидетельствующий документ о состоянии после 25 октября у нас приводится.

«Чудесная плесень». История медицины. И меня очень всегда трогало, когда именно изобретателю пенициллина и изобретению антибиотиков поклоняются испанские матадоры, если мы говорим об Испании. Сколько жизней испанских матадоров было спасено. И у них это такой цеховой, в общем-то, цеховое великое событие, это открытие антибиотиков.

Ну, что же, шоу цветных огней, российская версия, разнообразные фейерверки, оружие здесь присутствует. И наш графический исторический краткий роман, эпизоды краткого романа, «Мать Павла и матушка Россия»,

Одежда. Кому война, кому чулки. О сдаче чулок, например, в Соединенных Штатах на нужды фронта, для чего вы здесь прочтете.

Ну, и наконец, я хочу 2 слова сказать о рубрике, которую я с удовольствием всегда пишу для журнала «Дилетант». Это рубрика «Штука» и здесь «Ухо капитана Дженкинса» у нас представляется. Ухо это было отрезано капитану Дженкинсу в 1731-ом году испанским офицером, когда его поймали на контрабанде, капитана Дженкинса. Он это ухо заспиртовал, отвез в Лондон, показал Парламенту и премьер-министру. А после обсуждения началась война против Испании. Война это перетекла плавно, а когда и резко, в войну за австрийское наследство, которая через некоторое время перетекла в Семилетнюю войну. И это была почти что по охвату территорий, по занятым державам, это была практически мировая война 18-го века.

И Уинстон Черчилль писал, что вот эта сморщенная часть человеческого тела- один из самых удивительных казус белли предлогов для войны в истории человечества.

Но что мы извлекли из этой войны полезного для человечества? Одно из них практическое – это грог. Потому что адмирал Вернон, по прозвищу «Старый Грог», это его плащ такой непромокаемый, грог, материал, из которого сделан плащ, он в антисептических антицинготных целях ром с водой и лимоном он заставлял пить моряков.

А второе, после того, как адмирал Вернон взял у нас Портобело в Панаме, в ходе войны за ухо капитана Дженкинса, была написана великая совершенно вещь это «Правь, Британия, морями!», которую мы сейчас послушаем.

После того, как они посвистят, самая последняя, да, «Правь, Британия» шестой номер у нас, Илюш. Мы поставим ее и вот через некоторое время я просто в микрофон скажу почему это так радуются все в зале на «BBC».

Вот сейчас радуются, комментатор «BBC» скажет, чему это они так радуются. В зал входит Брин Терфель, замечательный бас-баритон, это 94 год. Сейчас у него гастроли должны быть или есть уже. Я не посмотрел на даты, в России. Прекрасный совершенно певец. В 94-ом году он молодой, ему 29 лет. И он ходит с длинными такими белокурыми волосами, в регбийной майке Уэльса, с регбийным мячом в одной руке, с футбольным в другой, в кепке «Манчестер Юнайтед», и этим показывает все свое и происхождение, и британское единство. Бритты никогда не будут рабами.

Ну, что ж, на этом мы завершаем нашу программу, это прекрасная песня «Правь, Британия, морями!», и во многих исполнениях мы ее с вами слышали в этой программе. Я не устаю ее давать в эфир и дать вам послушать, Брин Терфель здесь был.

Ну, что ж, всего вам доброго! До скорого очень свидания!

Новости «Дилетанта»: На аукционе «Pioner&Co» в Москве продадут редкий экземпляр «Мертвых душ». Текст поэмы Гоголя проиллюстрирован офортами Марка Шагала. Вишенка на торте – дарственная надпись и автор художника. По оценкам экспертов, итоговая стоимость этого уникального экземпляра может превысить 5 миллионов рублей. Сами торги состоятся 1 декабря. Среди других интересных лотов – коллаж работы поэта-футуриста Алексея Крученых, а также портрет художника Владимира Немухина, написанный авангардистом, Анатолием Зверевым.

Загадки, связанные с творчеством Шекспира, в наш век помогают разгадывать высокие технологии. Искусственный интеллект провел собственную экспертизу оригинального текста пьесы «Генрих Восьмой» и определил какие части написаны лично Шекспиром, а какие его соавтором, Джоном Флетчером. То, что над этим произведением великий драматург работал не один, известно давно. Еще в 1850-ом году редактор Джеймс Спеддинг обратил внимание на сходство почерков оригинальных пьес Флетчера с несколькими фрагментами текста «Генриха Восьмого». Теперь искусственный интеллект провел четкие границы. Эксперимент поставил чешский программист, Петро Плехач. Алгоритм изучает авторский стиль на основе целого ряда данных. Как выяснилось, Флетчер написал чуть меньше половины пьесы. Так его перу принадлежит почти весь второй акт. Кроме того, Флетчер закончил несколько фрагментов, начатых Шекспиром. Заодно искусственный интеллект выяснил еще одну важную деталь. У «Генриха» был и третий автор. В написании текста пьессы поучаствовал также драматург, Филипп Мэссинджер.

Мосгорсуд оставил без изменения приговор Денису Чуприкову, похитителю картины Куинджи «Ай-Петри. Крым». Адвокаты осужденного пытались добиться смягчения приговора, но им это не удалось. Мосгорсуд подтвердил решение нижестоящей инстанции. Таким образом Чуприков окончательно признан виновным в похищении картины, представляющей особую ценность для культурного наследия России. Следующие 3 года он проведет в колонии строгого режима. «Ай-Петри» была похищена из Третьяковской галереи 27 января. Чуприков беспрепятственно снял картину со стены и ушел с ней из музея на глаза у обескураженных посетителей. Преступление было раскрыто по горячим следам. Уже на следующее утро правоохранители задержали Чуприкова в подмосковном Одинцове.