«Дилетантские чтения». Пакт Молотова-Риббентропа - Дилетанты - 2019-11-13

С.Бунтман

Это, действительно, наверное, очень большой успех внешней политики и Германии и Советского Союза домашних. Потому что нужно посмотреть, что была за политика, начиная с определенного времени в Советском Союзе. И поэтому мы отойдем немножко дальше, к временам активного участия в работе Лиги Наций, построения системы коллективной безопасности, которой как раз занимался больше всех у нас нарком Максим Максимович Литвинов и ситуации, которая предшествовала и последовала за Мюнхенским соглашением.

Очень часто Мюнхенское соглашение ставят в противовес условно названному пакту Риббентропа — Молотова и считают, что это первый шаг, это такое же предательство восточно-европейских стран и точно такой же акт передачи на растерзание Гитлеру Европы. Так и не так.

Потому что нужно сказать, что перед 38-м годом для Советского Союза был еще 37-й. Вот 37-й, 38-й год, и то, что называется чаще всего Большим террором, нанесло невероятный совершенно удар по советской дипломатии. 34% дипломатических сотрудников советских миссий были отозваны, репрессированы и в большинстве своем расстреляны. Если мы говорим о высшем составе дипломатических представительств — о полпредах, о секретарях, о поверенных в делах и, собственно, аппарат Наркомата иностранных дел, — то там процент достигает 62.

К чему это привело? Это привело к тому, что из интересующих нас стран Восточной и Центральной Европы и даже Северной Европы, если брать Финляндию, исчезли дипломаты, которые знали обстановку. Очень долго во всех этих странах, включая ключевые, такие как Польша, Венгрия, Финляндия (правда, там обошлось без расстрела, но полпред Штейн был надолго переведен на другой конец Европы, в Италию, где он был не так полезен), Болгария, Румыния, Греция. То есть Советский Союз, оставшись в той ситуации, что, представьте себе, осень ключевую 37-го года: исчезает посол, посол отозвал в той или иной стране.

Я хорошо знаю, что происходило в Венгрии, поскольку там полпредом был брат моего деда. Исчезает полпред, и все обивают пороги посольства — министры, «контакты», как теперь бы сказали, и говорят: «А где посол?» «Посол в отпуске», — отвечают. Через неделю, через две, через три недели, через месяц… наступает новый 1937 год — посла нет. Нет посла в Венгрии, как в нашем случае Бекзадяна, нет посла Давтяна в Польше, нет посла в Болгарии. Раскольников убежал, успел убежать.

Расстрелян еще в апреле посол в Греции, полпред. И на его место присылают — это вообще потрясающая история — разведчика Александр Бахмина. Александр Бахмин походил вокруг в 37-м году, сказал, что ему нужно уехать, сообщил в НКИД, что он уезжает по делам и больше никогда он туда не вернулся. Бахмин попросил убежища сначала у французского правительства. Потом он долго жил в США. Потом он написал несколько книг. И работал он, заведовал радио «Голос Америки» на русском языке, русской службой после войны.

С.Бунтман: 37-й, 38-й год, и то, что называется Большим террором, нанесло невероятный удар по советской дипломатии

Как бы то ни было, нарком Литвинов и, естественно, советское правительство, хотя оно не придавало этому такого значения, оказалось, почти что на полтора ключевых года в Европе без глаз, без ушей, без контактов. Всегда говорится, что есть другой канал, очень часто говорится — есть другой канал. И правда, есть другой канал. Это НКВ, есть его внешнее управление, разведка НКВД. Есть разведуправление по этой линии. Но именно внешняя разведка НКВД в те же годы понесла невероятные потери. Хорошие люди, плохие это энкавэдэшники — тра-та-та — палачи, но их арестовали, расстреляли. То есть сети были тоже обезглавлены.

И что мы имеем. 38-й год, Судетский кризис, кризис с судетскими немцами. Президент Бенеш мало что понимает в позиции Советского Союза, потому что позиция Советского Союза была чрезвычайно осторожная. Очень долго принято было считать, что Советский Союз был готов оказать в случае агрессии помощь Чехословакии, и этому противились только Польша и в меньшей степени Румыния. — проходу советских войск. Ну, и, конечно, балтийские страны тоже, которые нельзя было миновать. Здесь не совсем так, потому что из-за отсутствия информации о, действительно, критическом положении Чехословакии в Советском Союзе…

Например, такой факт, который подтверждается документами. Нарком Литвинов узнает о том, что президент Чехословакии Бенеш был готов уступить всем условиям, которые ему предъявляли и в ходе и после встреч английских представителей, французских представителей в резиденции Гитлера еще предварительно, перед Мюнхенским соглашением, — уже 20 сентября он, в принципе, был готов уступить. Об этом Литвинов узнает в начале октября, когда всё не только уже свершилось, но и развивается так бурно, что это стало неожиданностью для Франции и Великобритании .

Итак, мы имеем Мюнхенское соглашение. И смотрим здесь на карту Чехословакии, которая перед вами здесь. Вот какой был статус-кво географический, географико-политический, вы видите сейчас на стене нашего с вами тоннеля. И мы видим небольшой здесь кусочек, который примыкает к Чехии. И этот кусочек у нас называется Цешинской Силезией. Этот кусок, здесь есть такая опаснейшая вещь, которая окажется невероятно опасной в руках политиков, как «историческая справедливость». Это многостолетний кусок с преобладанием польского населения. Скажу в скобках, что Чехословакия на 51% была населена только чехами и словаками, остальное было польское население, украинское население, в какой-то степени русское, венгерское население, немецкое население, которые в целом составляли 49% населения Чехословакии.

Чехословакия в 19-м году, тоже если цитировать Молотова, «уродливое порождение Версальской системы», как он говорил про Польшу осенью 39-го года. Чехословакия, воспользовавшись случаем, в 19-м году вооруженным путем заняла Цешинскую Силезию. Здесь пресловутая историческая справедливость позволила убедить полякам участников Мюнхенской конференции — напомним, что основных участников было четверо: Великобритания, Франция, Италия и Германия, — и этот кусок был присоединен.

Это любимый сейчас аргумент — то, что поляки сами начали. И, как президент Путин сказал, от чего может передернуть: «Получили ответную шайбу». Даже если ты презираешь всю жизнь поляков и считаешь, что они поджигатели войны, получили ответную шайбу, — это пример того самого языка, о котором писал в своем посте Гасан Гусейнов.

Большую гораздо часть Чехии, в чем-то Словакии вот здесь — это Венгрия получила. Венгрия, которая была — опять же историческая справедливость, — обделена Версальским договором, утратила всю Трансильванию. Так как Венгрия — это часто Австро-Венгрии, и она была в стане побежденных, то один из победителей Румыния получила огромную совершенно территорию Трансильвании и других мест. Плюс еще получила Бессарабию. Опять же отметим, историческая справедливость впоследствии будет торжествовать с невероятной силой.

Ну, конечно, то, что здесь не видно, вот это весь ободок — это будет Судетская область, населенная немцами. К вопросу об исторической справедливости — если ее любой ценой можно восстанавливать, — немцы там жили не менее 800 лет, компактно проживали 3 миллиона немцев.

Итак, Польша получает примерно 900 квадратных километров с населением 130 с чем-то тысяч человек. Венгрия получает население, которое исчисляется несколькими миллионами — 2–3 миллиона по разным подсчетам. Получает, в том числе, и Закарпатскую Русь.

Что получается после 38-го года? В 38-м году в октябре месяце, 30 сентября — в октябре все празднуют — приезжают в свои столицы Даладье и Чемберлен. Есть эти замечательные кадры: Чемберлен: «Я привез вам мир. Герр Гитлер говорил со мной, Мы ему верим, потому что это ответственный политик. Мы этим обеспечили мир. И никуда он дальше не пойдет».

Даладье в своих воспоминаниях и в своих дневниках (потому что воспоминания — штука ненадежная, как нас учат и правильно учат, бывает и аберрация воспоминаний, и мы приписываем свои нынешние чувства нашим прошлым ощущениям) Даладье говорит: «Я думал, что меня разорвут». Его не разорвали, его, наоборот, с меньшим единодушием — потому что социалисты были против Мюнхена и коммунисты были против Мюнхена, Французская коммунистическая партия, из-за чего рухнул Народный фронт, и образовалось, в общем, достаточно правое правительство, и оно будет править вплоть до 40-го года.

С.Бунтман: Это ключевой месяц советской дипломатии — месяц с 15 марта по 17 апреля

Его не разорвали. Сын Даладье, очень любопытно, был противником Мюнхенского соглашения, и он хотел войны против Гитлера, что если он такой, то надо с ним воевать. На что ему Даладье по свидетельствам очевидцев сказал: «Ты еще получишь свою войну, и она будет гораздо хуже, чем ты думаешь. То есть у Даладье, в принципе, было мало сомнений, что Гитлер пойдет дальше, Но Франция воевать не хотела никак, не могла психологически, потеряв целое поколение… Например, выбито целое поколение 90-х годов, мужское поколение Франции за Первую мировую войну. И так далее.

Мы с вами стремительно движемся дальше. И 15 марта Гитлер занимает Прагу. Чехословакия занята вся. И вот тогда получит у нас и Венгрия свой кусок большой и Польша свой маленький кусочек получит. Образуется марионеточное абсолютно в нормальном и объективном понимании этого слова государство Словакия и образуется протекторат Богемия и Моравия. Всё остальное занято Германией, Польшей в малейшей степени и в большой — Венгрией. То есть перестает существовать Чехословакия.

Несколько следует от Советского Союза нот протеста. Советский Союз устанавливает дипломатические отношения ненадолго с так называемой второй Чешской республикой, потому что до 15 марта там была Чешская совершенно прогерманская республика вторая так называемая. Первая — это то, что после Первой мировой войны.

И через некоторое время устанавливает с режимом Тисо в Словакии дипломатические отношения. Появляется наш дипломатический представитель. С Чехословакией дипломатические отношения исчезают. Чехословакии больше нет.

Что происходит с советской дипломатией на этом участке? Это ключевой месяц советской дипломатии — месяц с 15 марта по 17 апреля. Это момент последних усилий Литвинова по созданию довольно хитроумной системы коллективной безопасности. Не имея ни ушей, ни глаз… Оставался, действительно, посол из старых Суриц о Франции и Майский в Лондоне, и они могли оценивать обстановку, но они оценивали эту обстановку в духе абсолютного, идущего сверху недоверия любым изменениям в британской и французской политике. То есть то, что произошло некоторое осознание, материально проявившееся в договоренностях о взаимопомощи и заверения официальные в помощи Польши в случае агрессии против нее, — этому советская дипломатия не верит.

Суриц — посол в Париже во время этих последних попыток — я говорю 17 апреля, потому что 17 апреля — это подача плана Литвинову Сталину договоренностей с Великобританией и Францией о тройственном антигитлеровском союзе. Этот проект был сильно изменен, подан с большими оговорками. И оговорки эти исключали многое. Например: «Надо подчеркнуть, — говорили, — что мы будем защищать Польшу в случае агрессии именно Германии». Для Польши это было неприемлемо, потому что, как Польша считала, что на нее могут напасть и Германия и Советский Союз в разное время, в разных коалициях, в разных обстоятельствах.

Поляки совершенно очевидно, знали, что военная доктрина Советского Союза предусматривала агрессию со стороны Польши. Да, скорей всего, в союзе с Германией. Маленькое отступление в 37-м году Тухачевскому, который находился под следствием, было сказано следователями написать план, и он сам вызвался: «Я могу написать план» — в ответ на обвинение, как он способствовал бы поражению Советского Союза. Тухачевский написал план поражения Советского Союза, в котором, естественно, и совершенно искренне Тухачевский полагал, что Польша может быть агрессором вместе с Германией против Советского Союза. Тухачевский все-таки один из людей, травмированный поражением 20-го года «чудом на Висле». Самое любопытное в этом плане, в котором есть и следы крови, и изменение почерка. Это прекрасно у Юлии Кантор проанализировано в ее книгах о Тухачевском. Но там, когда Тухачевский пишет о слабых звеньях советской обороны, и куда пойдут, скорей всего, на его взгляд германо-польские удары, мы с ужасом видим, читая сейчас в следственных материалах, что это примерно то состояние, которое было в общих чертах в 41-м году, и что те дыры, скажем, по-простому, которые у нас были в 41-м году даже при отодвигании границ, они сохранились.

Идем дальше. И вот Суриц пишет: «А мы ведь хотим тянуть время и предъявлять Англии и Франции условия все большие для того, чтобы потянуть время тактически или мы правда, хотим в кратчайшие сроки добиться коллективной безопасности?» Вот этот его риторический вопрос, который он задает наркому Литвинову, а потом и Молотову он задаст, он свидетельствует о том, что у него возникла такая мысль, и при сопоставлении фактов возникает такая мысль, что на самом деле этот план — выпрашивание условий из Франции и Англии, — этот план долговременный, тактический и не представляет собою стремительное движение к антигитлеровскому блоку.

Все больше формируется и укрепляется в советской внешней политике желание образовать союз или договоренность по урегулированию в Восточной Европе за что-то.

С.Бунтман: Тухачевский искренне полагал, что Польша может быть агрессором вместе с Германией против Советского Союза

Румыния, которая не может договориться о пропуске советских войск в Чехословакию, находится под постоянно угрозой отвоевания (историческая справедливость) Бессарабии. Границы с Румынией Советский Союз не признает и постоянно это подчеркивает. На один из вариантов французского предложения — это еще до Мюнхена было — что давайте мы сейчас договоримся с Румынией с двух сторон. Советский Союз на Румынию, французы надавят, но за это давайте мы все-таки скажем, что Бессарабию мы все-таки признаем румынской. Нет, ни в коем случае.

Далее. Ни в Великобритания, ни Франция не предлагают ничего материального. И тут выявляется с конца апреля, когда начинаются явственные совершенно с помощью секретаря германского МИДа Вайцзеккера начинаются встречи, начинается прощупывания посольства, полпредства СССР в Берлине. И как там после исчезновения послов литвиновского набора, там говорится: «Гитлер на приеме подошел к плохо говорящему по-немецки полпреду Советского Союза и в присутствии польского посла сделал какие-то комплименты». Явная провокация со стороны немцев, очень подуманная. Вот эта деталь «плохо говорящего по-немецки»… Я вам предлагаю очень внимательно посмотреть, если вас интересует этот вопрос, кем были временные поверенные в делах после арестов и расстрелов бывших послов.

С. Бунтман

И, может быть, если есть величайшая мудрость советского руководства, то мудрость эта состояла в том, что ни Литвинова, ни Майского не посадили и не расстреляли. Они очень пригодятся в тяжелое время, когда начнется война между Советским Союзом и Германией. И если вы помните, Литвинов отправится полпредом в Вашингтон и будет лицом как раз именно антигитлеровской политики Советского Союза.

Дальше все развивается достаточно бурно. Чем больше уступок или конкретных действий делают Великобритания и Франция, подписывая односторонние договоры о взаимопомощи со странами Восточной Европы, тем в своих переговорах дальше отступает от позиций, то есть приглашает к дальнейшим действиям Советский Союз.

Советский Союз действует достаточно жестко, гораздо жестче, чем раньше, не заботясь уже о европейском мнении именно антигитлеровском, потому что в Лиге Наций нет уже ни Италии, ни Германии. То есть Советский Союз если раньше бы при Литвинове (представитель Советского Союза в Лиге Наций) воздержался бы, то здесь голосует против. Например, ремилитаризация при всех гарантиях Финляндии Аландских островов. Был такой важный вопрос.

И вот мы здесь стремительно движемся. С одной стороны, Германия дает понять, что она близка (особенно после отставки Литвинова) к политическому урегулированию, урегулированию политических вопросов с Советским Союзом, так и Советский Союз, например, разговаривая об экономических соглашениях с Германией, которые налаживаются соглашения, восстанавливается старый договор, говорит о том, что нужна политическая составляющая.

С.Бунтман:Германия может предложить нейтралитет СССР в столкновениях с Западом и участие в переделе Восточной Европы

И к августу мы уже понимаем, что Германии есть что предложить. И предлагает очень простую вещь и абсолютно понятную двум странам – это нейтралитет Советского Союза в любых столкновениях с Западом и участие Советского Союза в переделе Восточной Европы. Предлагает вещи все желанные. Балтийские страны, и мы это можем видеть уже в наших прекраснейших… Вот подлинник, который МИД, кстати, опубликовал секретного протокола. Балтийские страны, включая Финляндию, но исключая пока Литву…

Литва остается по этому секретному протоколу в сфере влияния, в сфере интересов Германии. Пожалуйста, Бессарабия. Вон смотрите пункт №3 вот касательно Юго-Востока Европы. Бессарабия, пожалуйста. Ради бога. Ну и четвертый пункт, что этот протокол будет секретным, каковым он и был.

Начинается реализация. Одновременно Англия. Это 23 и 24 опубликование не секретного протокола, а самого пакта о ненападении, договора о ненападении. Дальше, 25 и 27 числа Франция и Англия заключают договор с Польшей, что они будут обязательно помогать в случае агрессии неважно какой. Судя по документам Гитлера, расчет был на то, что договор с Советским Союзом обеспечит ему не только ненападение на Востоке при его захвате Польши, которое уже ясно с марта и апреля, что это будет захват Польши, и испугаются объявить ему войну Франция и Англия.

Представление мюнхенское о Франции и Великобритании живет не только в Советском Союзе тогда. Оно живет в Германии, в Италии. Галеаццо Чиано, министр иностранных дел Италии, как только ни называет Чемберлена и Даладье. Они их не считают мужчинами даже. Муссолини сказал про Лигу Наций, которую они покинули: «Она способна реагировать только когда чирикают воробьи. Когда орел падает на добычу, они не способны ничего сделать». В чем есть доля правды.

С.Бунтман: Величайшая мудрость руководства СССР в том, что ни Литвинова, ни Майского не посадили и не расстреляли

Далее. Событие, которое мы знаем. Если нужно будет уточнение какое-то, мы с вами обсудим это в вопросах. 1 сентября начинается Вторая мировая война. 3 сентября Великобритания и Франция объявляют войну Германии. Все-таки объявили. Ситуация меняется. Первые две недели Германия настаивает на том, чтобы Советский Союз вступил в Польшу с Востока, начал реализацию. Хотя никакие сроки в секретных протоколах обозначены не были. Это становится необходимым.

Советский Союз нужен как втянутый в этот конфликт, который уже фактически стал мировым. Советский Союз страшно боится, что Англия и Франция пойдут на какое-нибудь соглашение с Гитлером, на перемирие. И тогда Советский Союз со своим договором, со своими этими Балтийскими странами и территориальными интересами окажется просто в тяжелейшем положении. Советский Союз меньше всего заинтересован при держании довоенного статус-кво.

События последующие мы знаем. 28 числа Договор о дружбе и границе, у которого тоже есть секретный протокол, где и Литва отдается Советскому Союзу. Вот уже карта, подписанная Сталиным. Мы видим синеньким подписано. Это часть карты большой, на которой делалось. Дружба великая продолжается. И дружба народов Германии и Советского Союза, скрепленная кровью, имеет все основания быть длительной и прочной.

Финляндия. С конца ноября 39-го года по март 40-го года идет война в Финляндии. Она произвела двойственное впечатление на всех. С одной стороны, то, что Советский Союз способен решать военным путем свои собственные проблемы, особенно когда есть наиболее вовлеченная в эти истории агрессивная страна нейтрализована договором, Советский Союз… Здесь очень интересен факт такого перекрестного опыления политики советской и германской того времени.

Вы знаете, что Вторая мировая война и война Германии с Польшей началась с провокации в Гляйвице, где переодетые немецкие солдаты совершили нападение на немецкую же… С чего начинается война с Финляндией. Начинается с провокации на станции Майнила. Советская застава была обстреляна с финской стороны. И очень интересно даже читать опубликованную в 40-х годах (не когда-нибудь) переписку Молотова с финским министром иностранных дел, где говорят: «Ну давайте приезжайте. Комиссию давайте организуем. Посмотрим, где, как по траектории, откуда был обстрел». – «Нет. Мы знаем, что это ваша провокация».

Я упрощаю, может быть, но смысл тот. Эти документы были изданы в 40-х годах. Документы внешней политики. И не знаю, какими глазами люди читали эти документы. Итак, провокация в Гляйвице, провокация в Майнила – прекрасное совершенно начало войны.

Далее. Советский Союз не отодвигает свои границы, а Советский Союз стремится к захвату всей Финляндии, для чего образовано правительство Народной финляндской республики под руководством товарища Куусинена якобы в Териоках, но, на самом деле, это все было в Москве. В Териоки Куусинен даже не выезжал в то время. Ему не надо было это делать. И правительство Советского Союза с этим правительством Куусинена заключает договор, признавая в нем законное правительство всей Финляндии. Заключает договор. Правительство Куусинена принимает все условия: отодвинуть границу на перешейке Карельском в обмен на невероятно, кстати, большие в Карелии…

С.Бунтман: СССР страшно боится, что Англия и Франция пойдут на какое-нибудь соглашение с Гитлером, на перемирие

Но кому они нужны эти огромные куски территории болот и лесов? И причем очень основательно там сделано. Без полезных ископаемых и Кольского полуострова, и Карелии. Так что там очень интересно было продумано. Ясно было, что Финляндия никогда на этой не пойдет. Так вот, завоевать всю Финляндию.

Геббельс пишет в своем дневнике: «О, образовали правительство в Финляндии Советы. Молодцы. Хотя там один еврей есть в этом правительстве. Но это классная мысль, хорошая мысль. И отличный договор подписан с этим правительством». И под этим предлогом Советский Союз воюет с узурпаторами власти в Финляндии, когда законное правительство у него в эшелонах за танками. Перекрестно опыление состоит в том, что достаточно скоро, примерно в то же даже время года здесь Германия образует правительство Квислинга, которое ей помогает вот точно таким же образом завоевать Норвегию.

Правда, нужно сказать для справедливости про коварных поляков, что поляки в 1920-м году образовали некое государство Срединная Литва, удивительное государство, образовала у себя правительство и под завоевание этой Срединной Литы заключило с этим своим правительством договор и начала завоевывать. Но я не думаю, что Геббельс и другие так глубоко смотрели в ближайшую, кстати, по времени историю, что могли помнить вот эту Срединную Литву.

И еще один важный нюанс. Ну, с Финляндией понятно получается. Германия смотрит. И в той же самой записи Геббельса о ходе войны говорится: «Но Красная армия мало чего стоит». Это когда Красная армия глубоко села в лесах и болотах перед так называемой линей Маннергейма. Отдельный вопрос, насколько она была сильна.

Перед Германией и перед западными странами, которые с ней воюют, стоит любопытнейший вопрос: что выгодно и как воспринимать Советский Союз? Вы понимаете, что это успех дипломатии, что никто не знает, как воспринимать Советский Союз? Шлются телеграммы, ноты: что это такое? С треском выгоняют Советский Союз из Лиги Наций. Причем на заседании, где обсуждалась агрессия, осуждающие Советский Союз за агрессию против Финляндии пользовались определениями агрессии, написанными Максимом Максимовичем Литвиновым там для Лиги Наций в свое время (определениями агрессора). Но не знают, объявлять ли союзником.

И Советский Союз все время так на грани: союзник, не союзник Германии. С одной стороны, мы договариваемся, что у нас ремонтная база подлодок около Мурманска будет существовать, мы будем пропускать немецкие корабли по Северному морскому пути; а с другой стороны, немецкий военно-морской флот предлагает заправлять советские лодки и надводные корабли, стоящие у Ботнического залива в Балтийском море. «О, отлично! Большое спасибо», - отвечает военно-морской флот.

И это не просто неизвестно кто отвечает, а Кузнецов, простите меня, человек, командующий флотом. Проходит несколько дней, Молотов говорит: «Какая просьба? Какие заправки? Никаких заправок не надо. Нам ничего не надо». Но там произошел еще удивительный случай, потому что одна советская лодка взяла да потопила немецкий заправщик.

Германия и Советский Союз во время Финской войны договариваются о разделе Балтийского моря. И там очень трогательная переписка. Они говорят: «Мы для того, чтобы бороться с контрабандой в пользу Англии, воюющих наших противников и так далее, должны осуществлять там рейды, патрулировать Балтийское море до 21 градуса 30 минут восточной долготы». Наши отодвигают. И вот в течение нескольких дней двигали эту линию до 20 градусов. Это можно уже считать границей Германии и Советского Союза в то время.

Балтийские страны, которые будут присоединены ровно в то же время, когда Гитлер возьмет Париж, и уже не брать их Советский Союз будет достаточно опасно (ситуация изменится). Начинает именно в 39-м году. И, вы знаете, в газете «Известия» рядом договор с Эстонией и Договор о дружбе и границе 28 сентября с Германией. Начинают с Эстонии. Как меняется тон, когда договорились уже с главным хулиганом Европы. И уже можно ничего не бояться, никакой дипломатии с Эстонией. В Эстонии в Таллине укрылась, была интернирована польская лодка «Орел». Под определенным предлогом ее взяли и отпустили. И она ушла в Англию. Тогда уходила в сторону Англии.

Тут же вот у нас в Пакте о ненападении написано: «Пресекать всякую польскую пропаганду и всякие пропольские действия». И мы начинаем пресекать. И разговор начинается в стиле: «Да мы вас сейчас!». Быстро Таллиннский порт, в котором вы ведете свою пропольскую деятельность, договариваемся, что туда будут заходить наши корабли, будут стоять войска в Эстонии. Дальше продолжается с Латвией. Нам нужно обеспечить Балтику, Лиепая, главный порт Вентспилс. Там будут стоять советские воинские части (и морские, и сухопутные). Дальше начинаются разговоры с Литвой, когда стало можно.

И начинается торговля невероятная совершенно, что делать с Вильнюсским краем. Его же после Первой мировой войны захватила Польша. Историческая справедливость. Мы с вами договорились уже, что это великая и очень страшная вещь. И его захватила Польша. Кто берет Вильнюсский край? Когда началась война Германии с Польшей, министр обороны Литвы собирается сам брать Вильнюс. Его правительство говорит: «Не надо. Сейчас ты доведешь до белого каления всех. Мы не знаем еще, чем эта война кончится».

В конце концов берет Красная армия. Но передает его Литве потом. А в обмен на что? Литва должна передать часть своей территории Германии. Советский Союз и Германия в переписке никак не могут договориться: когда, кто, после кого будет передавать.

И вот там с 1 сентября 39-го года ведь о чем идет речь еще? Под каким предлогом мы вступим в Польшу? 17-го, в конце концов, это произошло. Под каким предлогом? Под каким лозунгом? Присылается немцам проект сообщения: «Надо защитить украинское и белорусское население», «От кого? - спрашивают немцы. От нас? Вы продолжаете свою пропаганду. От кого, от Германии? Давайте как-нибудь по-другому». И тогда вот появился – «на развалинах Польского государства должны прийти и хотя бы установить порядок, снабжение». Приходят. Хотя все это обговорено с Германией совершенно. Только главное, формулировки какие надо сделать.

И здесь вот эта торговля будет продолжаться достаточно долго. И в 40-м году присоединят Балтийские страны, и пойдет заключительный этап и финальный его аккорд – наверное, визит Молотова. И тогда уже разрабатывавшийся план «Барбаросса» будет просто запущен в действие, потому что разговор состоялся странный. Если будет интересно, вы о нем спросите и что особенно насторожило в то время Гитлера. Ну, это достаточно известные вещи.

Я свой хронометраж превысил, но я хочу сказать следующее. Когда мы говорим о том, что такова была политика в 30-е годы, мы должны помнить, что эта политика была разная. Страна должна преследовать свои интересы. Да. Да, наверное. И интересы своего народа. Состояли ли интересы советского народа в приращивании территории? Если бы у нас не было Литвы, Латвии, Эстонии и куска Польши, а также Бессарабии, предположим, насколько бы быстрее Гитлер бы захватил все то, что он захватил?

Вот это карта по состоянию на сентябрь 42-го года. И вы видите здесь вот синим, голубым все то, что принадлежало и было оккупировано Германией и ее союзниками. Вот все это, включая Северную Африку и так далее. И вы знаете, я, просто, хочу поделиться напоследок своим ощущением. Когда я сейчас внимательно перечитывал документы, исследования, относящиеся к 39-му – 41-му годам, мне казалось, что с каждым действием после пакта, с каждым вот этим успехом – приращиванием территории, экономическим сотрудничеством с Германией, вот этой великой дружбой, войной с Финляндией и прочим – вот с каждым шагом умножалась потенциальная цена Советского Союза.

И народ, людская, экономическая и, простите меня, территориальная цена. Та самая, если использовать известное выражение известно кого, «ответная шайба». Цена «ответной шайбы». Она увеличилась с каждым дипломатическим и военным шагом Советского Союза. Я уж не говорю о завоевании Гитлером всей Европы почти, кроме Британии. Увеличилась цена. Возрастала миллионами жертв, которые придется потом принести. И миллионами…я не знаю чего уж, в чем это исчисляется…нашей территории. Если квадратных километров, то не миллионами. Но посмотрите на карту – все будет понятно. И потом, у меня есть очень большие сомнения, что вот циничная и аморальная политика привела к успеху.

Ведь успех той же самой Британии, которая осталась один на один с далекой Америкой и со своими колониями Британской империи, состоял в том, что после Мюнхена, и в особенности когда уязвленные чувства Чемберлена, он понял, что он совершил, и даже с перехлестом было объявлено, что любой ценой будут стоять на стороне Польши, хотя не было военных действий до начала 40-го года, но все равно в состоянии войны. Это переход к моральной политике, который окажется от невзгод более моральным после 41-го года в Советском Союзе, приносит успех. Я не думаю, что это идеализм. Хорошо. Спасибо большое!