Не только о Матильде: балетомания в Петербурге - Юлия Демиденко - Дилетанты - 2017-12-21
В.Дымарский
―
Добрый вечер! Программа «Дилетанты». И я ее ведущий Виталий Дымарский. Наша сегодняшняя программа выходит из Санкт-Петербурга, посвящена она, как обычно, самому последнему, самому свежему номеру журнала «Дилетант». Самый свежий номер – это уже номер январский, января 2018-го года. Так что мы сегодня заранее, что ли отпразднуем Новый год и войдем уже в него с темами журнала. Основную, главную, как мы ее называем, тему январского номера, даже довольно трудно определить, потому что она вроде с одной стороны обозначена одним словом, а слово это звучит, по-моему, одно из самых популярных слов, а это слово признали даже одним из самых популярных в 2017-ом году, и звучит оно следующим образом «Матильда». Но главная тема журнала январского посвящена не только Кшесинской, да, мы взяли вообще всех Матильд, от всем известной Кшесинской до танка «Матильда», и чего только в истории не называлось «Матильдой», и кто только в истории не назывался «Матильдой». Вот обо всех Матильдах, включая, конечно, и Кшесинскую и пойдет речь в главной теме январского номера.Ну, а возвращаясь к Кшесинской и не только к ней, мы сегодня взяли для обсуждения тему вообще балетомании в императорской России, балетомании на стыке 19-го и 20-го веков, и разобраться в том, кто кроме Матильды пользовался успехом у петербуржской элиты, как сейчас принято говорить, кто кроме Николая Второго, тогда еще царевича, интересовался закулисьем императорского Мариинского театра. Вот обо всем этом мы разговариваем сегодня с петербуржским историком Юлией Демиденко, добрый вечер! Извините за столь долгое вхождение в тему, но нужно было объяснить, собственно говоря, о ком и о чем мы будем сегодня говорить. Юля, так кто кроме Матильды?
Ю.Демиденко
―
Ну, добрый вечер! И действительно, о чем говорить в декабре, щелкунчик, спящая красавица, запах духов, сластей, может быть уже немножко елки, балет, волшебный мир кулис, а еще надо, конечно, запах грима тоже, это такой вот обязательный совершенно аромат.
В.Дымарский
―
А интриги?
Ю.Демиденко
―
Интриги, красавицы, интриги между прочим страшные. И говорят, я не знаю, так сказать, только на слухи могу полагаться, говорят, что невозможно и сегодня представить без каких-то драматических деталей вот это вот соперничество балерин, соперничество за, конечно, первые роли. А в самом деле, конечно, мы говорим не столько обо всей императорской России, сколько все-таки о Москве и Петербурге, потому что балет…
В.Дымарский
―
Об императорском Мариинском театре.
Ю.Демиденко
―
Балет только в Москве и Петербурге в дореволюционные годы существовал, и в первую очередь, конечно, все-таки о Петербурге. Вот директор императорских театров Теляковский, который уже в советские годы написал подробнейший мемуары о том, что такое вообще были императорских театры. Он даже целый раздел в этих мемуарах назвал «Петербуржские балетоманы». Петербуржские балетоманы – это вообще особый класс просто общества. Они, кстати сказать, могли быть очень разные по социальному положению, от студентов до, действительно, представителей императорской фамилии, но это, конечно, люди, которые знали о балете всё. И я уже сейчас не помню, по-моему, Вера Судейкина, по-моему, в своих мемуарах тоже упомянула о каком-то…
В.Дымарский
―
Жена художника Судейкина?
Ю.Демиденко
―
Это жена сначала художника Судейкина, а потом, ну, и до художника Судейкина у нее тоже был муж, а потом это жена, ой господи, господи, господи, Стравинского. Так вот, она тоже где-то упомянула об одном из персонажей петербургских, по-моему, о Скальковском, может быть о ком-то другом, она сказала: «Да господи боже мой, он же провел пол жизни у «Донона», он знал о балете всё». 2 ресторана тоже было «Кюба» и «Донон», в «Кюбае» еженедельные воскресные ужины балетоманов, но таким же местом еще было «Донон», где тоже собирались балетоманы, сидели там часами, обсуждая…
В.Дымарский
―
«Донон» – это ресторан?
Ю.Демиденко
―
Ресторан, да.
В.Дымарский
―
Он не имеет отношения к йогурту?
Ю.Демиденко
―
Никакого. Он и пишется по-другому. Но, так или иначе, вот тоже были 2 таких настоящих балетных клуба, помимо, конечно, самих кулис и лож, тоже отметим. Очень разные люди. Скальковского я упомянула неслучайно, это был, конечно, выдающийся человек, потому что он, между прочим, был директор Горного департамента, он отнюдь не бездельник, но при этом еще фантастический взяточник. И про него рассказывали такой анекдот, что вот кто к нему приходил, просил там подпись его на каком-то, значит, уставе акционерного общества и так, ну, шепотом на ухо говорил: «10 тысяч, и я могли, никому ничего», он говорит: «Господи, давайте 20, рассказывайте на каждом углу».В общем, понятно, конечно, балерины стоили недешево, театры стоили недешево, ежевечерние цветы, конфеты, бриллианты, это все тоже требовало денег. Но Скальковский кроме того еще был прекрасным, действительно, знатоком, он написал ни одну книжку о балеринах. Ну, еще, конечно, он был циником, и вот этот вот тоже такое все-таки мир немножко цинический, потому что Скальковский еще был вообще довольно плодовитый писатель, а он еще был известен тем, что он написал книжку про женщин, которая, по-моему, начиналась с таким пассажем, что женщина состоит из души, тела и платья. Вот то, что у нее есть несомненно это тело, платье не всегда бывает, а на счет души в общем до сих пор нет единого мнения. Вот такой сексист он был. В этом, кстати, сходный с писателем Мопассаном. У него тоже примерно такие же рассуждения были.
Так вот, еще раз повторю, балетоманы – это были самые разные люди, от студентов до великих князей. И конечно, для балетоманов разные совершенно, ну, понятно, что всеобщим объектом поклонения являлись балерины. Кстати, слово «балерина», оно относилось только вот к главным солисткам, к исполнительницам главных партий. В балете существовало…
В.Дымарский
―
А остальные как?
Ю.Демиденко
―
Ну, и сегодня существует. В балете существовала определенная иерархия, был кордебалет, самый низший.
В.Дымарский
―
А те, кто танцевали в кордебалете – это не балерины?
Ю.Демиденко
―
Нет, конечно. Слово «балерины» использовалось только для солисток.
В.Дымарский
―
Для прим.
Ю.Демиденко
―
Непросто для солисток, потому что солистка тоже там, как бы, да, только для прим, только для тех, кто танцует первые партии, исполнители главной роли собственно. Существовал кордебалет и, в общем, актрисы кордебалета, они дарили своей благосклонностью студентов в том числе, ну, в общем, не только, да, среди них было немало очень хорошеньких, очень милых женщин, которые, в общем-то, уже имели какие-то там свои романы.Существовали корифейки, вот тут по-разному, иногда корифеек называют только первую линию кордебалета, а это важно, потому что вас же видят сразу публика и поклонники зала, да, если вы в первом ряду танцуете, это ведь уже повышает ваш шанс. Вот, но иногда корифейками называют еще тех, кто держит фланги вот этих вот линеек, вот этих вот кордебалетных рядов. И по ним как бы равняются все остальные, то есть это требует все-таки какой-то танцевальной сноровки особой.
Потом были танцовщицы или вторые солистки и первые солистки. Вот они уже имели какие-то свои партии. Соответственно вторые танцовщицы – это те, кто танцевал там по трое, по четверо, по двое. Первые солистки – это те, кто имел уже какие-то сольные вариации.
В.Дымарский
―
Сольные выходы?
Ю.Демиденко
―
Да, да, да. Ну, и собственно, еще раз повторю, балерина – это только та, которая танцует…
В.Дымарский
―
Только Кшесинская?
Ю.Демиденко
―
Только главную роль. Ну, в общем, действительно. Кшесинская – прима-балерина, потому что она задействована в ведущих спектаклях, которые идут. И поскольку еще она сама выбирает себе партии, но это уже как раз было связано с тем положением, которое весь Петербург назвал «Романовская балерина».
В.Дымарский
―
Юль, кто назвал?
Ю.Демиденко
―
Петербург. В Петербурге Кшесинскую называли «Романовская балерина». Ни для кого не было секретом ее отношения не только с царевичем, но и с, так скажем, другими великим князьями, потому что тут, конечно, рекорд она поставила, это немало скандализировала всех. Это все-таки надо было уметь одновременно с несколькими великим князьями крутить роман.
В.Дымарский
―
Ну, мы к этому еще вернемся. А скажите, вот когда вы говорите о балетомании, да, или кто там писал о балетомании, это мания и страсть к балету или к балеринам в большей мере?
Ю.Демиденко
―
И то, и то. Это были вещи совершенно неразрывно связанные. Я напомню, что вообще-то говоря, на балет продавались абонементы, вот на оперу в гораздо меньшей степени, а вот на балет продавались абонементы. И те, кто выкупал абонемент на сезон, они составляли постоянную публику, да, то есть собственно Мариинский театр был заполнен одними и теми же людьми на балетных спектаклях. И это, вообще-то говоря, вот такое безумие балетное, оно началось, ну, где-то со второй трети, наверное, девятнадцатого века. Ну, мы, собственно, все знаем имя одной из первых таких вот звездных балерин, который как раз и прославилась своими романами, это замечательная Истомина, в числе поклонников которой был и Пушкин, оставивший нам о ней прекрасные «Блистательна, полувоздушна», прекрасные строки. И в общем, это такая очень типичная судьба, потому что балетные девушки это, как правило, девушки-сироты, незаконно рожденные дети, что, ну, все-таки накладывало какой-то отпечаток на них. Им надо было пробиваться в жизни, они в очень юные годы попадали вот в это театральное училище, замечу не балетное, театральное училище включало всех, там просто в какой-то момент появилось балетное отделение, но их учили и говорить хорошо. И вообще говоря, мне кажется, что и сегодня воспитанники хореографических училищ – это очень приятные в общении люди, у них осанка, у них манеры, они вежливы, у них прекрасное выражение лица, они не скучают, не зевают в обществе, да, они все время, это люди, которые умеют себя держать. Хореографические училища – это последнее место, где этому учат именно. Даже когда вы имеете дело, вот мне довелось как-то, да, встречаться с маленькими воспитанниками, вы получаете удовольствие, вы просто получаете удовольствие, люди, которые умеют себя вести. Вот, и конечно, это ценилось, это ценилось в обществе, это понятно, с ними все, они юные. Истомина закончила курс, по-моему, ей было 15 лет только, она сразу же, конечно, попала в объятья Орлова, князя Орлова, потом перешла от него к Шереметьеву и собственно она явилась виновницей вот этой двойной дуэли, о которой, наверное, все наслышаны.
В.Дымарский
―
Чуть-чуть подробности.
Ю.Демиденко
―
Ну, еще раз повторю, все-таки немножко легкие нравы, да, балет. И будучи практически сожительницей, практически гражданской супругой Шереметьева, поссорившись с ним, там, ну, в силу разных интриг, она оказывается у Завадовского и даже переночевала в его доме, было там что-то, не было, мы не знаем, но Шереметьев, естественно, заревновал, вызвал Завадовского на дуэль, Якубович, считавший, что виновник всей, справедливо считавший, что виновник всей этой интриги Грибоедов, вызвал Грибоедова. Несчастный Шереметьев был убит, поэтому вторая дуэль уже как бы и не состоялась, Истомина осталась рыдать. Ну, в общем, там тоже потом нашлись какие-то утешители. Ну, вот такая вот история. При этом она была действительно очаровательна. Она были и хорошая балерина, и хорошая, кстати, драматические артистка, что важно для балета, да, потому что там же все-таки надо исполнять роль, а не просто дрыгать ногами.
В.Дымарский
―
У меня есть один вопрос, но он может быть даже скорее не к историку, а я не знаю, к психологу или к сексологу даже, а чем вообще объяснить вот такую страсть именно к балеринам? Не тем ли, что в эпоху, в век, ну, достаточно таких строгих нравов, во всяком случае, внешних, да, это люди, которые как бы легально, если хотите, почти раздевались, да. Они, когда появились балерины в пачках, да, то есть это как бы вид, ну, полуобнаженного тела.
Ю.Демиденко
―
Вот я и попала в сексологи, спасибо большое, Виталий Наумович. Слушайте, тут очень много разных моментов, да, все-таки это не совсем обнаженное тело, это главное ноги, конечно, ноги в это время вызывают всеобщий… Это действительно любопытно, потому что декольте можно видеть в свете, причем декольте невероятно откровенное, и мы знаем высказывание персидского шаха, который как-то прибывает в Петербург в гости и видит, собственно, вот он при дворе на пышном балу, и все дамы декольтированы, сверкают бриллианты. И он, в общем, немало не задумываясь о том, его представляют какой-то гранд-даме петербургского света, а он немало не задумываясь о том, что все, в общем-то, говорят по-французски здесь, он говорит: «Старая и голая, зачем?». Поэтому вот я говорю, верхняя часть не представляла такого уж интереса, а ноги это, конечно, да. И актёрки, танцовщицы – это единственные, кому позволяется показывать ноги. Причем надо сказать, довольно скромно, все-таки в основном это ноги ниже колена, да, вот эта вот совсем коротенькая пачка, она уже поздно очень появится. Но, тем не менее, это, конечно, вызывает интерес, невероятный интерес, но тут еще есть всякое другое.Ну, как я уже сказала, действительно это дамы, которые умеют себя вести, это очень важно, да. Вот любовниц из модисток или там, не знаю, кого еще, ну, достаточно всех было из мещанской среды, вот эти сенаторские девушки знаменитые, латышки, эстонки, финки, да, чистоплотные. Этим никого не удивишь. А вот они умеют себя вести, они миловидные, ведь именно по этому принципу отбирали девочек учиться в театральное училище. Они хорошо сложены, они умеют одеваться, они хорошо говорят, потому что их этому опять же учили. И они, в общем-то, не очень строгих нравов, надо сразу понимать, потому что в этом был секрет их карьеры, да. На репетиции, на занятии в училище уже приходили вот эти вот великосветские балетоманы, они приглядывались к девушкам, они дарили их каким-то вниманием. Я, кстати, не хочу сказать, что это был вот такой, извините, публичный дом, это уже слишком грубо. Были и платонические совершенно отношения, но, тем не менее, все все-таки понимали, что актерская профессия, ну, она связана с какой-то легкостью нравов, скажем так.
Но вспомним еще другое, все-таки 19-ый век – это век такой демократический. И вот эта вот история золушки, история женщины, что немаловажно, да, которая своим трудом зарабатывает, которая из ничего превращается в фигуру.
В.Дымарский
―
И раздвигает все-таки границы условности, да, которой…
Ю.Демиденко
―
Это, конечно… Да, это история века, мы вспомним, что и русская литература начинается с «Бедной Лизы», которая, в общем-то, ну, и крестьянки чувствовать умеют. И крестьянки чувствовать умеют, и мещанки чувствовать умеют и актерки чувствовать умеют. Вот это, в общем, героиня эпохи, да, она такая романная героиня, поэтому она очень быстро в моде оказывается. Ну, и конечно, когда мы говорим о петербургских балетоманах, то мы, конечно, в первую очередь имеем в виду вот таких настоящих представителей императорской семьи. А тут это далеко не такие легкие истории, потому что мы можем, например, вспомнить про Анну Кузнецову, которая была настоящей гражданской женой великого князя Константина Николаевича, которая была… А кстати, да, тоже вспомним, что он не просто великий князь, он ведь носил титул цесаревича одно время. Которая была…
В.Дымарский
―
Даже считался, по-моему, сколько то там, день или сколько, пока он не отрекся, да?
Ю.Демиденко
―
Ну, совершенно верно. Ну, это другой, это Константин Павлович, это вот у него, я не знаю, кстати, про его, я, кстати, не знаю, Константин Павлович, который носил титул цесаревича, этот вот тот, который, он, кстати, тоже имел роман, ну, не с танцовщицей, а с модисткой одной, а потом у него был морганатический брак с графиней Лович, да. Ну, в общем, это тоже история, это тоже история демократических вот этих вот демократических таких женских карьер.
В.Дымарский
―
Все Константины такие. Хотя «Константин», это переводится, как «постоянный».
Ю.Демиденко
―
Это Константин Павлович, да. Это Павловичи такие да, ну, и Николаевичи тоже оказались такие же. Вот я просто хочу сказать, что роман с балериной Анной Константиновной…
В.Дымарский
―
Кузнецовой.
Ю.Демиденко
―
Анной Кузнецовой, простите, у великого князя Константина Николаевича, он продолжался невероятно долго, у них было совместное имуществ, у них было пятеро совместных детей. Он действительно…
В.Дымарский
―
Как это, балерина, чтобы так часто рожала?
Ю.Демиденко
―
Между прочим…
В.Дымарский
―
Это же потом еще на сцену выходить.
Ю.Демиденко
―
Просто я напомню, что та самая Матильда Кшесинская, она тоже была до 6 месяца, она танцевала на сцене, это считалось совершенно нормальным. Все-таки, и между прочим балетный костюм это позволял. И благополучно, некоторые чуть ли не до самых родов танцевали, но и надо сказать, что балет все-таки был, хореография была немножечко другая, не такая сложная. И в общем, они думали тоже, примы могли выбирать себе балет, они использовали это право.Так вот, Кузнецова, кстати, с Матильдой тут тоже интересно, потому что вот они с 68-го года уже с великим князем живут уже практически совместно, и он строит для нее дворец, особняк на Английском проспекте. И надо сказать, что вот именно этот особняк впоследствии для Матильды Феликсовны, как раз и приобретается уже, и, да. Ну, вернее он даже не приобретается, он снимается, но так или иначе это уже такой балеринско-великокняжеский особняк, можно сказать.
В.Дымарский
―
А у Кшесинской до Николая были такие громкие романы? После Николая известно, вот эти великие князья и так далее. А вот до него?
Ю.Демиденко
―
Нет. Считается… Нет, как раз считается вот это основная часть интриги, что он у нее был первым мужчиной, и он долго на это не решался. А она наоборот очень этого хотела, потому что опять же вот это некоторое правило игры, вот, ну, если она должна иметь официального покровителя, пусть уж все будет как у людей. И опять же, и Кузнецова то была тоже не единственная такая балерина, потому что был еще Николай Николаевич, великий князь, его называли Николай Николаевич Старший, потому что у него был сын Николай Николаевич Младший. Вот у него был тоже роман и непросто роман, а опять же настоящая семья с другой балериной, которую звали Екатерина Числова. И говорят, для него был брак очень тяжелый, потому что он ее любил без памяти, а она уже, поселившись с ним одним домом, вела себя совершенно ужасно, она устраивала ему какие-то бесконечные сцены, говорят, что наигранные сцены ревности. Видимо ему это нравилось, ну, бывают такие мужчины. Она устраивала обыски в его столе, все время подозревала его в какой-то неверности, но опять же якобы наигранной. Ну, в общем, жизнь его превращалась в какой-то ад, об этом судачил весь Петербург и, тем не менее, опять же, пятеро детей совместных, которых он очень любил, кстати.
В.Дымарский
―
А свет петербуржский, это принимал вообще вот такие, такого рода романы великих князей и просто, так сказать, там известных личностей, просто князей, не только великих вот со всеми этими балеринами, модистками и так далее?
Ю.Демиденко
―
Ну, скажем так, конечно…
В.Дымарский
―
Это осуждалось или это только обсуждалось?
Ю.Демиденко
―
Это очень по-разному. Это, конечно, зависело и от одной, и от другой стороны, да, и от времени тоже, потому что если, например, в начале 19-го столетия, первой половины, скажем, это все-таки осуждалось и прийти можно было, конечно, в ресторан, только в закрытый кабинет. И бал, это был только бал-маскарад, конечно, где все в масках, где все сословные. Но например уже, что касается вот этих вот вторых, скажем так, гражданских жен великих князей, то в общем-то их практически уже признавали, и они, ну, после того как-то решался вопрос с законной женой, там, Николай Николаевич просто свою жену отослал куда-то там, ну, по-разному, по-разному это все складывалось. Ну, чаще всего просто семейные отношения в официальной семье уже были действительно закончены, жена тоже получала некоторую свободу поведения, хотя это не сопровождалось официальным разводом. Но тем не менее, должна сказать, что даже император, в общем, признавал уже в конце концов такие браки, в конце концов это было выгодно, потому что умаляло число претендентов на престол, да. Понятно, что дети от таких браков ни на что не могли претендовать, они естественно не претендовали на титул, что тоже немаловажно. Но тем не менее, ну, это еще зависело от того, как вела себя вот эта вот гражданская супруга, насколько она была достойна, скажем так. Ну, некоторые, кстати, были представлены императором, в общем, никто не скрывал никаких отношений, они жили в имениях, в крымских там, или в той же Знаменке, ну, в общем…
В.Дымарский
―
При живых женах?
Ю.Демиденко
―
При живых женах, при всех чадах и домочадцах. Еще раз говорю, некоторые из них были очень милы со своими мужьями, ну, некоторые не очень. Была такая еще Вера Трефилова, тоже дарила она благосклонностью каких-то великих князей, а потом, по-моему, вышла замуж, ну, несколько мужей у нее было, а в итоге она вышла замуж за критика Светлова, тоже была довольно комичная история, потому что пока она не согласилась стать ее спутницей, он ее ругательски ругал в своих рецензиях, а потом вдруг резко изменил тон, и после этого они укатили куда-то за границу совместно.
В.Дымарский
―
Ну, вот вы сейчас послушаете выпуск новостей, обдумайте то, что вам рассказали в первой части программы и потом мы перейдем ко второй части.НОВОСТИ
В.Дымарский
―
Еще раз добрый вечер! Программа «Дилетанты», мы продолжаем её из города Санкт-Петербурга с петербуржским историком Юлией Демиденко, меня зовут Виталий Дымарский. И мы обсуждаем балетоманию в императорском Петербурге на стыке 19-го и 20-го веков, забегая чуть-чуть вперед и чуть-чуть назад. Вот вперед, правда, мы не очень то и забегали, вот сейчас забежим. И ему такой вопрос, на полях, что называется нашей программы. А вот это интересная вещь, ведь вот эти нравы отношений, назовем это так, разного рода наших руководителей с балеринами, они перекочевали из императорской России в советскую Россию?
Ю.Демиденко
―
Как собственно и балерины, да…
В.Дымарский
―
Да.
Ю.Демиденко
―
Потому что я напомню, что…
В.Дымарский
―
Кшесинская все-таки уехала?
Ю.Демиденко
―
Кшесинская уехала, уехала потом и Спесивцева, но я напомню, что роман Спесивцевой с чекистами, в общем, даже некоторые считают, что именно это и поспособствовало ее сумасшествию. Можно вспомнить, например, балерину московскую, Екатерину Гельцер, собственно она балерина все равно императорских театров, то есть она гастролировала и в Петербурге. Екатерину Гельцер, которая, кстати, тоже кто-то там, наверное, вздыхал по ней из великих князей, тут говорят, что иначе было невозможно стать вот солисткой практически, да, ну.
В.Дымарский
―
Еще надо было уметь танцевать?
Ю.Демиденко
―
Безусловно. И это мы, кстати, должны помнить, что Кшесинская, чтобы мы о ней ни говорили, она владела, блистательно владела балетной техникой, это отмечали все. Вот без таланта все равно было не пробиться, это было невозможно. Хотя тоже потом надо видимо сказать еще про одну балерину. Они были все очень разные, кто-то блистал техникой, кто-то драматическим мастерством, потому что все-таки балетную роль тоже надо сыграть. Кто-то изумительно принимал позы, вот это тоже отмечалось. Я говорю, что у каждой все-таки были свои особенности.Так вот, мы упомянули про Спесивцеву, у которой, значит, действительно с чекистами были какие-то отношения. Но была еще Гельцер, Екатерина Гельцер тоже, красавица, кстати сказать, и говорили, что вроде бы ей очень покровительствовал Анатолий Васильевич Луначарский, ну, мы не знаем, никто из нас свечку не держал, но, во всяком случае, она была примой Большого очень долго. И я напомню, что она была первой исполнительницей главной роли вот в первом советском балете «Красный мак» на китайскую революционную тему. А ей в тот момент, это вообще беспрецедентный случай, ей было уже то ли 50, то ли немногим за 50. И она уже была дама, конечно, монументальная. И в общем, партнера ей было сложно подыскать, никто не хотел таскать такую даму. Ну, монументальная опять же для балерины, да, все-таки мы должны это учитывать, что балерина все-таки дама другой конструкции, прямо скажем, другого фасона, вот.
А была еще замечательная совершенно балерина, которая тоже прославилась своими романами, это Вера Каралли. Вера Каралли, красавица, и я напомню, что она не только балерина, она еще актриса немого кино. И она получила специальное разрешение сниматься в кино, и получила она его именно благодаря своему роману с великим князем Дмитрием Павловичем, который участник убийства Распутина. И она была той самой дамой, которая писала Распутину письмо, заманивая его…
В.Дымарский
―
Заманивая его вот на этот…
Ю.Демиденко
―
И она вроде бы и была в этом самом дворце в это время. Так вот, Вера Каралли, ну, вроде бы, кстати, это греческая фамилия, вроде бы итальянская, там до сих пор как-то не очень это понятно, у нее была невероятная любовь с солистом оперным, с Собиновым, это был невероятный роман. И Собинов вроде там повел себя не очень красиво, он заставил ее отказаться от ребенка, ну, в смысле не родить его, вот. А в итоге все-таки она его бросила и вроде бы там были какие-то небольшие гонения на Собинова, потому что в это время уже в нее был влюблен Дмитрий Павлович , оказывал ей всякие знаки внимания. И Никита Балиев, знаменитый Никита Балиев, он придумал такой каламбур, он говорил: «Собинова покарали, чтобы не ползал по Каралли». И этот каламбур был всем известен. Это вот как бы говорит о легкости вот этих нравов. С одной стороны они как бы легкие, с другой стороны, еще раз повторю, все-таки это были дамы, полусветы на самом деле, конечно. И эту ситуацию переломили ведь 2, ну, великие, собственно, балерины, это Тамара Платоновна Карсавина и Анна Лазаревна Павлова.
В.Дымарский
―
Павлова.
Ю.Демиденко
―
Да. Которые были строги и которые имели, кстати, счастливые семьи…
В.Дымарский
―
Которые не замечены в каких-то…
Ю.Демиденко
―
Не замечены, действительно не замечены, хотя вот у Павловой была ведь очень драматическая история с ее этим Виктором Дандре, тоже, между прочим, аристократ, потом известной очень французской фамилии, петербуржский аристократ. Павлова выходит за него замуж, но не сразу, он ведь не хотел, он же долгое время предпочитал с ней жить таким вот браком не регистрированным, гражданским и совершенно не задумывался об этом, ведь она его бросила. И потом она его спасла из долговой тюрьмы фактически, и после этого он действительно влюбился в нее без памяти и говорят, был безутешен, когда Павлова скончалась, он очень много сделал, чтобы увековечить ее память.Английский дипломат Брюс, муж Тамары Платоновны Карсавиной, и вот тут это как раз, можно сказать, апофеоз вот этой сказки про золушку, да, можно добиться невероятной карьеры и в том числе богатства не только, извините, интимными связями, но только одним талантом. И более того, они же еще и интеллектуалки, они входят вот в этот круг мирискуснических Дягилева, они ездят за границу под руководством, в общем-то, будем говорить Александра Николаевича Бенуа, а он выступает таким всеобщим гидом и с ними можно говорить. Более того, я напомню, что Тамара Платоновна Карсавина, она еще родная сестра знаменитого философа Льва Карсавина, и это все-таки образование, и это все-таки какие-то знания, и это не только…
В.Дымарский
―
А что же их толкало вообще заняться балетом?
Ю.Демиденко
―
А это всё, ну, это всё…
В.Дымарский
―
Как бы это не занятие для их среды.
Ю.Демиденко
―
В это время это уже, нет, они на самом деле происходят из той самой как раз среды, которая дает именно актеров, но это все, я напомню, что это потомственные уже актерские фамилии, например, Карсавины. И Игорь Федорович Стравинский – это потомственная оперная фамилия. Это актерские именно, да, вот это уже в это время формируются большие династии, равно как и Кшесинская, равно как и Петипа, это большие актерские династии.Другая ситуация с Анной Павловой, потому что вроде бы она была незаконная дочь знаменитого банкира еврейского происхождения Лазаря Полякова, он ее признать дочерью отказался, однако отчество свое дал, она Лазаревна, и это, кстати, объясняет и ее такую экзотическую немножечко такую левантийскую красоту, да, с темными глазами, смуглой кожей, вот. И тут, наверное, тоже надо еще вспомнить еще одну вещь, вот этот вот звездный час петербургского балета. Петербургский балет, кстати, с середины 19-го века уже известен далеко за пределами Росси, он уже, это такая марка, и во Франции знают, что петербургский балет – это, конечно, высшее достижение, это невероятная школа, это невероятная дисциплина, которая достигалась, замечу, ну, варварскими совершенно методами, потому что вот эти вот педагоги балетные, они были такими тиранами настоящими, хореографами. Хореографы, и Дидло, и потом Петипа, они очень жестоки были с балеринами, но зато это давало свой результат, это осанка, это ноги, это школа, это опять же поведение, это умении себя держать, и балет – это вообще дисциплина. И эта та причина, по которой они все-таки добивались действительно большого успеха. Но это поклонники, это цветы, это бриллианты, и вот этот звездный час петербургского балета, когда из туфельки балерина пьет шампанское, вот он где-то с середины 19-го века начался, по-моему, продолжается до сих пор.
В.Дымарский
―
Все-таки еще раз, возвращаясь к советским временам после Луначарского, там же еще, по-моему, Киров был большой любитель, да, посещать Кировский театр, он еще не был Кировским, конечно.
Ю.Демиденко
―
Ну, в общем-то, и про Сталина говорили, что он тоже был неравнодушен к балеринам. Калинин… Но опять же никто не держал свечку и эти связи уже как бы не афишировались, это уже…
В.Дымарский
―
Хорошо. Тогда вернемся опять во времена Кшесинской, хотя эта история достаточно известная, но все-таки давайте повторим, собственно говоря, её дальнейший путь после царевича Николая, дальнейший путь на сцене и вне её.
Ю.Демиденко
―
Ну, как я уже сказала, Кшесинскую называют «романовской балериной», ее, кстати, так называли уже при жизни. И после царевича Кшесинская умудрилась поддерживать отношения, во-первых, она уступила великому князю Сергею Михайловичу, который был ее поклонником, ну, вот буквально с первых же ее шагов на сцене.
В.Дымарский
―
Прошу прощения, один вопрос. После того, как Николай женился, да, и обрела законную императорскую семью. У них отношения абсолютно прервались?
Ю.Демиденко
―
Да, они больше не встречались, хотя она к нему обращалась, по-моему, через того же самого великого князя, она к нему обращалась, когда ей там нужны были какие-то театральные решения в её пользу. Ну, надо сказать, что она вообще вела себя не самым лучшим образом, она способствовала закату карьеры Сергей Волконского, который был директором императорских театров до Теляковского. Ну, Теляковский был немножечко, скажем так, просто поумнее, и гораздо больше ей позволял. Ну, в общем, она крутила этим театром как хотела.
В.Дымарский
―
Через Николая?
Ю.Демиденко
―
Да, совершенно верно, ну, даже ей не надо было напрямую уже обращаться, Теляковский прекрасно понимал ситуацию, Теляковский был такой царедворец такой опытный. И ей даже уже не надо было обращаться к своим покровителям, в общем, достаточно было его слова, он знал, что надо делать, вот. Ну, она действительно способствовала целому ряду всяких разных интриг, потому что, например, на Дягилева были довольно сильно обижены вот тот же самый великий князь по той простой причине, что Дягилев не сразу пригласил Кшесинскую в свою труппу. Она интриговала против всяких знаменитых гастролёрш, иностранок, ну, она вообще такая была дама, ну, которая добивалась всего и правильно добивалась. И вроде бы Дягилев принял ее в «Русские сезоны» для того, чтобы получать там всякие другие уступки, ну, он своего добился, Нежинского не призвали в армию вроде бы благодаря вот такой. Параллельно эта милая дама завела еще отношения с великим князем Андреем, уже от него она родила ребенка, которого всячески опекал Сергей Михайлович. Сергей Михайлович вообще как бы как действительно пытался с ней жить как бы семьей, настоящей семьей, он невероятно о ней заботился, оплачивал все ее счета естественно. Вообще Романовы, им как-то страшно не везло, судя по всему, судя по всем этим историям. И они действительно, они как бы совершенно не хранили верность своим вот этим официальным супругам.
В.Дымарский
―
Я бы сказал и политически они тоже были влюбчивые, если так это можно назвать, и тоже не очень-то хранили верность.
Ю.Демиденко
―
Но самое главное, что вот эти вот женщины ими просто крутили и вертели ,как хотели.
В.Дымарский
―
НРЗБ.
Ю.Демиденко
―
Да, да, да. И мы конечно до конца не знаем, какую роль тут сыграли все эти дамы, их морганатические супруги, даже когда они там принадлежали к каким-то другим совершенно слоям. И надо сказать тоже, надо отдать им все-таки должное, они всех этих детей своих признавали, они добивались для них как бы дворянских прав. И в общем, вели себя…
В.Дымарский
―
Кстати, на кладбище Сент-Женевьев-де-Буа под Парижем, где похоронена Кшесинская, на ее могиле написано, дай бог памяти, «Матильда Кшесинская дефис Романовская».
Ю.Демиденко
―
Да, совершенно верно, потому что они получали, дети, и, ну, они получали официальные фамилии вместе с дворянским титулом, и в общем, еще раз говорю, это как бы очень хорошо…
В.Дымарский
―
«Романовская балерина» - она и Романовская, и Романовская…
Ю.Демиденко
―
Романовская, да, да, да. Ну, может быть здесь даже какую-то иронию здесь можно усмотреть. Но, во всяком случае, это очень хорошо характеризует мужчин из дома Романовых, безусловно. Так что во таких, я даже где-то, знаете, недавно сидела в Мариинском театре и слышала за спиной разговор вот как раз обсуждали Матильду, ну, даже не фильм, а обсуждали именно ее судьбу, ее мужчин. И 2 дамы говорили, они говорили: «Нет, ну, конечно, все-таки мужчина ее жизни был Андрей, ну, конечно, она все-таки по-настоящему она любила только Андрея». Я не знаю, кого она любила по-настоящему, потому что вот…
В.Дымарский
―
Но её, по-моему, по-настоящему любил только Николай и Сергей, нет?
Ю.Демиденко
―
Ну, вот Сергей Михайлович – это, безусловно, совершенно.
В.Дымарский
―
Он ее обеспечивал…
Ю.Демиденко
―
Он очень трогательно о ней заботился. Там любые настроения, любые хворости, мальчики, они, конечно, были, всё, любые капризы ее сыночка, не его, замечу, сыночка, да…
В.Дымарский
―
Это сын Андрея?
Ю.Демиденко
―
Это уже был сын Андрея, да. И это как бы никого…
В.Дымарский
―
А сколько у нее детей было всего?
Ю.Демиденко
―
Ой, сейчас не скажу…
В.Дымарский
―
Ну, неважно, хорошо. Кто считает…
Ю.Демиденко
―
Да, ну, я тоже хочу сказать сразу, что в действительности это же не только распространялось, ну, на балерин, конечно, в большей степени, но вообще-то говоря, пользовались милостями и оперные некоторые звезды. И когда мы говорим «балерина», «оперная певица», мы тоже до рубежа 19-го, 20-го веков, мы тоже должны иметь в виду, что это не было таким только высоким искусством, потому что те же самые балетные актрисы, они выступали в совершенно в шантанном репертуаре, между прочим, и очень часто вот в увеселительных садах их можно было увидеть.И тоже, кстати, касалось оперных певиц, и мы это знаем уже с певицами, скажем так, нерусского происхождения, да, потому что опять же наши великие князья, они немало содействовали карьере, например, той же самой Лине Кавальери. Вот Лина Кавальери, которая сначала такая просто небесная красавица и в тоже время дама полусвета, вот она обучаться пению, она стала на деньги одного из русских великих князей, собственно говоря.
Великий князь Владимир покровительствовал очень знаменитой такой танцовщице, опять же шантанной скорее, которая в «Фоли-Бержер» выступала, это Каролина Отеро, «Отеро – королева бриллиантов» ее называли. И в общем, действительно, она гастролировала, кстати сказать, и в Петербурге. И кстати, по-моему, она была одной из первых таких кинозвезд, ее как раз сняли, вальс бриллиантов она танцевала, и сверкала всеми там своими драгоценностями. Это, вообще говоря, вот эти бриллианты прим и оперных, и балетных – это был такой постоянный сюжет для газетных фельетонов. Ну, оперных очень осуждали, когда они, например, надевали все свои бриллианты, исполняя какие-то роли, ну, низшего класса. И так и писали: «Напрасно госпожа такая-то в третьем акте, где она поет «Нищенку», надела все свои бриллианты, не очень-то веришь». Вот, ну, это точно также было свойственно и балеринам, они тоже заказывали, ну, это известно, да, что Матильда…
В.Дымарский
―
Зависть была внутри балетного коллектива?
Ю.Демиденко
―
Ну, еще какая! И зависть…
В.Дымарский
―
Кшесинской завидовали, её связям с…
Ю.Демиденко
―
Конечно, и каждая мечтала оказаться на её месте. И вот это вот надевание на себя всех своих бриллиантов, это же была тоже такая демонстрация того, у кого, собственно, покровитель побольше значит. Может быть, у тебя более знатный, зато вот у меня тут, извините, сколько миллионов навешано, вот. И вот эти вот знаменитые истории про толченое стекло в туфлях балетных, тоже эта история, основанная на реальных фактах, да, потому что…
В.Дымарский
―
Это не придуманные?
Ю.Демиденко
―
Это не придуманные истории. Неслучайно балерины сами подшивали себе вот эти вот пуанты, ну, не только, известно, что как раз балетоманам даровалась эта, известные целые ряды сенаторов сидели и подшивали туфельки своим, значит, своим любезницам, скажем так, а это было очень важно, потому что если отдать в костюмерную, даже своей костюмерше, даже своей гризетке, то, ну, ее могли просто перекупить. И важно же было вывести из строя накануне не только что приму, но и солистку, потому что следующая могла занять ее место, а значит показаться выигрышной в партии, эффектно дрыгнуть ногой, и получить опять же хорошего покровителя.
В.Дымарский
―
А какие, кстати говоря, партии танцевала Кшесинская? Как основные балеты что ли самые популярные тогда были? Это все-таки русский балет был?
Ю.Демиденко
―
Слушайте, ну, в это время Петипа уже во всю ставит балеты и, кстати, знаменитые балеты, да, и это очень важно. Она танцует как раз балет Мариуса Петипа, она танцует фею Драже в «Щелкунчике», например, она танцует Пахиту соответственно «Пахита», она танцует в «Лебедином озере», ну, это Одетта, Одиллия, она танцует в «Баядерке» и это, кстати, всё вот эти…
В.Дымарский
―
Основные балеты такие?
Ю.Демиденко
―
Основные балеты, да. Она, по-моему, танцевала в «Камарго», она танцевала в «Спящей красавице» Аврору, ну, в общем…
В.Дымарский
―
Ну, если для Владимира Ильича Ленина важнейшим из искусств было кино, можно ли сказать, что для императорской России важнейшим из искусств был балет?
Ю.Демиденко
―
Важнейшим из искусств для императорской России был театр, и это, кстати сказать…
В.Дымарский
―
Включая балет?
Ю.Демиденко
―
Включая балет. И это, кстати сказать, было очень заметно вот в политике большевиков, да, потому что первое, что подверглось, один из первых декретов и Февральской революции был о переводе театров императорских в государственные, и один из первых декретов большевистских был о национализации театров…
В.Дымарский
―
Как вы сказали?
Ю.Демиденко
―
Национализации. И их политика в отношении театра, она тоже началась гораздо раньше, чем так кино и цирк. Я напомню, что Ленин еще про цирк…
В.Дымарский
―
Цирк считал важнейшим из искусств?
Ю.Демиденко
―
Да, да, да. Вот поэтому театр действительно был очень важен, к театру были прикованы все глаза, и к драматическому театру в том числе, и театр, ну, театр вообще играл очень большую роль в жизни Петербурга. Как одевались актрисы, как одевался партер, кто пришел, кто когда ушел, это все обсуждалось на страницах газет, это обсуждалось в кулуарах, это обсуждалось в знаменитых ресторанах и извините, я подозреваю, что на заседании Государственного совета, потому добрая его половина, она как раз занималась подшиванием пуантов балеринам.
В.Дымарский
―
Ну, да. Вообще с другой стороны это не только русский, российский…
Ю.Демиденко
―
Да, это совершенно верно.
В.Дымарский
―
Это какая-то европейская…
Ю.Демиденко
―
Совершенно верно, потому что вот эти вот звезды, ну, я еще раз говорю, что все-таки русские балерины после итальянских, да, они вот уже, итальянки отличались техникой, итальянские, там, Вирдижиния Цукки, она приезжала в Петербург и блистала своей техникой, какая-нибудь там Карлотта Брианца. Но русские балерины очень быстро схватывали, и поскольку уже очень много балетов писалось и ставилось именно под русский балет, конечно, кордебалет петербургский. Такого себе больше нигде не могли позволить, это огромные деньги, и огромные деньги на постановки. И он действительно гремел по всей Европе. Они, кстати, очень мало гастролировали до вот Дягилевской труппы. В Петербург приезжали посмотреть балет. Но вот оперные певицы, они, да, принц Уэльский уже ухлестывал за всеми, и за той же самой Мельбой, и за массой других певиц. Ну, вроде бы, кстати, и Сара Бернар тоже входила в число…
В.Дымарский
―
Я воспользуюсь случаем, чтобы напомнить, что в одном из последних номеров 2018-го, извиняюсь, 2017-го года вот упомянутая Мельба фигурирует в рубрике «Меню», как «Пеш-мельба», знаменитый десерт «Персик Мелба» или «Персик Мельба», если по-французски, знаменитый французский десерт, придуманный как раз в честь вот этой оперной певицы. Это я еще раз просто я отсылаю к журналу «Дилетант».
Ю.Демиденко
―
Ну, верно совершенно. Но и точно также верно, что и оперные звезды, они тоже пользовались покровительством сильных мира сего, скажем так, так принц Уэльский в этом плане был не исключение.
В.Дымарский
―
Ну, что, мы можем, наверное, подводить итог, хотя я не знаю, какой он может быть, я думаю, что просто мы узнали сегодня очень много нового, я надеюсь, да, и слушатели наши узнали очень много нового, чтобы понять просто атмосферу, если хотите, да, обстановку тех лет. И вот этот вот скандальный, ставший скандальным роман Николая второго и Кшесинской, это не было никаким исключительным, исключением из правил, это была…
Ю.Демиденко
―
Скорее продолжение традиций, скажем так.
В.Дымарский
―
Была обыденность, я бы сказал, вот Петербурга и России того периода. Так что читайте журнал «Дилетант», берите январский номер, там очень много про Матильду и про Матильд. Это была программа «Дилетанты», до встречи через неделю!