Сегодня православная Пасха. - Комментарий недели - 2004-04-10

Естественно, говорить о чем-то, с ней связанном. Кстати сказать, православная Пасха в этом году совпала и с католической Пасхой, и иудейской Пасхой, т.е. это общий религиозный праздник по времени, который совпал с резким обострением ситуации в Ираке. Мне кажется, это далеко неслучайное совпадение. Я не буду останавливаться на всех политических и военно-технических подробностях иракской операции, но важно в смысле нашей темы одно, что сами исламские фундаменталисты, которые воюют с американцами в Ираке и других местах, считают свою войну религиозной, священным джихадом, а своих противников считают тоже религиозными воинами, крестоносцами, представителями объединенного христианского мира, где им вообще абсолютно безразлично, кто они, католики, православные, протестанты и т.д. Если мы абстрагируемся от политических подробностей, кто был не прав, кто на кого первый напал и т.д., посмотрим глобально на эту проблему, то мы сталкиваемся вот с каким крайне важным, может быть, самым важным в 21 веке событием. Что это, действительно, религиозная война или нет? Те, кто воюет со стороны террористов и исламских фундаменталистов, твердо и уверенно настаивают да, война религиозная. Христианские страны, кстати сказать, как и умеренные исламские режимы, категорически возражают нет и никогда, эта война абсолютно не религиозная, мы не воюем против ислама, мы воюем против терроризма. Более того, наша война не имеет никакой религиозной подоплеки, мы воюем за то, чтобы сохранялась веротерпимость, возможность разным людям в любом месте говорить, думать и молиться так, как они хотят, т.е. эта война, если угодно, священная война религиозной терпимости против религиозной нетерпимости. Все это очень мило. Но есть одна такая деталь, нетерпимость и фанатизм всегда имеют гораздо большую энергию, чем терпимость и умеренность. Так уж люди устроены. Христианство тоже возникло как крайне нетерпимая религия. Как известно, Христос сказал не думайте, что я пришел принести мир на Землю, не мир пришел я принести, но меч, кто не со мной, тот против меня, кто не собирает со мной, тот расточает. Когда христианство завоевывало мир, это была юная, нетерпимая, агрессивная религия. Затем, когда возникла христианская цивилизация, за тысячу лет ее существования дело изменилось, появилась действительно терпимая и гражданская цивилизация, только религиозный дух из нее практически ушел, осталась только внешняя оболочка. Отсюда вопрос, может ли цивилизация разумная и терпимая победить цивилизацию неразумную и нетерпимую? Это не пустой вопрос, потому что, с одной стороны, шахиды, как вы к ним ни относитесь, но люди, которые действительно уничтожают себя и умирают с улыбкой на устах, т.е. этих людей победить в принципе невозможно, поскольку смерти они не боятся. А, с другой стороны, люди, которые боятся смерти и очень даже боятся, как любые нормальные люди. Столкновение шахидов и терпимой, боящейся смерти цивилизации, мы видели, что это такое в Испании. Кстати, характерно, Испания это самая католическая, самая религиозная, самая фанатичная в прошлом страна в Европе. Она сломалась от одного удара. Таким образом, силы техники и силы самонаводящихся ракет против силы религиозного фанатизма, исход такой борьбы совершенно не очевиден. У Европы, у США, у России, у христианского мира есть три разных выхода. Они могут вернуться в свое Средневековье, стать тоже религиозными фундаменталистскими и фанатическими, т.е. пойти, грубо говоря, на поводу у своих противников, вступить в навязанную им религиозную войну. Но это будет означать возврат в Средневековье, уничтожение всей современной культуры западного мира. Они могут проиграть эту войну и сломаться примерно так, как сломались испанцы, шаг за шагом. Наконец, они могут воодушевиться какими-то идеями, не просто идеей политкорректности, а какими-то идеями, но не религиозного фанатизма. Такими идеями свободы и своей гордости, какими воодушевились англичане в 40-м году. Но для этого нужен пустячок, нужен тот новый Черчилль, который сможет объединить западный мир на крестовый подход, не против какой-то религии, а крестовый поход за терпимость и за условия человеческого существования.