Больно умер Александр Гинзбург, диссидент, автор "Белой книги" о процессе экзекуции советской власти над писателями Даниэлем и Синявским. - Комментарий недели - 2002-07-19

Умер в Париже, в эмиграции. Так повелось в нашем отечестве в последние два столетия люди с идеями, с принципами, умирают в эмиграции. Дома либо их убивали, либо сажали, либо делали маргиналами. Это, правда, уже техника самого последнего времени. Умер Гинзбург, ушел еще один из той исчезающей группы людей, для которых идеи и принципы были выше их собственного благополучия, карьеры, денег, и так далее. О них, о диссидентах вообще почти забыли. Еще один результат беспредельного цинизма последних лет. Кто помнит, что они выходили на Красную площадь в 1968-м году, когда советские войска оккупировали Чехословакию? 8 человек, 8 из 250 миллионов! Они тогда сохранили лицо вечно дрожащей советской интеллигенции. Кто помнит, что они? Они издавали "Экспресс-хронику", подпольную газету, в которой единственной на всю страну писалось о ежедневных нарушениях прав человека в лагерях и на воле в стране победившего коммунизма. Главного редактора "Экспресс-хроники", Сергея Адамовича Ковалева, советский режим отправил на 7 лет в зону, режим Бориса Ельцина сделал председателем комиссии по правам человека. А режим нынешний маргиналом. Он есть, он, слава Богу, при всех своих инфарктах есть, но его не слышно. Собственно, редко кто, кроме "Эха", дает ему слово. Последние годы к диссидентам стало принято относиться с долей пренебрежения. Так, демшиза, в которой появляется потребность, если вообще появляется, раз в 4 года, во время выборов. Как-то быстро забыли, действительно, благодаря им, таким, как Гинзбург, кто действительно боролся с советской властью, с тоталитарным режимом, с одним из самых бесчеловечных и жестоких режимов на свете. Так вот, именно благодаря им стала возможна и перестройка, и гласность, и обретенная свобода 90-х годов, свобода, которую с такой легкостью мы сейчас отдали качкам из спортивных залов. В породе Гинзбурга, - я говорю в породе, потому что диссиденты это отдельная, особая порода советского человека, - конечно, были и черные овцы, те, кто всегда были готовы пожертвовать принципами, идеями, кстати, друзьями по диссидентскому движению, дабы, не дай Бог, не пойти по этапу в лагерь. Эти люди были интеллектуальными диссидентами, нет вопросов. Статьи Глеба Павловского в подпольных "Поисках", статьи блестящие, только вот Виктор Абрамкин, один из издателей тех "Поисков", пошел в лагерь на 7 лет, заработал туберкулез, а его сын сошел с ума, когда Абрамкину добавили в лагере еще один срок. Павловский же стал автором, впрочем, не новой идеи компромисса с властью, с советской тогда. Не случайно. Александр Гинзбург умер в эмиграции, Абрамкин организовал общество помощи заключенным, а Павловский завсегдатай Кремля, он занимается имиджем людей власти, то есть, тем, как впарить избирателям очередного спасителя Отечества. Россия все-таки очень литературная страна. Герои сюжета, кажется, что читаешь роман, причем роман хороший, или смотришь хорошее кино. Где еще увидишь такое? Стукач становится главным имиджмейкером президента, а герои умирают, забытые теми, ради кого они шли на Голгофу. Не нужно быть высоким интеллектуалом, чтобы отметить очевидное результатом борьбы диссидентов-шестидесятников стала свобода. Они сделали все, чтобы Россия стала частью цивилизованного мира. Результатом деятельности демократов 90-х годов, умных, прагматичных, и абсолютно беспринципных молодых людей стал сегодняшний СИУР. Выходцы из КГБ, из организации, которая выслала в эмиграцию десятки тех, для кого свобода и права человека были смыслом и целью, таких, как Александр Гинзбург, или отправляло в лагеря их коллег, таких, как Анатолий Марченко, которые из тюрьм так никогда и не вышли, люди этой организации строят сейчас демократию в России. Так, как, конечно, они ее понимают. В Питере, помнится, чекисты открыли один из первых рок-клубов, чтобы отслеживать прозападно настроенную молодежь. Вот по этому принципу у нас и демократия сегодня, в России. Для внешнего наблюдения. Все-таки, чудес не бывает. Компромисс с собой все-таки, в конечном итоге, оказывается разрушительным. Те, кто когда-то, ради компромисса вступали в партию или становились стукачами, а потом ради другой сделки клали партбилет на стол, для них свобода и права человека так и остались понятиями теоретическими. Сделка с дьяволом разрушительное занятие. Но, как и бывает в хорошем русском романе, нет хэппи-энда. Герои умирают, подлецы остаются.