Во всех этих помпезных, интересных, важных, престижных, высокостатусных мероприятиях все-таки один абсолютно неясный момент об искренност - Комментарий недели - 2002-06-01

Причем я думаю, что как раз с российской стороны, и особенно со стороны Путина, это предельно искренние отношения, не буду объяснять, почему, но мне кажется, что это достаточно очевидно. Безусловно, выбор России в сторону Европы, так или иначе сделан давно, собственно, он сделан еще до нас, всей европейской судьбой России, несмотря на некоторые коллизии. И Путин просто предельно прагматизировал эту линию, сконцентрировал ее в одних руках, в рамках некой довольно логичной, четкой концепции. И в соответствии с ней действует. Но вызов для его дипломатии, для личной дипломатии Путина, для общей внешнеполитической линии России сейчас состоит в том, насколько искренен аналогичный подход со стороны Европы, США и даже конкретной Европы. И вот то раздражение, с которым Путин говорил о проблеме Калининграда, что это будет решающее доказательство, в иных словах произносил эти фразы, решающее доказательство как раз искренности подхода европейцев, учета ими интересов России в развитии этих отношений, для меня очень важно, потому что я тоже считаю, что Россия прошла гораздо более длинный путь навстречу Европе, чем Европа навстречу России, тому масса доказательств, в том числе самых фундаментальных. В конце концов, не только для себя, но и для Европы мы разрушили КПСС, и даже в значительной степени для этой же цели и Советский Союз. Этот тот фундаментальный гамбургский счет со стороны России, который не могут перебить никакие слабые потоки инвестиций и заявления о дружбе и Бог знает еще о чем со стороны европейцев. И дальше начинается конкретика, прагматика, те детали, в которых либо сидит дьявол, либо его там нет. Путин, который поставил свою внешнеполитическую судьбу, в значительной степени, и внутреннюю судьбу в зависимости как раз от этого направления своей политики, и от этого направления своей внешней политики, для него, конечно, будет крайне неприятно ощутить на конкретных коллизиях, что ничего существенного, встречного, Европа России не дает. Вот это опасение, это раздражение по поводу возникающих сомнений в этой искренности, на мой взгляд, и прозвучало в его репликах по Калининграду, в недоумении этой жесткой позиции Европы, которая не хочет учитывать российские, вполне законные, другое дело, как юридически можно выйти из этой коллизии, вполне законные интересы России, это очень показательно. Он чувствует, что здесь может быть срыв в его политике, который, в общем-то от него не зависит. Исключительно зависит от его партнеров, но судьба-то политическая будет решаться его, а не партнеров, потому что на их политическую судьбу проблема Калининграда никакого влияния не может оказать, а как раз на политическую судьбу Путина может оказать, и весьма существенное.