Среди важнейших горячих событий прошедшей недели я бы отметил коллизию, сложившуюся вокруг российско-грузинских отношений, и положение в - Комментарий недели - 2001-10-12

Здесь важны два момента, на мой взгляд. Первое - это объективная ситуация, как она сложилась на данный момент. Фактически страна делала хорошо известное, но, на мой взгляд, принципиально важным для России и в этой связи опасным является то, что эти тлеющие противоречия, то есть российско-грузинские отношения давно оставляют желать лучшего, и даже трудно вспомнить, когда они были хорошие с Шеварднадзе. Разве только тогда, когда с помощью, кстати, России, Москвы, Кремля он вернулся в Грузию, но это было так давно, что даже уже никто не помнит. Так вот, и главное не то, что эта ситуация вышла из-под контроля Шеварднадзе точно, в какой-то степени, я думаю, и Москвы. Хотя есть наблюдатели, которые считают, что Тбилиси вместе с Москвой ведут какую-то тонкую игру по отношению к Абхазии, но я лично не придерживаюсь такой точки зрения.

Так вот, дело не в том, что это все вышло из-под контроля, развивается по каким-то своим сценариям. Возможно, борются несколько тенденций, каждую из которых контролирует какая-то сила, по крайней мере, к ним можно отнести собственно чеченцев, ряд грузинских сил, которые недовольны Шеварднадзе, но в данный момент по отношению к Москве они вынуждены его поддерживать, в то же самое время мечтая сместить его, для того использовать тех же самых чеченцев. Возможно, есть какая-то скрытая линия Москвы в этом. Но так, как события развиваются в последнее время, совершенно очевидно, что это чревато вспышкой горячего конфликта в этом регионе, близко ко всем северокавказским российским республикам с соответствующими негативными последствиями. Это объективная сторона дела. Субъективная часть - это реакция Москвы и Тбилиси на происходящие события. Так вот, здесь совершенно очевидно различие. Если у Шеварднадзе просто истерика, и ясно, что объективно основана на том, что его режим личной власти, вообще ситуация в Грузии падает в экономическую и политическую бездну, и он действительно не контролирует во многом ситуацию, но остается, тем не менее, главой этого государства и не должен позволять себе такие вещи. Ответ же Путина был одновременно крайне жестким, отстаивающим интересы России в этом регионе в связи с разгорающимся конфликтом, но, с другой стороны, абсолютно корректен дипломатически, более даже, подчеркнуто вежлив, подчеркнуто лоялен к Тбилиси вообще, к Грузии и конкретно к Шеварднадзе. Он сказал, что Россия не собирается никому навязывать союзнические отношения, и Грузия, если хочет, может покинуть СНГ. В то же самое время Путин подтвердил, что интересы России на Северном Кавказе и вообще в Кавказском регионе незыблемы, их Россия будет жестко отстаивать.

Помимо этой локальной ситуации, которая, я надеюсь, конечно, не без громадного труда, завершится более или менее благопристойно, я бы подчеркнул то, о чем свидетельствует эта реакция Шеварднадзе и Путина на одни и те же события. Все-таки нельзя не признать, что в последние годы, если ряд новых государств на территории Советского союза, в частности Грузия, по сути, являются падающими государствами, их судьба историческая отнюдь не предначертана радостными красками, а может быть, даже наоборот, то Россия, безусловно, набирает объективно силу, за счет многих объективных тенденций, в том числе и субъективных действий своего руководства, в частности президента Путина. Это показывает, что у России есть перспектива, и во внешней, и во внутренней политике. Есть то, на что надеяться. Конечно, ошибок все равно не нужно допускать. А ряд стран просто находится в таком глубоком кризисе, что ему впору думать о проблеме собственного существования как вообще государства. Граждан России эта тенденция не может не радовать. Другое дело, что эти падающие режимы находятся, увы, по нашим границам, и создают дополнительные проблемы российской внешней и внутренней политики.