Анна Политковская меня ни о чем не просила... Я не разделяю общественного ажиотажа вокруг "злодейств" Наздратенко... - Комментарий недели - 2001-02-24

Она (Анна Политковская) меня ни о чем не просила. У нас была достаточно дружественная пикировка, которая продолжалась секунд 40. Она меня не просила ни о каких камерах. Был совершенно обычный разговор. Она сказала, что она была в окрестных селах, там народ типа жалуется на беспредел 45-го полка. Я ей сказал: "Знаешь, если бы этот полк занимался беспределом, никаких окрестных сел здесь бы не было, потому что эти села являются огневыми точками, из которых постоянно обстреливают полк". При некотором количестве адекватных ударов на подавление точек там бы не осталось бы сел. Но их не делают, этих ударов. Она сказала: "Ну, вот, ты вечно" Я сказал: "Ты ж знаешь, меня позиция той стороны не интересует". Я имею в виду не чечен, кстати, я имею в виду бандитов, если расшифровать. Я не знаю, кто как меня понимает, но я имею в виду именно то. То есть позиция военного противника меня не интересует в том смысле, что я им не занимаюсь. Был такой разговор. Она сказала: "Ну, вот, там, журналистика..." Я сказал, что "журналистика - это не ко мне, ты же знаешь, я этим тоже не занимаюсь". "Привет, привет, желаю успеха", она сказала, что она на 4 дня здесь собирается остаться и собирается поговорить с командиром. Я ей пальцем показал на командира, который мимо пробегал, Романов Алексей, и сказал: "Вот Алексей, но я не уверен, что он на эту тему будет с тобой разговаривать". Я не ручаюсь за точную передачу разговора. Больше там ничего не было. Никаких просьб ко мне у Анны не было. Это все было очень быстро, потому что мы должны были немедленно улетать, погода портилась, мы могли там остаться дня на три. Как и она осталась. Почему она там долго торчала? Потому что там погоды не было для вертолетов.

Больше никаких разговоров не было, никаких претензий у меня к ней и у нее ко мне не было, никаких просьб тоже. Если я что-то я не путаю. Может быть, я что-то не расслышал, но я бы с удовольствием дал камеру под любые вещи. Другое дело, как это потом использовать. Но ко мне ничего не поступало, никаких просьб. Тем более что мы просто в этот момент начали бегом убегать. Вот и все. Что касается остальных ее текстов, тот тут они мне просто крайне странны, потому что всю площадку Хатуни я знаю, как облупленную. Я там все излазил, даже частично минные ограждения. Поэтому я прекрасно знаю, что там нет ни бункеров, ни зинданов, тем более фильтрационных лагерей. Это очень маленький лагерь, где стоят одни палатки. Они не обвалованы. Там единственное обвалованное место, то есть подкопанная палатка - это палатка кафе 119 полка ВДВ, на котором мы с ней разговаривали. Она утоплена на метр в землю. И все, больше там никто ничего никогда не рыл. Это абсурд просто, который я не знаю, откуда взялся. Как? Я не знаю, каким образом ей в голову втемяшили эту околесицу, которую она несет. Это же действительно просто чистая околесица. Непосредственно в том, что называется Хатуни, то есть в этой опорной зоне двух полков ВДВ, никаких фильтрационных лагерей нет, и быть не может. Это очень небольшая зона. Грубо говоря, вы представляете себе свой дачный поселок, участок свой и нескольких соседей. Вы примерно знаете, что там расположено, особенно если между ними нет забора, и все спокойно гуляют. Там нет этого физически. Второе. То, как она воспроизводит разговор с Романовым. Насколько я понял, это был Романов, если она не перепутала. Она говорит, что разговаривала с командиром. Командир - это Романов Алексей, полковник. Если представить, что что-то там такое было, совершенно невероятно предположить тот текст, который он ей произнес. Я знаю этих офицеров, они не могут, не может быть. Я допускаю одно единственное, что над ней подшутили. Юмор черный, но это единственное, что может связать с реальностью то, что она говорит. Потому что других связей с реальностью так нет. Солдатский юмор может казаться грубым, но, во всяком случае, выдавать это за реальность дико.

Я не разделяю общественного ажиотажа вокруг "злодейств" Наздратенко. Евгений Иванович - человек сложный, у него есть свои недостатки, ни в коей мере не превышающие недостатки среднего российского губернатора, как минимум. А в чем-то даже есть достоинства. Он сильный самостоятельный человек. Но самое главное, что в рыбной теме у него есть позиция. Он, безусловно, разделяет часть ответственности за то, что произошло с российской рыбной отраслью, но это очень малая часть. Потому что экономический, правовой, политический контекст, в котором работали регионы с рыбой, определялся не Наздратенко совсем. Он определялся правительством, этим самым комитетом. Этот комитет стал очень удобной, огромной и самой дорогостоящей, наверное, в России кормушкой для неверхнего слоя политической элиты. Верхний слой занимался солидными вещами, представительными - оружием, промышленностью, нефтью, предприятиями. А рыба - это считалось для всех, этим кормиться, отдавать. Не понимая или сознательно закрывая глаза на тот факт, что ресурсы, которые стоят за разграблением, расхищением рыбной отрасли, сопоставимы с нефтянкой. То есть 10 млрд. при всем том, что у нас сейчас деградировало, 10 млрд. на круг - это то, что вылавливается в российской только экономической зоне. Без обработки, то есть просто рыба, вынутая и поднятая на борт.

Я сейчас не про Наздратенко буду говорить. Я буду говорить о том, какие комментарии я сейчас слышу по поводу назначения его. "А вот, а он не будет решать", "а он вообще беспринципный", "а как же так, враг аукционов пришел", "а он не сможет отменить аукционы". То есть то, что делает касьяновское правительство то, что делали до него - это отдельный вопрос. То, что сейчас делается публично, открыто, когда эта тема уже обсуждается, - это бесстыдство крайней степени. Значит, эти т.н. аукционы являются псевдолиберальными. Такое абсолютно бессмысленное предприятие, потому что рыбная квота - это живые (вам любой человек скажет, любой банкир) абсолютно ликвидные деньги. Это все равно, что продавать доллары на аукционе. Какой смысл продавать пачку, если на ней написано: "10 тыс. долларов"? Зачем вам аукцион? Причем сейчас пошли первые аукционы, и обнаружилось дикое. Цены на аукционах упали. Степень животного воровства, которое поселилось в этой отрасли, просто трудно себе описать. Это запредельно. Упали цены, это было совершенно очевидно в самом начале. Это та отрасль, очень интересная тем, что здесь вообще не надо никого ловить за руку, здесь не надо ничего переприватизировать, никого гнать в тюрьму. Весь российский рыбный флот украден. И это очень хорошо, потому что рыболовный флот не представляет собой дефицитного ресурса. Дефицитный ресурс представляет собой только квота, только рыба. И вопрос просто вменяемого порядка распределения квот не распределения, а именно тех же самых, может быть, аукционов, но связанных с интересами... если государство имеет ресурс, квоты, это государственный ресурс, общественный, оно должно его использовать на развитие экономики. Все, есть критерий, есть нормальный порядок, он давно разработан. Я уверен, что Евгений Иванович, - человек, который в настоящее время заинтересован, чтобы запустить этот механизм. Но с чем он столкнется там, это трудно себе представить. Его уже сейчас начали мочить. Туда пришли, в комитет, люди, абсолютно настроенные хапнуть быстро и все, до конца. Потому что в принципе при таком хищническом распоряжении ресурсами ресурсы уже заканчиваются, минтай в Охотском море уничтожен этими самыми ребятами. Этими квотами разрабатывает квоты человек, господин Мамонов, который и занимается, отвечает за проведение этих аукционов. Человек, который в свое время создал СП "Комрыбфлот", который украл все суда, построенные на деньги бюджета, еще советского, потом российского, за границей, 78 судов. На сумму примерно 1 млрд. 800 млн. долларов. Часть из этих денег уже зачислено в долги Парижского клуба, а суда украдены. После этого о чем можно говорить? После этого вы можете представить себе, какая будет общественная и пиарная кампания развернута по поводу назначения Наздратенко и как богата она будет оплачена, потому что ресурсы, которые там разворовываются, позволяют вести любую кампанию. Юлию Тимошенко просто можно считать девочкой маленькой по сравнению с теми людьми, которые занимались и занимаются рыбой.