Вообще отказ России платить по долгам при отказе вести переговоры со стороны кредиторов может привести к ситуации крайне плачевной. Он мож - Комментарий недели - 2001-01-05

Это, безусловно, не технический дефолт. Технический дефолт - это когда прерваны переговоры реально, когда договоренности не достигнуты, и страна вообще практически не осуществляет платежа в определенный срок. Более того, идет довольно сложная процедура, когда платеж истребуется, платеж не поступает, тогда наступает технический дефолт, и наступают все меры, связанные с этим самым техническим дефолтом. Безусловно, это не так, безусловно, это тактический шаг. У этого тактического шага есть разумные причины. Если страна все время бьет себя в грудь, у нас ранние реформаторы на раннем периоде очень любили бить себя в грудь и кричать, что мы все выплатим, именно поэтому сейчас мы имеем такую проблему. Политически и технически это сделать было гораздо легче. Было очевидно, ясно, что страна лезет в долговую петлю, но товарищи считали, что им надо победить страшных коммунистов и прожить несколько лет, и тогда все будет в порядке, мир покроется цветами, и там уже думать нечего, там проблем никаких не будет. То есть никто не думал на 5 лет вперед. Но в принципе тогда все били себя в грудь и кричали, что они будут платить обязательно. Сейчас правильная позиция. Вопрос тактики, "говорить не будем"...

Дело в том, что Парижский клуб чрезвычайно уперся (здесь есть и известная ситуация с МВФ) и он не хочет вести переговоры на тех условиях, которые ему предлагают. Поэтому это способ давления на Парижский клуб. Я думаю, что, может быть, это сработает. Вообще отказ России при отказе вести переговоры со стороны кредиторов может привести к ситуации крайне плачевной. Он может привести к техническому дефолту. Это понятно. К тому же, это вообще долги не частным кредиторам, это долги государствам. То есть он может перейти к аресту активов, к целому ряду. Самое главное, что Россия вышибается с международных финансовых рынков очень надолго, таким образом. То есть кредитный рейтинг страны превращается в ноль. Для всех: для банков, для частных компаний и т.д. И таким образом, осуждены будем на автаркию абсолютную. То есть, тем более что когда технический дефолт объявляется в ситуации, когда страна платежеспособна, во всяком случае, в текущем плане. Это злостная позиция. Но еще раз говорю, этой позиции нет. Есть, по-моему, другая болезнь. Дело в том, что наше правительство, так же, как и предыдущее, гораздо более адекватно, с точки зрения тактики, гораздо более изощренно. И вообще Касьянов сам по себе считается специалистом, переговорщиком именно на долговые темы. Но оно абсолютно лишено всякого полета экономической фантазии и всякого видения какой-то конкретной перспективы долговой политики, потому что прав тот же Андрей Петрович Вавилов, который лучший специалист по внешнему долгу России, на мой взгляд, который говорил, что нет проблемы выплаты долгов, есть проблема обслуживания долга. Если долг обслуживается, четко и ясно, то это ситуация выгодная для страны, и даже сумма долга является во многом выгодной, потому что она привязывает кредиторов к стране. Но если страна платит, то есть человек, который исправно платит долги, владеет карманом кредитора, он может туда зайти, взять сколько нужно, потом положить на место, как обещал, и взять опять, никакой проблемы нет. Так вот, для того чтобы установить нормальные отношения с кредиторами, нужны какие-то вменяемые формы.

Есть, например, такая позиция, очень характерная, что правительство, как радикальное крыло нашей власти в виде Илларионова, так и соглашательское крыло в виде Касьянова, и то, и другое отказывается от реальной, нормальной схемы реструктуризации долга. Выглядит она так. В нашей стране платежный баланс, как уже знает, по-моему, каждый школьник, даже дебилам уже известно, что платежный баланс полностью зависит от конъюнктуры нефтяных цен, от цен на нефть. Что делается? Мы предлагаем кредиторам вместо философии на тему "будут цены - мы заплатим, не будут цены - не заплатим", мы привязываем платежи к ценам, устанавливаем коэффициент. Весь смысл переговоров - это переговоры о коэффициенте. Низкие цены на нефть - мы платим какой-то процент, 70, 60, 40, в зависимости от цены; хорошая конъюнктура - мы платим 100. Кредиторы абсолютно уверены в том, что и при каких условиях они будут получать. Мы уверены, сколько мы будем платить. Мы получаем бюджетную стабильность: если бюджет больше получает, он больше платит, если бюджет меньше получает, он меньше платит. Все, это, по-моему, ситуация банальная. Так делают все российские нефтяные компании со своими долгами. Это не бином Ньютона, это не открытие. Никто не хочет этим заниматься, по целому ряду узко ведомственных причин. Пока у нас экономикой будет заниматься команда и люди, которые мыслят исключительно ведомственными категориями, - хорошо ли, плохо ли мыслят, по-разному, но абсолютно ведомственными категориями и категориями личными, - у нас все время будет такая ситуация, как сейчас, и такой кредитный рейтинг, как сейчас, омерзительный.