Код доступа - 2021-09-25

А.Нарышкин

Ю.Латынина

В районе ЦИК у нас на этой неделе наблюдалось уникальное явление: Чуров без бороды, Эллочка-боброедка. У нее очень сократился словарь до одной очень важной фразы, которую она произносит со слезой в голосе. И эта фраза, она является общей у Путина, у коммунистов, у Талибана*. Если ты сделал какую-то гадость и тебя застали с поличным, тут главное со слезой прокричать: «Меня обижают. Это атака на выборы!» Она, по-моему, совершенно удивительно это научилась произносить.

А вообще, итог этих выборов — то, что в России, наконец, появилась оппозиционная сила, способная влиять на результаты выборов, а не только на посты в Фейсбуке, я имею в виду «Умное голосование» Навального. И шок от его появления был такой, что Кремль ответил на это превращением всей России, в том числе, Москвы в «электоральный султанат».

В Москве это совершилось посредством электронного фотошопа, я имею в виду ДЭГ. Очень специалисты меня просили не говорить электронное голосование, потому что, дескать, электронное голосование — это, например, и КОИБ.

В Москве, с моей точки зрения, оно стало операцией по фальсификации выборов таким образом, чтобы наблюдатель на участке не мог снять вброс. Это был способ безнаказанно вкинуть, что, собственно, вполне естественно. Ну как, у нас выборы везде кривые, а электронные будут прямые?

Собственно, весь эфир мой будет посвящен вопросу о том, как именно, с моей точки зрения, нас кинули на электронных выборах. Причем я буду говорить в основном о московских, не забывайте, что были еще и федеральные электронные выборы, о которых все забыли, и пропагандой которых — федеральных — занимается вхожая к президенту «партия танчиков». И федеральное голосование — это такое наше электоральное будущее. Это способ централизовано, без всяких теток в местны УИКах управлять процессом из Москвы, то есть централизованно рассылать те результаты, которые надо и одновременно, не забудем, получать реальные данные о настроении с мест.

И я честно скажу всю эту неделю я честно потратила на прежне неведомую мне область. У меня голова распухла. Я говорила со многими политиками и политтехнологами от Романа Юнемана до Виталия Шклярова, с наблюдателями, понимаете, Денисом Шендеровичем и Анной Лобанок. И главное, с программистами. Я говорила с Виктором Толстогузовым, с Александром Исавниным — это профессор Свободного университета и член Пиратской партии, математик, член экспертного совета — И Толстогузов и Исавнин — по электронным выборам. С Ильей Сухоруковым, это тот самый наблюдатель и программист, который после 8 вечера ломился в панель разработчиков, чтобы понять, почему не проходят запросы на в электронное голосование, пока не появился вежливый программист из ДИГа и не сказал: «Извините, у нас в 8 вечера истек сертификат безопасности, который выдает ФСБ. То есть для наблюдателя это единственное окошко, где можно поглядеть, что там происходит в блокчейне. И в 8 вечера сертификат на использование этого окошка удачно истек.

Говорила я с милым молодым человеком, который представлялся как Синус X и с Петром Жижиным — это программист, который скачал себе весь дамп с observer.mos.ru и много чего удивительного нашел.

Ю.Латынина:Итог этих выборов — в России, наконец, появилась оппозиционная сила, способная влиять на результаты выборов

Собственно, с Сухоруковым и Жижиным у меня вышли два больших интервью в «Новой газете». И, честно говоря, это было приятно беседовать с человеком, который говорит: « Я написал программку…». Точнее, это я его спрашиваю: «Вы написали программу, чтобы расшифровать результаты выборов?». Он говорит: «Нет, ну что вы. Это я просто посмотрел, как это у них было написано, вычленил ту часть, которая отвечала за расшифровку голосов. Расшифровал их на полчаса на своем компьютере, написал утилиту. И в вообще, это заняло у меня слишком много времени, потому что это все было написано на Rust. Я Rust не пользуюсь и вообще, я хочу сказать, что у них в ДИТ все это вместо текстового файла в репозитории лежало как архив. А я еще в 10-м классе научился класть в репозиторий. Ну, на дворе 21-й год, а они кладут как архив». Ну, что я на это могу сказать? Действительно, безобразие, на дворе 21-й год, а они не умеют пользоваться репозиторием.

Вот с ним интервью на языке более приближенном к человеческому вы тоже можете прочесть в «Новой газете». И всеми этими свежеприобретенными знаниями в области блокчейна и не только я хочу поделиться с вами как студент, которую всю неделю зубрил, пришел и вывалил на экзамене, потому что это потрясающе интересно. Тем более, что я задолжала, потому что я две недели сказала, что это будут власти Москвы на электронных выборах реализовывать административный ресурс. Ага, так я лоханулась. За то, что ты лоханулась, надо отвечать. Я всю неделю пыталась ответить.

Вещи обнаружились удивительные. Например, обнаружилось, что существует безнаказанный и неопределимый способ подделать именно этот блокчейн, который есть на московском ДИТе, вот именно с такой компьютерной конфигурацией. Он связан с откатом блокчейна каждые полчаса между выгрузками на сайт обсервер. Кто программист, сразу поймет, кто нет, я потом объясню. Это будет попозже. Это будет рассказ Толстогузова. Вообще рекомендую этот увлекательный электронный детектив, как фальсифицировали, смотреть до конца, потому что это Стиг Ларссон отдыхает. Судя по всему этим способом не пользовались. Понятно, потому что если нашим начальникам говоришь «откат блокчейна, можно откатить хеш», — они знают только первое слово «откат». Они говорят: «Как откатить — кэш? Ах, нет, хеш? Нет, хеш мы не знаем, как откатить». Так что использовались более простые вещи. И, в частности, вот база избирателей. Те самые 2 миллиона избирателей, о которых твердили, что они записались на интернет голосование, вы будете смеяться, ее никто из наблюдателей в целом виде не видел. То есть там можно было ввести фамилию, имя, отчество, телефон, год рождения и по этому что-то искать.

Более того, и самое главное: в этой базе не было адресов. Это мне сказал сначала Максим Гонгальский, который представляет район Раменки. Потом подтвердила Анна Ломанок, наблюдатель от КПРФ. То есть среди этих 2 миллионов записать полностью фиктивных «поручиков Киже» — вопрос: Можно было? — можно было.

Вот я просто цитирую Петра Жижина: «Внутри электронной транзакции регистрации избирателей не указан округ, где избиратель зарегистрирован». И когда я спросила Александра Исавнина, чем, собственно, тогда этот избиратель отличается… Вот у меня сейчас пришли тут люди в комментах, пишут, большая часть из них естественно натуральные люди — вот чем этот избиратель отличается от ников, которые мне пишут в комментах? Ответ: ничем.

Более того, подтверждение эсэмэской по телефону для голосования была предусмотрена опция отключить эту эсэмэску и подтвердить вместо этого по электронной почте, что до начала голосования никто не знал.

В общем, та широкая компания, которую развернули власти мы «Все на электронные выборы», — вот мне приходило много предложений, и я пыталась зарегистрироваться, я не смогла. Потому что у меня нет полной, подтвержденной регистрации на сайте Мос.ру. А так бы я обязательно сходила и зарегистрировалась или, конечно, проголосовала. И сейчас последние данные, которые я смотрю в программистских чатах — я еще очень осторожностью буду ими пользоваться, потому что я еще не видела практически подтверждения, но они как раз посмотрели на те графики, которые вывесили на сайте Общественной палаты, они говорят, что как-то странно, что люди в субботу голосовали за оппозиционных кандидатов и вдруг в воскресенье похоже, эти же самые люди резко встали и переголосовали от кандидатов от власти.

В общем, похоже, эта кампания сопровождалась из списка избирателей-ботов, которые были запущены в два этапа, как вскрыл штаб Каца. Там была медленная фаза и быстрая фаза с перерывом на обед. Мы об этом поговорим. И конечным нормальным голосованием, которое, кстати, если принять его за норму, позволяет установить, что, например, в случае Брюхановой и Лобанова был даже чуть-чуть выше процент на электронке, чем офлайне.

Кроме того были еще 300 тысяч человек, которые переголосовывали. И вот эти люди, они вообще не были в том блокчейне, которые опубликовали. Они были в неком тайном блокчейне, существование которого вычислили программисты и Петр Жижин, И потом ДИТ признался, что да, такой тайный блокчейн есть.

Ю.Латынина:Ребята списывали данные электронного голосования с экрана, от руки писали бюллетени и забыли строчечку

И последнее на закусочку. В Москве на голосовании проголосовали 2 с лишним миллиона избирателей. Но если вы скачаете базу данных с сайта observer.mos.ru, то вы увидите, что там черным по белому написано, что расшифровано всего миллион 300 тысяч бюллетеней. То есть это не шутка. Люди вывалили на стол 2 миллиона бюллетеней, посчитали 70%, потом почему-то остановились. И никакого другого официального источника — нам же говорят, это блокчейн, это же вот оно висит — больше нету, как считали голоса. А просто потом из-за кулис вышел председатель УИКа со словами: «Вот вам итог. Подписывайте». И я хочу начать этот спич с цитаты из Виктора Толстобузова, научного сотрудника Бауманки и члена комиссии того же самого совета по московскому электронному голосованию. И я ему звоню, я говорю: «Виктор, я ничего в этом не понимаю». И он говорит: «Правильно. И это нарушение ваших прав как избирателя. Вы же понимаете, как происходит процесс голосования в кабинке. А здесь речь идет о процессе голосования, детали которого понимают единицы.

С этого, собственно, очень важно начать. И том, что происходило электронном УИКе в ту ночь, я говорила с Ильей Сухоруковым. Это профессиональный программист, который был наблюдатель от Анастасии Брюхановой на электронном УИКе в ту ночь.

И чтобы понять, что он наблюдал — вот есть блокчейн, и мы вернемся, позднее и я скажу, что это такое, — я скажу, что у внешних наблюдателей было 2 способа посмотреть на этот блокчейн, что, кстати, абсурдно. Мы к этому вернемся. Один был как раз вот этот сайт observer.mos.ru. Он сделан так, что любой с него мог скачивать информацию. И всю пятницу, кстати, этот сайт показывал не то, что было на самом деле. Он показывал неверную явку по округам. Но наблюдатели не заморачивались, потому что видели, что это кто-то просто криворукую написал программу, потому что другой, более мощный сайт для наблюдения, который называется нода наблюдателя, наблюдатели видели с его помощью, что все идет корректно, увидели, что явка растет, что это просто баг observer.mos.ru. И доверие удивительно в этот момент профессиональных программистов, которые наблюдали даже от оппозиции, было так велико, что они, в принципе, могли в тот момент проверить, они смотрят все-таки через настоящее окошко, им показывают настоящий блокчейн или им показывают какое-то зеркало. Но они тогда вот этого не делали через ноду наблюдателей, не думали о возможности фальсификаций — это мне Сухоруков просто подтвердил. И когда наступает 8 вечера, он тоже не парится и в 9 не парится и в полдесятого он, наконец, слышит, что на observer.mos.ru появился блок с результатами по Мосгордуме.

И напоминаю, что блокчейн — считайте упрощенно, что это Excel-таблица, в которой каждая строчка подтверждает, что все предыдущие строчки не менялись. И в ней появляется строчка, что Карманов проиграл 8 тысяч не в свою пользу. И Сухоруков видит, что сумма голосов 24 тысячи человек написано, а зарегистрировалось в округе 37 тысяч: явка 95%. И возникает вопрос: «А как же быть? Это же блокчейн. Оно все должно сходиться автоматически».

Сухоруков начинает везде бегать. Он бежит в ноду наблюдателя. Стеной на пути становится председатель УИКа. И он еще до сих пор не понимает, что происходит, думает, что это синдром вахтера. Только в час ночи он находит Венедиктова. Венедиктов говорит нему: «Обеспечьте доступ внутрь». И, соответственно, Сухорукова проводят в ноду наблюдателя. И там он видит, что система, которая должна отвечать на запросы, показывать, как происходит подсчет, не отвечает на эти вопросы. И он говорит: «Давайте зайдем в панель разработчика, потому что если вы с панели разработчика заходите, вы можете понять, кому делался запрос и какой был ответ». Причем панель разработчика никак не влияет на сервер. Сервер вообще не знает, открытая это панель или нет.

И программист, который сидит на этой ноде, вдруг отказывает наблюдателю и говорит: «Я не могу это сделать по вопросам безопасности. То есть это абсолютная какая-то чушь несется. И начинает Сухоруков скандалить. И только к 2 часам ночи появляется молодой человек, который представляется как сотрудник ДИТа и говорит, что да, нода не может видеть, что происходит блокчейном, потому что сертификат безопасности ноды, выданный ФСБ, истек в 8 часов вечера. То есть это окошечко, через которое можно наблюдать за процессом. Вот кончились выборы, пошел процесс подсчета и в этот момент у окошечка захлопнули ставни.

Всех берут на измор. К половине четвертого утра все понимают, что наблюдатели разбегаются. К 8 утра Сухорукову приносят результаты. К 11 утра опечатывают все копии. Начинают разъезжаться члены комиссии в свои собственные УИКи, чтобы их внесли ГАСы. И вдруг в 2 часа дня назначается новое заседание комиссии. Когда Сухоруков приезжает, оказалось очень маленькая но смешная вещь, отчего оно назначается — оттого, что в 201 округе в сумме выданных бюллетеней не учли бюллетени какого-то кандидата. Там надо было 113 тысяч, а там оказалось 112. И они собирают комиссию, чтобы это перезаверить. Но, вы, понимаете, речь же идет об электронном голосовании. Электронное голосование — электронное наблюдение. Компьютер может другому компьютеру все сам переслать. То есть из этого заседания следует, что эти ребята списывали данные электронного голосования с экрана и от руки писали бюллетени и забыли строчечку.

То есть это фактическая сторона дела. После минимальных объяснений понимаешь, что это дикая ересь, потому что около 8 вечера, когда начинается подсчет голосов, вдруг оказалось, что истек сертификат безопасности и нельзя смотреть, как идет подсчет, и задним числом понимаешь, что это было очень согласовано, что несколько человек выступали единым фронтом: председатель электронного УИКа, программист, вот этот Михаил, и все они выполняли функции того чувака, который стоит перед камерой, машет руками, а в это время из-за знамени сыплют.

При этом на электронное голосование в Москве записались почти 2 миллиона и это был единственный наблюдатель в электронном УИКе, который что-то смыслил в программировании, единственный, который наблюдал… Точнее. там был еще один наблюдатель, который тоже чего-то смыслил, даже, как говорил Илья, больше него. Но поскольку, как многие программисты, нелюдимые люди, ему было ужасно некомфортно. Он был единственный наблюдатель, он как-то там скукожился у стеночки и не отсвечивал.

Более того, это только верхушка айсберга. Еще раз я советую вам этот детектив дослушать до конца. Теперь мы зададим себе вопрос. Вот Москва с самым оппозиционным электоратом. Популярность партии власти даже по самым официальным опросам не выходит за 25%, и вдруг партия власти набирает на выбора 36%. Это происходит на выборах, где достаточно большая мобилизация электората и где офлайн при сравнительно честном голосовании партия власти чуть ли не две трети округов проигрывала, ну, больше половины проигрывала. Нет, этого не может быть, этого переворота. Почему? По ряду причин.

Первое: в блокчейне было 2 миллиона голосов, но расшифровка, как я сказала, остановилась на 1 миллионе 300. Вот официально можно посмотреть, что 1 миллион 300 тысяч голосов были расшифрованы, и запись об этом есть в блоке. И эти два миллиона голосов в этом блокчейне не расшифрованы до сих пор. Это значит, что система в штатном режиме не досчитала результат, посчитала 1 миллион 300 и умерла. Это не согласуется с картиной административного ресурса.

Когда я говорила с Петром Жижиным., я говорю: «Есть какое-то естественное объяснение, что она могла умереть?» Он говорит: «Там был испорченный НРЗБ, который почему-то не читался, и система могла на нем умереть». Я говорю: «Петр, вот вы на коленке написали программу и посчитали. Ваша программа на домашнем компьютере не умерла, расшифровывая?» Он говорит: «Нет». Ну, значит, его программа, написанная на коленке, не умерла, а большая, дитовская умерла.

Второе: Результаты в итоге объявлены утром. И, как я уже сказала, Петр Жижин на своей 12-ядерной таратайке за полчаса расшифровал голоса, но, правда, без учета переголосования. Это важно, мы к этому вернемся. Но как-то вот на выборах в 19-м году в Мосгордуму через полчаса был результаты ДЭГ. На голосовании по Конституции — через 2. Федеральное электронное голосование тоже было через 2 часа. Причем для московского электронного голосования используется Exonum— это очень быстрый блокчейн. Для федерального электронного голосования используется Waves, который медленнее. И вот московские итоги голосования расшифровывались в 5 раз дольше, чем федеральные.

Третье обстоятельство — это те 300 тысяч голосов, которые переголосовывали из 2 миллионов. Я написала своему знакомому Евгению Криштафовичу, известному эстонскому либертарианцу, говорю: «А как у вас в Эстонии? Там же, я знаю, электронное голосование, переголосование тоже есть». Он говорит: «На последних выборах у нас половина людей проголосовали электронно. 247 тысяч избирателей, из них 6 300 проголосовали повторно. То есть, учитывая эстонские пропорции около 60 тысяч можно ожидать переголосование. Кстати, должна сказать, что в Эстонии, по крайней мере, сейчас, предварительное голосование длится не то что 3 дня, а неделю. И это очень хороший показатель того, что, как говорил профессор Преображенский, «разруха не в сортирах, она в головах». Потому что если у вас страна нормальная, голосование нормальное, то у вас и электронное голосование будет нормальное и предварительное и какое угодно. И «на пеньках» можно будет проголосовать, все равно правильно посчитают. Если у вас верблюд горбатый, то шея у него все равно будет кривая.

Четвертое: функция переголосования — это очень важный момент, которая планировалась как функция защиты от административного давления. Типа у тебя на работе отобрали мобильник, за тебя проголосовали. Ты вернул мобильник, пришел домой — проголосовал.

Но смотрите, что происходит. Петр Жижин расшифровал результаты. Взял свои результаты, в которых не учтено, какой голос был последним и сравнил их с официальными, которые учтены. И по идее из его таблички официальный кандидат должны быть еще выше, потому что голоса, которые поданы за этого официального кандидата в официальном голосовании, выброшены. Потому что выбрасываются голоса за административного кандидата, а не за оппозиционного. Но по факту получается ровно наоборот. Ненамного, на 1%, но наоборот. То есть фактически то, что посчитал Жижин — это математическое доказательство того, что от переголосований процент за административного кандидата рос. То есть в переводе значит, что люди должны были переголосовывать против административного кандидата, а они переголосовывали за. Ну, очень сложно это предположить. Легче предположить, что за них это делали боты.

Кстати, обратите внимание, что мы постоянно слышали: «Зарегистрируйтесь на электронное голосование… троих приведите». Я говорила с людьми, по крайней мере , никто из моих собеседников — может быть, я ошибаюсь — ни Юнеман, ни Гонгальский, мне не сказал, что после этого на людей давили: «Голосуйте за административных кандидатов». А вот чего было — говорили: «Проголосуйте до пятницы до 12 дня».

Ю.Латынина:Они остановили подсчет на 1 миллионе 300, повесили амбарный замок на ноду. Мы не знаем, что они делали

Четвертый момент. Нам говорят, что «Умное голосование» призывал не голосовать электронно. Вот они и попали как Трамп с почтой. Анастасия Брюханова шла от Каца. Команда Каца призывала голосовать электронно. И если бы, скажем, Лобанов не прошел, а Брюханова не прошла, то у сторонников электронного голосования был бы серьезный козырь: «Вот видите, вы и допрыгались». Но мы видим, что и Брюханова и Лобанов оказываются в той же самой ситуации, тот же разрыв в бумаге в пользу оппозиционного кандидата и та же бешеная популярность «партии жуликов» на электронном голосовании. Не бьется.

А.Нарышкин

НОВОСТИ

А.Нарышкин

Ю.Латынина

Напомню, что у нас уже были прецеденты с электронным голосованием. Они выглядели совершенно по-другому. В частности, Роман Юнеман проиграл на выборах всего 655 голосов, это притом, что его не поддерживало «Умное голосование». Это несравнимо с тем, что произошло в этот раз. а в случае с Конституцией, когда голосовал онлайн 1 миллион человек, то там где-то на 6% больше людей проголосовали против, чем если бы они голосовали в офлайн. Как совершенно справедливо замечает Миронов, получается, что когда власти привлекли в систему первый миллион, они в среднем проголосовали на 7% менее провластно, а в 21-м году, когда привлекли еще 1 миллион, они проголосовали почти в два раза более провластно.

Но не забудем, что было еще и третье голосование: праймериз «Единой России», когда оказалось, что входили к ничего не подозревающим людям в их аккаунт через Госуслуги, меняли географический регион, заходили в центр обработки персональных данных «Единой России» и голосовали. И тогда аж 11 миллионов человек проголосовали на этих праймериз, то есть потенциально «отъединоросить» могли до 10 миллионов ничего не подозревающих избирателей. И это суперважное, на мой взгляд, голосование, потому что в чем был его, собственно, смысл? Согласитесь, что стандартный избиратель «Единой России» — какая-нибудь могучая тетка, которая живет в поселке городского типа с туалетом типа сортир и говорит: «Нам дали 10 тысяч рублей, поэтому я голосую за «Единую Россию», — это не электронный избиратель. Зачем было красть эти аккаунты в ситуации с такой незначительной вещью, как праймериз «Единой России»? Я думаю, что, вполне возможно, это было сделано, чтобы потренироваться.

Теперь, собственно, что именно происходило? Для этого надо понимать, что такое блокчейн. Я честно вам обещаю рассказать то, что я знаю сама, а это не много. И напомню, что суть блокчейна в том, что у вас данные хранятся на разных серверах, которые вы не контролируете. И если вы изменили часть этих данных, другие НРЗБ это сразу увидят.

Весь московский блокчейн хранится на 2-4 серверах, которые хранятся в мэрии Москвы и Общественной палаты. То есть это такой же блокчейн, как Дума, парламент. И, собственно, из того, что мне объяснил Сухоруков, блокчейн можно рассматривать как Excel-таблицу. Вот представьте, что у вас есть текст «Война и мир». Каждый буквенный знак вы меняете на цифру, суммируйте и у «Войны и мира» получается свое уникальное число. И если вы сравните числа с другой книгой, вы увидите, что это две разные книги, но может случиться, что совпадут. Поэтому математики придумали так, чтобы никогда не совпадало. Вместо числа они придумали хеш — последовательность из 30 букв и цифр, которая как отпечаток пальца принадлежит абсолютно уникальной транзакции.

Вот сумма цифр в «Войне и мире» — это самый простой хеш. И, соответственно, хеш — это ключевая штука для блокчейна, потому что если вы представите себе блокчейн как таблицу в Excel, то дополнительный столбец — это хеш всех предыдущих строк. Если вы составляете таблицу, у каждого Excel-файла будет хеш, и если мы хотим Excel-файл превратить в блокчейн, мы просто добавляем новый столбец, смотрим на все предыдущие блоки, берем от них хеш, и хеши всех предыдущих блоков хранятся в новом блоке.

То есть если блокчейн хранится на серверах в одном месте, то переписать его возможно, если у других людей нет доступа. Но наш блокчейн, вы скажете, выкладывали постоянно во время выборов на observer.mos.ru, и задним числом его что, подменить нельзя? Но — вот это говорит Виктор Толстогузов, что его же все время выкладывают. Его выкладывают раз в полчаса. И что это значит? Есть откат блокчейна — совершенно официальная процедура, которая заключается в том, что в блокчейне могут быть ошибки, разветвления, они называются форками, вилками. Допустим, блокчейн считает, биткоин принадлежит Пете, а другой сервер считает, что биткоин принадлежит Васе. И сеть смотрит, откатывает до места разветвления, смотрит, что произошло и убирает форк. То есть можно откатить голос за эти полчаса, пока не произошло дампа и переписать его НРЗБ.

Мне скажут, Латынина дура, она не понимает, что непонятно, как избиратель проголосовал. Это, действительно, непонятно, потому что это, действительно, очень надежная часть. Реально очень красиво сделано. Код с открытым ключом, который в начале голосования разрубили на 7 кусков, а потом он собрался… Но всех этих сложностей не надо, потому что для того, чтобы подменить голос человека вовсе не обязательно знать, как он проголосовать. Вы просто берете, откатываете весь массив голосов. Условно говоря, вы считаете, что там 50 на 50 было за Лобанова и за Попова, и вы не знаете, кто как именно голосовал, просто заменяете его новым массивом голосов, где, скажем, 70 за Попова, 30 за Лобанова.

Условно говоря, вы в начале голосования выдаете избирателю сейф, с ключом, который вы можете открыть только после конца голосования. Но вы не вскрываете сейф, не меняете там записку, вы просто меняете все сейфы.

Опять вы мне скажете, что Латынина дура и тот, кто это сказал, дурак. Потому что некоторые люди проверяют свой голос. Это сложно, но если записать хеш голосования, то возможно. Но ответ: моно написать простейшую программку, которая скажет, что таких людей надо обходить стороной. Этого, как я уже сказала, не было. Это только теоретически возможно, потому что это слишком НРЗБ. Ну, сколько человек в России, мире может написать такую программу? И способен ли начальник ее прочесть и посмотреть, что в ней написано.

А видим мы другое. Видим мы график, который показала Анастасия Брюханова и который опубликовал Максим Гонгальский. Я прошу для наших слушателей его на «Латынина ТВ» показать. Но, я боюсь, что мы не сможем его показать для слушателей «Эхо Москвы». Я напоминаю, что это за график. Это они взяли зашифрованный список бюллетеней, где указано время голосования и выбор избирателя. Сделали временную развертку. И увидели удивительную картину: три фазы, которые выделяются четко с перерывом на обед (это очень важно). первая фаза медленная — это пятница и суббота. Здесь средний завышенный процент за административного кандидата. Дальше в воскресенье с 8 до 2 часов дня начинается быстрый рост процента «Едра», который подскакивает, а потом падает. А потом свободная фаза в воскресенье с 14-30 до конца, где процент «Едра» минимальный и практически меняется со временем. Причем паттерн голосования абсолютно универсален и наблюдается во всех без исключения одномандатных округах. Районы, разные, стратегии у людей были разные, а графики одинаковые. Причем есть некоторые признаки того, что, по крайней мере, часть, которая голосовала, — это голосовали боты. Потому что, представьте себе, избиратель приходит даже электронный участок, даже не под принуждением. Пока он придет на работу, пока у него отберут телефон, пока напишут СМС. А тут этот пик начинается прямо с 8 утра, вот эти деревянные солдаты как солдаты Урфина Джюса пошли с 8 утра маршировать, даже кофе не попили.

И есть еще в этой быстрой фазе перерыв реально на обед. Полчаса резко все падает. Но, конечно, в разговоре со мной и Гонгальский и Жижин предположили, что, наверное, это все-таки люди повбрасывали, стали спрашивать начальство, достаточно ли. Не перерыв на обед, особенно если это были боты.

Я говорю: как это может быть? И Гонгальский, который тоже в штабе Брюхановой и это глава муниципального округа мне говорит удивительную вещь. Он говорит, что у них вообще не было в списках избирателей электронных, в которых указан их адрес. То же самое мне подтверждает потом Анна Лобанок, наблюдатель от КПРФ. Она говорит: «Да, у нас в списках избирателей не было адреса». И вот, например, у них с участка поступила жалоба. Приходит человек голосовать. Видит: в его квартире прописано еще двое человек. И эти двое ему неизвестных выписаны на ДЭГ. У тебя просто сносит крышу, потому что — как?!

И то же самое говорит мне Петр Жижин относительно электронного наблюдения. Он говорит: «Смотрите, как это электронно было сделано: «Вот нормальный наблюдатель в нормальном участке приезжает на участок и он первым делом проверяет книгу избирателя. А эта книга такая странная, что в ней нет фамилии, имя, отчества, а есть уникальный идентификатор, и сайт Госуслуг этого избирателя знает, а вы нет». То есть то, что мне сказал Александр Исавнин, мне абсолютно вынесло крышу, но это четкая формулировка, что есть нормальная процедура голосования и наблюдения, когда вы стоите и смотрите через плечо члена комиссии, который идентифицирует наблюдателя: вот у него паспорт, вот он человек, вот он прописан.

А здесь вы не можете сделать, а вместо этого это делает тот самый сайт Госуслуг или сайт Мос.ру, который, собственно, и заинтересован в разных нехороших вещах. Более того, вы видите в этой электронной книге, что у вас 2 миллиона избирателей. А если вы хотите посмотреть, кто из них конкретно прописан на этом участке, но внутри транзакции этого нету. Вот внутри одной транзакции 100 регистраций разных НРЗБ один, но в них не указан округ, где избиратель зарегистрирован.

И я говорю, а чем это тогда отличается от бота, как это проверить, если это не бот? Исавнин мне отвечает: «Ничем». Это же перспектива, согласитесь, открываемся манящая, и это очень напоминает то, что было на праймериз «Единой России». Читайте поэму Гоголя «Мертвые души, все описано классиком русской литературы. Известная история XIX века о том, как черный кремлевский пиарщик Чичиков покупает у местных глав управ мертвые души, чтобы за них электронно проголосовать на выборах.

Особенно если учесть, что нам говорили, что на телефон приходит СМС. Но была опция «отменить СМС». И ее якобы придумали, как потом объясняли организаторы для космонавтов и капитанов дальних кораблей и вместо эсэмэски проголосовать по электронной почте. Мы видели, правда, это было на федеральном голосовании, с Лугандона человек голосовал без СМС по электронной почте. И как-то это удивительно выглядит.

Но дальше происходит вторая удивительная вещь, которую мне рассказывает Жижин. Потому что есть опция переголосования. И он физически реализована так, что когда человек получает бюллетень, ему его выдают. А если он пришел переголосовать, то бюллетень он вынимает из рукава, он материализуется. И когда Жижин это понял, он не поверил глазам. Он говорит: «Мне показалось сначала, что я тупой». Вот он смотрит на бюллетени и не понимает, какие из них переголосованы. Тогда он пытается по чатам найти человека, который проголосовал два раза и оба раза сохранил свои хеши голосования, как написано в инструкции от «Голоса». Такой человек присылает ему свои хеши. И Жижин видит, что в этих двух транзакциях нет ничего общего, то есть нет идентификатора, который бы показал, что они пришли их одной группы.

Жижин и другие программисты начинают читать исходный код, и они начинают подозревать, что существовала какая-то параллельная система. И, действительно, даже не все наблюдатели от ДЭГ знали об этой параллельной системе. И когда происходит переголосование, эта вторая, параллельная система записывает у себя, какой голос был позже. И когда начинается скандал, выясняется, что был второй блокчейн, закрытый блокчейн. И Анна Лобанок мне подтверждает, что они ничего не знали про этот блокчейн. То есть блокчейн закрытый — это само по себе абсурдно. Это как секретный гимн. Но в переводе это значит, что итоги голосования были подведены не той системой, исходные которой есть у нас, потому что опубликованная система не умеет переучитывать голосование, а какой-то другой системой, скрытой от нашего наблюдения.

Ю.Латынина:Электронное псевдоголосование позволяет именно в Москве подделывать голоса по рецептам, которые описаны выше

То есть, получается, что взяли 2 миллиона голосов, поместили в цифровую крепость. Поставили редуты, пушки, а рядом на гвоздик повесили 300 тысяч голосов. И, как я уже сказала, последнее, что я видела в чатах, но это я, действительно, еще не проверяла, что можно вычленить эти странные голосования, людей, которые в субботу голосовали за оппозицию, а потом во время, судя по всему, быстрой фазы (не совсем понятно, была это быстрая фаза или нет) переголосовали за партии власти. И такое подозрение, что эти два вектора голосования могут соответствовать как раз быстрой и медленной фазам фальсификации. Но в любом случае из этой быстрой и медленной фазы еще одна вещь следует. Если бы вбросы ограничивались только быстрой и медленной фазой и только тем, что голосовали только люди, которые мало отличаются по некоторых характеристикам от ботов и только вот эти переголосования, но, наверное, не надо было потом в 8 часов вечера гонять Сухорукова от нода наблюдателя, потому что они, действительно, через полчаса все посчитали. А тут они остановили подсчет на 1 миллионе 300, повесили амбарный замок на ноду. Мы не знаем, что они делали. Ну, например, они могли перебирать закрытый блокчейн, чтобы как-то подобрать группировки по переголосам, чтобы цифры не расходились.

И я Жижина спрашиваю: «А как это: 1 миллион 300 — и остановился подсчет? Как это могло физически произойти?» Он говорит: «У меня могу компьютер сломаться, потому что там один голос не читался». Я говорю: «У вас сломался ваш компьютер с вашей простой, на коленке сляпанной программой?» Он говорит: «Нет».

В общем, в любом случае, чтобы подвести итоги, надо расшифровать все голоса. Я цитирую Жижина: «Я точно заявляю, что никакими публичными системами эти голоса не расшифровывались. Кроме того есть правило программистов, если это, действительно, была ошибка, ошибку эти программисты публично разбирают и говорят, что они сделали не так. Это мне Исавнин напомнил.

Ю.Латынина:В Москве Собянин отстоял свою собственную систему. И вот с этой системой случился грандиозный факап

То есть, в общем, понятно, зачем они поднимали явку. Если бы явка была маленькой, пришлось бы вбрасывать — было бы очень видно. Ну, так стало видно меньше.

Я хочу вам напомнить, что есть еще и федеральное электронное голосование, которое администрация Кириенко будет все равно обязательно внедрять, и в котором она видит способ централизовать процесс, не просто делать какие-то фальсификации, а просто не оставлять это на усмотрение каких-то теток в бигудях в школах. А просто в Москве так организованное голосование электронное, вот во всем мире есть цифровая революция, а у нас есть антицифровая революция. Я об этом давно говорила, что у нас цифровые вещи используются в очень нехороших целых. И, в принципе, такое централизованное псевдоголосование, оно позволяет именно прямо в Москве подделывать голоса по рецептам, которые только что описаны выше. Кроме того, оно позволяет одновременно точно узнать, что думают на местах, потому что выборы — это лучший барометр.

И, собственно, только в Москве Собянин отстоял свою собственную систему. И вот с этой системой случился грандиозный факап. И получилось, что, с одной стороны, Собянин продемонстрировал лояльность Путину, он сделал все что надо, он взял под козырек, он, наверное, набрал тут очки. А, с другой стороны, он сильно ослабил позиции перед публикой.

Тут вы мне скажете: «Ну, неужели значит, что все было зря? Вот мы ходили… «Умное голосование», а кончилось все тем, о чем Латынина рассказывает». И ответ: Конечно, абсолютно не зря, потому что, на мой взгляд, главный результат того, что произошло, — это возвращение интереса к выборам, который нам вернуло «Умное голосование». Огромное количество людей пошли в наблюдатели. Я, кстати, проштрафилась, я тут обещала несколько раз Юнеману, который набирал наблюдателей, сказать, что идите в наблюдатели. Уже после выборов говорю, что делать. Это заслуга «Умного голосования». Понятно, что никто не выйдет на улицу. Был какой-то смешной митинг коммунистов. Зюганов вместо этого митинга поехал на встречу с Путиным. Все понятно. Я думаю, что если коммунисты бы набрали 70%, то по этому случаю председателем Коммунистической партии Российской Федерации был спешно избран Владимир Владимирович Путин.

Понятно, что люди не будут выходить на эти митинги. Но они свою главную заготовку к президентским выборам «вбросы электронные», как мы видим, должны были начать раньше. И самое главное, отчего весь этот трэш. Он именно оттого что «Умное голосование» становится политической силой. Помните систему 2003-го, 2004-го, 2005-го года узкую, когда можно было чистыми разводками поссорить СПС и «Яблоко», вымести их из Думы и у всех нормальных людей отбить охоту ходить на выборы.

Я вам честно скажу, что я противник всеобщего избирательного права, я это много раз говорила. Я противник того, чтобы люди, которые получают свой голос 150 рублей, как это было на нынешних выборах — причем же их еще обманули: так эти продуктовые карточки за 150 рублей кончились и не всем дали, — я противник того, чтобы эти люди голосовали. Лучше дайте им 150 рублей, чтобы они не голосовали и вычтите их голоса, как казначейские акции вычитают при голосовании при акционерном голосовании из системы. Потому что если бы эти люди не голосовали вообще, а голосовали бы, кажем люди, как мои собеседники — как молодой человек Петр Жижин, который говорит: «Я скачал дамп, я написал программу. Я сам расшифровал результаты голосования».

Это было очень смешно. К нему избиратели писали, которые не могут увидеть свои собственные голоса, потому что их голоса нерасшифрованные. И, несмотря на то, что они сохранили хеши голосования, они их не могут их увидеть, и они пишут Петру Жижину: «Петр проверь, пожалуйста, нас правильно учли или нет?» И как раз того избирателя, которого он проверял, правильно учли. Так вот когда мальчик рассказывает, что еще в школе в 10-м классе умел класть программу в репозиторий, — вот когда такой избиратель голосует, он голосует совсем по-другому, чем женщина из колхоза 70-ти лет, у которой сортир во дворе, и она все равно голосует за Путина, потому что она нищая, и нищим очень мало нужно, чтобы проголосовать за власть. Это, собственно, потому, что наша власть с удовольствием смотрит, как российский народ в большинстве является нищим.

Так вот если бы такие люди не голосовали, а голосовали только люди, которые платят налоги и имели образование, то не было бы, в принципе, и Путина в 99-м году, Байдена бы, в принципе, не было или они были, но были бы совершенно другими.

Но даже с этой подушкой избирателей за 150 рублей власть больше не выдерживает, настолько она обрыдла. Мы имеем первые выборы, на которые хотя и косвенно заявилась системная настоящая оппозиция, и власть по духу их проиграла. Она постаралась в результате зачистить, естественно, все это. Но если раньше, во времена Суркова она это просто разводила путем манипуляций, то теперь это приходится делать бульдозером. Это тектонические изменения, они, конечно, очень плохи тактически для общество, потому что мы видим, что выборы больше несовместимы с этой властью. Раньше она разводила как-то. Теперь она разводить не может, теперь она может только давить. И она переходит от авторитарной системы к более жесткой, но стратегически, конечно, эти выборы ужасны для власти, потому что этой ситуации никогда не было. Владимир Владимирович всегда мог сказать: «Ну, смотрите, люди-то все равно за меня проголосовали».

Ю.Латынина:Если коммунисты бы набрали 70%, то по этому случаю председателем КПРФ был спешно избран Путин

И меня не покидает смутное представление о том, что с электронным голосованием случилось немножко как с «Боингом» сбитым. Потому что когда мы сбили «Боинг» «Буком» над Украиной, то было полное ощущение: «Ну, а кто это докажет?» Это будет слово российских спецслужб против слова украинских спецслужб. А оказалось, что есть огромный общественный ресурс, который называется Bellingcat. Этот ресурс навалился и доказал не так, как это делают спецслужбы, которые даже если что-то доказывают, то они хранят у себя, а вот есть современный способ отсоединения мозгов в том же самом интернете, который является настоящей, подлинной цифровой революцией.

И вот они, поскольку не специалисты, в слове «откат блокчейна» они понимали только слово «откат», они не понимали, что будет такой же мощный Bellingcat, который сейчас собирают программисты и выяснят все от А до Я, что произошло во время голосования и заставят, скорей всего, определит коды этого второго блокчейна. И, собственно, те истории, которые я рассказала, это же только начало истории, это только то, что было выяснено за неделю. Оказалось, что регистрация избирателей мало отличается от регистрации ботов, что есть второй, секретный блокчейн, что посчитано было официально только миллион 300 тысяч голосов; что наблюдать за процессом подсчета было нельзя, потому что якобы прямо ровно около 8 часов вечера, когда кончились выборы и начался подсчет, в этот момент истек сертификат безопасности, который выдавала ФСБ. И уже есть график, опубликованный Брюхановой с этой быстрой и медленной фазой с перерывом на обед. А это только начало.

Я остаюсь у себя на канале и постараюсь ответить на ваши вопросы. С вами была Юлия Латынина. Не забывайте, пожалуйста, подписываться на «Латынина ТВ». У нас там много разных других интересных видео.

*

Организация, запрещнная на территории РФ.