Код доступа - 2019-09-07

Ю.Латынина

И эти теракты важно напомнить, потому что Кремль долго отказывался признавать, что они теракты. Вот когда в воздухе взорвались одновременно два самолета, кремль долго не мог признать, что это такое точно так же, как он долго не мог себя заставить признать терактом взрыв самолета над Синаем. После того, как признали, сразу поспешили забыть. Вот в годовщину двойного взрыва самолетов на официальном ТВ вы не встретите упоминания об этом страшном теракте. Сначала не признавали, потом забыли.

Вот Путин любит водить стаи стерхов, доставать со дна амфоры, позировать топлес как могущественный мачо, но он не любит вспоминать, что в стране, которой он правит, происходят теракты, потому что это убавляет мужественности. И Беслан бы тоже забыли как забыли «Норд-Ост». Но Беслан — это Осетия. На Кавказе всё помнят тысячи лет.

И в этом году случилось очень важное событие. Сразу несколько значимых людей выпустили фильмы о Беслане. Сделал фильм Юрий Дудь. Сделала фильм «Новая газета», сделала фильм Ксения Собчак. Это сам по себе важный феномен, потому что 5 лет назад, 6 лет назад не было знакового независимого фильма о Беслане. И вот Дудь делает фильм о Беслане. Его посмотрели 10 миллионов человек на сегодняшний день. Это произошло потому, что YouTube стал важной площадкой, на которую смотрят, на которой стоит играть. И оказалось, к несчастью для Кремля, что ничто не забыто и никто не забыт. И фильм Дудя посмотрело больше, чем смотрят программы кремлевских пропагандистов, хотя их заталкивают насильно в зоб.

И с чего бы я начала разговор о Беслане — с того, что в тот день 1 сентября Путин летел из Сочи, из своей резиденции открывать школу в Нальчик. Это столица Кабардино-Балкарии, 95 километров от Беслана. Я видела в других местах, что он летел в Карачаево-Черкесию, что тоже недалеко, но все-таки по моим сведениям он летел в Нальчик. Это было большое событие для тамошних кавказских начальников. И, как известно, не было оцепления милиционеров вокруг бесланской школы, в том числе, именно потому, что все они были переброшены на дороги, по которым должен был ехать Путин.

Ю.Латынина: Беслан бы тоже забыли как забыли «Норд-Ост». Но Беслан — это Осетия. На Кавказе всё помнят тысячи лет

И как только пришло сообщение о теракте, президент Путин, который позирует топлес, который катается в кабине стратегического бомбардировщика, велит развернуть самолет и вместо Нальчика летит в Москву. То есть получилось, что Путин, который так любит позировать, что он сильный человек, что он берет на себя ответственность — вот он ныряет за амфорами, вот он вмешивается в американские выборы, вот мы вторгаемся в Украину и Грузию, — а в случае, когда Путин как главнокомандующий оказался рядом с терактом, когда судьба предложила ему работу строго по профилю (ведь он до этого возглавлял ФСБ), развернул свой самолет.

Мы проводим очень много спецопераций не очень-то нужных — то отравление Скрипалей, то какие-то вмешательства в Африке, в Сирии — у нас весь мир стал объектом наших спецопераций. Они травятся президенту, президент Путин считает, что внешняя политика — это сплошная спецоперация. И вот в том случае, когда это действительно была спецоперация и когда он должен был взять на себя ответственность, когда это была его судьба, так легла карта, — он развернул самолет.

Он ушел от ответственности, и как-то во всех историях о Беслане Путин обычно не упоминается. Когда мы начинаем выяснять, кто принимал решения, нам говорят, что вот был штаб, там был Проничев, там был Анисимов, и тут же пропаганда нам говорит, что, знаете, Путин не хотел мешать профессионалам работать. Но это двойная неправда, потому что, как я уже сказала, Путин профессионал в данном случае.

А, во-вторых, мы можем посмотреть на другие теракты с захватом заложников. Я буду о них говорить. Например, теракт знаменитый 79-го год, когда палестинские террористы захватили лайнер, летевший из Тель-Авива. И там решение принимал премьер-министр Израиля Ицхах Рабин. Или теракт, который случился в 96-м году, когда террористы из группировки Тупака Амару захватили свыше тысячи человек в японском посольстве Перу. Тоже решение принимал лично президент Фухимори.

То есть у нас президент гордится тем, что выстроил вертикаль власти, и ничего в тот момент важнее Беслана не было, и до сих пор мало вещей в России случилось важнее и страшнее Беслана. И когда нам говорят, что это не Путин должен был принимать решения, а какие-то абстрактные профессионалы, то, как я уже сказала, это неправда, судя по практике того, что происходит в мире, а, во-вторых, я постараюсь показать, что он его принял.

Собственно, посмотрим, что случилось после того, как Путин развернул самолет. Теракт был хорошо подготовлен и продуман. В считанные минуты в здание согнали свыше 1100 человек. Двух заложников сразу застрелили в целях воспитания. Одно за то, что он попытался успокоить детей на осетинском языке. Террористы кричали, чтобы все говорили только на русском, поскольку они осетинского не знали. Другого заложника застрелили за то, что он отказался встать на колени. 20 мужчин заложников, их поставили сразу строить баррикады.

Окна разбили, чтобы не было газа, то есть не было возможности сделать как в «Норд-Осте». Согнали людей — в основном это были дети и женщины — в школьный спортзал. А на баскетбольные кольца повесили взрывчатку и поставили к ней то, что называется the man switch. То есть бомба на этих баскетбольных кольцах взрывалась не от того, что нажимали педаль, а наоборот, если человек отпускал ногу с педали.

Большинство заложников были, как я уже сказала, женщины и дети. И много было детей дошкольного возраста, потому что с ними матери пришли в школу. После этого — это очень важно, — уже в 11 утра террористы требует то, что всегда требуют террористы после захвата заложников, то есть переговоров. Они высылают заложницу Мамитову, которая называет телефон для связи, передает записку, в которой написано: «Мы требуем на переговоры президента республики Дзасохова, то есть президента Осетии; Зязикова, президента Ингушетии и Рашайло детврача». Видимо, это был Рушайло, бывший министр внутренних дел, который много посредничал в свое время в Чечне. Басаев хорошо знал, как можно общаться с Рушайло. Но заложница, которая писала эту записку, действительно, перепутала и написала в скобках «детврача», — то есть Рошаля.

Ю.Латынина: Путин считает, что внешняя политика — это сплошная спецоперация

Дальше они пишут: «Если убьют любого из нас, расстреляем 50 человек. Ранят — убьет 20, убьют 5 человек — всё взорвем. Если отключат свет, связь на минуту — расстреляем 10 человек.

Кроме этого у них были требования. В конце концов, эти требования передал Аушев. Эти требования были изложены в записке Басаева, который требовал вывести из Чечни все русские войска и признать ее независимость. В ответ Басаев от имени всех мусульман России обещал не воевать против России 10–15 лет. Фактически то, что требовал Басаев, было повторение Буденновска. В Буденновске Басаев захватил 1600 человек и закончил войну в Чечне. После неудачного штурма Черномырдин согласился на все его условия. Войска были выведены из Чечни, и она де-факто стала независимой.

И сразу скажу, что условия Басаева –2, условия Буденновска–2, которые пытался повторить Басаев в Беслане, были невыполнимы. Я считаю, что такие условия не должны быть выполнены никаким государством, в том числе, демократическим, потому что условия террористов, взявших заложников выполнять нельзя. Какое бы число заложников они не захватили, какой бы страшной не казалась ситуация, один успешный теракт такого рода порождает новые и новые теракты. И жертвы, понесенные во время первого теракта, к сожалению, всегда будут меньше совокупных жертв, которые будут понесены в результате договоренностей с террористами. Россия это, в частности, поняла после Буденновска, когда вывод войск из Чечни не стал концом войны, а ознаменовал превращение Чечни в бандитскую зону, где главной отраслью экономики стало похищение людей из соседних регионов, и где, собственно, на фоне этой бандитской экономики и происходил все больший рост религиозного фанатизма.

Именно с благословения ваххабитских имамов похищали людей. Они давали на это специальная фетву. А самое главное, что в условиях хаоса, фанатизма и каменного века никакая экономика не могла наладиться, то единственный выход, которых находила энергия народа, был в религиозной войне.

Чечня получила независимость де-факто благодаря теракту Басаева в Буденновске, и она ее потеряла, когда тот же Басаев, чтобы не начинать гражданскую войну с Масхадовым, начал интернациональных Джихад по освобождению уже всего Северного Кавказа. Это то, что у нас называется вторжением Басаева в Дагестан и взрывы домов в 99-м году.

То есть обращаю ваше внимание, что помимо общего правила, что нельзя выполнять требования террористов и заключать с ним соглашения, был конкретный случай, был Басаев, который стоял за этим терактом, он уже доказал, что с ним конкретно договариваться невозможно. Это человек, который закончил в 95-м году войну терактом в Буденновске, это человек, который снова начал ее через 4 года, потому что он был полевой командир. Он не умел зарабатывать авторитет мирным способом. Он умел воевать, ему нужна была война.

То есть то, что задумал Басаев в Беслане, было повторением Буденновска — Буденновск-2. Он совершенно не случайно выбрал Осетию, потому что это было место, где у людей есть оружие. Ну, представьте себе отца, который прибежал к школе с оружием и видит, что федералы собираются ее штурмовать. В такой ситуации он может начать стрелять в федералов. Боевики, очевидно, рассчитывали, что вооруженные осетины не допустят штурма школы. А более того, они позволили нескольким заложникам звонить родным именно с этим требованием: удержать федералов от штурма школы.

Таким образом, у федерального центра было 4 невыполнимых условия. Первое: условие Басаева было невыполнимо. Второе: нельзя договариваться с террористами. Третье: с Басаевым договариваться было вообще бесполезно, потому что был опыт. И четвертое: федералы должны были считаться с тем фактом, что если бы начался планированный штурм школы, то местные ополченцы, которые набежали с оружием, были бы категорически против.

Это была очень тяжелая и безвыходная ситуация, но, как мы знаем, другие страны тоже оказывались в такой ситуации. Например, Израиль в 79-м году, когда уже упоминавшийся Air France. рейс из Тель-Авива был захвачен, посажен в Уганде. Или в 96-м году Перу, президент Фухимори.

Посмотрим, как вели себя Израиль, Перу и Россия. И мы видим, что Россия начала вести себя очень странно, потому что первая странность была со сведениями о числе заложников. Глава штаба Андреев, официальное заявление пресс-секретаря Дзасохова было: 354. Эта цифра не влезала ни в какие ворота, потому что, во-первых, было понятно, сколько людей вмещает школа, а, во-вторых, несколько заложников уже успело убежать. Убежало 3 взрослых, убежали несколько детей. Например, был заложник убежавший Кудзаев — я буду о нем говорить отдельно, — он опознал одного и террористов. Ему показали фотки, он сказал: «Да, вот этот участвовал». И смешно думать, что Кудзаев мог опознать террориста, но при этом хотя бы примерно не мог посчитать порядок — не число, а порядок людей.

И, конечно, когда террористы услышали эту фантастическую цифру, то они осатанели. Все заложники говорят, что террористы стали кричать: «По радио сказали — 350, вас и останется 350». Именно тогда террористы заявили, что дети начали сухую голодовку. То есть на самом деле террористы сами перестали им давать не то что есть, но и пить. И дети были вынуждены пить собственную мочу. Потому что для террористов это был сигнал, что никто не будет вести с ними переговоры и что их убьют.

Я совершенно не против того, чтобы лгать во время теракта. Во время теракта можно и нужно лгать с одной целью: обеспечить уничтожение террористов и облегчить положение заложников. Но в данном случае лгали не чтобы улучшить положение заложников, а чтобы облегчить за счет ухудшения положение заложников самочувствие начальства. Ну, чтобы начальство подумало: Ну, всего 350 человек…

И за эту ложь, напомним, никто не был наказан. Более того, были два человека, которые участвовали в освещении Беслана. Это Дмитрий Песков и Маргарита Симоньян. Симоньян, конечно, не играла там большой роли, она тогда была еще просто корреспонденткой. А Песков играл. И именно после Беслана он взорлил.

И я процитирую доклад парламентской комиссии Кесаева, которая потом была в Северной Осетии, и в нем говорится, что ответственность за намеренно лживую информацию о заложниках несут представители федерального центра, а именно заместитель пресс-секретаря президента РФ Громов и Дмитрий Песков, и сотрудник московского офиса ВГТРК Дмитрий Васильев. Более того, Кесаев утверждает, что 2 сентября его вызывали в оперативный штаб на беседу по поводу информирования населения об истинном количестве заложников. И там москвичи, которые как раз были сотрудники информационного управления администрации президента РФ (Кесаев не называет, кто это конкретно был) заявили, что нельзя распространят информацию, противоречащую официальной.

Я напомню, что доклад Кесаева писался тогда, когда Песков еще не занимал своего нынешнего положения. То есть мы видим прямую следственную связь: после объявления о том, что заложников 354 террористы озверели, именно тогда они запретили детям пить воду, и те были вынуждены пить мочу. И после того, как Песков были одним из людей, которые защищали эту информацию, он стал пресс-секретарем президента. Вот у меня иногда возникает вопрос: Пескову дети в этом спортзале не снятся?

Но вернемся к 11 утра. Террористы выбрасывают записку, в ней говорят, что требуют переговорщиков и номер телефона. И вместо того, чтобы связаться с террористами объявляют, что номер неправильный. Согласимся, что если он был действительно неправильный, то довести этот факт до террористов было несложно, потому что в школе был самый обычный телефон, по которому тоже можно позвонить. А вообще, по мегафону можно было связываться с террористами. Там расстояние небольшое. Это было не на Луне. Мы знаем, что террористы давали звонить заложникам. Это технически несложный вопрос.

Ю.Латынина: До сих пор мало вещей в России случилось важнее и страшнее Беслана

Террористы ждали 5 часов ответа на свою записку. После этого гремит взрыв, раздаются выстрелы. Боевики убивают 21 человек. Снова выбегает заложница Мамитова, снова передает записку с телефоном. На этот раз по телефону звонят, и боевик, который отвечает по телефону, сообщает, что заложники были расстреляны в наказание за то, что с террористами не связались.

Потом этот эпизод всячески пытались переобъяснить в уголовном деле и сказали, что после того, как боевики не позвонили, у них случайно взорвалась шахидка, а после они зачем-то добили раненых. Мне кажется, что в данном случае события говорят сами за себя. В 11 часов террористы высылают записку, а через 5 часов с ними даже никто не связывается. Допустим, что шахидка, действительно, взорвалась случайно, но то, что после этого террористы добивали раненых, это не было случайностью, это было ответом их на то, что не ведутся переговоры.

Кроме этого террористы выбросили видеопленку. Было сказано публично, что она пустая. Потом кадры из этой видеопленки показывали по телевизору. И власть неоднократно пыталась объяснить впоследствии это невероятное поведение. Его объяснял сам Путин. Он много раз публично заявлял, что Россия никогда не будет вести переговоров с террористами, что она их уничтожает. Это звучит очень круто, очень по-мужски: «Вот другие рассусоливают, а мы настоящие мужчины, мы на шантаж не поддаемся».

Ну, оставляю в стороне тот факт, что Россия часто финансирует террористов. Посмотрим, так ли это в других странах. И обратимся к тому, о чем я уже говорила, к самой знаменитой операцией по освобождению заложников — операции в Энтеббе 1979 года, кода израильский спецназ пролетел 4 тысячи километров и за час освободил 102 из 106 заложников, уничтожил всех террористов и еще четверть НРЗБ Уганды.

Вот израильтяне такие сопляки, такие мягкотелые, не то что крутой Путин, они вели переговоры с террористами или нет? Ответ: вели всё время. Они пользовались любой возможностью вести переговоры любым способом. У них, например, был израильский офицер, который знал Иди Амина, диктатора Уганды, был его приятель. Он в эти дни постоянно говорил с ним по телефону. Они обратились к Садату. Садат, президент Египта, как вы поним

аете, не был большой любитель Израиля в это время. Он попытался вести переговоры с Организацией освобождения Палестины и с Угандой. Даже Ясир Арафат отправил террористам своего личного посланца. Более того, террористы поставили дедлайн, он 1 июля. Израильский кабинет министров специально начал переговоры, чтобы перенести дедлайн на 4 июля, и вот эта пролонгация дедлайна была ключевой для спасения заложников. Она предоставила Израилю время организовать и провести спецоперацию. И если бы Израиль не вел переговоров с террористами, никакого спасения бы не было, была бы бойня.

Давайте посмотрим на другую, не менее знаменитую операцию, которая продолжалась несколько месяцев. 17 декабря 1966 года в Перу члены марксистского террористического движения Тупака Амару в японском посольстве на праздновании дня рождения императора захватывают в заложники сотни собравшихся туда гостей, дипломатов, чиновников, бизнесменов.

Напомню, что президент Фухимори, президент Перу в этот момент бы этнический японец и много его родственников было среди гостей. И 126 дней держали их в заложников, и, наконец, был штурм в апреле 1997-го год. Освободили всех. Погиб один заложник. Если я не ошибаюсь, он погиб от инфаркта, у него сердце не выдержало.

Напомню, что Альберто Фухимори был не просто непримиримый борец с террористами, он был еще один и немногих латиноамериканских президентов, которые последовательно проводили рыночные реформы. И, собственно, он был тем человеком, который покончил с маоистами, это «Сендеро Луминосо», террористическая организация, которая была в Перу, и, соответственно, с их соперниками марксистами Тупака Амару. Даже оголтелые леваки потом пытались его судить за это.

Там было три террориста, которых убили уже после штурма. И контора под названием Межамериканский суд по правам человека сурово осудила президента Фухимори за нарушение прав этих чудесных граждан.

Теперь вопрос: Фухимори вел переговоры? Ответ: да. По телевизору он лично сказал, что он готов к переговорам. Вы помните, чтобы президент Путин выступал с чем-то таким по телевизору во время Беслана?

Что было дальше в Перу. Переговоры. Фухимори специально создал команду для переговоров, он включил туда канадского посла Энтони Винсента, он включил туда местного архиепископа, там был Красный Крест. Фухимори даже говорил с Фиделем Кастро. Он летал по миру и договаривался, чтобы террористов из Тупак Амару приняли как политических беженцев.

Для чего были, вообще, эти переговоры? Конечно, для отвлечения внимания. Канадский посол потом жаловался, что он думал, что нашел общий язык с террористами, что сейчас будут выполнены их требования. А требования, напомню, были ни много ни мало — товарищи хотели, чтобы страна свернула рыночные реформы и встала на социалистический путь развития. Так себе, маленькое требование. И вот канадский посол уже раскатал губу, что он сейчас будет спасителем страны от капитализма. Его использовали как ширму и всё это время рыли тоннель под посольством.

Именно эти переговоры позволили сделать следующее: в посольство вместе с едой и одеждой и книгами пронесли микрофоны и видеокамеры. И, собственно, их передали офицерам, которые находились среди заложников. Во главе этих офицеров, кстати, будущий вице-президент Перу, тогда он был адмирал Луис Джампиетри. В результате удалось собрать полный распорядок дня заложников. Более того, Луис Джампиетри сумели передать по радио инструкции, чтобы за 10 минут до штурма отделить заложников как можно дальше от террористов. Более того, им даже поменяли одежду. Там все время присылали заложникам, чтобы они оделись в светлое. А террористы были одеты в темное.

В результате первый же взрыв — там было три штурмовых группы — убил значительную часть террористов, потому что они ровно в это время уже в течение многих недель приучились играть в одном месте в футбол.

Напоминаю, это был штурм не школы, это был штурм абсолютно неприступной резиденции, потому что резиденция японского посла, она была крепостью. Там были решетки на окнах, там были двери, которые нельзя вынести гранатой. Как я уже сказала, результат: 1 мертвый заложник, и то сердце у бедняги не выдержало.

Ю.Латынина: Условия террористов, взявших заложников выполнять нельзя, какое бы число заложников они не захватили

При этом не надо даже заходить так далеко. Вспомним предыдущий захват заложников «Норд-Ост». Нельзя сказать, что там хорошо кончилось — 130 трупов, — но там были переговоры, посредники. Сведения этих посредников позволили спланировать штурм. И туда пришли: Иосиф Кобзон и Хакамада и Рошаль, и Аслаханов, и Говорухин, и Примаков, и тот же самый Аушев. И там постоянно освобождались — 39 человек, 7 взрослых, 8 детей, еще 4 человека. И там в результате этого террористы расслабились.

С террористами были постоянно на связи вплоть до того, что — опять же это я по устным рассказам слышала, — что когда пустили газ, террористы сказали: «Да вот, это же тут газ… Ой, нет-нет, мы всё перепутали…» — и они пропустили этот момент и они не выстрелили. Перерыв на новости

НОВОСТИ

Ю.Латынина

А потом нам стали говорить, что террористы и не собирались вести переговоры, прямо так пришли, чтобы убить людей. Это тоже прямая ложь. Захват заложников — это ужасная, часто безнадежная ситуация. Я уже сказала, это мое личное мнение, что выполнять требование террористов нельзя ни при каких обстоятельствах.

И я считаю, что в Буденновске была страшная ошибка. Очень сложно что-то сделать, когда стой стороны стоят люди, которые за малейшую мелочь расстреливают десятки заложников. И есть одна крошечная зацепка. Именно в том она и состоит, что если уж люди захватили заложников, значит, они хотят переговоров. Если террористы не хотят переговоров, они не захватывают заложников, они просто тогда устраивают взрыв. Таким образом, утверждение следствия, что в Беслане были какие-то неправильные террористы, которые заложников захватили, а требования не выдвигали, — это просто очередная ложь. Если террорист захватил заложника, значит, он хочет переговоров. И задача штаба использовать эту единственную зацепку, чтобы в ходе переговоров до штурма освободить максимальное число заложников и провести подготовку к штурму. В Энтеббе именно переговоры позволили выиграть 4 лишних дня, в течение которых и спланировал атаку «Сайерет Миткаль».

В Перу переговоры тянулись месяцы. Они усыпили бдительность террористов, они расслабились, они начали играть в футбол. Они были уверены, что их никто не будет штурмовать. И потом Фухимори был, конечно, супергерой. И вот сравните перуанского террориста, который знает, что где-то там лично президент Фухимори ведет переговоры с Кастро — и играет в футбол, и террориста в Беслане, который слышит, что пленка пустая, что телефон неправильный, который видит, что с ними не связываются, что никаких требований он не выдвигает… А они сообщали, что они за каждого, кто к ним придет, будут отпускать по 150 человек!

Еще раз: переговоры — важнейшее и непременнейшее условие победы над террористами. В данном случае всё было сделано наоборот, вот всё вранье, которым занимался штаб операции, как будто нарочно было устроено так, чтобы максимально повысить бдительность террористов и поставить под угрозу максимальное число заложников.

Нам никто не ответил на вопрос. Вот Зязиков, президент Ингушетии был упомянут в записке. За него обещали отпустить 150 человек. Расстояние от Магаса до Беслана 26 километров. Президент Зязиков так и не доехал за три дня до Беслана. Почему? Не обязательно же было идти в эту школу. Можно было позвонить террористам, сказать: «Вот вы просили Зязикова. Вот он рядом. Давайте поговорим, на каких условиях он к вам пойдет.

Давайте что-то пообсуждаем. Полетела в Беслан Политковская. Ей подсыпали по дороге что-то в самолете — она в коме попала в больницу. Это уже серьезней. Тут уже нельзя сказать, что это был непрофессионализм. Наоборот, это была спецоперация, но спецоперация по недопущению допуска Политковской туда, потому что она могла позвонить Закаеву. Я никакой другой причины этой истории с Политковской не вижу.

Тем не менее, понемногу и против воли штаба эти переговоры стали вестись. 2-го числа в школу приходит Руслан Аушев, выводит из школы 24 человека — это матери с грудничками и ту самую басаевскую записку. То есть, как мы видим, первый переговорщик появился в школе, как только кончилась история «ах, неправильный телефон, ах пленка пустая», террористы стали вести себя как классические террористы: «Вот вам наши требования, а вот вам какое-то количество заложников».

Мне невозможно объяснить это безумное со всех точек зрения поведение. Я не знаю, с чем его сравнить. Единственное сравнение, которое мне приходит на ум — это римский император Гонорий. Это было плохой император, слабоумный, зато очень любил церковь. Как пишут церковные хронисты, его царство было особо благословенно, потому что в его время открылось много мощей.

А еще в царствование Гонория, как известно, Аларих разграбил Рим. И это разграбление случилось знаете, почему? Потому что Гонорий прогадил всё — страну, налоги, войско — всё развалилось. Он казнил самого своего талантливого министра варвара Стерихона, устроил погром среди варварских войск, а других войск тогда у Рима уже не было. Конечно, эти люди сбежали к Алариху, который тоже был такой, как бы сказать, полувзбунтовавшийся варар. Они осадили Рим.

И самое интересное, что Аларих не хотел грабить Рим. Он, в принципе, взял Рим в заложники. И вот он как террорист требовал, чтобы его назначили magister militum, фактически начальником войск и послали куда-нибудь, как потом, кстати, послали этих варваров куда-нибудь жить. И жители Рима собрали выкуп Алариху. И дело оставалось только за мстительным, упрямым и глупым Гонорием, которому сказали: «Слушай, назначь его этим пустым титулом и пусть идет, куда хочет — всё, Рим будет не тронут». И тут Гонорий говорит: «Я Римский император. Я переговоров с террористами не веду». В итоге Рим разграбили.

Знаете, что сказал Гонорий, когда ему сказали, что Рим пал? Он сказал: «Быть того не может. Я кормил его сегодня утром». Дело в том, что у Гонория был любимый петух по имени Рим, и он решил, что это петух умер. А когда ему сказали, что нет, это город Рим разграбили, — Гонорий успокоился.

Ю.Латынина: То, что задумал Басаев в Беслане, было повторением Буденновска — Буденновск-2

Вот, судя по всему, при виде Беслана перед Путиным во весь рост встал призрак Буденновска. Вот дежавю: свыше тысячи заложников, тот же Басаев, те же требования. И Владимир Владимирович, похоже, отдал очень похожий приказ на приказ Гонория: Никаких переговоров. А чего вместо — не сказал.

Еще раз: я не верю, что в эти три дня в стране что-то было более важное, чем бы Путин мог быть занят. Я не верю, что в штабе самостоятельно решили не вести переговоров. И почему это можно предположить? Из-за последующих событий. Как я уже сказала, переговоры начали вырисовываться. Потому что после того, как Аушев прилетел в Беслан, он позвонил Закаеву и Закаева — напомню, что это эмиссар Масхадова, который тогда сидел в Англии, — опросила парламентская осетинская Кесаева.

Закаев сказал, что первый человек, который позвонил по поводу захвата школы, был Аушев. Это было 2-го сентября. Он попросил НРЗБ переговоры Масхадова. Замечу, что это был очень выгодный теоретический ход России, потому что между Басаевым, который реально командовал террористами и Масхадовым, который по-прежнему в глазах международного сообщества оставался избранным президентом Чечни, были колоссальные разногласия, их можно было использовать. И вот Закаев связывается с Масхадовым. Эта долго связь была односторонняя. И Масхадов говорит: «Обеспечьте мне коридор и я приеду в Беслан». Закаев говорит: «О’кей, я тоже могу приехать в Беслан».

Если это вранье, то есть если Закаев врет, то нет проблемы: предъявите записи, ведь все же записи, которые в этот момент велись, они есть, потому что Закаев это говорил в разговоре с Дзасоховым. Конечно, разговор с Дзасоховым записывался. Поскольку их никто не опроверг, я буду исходить из того, что Закаев говорил правду.

И вот ключевой момент. Я цитирую комиссию Кесаева: «3 сентября в 12 часов по московскому времени Закаев связывается с Дзасоховым, подтверждает согласие Масхадова участвовать в переговорах. Дзасохов просит 2 часа на решение технических вопросов. Следующий разговор должен состояться в 14 часов, и он не состоялся, потому что до этого происходит штурм».

То есть еще раз: два дня любые переговоры срываются: Зязикова нет в Беслане, Рушайло тоже нет, Политковскую снимают с самолета… Появляется реальная возможность переговоров — и через час после этого серьезного разговора происходит взрыв. И этот взрыв чудесно решает проблему, которая стояла перед федералами, что если бы готовился штурм, существовала бы вероятность, что все осетины с берданками возле школы его бы не допустили. А тут вопросы все сняты: «Ну, ребята, мы же ничего не готовили. Оно само взорвалось».

И в первый момент никто не увидел в этом взрыве ничего странного, потому что, ну, наши российские террористы всё собирают на коленке, и я много раз говорила, что уровень наших террористов соответствует уровню профессионализма наших спецслужб, — ну, вот оно и взорвалось.

Потом начались сложности. Первые сложности начались, когда жители Осетии нашли на чердаке дома тубусы от огнеметов «Шмель». Они передали их парламентской комиссии Торшина, которая — помните? — тогда была? Напомню, что такое огнемет «Шмель» и как он стреляет. Это термобарический взрыв. Сначала вы подрываете небольшой заряд, который распыляет в воздухе горючее вещество в виде аэрозоля. А уже потом взрывается это вещество. У вас получается объемный взрыв, огненный шар, глыба огня, в котором выгорает весь кислород, на месте взрыва образуется вакуум.

Я сначала не увидела ничего страшного в этих тубусах, потому что, ну, здание школы выглядит так: там есть спортзал, где держали заложников, и к нему буквой «Г» вокруг школьного двора часть здания школы двухэтажного, и было видно, что окна второго этажа, они выгорели и в них, возможно, попали «Шмели». И было понятно, что там сидели снайперы и этими «Шмелями» их выжигали. В общем, это было оправдано. Теоретически, может быть, при этих снайперах могли быть заложники, но, в общем, подавить огневые точки оружием неизбирательного действия в данной ситуации было, на мой взгляд, оправдано.

Потом был доклад, уже упоминаемый мой Станислава Кесаева. И в нем говорилось впервые отчетливо, что было два первых взрыва: в 13-03 и в 13-04 и что это не были взрывы бомб, подвешенных террористами к баскетбольным кольцам; что первая бомба, которая была подвешена террористами, сдетонировала в ходе пожара в 13-29, а вторая вообще не сдетонировала, ее разминировали саперы. И даже есть запись допроса сапера сразу после штурма, и в ней саперы заявляют, что первые взрывы не были связаны с СВУ террористов.

И второе, что говорил доклад Кесаева — что есть видеозаписи. Они были сделаны официальными каналами. Потом официальные каналы сказали, что их нету. И на них виден высокий столб обломков, который взметывается после первого взрыва над крышей спортзала, то есть такой стол бывает, когда в крышу что-то бьет снаружи.

Потом судили единственного выжившего террориста Нурпашу Кулаева, вернее, официально единственного выжившего. И были показания заложников, и многие из них описывали глыбу огня и белый шар, которые летели сквозь крышу. Удивительно точное описание взрыва термобарического заряда. Вот цитирую показания. Альбина Дзестелова: «Я обернулась и вижу, что глыба огня. Эта глыба шириной 5 метров летела на горящих детей. И они все кишели в этой массе огня. Я не могла им помочь». Дальше спрашивает зам прокурора: «Вот вы сказали, что в зал залетела глыба огня». — «Она с крыши летела на детей где-то с крыши. Это точно не взрывчатка была, потому что я вешала».

Вот Марина Козырева: «Какие-то клубки огня как шаровые молнии метались по залу». Вот Земфира Цирихова: «Взорвалось снаружи, засияло что-то. Я подняла голову и увидела, что все лежали. Уже там и мертвые были. Я увидела ребенка, который был обугленный полностью. Вот так залетала эта огромная как огненный шар…». Оксана Дзапарова: «Произошел взрыв. Я смотрю: у меня руки горят. Я встряхнула руки — и перестали гореть. Что взорвалось, я не знаю. А руки у меня после взрыва стали гореть сами по себе».

Вот я еще раз обращаю внимание: «глыба огня», «белый шар», «руки после взрыва стали гореть» — перед нами типичное описание действия «Шмеля», вероятно ослабленного заряда, потому что, вероятно, если бы это был настоящий «Шмель», то еще больше было бы жертв. Не было «Шмеля» у террористов, он лежал на крыше соседнего дома.

И вот через два года после захвата школы вышел отдельный доклад Юрия Савельева, бывшего ректора питерского Военмеха, специалиста по физике горения. Не буду мучить вас расчетами, процитирую первый вывод: «Первый взрыв в спортивном зале был вызван взрывом термобарической гранаты в результата выстрела с крыши дома 37 по Школьному переулку. Второй взрыв через 22 секунды был вызван выстрелом РШГ-1 или РПГ-26».

Так у на вырисовывается следующая картина. В отличие от Израиля, который начал звонить Садату, в отличие от Фухимори, который начал вести переговоры хоть с Кастро, с первого момента Беслана была, видимо, команда, чтобы никто не вел переговоры, ни в коем случае не допустить второго Буденновска. Путин сам не хотел вести переговоры и не желал, чтобы кто-то их вел. Если сравнить это с действиями других правительств, ну, как… Вот Фухимори рассуждал так: Надо организовать штурм, чтобы спасти всех заложников, для этого надо обмануть врага, для этого надо говорить с Кастро.

Ю.Латынина:Во время теракта можно и нужно лгать с одной целью: уничтожение террористов, облегчить положение заложников

Когда через два дня в Беслане стало все-таки невозможно не вести переговоры, стало ясно, что появляются переговорщики, то один или два человека выстрелили из «Шмелей» в спортзал. Если хорошо думать о людях, которые отдали этот приказ, можно предположить, что их главной целью была не ликвидация заложников, а попытка сбить взрывное устройство. Кстати, оно, действительно, не взорвалось, хотя боевик, который нажимал на него ногой, сгорел.

После пожара и взрыва кто-то побежал из школы через двор, кого-то террористы потащили в другие помещения, прикрываясь ими. И Савельев в своем докладе утверждает, что не меньше сотни заложников погибло в южном крыле, по которому били из танков и опять же огнеметов. Я хочу процитировать фразу из доклада Савельева: «Я всё время наделся найти показания хотя бы одного выжившего в южном крыле школы заложника из более чем 100 человек там находившихся. Хоть бы кто-нибудь упомянул в своих показаниях, что бы в южном крыле школы. Никто не выжил».

Вот в этом штурме геройство и подлость, как всегда в России, шли рука об руку. Было геройство тех членов ЦСН ФСБ, которые шли в бой неподготовленными как Дмитрий Разумовский, начальник «Вымпела», который погиб в Беслане; и с ним погибло еще 9 человек, включая Андрея Туркина, лейтенанта «Вымпела», который своим телом накрыл гранату, брошенную террористом, — и подлость тех, кто отдавал приказы.

И в мне скажете, Юля, а ты, вообще, не забыла о террористах? Это террориста захватывали заложников, террористы не давали детям пить, террористы прикрывались детьми, убивали их. Отвечу. Представьте себе, что доктор оперирует тяжелого ракового больного. У него рак почки, он диабетик, у него больное сердце.

И вот врач забыл дать наркоз, полез в полость грязными руками, отрезал здоровую почку, забыл в ране тампон — и больной умер. Ему говорят: «Ты же убил больного!» Он говорит: «Да слушайте, он все равно был не жилец». Ответ, конечно, заключается в том, что это врача будут судить. Потому что действия этого врача являются преступлением. С рака никто не снимает ответственность. Если вы спросите, что было делать? Спросим себя, что бы было, если бы Бесланом командовал премьер-министр Ицхак Рабин или президент Перу Альберто Фухимори, которого, кстати, никогда никто не заподозрил в склонности к либерализму? Ответ: никто не сказал бы, что заложников было 354 человека, была бы настоящая или близкая к настоящей цифра. Никто не говорил бы, что террористы не выдвигают требования. Сказали бы: «Басаев требует независимости Чечни» точно так же, как в Буденновске. Никто бы не затевал спецоперации с целью снять с самолета Политковскую или не допустить Масхадова. Наоборот, Масхадова и Закаев были бы первыми, с кем связались.

Были бы переговоры, в ходе этих переговоров, возможно, отпустили бы некоторое количество человек, кстати, как это было в «Норд-Осте», а заложникам бы передавали бы воду и еду в обмен на какие-то рассказы — бла-бла-бла… Возможно, с едой и водой можно было передать какие-то микрофоны. В качестве переговорщиков приходили бы специалисты по антитеррору, смотрели, где что расположено. После этого последовали бы длительные переговоры. Через неделю, две недели, месяц, три месяца, полгода был бы штурм. Очень возможно, что он бы кончился трагедией, и в ходе этого штурма погибло бы большое количество заложников. И тогда бы мы сказали: Этого больного убил рак, а не хирург. Но сейчас дело обстоит так, что больного убил хирург.

Что было после этого, тоже достаточно страшные вещи. Потому что, в принципе, после теракта, конечно, должно быть следствие. Представьте себе, что где-то в Америке случился теракт и погибло в результате такое гигантское количество людей… И, конечно, там помимо того, что устанавливали действия террористов, естественно, устанавливали бы действия властей.

И что происходило в России? Ну, для начала, чтобы всё это установить, место, чтобы всё это установить, место совершения преступления должно быть как можно больше не тронуто. Есть много претензий в этом смысле к Беслану. Там очень долго продолжался пожар. Хорошо, я не склонна к паранойе. Будем списывать на бардак всё, что может быть следствием бардака, например, то, что долго не тушили пожар. Но вот что точно было не следствием бардака — когда вместо того, чтобы обследовать трупы на местах, и стало бы ясно, кто убит от танка, а кто сгорел в зале — их вынесли во двор, школу оцепили тройным кольцом и вывозили улики грузовиками. Это решение, конечно, говорит само за себя, потому что единственный человек, которому важно уничтожить улики на месте преступления — это тот, кто небезопасно себя чувствует при наличии этих улик.

Потом началась какая-то невиданная история, потому что следствие должно было дать ответы на вопросы не только о том, что делали террористы, а, например, вот на то… Вот есть тубусы пустые от «Шмелей». Кто, когда ими стрелял по школе? В разное время прокуратура заявляла: а) по зданию «Шмелями» не стреляли, б) «Шмелями» стреляли террористы, в) от «Шмелей» ничего не может загореться — это было потрясающее заявление, — г) стреляли туда, — говорила прокуратура, — где заложников не было.

И помните, еще была парламентская комиссия российская, которую возглавлял сенатор Торшин, который позиционировал себя как отечественный Визенталь. И вот им, собственно, передали тубусы от «Шмелей». И потом Торшин заявил, что номера от этих тубусов он переписал неправильно. Заметим, речь идет не об установлении действий врага, речь идет об установлении действий собственный подразделений. И ответов у нас до сих пор на это нету, что само по себе является ответом.

Более того, возник вопрос — сколько было террористов? Потому что был 31 труп террористов. Плюс вот этот Нурпаша Кулаев, который один единственный был объявлен захваченным жильем. И сказали: «Ну, террористов было 32, они приехали на машине ГАЗ-66». Максимальная вместимость у нее 25 человек. Свидетели в один голос говорили, что их было больше. Марина Литвинович, которая очень много сделала для Беслана, провела эксперимент, можно ли набить в ГАЗ 32 человека и проехать при этом еще по горным дорогам? Ответ: нельзя.

Хорошо, свидетели могли ошибаться. Но есть две важные вещи, которые сложно оспаривать. Я уже говорила, что 1 сентября одному из заложников Кудзаеву удалось убежать из школы, и он опознал по фототаблице одного из боевиков. Это был Изнаур Кодзоев, ингуш. И взяли жену этого Кодзоева Ракиат, привезли в Беслан. И она говорила с мужем по телефону, она говорила ему: «Пощади детей!» В ответ муж говорит: «Я расстреляю любого из родственников, кто попытается со мной пойти на контакт». И даже труп Кадзоева опознали и сказали сначала где-то 3 сентября, что да, боевик, убили Изнаура Кодзоева. Потом выяснилась проблема, что Кодзоев остался жить и был убит в апреле 2005 года в Ингушетии.

То есть одна эта история в прах рассыпает версию о 32 боевиках, которые приехали на ГАЗ-66, потому что вот вам живой боевик, который был убит потом. Но это еще не всё, потому что в начале по свежим следам и в ходе теракта было много разговоров о том, кто его возглавляет и называли начальником Али Тазиева, он же Магомед Евлоев, позывно Магас — это правая рука Басаева, человек, который командовал летом того же года нападением на Назрань и было объявлено 3 сентября, что Магас мертв. У него была фантастическая история этого Магаса. Он был бывший милиционер, и он был охранником женщины, которая была жена советника президента Ингушетии, русская Ольга Успенская. Он ее и украл. При этом украли Успенскую, потом украли ее мужа, когда он приехал ее выкупать. Естественно, думали, что милиционеров при этом застрелили, а оказалось, что один из милиционеров и командовал этой кражей.

И потом проходит два года и убивают замминистра Ингушского МВД Джабраила Костоева. И МВД официально заявляет, что это сделал Магас, который, оказывается, еще жив. И тогда мы вспоминаем, что сначала нам говорили, что боевиками командовал Магас, а потом перестали это говорить и сказали, что боевиками командовал Хучбаров, «Полковник». Получается, что есть, по крайней мере, еще второй террорист, который ушел живым из Беслана, и есть серьезные подозрения, что это, собственно, был террорист, который командовал Бесланом.

И вот этой чудовищной машине лжи противостояла несколько человек и насколько организаций. Конечно, среди людей, которые противостояли, я должна называть Юрия Савельева с его докладом, Марину Литвинович, которая вела сайт о Беслане и, конечно, Елену Милашину из «Новой газеты», которая сделала неимоверно много.

Среди организаций это, конечно, «Матери беслана» и «Голос Беслана», перед которыми я преклоняюсь. И парламентская комиссия Кесаева. Вы можете представить себе, какое было на нее давление. Без них было бы невозможно то, что мы сейчас говорим о Беслане. Им угрожали, их прессовали. Обращение «Голоса Беслана» в 2009 году было внесено в список экстремистских материалов. В 2016 году пришли женщины Беслана, сняли верхнюю одежду и остались в черных футболках, на которых было написано: «Путин — палач Беслана», так их мало того что избили при задержании вот в тот самый траурный момент, — приговорили к общественным работам и штрафам.

Еще раз: в Беслане, на мой взгляд, было принято два решения. Первое: не повторять Буденновск и не договариваться с террористами. Оно было совершенно правильным. Второе: не говорить с террористами, организовать случайный взрыв и списать его на террористов. Я не буду оценивать моральность этого решения, но скажу, что оно было выполнено крайне непрофессионально.

Вот есть такое русское слово: «не договориться» и «не договариваться». Вот такое впечатление, что был отдан приказ, и люди не удосужились уточнить грамматику: совершенный или несовершенный вид у этого глагола. И понятно, что силовики были в безвыходном положении. Но это и есть их профессия — находить выход из безвыходного положения. Из простого положения люди находят выход сами.

И обращаю внимание, что жертвами этого решения стали не только женщины и дети, которых мы вспоминаем в первую очередь, но и сами спецназовцы, которых бросили на штурм, действительно, неподготовленных. И мы имеем эту страшную моральную дилемму. С одной стороны, те спецназовцы, которые вели себя как герои и шли в бой неподготовленные, не так, как это было в Израиле, не так, как это было в Перу, а, с другой стороны, те люди, которые приняли это решение. И это не первый раз в истории России. У нас было то же и во вторую мировую, когда генералы пили в землянках водку с бабами, а людей бросали в мясорубку.

Теракты с захватом заложников — это примета демократического общества. Трудно было бы принудить к чему-то римского патриция или самурая времен Токугавы, захватив в заложники группу рабов. Патриций и самурай просто не поняли бы юмора. Именно это и произошло в Беслане. После Беслана теракта с захватами заложников больше не было. Всего лучшего, до встречи, наверное, через две недели, потому что я буду в путешествии и не факт, что смогу выйти в эфир.