Код доступа - 2016-02-20

Ю.Латынина

Это технически оказалось абсолютно неосуществимо, в связи с чем это накрылось на целых 3 раза. Ну... Хотели как лучше, а получилось как всегда.

+7 985 970-45-45. И, собственно, из тех вещей, которые произошли за время моего отсутствия, я хотела бы перед тем, как поговорить о «Домодедово», отметить самую, на мой взгляд, важную вещь, которая за эти несколько недель произошла. Это атака на Михаила Касьянова, которая кончилась тем, что когда задержали людей, которые бросили в него тортом и которые их сопровождали, то выяснилось, что это там где-то 20 человек в этом участие принимают, и что они представляют чеченскую диаспору. И когда трое человек, которые не успели уехать, которые продолжали наблюдать, что произойдет, были задержаны, то оказалось, что все они состоят на службе в МВД Чечни и что всё это, собственно, произошло после Инстаграма Рамзана Кадырова, который опубликовал и в нем видео, где это не Фотошоп... Сложно понять, что это такое, но там Касьянов со своим собеседником изображен в прицеле, который вместе с ним двигается.

Почему, собственно, я считаю, что это важнейшее событие, естественно, в контексте убийства Немцова? Потому что есть очень простой вопрос. Есть такая вещь как монополия государства на насилие. Власть, особенно авторитарная, существует тогда, когда у правителя есть монополия на насилие. Путин мне всегда казался к этому чувствителен. Вот, он затыкает все дырки. «Оранжевая революция» - это тот жупел, которым его пугает Сурков с 2004 года. И, вот, похоже, что Владимир Владимирович капитулирует только в отношении одного человека – в отношении президента Чечни. И я думаю, что не у одной меня вопрос, понимает ли Путин, что его монополия на насилие в России утрачена?

Вот, можно сколько угодно казаться настоящим мачо перед западной прессой, но, в общем, есть подозрение, что уже не мачо – у нас другой мачо. И вообще всё это немножечко напоминает ситуацию, знаете, с Медведевым. Помните, у нас тоже был такой президент, он произносил грозные слова, он снимался в черных рубашечках на фоне там каких-то флотов и армий. Но вряд ли кто-то серьезно воспринимал Медведева как президента России после грузинской войны, потому что все знали, кто командует в России. И все знали, что Медведев ни в чем не может отказать Путину. А вот сейчас получается, что Путин как-то, вот, не может отказать Кадырову.

Ю.Латынина: Похоже, Путин капитулирует только в отношении одного человека – в отношении президента Чечни

Еще раз, да? Вот, внутри России утрачивается на наших глазах монополия на насилие. Это видят все, это видят путинские силовики, это знают Обама, Меркель. Судя по всему, это уже даже знают респонденты ВЦИОМа (вот, по недавнему опросу). И очень сложно представить себе, как Путин будет играть роль сильного человека в мире, когда в мире он сильный, а в России, похоже, уже не очень.

Ну, собственно, важнейшая новость недели – это задержание Каменщика, Дмитрия Каменщика, владельца «Домодедово», которого поместили под домашний арест. Напомню, собственно, что произошло. 24 января 2011 года в «Домодедово» произошел теракт, взорвался террорист на входе в аэропорт. И сразу, буквально через несколько часов после этого взрыва президент Медведев (тогдашний президент) ошарашил лично меня заявлением, что в этом виновата служба безопасности аэропорта «Домодедово», которая пустила террориста в зал прилета.

Ну, заявление это, на мой взгляд, все-таки... Президенты страны, даже если они достаточно номинальные, они должны обладать некоторым уровнем профессиональных знаний. Если не обладают, то они должны спросить, да? Они должны спросить, например, как обстоит дело в мире, они должны спросить, каковы законы на этот момент Российской Федерации. И они должны помнить, что если, скажем, аэропорт не соответствует технике безопасности, то, собственно, аэропорт – это один из немногих объектов на территории России, который не нуждается в каких-то российских сертификатах в том смысле, что если аэропорт не будет соблюдать международные правила безопасности, то в него не прилетит просто ни один международный самолет.

И, собственно, почему заявление Медведева не имело отношения ни к международной практике, ни к здравому смыслу, ни даже к российскому законодательству? Во-первых, ни в одной, практически ни в одной стране мира (я бы сказала так: «Ни в одной приличной стране мира») на входе в аэропорт нет сплошного контроля. Его нет в Китае, его нет в Израиле, его нет в США. Вот только что я летела из Бангкока, нету его, соответственно, ни в Гонконге, ни в Бангкоке. Нету его в Сингапуре, где, кстати, достаточно напряженная террористическая обстановка, где в свое время планировался теракт в аэропорту. Я об этом чуть попозже скажу. Вы будете смеяться: это теракт задержали, естественно, не у входа в аэропорт.

Я с тех пор... С 2011 года прошло довольно много лет, я собирала и с помощью моих читателей вопросы просто, где есть контроль на входе в аэропорт. Выяснилась очень неутешительная статистика. Там была парочка стран типа Зимбабве и Эквадора (вот таких вот странных стран). Из приличных стран там, по-моему, была одна Турция.

То есть почему в нормальных странах, в том числе в Израиле, в котором очень высокий уровень террористической опасности, нет контроля на входе в аэропорт? Потому что... Понятно, не стоит путать божий дар с яичницей. В аэропорту контролируется чистая зона. Чистая зона – это служба безопасности аэропорта обеспечивает услуги, которые гарантируют, что человек, купивший билет, что он не полетит в одном самолете с террористом, этот террорист не взорвется на борту.

Всё остальное является просто таким же помещением общего пользования как, скажем, троллейбус, метро, трамвай, торговый центр и так далее. И, во-первых, нет никакого смысла огораживать помещения общего пользования, в которые имеет доступ любой человек, в том числе и не имеющий билета. Потому что если террорист не проникнул в здание аэропорта, в зал прилета, ну, хорошо, он пойдет и взорвется в супермаркет. Собственно, какая разница?

Во-вторых, любая рамка на входе – она, собственно, только облегчит работу террориста, потому что там на входе скопится толпа, в которой террорист взорвется.

И в-третьих, я должна сказать вещь печальная. Дело в том, что рамка на входе – она обнаруживает железо, она не обнаруживает взрывчатки. И когда в аэропорту у вас проверяют багаж, то это делает вовсе не рамка на входе, это делают гигантские машины, очень серьезные сложные атомайзеры, которые могут буквально по одной молекуле установить наличие того или другого вещества внутри сумки. И они стоят в подвалах, это целый производственный цех. И они не имеют отношения к рамке, и просто на входе в аэропорт это всё невозможно поставить.

Самая же главная причина, по которой нету контроля на входе в аэропорт... Я могу вам сказать, сослаться на свою беседу с человеком, который в свое время в Израиле отвечал за службу безопасности как раз аэропорта, который очень удивился вообще идее, что на входе в аэропорт может что-то стоять. Он сказал очень просто. Что предотвращение терактов – это результат оперативной работы. Вот, когда я с ним говорила, произошел очередной теракт – в московском метро взорвалась смертница Марьям Шарипова. Понятно, что руководство метро в этом никто не обвинял на счастье. И Марьям Шарипова, в частности, она была вдовой одного боевика, иорданского, кстати, боевика, доктор Мохаммеда. Она была женой, второй женой (или третьей) другого боевика Магомедали Вагабова, главы Губденского джамаата. У нее оба брата бегали в горах, были боевики. А ее отец был членом такой фейковой организации «Матери Дагестана за права человека», который, собственно, после смерти Марьям Шариповой, в частности, ее отец заявил, что, конечно, его дочь похитили и подложили фсбшники в метро, и взорвали ее, чтобы скомпрометировать чистый ислам.

Ю.Латынина: Понимает ли Путин, что его монополия на насилие в России утрачена?

И я спросила тогда этого израильского руководителя, что можно было сделать по поводу Шариповой? Можно ли было себе представить, чтобы, скажем, за таким человеком как Шарипова не следили в Израиле? Он сказал, что этого себе представить было бы довольно трудно. Что люди, которые относятся к подобной категории населения – у вас должны быть информаторы рядом с этими людьми. Это же касалось и взорвавшегося в аэропорту человека – он принадлежал к достаточно характерной категории населения, он входил в джамаат, он состоял в группе риска.

И надо сказать, что мы с этим израильтянином не нашли общий язык, потому что он мне сказал, что... Я сказала «Ну, какой же тайный информатор? Этого же информатора продадут». Израильтянин как-то очень удивился, и я поняла, что мы немножко живем в разных мерах, потому что израильтянин считает, что если у вас есть агент среди боевиков, то об этом агенте знаете только вы. А я живу в мире, где если у вас есть агент среди боевиков, то все картотеки и базы данных этих агентов продаются самими же фсбшниками тут же на черном рынке. Вот, два мира – два Шапиро.

И для меня была очень важная фраза, которую он произнес. Он сказал, что если человек, террорист дошел до входа в аэропорт, это уже прокол спецслужб, это уже ЧП. И вот это была очень важная фраза: «Если человек дошел до входа в аэропорт, это уже прокол спецслужб».

А вторая фраза, которую я спросила, «Ну а что же делать, все-таки, если он дошел?» На что израильтянин мой пожал плечами и сказал «Ничего». Вот, да? Есть «ничего». Есть вещи, которые уже неисправимы, когда они произошли.

Ну и, наконец, третья вещь, которая совершенно очевидна, наконец, самая интересная вещь заключается в том, что совершенно конкретные российские правила, которые действовали до 24 января 2011 года, они находились в полном соответствии с мировой практикой. И конкретно в правилах было написано, которыми руководствовалось руководство аэропорта 24 января, в них было сказано, что проверять людей в аэропортах, если хочет ЛУВД, то есть милиция, совместно со службой безопасности аэропорта по той простой причине, что служба безопасности аэропорта не имеет возможности... Это гражданская, коммерческая компания – она не имеет возможности проверять всех, кого угодно, на входе в аэропорт по той же самой причине, по которой сотрудники службы безопасности аэропорта «Домодедово» не имеют возможности проверять никого, ну, скажем, на входе в супермаркет. Этой возможностью обладает только милиция. В «Домодедово» 400 человек ментов, в «Домодедово» существует целый отдел собственной безопасности УФСБ. Все эти люди подписывали эти правила, все эти правила соответствуют российскому Гражданскому кодексу. И еще в тех правилах безопасности, которые действовали в 2011 году, было написано, что стопроцентная проверка на входе в аэропорт действует в случае объявления террористической угрозы.

Возникает вопрос, был ли повод объявить террористическую угрозу? Об этом я поговорю чуть позднее.

Итак, еще раз повторю. Заявление Медведева совершенно не соответствовало действительности, потому что а) оно не соответствовало международной практике, б) оно не соответствовало здравому смыслу, в) рамки на входе в аэропорт абсолютно бесполезны, г) наконец, российское законодательство позволяет проверять людей на входе в аэропорт только ментам. То есть все претензии Медведев мог адресовать, собственно, к ментам. Да, и еще один момент, как я уже сказала, что если бы действия аэропорта «Домодедово» не соответствовали международным и внутренним правилам, то просто ни один международный рейс в него бы не прилетел.

Самое удивительное, что с тех пор прошло больше 6 лет, и за это время российские суды приняли массу решений, зафиксировав всё то, что я говорила, в судебном порядке. Потому что через 3 дня после теракта Ростехнадзор проверил «Домодедово». Естественно, тут же оказалось, что «Домодедово» в соответствии с президентским ценным указанием делало всё неправильно. И аэропорт подал в арбитраж, и 8 апреля 2011 года его жалоба была удовлетворена. Потом после того, как государство продавило апелляцию, 22 ноября 2011 года суд вновь вынес решение в пользу «Домодедово». И, вот, это уже решение 10-й Арбитражный суд оставил без изменения.

Опять-таки, «Домодедово» потом же подал в суд на Минтранс. Он обжаловал как раз незаконные правила, установленные после теракта. Минтранс тоже очень живо взял под козырек (это 8 февраля 2011 года были установлены правила). Опять же, Верховный суд РФ частично удовлетворил жалобу.

Самый интересный иск был, конечно, в Пресненском районном суде, когда адвокат Трунов и истица Криволуцкая, они подали иск на «Домодедово», как раз и мотивировав свои требования ненадлежащим соблюдением аэропортом правил авиационной безопасности. И вот тогда, 27 августа 2013 года суд счел, что стороной истца не было представлено доказательств вины ответчика в причинении аэропортом вреда.

Наконец, вот, 24 августа 2015 года тот самый следователь Дубинский закрывает дело против сотрудников службы безопасности «Домодедово» на том основании, что на момент совершения теракта в международных правовых нормах, российских законах и даже российских подзаконных актах отсутствовали, цитирую, «положения, регламентирующие порядок действий субъектов транспортной инфраструктуры по обеспечению транспортной безопасности в зоне аэровокзального комплекса, где 24.01.2011 произошел теракт».

И согласно следователю, сотрудники аэропорта совершали свои действия в полном объеме. А причиной недостаточности действий было, цитирую, «несовершенство законодательного регулирования сферы транспортной безопасности».

Это еще не самое удивительное решение, потому что абсолютным алмазом среди этих судебных решений есть следующий поразительный документ. Вот та самая истица Криволуцкая, которая с помощью адвоката Трунова подавала иск на «Домодедово», подала жалобу в Европейский суд по правам человека. Жалоба была коммуницирована 16 декабря. Поскольку просто на «Домодедово» адвокат Трунов не мог подать, то они сказали, что виноваты не только сотрудники «Домодедово», но и сотрудники МВД РФ, и иные лица. И, вот, тогда, оказавшись по делу ответчиком в Страсбурге, цитирую, «Россия...» Это официально заявленная ею позиция, направленная в ЕСПЧ 28 апреля 2015 года замминистром юстиции Георгием Матюшкиным. Цитирую: «Полный личный контроль не требуется ни по действовавшему международному законодательству, ни, соответственно, по нормативным актам РФ». И Матюшкин там очень много лирических слов пишет. Он вспоминает террористический акт в Глазго в 2007 году, когда террористы въехали на автомобиле, перевозившем канистры с пропаном, в двери аэровокзала. «Данный пример, - пишет замминистра, - ясно показывает, что любые предупредительные меры на входе становятся полностью бесполезными, если террористы приняли решение осуществить террористический акт».

Ю.Латынина: У нас никогда не наказывали силовиков за то, что они проворонили

Я обращаю ваше внимание на дату 28 апреля 2015 года, потому что в тот же самый день, когда замминистра юстиции пишет в ЕСПЧ, что утверждение заявителя о недостаточных защитных мерах в аэропорту является некорректным, тот же самый следователь Дубинский снова возбуждает уголовное дело о недостаточности этих самых защитных мер и, так сказать, оказание неправильной услуги, которая влекла угрозу жизни.

То есть ситуация феерическая. То есть получается, что есть 2 рынка правосудия, внутренний и внешний. Значит, на внутреннем рынке правосудие от 28 апреля 2015 года «Домодедово» виновато в теракте», а на внешнем рынке от того же 28 апреля – «Не виновато». Все-таки, до такой степени абсурда наши власти еще не доходили.

Это еще не всё. Собственно, я уже говорила, что мы должны вспомнить, что в течение всех терактов, которые происходят в России, у нас никого никогда из силовиков из-за терактов не наказывали. У нас никого не наказали за Норд-Ост, у нас никого не наказали за Беслан, у нас никого не наказали за те же самые какие-нибудь взрывы электрички в Ессентуках. Даже, наверное, большинство и не помнит, когда это произошло. А погибло, между прочим, несколько десятков человек.

И самое важное, что значительное количество наших терактов как и в случае с Марьям Шариповой (совершенно вызывающий теракт), связано с непрофессиональной работой спецслужб, потому что за Марьям Шариповой надо следить. А, скажем, в случае Беслана и в случае Норд-Оста я сейчас не буду излагать всех перипетий дела, но вы легко можете посмотреть по открытым источникам, что фактически в обоих случаях люди, захватившие заложников, среди этих людей имелись агенты ФСБ, которые, естественно, вели двойную игру. То есть это были люди, которых ФСБ считало контролирует, а, на самом деле, эти люди пользовались своим статусом агента для совершения террористического акта.

То есть беспрецедентная ситуация – у нас никогда не наказывали силовиков за то, что они проворонили. У нас не наказали там, условно говоря, Якунина за взрыв на железнодорожном вокзале в Волгограде, у нас не наказали там министра транспорта Левитина за взрыв в троллейбусе в Волгограде. А что? Может, там тоже рамки поставить? У нас не сняли начальника Московского метро за взрыв в метро. Но, значит, «Домодедово» стало отвечать.

И, собственно, что самое интересное в истории с «Домодедово»? Что, действительно, была преступная там небрежность, было ненадлежащее исполнение служебных обязанностей. Они, конечно, не имели ничего общего с «Домодедово», потому что Магомед Евлоев, который взорвался в аэропорту, он входил в группу, которая должна была совершить теракты еще 31 декабря 2010 года, то есть за 3 недели до произошедшего. Планировалось взорвать смертницу на Красной площади с помощью смски. И, собственно, смертница случайно взорвалась на несколько часов раньше, потому что ей купили телефон свеженький и на этот свеженький телефон пришло новогоднее поздравление от МТС. Соответственно, когда ФСБ приехало в том, где взорвалась смертница, то им досталось всё – там, контакты, паспорта, связи группы. Ну, это такая невероятная везуха! Вы можете себе представить? У вас предотвращен, самопредотвращен теракт 31 декабря на главной площади страны, и у вас достается, вот, всё это в процессе. И возникает вопрос: ну, вот, как при таких условиях ФСБ не могла предотвратить новый теракт? Самое главное, она хотя бы могла ввести режим повышенной террористической опасности тот самый, в случае которого вводился бы стопроцентный досмотр на входе.

И еще такой маленький момент. Магомед Евлоев – он вел себя очень неадекватно. Это человек, который приехал в «Домодедово» за день до этого. Он там снял номер в отеле, он там пошел в бани. Ходил по отелю чуть ли не голый, в бане не расплатился, сказал, что у него нет денег. То есть, вот, мой израильский собеседник как раз говорил, что важно фиксировать нестандартное поведение и, конечно, ФСБ дважды должно было зафиксировать этого человека (и нестандартное его поведение накануне, и тот факт, что он был членом террористической группы, о которой все сведения у ФСБ уже были).

И, вот, в постановлении следователя Дубинского о прекращении уголовного дела против «Домодедово» говорится, что следователь опросил (заметим, не допросил) должностных лиц МВД, ФСБ, СК России, которые выезжали на место происшествия, там было целых 16 человек. И, значит, из их показаний следует, что на первоначальном этапе достаточных данных о наличии признаков преступления, предусмотренного статьей 205 УК РФ «Терроризм», не было. То есть в переводе с канцелярита на русский, приехало 16 человек. Уже ясно, что 16 не приезжает на хулиганство. Они не умели найти собственной задницы двумя руками с помощью радара и с помощью сонара. И, значит, они смотрят домик, в домике лежат куски смертницы, вот, всё это, паспорта, и они не желают гнать волну и возбуждают дело по статье «Незаконное хранение взрывчатых веществ», а потом виноватым оказывается «Домодедово».

Вот, кстати говоря, я, вот, требую услышать имена людей, преданных суду и отстраненных от должности за то, что они смотрели на труп террористки со всеми смсками и не объявили даже повышенного уровня террористической угрозы.

И, собственно, на этом фоне возникает только один вопрос – кто заказал Каменщика и кто за этим стоит?

На самом деле, у Каменщика достаточно давно периодически возникали проблемы. Они возникали ровно потому, что это частный аэропорт в России, что это успешный аэропорт в России, что Каменщик – фантастически хороший менеджер. Вот это то, что когда-то говорил Джордж Сорос, что чем больше в России ты инвестируешь денег в бизнес и чем привлекательней твой бизнес, тем больше шанс, что у тебя его отберут. Перерыв на новости.

НОВОСТИ

Ю.Латынина

Ну, естественно, что это уже старая история. То есть очевидно, что в этой истории сейчас Медведев не участвует, потому что каждый раз, когда какую-то привлекательную коммерческую структуру гонят по полю, всегда находится масса интересантов запустить в нее зубы. Она, видимо, передавалась по наследству.

Потом долгое время была идея объединения единого авиационного узла («Шереметьево», «Внуково» и «Домодедово») – она тоже кончилась где-то у Путина на совещании в июле 2013 года. Но заметьте, что ее сменила новая идея, потому что тот самый узел должен был быть хотя бы государственный, а, спустя некоторое время после этого, аэропорт «Шереметьево» был передан господам Ротенбергам. Вот, у меня тут даже вопрос смской пришел: «Ротенберги не треснут?» Да-да, тем самым Ротенбергам, которые «Платон» и которые герои, вот, что называется, на ровном месте.

Ю.Латынина: В России чем привлекательней твой бизнес, тем больше шанс, что у тебя его отберут

И, собственно, насколько я понимаю, там же Ротенберги достаточно активны в некоторых сферах во «Внуково». И, соответственно, вот сейчас все обсуждают, это Ротенберги или нет? Потому что это так, внезапно активизировалось.

Этого, насколько я понимаю, никто не знает. То есть у меня нету никакой информации кроме собственных логических доводов. И, вот, было очень забавно... Я буквально сегодня сидела, и люди, естественно, это обсуждали. А люди были разные: один был человек бизнесмен, как раз имеющий отношение, довольно подкованный в авиации, но он был просвещенный такой человек. А другой был парень простой, который прошел, скажем так, хорошую школу жизни и хорошо знает, что такое спортсмены. Все-таки, Ротенберги у нас, как известно, из серии дзюдо.

И, вот, тот парень, который был из бизнеса, говорил «Юль, ну, вы не понимаете. Это совершенно невозможно, потому что сейчас авиация будет терпеть убытки, а Ротенбергам очень трудно справиться будет даже с «Шереметьево». А тот, который был такой же простой как Ротенберги, очень сильно смеялся и говорил «Это вы, бизнесмены, не понимаете логику такого человека как Ротенберг, который там еще в начале 2000-х годов, когда вы в белых галстуках уже ходили, а они еще в потной майке тренировались. Потому что там логика очень простая: всё, что можно, – забрать, что нельзя, – уничтожить, а потом, наделав как можно больше убытков, прийти к государству и сказать. Чем больше будут у Ротенбергов проблемы, тем больше будут перед ними распахнуты ворота Фонда национального благосостояния». Поэтому мне кажется, что сейчас в этой ситуации по вот этой удивительной стремительности исполнения всё очень показывает на Ротенбергов, эта очень похожа, действительно, история на «Платон». И я не вижу пока других интересантов. Мне очень кажется маловероятной сложная схема, при которой это какие-то враги Ротенбергов хотят ухватить «Домодедово» перед тем, как его захватят Ротенберги. Я вижу тут стратегию минимум и стратегию максимум. Стратегия максимум – забрать, а стратегия минимум – нагадить, просто чтобы аэропорт был разрушен и всякие Люфтганза убежали в «Шереметьево».

Я, все-таки, напомню, что существует легенда о том, что когда люди вокруг Путина были недовольны санкциями и Крымом, и сказали, что они много потеряют, Путин им сказал «Я вам компенсирую». Вот, гигантское расширение Ротенбергов, которое мы наблюдаем за последние несколько месяцев, гигантское количество подрядов, там, разных вещей, преференций, которые получают они, мне кажется, как раз показывают, что да, таки им компенсируют. И, конечно, вот в той ситуации, когда ты видишь, как управляется аэропорт «Домодедово», и когда ты видишь, как управляется аэропорт «Шереметьево», ну, понятно, что это два мира – два Шапиро. Это два аэропорта, которые не могут существовать в одном и том же социально-политическом пространстве, потому что аэропорт «Домодедово» управляется так, как управляется западный коммерческий аэропорт с предельной коммерческой эффективностью. Ну, кому это понравится, если ты представитель совершенно другого стиля управления и другого стиля бизнеса?

+7 985 970-45-45. Ну, и последние два замечания по поводу «Домодедово». Это, конечно, вот, мне очень хочется... Вот эта вот невероятная жадность людей, приближенных к Путину, которые постоянно втравливают правительство в какие-то новые проблемы... Ну, скажем там, в те же самые протесты дальнобойщиков. Возникает два вопроса. Ну, вот, как же сейчас будет Россия в ЕСПЧ на внешнем рынке объяснять, что «Домодедово» не виновато в теракте, а на внутреннем рынке правосудие будет объяснять в угоду тем людям, которые хотят украсть аэропорт, что оно виновато?

И, кстати говоря, я бы хотела просто заметить, что, ведь, на самом деле, у Каменщика такая система управления, что он просто всё время лично всё контролирует. Это такой стиль управления. Я даже не могу сказать, что он самый хороший. То есть я просто не знаю, сколько времени аэропорт «Домодедово» может спокойно функционировать без Каменщика, на которого всё занято. Просто разрушить аэропорт «Домодедово», сделать так, чтобы там начались постоянные задержки с рейсами, с багажом, да? Вот, который работал всё как по ниточке, но там в середине стояла такая вечная батарейка (Каменщик). Вот сейчас эту вечную батарейку из этого механизма вынули. Конечно, механизм будет некоторое время работать. Но, вот, этого уже, на мой взгляд, достаточно, чтобы аэропорт (и, кстати, не только аэропорт, но и все мы) понесли достаточно существенные проблемы.

+7 985 970-45-45. И еще одна история, которая, на мой взгляд, очень интересная, которую я как раз заметила, когда я уже последнюю неделю там была более или менее в пространстве, которая мне показалась удивительной, что на нее никто не обратил внимания, потому что, на мой взгляд, эта история не менее интересная, чем с Каменщиком и чем со сносами ларьков, до которых я дойду. Это колонка, которую опубликовал обозреватель NEWSru.com Максим Блант. Он опубликовал совершенно потрясающий документ, прелюдию его я вам напомню.

Есть такой человек Эдуард Худайнатов, который в свое время работал генеральным директором Роснефти, пока Сечин был вице-премьером, и все окружающие характеризовали его как абсолютного исполнителя. Этот человек никогда не был собственником, этот человек всегда был менеджером, тенью Сечина.

И вот, когда Сечин вернулся на Роснефть, Худайнатов создал некую Независимую Нефтегазовую Компанию (ННК), начал скупать на нее разные активы, покупать разные лицензии. Главным из этих активов... Там было несколько лицензий сравнительно небольших. Главным из этих активов была группа «Альянс» Мусы Бажаева, который был завершен осенью 2014 года, когда Россия была уже под санкциями. Сумма сделки неизвестна, но считается на рынке, что она составляла около 4 миллионов долларов.

И, конечно, всё это вызвало большое изумление, потому что все думали, откуда Худайнатов взял деньги, потому что этот человек никогда не был собственником, этот человек никогда не имел больших денег, он был наемным менеджером. Было совершенно непонятно, каким образом в России, где господин Сечин так всё консолидирует в Роснефть, вдруг учредилась какая-то частная нефтяная компания, которую возглавляет его бывшая правая рука, и этой правой руке никто не мешает скупать.

И вот Блант опубликовал фантастический документ, из которого следует, собственно, что произошло следующее. Что Роснефть разместила в ВТБ депозит на 4 миллиарда долларов по фантастическим условиям: Libor минус 10%, то есть себе в убыток. И что одновременно, судя по всему, как раз Независимой Нефтегазовой Компании ВТБ выдал кредит, видимо, на те же самые 4 миллиарда долларов для всех этих покупок.

Это поразительная вещь, потому что если кто не знает, вот, ровно так, в принципе, отмывались деньги в России. Приходишь в банк Парекс, приносишь наличные, оставляешь 100 долларов на российской стороне, а потом на латвийской стороне тебе дают 100 долларов кредита. Вот, если это правда... Даже не важно, откуда взялись эти 4 миллиарда долларов Роснефти (видимо, это китайские деньги, которые получены за нефть, но это уже мое предположение). Но, вот, получается, что 4 миллиарда поставила Роснефть и 4 миллиарда Худайнатов получил кредит. Причем, это первый вопрос, хорошо ли это.

А самый интересный вопрос другой. А стоила ли компания «Альянс», когда сделка была завершена осенью 2014 года, 4 миллиарда и по какой цене была закрыта сделка? Потому что, ну, это тоже такой вопрос, да? Покупалось для себя или не для себя? Если покупает частная компания, если ты реально делаешь как частный менеджер, то ты, очевидно, добиваешься оптимальной цены. А если, на самом деле, ты покупаешь для кого-то другого, то в цену часто зашит откат, и, вот, 4 миллиарда казалось очень такой, скажем так, завышенной ценой. Это такой тест. Если в частные руки – вы платите рубль, а если госденьги – вы платите 3 и 2 откат.

Ю.Латынина: Собянин сносит сейчас в Москве то, что Каменщик в аэропорту «Домодедово» снес еще в 90-х

Если Худайнатов покупал на свои, странно, что так дорого купили. Хотя, еще раз повторяю, сумма сделки считается закрытой.

Но самое главное другое. Дело в том, что... Понятно, что и так задорого купили, а тут еще чудовищное падение цен. И, собственно, то, о чем пишет Блант, оно очень простое – что в результате Роснефть сейчас хочет свои деньги обратно, хочет 4 «ярда». ВТБ не хочет, наоборот, эти деньги отдавать, потому что, ну, иначе образуется чудовищная дырка. И начинается там свора. И, вот, это совершенно потрясающая история, на мой взгляд, за которой надо внимательно смотреть и что там произошло, потому что...

Еще раз повторяю, нам постоянно кидают всякие разные пиар-приманки «Давайте пообсуждаем то, давайте пообсуждаем это». Вот, какой-то там Бурматов по прозвищу «БИНХ» обвинил в коррупции Барака Обаму. Вот, повесили этот плакат, в котором рассказывается, что Барак Обама убивает больше людей, чем курение.

Ну, это, конечно, всё не очень приятно, но, вот, это к вопросу о том, что происходит внутри российской экономики. У нас эти прекрасные люди (государственники) пришли к власти и, кстати, Юкос забрали со словами, что, типа, всё надо в государство. Вот эти прекрасные люди когда-то (еще в 2013 году) «Домодедово» хотели забрать в государство. Теперь можно сказать, что даже если «Домодедово» и заберут в государство, то вряд ли это будет окончательной конечной точкой, а, скорее всего, там еще кто-то другой образуется.

Вот какая интересная ситуация. Правая рука Сечина, человек никогда не был собственником, создает компанию, получает кредит от ВТБ. А оказывается, что параллельно с этим кредитом Роснефть ставит в ВТБ 4 миллиарда долларов, и протокол заседания Совета директоров приводит Блант, согласно которому эта сделка чрезвычайно убыточна для Роснефти. Эти ставят деньги, этот получает кредит, компании покупаются по сильно завышенным ценам. В результате сейчас образуется у всех огромная дырка кроме тех, кто получил от этого плюс. И, вот, собственно, мне очень интересно теперь, действительно, услышать комментарии представителя ВТБ, что же там происходит с этим кредитом, откуда взялись эти деньги Роснефти, почему Роснефть на таких странных условиях разместила в ВТБ эти деньги и, собственно, как можно объяснить вообще в нашей государственно-мыслящей стране вот эту удивительную ситуацию с господином Худайнатовым, который вдруг начинает скупать нефтяные активы?

Кстати, напомню, что и когда история с Башнефтью была, то, ведь, тогда «Система» заявила, что предложение отдать Башнефть поступило не со стороны государственной компании Роснефть, а поступило со стороны частной компании, Независимой Нефтяной Компании господина Худайнатова (там сыновья встречались, еще что-то). Потом, как известно, Евтушенков сел тоже под домашний арест.

Кстати, все-таки, к вопросу, да? У нас Роснефть – нефтяная компания, она требует денег из Фонда национального благосостояния. Каким образом компания, которая требует денег из Фонда национального благосостояния, размещает деньги в ВТБ, цитирую, «по долларам США не ниже, чем Libor доллара США на соответствующий срок минус 10%»?

+7 985 970-45-45. Ну и у меня тут гигантское количество вопросов про собянинские ларьки, которые сносят. Мне вовсю пишут, что, типа, отобрать у Каменщика аэропорт и снести «Пирамиду» на Тверской – это одно и то же. Ответ: это не одно и то же. Это, вот, как в огороде бузина, а в Киеве дядька. Это всё равно, что говорить «Знаете, вот, вы говорите, что Ходорковского неправильно посадили. А в США, вот, тоже компания Энрон мошенничала с налогами». Ходорковский не имеет никакого отношения к Энрону, а посадка Каменщика пока под домашний арест не имеет никакого отношения к сносу ларьков. И один из признаков неразвитого интеллекта – это как раз классификация объектов по причине наличия одной похожей черты. Похожее уж если в этой ситуации и есть что-то, то то, что и Каменщик, и Собянин являются эффективными менеджерами. И Собянин сносит сейчас в Москве то, что Каменщик в аэропорту «Домодедово» снес еще в 90-х.

Вот тогда аэропорт «Домодедово» представлял собой то же, что лужковская Москва. Была там масса бизнесов – наперсточники, палаточники. А чего? Спрос-то на шаурму в аэропорте «Домодедово» был? Вот из этого Каменщик сделал нормальный аэропорт. И я уверяю вас, что если б назначили Каменщика мэром Москвы, знаете, эти палатки были бы снесены на следующий день.

Так вот. Собственно, моя позиция по палаткам. Очень глубокая дискуссия идет в обществе, очень сложный вопрос. Вот, мы только что это обсуждали с Михаилом Блинкиным, я считаю, с нашим ведущим экспертом по градостроительству. И как раз Михаил сказал, что это ситуация, в которой нет хороших решений. Потому что, с одной стороны, есть история с частной собственностью, правом частной собственности, которое нарушено, и это очень серьезный аргумент, потому что частная собственность (особенно в России) должна быть неприкосновенна с нашей историей. А другой аргумент, что есть такая вещь как город есть целое, а не сумма частей.

Я еще вернусь к некоторым своим аргументам на следующей передаче. Но, вот, я сейчас коротко скажу одну вещь. Первое, что меня поразило еще где-то в 2005 году, когда я поехала в Грузию, когда ныне покойный Каха Бендукидзе, который является горячим защитником частной собственности, рассказывал мне, как Михаил Саакашвили, другой горячий защитник бизнеса, занимался ровно тем же, чем сейчас Собянин, сносил вот этот бардак. И Каха с горящими глазами рассказывал, как с серными банями в центре города стоял трехэтажный бордель, который снесли. Как снесли 16-этажный дом, который как-то сам собой подрос из 8-этажного. И я тогда ахнула «Ну, это же частная собственность!» И Каха мне сказал «Да, частная собственность. Надо выбирать, что мы хотим – быть европейским городом или азиатским бардаком».

Вот это такой был первый в моей жизни урок, что в городе целое больше части. Второй раз я это почувствовала, могу сказать точно, около 2010 года на развалинах города, который называется Шивта. Он был построен в пустыне Негев, это город набатеев. Он умер где-то тысячу лет назад. И, вот, уникальность Шивты заключалась в том, что, хотя она находилась в пустыне, город занимался земледелием, а воду набирал во время зимних ливневых паводков и, соответственно, был расположен примерно так же, как в свое время уничтоженный наводнением город Крымск, то есть в чаше, куда стекались ливневые потоки с трех окрестных гор, и в связи с этим дефицитом воды вся жизнь и архитектура города вертелась вокруг воды. На каждой улице были проложены канавки, они вели частично к частным колодцам, а главным образом было 2 огромных пруда прямо посреди главной площади города.

И вот это было очень яркое свидетельство того, что город – это целое, а не сумма частей. Вот, никогда человек не мог бы выжить земледелием в условиях пустыни и никогда бы этот город не выжил, если бы канавки проводил каждый, кто хотел, только в свой огород.

Ну и, вот, собственно... Одно из ключевых отличий любого города первого мира (Лондона, Нью-Йорка, Сингапура) от любого города третьего мира (Манилы, Бангкока, Сайгона), это как раз бардак и самострой.

Вот, только что я видела в центре города Бангкока цветочный рынок. Очень классный цветочный рынок, организован совсем не так, как привычные нам цветочные рынки, потому что все тайские храмы (ну, кстати, как и китайские) – они украшены живыми цветами и, соответственно, бóльшая часть этого цветочного рынка это цветы для богов. Вот, все они сплетены в сложные цветочные гирлянды, там своя гирлянда для Будды, своя для духов, своя для гостей, своя для свадьбы. Все их тут же плетут, всё очень классно. Если будете в ближайшее время в Таиланде, рекомендую рынок посетить, потому что снесут его очень скоро к чертовой матери, продавцов запихнут за стеклянные двери просто потому, что то, что было уместно на обочине китайского квартала 30 лет назад, несовместимо с 10-миллионным городом современным и его трафиком.

Ю.Латынина: Можно обвинять Собянина в чем угодно. Ну, извините, Собянин танцует как умеет

Вот, город – это целое, где сумма больше частей, и отличается он от села ровно тем, что его облик регулируется. Вот, к сожалению, во всем бывают исключения. Правило частной собственности, неприкосновенной собственности не всегда действует. Например, оно не всегда действует, когда частной собственностью являются рабы. В том числе оно не всегда действует, когда речь идет о единообразии городского облика. И знаете, да, действительно, никому бы в Европе не пришло бы еще в Средневековье в голову поставить там на Ратушной площади или у Трафальгарской колонны, ну, скажем, вот, вот эту самую «Пирамиду» с шаурмой, которая стоит на Тверской.

И, вот, Сергей Пархоменко где-то неделю назад написал, что город слагается естественно и дорожки надо класть там, где протоптано. И если ларек там стоит, там он стоит, то он стоит на удобном месте. И я думаю, что, вот, если бы на Трафальгарской площади, вот, прямо рядом с колонной поставить два заведения как по бокам вестибюля метро Кропоткинская и торговать там шаурмой, то пошло бы это дело на ура у 3%, естественно, населения. При этом трафику бы он мешал 97%, портил бы вид для 100%. В городе целое больше части. Москва в отличие от Питера и так большая деревня, и Собянин – первый мэр, который хочет из нее сделать город.

Я еще две вещи скажу. Что по поводу этого выдвигаются против Собянина различные обвинения. Значит, первое гласит, что ларьки сносятся по наводке торговых центров, которые опустели из-за кризиса. Мол, если Вася завтра шаурму не найдет у киоска на Тургеневской, он пойдет во «Времена года» и купит себе Мазератти. Ну и второе, совершенно фантастическое о том, что на месте снесенных ларьков будут устроены гигантские торгово-пересадочные узлы с дорогими торговыми площадями, а курировать всё это будут люди Ликсутова, как опубликовала это юрист Фонда борьбы с коррупцией.

Ну, помимо того, что оба эти обвинения противоречат друг другу... Потому что если ларьки снесены, потому что без них не выдерживает конкуренцию «Европейский», они, все-таки, могут быть вряд ли снесены, потому что на их месте страшный коррупционер Ликсутов хочет построить гигантский ТПУ из стекла и стали.

Но, на мой взгляд, всё, все-таки, гораздо проще, потому что Сергей Собянин последовательно в отличие от своего предшественника пытается придать Москве облик европейского города. И, вот, все меры, которые он принимает с начала своего правления (это и плитка, это прекращение лужковской практики возведения подземных торговых моллов в центре города, это тотальный запрет на точечную застройку, это регулирование трафика, это возобновление строительства метро), все они укладываются в эту схему. Схема «Снос торговых фавелл» - то же самое. Неправда, что Собянин сносит их ни с того, ни с сего, потому что они пытались сделать это очень давно. Они закрыли главную дырку по легализации самоволки еще в 2010 году решением Пленума Верховного суда. Они подавали иски. Кстати, в тех случаях, когда эти иски подавались, естественно, известно два случая. В обоих случаях суды признали здания самовольной застройкой, запретили снос за сроком давности. И тогда в 2015 году специально изменили статью 222-ю УГК РФ, добавили в нее некий четвертый пункт, который позволяет сносит самоволку в зоне с особыми условиями использования территории и полосы отвода инженерных сетей, в который всякие «Пирамиды» у метро со свистом подпадают.

То есть понятно, да? С волками жить – по-волчьи выть. Вот, можно обвинять Собянина в чем угодно – что плитка лежит косо, что он сносит ларьки, но не трогает торговый центр «Европейский». Ну, извините, Собянин танцует как умеет.

И, вот, последние две вещи, да? Еще раз, это очень сложное решение. У него есть «за», у него есть «против». Но, в принципе, я считаю, что хорошо бы Москва была европейским городом, хотя бы похожа.

До встречи на этот раз, действительно, через неделю.