Код доступа - 2013-09-14

Ю.ЛАТЫНИНА: Добрый вечер. Юлия Латынина, «Код доступа», +7 985 970-45-45. И, конечно, главная история на этой неделе – это выборы, которые произошли неделю назад, и рождение российской оппозиции. Потому что, на самом деле, всё то, что было до этого, ну, скажем так, это было только зачатие российской оппозиции. Родилась она, конечно, на этих выборах, и лидером этой российской оппозиции стал Навальный. Лидером, я бы сказала, пока не организации даже, лидером самоорганизации общества.

Вообще должна сказать, что всё воскресенье я как и обещала провела наблюдателем, причем в двух ипостасях. Одна – на участке. Это был участок на Новом Арбате, Каменная Слобода. Кстати, у нас победил Навальный. Другая – в качестве мобильного наблюдателя. Причем, поскольку мы были в центре Москвы, мы зафиксировали абсолютно какое-то минимальное количество нарушений. То есть нарушения были примерно такие, что кто-то пришел с иностранным паспортом, отказываются дать ему голосовать. Дебатируемый, кстати, вопрос.

Кто-то... На одном участке прибежал какой-то чувак, принес вместо паспорта билет, что он – сотрудник спецслужбы, и предложил предъявить паспорт женщины, с которой он, якобы, проживает, что он здесь прописан. И справка у него была, что он паспорт утратил, причем в этой справке был написан фальшивый номер паспорта, когда его пробили по базе. То есть на основе того, что он – сотрудник спецслужб, он, так сказать, просил проголосовать на этом участке. Его послали. Но, может быть, на других участках он был более удачливый.

Ну, то есть еще раз повторяю, это, конечно, минимальные нарушения. Понятно, что это минимальные нарушения в центре Москвы, потому что если вы посмотрите на карту, где Собянин набрал свои баллы, то вы увидите, что это, первое, территория Новой Москвы. В этом смысле, конечно, Собянин – мэр Новой Москвы. Ну и несколько окраинных районов Москвы, которые просто не были закрыты наблюдателями.

То есть когда мы в середине всей этой истории выборов заехали в штаб к Навальному, то как раз обнаружили, что сидит Алексей и в ручном режиме перенаправляет наблюдателей из центра Москвы, где их было достаточно много, на окраины. Там была такая проблема, что записалось множество фальшивых наблюдателей. Они пошли косяком в последние дни. В «Голосе России» даже табличку повысили, что тем, кто с направлением от управ, те к столу №3 – пусть идут вне очереди. И они, дурачки шли вне очереди, в такую, липкую ловушку как мухи попадали.

Но тем не менее, довольно много их просочилось. Кстати, они были и у нас на участке. 2 у нас было совершенно левых наблюдателя. И тем ценнее было, что комиссия, в общем-то, не хотела фальсифицировать, которую я видела.

Я даже могу... Вот, одно из таких, ярких впечатлений моих этих выборов, что в прошлый раз, когда я была наблюдателем на участке, у нас тоже победил Прохоров, собрав немножко больше голосов (тоже в центре), то председатель комиссии бедный не хотел до 5-ти утра отдавать протокол.

Тут в 10 утра мы все разбежались с протоколом, и председатель комиссии, который учит в училище музыке, ну, по его виду было явно, что он не очень готов рвать задницу за этих людей. Даже вот такой интересный момент. У нас была выносная урна как и у всех, даже 3 выносных урны. По поводу выносных урн подозрения понятны. Так получилось, что поскольку я свое наблюдение проспала... То есть я по договоренности. Я думала, что все на участке в порядке, и я приехала довольно поздно, потому что я думала, что мне до 5-ти утра кантоваться. Но и выяснилось, что один наблюдатель не пришел, 2 левых. Значит, там сидит один мальчик, Латынина проспала и, соответственно, с урнами ушли, мягко говоря, малонадежные наблюдатели.

И, вот, вернулись 2 эти урны. И вечером мы их опрастываем. И я не знаю, как так получилось, но я думаю, что, на самом деле, членам комиссии было самим любопытно, потому что первую урну, которая, еще раз повторяю, ушла с ненадежными наблюдателями, ее стали класть рубашечками вверх, то есть можно было посмотреть, где галочки. И с первых 10 бюллетеней, пока не опомнились, 3 было за Навального. Это меня очень порадовало, потому что напомню, что это те самые пенсионеры голосовали, которым относили наборы, которых составляли специальные списки. То есть самое существенное... Я не могу сказать «нарушение». Я сказала «прием». Самый существенный прием, употребленный московской властью на этих выборах, заключался в том, что всех пенсионеров обошли, желательно ходячих, желательно чтобы таких, которые смотрят только телевизор, отнесли им продуктовые наборы за Собянина. Агитировали их там, не агитировали, но суть в том, что с этими пенсионерами приходили к урнам. Суть в том, что некоторые из этих пенсионеров честно сами пришли на участок, чтобы проголосовать за Собянина.

У нас было очень смешно, потому что, вот, первое, что обнаружилось на нашем участке, что у нас была некая неправильность, которая заключалась в том, что у нас не было... Это стандартная была история на всех участках. У нас не было фальшивых вот этих вот знаменитых дополнительных списков, у нас не было непрерывных производств (куда-то делись непрерывные производства, прервались), но у нас были вот эти вот дополнительные списки голосующих на дому, которых на нашем участке было 60 человек. Ну, прикиньте, да? Если всего прошло и проголосовало 550 человек, 60 человек – список голосующих на дому и, типа, все они за Собянина. Поди плохо. 10%.

Так вот. И вот были эти дополнительные списки, как я уже сказала, этих пенсионеров, которых очень аккуратно обзванивали и задаривали из расчета того, что они самый надежный наблюдатель. И вот эти пенсионеры, изъявившие желание голосовать на дому, пошли на наш участок косяком. Первые пришли 2 божьих одуванчика. Очень обиделись, узнав, что они в списках, потому что пока урна ушла и пока они в списках с заявлением их якобы подписанным, которого они не подписали, что они голосуют на дому, то они, значит, не могут проголосовать на участке. Они заплакали, они метались, они написали мне заявление, что они никакого заявления не писали, и так далее, и так далее. В конце концов, урну вернули. Если честно, я эту урну вернула, потому что там был ненадежный наблюдатель и мне как-то очень хотелось, чтобы она вернулась. Потом мы с ней направили надежного.

Ну вот. И эти пенсионеры на моих глазах торжественно поставили галочку за Собянина. Вот, я все думаю, на кого же они заявление писали? Какая же госдеповская гадина, наверное, вот, их хотела лишить возможности исполнить свой патриотический долг?

Так вот. Этот весь длинный спич к тому, что пенсионеры, из 10 бюллетеней 3 все равно за Навального, то есть такая, не абсолютная величина.

Если не считать этого (а я уже сказала, это не фальсификация, это прием)... Ну, власть мобилизует пенсионеров, а вы мобилизуете там через ВКонтакте блогеров, чтобы они ходили на выборы. И если не считать этого, то выборы были настолько честными, насколько мы их сделали. Это, собственно, в общем, как-то самый главный для меня итог выборов. Потому что да, честные выборы вернулись в Москву. Ни один голос поданный не пропал зря. У него, конечно, был понижающий коэффициент. И, вот, я, например, моих родителей просила остаться на 2 дня (они должны были уехать), чтобы проголосовать. И, вот, мне теперь не стыдно, что я их просила, потому что я не могу сказать, что их голос был учтен с коэффициентом 1 к 1. Ну, там у него был 0,97. Это вполне приличный коэффициент, и это коэффициент, который... Как бы это сказать? Всё, что мы упустили, мы схавали. Я в данном случае не в претензии к власти, потому что понятно, что можно было закрыть и Новую Москву, понятно, что можно было закрыть и район Ново-Переделкино, и Солнцево. Просто пока силенок не хватило. Никто не ожидает, что выборы вам принесут на блюдечке с голубой каемочкой. В понятие демократических и честных выборов входит также необходимость считать, а не только голосовать. И что касается тех же пенсионеров, ну, скажу вам честно, что когда началась эта кампания, я спросила Навального еще в самом начале: «А почему не ходят волонтеры по квартирам?» Он сказал честно, что это очень трудно. Что неподготовленный человек (волонтер), что ему обходить квартиры (это, так сказать, студент) – это слишком большая психологическая нагрузка.

Очевидно, в следующий раз психологическая нагрузка будет поменьше. Потому что сначала были кубы, потом было метро (это уже бόльшая психологическая нагрузка), теперь уже будет легче, потому что, ну, у тебя есть ощущение не того, что ты там совершаешь какой-то поступок в стиле экзистенционализма, типа ты делаешь, но понимаешь, что это все равно ни к чему не приведет – просто ты исполняешь свой долг, потому что надо исполнить свой долг.

А вот есть управа, от которой принесли наборчик. И в этой управе есть даже не глава, а зам главы. И он ездит, допустим, не на Мерседесе, допустим, он ездит на Форде Фокусе. И вы знаете, сколько содержание этого Форда Фокуса в год? 80 тысяч долларов». Скажите, пожалуйста, вот, кто-нибудь из вас, у кого есть своя машина, вам обходится содержание вашей машины в 80 тысяч долларов в год?» Ну хорошо, там, один водитель, второй водитель. Но остальное-то на что? Все-таки, водители, ну, получают, ну, скажем там, 40 тысяч рублей в месяц. Ну, как-то не получается 2 водителя 80 тысяч долларов.

То есть, есть, что сказать этому пенсионеру, чтобы он подумал и проголосовал в следующий раз не за эту власть, не за тех, кто ворует.

То есть еще раз повторяю, я видела только начало, потому что самое главное, что я видела, я видела самоорганизацию общества. Самоорганизацию общества, которая проявлялась, прежде всего, в деятельности а) наблюдателей, б) навальновских агитаторов.

И я видела избирательную комиссию впервые, которая не хотела фальсифицировать не потому, что она такая хорошая, а потому, что наблюдателей много и беды потом не оберешься. И, конечно, еще раз повторяю, вот, абсолютно неправильно, с моей точки зрения, говорить, что все равно нас обсчитали, все равно выборы были неправильные. Я понимаю, что Алексею правильно подать жалобу, потому что, вот, не надо хавать. Но как я уже сказала, вот, мы схавали.

Мы схавали. Мы схавали немного. Мы схавали, по моим ощущениям, 2-3%. И да, тот один процент, с которым Собянин проскочил мимо второго тура, на мой взгляд, он крапленый, но мы это схавали.

Второе, что для меня интересно, это вот та самоорганизация, которую прошла оппозиция. Потому что, вот, я помню там, были какие-то радикалы, которые рассказывали, что надо в декабре 2011 года брать Думу. Вот, в декабре 2011 года я на Болотной видела толпу, которая была настолько не организована... То есть толпа-то была замечательная, в толпе как раз правильные люди стояли. Но вот те, кто стояли на трибуне, они так были плохо организованы, что они не могли даже обеспечить нормальный звук.

И, вот, за 2 дня до выборов, 6 сентября я прихожу на митинг Навального на Сахарова случайно, честно говоря (просто к самому концу митинга пришла – мимо проезжала). И там случайно знакомлюсь с его организатором. Это бывший энергетик, профессиональный человек. И он рассказывает мне, почему на предыдущем митинге в Сокольниках менты не могли вырубить свет. И оказалось, что у него было тройное резервирование, а тот кабель, который был переброшен через сцену, был фальшивый. То есть менты его рубят, а свет продолжается, и они, естественно, впали в кому.

Вот очень хорошая, на мой взгляд, такая метафора – вот так и надо побеждать, обеспечив тройное резервирование по мощности. Навальный показал, что это возможно. Вот эта самоорганизация, которая произошла у общества, она очень впечатляюща. Понятно, что в следующий раз надо будет ходить не только по метро, но и по электричкам. Не только стоять у кубов, но и стучаться в квартиры. Это сложно, но это возможно.

Что для меня еще важно? Что вот этот чуть-чуть не состоявшийся второй тур Навального, победа Ройзмана в Екатеринбурге плюс, они, в принципе, дают сейчас карты в руки всяким разным Бастрыкиным и всем сторонникам силовой нейтрализации оппозиции. Просто я знаю, что они уже бегают по Кремлю со словами, что «Мы вам говорили, надо было сажать».

И как ни странно, я думаю, что в этом смысле, может быть, даже предпочтительнее, что второго тура выборов в Москве не было, потому что второй тур загнал бы Путина в угол. А между тем, если вы посмотрите на Владимира Владимировича, он, все-таки, вот, как бы, не кровавый диктатор по своему психотипу, а, вот, скорее, знаете, вот, из разряда дворцовой шпаны. То есть мелкие пакости, все-таки, ему как-то по душе, легче, чем масштабная кровь. Вы вспомните, например, что в Грузии произошло в 2008 году, когда Кремль готовил войну 4 года. Потом Буш звонит, и наступление останавливается.

Декабрь 2011-го – то же самое. Я, честно говоря, ожидала, что будет реакция и всех зачистят. Нет. Действительно, какие-то начались более или менее послабления.

То есть обратите внимание, что Путин принимает наиболее жесткие решения тогда, когда они встречают сопротивление. Если он встречает сильное сопротивление, он идет на попятную.

То есть по этим выборам видно, что все возможно. И еще раз повторяю, все возможно, если там самим наблюдать, самим все делать, самим организовываться. И есть некие теоретические истории. Там, теоретические истории, например, заключаются в том, что давайте посмотрим, кто голосовал за Навального, а кто голосовал за Собянина. Вот, есть в Москве 5 участков, на которых не просто победил Навальный, а на которых Навальный получил 60-70% голосов.

Например, это участок №2723 на Мичуринском проспекте. То есть это жилой элитный комплекс Мичурино. Есть участок №202 в районе Аэропорт, где Навальный получил 63% голосов. Это жилой многоэтажный тоже элитный комплекс Аэробус. Есть участок №474 в Хорошевском районе – это тот самый жилой комплекс Гранд-Парк, который построила Батурина. То есть обратите внимание, что больше 50% Навальный собрал в тех местах Москвы, которые представляют из себя элитное жилье для успешных, состоятельных людей, хотя бы и при Путине состоявшихся.

А где там свои 90-100% собрал Собянин? Психоневрологический интернат №25, психоневрологический интернат №16, реабилитационный центр для инвалидов, Следственный изолятор, Пансионат ветеранов труда и так далее. Там есть участки и по 100, и по 80 процентов. И, причем, например, понятно, что по следственному изолятору дело не в том, что этих людей даже принуждали, а дело в том, что они так голосовали. Вот чей мэр Навальный и чей мэр Собянин.

+7 985 970-45-45. Ну и я тоже поговорю о выборах в Екатеринбурге, пока у меня есть еще 4 минуты до новостей. Еще более впечатляющая победа, потому что, собственно, Навальный победил только стратегически. Технически он проиграл. Ройзман, Евгений Ройзман в Екатеринбурге стал мэром, что, собственно, не очень большая должность, потому что в Екатеринбурге, на самом деле, есть еще сити-менеджер, который все определяет. Так что Ройзману будет очень сложно.

Мне очень понравилось то, что в своем интервью Собчак Ройзман честно признался, что он пошел в мэры не для того, чтобы стать мэром, а для того, чтобы разменяться и обеспечить свободу Аксане Пановой. На мой взгляд, это только поднимает его, потому что мужчина пошел в мэры, потому что у него не было другого способа спасти женщину, которая страдает из-за него. Это очень сильная история.

И самое, конечно, поразительное в этой истории, что она не политическая или не совсем политическая. И она представляет из себя вот то, что я очень долго ждала и думала, что никогда не будет происходить. Когда путинская система, которая построена по образцу раковой опухоли, которая дает метастазы, и каждый метастаз тоже становится очагом рака и начинает работать на себя. И мне всегда казалось, что, ведь, когда-то, вот, главная опухоль задумается, что метастазы работают на себя, и, вот, метастазы систему развалят.

Вот, в данном случае именно это произошло (сейчас я опишу, как это произошло). Мне казалось, что это системный эффект, который должен проявиться, но который всё не проявлялся и не проявлялся. Ну вот в Екатеринбурге он проявился.

Потому что, собственно, ведь, что произошло? Жил-был человек по имени Куйвашев, который до своего назначения на административные должности работал там слесарем, зубным техником и машинистом бетономешалки. Ну, значит, у него были серьезные покровители, он там начал административную карьеру под руководством Худайнатова, говорят, что он какой-то родственник Раковой. И, вот, он был назначен полпредом Уральского Федерального округа и приехал в Екатеринбург.

Должна сказать, что господи Куйвашев Екатеринбург, судя по всему, не очень любит, потому что, насколько я понимаю, семья его не переехала туда до сих пор. А когда я весной этого года приехала в город и пыталась у господина Куйвашева взять интервью, его не было в городе уже 10 дней, и он собирался вернуться только через 2 недели. То есть, знаете, такой губернатор Ин Абсентия, вроде плантаторов на Мартинике.

И вот приехав тогда (я веду речь о событиях, которые происходили года полтора, по-моему, назад), господин Куйвашев изъявил желание познакомиться с Аксаной Пановой, которая тогда в качестве главного редактора Ура.ру была самым влиятельным и независимым медийщиком области.

Познакомиться было несложно, потому что Панова, хотя независимая, сумасшедшей не была, она как раз перед этим по настоятельному намеку продала половину Ура.ру бизнесмену Боброву и Бикову. Эти 2 товарища по странному совпадению все время сопровождали бывшего оператора бетономешалки. Вот, назначали Куйвашева куда-то, и там же оказывались бизнес Боброва и Бикова. Вот, губернатор даже сам потом в интервью очень трогательно удивлялся такому совпадению.

Итак, вот этот Бобров позвонил Пановой и привел ее в гости на холостяцкую квартиру нового полпреда тогда еще. А Панова пришла с Евгением Ройзманом. В общем, как она мне сказала, у нас с Евгением были другие планы на этот вечер. Нарисовался Бобров, уговорил познакомиться с полпредом, она пришла. Перерыв на новости.

НОВОСТИ

Ю.ЛАТЫНИНА: Итак, я возвращаюсь в Екатеринбург к Евгению Ройзману, вернее, к Евгению Ройзману и Аксане Пановой, которые в один прекрасный вечер пришли знакомиться с новым полпредом Куйвашевым. И новый полпред, обратите внимание, с самого начала увидел рядом с госпожой Пановой другого мужчину. Никакой, так сказать, новости для него в этом не было.

Это бывшего оператора бетономешалки не остановило, и там он стал звонить Пановой по 10 звонков в день. Я сама видела биллинги этих разговоров. Правда, мне он сказал, что «я не помню, кому он сколько звонит». Иногда он отправлял ей смски, например, однажды отправил смску «Люблю». Потом он, правда, заявил, что перепутал адрес и отвечал на вопрос сына, любит ли он пиццу.

Панова, конечно, была очень вдохновлена возможностью влиять на чиновника, она уже говорила «Женя-Женя». Как сказал мне Ройзман, «я уже был вынужден сказать, что Женя тут я». И за несколько дней до вступления в силу указа о выборах губернаторов Евгения Куйвашева назначают губернатором. И он прямо из Москвы, из аэропорта приезжает с этой радостной новостью к Пановой. То есть она выходит из дома в халатике, и новый губернатор (они гуляют в сквере) говорит «Меня сделали губернатором. Ты узнаешь эту новость первая». А Панова отвечает: «Что ты сделал? Ты у нас украл выборы, мы выведем людей на улицы».

Ну, вы понимаете, ну, как не обломилось мужику? То есть он спешил, он летел, он бросил охрану, он, вот, он сообщил, что отныне это он здесь главный альфа-самец, а ему, так сказать, серпом по административным яйцам.

В общем, сразу после этого на фонд «Город без наркотиков» завели дело, а господин Куйвашев надел такую же красную рубашку как Евгений Ройзман и учредил фонд «Урал без наркотиков». Логотип фонда точь-в-точь походил на ройзмановский. Может быть, губернатор Куйвашев предполагал, что Аксане Пановой нравятся борцы с наркотиками, или что ее страшно привлекает красный цвет рубашки.

В общем, видимо, что-то в этих тонких психологических расчетах оказалось не так, потому что вскоре выяснилось, что Панова беременна. Выяснилось это из телефонных разговоров Пановой и Ройзмана, которые, как вы понимаете, прослушивались так, что никакому Сноудену не снилось. И уже сразу после этого уголовное дело было заведено и на Панову. Но поскольку уголовных дел за беременность и за отказ в домогательствах должностному лицу в российском Уголовном кодексе еще нет, то дело завели там по каким-то другим статьям. На Панову насели сразу 21 следователь, что рекорд для книги Гиннеса (даже у Навального, по-моему, 12). Ну, с другой стороны, можно понять: Навальный, ведь, не отказывал Путину, и Путин, ведь, Навального не домогался. У Путина к Навальному, так сказать, ничего личного.

В общем, 21 следователь допрашивают беременную Панову смена за сменой. Ребенок (собственно, видимо, на это строился расчет) умирает. Доблестные следователи переворачивают вверх дном больницу. Специально нанятые блогеры загаживают интернет комментариями, чтобы объяснить, что ребенка и вовсе не было. Вот, вы знаете, я думаю, что есть какие-то сексуальные отклонения. Есть садизм, есть мазохизм. А, вот, если баба тебе не дала, трахнуть ее с помощью 21-го следователя, это как это называется?

В общем, я еще раз повторяю, дело Пановой было передано в суд, ей там корячиться большой срок, и поэтому Ройзман пошел в мэры. Я это знаю и в Кремле это знают. Евгений Ройзман не собирался идти в мэры, и он это сказал Собчак. То есть он думал, но он не решил. Он пошел в мэры, потому что у него взяли заложника (кстати, не одного – там не только Панова). И потому что иначе бы он не мог считать себя мужчиной. Вот это единственный способ защитить женщину, какие бы там уже ни были их личные отношения, которую пытают из-за него.

Вот это, собственно, простая мораль истории, о которой я хочу сказать. Потому что, вот, Путин живет по принципу «Живи и давай жить другим». Вот, право воровать, сводить счеты, давить людей на улицах, вот это священное право любого путинского чиновника. И если выясняется, что кто-то там 250 миллионов долларов из бюджета уворовал, то Путин в это не вмешивается. И если там выясняется, что губернатор профнепригоден и не поднялся за 42 года жизни над представлениями о власти, свойственными оператору бетономешалки, Путин в это не вмешивается. Потому что все понимают, что история с Ройзманом и Пановой – это не федеральная история, это не воля Кремля, но вмешиваться Кремль не будет, потому что живи и давай жить другим.

И все понимали, что это частная история, которую власти на месте могли разрешить кучей способов – выиграв выборы, договорившись с Ройзманом. Вот, вместо этого власти на месте испортили всё, что можно. Они не стали договариваться с Ройзманом, они выставили слабого кандидата. Они не смогли провести его избирательную кампанию. Они не сумели грамотно организовать фальсификации. Вместо этого они ввели в центр города ОМОН, чтобы подавить практически неизбежные народные волнения.

И вот в этот момент оказалось, когда стали подсчитывать голоса, когда стало ясно, что фальсификации, когда стало ясно, что по экзит-поллам у Ройзмана 36%, у Силина (соперника его от партии власти) 26% и когда это всем известно, а ВЦИОМ наш, оболгавшийся ВЦИОМ говорит, что они идут 30 на 30... В этих выборах, кстати, наши социологические службы, конечно, себя полностью дискредитировали, и ВЦИОМ прежде всего. То тут уже выясняется, что это проблема Путина, потому что завтра по CNN и FoxNews, которые уже и так из-за Сирии Путина иначе чем кровавым тираном не называют, будут показаны кадры вот этой бойни в Екатеринбурге, и все это по вине губернатора.

И более того, Куйвашеву звонят из администрации президента, велят прекратить. А он не прекращает, он вызывает к себе главу Избиркома. А глава Избиркома уже понимает, с какой стороны ветер дует – он слушается уже Кремля, а не губернатора.

Вот, еще раз повторяю, да? Вот эта история, с точки зрения Кремля это история о том, что губернатор заступил за красную черту. Я лично думаю, что он будет снят. Не завтра, потому что это было бы показать слабость. Путин не показывает слабость. Ну, где-то там через несколько месяцев.

И вот это, на мой взгляд, очень показательная история, по какой причине сыпется система. Потому что если ты делегируешь там оператору бетономешалки, вознесенному по случаю или родственным связям на головокружительную высоту, право творить что угодно, то он творит что угодно, а в результате система идет вразнос. Потому что замечу вам, что ни Ройзман, ни Панова не являются политиками-оппозиционерами профессиональными вроде Навального, потому что Панова – это медийщик, профессиональный и независимый по определению. Но опять же, по определению не оппозиционер: мы, медийщики не должны быть оппозиционерами. По жизни, да?

А Ройзман – это человек, который посвятил, действительно, свою жизнь борьбе с наркотиками. Он готов сотрудничать с любой властью, которая не мешает ему бороться с наркотиками. Конечно, то, что происходило последние несколько месяцев, когда Ройзман реставрировал иконы в храме, а потом заводили уголовное дело по факту, не украли ли иконы. Когда Ройзман помогал наркоманам, власть прибегала, этих наркоманов освобождала. И мало того, что она их утаскивала и, соответственно, они просто погибали от наркотиков дальше, так она слушала всё то, что говорит наркоман. А наркоман, извините, зачастую, мягко говоря, лжет. И выглядело всё это ужасно. И это было, еще раз повторяю, это было не из-за Кремля. Вот это всенародное позорище – оно было, как бы, на ровном месте.

+7 985 970-45-45. У меня, кстати, маленький комментарий по поводу свежей новости. В Абхазии был расстрелян вице-консул российский Вишернов. И вот сейчас умерла вместе с ним его супруга, которая с тяжелейшими ранениями попала в больницу и там сейчас скончалась (Ольга). Дело в том, что во всей этой истории есть одна такая замечательная деталь, а именно убийца уехал на троллейбусе.

То есть еще раз, убийца российского дипломата расстрелял дипломата и его супругу. После этого он попытался на глазах... Вокруг было многолюдно. ...поймать такси. Ну, таксист не стал с ним связываться, поэтому убийца зашел в троллейбус и уехал.

Я напомню, что это происходило на территории, которую мы, якобы, контролируем, которая, якобы, является нашим союзником. Довольно понятно, отчего убили Вишернова. Потому что в Абхазии беспредел. В Абхазии считается доблестью продать один дом нескольким покупателям, особенно если эти покупатели – русские лохи. И Вишернов этим занимался. Это не понравилось кому-то, видимо, из продавцов.

Я обращаю ваше внимание на то, что во время российско-грузинской войны в Грузии не убивали российских дипломатов и даже российских туристов. И, в общем, даже ни одного не поколотили, насколько мне известно. А Абхазия, якобы, является территорией, которую мы там от чего-то спасли и которую уж совершенно точно мы содержим. Она не такая беспредельная как Южная Осетия (там уже вообще). Но вопрос. Если это происходит с нашими гражданами, а потом с нашими дипломатами на территории Абхазии и никто не чешется, то мы, действительно, считаем, что мы как-то сильно влияем на постсоветском пространстве? Ну, понятно, что мы можем нагадить, например, той же Грузии. А нас уважают?

Это, кстати, к вопросу о том, что происходит в Белоруссии. Батька взял заложника, гендиректора «Уралкалия» господина Баумгертнера. Это взятие заложника. Это, вот, абсолютно неслыханная история по международным экономическим меркам. Я сейчас не буду вдаваться в то, как начинался конфликт между Батькой и Керимовым (у меня довольно мало времени), и я, наверное, вернусь к этому на следующей неделе. Я не считаю, что Сулейман Керимов был прав в том, что он делал. Я думаю, что Сулейман Керимов, ну, как мог срезал углы. Вот, везде, где он мог, он срезал углы. С Батькой это оказалось опасно.

Как срезались углы, поговорим в следующий раз. Но факт заключается в том, что одна история – как срезать углы и как может вести себя частный предприниматель. А другая история – это когда белорусская власть, содержащаяся на наши деньги, берет у нас заложника. И мои предсказания, к сожалению, оправдались – российские власти не увидели в этом ничего оскорбительного для государства, а увидели в этом повод для бизнес-переговоров. И насколько я понимаю, Керимов сейчас продает свой бизнес. По поводу этого в Белоруссию приехал Игорь Сечин, который и хотел купить в свое время «Уралкалий», да? То есть оказалось, что вот такое обращение с российскими гражданами – это повод для бизнес-переговоров. В то самое время, когда Баумгертнер был арестован, наш МИД предупреждал всех о злокозненных кознях США, которые опять попросили где-то там в Испании выдать какого-то очередного российского хакера, который ограбил американские банки на 10 миллионов долларов, и, видимо, судя по беспокойству МИДа (я так сужу), является, наверное, одним из организаторов всех вот этих вот DDoS-атак на ту же Грузию, на ту же Эстонию и так далее. Это вот как раз та история, когда вот этот наш патриотизм нашистский смыкается просто с реальной международной организованной преступностью.

Вот, мы страшно защищаем всяких Бутов, которые продают кокаиновым террористам оружие для того, чтобы сражаться против законных властей. Но, вот, господин Баумгертнер – это оказался повод для переговоров. Вопрос: укрепляет ли это наш авторитет на международной арене?

Далее к международной арене. У меня очень много вопросов по поводу Сирии. И, конечно, по поводу путинской инициативы насчет химического разоружения. То есть 2 у меня вопроса. Во-первых, про статью Путина в «The New York Times». Причем, мои слушатели сегодня жгут. Один человек меня просит прокомментировать статью Путина в «The New York Times», а другой спрашивает «Уважаемая Юлия, почему американские президенты никогда не публикуют свои программные статьи о мировой политике и роли России в мире в «Российской газете»?» Ну, собственно, на этом комментарии можно закончить. Но я, все-таки, добавлю 5 копеек. Дело в том, что статью Путина опубликовало агентство Кетчум. Обама не тратит деньги на то, чтобы, там я не знаю, госпожа Канделаки пиарила его в российских изданиях.

Но если вы прочтете эту статью, то любой человек, который билингв, он просто увидит, что, конечно, никакой Путин, по моему представлению, эту статью не писал. Она изначально написана на английском хорошим кетчумовским пиарщиком. В ней выражение, в ней стиль мысли... Вот этот пиарщик, видимо, привык писать обращения, там, кандидата в губернаторы к американским избирателям. Вот, она написана этим стилем, хорошим языком, с массой правильных доводов, потому что, конечно, когда вы – пиарщик, то вы говорите массу правильных доводов, и среди них затериваете два-три нужных вам вранья.

Там есть фраза «Если мы не хотим, чтобы ООН проследовала путем Лиги наций». Ну, где Путин и где Лига наций? Лига наций – это типичная аргументация американцев, потому что они помнят, что Лигу наций создавал Вудро Вильсон. Там заключительная фраза «Мы все разные. Но когда мы просим благословления у господа, мы должны не забывать, что господь создал нас равными». Боже мой! Ну, слушайте, ну, неужели это фраза Путина? Мы же знаем, как Путин говорит. Да? Там, «Мочить в сортире», «Каддафи был убит американским спецназом», так сказать, «Отрежем, чтобы никогда ничего не выросло». Ну, совершенно понятно, что... Что обсуждать эту статью, если?.. Ну, я надеюсь, что Владимиру Владимировичу ее перевели.

Так вот по поводу разоружения химического Сирии. Я когда это увидела, я поняла, что мне это что-то напоминает. И я поняла, какую историю мне это напоминает. Она мне напоминает историю, которая произошла аж в 1171 году в Византии. Кстати, это вообще история довольно похожая, надо сказать, по некоторым параметрам. И история развивалась так.

Византийцы в это время очень не любили венецианцев, которые все больше и больше захватывали плацдармы в Византии. И они решили венецианцев посадить. Но император Мануил Комнин не просто посадил венецианцев, он сделал гораздо хитрее: он сначала разгромил генуэзское поселение в Константинополе, а потом за разгром этого поселения посадил венецианцев. Ну, я извиняюсь, я, конечно, понимаю, что 1171-й год, где камер наблюдения еще не было. Но представьте себе, что в Москве разгромят, допустим, китайское посольство и в этом обвинят американцев. Или наоборот. Ну, все-таки, согласитесь, если в Москве разгромят американское посольство, то вряд ли в этом будут виноваты китайцы.

Так вот, значит, сажают всех венецианцев. Венеция разъярена. Дож Микель, Дож Витале Микель снаряжает военную экспедицию. А я вам напомню, что Венеция еще очень маленький город. И ей очень трудно физически собирать войско, и в это войско попадают лучшие из лучших. И понятно, что потом Венеция решала эту проблему с помощью наемников, ну, тогда еще XII-й век, наемников было довольно мало. Вот, вся золотая молодежь города оказалась на этих галерах.

И тут византийский император говорит «Ой, слушайте, ребята, мы передумали. Мы не будем воевать. Давайте переговариваться. Мы сейчас...» Да, химического оружия у него не было, но он обещал разоружиться. Они начали переговариваться. Венецианский флот зазимовал на острове Хиос. Во флоте разразилась чума. Ну, скорее всего, это была не чума, а какая-то другая эпидемия, но тоже очень серьезная. Весь флот, люди просто передохли. Без всякой войны. Потом оказалось, что император, естественно, и не собирался переговариваться – это он водил венецианцев за нос.

Дожа потом с позором прогнали, его даже убил какой-то разъяренный сознательный гражданин. Но вот эта вот знаменитая история, которую я очень хорошо запомнила, потому что она называется «О вреде переговоров». Никогда не надо переговариваться, если тот человек, с которым вы переговариваетесь, использует переговоры лишь для того, чтобы заморочить вам голову.

Вот, совершенно очевидно, что Башар Асад хочет переговариваться ровно для того же, для чего переговаривался византийский император Мануил Комнин.

Конечно, на самом деле, это, как я уже говорила, это очень плохая и очень серьезная история, которая заключается в том, что, на самом деле, в этой войне нет тех, кому сочувствуешь, и в этой войне (сирийской, я имею в виду) нет тех людей, на которых могла бы поставить западная цивилизация. И это история системная. Эта история, конечно, началась не в Сирии. Эта история началась, наверное, тогда, когда в Ливии убили американского посла и Америка ничего по этому поводу не сделала. Но мне кажется, что, вот, самое важное в этой истории то, что великие цивилизации рушатся потому, что рушатся обеспечивающие их идеологии.

И, вот, как раз на примере войны в Сирии это довольно хорошо видно, как леволиберальный дискурс, который господствует в западных университетах, западных СМИ, западной правозащитной международной бюрократии, стал главной причиной ловушки, в которую, действительно, загнала себя западная цивилизация. И поскольку Россия, так сказать, если не российская власть, то, по крайней мере, российское общество является, все-таки, частью западной цивилизации, мы тоже оказались в этой ловушке. Потому что, еще раз повторяю, с одной стороны, нет вопросов о том, кто реально применил химоружие – его, действительно, применил Асад. И сомневаться в этом... Ну, сомневаются в этом примерно те же самые люди, которые говорят «Ну, вот, Литвиненко убили британские спецслужбы. Ну, не Россия же убила его. Зачем ей это надо?»

И вообще я уже не говорю о том, что если бы химическое оружие попало в руки сирийской оппозиции, она бы его применила в центре Нью-Йорка, а не в пригороде Дамаска. Ау!

Но это фактическая сторона дела. Есть, однако, мировоззренческая сторона дела, которая заключается в том, что сирийская оппозиция и, в частности, Аль-Нусра, которая является одной из самых активных ее частей, которая является одновременно подразделением Аль-Каиды, не травила газом своих сторонников, чтобы скомпрометировать бедного Асада. Однако, она уже не раз, напомню, взрывала смертников в центре Дамаска, а потом заявляла, что это кровавый сирийский режим взорвал себя сам, чтобы скомпрометировать мирную оппозицию.

И вот я уже говорила, но я обязательно остановлюсь на этом тезисе, который является одним из центральных, к сожалению, в современном дискурсе – «Они сами себя убивают, чтобы скомпрометировать своих врагов».

Это такая вот новая идеологическая реальность XXI века, очень важный новый тип дискурса. Ваша покорная слуга очень вообще чутка к таким новым типам дискурса, которые в новое время стали применяться по отношению к противнику. Подчеркиваю, я имею в виду именно тип дискурса, описание противника, а не технические новинки.

Вот, в частности, например, если вы обратили внимание, то в течение большинства предыдущих даже не столетий, а даже тысячелетий противника всегда очень уважали. В Илиаде Гектор описан, ну, ничем не уступающим Ахиллу. Так сказать, каких-то бранных слов не сказано по поводу Гектора, каких-то бранных слов не сказано по поводу противников в эпосе ни одного другого народа. Даже в Наполеоновских войнах противники демонстрировали уважение друг к другу. Более того, даже в американской Гражданской войне они демонстрировали уважение друг к другу. Они друг друга убивали, но уважали.

И можно совершенно точно сказать, когда в противнике стали видеть нелюдя, первая война, в которой это случилось. Это была франко-прусская война 1871 года. Не Первая мировая. Это та война, в которой впервые решающей силой на поле боя стала дальнобойная артиллерия, то есть вы не видели противника. И после этого он превратился в нелюдя.

Вот есть другая идеологема, к которой я сейчас вернусь, вот это вот самое: «Мой противник убил себя сам, чтобы скомпрометировать меня, невинного». Тоже абсолютно невозможная и 500, и 1000 лет назад, потому что, вот, нельзя себе представить, чтобы на Бехистунской плите был выбит список народов, которые убили себя сами, чтобы скомпрометировать мирного Дария. Или там чтобы анархисты в конце XIX века, да? Они брали на себя ответственность за теракты с гордостью. Они не говорили, что режим взорвал себя сам, чтобы скомпрометировать мирных анархистов. Потому что это было время, когда силу уважали, употребляли слово «сила», а не слово «насилие».

И, конечно, кардинальное изменение внес Советский Союз, потому что Сталину первому пришла в голову гениальная идея, что не надо говорить, что это ты будешь завоевывать весь мир, а надо сказать, что это весь мир хочет завоевать тебя мирного, ну, вот, правда, у тебя случайно вся страна превращена в военный завод и ГУЛАГ.

Потом было движение за гражданские права, которое, конечно, во многом координировалось агентами Коминтерна и которое в значительной степени было задумано как способ разрушить буржуазное общество изнутри, пользуясь его же институтами. И вот эта идеология движению за гражданские права очень понравилась, и начиная с процесса Сакко и Ванцетти, все революционеры, которые совершали уголовные преступления, уже объявлялись не как анархисты, которые брали на себя ответственность во время терактов, а как раз все революционеры объявлялись невинными жертвами кровавого буржуазного режима, который в чем-то там обвиняет Анжелу Дэвис.

Одна из идеологий, которая быстро поняла преимущество подобного типа дискурса, - это исламисты. В 1954 году, после покушения на Насера, Братья-мусульмане заявляют, что это Насер сам на себя покушался, чтобы скомпрометировать мирных Братьев-мусульман. Ну и когда после конца коммунизма всякие правозащитные организации и борцы за мир, которые доселе требовали от западных стран разоружиться перед мирным Советским Союзом, они стали искать какой-то объект приложения силы, они нашли как раз исламистов, они нашли несчастных палестинцев, которых убивает кровавый Израиль, они нашли пытаемых узников Гуантанамо.

Секретные инструкции исламистов стали прямо включать в себя рецепты по использованию правозащитников. Это называлось «Джихад руками неверных». И, конечно, вот этот прием «Они сами себя взорвали, чтобы нас скомпрометировать» был доведен исламистами до автоматизма.

И, к сожалению, как только в войне выигрывает не тот, кто убил больше врагов, а тот, кто понес больше жертв, то перед подонками типа Хамас открываются огромные возможности. Можно подставлять своих граждан под пули, а потом говорить «Смотрите, мы – жертвы».

И, вот, ужас заключается в том, что именно правозащитный леволиберальный дискурс привел к тому, что правой стороной конфликта с точки зрения общественного мнения теперь был не победитель, а пострадавший. А если этот пострадавший нарочно максимизирует число жертв среди своего мирного населения как Хамас, этого никто не замечал.

Диктаторам всех мастей вот этот новый дискурс «Моего врага убили, чтобы меня подставить» тоже понравился. Как я уже сказала, в Сирии обе стороны кричат «Помогите, я – жертва». И, вот, ужас заключается в том, что современный мир устроен так, что западное ухо, ухо CNN слышит только ту сторону, которая при этом не является властью. «Помогите, я – жертва» слышно только от оппозиции.

И, вот, к сожалению, гражданская война в Сирии, как я уже сказала, обнажила абсолютную деградацию Запада. Мне очень жалко это констатировать, потому что эта деградация проявляется, прежде всего, в том, что в этом конфликте нет ни одной стороны, которую Запад мог бы поддержать и которая бы на него ориентировалась.

И единственное в этой ситуации. Если 2 твоих врага дерутся между собой, можно сказать «Мы в это не вмешиваемся – нам, пожалуйста, чашечку кофе». Но, к сожалению, этого Запад тоже не может сделать, потому что это отказаться... И Америка этого не может сделать, потому что это значит отказаться уже даже от претензий на то, что ты являешься носителем правильных ценностей.

Всего лучшего, до встречи через неделю.