Код доступа - 2010-07-24

Ю. ЛАТЫНИНА: Добрый вечер. В эфире Юлия Латынина, программа «Код доступа», телефон для смс +7-985-970-4545. Вот уже почти неделя, как произошла история, которая мне кажется чрезвычайно показательной для нашего общества, даже более показательной, чем авария на Ленинском проспекте, где «Мерседес» вице-президента Баркова раздавил «Ситроен» с двумя женщинами, а потом, несмотря на огромное количество свидетелей, которые говорили, что виноват «Мерседес», следователь сказал: «Ничего не знаю», а записи куда-то удивительным образом исчезли.

Новая трагедия еще страшнее. На Пироговском водохранилище яхта «Азимут-50». Это не очень дорогая яхта, 400 тысяч долларов. По нынешним российским олигархическим меркам, это средний класс. Это или мент, типа какого-нибудь опера Кузнецова, который тратит по миллиону долларов в год, или какой-нибудь чиновник, который будет строить дорогу через Химкинский лес, или бандит, который возит контрабанду вместе с ФСБшниками. Средний класс, не бог весть кто.

Пьяные подонки катались, ехали по зоне, где купались люди, т.е. где заведомо ехать запрещено, решили людей попугать, а может быть, и просто решили их подавить, мы не знаем. Во всяком случае, сначала они прошли близко с людьми, потом, похоже, все-таки потеряли управление. Сделаем скидку, что подонки не нарочно давили людей, поскольку они были пьяные. Проехались по одной из девушек, отрубили ей ноги. 40 минут она лежала на пляже, пока не подъехала «Скорая помощь», и скончалась.

На следующий день началась операция прикрытия. Капитан яхты заявил, что за рулем стоял он. Это несмотря на то, что есть видео, где при элементарных технических средствах можно определить, кто стоял за рулем, и несмотря на то, что есть свидетели, которые все говорят, что не капитан яхты стоял за рулем. И вот уже неделю наша доблестная милиция не может сказать, кому же все-таки принадлежала яхта.

Самое замечательное во всей этой истории, что две недели назад президент Медведев, который иногда очень остро критикует отдельные недостатки, если они находятся не выше сапога, по поводу трагедии на Ейской косе, где погибли шесть школьников и учитель, сказал, что надо непременно наказать, разобраться. На этот раз Медведев как воды в рот набрал. Т.е. возникает полное ощущение, что президент осмеливается… Вот учителей критиковать он осмеливается, среднего ментёнка или бандюка, который стоял за штурвалом яхты, это уже слишком высоко для Дмитрия Анатольевича.

Конечно, мне могут сказать, почему я критикую в данном случае Дмитрия Анатольевича, вот Путин вообще не говорил ни по тому, ни по другому поводу. Понимаете, Путин хотя бы не притворяется. Вот Путин приехал на слет байкеров и сказал: «Байк – это свобода». Не притворяется. А Дмитрий Анатольевич у нас всё время очень много разговаривает, так же как журналисты… Он вообще у нас, у журналистов хлеб отбирает: это наша профессия – разговаривать, профессия президентом – чего-то делать. Вот выясняется планка, которая есть у Медведева.

Понятно, что это такой суперсигнал. Т.е. что можно в России? Ответ – можно всё. Если ты на своей собственной яхте – потому что понятно, что это яхта этого человека, капитан не будет выгораживать никого постороннего – на глазах у всех под видеокамеру можешь задавить человека, развернуться и уплыть, то что еще можно? Ответ – можно всё. Это же только одно из десятков таких происшествий.

Я могу рассказать другую историю, тоже случившуюся под видео, которую мне на днях рассказал мой коллега Сергей Михайлов, издатель алтайской газеты «Листок», против которого алтайские власти постоянно возбуждают различные уголовные дела, потому что он действительно свободная и независимая газета.

История такая. Был в республике Алтай некий ФСБшник Журавлев, у него был сын. Этот сын Максим Журавлев в драке, по словам Михайлова, убил человека. Причем очень интересно, как убил. Прошу прощения за физиологическую подробность – он раздавил парню мошонку, и тот умер от болевого шока. Почему физиологическая подробность в данном случае важна?

Дело в том, что не очень много людей знают, что это смертельный удар для мужчины. Я по ряду причин, когда писала «Землю войны», выясняла эти вопросы, у меня эта штука там описана. Думаю, что даже очень многие люди, которые умеют драться, не знают этой мелкой подробности. Наш сын ФСБшника, очевидно, ее знал. Т.е. это был удар профессионального, тренированного мужчины, которого научили родину защищать и который сделал это таким способом. Всё это было на видео.

Этот Максим Журавлев попал на 9 месяцев в СИЗО. Потом его выпускают, пленка куда-то пропадает. Приходит еще один парень и говорит: «Знаете, это я этого парня случайно убил». И что самое удивительное – сначала возбуждают дело «по неосторожности», а потом в ходе следствия передумывают и дают этому добровольно явившемуся 9 лет. Т.е. это к вопросу о капитане этой несчастной яхты Марченко. Это он так думает, что он отделается по минимуму. У нас настолько нет правил, что правил нет даже в отношении тех, кого ты покупаешь, чтобы они заступились за тебя.

И когда думаешь, как это устроено, то понимаешь, что это очень хорошо назвать Карибский синдром. Что такое Карибский синдром? Сейчас объясню. Есть две книжки, называются очень похоже. Одна называется «История морских разбойников», это книга Архенгольца, она о XVII веке. Другая книга капитана Джонсона, называется «История знаменитых морских разбойников XVIII века».

Они описывают приблизительно один и тот же ареал, в основном это Вест-Индия. Они описывают деяния приблизительно такой же храбрости людей: что в XVII, что в XVIII веке пираты были одинаково храбрые. Но в XVII веке им почему-то всё удавалось: Панаму – так Панаму, Веракрус – так Веракрус, с 20 человеками захватить испанский военный корабль, на котором 200 человек, – да пожалуйста. В XVIII веке все пираты, которые не кончили жизнь на рее, кончили жизнь в бою или в нищете.

Что изменилось? Изменилось то, что в 17 веке не было в Вест-Индии государства. Была Испанская империя, которую грабил сначала сэр Фрэнсис Дрейк, даже почти законно, а потом грабили достаточно незаконно, иногда в роли приватиров, иногда просто в роли пиратов все кому не лень.

И были Англия, Франция и Голландия, у которых практически не было владений в этой части мира и которым было выгодно ослабление Испанской империи. Соответственно, пират пользоваться абсолютной безнаказанностью, так же как мент или ФСБшник сейчас в России. Это очень важный момент. Проблема-то заключается не в том, чтобы ограбить Панаму, а в том, чтобы потом не понести наказание.

Проблема заключается не в том, чтобы убить человека, в драке раздавив ему мошонку, а что это потом совершенно безнаказанно. Не в том, чтобы раздавить яхтой женщину, а в том, что потом все будут говорить: «Да мы не знаем, чья яхта».

В России сейчас абсолютный, полный, тотальный Карибский синдром. Важна не ошибка, которую совершает система, а важна реакция системы на ошибку. Вот реакции системы на ошибку принципиально никакой нет.

Если вы помните, на прошлой неделе был произнесен приговор устроителям выставки «Запретное искусство». Во все времена, когда государство пускалось во все тяжкие, когда произвол становился невыносимым, в Европе очень часто именно церковь становилась теми людьми, которые говорили: «Вы посмотрите, что государство творит». Хоть один случай подобного рода нашу православную церковь возмутил? Вот даже президент Медведев иногда что-то скажет, хоть про Магнитского.

Здесь патриарх, ради которого сносят лес в Баковке, с часами на руке в 50 тысяч долларов, пропагандирует духовность и объясняет постоянно, что это все мы виноваты. Это не власть виновата, это не мент виноват, это вот мы виноваты, это, наверное, девушка Олеся Иванова виновата в том, что она, простите, окупалась в бикини. Она, наверное, духовность нарушила.

Еще одна история, которая очень тесно связана с этим самым Карибским синдромом. Это, конечно, история Сергея Магнитского, о которой идет спор уже вторую неделю, после того, как защитники Сергея Магнитского показали вторую серию. После опера Кузнецова они еще показали и приключения следователя Карпова, и то, как он живет, и то, какие большие деньги он тратит. Надобно сказать – я аплодирую. Потому что друзья Магнитского не дают этому умереть. Этот кейс из обычного кейса превратился в очень важное дело, которое характеризует новую стадию режима, точно так же как прежнюю стадию режима характеризовало дело Ходорковского.

Что такое дело Магнитского? Я буду говорить довольно долго, потому что, к сожалению, в этой истории много актов, в ней далеко не все положительные персонажи, в ней далеко не все жертвы положительные персонажи. История не устроена так, что с одной стороны черное, а с другой стороны белое.

Первый акт – это Уильям Браудер, известный гринмейлер, т.е. человек, который фактически шантажирует российские крупные компании, что, впрочем, идет им на пользу. Уильям Браудер – внук главы американской компартии, глава инвестиционного фонда Hermitage Capital. В какое-то время Уильям Браудер не имеет никаких претензий к российским властям, говорит, что правильно посадили Ходорковского. Что совершенно понятно, потому что это бизнесмен, ему нужно делать деньги, а не заниматься политикой.

В какой-то момент Браудер переборщил, он принялся выяснять, кто хозяева «Сургутнефтегаза». Напомню, что Станислав Белковский заявил, что одним из скрытых владельцев «Сургутнефтегаза» является Владимир Владимирович Путин. Не знаю, насколько это соответствует истине, но власти рассердились, Браудер стал невъездным, а в офисах принадлежавших ему фирм начались обыски.

Собственно, это такая традиционная история. Это история, которая может случиться в любой диктатуре. Это могло случиться в Белоруссии, это могло случиться в Испании при Франко. Бизнесмен по каким-то причинам вызвал неудовольствие власти. И тут выяснилось, что он и налоги не платил, и всё остальное. Действительно, естественно, недоплачивал. Покажите мне инвестиционный банк, который не минимизирует налоги. Он идиот, что ли?..

Но в том-то и дело, что на этом втором акте история не заканчивается. Потому что выясняется, что есть фирмы, через которые Браудер минимизировал налоги, у них какие-то смешные названия – «Махаон», «Парфенион» и так далее. Печати и уставы этих фирм изымаются при обыске как раз этим самым Кузнецовым, и они оказываются почему-то в руках уголовника Маркелова, осужденного за убийство, который с их помощью, проделав несколько несложных, вернее довольно сложных юридических операций, в течение дня получает возврат денег по якобы переплаченным этими фирмами налогам на 5,4 млрд. рублей, это где-то около 200 млн. долларов.

Причем понятно, что из налоговой инспекции физически невозможно получить возврат без ведома главы этой инспекции, без согласования приставленного к ней сотрудника ФСБ. Предлоги, под которыми получаются обратно деньги, абсолютно липовые. И эти деньги переводятся в банк, который называется «Универсальный банк сбережений», который принадлежит некоему г-ну Клюеву.

Вот эти три фамилии – Кузнецов, Клюев и Маркелов – очень важны в этом деле, потому что есть другое уголовное дело, в котором эти три фамилии фигурируют рядом. Есть история, когда один человек, видимо, отказался поделиться откатом с кредита. Его допрашивали, его допрашивал Кузнецов. А потом Кузнецов свел его вниз и передал уголовнику Маркелову, который этого человека украл. И в разговорах этих людей, этих похитителей между собой постоянно мелькало как раз имя Димы, т.е. имя Клюева. Резонно предположить, что если следователь Кузнецов один раз передал Маркелову человека, то другой раз именно он передал ему печати этих исчезнувших фирм, с помощью которых было украдено из российского бюджета 5,4 млрд. рублей.

Дальше вступает в действие как раз Карибский принцип. На самом деле не сложно провернуть такую аферу, всё равно для нее требуется не такое уж большое количество человек. Но дальше происходит удивительное. Организаторы аферы, видимо, считали, что Браудер всё это проглотит, потому что так же это проглотили несколько других российских инвестиционных банков, с которыми было проделано нечто похожее. Насколько я знаю, в их числе был, например, «Ренессанс Капитал».

Но Браудер вдруг увидел в этом хороший повод для дальнейшего пиара и начал кричать, что его ограбили, что у него украли вот эти три фирмы, с помощью которых украли российские налоги. Конечно, три фирмы, которые украли у Браудера, это, знаете, сильно. Потому что это не три фирмы, а три пустышки, три пакета из-под молока, с помощью которых минимизировались налоги. Но факт то, что из российского бюджета украли огромные деньги.

И дальше происходит удивительное. Как только Браудер начинает это кричать, как только его юристы начинают это кричать, возбуждается уголовное дело. И вскоре это оказывается уголовное дело не против тех, кто реально украл, а как раз против тех, кто кричит.

Я представляю себе, что наше государство развалилось до последней степени. Но чтобы г-н Браудер или его подручные могли изъять из российского бюджета за один день 5,4 млрд. рублей… Ну, не смешите мои тапочки.

Как я уже сказала, важна не ошибка, важна реакция системы на ошибку. Дальше оказывается, что все правоохранители, которые сталкиваются с этим делом, начинают заводить огромное число документов, на некоторых из них красуются подписи очень высокопоставленных людей, например, генерала Аничина, который в программе Барщевского рассказывал, что смерть Магнитского больше всего повредила самой правоохранительной системе. А мы-то думали, что она больше всего повредила Магнитскому и его семье.

И все эти люди один за другим считают, что виноват кто-то другой, но не Карпов, не Кузнецов. И всё было бы хорошо, и это всё система съела бы, но в этот момент Браудер, Firestone и все друзья… Я прошу прощения, я перескочила. Поскольку я была знакома с этим делом еще до того, как Магнитский погиб, более того, еще до того, как он был арестован, то когда я просматривала документы по этому делу (это просто неподъемные тома бумаг, всяких уставов оффшорок, полуоффшорок), я там отметила одну бумагу, которая меня потрясла. Это как раз было заявление Сергея Магнитского, где было четко сказано, что во всем виноват г-н Кузнецов, что после того, как он провел у нас обыск, он сказал – надо было договариваться. Не захотели договариваться – сейчас получите.

Я подумала, что это единственный человек, который рассказал о сути дела. И что, интересно, будет с этим человеком. На мой вопрос я получила ответ через пару месяцев – Магнитского арестовали. Т.е. для меня нет сомнений, что он был арестован именно в порядке мести за эту бумагу. А еще через несколько месяцев он умер. Убили его или его довели, замучили в тюрьме – это уже дело сложной оценки.

Дальше выясняется, что наша власть всей этой истории в упор не видит. Дальше выясняется, что друзья Браудера говорят: «Вот смотрите, 5,4 млрд. украденных. Вот Кузнецов, который знаком с уголовником Маркеловым. Вот траты Кузнецова, которые достигают миллиона долларов в год». Наша власть восклицает, как в анекдоте: вернулся муж внезапно из командировки, заходит домой, видит – из-под одеяла торчат четыре ноги, люди укрыты с головой. «Опять эта проклятая неизвестность», – восклицает муж. Так же наша власть восклицает: «Опять эта проклятая неизвестность. Ничего же не доказано».

И удивительно, что обо всем это осведомлен президент Медведев. Потому что президент Медведев воспользовался всей этой ситуации, для того чтобы решить какие-то проблемы с Федеральной службой исполнения наказаний, там был уволен ряд людей, видимо, не в рамках дела Магнитского, а под предлогом дела Магнитского. Но сейчас мы точно знаем, что президент Медведев эту историю знает. Но больше она президента Медведева не интересует. Опять эта проклятая неизвестность.

С чем это связано, я не знаю. Почему наши власти ведут себя одновременно и как Испанская империя, которую грабят, и как англичане, которые грабят. Можно только догадываться, что да, такова структура власти. Структура власти такова, что людям в погонах или вообще в чинах выдается мандат на совершение преступлений. А любой бизнес, любая тема, которую они найдут, воспринимается так же, как в лесу люди охотятся, чего наохотились – то ихнее. И вот этот полный паралич воли или полное нежелание чего-то делать.

Вопрос – это свойство системы или свойство самого Кремля? В значительной степени это свойство самого Кремля. Замечу два случая, когда Кремлю удалось что-то сделать. Например, несколько лет назад у нас были абсолютно безнаказанными фашисты. Они и сейчас достаточно безнаказанные. Мы видим, как фашистов, практически фашистов – скинхедов нанимают, чтобы расправиться с активистами защиты Химкинского леса.

Но несколько лет назад каждый день убивали по таджику, и власть ничего не делала. И в Интернете показывалось видео, на котором отрубают голову дагестанцу, а власть возбуждала уголовное дело даже не по факту показа этого видео, а в Дагестан приходила телеграмма, и в семью этого дагестанца приходили разбираться, не ваххабит ли он и не инсценировал ли он сам свою смерть.

Вот была, если вы помните, история с бандой Боровикова, это была банда фашистов, которые в Санкт-Петербурге убивали людей, и она была разоблачена журналистами из Агентства журналистских расследований. Просто один из членов банды не выдержал и признался. И вот Боровикова сначала застрелили при задержании, чтобы не было известно, к кому ведут нити, а потом прокуроры начали спрашивать этих людей: «Вы же наговорили на себя. Вот вы говорите, что вы такого-то и такого-то убили. Это же неправда, вы себя оклеветали».

Или была замечательная история, когда где-то на улице Академика Королева, по-моему, у ДПНИ на квартире взорвалась бомба, причем гигантского тротилового эквивалента, и власти сказали: «А ничего страшного не произошло». Ни фига себе, если бы такая же бомба взорвалась у ваххабитов. Т.е. была абсолютная безнаказанность, и суды их оправдывали.

А потом после убийства Маркелова и Бабуровой их стали сажать. Видимо, была команда сверху. И выяснилось, что даже при абсолютно коррумпированной, абсолютно непрофессиональной системе, которая у нас есть, всё равно приказа сверху оказалось достаточно, чтобы значительное количество фашистов посадили и чтобы у нас больше не убивали каждый день на улицах по таджику.

Такая же история с военной реформой. Вот был министр Сергей Иванов, военный, который был ближайшим другом Путина. У него же тоже был мандат на военную реформу. Он ничего не делал. Стал министром Сердюковым, который, казалось бы, есть плоть от плоти этой системы. Но это человек, которому довольно много удалось сделать, несмотря на то, что у этого человека нет народного мандата на реформу. У него есть просто желание. Где есть воля, там есть и выход. Перерыв на новости.

НОВОСТИ

Ю. ЛАТЫНИНА: Добрый вечер. Юлия Латынина, «Код доступа», смс +7-985-970-4545. На этой неделе почему-то большой шум вызвал взрыв Баксанской ГЭС в Кабарде. Почему я не могу ума приложить? Потому что стали почему-то говорить, что боевики впервые покусились на объект инфраструктуры. Господь с вами, боевики уже давно взрывают и железнодорожные пути, и сотовые вышки, причем с одной единственной целью – после этого приходят к владельцам мобильной компании и говорят: «Дай денег, а то будем продолжать взывать».

Почему-то стали сравнивать этот теракт… Вот какая большая станция. Господь с вами, Кабарда потребляет 180 мегаватт электроэнергии, из них Баксанская ГЭС времен Очаковских и покоренья Крыма дает 25 мегаватт, седьмую часть Кабарды. Разве что старушке ускорили ремонт, что, может быть, и являлось одной из причин взрыва.

Что самое важное, на мой взгляд, в этой истории с Баксанской ГЭС? Это всё тот же Карибский синдром. Потому что Карибский синдром заключается в том, что вы не можете включать его избирательно. Если у вас являются безнаказанными менты, которые совершают преступления, то у вас просто некому будет ловить террористов.

Вы подумали, почему именно Баксанская ГЭС? Отвечаю – потому что мужик, который ее взорвал, жил в соседнем дворе. Вот если бы он жил где-нибудь в Дагестане, он, может быть, взрывал что-нибудь в Дагестане. Но он жил в Баксане. Вопрос – а как его опознали? А его познали инженеры, которых он не убил, потому что боевики, как правило, не убивают мирное население, они говорят: «Мы ведем войну только против русских и только против муртадов, которые им служат, т.е. против ментов».

Вот ментов они убили, инженеров, мягко говоря, они не особо тронули. Все рассказы, что они были связаны, избиты, ранены, мне сильно напоминают историю про сторожа, который во время ограбления говорит: «Вы только, пожалуйста, меня свяжите». И эти инженеры тут же этого мужика опознали. Ситуация – сидит человек, который является ваххабитом, который является эмиром джамаата, вот он в этом же самом селе взрывает магазины, которые торгуют спиртным, терроризирует всех, далеко не отходя от кассы. Ну, долго ли догадаться, кто взорвал Баксанскую ГЭС.

Кстати, совершенно меня потрясло, что после этого наши власти еще несколько раз меняли мнение, кто именно взорвал. Потому что сразу же они сказали, что это взорвал эмир Абдуллах, эмир всей Кабарды. И совершенно не понятно, на чем они основывались, если первое, что сказали связанные работники станции, что они узнали своего земляка. Т.е. уровень доверия тому, что говорят наши власти, конечно, ниже плинтуса. Так вот тот же самый Карибский синдром.

Несложно взорвать Баксанскую ГЭС. Там два охранника, которые спали, пока их не убили. Сложно после этого остаться безнаказанным. А этот человек не только, судя по всему, с большой вероятностью останется безнаказанным, но он и до этого, шкодя по месту проживания, оставался абсолютно безнаказанным. Потому что именно это происходит на Кавказе. За время правления Путина ваххабиты из маргиналов сделались одной из самых крупных сил на Кавказе, которой никто не может отказать в деньгах.

Я ответила на вопрос, почему именно Баксанскую ГЭС. Что имею, то и взрываю. Где кормлюсь, там и испражняюсь. В соседнем дворе мужик жил. А для чего Баксанскую ГЭС? Так у меня тоже однозначный ответ на этот вопрос. Это вымогательство. Это не теракт, это экспроприация. Это вымогательство денег на борьбу против кяфиров, которые оккупировали Кавказ.

Причем у меня два варианта того, что произошло. Наиболее экстремальный. Я думаю, он немножко отдает теорией заговора. Я далеко не уверена, что он справедлив, но некоторые мои кавказские друзья отстаивают именно его. Они говорят: «Юля, ты подумай, ходят ваххабиты, вымогают у энергетиков деньги. Энергетики говорят, что нет у них денег, мало денег». – «А когда у вас будет много денег?» – «А когда ремонт будет» – «Мы сейчас вам обеспечим ремонт». Обеспечили.

Другой вариант практически такой же, только без участия энергетиков. Вот взорвали – теперь платите, если хотите жить. Собственно, энергетика давно является объектом вымогательства со стороны боевиков. Я напомню историю дагестанского «Сулакэнерго», с которого давно вымогают деньги. Это не большой секрет в Дагестане. Несколько месяцев назад похитили сына главы «Сулакэнерго». За него вымогают фантастическую сумму денег. Только что похитили главного инженера.

Кроме этого, в Дагестане за последнее время похитили сына владелицы мебельного магазина «Аризона» и сына замглавы дагестанского управления Федерального казначейства. Кстати, об этом ничего не говорят. Хотя это хорошо показывает, до какой степени стало опасно отказывать ваххабитам и насколько они превратились в серьезную силу.

В ответ на это что нам говорят власти? Власти сказали несколько совершенно замечательных вещей. Во-первых, Дмитрий Анатольевич Медведев, как всегда, сказал, что, если случится это еще раз, он всех сурово накажет. Это, знаете, опять же прямо как в анекдоте, когда один голубой скрипач всё время опаздывает на репетиции в оркестр. И однажды дирижер, не выдержав, говорит ему: «В следующий раз опоздаешь – отымею». – «Ах, Иван Иваныч, что это всё время обещаете и ни разу не делаете».

Другая потрясающая реакция. Сказали, что выплатят 1,3 млн. семьям убитых охранников. Я, конечно, не против, это замечательно, что семьи хоть что-то получат. Но все-таки охранники исполняли свои профессиональные обязанности и их не выполнили, потому что спали на посту. И убили их террористы.

А вот есть, например, люди в «Норд-Осте», 130 человек погибли, которые были не охранники, которые были гражданские лица, и они не спали на посту, у них вообще поста не было, они пришли посмотреть спектакль. И государство им как можно дольше и как можно жестче отказывает в любых формах выплат.

И получается очень странная арифметика: охранникам, спавшим на посту, потому что этот теракт привлек внимание властей, выплачивают, а вот родственники людей, которые погибли не от действий террористов, а от газа, пущенного властями, они своими жалобами власть раздражают. Поэтому им говорят заткнуться. И поэтому они выясняют свои права в Европейском суде.

Теперь как наша власть планирует со всем этим бороться? Минуточку. Что хотят эти ребята? Эти ребята ведут на Кавказе оборонительный джихад, поскольку, с их точки зрения, Кавказ оккупирован русскими. И в рамках этого джихада они считают, что им позволено убивать женщин и детей, потому что это ослабляет сердца их врагов.

Что делает власть в ответ? Власть говорит: «А вы знаете, мы Кавказ зальем деньгами». Ребята, не надо заливать Кавказ деньгами. Единственное, чего на Кавказе достаточно, чего перебор – это денег. Среднестатистически Кавказ живет лучше, чем среднестатистически в Воронеже. Посмотрите на кавказского чиновника, который едет в бронированном «Мерседесе», и посмотрите на его коллегу российского чиновника.

Посмотрите на сломанную русскую избушку и посмотрите на нормальный кавказский дом. Если вы думаете, что там безработный человек … Да, он 20 лет работы не имел. Потом, когда ему надо выдавать дочь замуж, он приходит к своему богатому дяде, троюродному или двоюродному, и говорит: «Слушай, сними мне банкетный зал за 30 тысяч долларов». Потому что он не считает, что банкетный зал может быть снят за 10 тысяч долларов.

Т.е. на Кавказе изобилие бюджетных денег. Именно в этих бюджетных деньгах, как в болоте, заводится в том числе экстремизм, потому что дело не в отсутствии денег. Дело в отсутствии какой-либо инфраструктуры для деятельности. И сейчас это отсутствие уже стало самовоспроизводящимся. Потому что раньше всё отбирали только чиновники и менты. Теперь в том числе всё отбирают и экстремисты.

И у нас очень часто власти начинают говорить: «Ох, да на Кавказе ваххабизм выродился в бандитизм». Нет, ребята, вы не понимаете, что вы говорите. Эти ребята, может, и грабят инкассаторов, может быть, они и вымогают деньги у бизнесменов, но они же не затем верят в Аллаха, чтобы выбивать деньги у бизнесменов. Они выбивают деньги у бизнесменов затем, чтобы воевать за Аллаха. Эти люди соображают, что говорят, когда они говорят про бандитизм.

Представьте себе американского торговца, скажем, кокаином. Он когда-нибудь для облегчения себе жизни скажет: «Я сторонник Бен-Ладена»? Наверное, нет. Потому что до того, пока он этого не сказал, его ловит только полиция. А если он скажет, что он сторонник Бен-Ладена, его за 5 минут поймает ФБР. А на Кавказе сейчас легче и безопаснее быть ваххабитом. И действительно, есть бандиты – кстати, особенно в Кабарде, – который когда-то были чистые бандиты, а сейчас, глядишь, они еще и чистый ислам исповедуют.

Что означает в этих условиях желание Хлопонина залить Кавказ деньгами? Как это переводится? Это переводится очень просто. Вот есть Ахмед Билалов, сенатор от Краснодарского края, человек, который, действительно, хорошо умеет обращаться с бюджетными деньгами. Вот Ахмед Билалов пробил этот фантастический проект безумных денег – создание курортных зон на Северном Кавказе.

Это проект по освоению бюджетных денег, значительная часть которых по определению уйдет ваххабитам, потому что сейчас все бюджетные деньги на Кавказе, часть их в той или иной мере уходит ваххабитам. Даже еще родственники президента Зязикова, после того как президента Зязикова отправили в отставку, вынуждены были объяснять в мечети, что да, они платили ваххабитам по 30 млн. рублей в месяц, чтобы те оставили их в покое.

Я хочу обратить ваше внимание, что российский террорист – это же особый вариант террориста. Это не то, что вы видите в замечательных голливудских фильмах про террориста, который на частном самолете, супе-пупер-террорист, с банковскими карточками, в пятизвездочных гостиничных номерах. Российский террорист Баксанскую ГЭС взрывает, потому что он живет в Баксане. Он при этом что-то не успевает взорвать, у него обязательно одна бомба из двух-трех не срабатывает.

Российский террорист, если он взрывчатку мешает, как когда взрывали Волгодонск и Москву, он делает это во дворе дома знакомых. Если он перевозит эту взрывчатку, он берет КАМАЗ у односельчанина. Если КАМАЗ оказывается битый, как в случае Волгодонска, то к нему берут знакомого гаишника за мешок сахара. Т.е. это удивительно дешевые теракты, это теракты, которые стоят ровно пять копеек.

И можно вывести универсальный принцип – непрофессионализм российских террористов соответствует непрофессионализма российских ментов. Потому что опять же нет ни одного случая, когда теракт нельзя было бы предотвратить, но за мешок картошки или за мешок сахара гаишники или менты ушли восвояси.

Эти люди получают такие гигантские деньги… Я даже не знаю, куда они их девают. Потому что те суммы, которые они сейчас получают с бизнеса и в Кабарде, и в Дагестане, они не на порядок, а на несколько порядков больше, чем те, в которых они нуждаются для осуществления терактов.

И еще несколько вопросов. У меня есть вопрос про Химкинский лес, который сейчас стал очередным знаменем борьбы гражданского общества за свои права. Я не буду комментировать гражданскую составляющую этого дела. Я не буду комментировать тот факт, что подрядчики леса нанимают, видимо, имеют деньги нанять бандитов, и скинхедов, и ментов, для того чтобы расправиться с гражданским обществом. Это уже показывает, на какой размер откатов эти люди рассчитывают.

Вот что особо интересно. Здесь я сошлюсь на мнение моего любимого Михаила Блинкина, потому что я не являюсь транспортным экспертом, а он является. Новая Ленинградка, в принципе, должна быть одной из первых – если не первой – современных российских дорог, построенных по всем правилам. Действительно, надо разгрузить Ленинградку, надо строить шоссе на запад.

Но дальше возникает два технологических вопроса, когда смотришь на будущую трассу строительства. Первое – ее совершенно логично предлагали провести вдоль железной дороги, где она никому бы не мешала. Вместо этого два десятка километров, о которых идет спор, пошли боком, чтобы ближе подойти к «Шереметьево». Вопрос первый – нигде в мире скоростные трассы не строятся так, чтобы проходить через аэропорт или рядом с аэропортом. К аэропорту строится слепой отросток, слепая кишка, как в «Домодедово». Это азбука дорожного планирования.

Пункт второй. Уже вокруг этой трассы предусмотрено всё то, что превратит ее из настоящего скоростного шоссе в очень большую проселочную дорогу, а именно зоны отчуждения под различное коммерческое строительство. Т.е. с этой трассой получится то же самое, что с МКАД. Есть большая скоростная дорога, но поскольку вокруг она застроена неведомым количеством супермаркетов и всякого прочего, то люди, сворачивая в эти объекты, естественно, тормозят движение на самой МКАД.

Поразительно то, что в сам план одной из новых российских скоростных дорог, план, который особенно важен для отработки механизмов взаимодействия гражданского общества и власти, вкрались решения а) заведомо непрофессиональные, б) заведомо коррупционные.

У меня еще есть вопрос про задержание в Либерии российского летчика Константина Ярошенко, которого вывезли в США, и забыли предупредить об этом российские власти. Теперь американцы заявляют, что типа они перепутали кнопку на факсе. Я тоже, как и автор вопроса, не очень в это верю. У меня есть объяснение, совершенно оскорбительное и очень печальное. Оно заключается в том, что, возможно, американские власти, которые, напомню, обвиняют Ярошенко не просто в торговле наркотиками, а в торговле гигантскими партиями наркотиков, боялись, что кто-нибудь за Ярошенко в России заступится на очень высоком уровне, на достаточно высоком уровне. Это всё тот же Карибский синдром. Это всё та же история, как с Виктором Бутом.

Когда Виктора Бута, который предлагал колумбийским наркокартелям ПЗРК в обмен на кокаин, задержали в Таиланде, то через некоторое время образовались какие-то дипломатические пузыри в России, что, вы знаете, нехорошие американцы нашего гражданина… Очень возможно, что американцам хотелось, чтобы Ярошенко поговорил побольше. Судя по тому, какой шум поднялся после того, как стало известно о его задержании, моего гипотеза не лишена основания.

Еще одна вещь, которую меня просят прокомментировать. Это вопрос о том, как суд, признавший правильность объявления независимости Косово, скажется на статусе Абхазии и Южной Осетии. Ответ – не скажется никак. Потому что о том, что народы имеют право добиваться свободы, сказано еще в американской Декларации независимости. А всё остальное есть частные случаи.

Капитальная разница между Абхазией и Южной Осетией, с одной стороны, и Косово, с другой, заключается в том, что Абхазия и Южная Осетия являются заложниками России, которая с их помощью удовлетворяет какие-то собственные интересы. В случае Косово Европа не удовлетворяла собственные корыстные интересы. Этого не делали ни США, ни Франция, ни Великобритания. Они просто понимали, что есть страна, которая, являясь непризнанной, де-факто является выгребной ямой, потому что любая непризнанная страна – выгребная яма. И они хотели, чтобы эта страна начала жить самостоятельно.

В случае с Абхазией и Южной Осетией как-то незаметно, чтобы Россия проявляла желание, чтобы эти две страны начали жить самостоятельно. С другой стороны, на мой взгляд, очень похожа ситуация Абхазии и Косово, потому что она заключается в том, что две страны – в одном случае Югославия, в другом случае Грузия, – освободившись из-под поля притяжения Советского Союза, стали строить не демократию, а стали строить квазифашистское государство. И в рамках строительства этого квазифашистского государства ввели танки в принадлежащую им этническую территорию.

Когда государство вводит танки на принадлежащую ему территорию, оно теряет право суверенитета над этой территорией. Когда танки одерживают победу, оно получает это право обратно. Вот грузины проиграли, и права владеть Абхазией лишились. Минус Абхазии заключается, во-первых, в том, что в Абхазии очень мало народу, 80 тысяч человек абхазов, и в том, что в настоящий момент Абхазия является заложником России. Плюс Абхазии заключается в том, что, бесспорно, этот случай очень похож на случай Косово.

Насколько я понимаю, в Европе и в Америке сейчас очень сильно отличают Абхазию от Южной Осетии. Потому что Южная Осетия – это другая ситуация, это такой южноосетинский «Хамас». Это территория, на которой осталось не больше 15 тысяч человек, видимо. Работы там нет, занятий нет. Единственное занятие – сидеть в окопах и бороться против проклятых грузинских фашистов, от которых южноосетинское население спасает великий и мудрый президент Кокойты.

Очень часто говорят по этому поводу, что есть политика двойных стандартов. Я не уверена, что я успею рассказать всё про двойные стандарты в этой программе. Но я убеждена, что политика двойных стандартов – это очень правильно, что единственное, чем можно руководствоваться в мире, это двойными стандартами. Волкодав прав, а людоед нет – вот это вам двойные стандарты. Плохо, когда двойные стандарты оказываются инверсированы, и некоторые страны начинают рассказывать, что людоед прав, а волкодав нет. Это существенная вещь.

Я знаю несколько примеров, когда вещи отличаются только оттенками, а оттенки – самое главное. Допустим, американцы говорят, что у них свобода. И они правы. А в России мы говорим, что у нас суверенная демократия и свобода. А на озере Селигер тоже говорят, что у нас в России свобода. Я боюсь, что на озере Селигер не совсем правы. Вы скажите, что это двойные стандарты? Нет, это здравый смысл. Вы скажите – а как же, есть же в Америке такие случаи, когда там чего-то неправильно посчитали или кто-то кого-то тоже пнул по голове.

Ответ – такие понятия, как свобода, или красота, или истина, которыми оперирует человеческий язык, они являются так называемыми нечеткими множествами. Всегда можно найти сто признаков, по которым данная страна относится или не относится к этому множеству. И всегда страна не соответствует всем ста признакам. Конечно, можно сказать, что США – свободная страна, потому что из признаков, определяющих свободу, наверное, у нее есть 80 или 85 из 100. А в России из признаков, определяющих свободу, тоже что-то есть. Я, кстати, не могу сказать, что, как в Северной Корее, у нас совсем ничего нет – вот есть «Эхо Москвы» – но все-таки значительно меньше, чем в США.

Я продолжу этот разговор на следующей неделе, потому что, на мой взгляд, он очень важен. Мы и в жизни руководствуемся двойными стандартами. Одному человеку мы верим, а другому нет. Почему? Потому что тот, которому мы не верим, много раз лгал, или нам казалось, что он лгал. Один человек красивый, а другой некрасивый. А почему вы считаете этого человека некрасивым, если он обладает двумя признаками красоты из 24-х? Ответ: потому что Анджелина Джоли обладает 20-ю признаками красоты из 24-х, а вот этот только двумя.

И последний вопрос у меня был, про нашу информационную войну с Белоруссией. Это очень смешно, когда две державы выясняют отношения с помощью телевизора. Хотя это лучше, чем когда они это делают с помощью танков. Вы знаете, чего в Белоруссии нет? В Белоруссии нет Карибского синдрома. В Белоруссии есть диктатура. И если у Лукашенко кто-то кого-то убил, то мы точно знаем, что это сделал Лукашенко.

Но в Белоруссии менты, которые не берут взятки. В Белоруссии нормальные дороги. И в Белоруссии нет крупного бизнеса, но мелкий бизнес никто не притесняет. И это означает, что, когда диктатура Лукашенко кончится, Белоруссии гораздо легче будет перейти к открытому обществу, чем России, где на обществе нарос вот этот страшный слой правоохранительной слизи. Всего лучшего, до встречи через неделю.