Код доступа - 2009-10-31

Ю. ЛАТЫНИНА: Добрый вечер. В эфире Юлия Латынина, программа «Код доступа». Телефон для смс +7-985-970-4545.

Прошло шесть дней со времени убийства Макшарипа Аушева, одного из самых влиятельных людей в Ингушетии, убийства, которое произошло буквально через несколько часов, на следующий день после того, как Макшарип появился в программе «Неделя» с Марьяной Максимовской, где он рассказывал о коррупции при прежнем президенте Зязикове, где он говорил, что Зязиковы платили боевикам за собственную безопасность, где он говорил, что они саботируют деятельность нынешнего руководства, вплоть до убийства Руслана Амерханова, это министр строительства республики, который был расстрелян прямо в собственном кабинете. Это новый человек в республике, он был назначен новым президентом Евкуровым и никогда в Ингушетии не жил. Прямо в собственном кабинете его расстреляли. Как говорят, из-за того, что он отказался подписывать бумаги по-старому. Ясно, что это уже сделали не боевики.

Надо сказать по поводу платежей Зязикова боевикам. Это такая история, о которой мне говорили давно и которой я, еще в бытность Зязикова, не верила. Но после того, как президента Зязикова сняли, произошла удивительная история, это было в декабре. Несколько тысяч человек, по сообщению сайте «Ингушетия.орг», пришли в мечеть в селе Барсуки, где потребовали от Зязиковых вернуть украденные деньги, потребовали поклясться, что те не платили боевикам. В мечеть Зязиковы, в частности Русланбек Зязиков (это двоюродный брат бывшего президента и бывший его начальник охраны), они туда не приехали. Но вроде бы Русланбек дома пришедшим к нему людям сказал, что они платили боевикам, потому что приходилось платить за безопасность, сумма составляла 30 млн. рублей в месяц. Можете себе тогда представить, сколько отстегивалось не боевикам, а, наоборот, на верх.

И вот после того, как Макшарип всё это сказал, его убили. Так что когда шел повтор передачи на следующий день, он был уже убит. Т.е. человека убили, а он в кадре. Всё это произошло еще через 10 дней после очень неприятного события, которое заключалось в том, что Русланбек Зязиков, тот самый двоюродный начальник охраны попросту напал на съемочную группу «Рен-ТВ». Сначала ее пытались задержать, когда она снимала все эти роскошные дома в Барсуках. Потом Русланбек уже в гостинице «Асса» начал избивать водителя. Группа в панике позвонила Макшарипу. Макшарип приехал, вытащил «Стечкин», вывез группу в администрацию президента, где с нее сняли показания.

Пожалуй, стоит добавить еще один инцидент, который произошел за некоторое время до этого. Возле дома Макшарипа заметили в очередной раз слежку: там стояла какая-то машина. Люди Макшарипа и сам Макшарип подошли к этой машине, спросили, в чем дело. Она уехала. За машиной погнались. Пока она петляла по пригородам, успели передать, чтобы перекрыли дороги. Поэтому машину остановили на одном из постов, когда она попыталась уехать, из нее вышли люди, показали ФСБшные корочки. И в этот момент один из людей, которые преследовали машину, закричал местным ингушским ментам: «Не выпускайте их, они только что расстреляли ингушских ментов».

Тут чуть не началась стрельба, все повыхватывали автоматы. Макшарип тоже там был. Трудно сказать, чем бы кончилось дело… И в этот момент (видимо, та сторона тоже вызвала подкрепление) со стороны Назрани – присутствующие рассказывали, как просто видели, как едет куча машин, просто картеж на выручку. Макшарип в этот момент звонит президенту Евкурову. Приехал, если не ошибаюсь, на место этой разборки секретарь Совбеза Воробьев. В общем, всё это так утихло и разбежалось. Вот такие милые разборки бывают в Ингушетии до сих пор.

Было еще несколько случаев, когда Макшарипа пытались задержать. Буквально накануне его убийства к его дому приезжали БТРы, светили фарами, было где-то четыре часа утра. Т.е. не сложно установить, кто именно приезжал на БТРах. Самое страшное, что мы видим во всей этой истории, – мы видим, что борьба не то что за власть, борьба за Ингушетию оказалась не окончена. Большинству казалось, что всё, сняли президента Зязикова, пришел президент Евкуров, и как-то будет налаживаться. Оказалось, что у Евкурова, который не берет взяток, есть самый главный недостаток по сравнению с предыдущей администрацией – у него нет денег. Понимаете, если там сверху супермаркет, то в супермаркете каких-то распоряжений можно добиться только одним способом – купить их. Ты приходишь в супермаркет, ты не можешь взять колбасу бесплатно, тебе говорят: «Где деньги?» И оказалось, что Евкуров, по сравнению с теми, кто всегда руководил республикой, имеет этот страшный недостаток.

Я могу назвать, например, одну фантастическую историю, которая заключается в том, что у Евкурова до сих пор, вопреки распоряжению президента Медведева, нет той федеральной охраны, которую президент Медведев распорядился ему выделить после покушения. Когда я это услышала, я не поверила своим ушам: как это можно, чтобы президента российской республики взрывали боевики, после этого президент Медведев распорядился выделить охрану, а ее нет.

Что я выяснила? За что купила, за то и продаю. Через некоторое время после этого покушения, после взрыва назрановского ГУВД, если вы помните, был назначен координатором действий всех силовых ведомств на Северном Кавказе Аркадий Еделев. Это человек, который имеет весьма специфическую репутацию. Это человек, который считается человеком Рамзана Кадырова, открыто его называют. Его называет покровителем Мусы Медова, это бывший глава МВД республики. Еделев позвонил Евкурову и сказал: «У меня тут 20 чеченцев освободились. Можно они будут тебя охранять?» Догадайтесь с трех раз, что ответил президент Ингушетии.

Когда видишь это убийство, то сразу два вопроса. А что случилось такого, какой острый момент наступил, что Макшарип, который пережил всё – который пережил арест, который пережил исчезновение сына и племянника и сумел их в свое время вытребовать назад у власти, человек, который пережил самые невероятные времена, чтобы его убили сейчас? И когда я спрашивала, я услышала две информации. Одна информация заключалась в том, что уже полтора месяца решается в Москве вопрос о возбуждении уголовного дела по факту коррупции при прежнем руководстве республики. Т.е. как возбуждается? Понятно. Возбуждается, возбуждается, потом кто-то приносит – и оно перестает возбуждаться. И что в Москве постоянно тоже стоит вопрос об отставке г-на Еделева, насколько я это знаю, насколько мне говорили.

Т.е. ситуация для клана Зязиковых может быть вопросом жизни и смерти, просто в физическом смысле. И точно так же мы видим, что в физическом смысле слова эта ситуация является вопросом выживания для президента Евкурова. Потому что если он не сумеет каким-то образом разобраться с убийцами (подчеркиваю – каким-то образом, я даже не говорю – назвать их), то это означает, что у него исчезнет контроль над республикой. Потому что президент Евкуров уже сделал, на мой взгляд, одну очень серьезную ошибку – он не назвал, не покарал и не разобрался с убийцами Магомеда Евлоева, другого оппозиционера, владельца сайта «Ингушетия.ру».

Два человека добились отставки президента Зязикова – Макшарип Аушев и Магомед Евлоев. Оба они владели сайтом «Ингушетия.ру», оба они мертвы. Единственное, что понятно, что клан Аушевых – это не клан Евлоевых, и тут будут просто совсем другие разборки, совсем другой уровень разборок. На самом деле в республике после этого убийства должно было произойти следующее. Это я говорю всем, чтобы знали, особенно наши власти. Что после этого убийства несколько тысяч человек, собравшиеся во двор Аушевых, они собирались на утро, не похоронив тело, нести его в Назрань и поставить там перед зданием администрации президента со словами: «Или назови нам убийц, или ты будешь за это отвечать». После этого они собирались, насколько я знаю, просто раскрошить всё в Назрани.

От этих беспорядков, от этой огромной волны беспорядков спасло республику только одно – то, что Евкуров приехал практически без охраны домой к убитому и о чем-то, видимо, шла речь. Потому что, как я уже сказала, это огромный удар по Евкурову. Явно Макшарип Аушев был инструментом и союзником для Евкурова относительно каких-то вопросов, которые Евкуров сам не мог озвучить как мужчина, как воин, как президент. По счастью, у нас есть хорошая наводка относительно тех, кто убил Макшарипа Аушева, по счастью, у нас есть просто замечательный след. Я имею в виду высказывание представителя следственного комитета при Генеральной прокуратуре г-на Маркина о том, что следствие изучает версию убийства Аушева, что среди них бытовая – дескать, девочка какая-то с ним находилась в машине, другая версия заключается в том, что он, Аушев, не смог исполнить обещаний, данных некоторым лицам прекратить против них уголовные дела в связи с беспорядками.

Должна сказать г-ну Маркина, что по поводу девушки, двоюродной сестры, находившейся рядом с Аушевым в машине, это просто подлость, это большая человеческая подлость. Это девочка, которая выросла с детьми Макшарипа Аушева, на его глазах. По поводу уголовных дел, они давно закрыты так или иначе. Поэтому то, что сказал г-н Маркин, мог сказать, в принципе, пресс-секретарь убийц. Конечно, в этом смысле у следствия есть великолепная ниточка. Потому что следствие может допросить г-на Маркина, кто ему озвучил такие версии. Оно также может взять детализацию телефонов Маркина и посмотреть, кто именно ему звонил: бывший глава МВД Муса Медов, бывший начальник охраны Зязикова Русланбек Зязиков или сам президент Зязиков.

Еще две замечательные истории. Так, чтобы понять, как это всё расследуется. Я сравнительно недавно говорила с отцом убитого Магомеда Евлоева, с Яхьей Евлоевым. И он мне впервые рассказал историю, которая произошла после убийства его сына. Дело в том, что он сказал, что когда Магомеда Евлоева убили, то на второй день передали дело некому следователю Комарову. И Комаров сначала сказал, что дает мужское слово, что это убийство будет расследовано, а через пять дней – цитирую Яхью Евлоева – он вызывает отца убитого обратно и говорит: «Извини, я беру свои слова обратно. Тут приезжал к нам Бастрыкин, он сидел вместе с Медовым, Зязиковым и Могушковым, – это начальник следственного управления республики. – Бастрыкин вызвал следователей и сказал: «Даю вам две недели сроку направить дело в суд по статье «Неосторожное убийство».

Почему мне эта информация кажется интересной? Потому что пресс-секретарь Бастрыкина Марков озвучивает теперь такую версию убийства Макшарипа Аушева. А теперь вот я беседую с Магомедом Хазбиевым, оппозиционером, он мне говорит: «Кому поручили дело об убийстве Макшарипа Аушева?» Ответ – следователю Саврулину, который в свое время пытался Макшарипа посадить. Кому поручили привезти с постов записи, на которых могла быть запечатлена машина киллеров? Магомеду Гудиеву. Это тот человек, который поднялся в самолет и вывез на расстрел Магомеда Евлоева.

Вот вся эта история, вся эта чудовищная история, которая показывает, что на Кавказе ничего не прекращается. Когда на Кавказе ставят точку, всё продолжается. Я еще раз повторяю – самое страшное во всей этой истории, что если президент Юнус-Бек Евкуров не разберется, кто убил Макшарипа Аушева, то это означает, что он утеряет контроль над республикой, что для него есть вопрос жизни и смерти, и что, конечно, для России на Кавказе есть вопрос жизни и смерти. Это очередной ключевой момент, в ходе которого Россия теряет контроль над Кавказом.

И самое страшное – еще раз повторяю – во всей этой ситуации, что мы видим, что президенту Евкурову приходится бороться на два фронта. Один фронт против боевиков, а другой фронт – против всего того, что могут купить деньги. Потому что оказывается, что президент Евкуров приходит и пытается принимать какие-то решения, а там наверху супермаркет. И эти решения не принимаются, потому что в супермаркете надо платить за колбасу, а у президента Евкурова платить нечем. И получается, что надо делать, как Рамзан Кадыров, это, наверное, совершенно правильный подход. Потому что Рамзан Кадыров знает, что там супермаркет, что там продается колбаса. И он эту колбасу покупает, извините, с потрохами, от ушей до ногтей. И выясняется, что он делает совершенно правильно. У него есть люди, на которых он может положиться в Чечне. У него есть люди, которых он может купить в России. Поэтому он хозяин республики. Телефон для смс +7-985-970-4545.

На прошлой неделе я не говорила о «Норд-Осте». Напомню, что 23-го захватили «Дубровку» и 26-го был штурм. Не говорила специально, чтобы посмотреть, что все-таки скажут нам за это время власти. Предчувствия мои вполне оправдались – власти не сказали абсолютно ничего. Была такая же ситуация, как с Бесланом, как с предыдущими терактами. 8 августа этого года мы слышали очень много о том, что происходило в Южной Осетии. И президент, и премьер, и Министерство обороны – все выступили по поводу Южной Осетии. Но вот очередная годовщина Дубровки – и практически полное молчание.

Я долго думала, с чего начать рассказывать про этот теракт. И рассказ о теракте под названием «Норд-Ост», если можно, я начну с рассказа о теракте под названием 11 сентября. Жил-был человек по имени Мохаммед Атта, учился он в университета города Гамбурга, не очень преуспел, работал на архитекторскую компанию. Помимо того, что он не очень преуспел, он был очень ревностный мусульманин, ходил в местную мечеть «Аль-Кудс». Там он познакомился с несколькими такими же ребятами, как он. Один был уроженец Эмиратов Марван Аль-Шеххи, другой йеменец Рамзи Бин Аль-шиб. Наконец, был еще один, ливанец Зиад Джаррах, причем этот ливанец всю жизнь мечтал полетать. Забегая вперед, скажем, что товарищ Бен Ладен профинансировал его мечту, и Зиад Джаррах полетал.

Мохаммед Атта сначала работал в Гамбурге, потом вернулся в Египет. В Египте ему, как назло, поручили реконструкцию старого каирского квартала, с тем чтобы в этот квартал заселить актеров в традиционных одеждах и чтобы они там изображали перед туристами натуральных египтян. Понятно, что Атте с его ваххабитскими убеждениями это страшно не нравилось, он говорил, что это низкопоклонство перед Западом. Он опять вернулся в Гамбург, его уволили с работы. Они жили все вчетвером – так называемая гамбургская ячейка – в одном и том же доме. Чеки на оплату этого дома они подписывали «Дар аль-Ансар», т.е. дом сподвижников пророка. В ноябре 1999-го они все отправились к Бен Ладену в Афганистан, к Бен Ладену, который в этот момент объявил джихад США.

Надо сказать, что организация Бен Ладена, лучше всего ее сравнить с неким инвестиционным банком, который не столько сам организовывал те или иные проекты, сколько из всех проектов, стекавшихся к Бен Ладену, отбирал наилучшие и поставлял финансирование и тренировочную площадку. И вот в ноябре 1999-го Мохаммед Атта с товарищами приехали в Тора-Бора и уже буквально через несколько месяцев уехали. Кроме этих четырех людей, которые участвовали 11 сентября, было еще два человека из старого окружения Бен Ладена, которые им были предоставлены. Одного звали Халид аль-Мидхар, другого – Навах аль-Хазми. Аль-Хазми, кстати, успел к этому времени повоевать в Чечне. Мидхар сказал брату, что очень хочет в Чечню, но, видимо, туда не доехал.

Кроме того, набрал опять же Бен Ладен в тренировочных лагерях в Хальдане, в Аль-Фаруке 13 молодых саудитов, вернее 12 саудитов, один из Эмиратов был парень. Практически это было пушечное мясо, которое было призвано сделать одно – контролировать пассажиров. Причем из этих парней четверо, братья аль-Шехри и братья аль-Хазми, кстати, собирались отправиться в Чечню, но, когда им вместо Чечни предложили «братьев-близнецов», то, знаете, это было всё равно что вместо Усть-Урюпинского театра пойти играть в Бродвейском мюзикле.

Почему я так подробно об этом рассказываю? Потому что любой человек в США, который хочет знать, что случилось 11 сентября, может узнать это и многое другое. Есть, конечно, дебилы, которые ничего этого знать не хотят, потому что им и так известно, что «башни-близнецы» взорвало ЦРУ, и изучать что-нибудь, что дополняет это их тайное знание, это, конечно, ниже их достоинства. Но это к вопросу о дебилах.

Что нам известно о «Норд-Осте»? Ответ – ничего. Я себе выписала постановление следователя Кальчука, в котором написано, что Басаев приступил к организации теракта – цитирую – «в неустановленном месте при не установленном следствием обстоятельствах». Сколько убитых? Нам говорят – 130 человек. Когда адвокат Карина Москаленко просто сложила трупы в больницах, получилось 174. Сколько террористов? 40 убиты, обвинительное заключение того же следователя Кальчука утверждает, что убиты все, а всего террористов было 52. Было 52, трупов 40, умерли все. Просто Лобачевский и Гаусс лопнули в гробу от зависти. Некий сибирский чекист – за что купила, за то и продаю – некому моему знакомому рассказывал, что во время штурма «Норд-Оста» случайно шатался по столице пьяный, услышал стрельбу. Уже после конца штурма пошел помогать вытаскивать заложников. Был пьян, не помнит, клал вверх или вниз лицом. Это не информация, это не судебное следствие. Это одна бабка сказала. Вопрос – если чекист прошел, то сколько человек вышло?

Какие были фамилии террористов? Мы знаем аж 33 имени, потому что в «Норд-Осте» нашли 33 паспорта. Кто без паспорта, тот потерялся. Ребята, 11 сентября пыли от этих людей не осталось. Американцы знают каждое имя, кто где родился, кто где какую кашу ел. У нас все целые лежат, кто – не известно. Среди помощников Мовсара Бараева был один араб Ясир. Кто Ясир? Какой Ясир? Вот прошло пару лет, и уже упоминавшийся генерал-полковник Еделев осчастливил нас в интервью очередным сообщением об арабе-террористе Ясире, действующем на Северном Кавказе. Т.е. что, Ясир ушел из «Норд-Оста»?

Было вроде бы в ФСБ внутреннее расследование по факту, почему среди террористов было так много людей, числящихся агентами ФСБ. Вопрос – было или не было? Какой газ применяли? Американцы знают, как у них башни рухнули, они на эту тему истратили тысячи человеко-часов и тысячи машино-часов, они построили математические теории. У нас не известно, какой газ применяли. Только Путин знает, что газ был безвредный. Я хочу, чтобы все знали, что бойцы, которые были в «Норд-Осте», тоже этим газом отравились. Потому что в противогазе не постреляешь. И когда они ворвались в холл, они противогазы сбросили и дышали тем, что там было. Перерыв на новости.

НОВОСТИ

Ю. ЛАТЫНИНА: Добрый вечер. Юлия Латынина, программа «Код доступа». Еще раз смс-ки +7-985-970-4545. Я продолжаю рассказ про «Норд-Ост». Я закончила на том, что бойцы центра специального назначения ФСБ, врывавшиеся на Дубровку, тоже отравились этим же самым газом, потому что они сражались без противогазов. Они сняли противогазы, когда началась стрельба. Насколько я знаю, им просто никто не сказал, что делать с заложниками, уже после того, как она кончилась, они сами, по своей инициативе стали их вытаскивать. Понятно, что бойцы «Альфы», «Вымпела», они в этот момент были смертниками, они вряд ли представляли себе, что останутся в живых. Это очень важно знать и понимать.

Ни в коем случае я не хочу сказать, что «Норд-Ост» – это полный провал. Потому что даже несмотря на абсолютную секретность, которая окружает расследование, мы видим, что некоторые вещи были сделаны на отлично. Вели с террористами переговоры, усыпили их бдительность, заставили относиться к заложникам гораздо мягче, чем в Беслане. Очень возможно, что только благодаря этим переговорам не взорвались в людных местах Москвы две шахидки, которые были подготовлены. Более того, люди, участвовавшие в переговорах, пронесли, судя по всему, в зал технику. Было выверено всё до миллиметра: где висит бомба, где сидит шахидка, где взрыватель, где нет. Насколько я понимаю, весь план операции был построен на том, что дистанционных взрывателей не было, а вот если бы взорвалась любая шахидка в зале, то сдетонировало бы всё. Т.е. штурм, хотя и представлял собой смертельный риск, был выверен до мелочей.

И проблема в том, что мы не знаем, что было на отлично, а что провал, кому надо давать медали, а с кого срывать погоны, кто отвечал за штурм и за безукоризненную разведку, а кто за то, чтобы колоть антидот, и был ли это один человек или два разных. Потому что, несмотря на то, что газ был, мягко говоря, не очень хороший, и ту же Светлану Губареву, единственного человека, который занимается расследованием «Норд-Оста», ее рвало после этого, когда она уже очнулась в больнице, кровавыми сгустками. Т.е. да, понятно, что газ был не очень хороший.

Но большинство заложников умерли не от газа. Они умерли от того, что они потеряли сознание, их положили лицом вверх и у них запали языки. Они умерли от того, что им не оказывали первую помощь на месте. А когда их заталкивали в автобусы, то автобусы, в которые их посадили, стояли в пробке. Т.е. вдумайтесь – операция без единого убитого в бою заложника превратилась в кошмар только потому, что людей клали вверх, а не вниз. И мы не знаем, кто за это отвечал. Проничев, Лужков, Шойгу? Но мы знаем, что никто не ответил. Потому что никто не уволен. И я бы охотно пережила, что я этого не знаю. Дело не в моем личном любопытстве. Просто оказалось, что бездарное распоряжение одного человека, одного генерала убило минимум 174 человека, спасенных благодаря самопожертвованию спецназа. И никто не понес за это ответственности. После этого стало ясно, что можно делать что угодно. После этого был Беслан, где заложников уже просто уничтожили вместе с террористами. Телефон для смс +7-985-970-4545.

Меня спрашивают по смс про раздор между Кадыровым и Закаевым и про то, почему Закаев не хочет (видимо, он отказался) возвращаться в Чечню. Я думаю, что тут ситуация очень простая. Чеченские власти, действительно, очень хотели, чтобы Закаев вернулся в Чечню. Это отвечало новому имиджу Кадырова как отца нации. Для этого, действительно, было очень много сделано и в пику Кремлю. Потому что Кремль очень плохо относится к Закаеву. Но тут была убита Наталья Эстемирова. И после этого Закаев, видимо, отказался возвращаться в Чечню. За всё надо платить. Можно подать в суд на Олега Орлова, можно обвинить его в клевете. Но после убийства Натальи Эстемировой Ахмед Закаев не возвращается в Чечню.

По Интернет меня попросили порассуждать на духоподъемную тему, о которой я обещала поговорить в прошлый раз, – о том, какие, на мой взгляд, реформы необходимы России. С удовольствием. Потому что чем всё ругать, пофантазируем давайте. Прежде чем пофантазировать, я хотела начать буквально с пары очевидных сценок, просто для сравнения.

Вот возвращаюсь я на прошлой неделе из Испании. Летала я туда самолетом, билет на который стоил 500 долларов. А еще до этого летала я по России, и нужно мне было из Барнаула (точнее из Горно-Алтайска) в Читу. Из Барнаула самолет в Читу летел через Москву, вот так, 36 часов. Но можно было доехать до Новосибирска – это еще всего каких-то 200 километров – и долететь до Читы за три часа за 27 тысяч рублей. Т.е. пять часов до Мадрида за 500 долларов, а три часа от Новосибирска до Читы за 27 тысяч рублей.

Другой пример. Покупала я в той же Испании лекарства своим родственникам, лекарство называлось эзетрол. Специально сообщаю, чтобы можно было проверить цены. 50 евро оно стоило в Испании, почти вдвое больше оно стоит в России. Третий пример, уже совсем анекдотический. В Duty Free покупаю шоколадку. Такая же точно шоколадка в России стоит мне в четыре раза дороже. Я это к чему? Вот разница, двух-трех-четырехкратная разница в ценах. Что она выражает? Какую-то прибавочную стоимость? Она выражает, очевидно, не прибавочную стоимость, она выражает, очевидно, отъемочную стоимость. Она выражает то количество денег, которые забирают чиновники в России. И просто даже в самом первом, тупом приближении видно, что это не меньше 50% от всего, что произведено, продано и так далее, 50% ВВП. Несколько миллионов у нас чиновников, 140 миллионов человек, 50% – ихняя. Не за то, что они что-то сделали, а за то, что они что-то испортили.

Совершенно фантастический пример, та же Испания. Вместе летим, подходят ко мне люди, которые меня узнают. Работяги, прекрасные, отличные работяги, инженеры. Летят они из Мурманска. Вы даже себе не … Рыболовный российский флот ловит рыбу. Представляете, в каком состоянии эти суда, им 30-40 лет. Эта калоша еле плавает. Вот та калоша, которую они летели чинить, она конкретно стала тонуть: у нее морская вода разъела трубы, которые охлаждают двигатель (можете себе представить, в каком состоянии должен быть корабль), она буль-буль – и стала тонуть. Это корыто как-то за ноздри притащили в порт, поставили в док. А дальше прилетают наши ремонтники и там ее чинят.

Я об этом уже говорила, что российские корабли не заходят в российский порт, потому что если за границей произведен ремонт, то платишь как за новое оборудование. Вот я это увидела в действии. Причем хорошо, если речь идет о каких-то судах, которые плавают где-то у побережья Африки, какую-нибудь ставриду ловят и сбывают ООН по гуманитарной линии. Но речь идет о судах, которые плавают непосредственно у российских берегов и так вот у Фарерских островов или где-нибудь в Норвегии ремонтируются. Т.е. это же потрясающий символ.

Смотрите, у компании нет никаких претензий к работягам, они качественная рабочая сила. У компании нет никаких претензий к оборудованию. Вы не представляете, чем они это ремонтируют. Они это ремонтируют на коленке вот такими четырехкилограммовыми переносными сварочными аппаратами, который у меня дома, например, есть. Представляете, какие глаза, наверное, у испанских таможенников, когда всё это проходит через Rapiscan. Конечно, если ремонт там более серьезный и наших левшей не хватает, то это ставится в сухой док, но всё равно эти инструменты арендуются. То, что это происходит, это в чистом виде является показателем того, что если – не дай бог – наше российское судно зайдет в российский порт, то его будут ждать сразу три машины: портовые власти, таможенники и бандиты, иногда они будут сидеть вместе в одной.

Т.е. первый диагноз российской экономики – чудовищная бюрократизация, запредельная бюрократизация. Это означает, что в России надо не только сокращать полномочия ведомств, что уже само собой, но сокращать целыми ведомствами. Что такое ГАИ? ГАИ не должно существовать. В большинстве стран ГАИ не существует, существует патрульная полиция. Я, кстати говоря, не знаю, как у вас, но лично у меня вот это зрелище взрослых мужчин, стоящих вдоль дороги и отсасывающих у водителей, вызывает неприязнь на физиологическом уровне. Потому что нет ни в одной стране мира, чтобы на входе в город стояли блокпосты, кроме как в оккупированных кем-то странах. Вот кем оккупирована Россия? Кем оккупирована Москва?

Есть ли случаи, когда эти самые блокпосты остановили террориста? Как человек, который сейчас очень много занимается взрывами 1999 года, должна вам сказать, что во всех случаях, когда были произведены крупные теракты, обязательно присутствует гаишник, который за мешок картошки или за несколько арбузов пропустил террориста к пункту назначения. ГАИ должно быть уничтожено как класс, заменено дорожной полицией. Таможня, о которой я только что говорила, должна быть уничтожена как класс. Потому что это люди, которые занимаются только провозом контрабанды. Просто должны быть низкие таможенные пошлины. Если кто-то возит наркотики, этими наркотиками должна заниматься милиция.

У нас есть замечательное ведомство, которое называется Счетная палата. Вы давно слышали о каком-нибудь выдающемся расследовании Счетной палаты? Что она делает? Известно, что аудиторы Счетной палаты, у них есть частные самолеты. Если разогнать Счетную палату к чертовой матери, как ее, допустим, разогнал у себя в Грузии Саакашвили, то если эти люди – хорошие специалисты, может быть, они где-нибудь найдут работу. А если не найдут, пусть садятся на свои частные самолеты и улетают туда-то и туда-то.

Есть замечательное ведомство, которое называется ФСКН (Федеральная служба по контролю за оборотом наркотиков). Организована, потому что Владимиру Владимировичу нужно было место для его друга генерала Виктора Черкесова, который на тот момент противостоял г-ну Игорю Сечину. Организовали ведомство. В течение первого года его работы вдвое увеличилось количество смертей от передоза в России. Ведомство прославилось, в частности, поправками к закону о наркотиках, который – цитирую дословно – позволял офицерам Госнаркоконтроля отныне провозить наркотики и не уничтожать их. Вопросы есть? Вопросов нет.

Черкесова, генерала «Крюка», убрали, пришел его заклятый враг. Может быть, эти поправки отменили? Может быть, у нас что-то изменилось в этом ведомстве? Вопрос – зачем это ведомство существует? Что, офицеры МВД не могут бороться с наркотиками? Очевидно, что ФСКН – это просто одно из ведомств, которое подлежит полному упразднению, не частичному, а полному. Противоположное ФСКН ведомство, главный его враг под названием ФСБ. Тут более сложный вопрос. Потому что понятно, что все-таки страна должна иметь какую-то службу, которая заботится о национальной безопасности. Но я боюсь, что, за исключением собственно силовых подразделений, ведомство подлежит расформированию, с формированием какого-то альтернативного ведомства. Причем, я думаю, очень мало действующих офицеров ФСБ можно на пушечный выстрел допускать к проблемам национальной безопасности.

Итак, первый этап дебюрократизации – это кардинальное сокращение просто ведомствами, не количеством, не тысячами чиновников, а ведомствами, и кардинальное урезание полномочий оставшихся чиновников, что, кстати, позволит поднять зарплату в тех ведомствах, которые действительно нужны. Вот хочешь, не хочешь, а полиция нужна. С моей точки зрения, российский милиционер, средний офицер должен получать, потому что все остальные ведомства сокращены, 4-5 тысяч долларов в месяц, он должен на эти деньги иметь в кредит квартиру и машину, и он должен понимать, что если он возьмет хотя бы бумажку, хотя бы сто долларов, то он вылетит с этой работы и потеряет не только 5 тысяч долларов в месяц, но и квартиру, машину и вообще всё. О других вещах, которые нужны для реформы милиции, я поговорю чуть-чуть позже.

Итак, первое – это дебюрократизация. Второе – это децентрализация. Ситуации, если в стране летают из Барнаула в Читу через Москву, не должно быть. Это значит, что такая страна распадется. Централизация современной российской жизни такова, что всё решается в Москве и все летят в Москву. У нас это даже графически видно, потому что у нас в транспортном смысле Россия разделилась на две различных топологических области. В одной движение невозможно, потому что там нет дорог. А в другой движение невозможно, потому что там сплошные пробки.

Очевидно, что в России функции управления должны быть децентрализованы. Они должны быть переданы на региональный и даже в основном на муниципальный уровень. И эта децентрализация должна касаться не только регионов, но и Москвы. Образование объемом 10 с лишним миллионов человек просто не может существовать. Должны существовать маленькие муниципальные образования, типа Ясенево или Бирюлево, которые сравнительно прозрачны. Что я имею в виду под прозрачностью? Опять же сравню с Испанией. Это не очень хорошее сравнение, поскольку Испания довольно сильно централизованная страна, благодаря историческому наследию генерала Франко.

Тем не менее, я в Испании приезжаю в крошечный пригород Мадрида, называется Хетафе. Это рабочий пригород, расположен на юге, т.е. это не северный богатый пригород. В нем живет 200 тысяч человек. Он чистенький, в нем замечательный университет построен. Поскольку это рабочий пригород, то в нем выборные должности занимают социалисты. Это очень хорошо, когда социалисты или коммунисты руководят на местном уровне. Главное – не допускать их куда-нибудь в Кремль или в Мадрид. Библиотека в каждом районе, а всего девять районов, библиотеки пока только в пяти, но в четырех строятся. Из старого заброшенного завода сделали местный драматический театр, в котором три представления в день. Т.е. молодой человек, который родился в этом пригороде, имеет прекрасные шансы на будущее.

Когда я говорю «муниципальные выборы», когда я говорю объекты размером 200-300 тысяч человек, я имею в виду, прежде всего, финансовую самостоятельность подобных образований. Понятно, что можно провести любые выборы. Но если у мэра и главы муниципального образования нет денег, которыми он распоряжается, то выборы можно и не проводить. Т.е. 200-300 тысяч человек. Это означает, что деньги от подоходного налога и части предприятий должны оставаться на муниципальном уровне. 200-300 тысяч человек – даже если сто долларов с человека подоходного налога, это всяко 20-30 млн. долларов в год. Это большие деньги. И когда эти деньги остаются на местном уровне, то происходит две вещи. Первое – глава муниципального образования понимает, что завод или ларек, находящийся на его территории, это не то место, откуда он лично кормится. Это то место, которое платит в бюджет, а глава муниципального образования расходует из бюджета эти деньги. И если эти деньги будут украдены, то его не перевыберут.

Более того, рядовой избиратель вдруг понимает, что у него меняется отношение к богатому человеку. Возьмем абстрактную ситуацию: очень бедный пригород, который собирает 20 млн. долларов налогов со всех своих стариков и старух. И вдруг там поселяется богатый человек, который один платит 30 млн. долларов налогов. Вот если это уходит не известно куда, в центр, то этот богатый человек злодей, негодяй, сволочь, вообще закидать его дохлыми кошками. Если это всё остается в этом маленьком муниципальном месте, то каждый бедный человек думает: «Ведь это тот богатый человек, на деньги которого мы проведем шоссе или построим заправку». И это очень важно. Люди расходуют тогда деньги сами.

Ирина Ясина замечательно написала в своем блоге, что, оказывается, новая развязка на Соколе стоила московским властям 60 млрд. рублей (2 млрд. долларов). Я неделю назад рассказывала тут, что китайцы в Шанхае построили суперсовременный поезд на магнитной подушке «Маглев». Им построил «Сименс» это дело за 6 млрд. евро. Эта технология лежала невостребованной, потому что ни одно европейское государство не могло себе позволить такой дорогой технологии. Ребяточки, я что-то ничего не понимаю. Вот за 6 млрд. евро китайцы построили себе суперсовременную технологию – 43 километра скоростной трассы. А у нас развязка 2 млрд. долларов. Таких развязок в любой европейской столице как грязи.

Наверное, если речь идет о деньгах, которые будут тратиться в каждом Ясенево или в каждом Бутово, то перестанет у властей быть возможность тратить по 2 млрд. долларов на такие развязки. Я только что определяла сумму отъемочной стоимости, изымаемой бюрократией, как минимум в 50% ВВП. Но понятно, что 2 млрд. долларов на развязку – это не 50%, это даже не 100%, это даже не 200%. Я даже загадывать боюсь, какая это сумма. Итак, еще раз – это передача основных полномочий власти на муниципальный уровень, чтобы люди сами понимали, куда идут их деньги. Это очень важная мера по воспитанию демократии. Потому что демократия бывает либо местная, либо никакая. В центральную российскую демократию, в то, что российский нищий избиратель будет способен голосовать за кого-либо, кто пообещает ему всё разделить, я, если честно, не верю. Думаю, что долго такой демократии у нас не будет.

Третья мера, которая мне кажется обязательной, это проведение как раз на муниципальном уровне выборов судей и выборов полицейских. Вот у нас сейчас история с главой МВД Тувы, которого уволили после первого инцидента (у него милиционер расстрелял людей) и который спокойно вернулся на рабочее место. Потому что мало ли, что его уволили, ему, главе МВД, это не указ. И тут же у него гаишник выстрелил в висок мальчику. Глава МВД объясняет, что он сам с этим разберется. Нам уже рассказывают, что мальчик типа был сам виноват. Я даже не хочу сейчас обсуждать ту ахинею, которую нам рассказывают, что гаишнику показалось, что у мальчика игрушечный пистолет, и гаишник стал стрелять в воздух. Вы себе представьте: трезвый подросток вытаскивает якобы игрушечный пистолет и не убирает его даже после того, как гаишник стрелял в воздух. В общем, всё понятно, что случилось, – хладнокровное убийство. Потому что таков контингент людей, служащих в ГАИ, таков контингент людей, служащих в милиции. Я сейчас не об этом.

Как вы думаете, если бы этот министр МВД избирался, у него бы, наверное, была не задача, как защитить честь мундира… Его референтной группой были бы не его собственные менты, право на преступление которых он защищает. Его референтной группой были бы избиратели. Я ни в коем случае не говорю, что выборность шерифов, как на Диком Западе, это единственный способ обеспечить нормально действующую полицию в принципе. Но, к сожалению, в России ситуация достигла такой степени развала, и милиция состоит из таких людей, что для меня это единственно реальная мера, которая, на мой взгляд, может сработать, наряду с гигантским (еще раз подчеркиваю – гигантским) повышением зарплат милиционеров, с тем, чтобы в милицию шел не этот пьяный гаишник, а в милицию давились люди, которые будут получать 5 тысяч долларов в месяц и чувствовать себя мужчинами, защищающими население, защищающими народ, а не проститутками, отсасывающими у водителей.

Я хочу обратить внимание на одну парадоксальную вещь, что, несмотря на то, что я говорила здесь об очень либеральных вещах, я ничего не сказала о том, что при этом будет с центральной властью. Потому что такого рода меры может принимать как демократическое правительство, так и сильная диктатура. Это парадоксальный факт, что сильная диктатура в центре вполне совместима с выборными муниципиями на местах. Всего лучшего. До встречи через неделю.