Код доступа - 2009-06-20

Ю.ЛАТЫНИНА: Добрый вечер. В эфире Юлия Латынина, программа «Код доступа», телефон для SMS 985 970-45-45. И самое значительное на этой неделе событие – подписание эпохального, как объявил Первый канал, действительно, эпохального соглашения между Россией и Китаем о том, что мы поставим Китаю в течение 20 лет 300 миллионов тонн нефти общей ценой 100 миллиардов долларов. Разделите на 7,3 – количество баррелей в тонне – получите цену в 57 долларов за баррель в течение 20-ти лет. Кстати, именно 57 долларов назвал первый вице-премьер Игорь Сечин справедливой ценой нефти. То есть теперь понятно, что такое справедливая цена, - это цена, по которой Россия поставляет нефть Китаю. И, собственно, это соглашение о том, что Россия становится сырьевым придатком Китая.

Две вещи бросаются в глаза. Первая. За последние 8 лет Россия получила около 1,5 триллионов прибыли долларов от экспорта нефти. Это соглашение подписано, за него Россия немедленно получает 25 миллиардов долларов задатка, и нам «off the record» объясняют, что 25 миллиардов долларов – сейчас это очень важно, это спасет российскую экономику. Возникает вопрос. Первое, в каком состоянии находится российская экономика? Куда делись 1,5 триллиона долларов? И спасет ли 25 миллиардов долларов отца русской демократии?

Пункт второй. Для того, чтобы эту нефть поставлять в Китай, нужно построить ВСТО и трубопровод, ответвление к нему в Китай. Общая цена строительства ВСТО, заявленная весной 2008 года, составляла 29 миллиардов долларов. Когда Ходорковский планировал строить трубопровод в Китай до Дацина, там было где-то порядка 4 миллиарда долларов окончательно, сейчас это – 29. Значит, 100 миллиардов долларов итоговых доходов, 29 миллиардов долларов на трубопровод – уже посчитали эксперты, что трубопровод этот будет окупаться при цене продажи нефти свыше 80 долларов за баррель. А тут средняя цена – 57.

Третье соображение. Если вы посмотрите на карту Дальнего Востока, вы увидите там такую дорогу, которая называется КВЖД. Ее строили в начале XX века, Китайско-Восточная Железная Дорога. Это была дорога, с помощью которой царская империя собиралась доминировать над китайской империей, это был символ доминирования царской России.

Потом уже в 70-е годы строили БАМ, Байкало-Амурскую Магистраль. Если опять же вы посмотрите на карту, вы увидите, что БАМ – это рокада. То есть был Транссиб, тоже царский, слишком прижатый к китайской границе. Между Транссибом и, собственно, китайской границей располагался укрепленный район, он назывался Борский район – там были вкопанные в землю танки Т-34, там были сплошные укрепрайоны. И было ясно, что там очень небольшая глубина фронта – что если Китай начнет наступать и перережет Транссиб, то он перережет Россию пополам. И стали строить рокаду, то есть дорогу вдоль фронта, которая гораздо глубже проходила, Байкало-Амурскую Магистраль.

Это был второй этап. И вот теперь третий этап. Мы строим в Китай дорогу вполне определенного сорта, которая называется «трубопровод», и которая будет продавать по 57 долларов за баррель Китаю нефть, которая окупается для государства при цене свыше 80 долларов за баррель.

Еще 2 вещи бросаются в глаза. Что очень многое из того, что делает государство в отношении Китая, страшно похоже на то, что предлагал Ходорковский. Но только похоже. Потому что Ходорковский – очень часто говорят, что Ходорковский сел за то, что противостоял Путину, за то, что хотел ввести парламентаризм в России и так далее. Ведь был у Ходорковского один абсолютно стратегический план, план, согласно которому Восточная Сибирь должна была превратиться в огромный промышленный район, где сталкиваются российские и китайские интересы, и где они сплетаются в такую неразрывную экономическую сеть, что это просто не может кончиться войной, потому что война все погубит. И вот если вы строите нефтепровод за 4 миллиарда долларов, если вы осваиваете при этом нефтяные поля разумными деньгами, а эти поля еще не освоены. Если вы привлекаете западные деньги на освоение этих полей, то так, действительно, происходит. Там вместе укрепленного Борского района образуется некий укрепленный экономический район, который означает, что эта земля остается российской, а Китай получает с нее товар.

Если вы строите нефтепровод за 29 миллиардов долларов, если продолжают быть эти нефтяные поля неосвоенными. По сути дела пока экономическая деятельность, которая там идет, это только отъем лицензии у ЮКОСа. Ну, правда, он завершен. То это означает, что это кончится поглощением этих земель Китаем.

Вот то, что мы подписали, это, действительно, эпохальный контракт. Ничего эпохальнее мы не подписывали со времени продажи Аляски. Это не означает войну с Китаем какую-то стратегическую в будущем, но это означает, что вот эти земли последуют тем же путем, которым последует Тайвань. А Тайвань будет поглощен Китаем. И последнее предложение. Знаете, вот я думаю, что хорошо бы переименовать компанию Байкалфинансгруп в ЗАО «Величие России», и какую-нибудь компанию «Гунвор» в «Укрепление вертикали власти», и честно говорить, что мы все делаем в целях величия России и укрепления вертикали власти.

Телефон для смсок – 985 970-45-45. Просят меня прокомментировать свежую новость – задержание сына вице-президента Ичкерии господина Абдуллаева в аэропорту, когда он прилетел из Египта, будучи депортированным. Вы знаете, я всегда поражаюсь некоторому, я бы сказала так, раздвоению мыслей нашей власти. Вот некоторое время назад мы страшно шумели о том, что там 200 российских студентов незаконно задержаны египетскими властями, что они законно обучались в университете Аль-Азхар, и что это все из-за проклятых американцев, потому что в Египет приезжает американский президент.

Я сидела все это слушала и думала: Боже мой. Вот каждый раз, когда какого-нибудь очередного ваххабита хлопают в горах, потом объясняют, что «Вы знаете, он учился где-нибудь в Сирии или он учился в Египте в университете Аль-Азхар». Сейчас их там задержали – как вы понимаете, египетские власти тоже не любят экстремистов – и сразу мы кричим: «Нас обидели». Ну, ведь это же сейчас с задержанием господина Абдуллаева, депортированного из Египта, получается ровно как с узниками Гуантанамо. Пока наши граждане сидели в Гуантанамо, мы страшно кричали: «Американцы истязают наших граждан». Ни разу я не видела, чтобы наши официальные власти задали вопрос: «А что, собственно, наши граждане – там 6 узников, по-моему, Гуантанамо было – делали в Афганистане на базах боевиков? Они что там, суп варили?» Как только их из Гуантанамо депортировали в Россию, глядишь, всех пересажали. В том числе и по обвинению в этом самом сепаратизме. Вот то же самое. Когда они там сидели в египетской тюрьме, они все были бедные, несчастные, «Россию обижают». Только приехал – арестовали, и уже никто ничего не спрашивает.

Еще одна новость на этой неделе меня просят прокомментировать. Новость о создании КСОР, о создании объединенных вооруженных сил, которые должны действовать в рамках ОДКБ, договор о чем, вроде, был подписан несколько дней назад. Я должна сказать, что никаких КСОР, которые, как говорил президент Медведев, должны быть не хуже войск НАТО, должны показать, что у нас тоже есть военный союз с нашими ближайшими соседями типа Армении, Казахстана – что никаких КСОР не создано. Не создано по одной очень простой причине – Белоруссия наложила на это дело вето.

Дело в том, что наши власти тут же заявили, что это вето не действительно. Но понимаете какое дело? Вето не бывает недействительным. Вот есть военные союзы, вот есть союзы, да? НАТО или ОДКБ. В их рамках прописаны некие процедуры, которые могут не нравиться странам-участникам, могут нравиться, но они обязательны для исполнения. Вот если Белоруссия наложила на создание КСОР вето, значит, они не созданы.

Простой пример. Вот есть организация под названием ООН. Вот только что Россия наложила вето на продление миссии ООН в Грузии. Наверное, многим странам-членам ООН это не нравится. Наверное, многие страны-члены ООН будут расценивать это как подготовку к новой войне между Россией и Грузией. Потому что понятно: как только оттуда уходят наблюдатели, Россия может напасть на Грузию и сказать, что это сделала Грузия.

Это очень странно, что Россия опять обвиняет Грузию в военных приготовлениях. Вот недавно генерал Макаров сказал, что Грузия опять бряцает оружием, но при этом Россия требует убрать тех наблюдателей из того района, где они зафиксируют, что Грузия нападет на Россию, а не наоборот.

Так вот. Наверное, многим странам-членам ООН не нравится, что Россия наложила вето на присутствие наблюдателей в потенциально взрывоопасном районе. Но таковы правила ООН: вето есть вето, наблюдателей не будет. Грузия опять нападет на Россию – Польша напала на Германию, а Грузия опять нападет на Россию.

И когда Белоруссия налагает вето, это означает вето. Сама по себе с организацией ОДКБ очень странная история. Лучше всего суть ОДКБ, несостоятельную сущность ОДКБ выразил военный обозреватель Павел Фельгенгауэр, когда сказал, что никто не будет защищать с оружием чужих диктаторов. Потому что возникает вопрос: «А есть ли странам-членам ОДКБ опасность военная?» Ответ: «Есть». – «Откуда?» Ответ: «Со стороны других стран-членов ОДКБ. А со стороны стран НАТО, допустим, нету». Вот посмотрите на взаимоотношения между Узбекистаном и Киргизией, которые роют между друг другом границу, и Узбекистан обвиняет сейчас Киргизию чуть ли не в нападениях на Узбекистан. Ну, какие совместные объединенные вооруженные силы? Ну, в каком виде могут военные силы Узбекистана присутствовать на территории Киргизии? Ну, только, видимо, тоже в качестве, как это самое там? Сокрушительного мирного ответа на киргизскую агрессию.

Просят меня прокомментировать освобождение Михаила Ставского. Напомню, что несколько дней назад был освобожден без выкупа и без спецопераций сын вице-президента Роснефти. Похищение это произошло 13 апреля, а стало известно о нем впервые 1-го июня, когда об этом написал наш обозреватель, обозреватель «Новой газеты» Сергей Канев. До этого об этом практически никто не знал, не знал, насколько я знаю, даже Бастрыкин. То есть вот, была неожиданность для многих высокопоставленных чиновников – похищение сына столь высокопоставленного чиновника, который является фактически... Роснефть – это Сечин, это вызов самому Сечину. И вы знаете, было ужасно... Я всегда держалась мнения, что вот это похищение означает крайний развал власти. Это, вот, как вертолеты, которые у нас падают с охотниками: «Ребята, вот если вы будете нарушать все, вертолеты будут падать», «Ребята, вот если правоохранительные органы разложились полностью, то у вас будут похищать детей».

И было очень много дискуссий у нас в «Новой» на эту тему, в частности, мои с Сережей Каневым, который, конечно, гораздо лучше осведомлен о ходе расследования и вообще ведет фантастическую работу по похищениям людей. У нас была масса гипотез, и одна из них самая замечательная, которую, кстати, многие отстаивали, была такая, что это все не так просто, они отстаивали теорию заговора. Что дело вовсе не в случайных отморозках, а что это какая-то хитрая интрига, связанная с борьбой сил внутри самой Роснефти, что чуть ли сына Ставского похитили не по приказанию начальства Ставского, чтобы тот ползал на коленях. И когда я говорила: «Да нет, ребята, это все чушь. Выяснится, что это отморозки». Мне говорили: «Нет, постой. Пункт первый, похитители до сих пор не звонят. Похитители, действительно, не звонили. Пункт второй. Внутреннее расследование Роснефти, ну, судя по всему, мягко говоря, не ведется, то есть, во всяком случае, оно ни к чему не привело». Я говорила: «Фигня. Это просто потому, что в Роснефти паркетные чекисты, не умеют расследовать». Пункт третий. Нет никакой всеобщей тревоги, то есть в случае такого похищения должны все встать на уши и каждый участковый должен все проверять. А в данном случае делом занимается небольшой круг милиционеров, которые сбиваются с ног и которые, естественно, мало что могут сделать, потому что им не дают никаких полномочий и даже не пускают внутрь Роснефти. Там главная задача, как я понимаю, службы безопасности Роснефти заключалась в том, что, ну, как бы эти самые менты не начали чего-то расследовать внутри самой Роснефти. И я говорила: «Вот это все тоже не существенный момент, это все связано с тем, что эти ребята страшно боятся гораздо больше за саму Роснефть, чем за похищенного сына вице-президента». Вот секретность прежде всего».

И что оказывается? Оказывается, что бедного мальчика похищали 2 раза. Один раз попытались, то есть полные отморозки. Другой раз похитили. Что отморозки эти были настолько ненормальные, которые запихнули мальчика в БМВ, что сначала они ударили машину свою, а потом они ее сломали и они вызвали эвакуатор. То есть, представляете? Они поехали похищать на собственной машине, еще потом вызвали эвакуатор. И, судя по всему, это, действительно, бытовуха, как мне кажется. Просто, вот, в «керосинке» где-то кто-то взболтнул в компании выходцев с Кавказа, что, вы знаете, у нас учатся сыновья миллионеров. И пошло-поехало. Никакие это, естественно, не ваххабиты, эти люди чувствовали себя абсолютно безнаказанными и, скорее всего, останутся безнаказанными. Но что самое поразительное? Самое поразительное, что, вот, учитывая это полное дилетантизма похищение, Ставского сына должны были найти через несколько часов. Вот 13-го апреля его украли – эвакуатор, стукнутая машина, камеры, телефоны – все это вычислялось к концу дня при элементарной технической обеспеченности. Что происходило? В течение полутора месяцев... Судя по всему, главной задачей следствия было, чтобы дай Бог ничего не коснулось как жены «Цезаря» Роснефти. Как только 1-го июня опубликовал Сергей Канев статью, так сразу все забегали и, действительно, даже при минимальных усилиях вышли на след похитителей, арестовали сестру или, как я понимаю, сожительницу одного из похитителей, госпожу Дадаеву. Вернее, ее арестовали уже после того, как сына Ставского освободили. Но там начались обыски, стало ясно, что вот-вот всех возьмут, и мальчика просто отпустили.

Теперь вопрос очень интересный, чем это кончится? Потому что кончиться это теоретически должно, ну, грандиозным скандалом и грандиозным процессом. Потому что оскорбление величества нанесено самой Роснефти и самому Игорю Ивановичу Сечину. Моя гипотеза – что это не кончится ничем. Что либо просто похитителей даже не возьмут, а разведут руками и скажут: «Вы знаете, куда-то они пропали». И вовсе не потому, что этих похитители какие-то высокопоставленные сыновья каких-то высокопоставленных чеченских чиновников, а просто денег заплатят. Простите, это моя гипотеза.

Другой вариант – это что эти ребята предстанут перед судом. Дальше они потребуют суда присяжных. Дальше на суде присяжных их оправдают. Я говорю это с большой уверенностью, потому что до сих пор все чеченские банды, представшие перед судом присяжных, были оправданы. Все до одной. То ли у нас присяжные так хорошо по отношению к чеченцам настроены, то ли именно у чеченцев есть какие-то способы воздействия на присяжных. И вот, собственно, эта абсолютная безнаказанность и полный распад правоохранительной системы и порождают то, что мы видим.

Телефон для смсок – 985 970-45-45. Есть одна замечательная история, которую я все никак не могу вместить в свою программу, рассказать мне ее, тем не менее, очень хочется. Это история про визит президента Медведева в город Киров к губернатору Никите Белых, когда, если вы помните, против Никиты Юрьевича началась страшная кампания, и все либеральные средства массовой информации поиздевались при виде фотографий, на которых были изображены закатанные в асфальт канализационные люки и закатанный в асфальт железнодорожный переезд. И все говорили: «Вот Никита Юрьевич – либерал, а на брюхе ползает перед президентом».

Докладываю. Требование закатывать железнодорожные переезды и канализационные люки в асфальт есть требование ФСО. Другое дело, что губернаторы опытные, более опытные чем Белых, они вот как-то от этого обычно отбиваются. Они обычно говорят, что «Вы знаете, президент президентом, но, все-таки, канализационные люки нам в городе нужны». Требование это формально является требованием безопасности, а на самом деле это просто классическая иллюстрация, классическая метафора того, что есть наша жизнь, потому что... ну, как вам сказать? Ну вот, происходит это так. За несколько недель до визита президента приезжает ФСО в город, выбирает маршрут. По этому маршруту асфальтируются дороги. Когда я об этом услышала, я развела руками, говорю «Слушайте, ребят. Ну, если я была бы террористом, я бы сразу поняла, где будет ехать президент». Так мало того, что я сразу поняла, где он будет ехать, я бы даже поняла, где он останавливаться будет. Потому что ровно там кончается разметка. Вот это такая метафора.

Вот во Франции до 1789-го года действовало право преимущественного проезда аристократии, отмененное Великой Французской революцией – моя бричка едет впереди обывательской. У нас это право действует до сих пор. Вот в императорском средневековом Китае улицы строились, трехполосное движение было где-нибудь в Лояне времен династии Хань. То есть справа едут повозки в одну сторону, слева в другую, а посередине имеет право ехать только император. И у нас то же самое. Заварены люки, не имеет это отношения, как я уже сказала, никакого к безопасности, но это такая предыстория к тому, что я хочу вам рассказать. А хочу я вам рассказать две замечательные истории.

Одна связана с местечком, которое называется Толстопальцево. А это такое местечко по Минке, вернее, раньше в него можно было заезжать с Минского шоссе. Оно очень недалеко от Москвы, формально, если вы посмотрите на карту. А на самом деле оно с некоторых пор стало очень далеко от Москвы, потому что дорога, которая идет на Толстопальцево, пересекает железнодорожный переезд, который идет на Внуково. И этот железнодорожный переезд – в этом месте дорогу раскопали, уже несколько лет.

И когда я ездила к друзьям в Толстопальцево, я все время очень удивлялась, потому что в Толстопальцево живет несколько тысяч человек, дорога для них удлинилась на 10-15 километров. У нас очень низкая связность дорожной сети, поэтому им стало ездить очень сложно. И я спросила: «Ребята, а что случилось?» И они говорят: «А вы знаете, вот какой-то железнодорожный начальник поселился на том поле, мимо которого раньше шла сквозная дорога. Ну, естественно, переезд перекопали, а стал тупичок. Начальнику приятно, а несколько тысяч человек – ну, они перебьются». И когда я стала копать эту историю, я обнаружила, что, оказывается, решение о перекрытии переезда у нас ведь принимают не жители того или иного села, которые могут выйти на митинг, потребовать какое-нибудь голосование. Решение это принимает железная дорога и ГАИ – все очень просто.

Я в свое время эту историю услышала, отложила ее себе куда-то в чердак, и на этой неделе я увидела повторение этой истории. Совершенно потрясающее. Повторение... Есть еще такое шоссе, которое называется Сколковское. Расположено между Боровским и Можайским, и выходит оно на Можайское шоссе. Впрочем, перерыв на новости.

НОВОСТИ

Ю.ЛАТЫНИНА: Добрый вечер. Юлия Латынина, программа «Код доступа» и перед новостями я рассказывала о том, как, по мнению жителей, по крайней мере которых я слышала в деревне Толстопальцево, дорогу в Толстопальцево от Минского шоссе перекрыли только потому, что некоему железнодорожному начальнику, живущему у правильной стороны переезда, стало приятнее для собственного проезда сделать там тупик.

И вот есть Сколковское шоссе, которое проходит между Минкой и Боровским шоссе – я там просто по собственным надобностям иногда езжу – и я всегда обращала внимание, что явно в связи с тем, что в России низкая связность дорожной сети, как я уже говорила, и ее явно будут повышать... Ну, так во всем мире происходит. Вот Китай за последние 12 лет построил 55 тысяч километров хайвеев. Хайвеев, обращаю внимание, - не просто дорог, а хайвеев. У нас не построено ни одного километра. Так вот. И что поскольку низкая связность дорожной сети, явно рано или поздно из Сколковского шоссе сделают какую-то дорогу, которая будет соединять Минку и Боровку.

И вот недавно я еду там и вижу, ведутся строительные работы. Я как человек простодушный и привыкший к некоторой логике экономики, в полной уверенности, что это будут строительные работы, которые повысят связность дорожной сети, говорю: «Ребят, а чего вы тут делаете?» А мне отвечают: «А теперь Сколковское шоссе будет тупиком». То есть там на Сколковском шоссе в самом конце накупили тоже люди важные разных красивых зданий – это, действительно, такая малая Рублевка, это потрясающее место – и им не очень нравится, что какие-то смерды будут ездить, допустим, на своих Жигулях, допустим, даже редко. Но все равно будут ездить. То есть это такая мысль, которую невозможно себе представить в нормальном государстве. И вот эта история со Сколковским шоссе меня совершенно подкосила, потому что она мне показалась метафорой состояния России. Когда, как я уже сказала, Китай строит 55 тысяч километров хайвеев, а Россия строит тупик на Сколковском шоссе.

Причем я хочу обратить ваше внимание, что, вот, мы часто произносим слова «демократия», «открытое общество». Вот с демократией это не имеет ничего общего. Это имеет что-то... Это просто связано с тем, как ведет себя власть по отношению к своим гражданам. Вот Россия, как я уже сказала, получила полтора триллиона нефтедолларов. За эти деньги она не построила ни одной дороги, которая достойна называться «хайвей». У нас нету шоссе нормального, которое связывают Москву и Санкт-Петербург, Москву и Кавказ. У нас нету полностью заасфальтированной дороги от Москвы до Владивостока – там в 2004-м году Путин открыл участок Чита-Хабаровск торжественно, но он, на самом деле, до сих пор не заасфальтирован. И когда там ездят, перегоняют машины, там до сих пор закладывают картонками эти машины, чтобы гравий их не побил.

Зато мы строим Сочи, зато мы строим мост на остров Русский. Зато за эти полтора триллиона долларов выстроено огромное количество резиденций – Константиновский дворец, Красная Поляна, строится Лунная поляна. Вот, для саммита стран ШОС в Екатеринбурге построили замечательную резиденцию за 1,35 миллиардов рублей. Это во время кризиса, и считайте, что резиденция эта одноразовая. 1,35 миллиарда – это, может быть, и не жалко для президентской резиденции, но так ведь она разовая. Один раз приедет в Екатеринбург, ну, 2 раза приедет.

«Юлия, прокомментируйте молочную войну между РФ и Белоруссией», - пишут мне по смскам. Напоминаю, что смски – 985 970-45-45. Вы знаете, суть всей истории заключается в том, что мы проиграли господину Лукашенко молочную войну. Как только Лукашенко в ответ на слова «Мы не пустим белорусское молоко» сказал «А мы закроем вашу границу», так мы и проиграли, и пришлось нам идти на попятную, подписывать соглашение с Лукашенко. Проиграли мы потому, что нарушили основное тактическое правило построения конфликта: всегда надо делать ход, за которым может последовать с твоей стороны еще более сильный ход.

Я хочу рассказать несколько эпизодов о Лукашенко. Первый относится еще ко времени Ельцина, когда Россия подписывала с ним союзный договор. Тогдашний глава президентской администрации Волошин в последний момент посмотрел текст договора и обнаружил, что, мягко говоря, он делает Лукашенко, как бы это сказать? Полноправным совладельцем России и верным победителем в президентской гонке. Тогда этот текст договора был, естественно, исправлен, но это очень важный эпизод в отношениях между Лукашенко и Россией, потому что надо понимать, что Союзное государство никогда не было для диктатора Лукашенко способом войти в Россию, или даже получить от нее экономическую помощь – экономическую помощь он получал и так. Союзное государство для Лукашенко было инструментом получения власти над всей Россией, инструментом поглощения России Лукашенкой.

Второй эпизод относится к началу 2004-го года, когда еще премьером был Михаил Касьянов. У Лукашенко и Путина начался очередной приступ разногласий, Лукашенко в очередной раз начал выражаться политическим матом. Президент Путин хотел тогда уже перекрыть трубу, а Михаил Михайлович Касьянов сказал категорическое «Нет». Объяснил, почему этого делать нельзя – не из-за Лукашенко, понятно, что Лукашенко Касьянову был не дорог, а из-за того, что Россия предстанет в результате ненадежным энергетическим партнером на Западе. Это был последний разговор между Путиным и Касьяновым, на следующий день Касьянов был уволен.

Я не хочу сказать, что Касьянова уволили только поэтому – там еще был донос на Касьянова, что он хочет захватить власть в России. Ну, естественно. Служит, там, интересам Невзлина и так далее. И, видимо, сионистской разведке. Но суть в том, что тогда Касьянов был тем человеком, который этому воспротивился. А с тех пор, если вы помните, каждый январь наши отношения с той или иной страной, то с Украиной, то с Белоруссией, превратились в такие газовые войны. С тех пор задвижку и начали перекрывать. И доперекрывались до того, что доля Газпрома в европейском газовом балансе упала с 31% до 16%. Вот мы перекрывали и пытались доказать, что мы надежный газовый поставщик. Перекрывали и говорили, что у нас газ – это наше энергетическое оружие. И, в конце концов, Европа поверила, что газ – это наше энергетическое оружие. И не хочет пускать наше оружие к себе.

Ну так вот, это второй эпизод. Третий – я бы хотела вспомнить, что когда случилось еще очередное, спустя несколько лет, обострение отношений между Россией и Белоруссией, я тут же на «Эхе» в шутку напомнила, что вообще-то именно в связи с тем, что за каждым шагом конфликта должен следовать еще более жесткий шаг. Уж если мы перекрыли нефтепроводы в Белоруссию, то следующий шаг – это взять Минск одним парашютно-десантным полком.

Боже мой, что тут началось! Видимо, это показали Лукашенко. Ну, белорусская реакция меня не волнует, меня волнует то, что там вопрос потащили на обсуждение в Госдуму: «Как смела Латынина обидеть Лукашенко?» Еще раз повторяю, что меня в этой истории страшно смутило? Меня смутило могущество пробелорусского лобби в Москве. Есть страна, с которой у нас, очевидно, враждебные отношения: никто нам так не хамит кроме Лукашенко, ну, кроме, может быть, Северной Кореи и Южной Осетии. Но есть лобби, которое тут же начинает рассказывать, что у нас есть станция в Вилейке, что у нас есть РЛС в Барановичах, что без этого мы не можем, что мы с Лукашенко братья навек. Это очень интересный вопрос, потому что у нас Кремль все время постоянно озабочен присутствием каких-то западных шпионов. Насчет западных шпионов не знаю. Но вот факт: есть враждебные отношения между Россией и Белоруссией. Очевидно, что при враждебных отношениях должны быть военные планы. Ну, это «matter of fact», это просто правило государственной жизни. Это не значит, что будет война – должны быть военные планы. И судя по всему, не только военных планов нет, но есть огромное военное лобби, которое против того, чтобы мы хоть чем-то угрожали батьке.

Это, знаете, очень похоже на историю с астраханским Пединститутом. Вот я страшно была удивлена, когда услышала, что астраханский Пединститут готовит у нас замечательных выпускников-иранистов с прекрасным знанием фарси и с глубоким сочувствием идеям мировой исламской революции, которые потом едут работать в посольство наше в республике Иран. А потом пусть это выглядит странно, когда заявляют министру обороны США Роберту Гейтсу, что Иран не может создать стратегической ракеты. А через несколько дней после этого заявления, на которое Роберт Гейтс отвечает, что «если это вам докладывает ваша разведка, увольте вашу разведку». Через несколько дней после этого заявления ракета взлетает.

То есть о западных шпионах мы очень беспокоимся. А есть тут такие агенты влияния, которые совсем не западные, которые со стороны наших дорогих друзей. Хотя, должна сказать, что в белорусском случае это, наверное, преодоленный синдром, потому что обратите внимание на одну очень интересную вещь. Несколько лет назад при предыдущем конфликте между Россией и Белоруссией со всех сторон наши военные же эксперты – это было еще при министре обороны Иванове – начали кричать, что есть радиолокационная станция в Барановичах, она бесценна для обороны России. И начали кричать, что есть центр связи с военно-морским флотом в Вилейки, без которого, вот, просто российской обороне тоже никак.

В этом году, эти последние несколько недель ни про Барановичи, ни про Вилейку никто просто не поминал. Только, видимо, то ли этих ребят просто из Минобороны вычистили, с чем я просто поздравляю министра обороны Сердюкова, потому что очевидно, что российские военные не должны работать на белорусских военных, тем более на белорусского президента. То ли им внушили страх Божий, и они замолчали – нету ни Барановичей, ни Вилейки.

Почему такое лобби было возможно? Я напомню один эпизод, связанный с убийством несколько лет назад, а видимо, это было убийство, журналиста «Коммерсанта» Ивана Сафронова, 51-летнего, который последнее, что он разведывал, была сделка по продаже российских С-300 Ирану. И ходили такие слухи, что эти С-300 должны поставляться через Белоруссию. В переводе на язык реалий это означало, что мы поставляем С-300 в Белоруссию по внутренней цене, то есть 14 миллионов долларов – штучка. А в Иран оно продается по рыночной цене, то есть 180 миллионов долларов. На круг получалось где-то миллиард, который уходит налево. Вот согласитесь, за этот миллиард господин Лукашенко мог быть уверен, что у него будет сильное лобби среди российских военных и среди российских чиновников. И очень радостно, что, во-первых, и сделка не сорвалась, то есть у нас сейчас совсем иные механизмы снабжения Белоруссии оружием – мы, все-таки, им поставляем хорошее, но старое оружие, загружая собственные же заводы работой. У нас совсем другие механизмы. Идет сделка с Ираном, плохо это или хорошо, но она идет не так вот косо.

И, короче говоря, немножко изменилось военное соотношение, вот, подспудное это военное соотношение наше с Белоруссией. Еще, конечно, не могу не вспомнить замечательную историю, которая случилась перед тем, как Путин перестал быть президентом. Если вы помните, он тогда приехал в Белоруссию на встречу с президентом Лукашенко, привез с собой всех российских высших должностных лиц, от Миронова до Грызлова. И тогда ходили упорные слухи, что президент Путин привез с собой 2 варианта союзного договора, то есть 2 варианта бумаг. Один – ну просто то, что они подписали, они подписали в итоге какой-то кредит очередной Белоруссии. А другой вариант – это создание союзного государства, которое позволило бы, соответственно, тогда еще президенту Путину спокойно остаться во главе союзного государства.

Лукашенко тогда даже не встретил Путина на аэродроме. Они поехали в резиденцию Лукашенко, там сидели до утра. А утром вышли и сказали: «Вы знаете, мы обсуждали кредит». Вот несколько часов 2 президента обсуждали кредит. На мой взгляд, это хамство, на мой взгляд, это, конечно, очень удачная политика Лукашенко, к сожалению. Потому что мы видим, что российская политика постоянно проигрывает Лукашенко по той же самой причине, по которой западная политика постоянно проигрывает России.

Ведь, дипломатическое преимущество России в отношениях с Западом заключается в том, что когда вы имеете дело с цивилизованными людьми, хулиганство остается безнаказанным. Вот представьте себе там: сидит дипломат с цивилизованными людьми, и вдруг залезает на стол и, скажем, делает кучку. И все прячут глаза, говорят: «Ну, давайте вернемся к дискуссии». И человек, дипломат возвращается из-за этого стола в полной уверенности, что Запад слаб, Запад прогнил, вот перед ним можно сделать кучку. А когда ты ведешь переговоры со страной-изгоем, то только ты залезешь на стол, ты только штаны начинаешь расстегивать, как – раз, тебя сзади. То есть хулиган может оставаться безнаказанным только среди лохов цивилизованных, но не среди паханов. И в этом секрет, почему мы раз за разом проигрываем во взаимоотношениях с Лукашенко.

И очень важным моментом, еще раз повторяю, остается то, что идея Лукашенко была – получить власть над Россией. При этом ясно, что у Лукашенко были, на самом деле, гораздо лучшие тактические данные, чтобы получить эту власть. Он, действительно, диктатор. У него порядок. У него не может быть такого бардака, как с похищением сына Михаила Ставского, у него не может быть никаких Сколковских шоссе, которые кончаются тупиком. Если бы у него сын министра обороны задавил несчастную старушку, то сына министра обороны и министра обороны порвали бы на фашистский знак. У него нет никаких Байкалфинансгруп, Гунворов – я вообще даже подозреваю, что у него просто мало денег, он бескорыстный человек, поскольку его интересует власть в чистом виде. И эта власть в чистом виде опирается на союз с народом против чиновников.

Еще несколько интернет-вопросов. Телефон для смсок – 985 970-45-45. Очень тяжелый вопрос: «Будет ли война с Грузией, новая?» Вот военный обозреватель «Новой газеты» Павел Фельгенгауэр убежден, что она будет или может быть. Я уже говорила, что есть очень тяжелая предпосылка, которая заключается в том, что мы обвиняем Грузию в том, что она готовится к новой войне, и одновременно делаем все, чтобы две миссии, ОБСЕ и ООН, которые сидят в регионе и смотрят, с какой стороны будет первый выстрел, чтобы они ушли из региона. Ну, логика подсказывает, что если Грузия готовится к войне, нам, наоборот, выгодно, чтобы они в регионе остались и уличили Грузию в том, что она, гадина опять напала на Россию.

Ведь в чем проблема грузинской войны прошлого года? Тогда у первых моментов войны не оказалось свидетелей. А почему их не оказалось? Потому что в течение 4-х лет в том месте все кричали: «Волки! Волки! Волки!» Вот я помню, как я впервые съездила в Южную Осетию, вернулась оттуда вот с такими глазами и сказала моим друзьям: «Вы знаете, там будет война между Россией и Грузией». Потому что Южная Осетия постоянно обстреливает Грузию как Хамас Израиль, и как только Грузия отвечает, Южная Осетия говорит: «Это они на нас напали». Потому что южноосетинам внушают, что проклятый фашист Саакашвили хочет их истребить до одного человека, и в это все в Южной Осетии верят, все те, кто остались – там большинство народа просто разбежалось. И никто не спрашивает себя, почему же фашист Саакашвили не истребляет тех осетин, которые мирно и спокойно живут в самой Грузии. А их там уже значительно больше, чем в Цхинвали.

Но за те несколько лет, которые продолжались вот эти бесконечные перестрелки, даже у меня исчезло чувство опасности. Все те люди, даже мои знакомые осетины, которые там при первых признаках бросались на передний край, чтобы защитить Южную Осетию от Грузии, они в момент начала войны были даже где-то далеко, потому что уже всем осточертело. И там был очень важный момент, который был, если вы помните, связан с тем, что в течение недели шли, постоянно возрастая, перестрелки. Президент Кокойты тогда объявил эвакуацию из Цхинвали, и его покинули почти все жители. Как потом сказал президент Кокойты, грузины напали на мирно спящий Цхинвали.

Президент Кокойты также заявлял, что мы нанесем ответный удар по грузинским городам, у нас есть чем. Но, несмотря на все это, никто не обращал внимания. И там есть очень интересный момент, связанный с тем, что Саакашвили, если вы помните, вечером 7-го числа объявил одностороннее прекращение огня. Вот всегда возникает вопрос: «Зачем же он это сделал, если спустя несколько часов он сам его нарушил и ударил «Градом» по Цхинвали?» Ответ заключается в том, что как только Саакашвили объявил об этом одностороннем прекращении огня, они сразу бросились звонить Мэтью Брайза, они сразу бросились звонить американцам со словами: «Вот, мы объявили одностороннее прекращение огня, но нам тяжело, потому что те-то не прекращают огонь, те то долбят уже 152-миллиметровыми. Пусть Буш позвонит Путину». И Мэтью Брайза, насколько мне известно, в течение нескольких часов ни о чем не ставил в известность Буша не потому, что американцы такие плохие, а просто потому, что, ну вот, очередной раз достали, вот, все вы думаете, это ваша геополитическая середина – это, вот, в Грузии. А это, на самом деле, геополитические задворки.

И дальше там произошло квипрокво. Потому что в тот момент, когда на Пекинской Олимпиаде Путин подошел к Бушу, видимо, тоже в полной уверенности, что Буш все знает и спросил, что вот там вот Грузия напала на Цхинвали, Буш ничего не знал. Это был первый раз, когда Буш услышал что-то про Цхинвали. И, возможно, вообще. Буш же – он там не очень с географией, да? И, возможно, Буш долго соображал, о какой Джорджии идет речь – это штат США или что-то там другое? Так вот тогда первые мгновения войны остались незафиксированные. Вот сейчас Россия стремится воспроизвести эту ситуацию, чтобы наблюдателей не было. Вопрос: почему, если Грузия на нас нападет?

Второй момент связан с таким регионом, который называется Ахалгори. Если вы заметили, то сейчас стратегическая ситуация заключается в том, что наши войска стоят в регионе, который называется Ахалгори, который до войны принадлежал, соответственно, Грузии – там была совершенно нормальная жизнь, там были дороги, дома, жители. Ну, как в нормальном регионе. Российские войска заняли Ахалгори, сейчас там особо никого не пускают. Оттуда, правда, сбежал сержант Глухов, потому что его, бедолагу помыться не пускали.

Иногда корреспонденты, например, Ольга Аленова из «Коммерсанта» или Елена Милашина из «Новой газеты», когда они сумели проникнуть в Ахалгори, они написали совершенно потрясающие статьи о том, что там происходит, потому что там происходит полный беспредел. Там поставили руководителем района какого-то бандита. Там сначала этот новый начальник – ну, представляете, как бы его уровень? – он ходил, кормился по грузинским домам.

Несмотря на то, что там стоят российские войска, там, естественно, действуют разные странные неопознанные бандформирования, которые могут зайти в любой дом. Поэтому оттуда убежали люди: сначала оттуда убежали грузины, в том числе оттуда убежали и осетины. Самое удивительное, что всем этим беженцам уже дали, построили для них грузины дома. И с одной стороны, это может показаться примером плохого управления. Вот как же? Вот есть Грузия, которая для беженцев из Ахалгори построила дома, а, собственно, Ахалгори, кстати, по всем международным соглашениям, должно вернуться Грузии. Наши войска находятся там вопреки международным соглашениям, хотя это идеальный плацдарм для удара по Тбилиси и одновременно это такое шило в заднице Саакашвили, которое тот, если начнет войну, непременно первым должен снести.

И с одной стороны кажется, что это просто плохое управление. А подумайте: а если это, наоборот, так задумано? А если это, наоборот, так задумано, чтобы Саакашвили смотрел, что там происходит, и с точки зрения государства Грузия это там не должно происходить. С точки зрения России, это идеальная, как я сказала, ситуация для России.

И, собственно, вещь, о которой я хочу сказать, она очевидна. Мы в Ахалгори создали идеальную предпосылку для войны, в начале которой можно обвинить грузин и в начале которой грузины обвинят нас. Но зачем же в Ахалгори так это там специально сделано? Всего лучшего, до встречи через неделю.