Код доступа - 2009-03-21
Ю. ЛАТЫНИНА: Добрый вечер. В эфире Юлия Латынина, программа «Код доступа». Телефон прямого эфира 363-3659, смс-ки (985) 970-4545.
Хороший у меня вопрос по Интернету: «Кто будет главным победителем и кто будет главным пострадавшим в результате экономического кризиса в мире?» Ответ, я думаю, очевиден. Главным победителем будет Китай. Если Китай сможет увеличить внутреннее потребление, он в результате этого кризиса, может быть, и не станет первой державой в мире, но уж точно не станет второй. Китай выйдет из этого кризиса второй сверхдержавой после Америки по одной простой причине. В настоящий момент это единственная в мире рыночная экономика.
Что я имею в виду под словами рыночная экономика? У Китая обанкротилось около трети предприятий, поставлявших продукцию в Америку. Ни единого юаня кредитов эти предприятия не получили. Т.е. в результате кризиса будет осуществлено глобальное техническое перевооружение Китая, переход его к постиндустриальной экономике.
Заметим еще такую маленькую вещь, что предприятиями, которые обанкротились, владели иностранцы. Покупают их на кредиты, данные китайскими же банками, китайцы, производственные мощности. Все это произойдет, если Китай увеличит внутреннее потребление. А увеличить его не так сложно.
Ведь проблема заключается в том, что, скажем, туфля, которую продают на американском рынке за 200 долларов, себестоимость ее в Китае составляет доллар. Причем понятно, что разницу получает иностранная компания. Соответственно, если китайская компания будет продавать ее на внутреннем рынке хотя бы за 3 доллара, то прибыль для китайской компании будет приблизительно та же самая, а внутреннее потребление увеличится.
Чтобы увеличить Китаю внутреннее потребление, нужно, прежде всего, увеличить уверенность народа в завтрашнем дне. Дело в том, что у китайцев традиционно высокие нормы сбережений. Китайцы, они сберегают, а не потребляют. Американец потребляет, русский пьет, а китаец сберегает. На что сберегают? Прежде всего на образование. Китайцы вкладывают в детей, в возможность получить образование.
Для ребенка из сельской семьи это означает, что не только сам этот человек станет уважаемым человеком, сначала студентом, потом образованным человеком, но и что вся семья переедет в город: сначала отец, мама, все остальные. Короче говоря, это изменение социального положения целой семьи. Возможно, Китаю придется на увеличение каких-то социальных гарантий, например, в части того же образования, чтобы увеличить нормы внутреннего потребления.
За счет чего будет осуществляться в Китае перевооружение? На мой взгляд, это самый интересный момент. Сейчас я объясню почему. Есть мой любимый роман «Речные заводи», автор его Ши Най-Ань, входит в число четырех классических китайских романов. Он написан где-то в конце 14 века. Вообще, я считаю, что это один из лучших романов, когда-либо написанных в мире. В любом случае рекомендую вам его прочесть. Потому что, в принципе, в Китае считается, что тот, кто прочел эти четыре великих китайских классических романа, тот понимает, как устроен Китай.
Роман «Речные заводи» в нашем переводе называется «Речные заводи», в английском переводе он звучит как «Outlaws», в Китае он называется «Шуй ху чжуань», буквально – горный стан, люди из горного стана. Это роман о китайских разбойниках, причем об очень хорошо организованных китайских разбойниках. Это роман о китайском Робин Гуде, который, однако, совсем не похож на европейского Робин Гуда, хотя бы вот именно потому, что европейский Робин Гуд, он индивидуалист, а Сун Цзян, хозяин этого горного стана и главный персонаж романа, в которым вообще-то 72 главных персонажа и еще куча второстепенных, он в центральной сцене романа говорит так: «Тебя я назначаю начальником над желтой печатью, тебя назначаю начальником над зеленой печатью, тебя назначаю начальником такого-то отдела, тебя назначаю начальником контрразведки, тебя назначаю начальником над знаменем с желтым драконом и малиновым верхом». Т.е. это такая история разбойничьей организации, без законной организации, которая противопоставляется государству, когда государство начинает поступать неправильно.
Почему я об этом говорю? Потому что название этого китайского романа – «Шуй ху чжуань», оно, во-первых, достаточно ключевое для китайского менталитета, это вроде как слова «воля» для русского. Это такая способность общества к самоорганизации за пределами государства. Но дело в том, что шуй ху чжуань – это то слово, которым сейчас называются подделки, которые выбрасываются на рынок в Китае. И вот айфон за сто долларов – это шуй ху чжуань.
Т.е. тем словом, которым в 14 веке один из самых великих китайских романов обозначил историю людей, противопоставивших себя государству во имя справедливости, сейчас обозначается кража технологий, когда люди противопоставляют себя Западу, имеющему интеллектуальную собственность, во имя справедливости. Вы Запад, вы против нас. А мы вам ответим так же, как в 14 веке это сделал Сун Цзян. Мы в горной деревне будем шлепать свой шуй ху чжуань.
Что при этом будет происходит с юанем? Очевидно, что он останется сильным, потому что Китай считает, что ему надо сохранять сильный юань, чтобы не раздражать США. Что при этом будет происходить с такой внутренней проблемой Китая, как Тибет? Очевидно, что Китай никогда не расстанется с Тибетом. Тибет для Китая – это как Кавказ для нас. Это такое место, где люди не хотят работать, по разным причинам. У нас они не хотят работать, потому что они гордые горцы. В Тибете они не хотят работать, потому что они буддисты и всё отдают монаху, если им деньги какие-то давать. Но тем не менее Китай будет содержать Тибет, хотя он будет для него большой головной болью.
Очевидно, что следующим объектом экспансии Китая станет Тайвань. Причем это будет совершенно мирная экспансия. Это будет чисто экономическая экспансия, которая заключается в том, что если раньше Тайвань был центром жизнедеятельности китайской и все западные компании имели свои представительства на Тайване, то теперь эти западные компании перебрались на материк. И Тайвань очень боится Китая. Тайвань вводит визы для китайцев, Тайвань вводит ограничения. В то время как материковый Китай говорит: да нет, какие визы, какие ограничения? Мы, наоборот, очень хотим с вами дружить. Гигантская экономическая мощь Китая просто поглотит в конце концов Тайвань как пылинку. Я говорю об этом так подробно, потому что после того, как будет поглощен Тайвань, настанет очередь нашего Дальнего Востока.
Вероятно, та цивилизация, которая сложится в результате в мире, гигантская китайская цивилизация, новая сверхдержава, это будет немножко другая цивилизация. Например, возьмем такую простую вещь, как машина. Американская цивилизация, она основана на машине, она основана на том, что постепенно люди строили себе загородные домики. Туда, где они строили загородные домики, тянулись дороги. И была очень сложная взаимосвязь между налогом на автомобили, налогом на бензин и строительством дорог, и развитием этой одноэтажной Америки, которая воплощает в себе дух Америки. Дух Америки – это автомобиль гораздо больше, чем гамбургер.
Очевидно, что в Китае, где население гигантское, совершенно невозможно иметь автомобильную цивилизацию, потому что уже сейчас, при очень низкой автомобилезации, в Пекине чудовищные пробки. Т.е. это будет какая-то другая цивилизация. Но я думаю, что, в принципе, Китай в ближайшие годы будет единственной рыночной империей. И рынок в нем сохранится именно потому, что в нем нет демократии. А если в стране нет демократии, это означает, что ей не надо заискивать перед пенсионером, перед потребителем и перед избирателем.
Потому что то, что происходит в Европе сейчас, мы видим, что демократия кончается сейчас в Европе очень большой слабостью и ползучим социализмом. Это, к сожалению, видимо, очень большая проблема, с которой демократическим странам придется столкнуться в каком-то стратегическом будущем. Потому что если демократия не обеспечивает экономический рост, она обречена. Сейчас во многих демократических странах, прежде всего имеется в виду Европа, замедляется экономический рост в связи с огромным числом гарантий, выданных населению. Потому что население, естественно, голосует за эти гарантии.
И в этом смысле, если говорить о лузерах после этого кризиса, это, конечно, будет Европа. Это будет закат Европы, геополитический и экономический. Недавно один очень крупный европейский бизнесмен, как раз мы говорили на эту тему с горечью, мы обсуждали и Китай, и Россию, и он очень жестко сказал: «Ты знаешь, мы живем в зоопарке. Там комфортно, там хорошо кормят. Но это зоопарк. Это не та Европа, которая покоряла мир». И в этом смысле премьер Путин, когда он ведет себя с Европой так, как будто уверен, что он получит от Европы всё, что он хочет, и Европа всё стерпит, в этом смысле премьер Путин совершенно прав. Европа всё стерпит. Она всё стерпит от «Хамаса», она, очевидно, всё стерпит и от России.
У меня есть замечательный вопрос по поводу митингов в Приморье, относительно которых Государственная Дума решила расследовать, не проводятся ли они на зарубежные гранты с целью подрыва, естественно, российской государственности. Это у нас в России традиционно: если на Кавказе бегают боевики и умирают – значит, они умирают за деньги. Видимо, в раю будут расплачиваться зелеными долларами. Если вы лишили в Приморье людей работы, перекрыли возможность экспорта леса, возможность ловли рыбы, возможность экспорта металлолома, возможность импорта иномарок, то, конечно, они бастуют не просто так, они будут устраивать митинги за иностранные деньги.
Но, вы знаете, мне кажется, вот что самое интересное в этой истории. Одновременно с приморскими демонстрациями произошла демонстрация в городе Бердске, когда на площадь вышла бригада ГРУ. Должна сказать, что бердские события, которые практически не освещаются у нас в СМИ, про них ходят совершенно дикие слухи. Я сначала скажу ряд слухов, которые мне рассказывают, а потом скажу, что в них неправда, на мой взгляд, и почему я, тем не менее, это неправду пересказываю.
Рассказывают, что бердская бригада ГРУ, после того как была расформирована (а фактически она была расформирована, в марте уже попрощались с боевым знаменем), она вышла на площадь с оружием в руках и с боезапасом, что ОМОН присланный отказался ее разгонять. Еще раз повторяю: это, видимо, заведомая неправда. Я не представляю себе, чтобы бригада ГРУ вышла на площадь с оружием в руках. Потому что это вооруженный мятеж.
И видимо, военные, когда распускают такие слухи, они научились, извините, понтоваться у чеченцев. Но очень важно понять, что эти слухи распускаются. Потому что всякая информация характеризует либо то, что происходит в действительности, либо источник информации. И поэтому видно, как недовольны военные. Потому что мы видим, что все-таки что-то происходит.
Мы видим, что сразу после истории в Бердске Путин срочно полетел в Новокузнецк. Более того, сразу срочно начались учения внеплановые в Сибирском военном округе. На Юргинском полигоне в Кемеровской области начались учения, что довольно странно. Их у нас сейчас показывают по телевизору. Но дело в том, что одновременно, видимо, плановые учения начинались в Нижегородской области. Там 9-я мотострелковая и 6-я танковая бригады принимают участие в учениях. А вот эта история после того, как бригада ГРУ вышла на площадь и потребовала прекратить расформирование, что после этого сразу стали проводиться учения, она сильно напрягает. Потому что она сильно напоминает историю с Александром Первым, который тоже, когда услышал, что будущие декабристы что-то замышляют, стал гонять гвардию по болотам и по учениям, чтобы над ней был надзор.
Мы видим, что после того, как бердская бригада возмутилась, Макаров, начальник Генштаба, заявил, что слухи о расформировании преувеличены, что она объединяется с бригадой в Улан-Удэ. Но еще раз повторяю, что в случае с бердской бригадой никто почему-то не сказал, что ей заплатили деньги. Видно, что начальство перепугалось. До какой степени оно перепугалось и что там было, я не знаю. Но еще раз повторяю: не думаю, что бердская бригада действительно выходила на площадь с оружием в руках. Потому что это мятеж. А мятеж всегда должен подавляться беспощадно. Это основа жизнедеятельности государства. В данном случае ничего такого не было. Но насколько перепуганы наши власти, представить себе можно. И вот те обвинения, которые предъявляются автомобилистам, это как раз свидетельствует о степени перепуганности. На мой взгляд, даже и преувеличенной.
Вера спрашивает меня по Интернету: «Уважаемая Юля, объясните такой вопрос. По делу об убийстве Политковской обвинение ссылалось на свидетеля Павлюченкова, и вы об этом говорили. А он оказался сам некашерным. Так кто виноват?» На этой неделе продолжался очень большой, на мой взгляд, шум вокруг продолжения расследования убийства Политковской. И основная проблема связана с тем, о чем «Новая газета» сказала сразу после конца процесса. Теперь будет происходить уничтожение и запугивание свидетелей. Вот это и происходит – уничтожение физическое и моральное свидетелей.
Я начну с очень интересной истории. В среду в «Новой газете» вышла очередная статья Сергея Канева, нашего криминального обозревателя, который единственный практически очень сильно и глубоко занимается расследованием. Я на прошлой неделе думала, если честно, анонсировать эту статью или нет. И решила не анонсировать, чтобы не подвергать Сергея Канева опасности. Потому что я прекрасно знала о ее будущем содержании, но мне казалось преждевременным о ней говорить до тех пор, пока она не появилась.
Это подробный анализ тех людей, которые, видимо, наблюдали и за Политковской, и за киллерами Политковской днем 7 октября. В частности, там содержится утверждение, что человек, вышедший из зеленой «четверки», стоявшей около дома Политковской (человек, который, как мы полагаем, был киллером или сообщником киллера, и зеленая эта «четверка» принадлежала, как мы уверены, Рустаму Махмудову, старшему брату братьев Махмудовых, сидевших на скамье подсудимых, и племяннику и шоферу и верному последователю, верному подчиненному своего дяди Лом-Али Гайтукаева, специалиста по заказным убийствам), так вот Сергей Канев утверждает, что этот человек (это очень важно для нас, это очень важно для расследования) не Рустам Махмудов. Кстати, именно об этом говорила защита. Но почему-то защита совершенно не ссылается на статью Канева.
И я вообще должна предсказать, что все статьи, которые будут написаны о том, что братьев Махмудовых подставили, о том, что всех людей, сидевших на скамье подсудимых, подставили, они не будут ссылаться на расследование Сергея Канева, потому что Сергей Канев, естественно, убежден, что братья Махмудовы полностью замешаны в преступлении. Просто кроме них было замешано еще большое количество людей. И Рустам Махмудов – это, скорее всего, тот человек, который открыл дверь человеку, вышедшему из зеленой «четверки», дверь подъезда. Рустам Махмудов, судя по всему, зашел туда ранее.
Собственно, именно эта статья Сергея Канева, в которой было приведено множество потрясающих фактов о том, что происходило возле дома Политковской днем 7 октября, на мой взгляд, дала толчок кампании, которая продолжилась неожиданно статьей Вадима Речкалова в «Московском комсомольце». Статьей, в которой Вадим Речкалов ссылается на показания, как он говорит, объективного свидетеля, не заинтересованного. И свидетеля этого зовут Шамиль Бураев. Кто такой Шамиль Бураев? Это очень важно.
Напомню, что, по версии обвинения, организатором убийства Анны Политковской являлся бывший рубоповец по имени Сергей Хаджикурбанов. Доказательства против господина Хаджикурбанова такие. Первое – когда г-н Хаджикурбанов 22 сентября 2006 года вышел из тюрьмы, его у порога тюрьмы встретил уже упоминавшийся Шамиль Бураев, который и повез его в ресторан, где они о чем-то договаривались. Второе – 3 октября тот же самый Шамиль Бураев устроил Сергею Хаджикурбанову в ресторане «Наполеон» какую-то важную встречу, после которой Сергей Хаджикурбанов, надевший даже специально на эту встречу пиджак, который он никогда не носил, вышел страшно довольный и сказал: «Ну, мы теперь знакомы с такими людьми в Чечне, что даже Рягузов нам ни к чему». И третий столп, на котором зиждется обвинение против Сергея Хаджикурбанова, это то, что в день убийства Анны Политковской ему постоянно звонил или Шамиль Бураев, или его водитель Яхъя Дацуев, которым подполковник Рягузов, по его первоначальным показаниям, и водителю, и Бураеву, передавал адрес Политковской.
Очевидны две вещи. Первое – что если Хаджикурбанов организатор убийства Анны Политковской или субподрядчик, как мы считаем, то Бураев тогда, получается, представитель заказчика. Посмотрим, кому он звонил 7 октября, и мы узнаем заказчика. Я не хочу ничего говорить, ничего предполагать. Это сложная история, кто мог обратиться к Шамилю Бураеву. Я этого, действительно, не знаю. Но я уверена, что следствие это знает. И для «Новой газеты» очевидно, что Бураева вывели из-под удара, потому что в противном случае прямо выходят на заказчика.
А кто такой Шамиль Бураев? Это бывший глава Ачхой-Мартановского района Чечни, до 2003 года ставленник федералов. Очень странный человек, который хвалится в своих показаниях тем, чем обычно не хвастаются: медалями от людей, которые для Чечни являются палачами чеченского народа. Это человек, который с гордостью сообщает, что у него дома был федеральный штаб. Это довольно странно, потому что в федеральных штабах мозги чеченцев отскребали от пола. Когда его спрашивают о каком-то чеченце… Допустим, спрашивают, кто такой Ахмед Исаев. Бураев сразу отвечает: «Ой, у него брат в боевиках, у него сводный брат в боевиках». Короче, у него там кошка в боевиках, жучка в боевиках. Т.е. человек явно путает жанр доноса с жанром допроса.
Это человек, который говорит на допросе, что он был признан на родине врагом чеченского народа, и что его признал врагом чеченского народа президент Ичкерии Масхадов и муфтий Ичкерии Ахмат Кадыров, сын которого Рамзан в настоящий момент является президентом Чеченской республики. Это человек, который утверждает, что он ни в чем не виноват, что его подставили. А Политковскую, как ему кажется, убил Кадыров, Демильханов и нынешний глава Ачхой-Мартановского района Муса Дадаев, который, кстати еще, отбирает у Шамиля Бураева асфальтовый завод и камнедробильную установку. Ясен пень: раз отбирает камнедробильную установку, значит, и Политковскую убил.
И вот что я вижу. Что Сергей Канев ведет свое расследование, очень тяжелое расследование. Я не веду расследование. Я просто смотрю, как это происходит. И этот человек, Шамиль Бураев, которого я только что описала (за ним еще много чего), говорит, что он готов встретиться с Каневым, но только при посреднике, и ответить на некоторые вопросы. Посредником оказывается не бандит и не чекист – обычный круг общения г-на Бураева, – посредником оказывается Вадим Речкалов, журналист «Московского комсомольца».
Это, на мой взгляд, достаточно беспрецедентное явление в журналистике. Человек, который звонит предполагаемому организатору убийства в день убийства, в качестве гаранта избирает журналиста Речкалова. Впрочем, перерыв на новости.
НОВОСТИ
Ю. ЛАТЫНИНА: Добрый вечер. В эфире Юлия Латынина, программа «Код доступа». Телефон прямого эфира 363-3659, смс-ки (985) 970-4545.
Итак, я продолжаю историю про расследование Сергея Канева. Расследование убийства Политковской. Я остановилась на том, что когда Сергей Канев захотел поговорить с человеком, который предположительно может являться представителем заказчика (повторяю – представителем заказчика, не организатором, не непосредственно убийцей), то этот человек избрал в качестве посредника журналиста «МК» Вадима Речкалова.
Было сделано интервью. Бураев отвечал на вопросы. По условиям договоренности, Сергей Канев должен был отдать видеокопию интервью Бураеву. Потому что Бураев говорил, что «вдруг вы всё переврете, а так у меня будет копия». И после этого происходит вторая уникальная вещь. Человек, который присутствовал на встрече как посредник, а не журналист, печатает свою версию интервью, приложив к нему видео, пиратское видео, которое снято его коллегой журналистом, которое, видимо, ему было передано г-ном Бураевым. Вы можете спросить, для чего это сделано и какая разница.
Вот мы узнали то, что говорит Шамиль Бураев. Какая разница, узнали мы это от Канева или от Речкалова? Большая. Представьте себе, что Чикатило дал вам интервью о том, что он не убивал, что его подставили. И в руках человека, который занимается расследованием дела, это представляет из себя безусловную ценность. В руках человека, который является защитником Чикатило и называет его незаинтересованным лицом и объективным свидетелем, а именно так Вадим Речкалов в своем расследовании представляет Шамиля Бураева, это интервью представляет другую ценность.
Понятно, для чего это делается. Дело развалено. Убийцы и заказчики на свободе. Они торжествуют. Но им мало. И идет кампания, кампания по моральному и физическому уничтожению свидетеля Дмитрия Павлюченкова. Я не строю иллюзию по поводу г-на Павлюченкова. Я многократно сама рассказывала о том, что, судя по его показаниям, он очень тесно сотрудничал со всей этой бандой. Более того, я уже говорила, что, по моему мнению, деньги, которые вымогали у Павлюченкова, это деньги, которые он мог взять за убийство Политковской и которые ему именно поэтому надо было отдать Хаджикурбанову.
И в интервью, которое дает Бураев, я нахожу этому скрытое подтверждение. Потому что Бураев говорит в этом интервью существенную вещь. Он говорит: «Я передал деньги Павлюченкову, и эти деньги должны были быть потом для Хаджикурбанова». Он дальше начинает рассказывать, при каких обстоятельствах он передал, что якобы эти деньги должны быть потрачены на то, чтобы Хаджикурбанова вытащить из тюрьмы.
Но еще раз повторяю: при каких обстоятельствах вот в этой банде, в которой все ненавидели друг друга и рвали друг другу хвосты, деньги могли быть переданы одному, а предназначены другому? Один из очевидных ответов: если представитель заказчика дал деньги полковнику МВД Павлюченкову, который заведовал наружкой, мог организовать слежку за Политковской, а тот испугался, свалил с темы.
Таким образом, эти деньги должны достаться тому, кто действительно организовал слежку и убил Политковскую. А все остальные объяснения – это из серии, что Муса Дадаев заказал Политковскую, потому что украл у меня асфальтовый заводик. И вот любой человек, который читал…
Да, самое главное. Происходит кампания по дискредитации свидетельств Павлюченкова, происходит кампания по дискредитации дела, согласно которому Павлюченков обвиняет в вымогательстве у него денег бывших обвиняемых по делу Политковской. И должна сказать, что все записи, на основании которых это дело существует, это не какие-то кустарные записи. Это записи, которые есть в уголовном деле по поводу убийства Политковской.
И должна сказать, что это одна из самых кошмарных вещей, которые я видела. Я, в общем-то, знаете, много видела. По понятным причинам не буду здесь пересказывать какие-то записи, хотя бы они были сделаны и с санкции прокуратуры. Но по этим записям совершенно отчетливо видно, что это бандитская разводка, которой занимается бывший рубоповец, вышедший из тюрьмы, Сергей Хаджикурбанов. Потому что это человек, который звонит Павлюченкову, у которого он вымогает деньги, и говорит: «Ты знаешь, я хороший, но вот эти звери, эти негодяи просят у тебя деньги. Знаешь, когда у зверей есть кусок мяса, они живут спокойно под своей пальмой. А когда заканчивается кусок мяса, они готовы порвать любого. Они считают, что я тебя защищаю. Они мне стрелки забивают. Они в меня слюной плюют. Но я тебя защищаю и спасаю».
И тут же Сергей Хаджикурбанов перезванивает своим сообщникам, называет человека, у которого они вместе вымогают деньги и которого он якобы защищает, козлом в кожаных трусах, говорит: «Выставите людей, чтобы за ним проследили. Вы там не переиграйте эту роль, потому что я все-таки добрый должен остаться».
Т.е. я вижу невероятную вещь. Я вижу, что происходит атака на единственного главного свидетеля в деле Политковской. Я вижу, что предполагаемый представитель заказчика избирает посредником в контактах с расследующими дело журналистами не бандита, не чекиста, с которыми он обычно общается, а журналиста Речкалова, что посредник публикует статью, в которой представитель заказчика назван незаинтересованной стороной, и что вдобавок этот посредник, журналист Речкалов, произносит слова, которые я не буду повторять, их может повторить в прямом эфире Сергей Канев. Но я должна сказать, что мы в «Новой» расценили эти слова как вполне конкретную физическую угрозу в случае, если Сергей Канев приедет в Чечню.
Я говорю об этом заранее, об этом невероятном факте, потому что в деле очень много непонятного. Я не знаю, кто в этом деле кого использует и какая очередная готовится гадость. Но я знаю, что лучшее лекарство от гадости – это гласность. Потому что обычно угрозы журналистам, ведущим расследование, раздаются со стороны ФСБ, заинтересованных лиц. В данном случае Сергей Канев услышал нечто подобное от своего коллеги журналиста Речкалова.
Смс +7-985-970-4545, телефон прямого эфира 363-3659. «Юля, – пишут мне по смс-ке, – получается, что вы теперь подтверждаете, что для процветания нации не нужна демократия». Имеется в виду, видимо, Китай. Китай, во-первых, это не диктатура. Это форма правления, которая у Аристотеля называется совершенно четко – аристократия, власть лучших. В Китае правят 9 человек. Это те девять коллективных человек, которые ежедневно принимают решения. И те сто членов партии, которые раз в четыре года собираются на съезд.
То, что Китай не демократия, означает две вещи. Первое – он не обязан заботиться о социальных благах, он не обязан заботиться о своих гражданах с точки зрения того, насколько комфортно лично им. И это очень важно в стране, где есть 700 млн. человек, которые живут в абсолютной нищете. Если они будут голосовать, они проголосуют за такого же, как председатель Мао. Ведь вспомним, как победил в свое время Мао. В 49-м году, когда он одержал победу над правительством Гоминдана, в областях, уже занятых коммунистами, шла страшная резня, шла страшная чистка. Партия уничтожалась изнутри так, как никогда она не уничтожалась даже в Советском Союзе в 37 году.
Мао не одержал ни одной крупной военной победы, он не был хорошим полководцем. И на вопрос, почему Мао одержал победу над хорошо, над более или менее организованной армией Гоминдана, ответ очень простой. Потому что его поддерживали сотни миллионов крестьян, которым не было дела до чисток в партии.
И вторая история заключается в том, что, если у вас нет демократии, вам можно не обращать внимание на мнение народа. Это важно. Потому что в Китае народ до сих пор любит Мао. А вот эти 9 человек, и эти сто человек, и вся партия имеют абсолютный консенсус, что новый Мао не должен придти к власти. Вот то отношение, которое в элите сейчас китайской, это абсолютно то же самое отношение, которое было в конфуцианской элите в средние века Китая к первому основателю Китайской империи, к императору Цинь Шихуанди. Как к очень жестокому, взбалмошному и совершенно не правильно правившему тирану. Об этом не распространяются, об этом не говорят народу, чтобы народ не смущать. Но это все знают в элите.
Конечно, демократия – это очень хороший способ обратной связи, контроля над тем, что делает власть. И вопрос – как осуществить контроль, если нет демократии. В Китае это осуществляется несколькими путями. Во-первых, есть очень сильное напряжение между центром, который позиционирует себя как защитник народа, и губернаторами, которых центр позиционирует как потенциальных коррупционеров. И губернаторов беспощадно увольняют, в случаях, если они показывают плохие результаты с ростом ВВП.
Значит ли это, что в Китае нет коррупции? Есть. Самая типичная история – это история с землей. Вот земля в Китае до сих пор не является частной собственностью. Там сложная система правил. Есть суррогат частной собственности, и землю можно продавать. Но, в принципе, это сводится к тому, что если есть земля у крестьянина, и ее государству надо отобрать, чтобы, например, построить на ней фабрику крупному бизнесмену, то государство может отобрать эту землю за сравнительно небольшие деньги. И очень часто бывает так, что ее отбирают, отдают бизнесмену. И даже если крестьянин пойдет в суд, он этот суд проиграет. Но вот крестьянина в результате этой ситуации обирают, а бизнесмена губернатор или чиновник никогда не оберет. Потому что иначе у него уронится ВВП, иначе он будет выгнан. А если его поймают за руку, его еще и расстреляют.
Вторая вещь, которая существует в системе контроля. Есть еще замечательное агентство «Синьхуа», которое выполняет очень нетрадиционную для журналистов роль. Дело в том, что журналисты в Китае не только журналисты, но и доносчики. Агентство «Синьхуа» и представители его в регионах, они не все печатают, но все доносят начальству. Это очень специфический китайский метод обратного контроля.
Наконец, есть институт просителей. У центрального китайского телевидения (CCTV) стоят целые толпы с утра этих просителей из провинции. И их настолько боятся губернаторы, что они очень часто даже присылают туда специальных людей, чтобы те говорили: «Мы представители центра, мы вам поможем» – и увозили их обратно в провинцию. Потому что, конечно, далеко не каждый из этих просителей пробьется на телевидение. Но если его случай будет принят, рассмотрен и подан по телевидению как прецедент, то, конечно, полетят головы всех.
Несколько месяцев назад произошла громкая история. В одной из китайских провинций, в деревне изнасиловали молодую девушку. Полиция выпустила насильника, потому что он кому-то был друг, сват и брат. Крестьяне собрались, сожгли полицейский участок. Эта история стала межнациональной новостью. Уволили всех полицейских, а крестьян, кстати говоря, не тронули.
Еще два инструмента контроля. Это налоги. Центр забирает около 60% налогов из провинций. И еще очень хороший инструмент контроля внутри партии – это то, что крупные партийные чиновники возглавляют государственные компании. Ведь в Китае есть не только частные компании, но и государственные. Они получают не такое большое вознаграждение, около 200 тысяч долларов, может, несколько больше. Для Китая это огромные деньги. Но это не те деньги, которые получают миллиардеры. Потому что государство говорит людям: «Не вмешивайтесь в политику, но зарабатывайте сколько угодно. И если вы зарабатываете, то вы всегда будете самыми драгоценными для нас людьми». Могут покарать чиновника, но никогда не покарают бизнесмена.
В России совершенно обратная ситуация. Бизнесмен под ударом, чиновник неприкосновенен. Всё это я говорю специально потому, что можно видеть из этого одну очень интересную вещь – что правительство премьера Путина, а до этого президента, очень сильно подражает Китаю. Часто говорят, что мы подражаем западным странам, мы обезьянничаем. Знаете, есть такое понятие, которое называется карго-культ. Карго-культ – это то, что было в Меланезии, когда меланезийские дикари видели, что у белых людей есть разные замечательные вещи, типа радио и самолетов, они строили их модели из песка и надеялись, что те полетят. Вот у нас тоже такая демократия из песка, и мы подражаем Западу. Но очень много можно посмотреть, что у нас заимствовано из Китая. И сходство столь очевидно, что разница еще больше бросается в глаза.
Посмотрим, что происходит у нас и что происходит в Китае. У нас сравнительно недавно Дмитрий Козак тоже ввел систему оценок губернаторов, как в Китае. Но не по приросту ВВП, как в Китае, а по какому-то количеству безумно сложных параметров, которые в результате ничего не значат. Второе – у нас тоже Путин забрал налоги в центр. И механизмом управления регионами является то, что эти налоги дальше из центра отдаются обратно. Но это опять-таки приводит к ситуации ровно обратной, чем в Китае.
Совсем недавно случился потрясающий, на мой взгляд, пример в Дагестане, когда президент Дагестана Муху Алиев оказался недоволен московским олигархом Сулейманом Керимовым, прежде всего потому, что Сулейман Керимов инвестировал в Дагестан огромные деньги, да еще и заплатил там налоги. Президент Дагестана усмотрел в этом вызов своей власти. Если расскажешь эту историю китайскому чиновнику, или даже китайскому диссиденту, у него глаза, знаете, вылезут, и он скажет: «Я не понимаю. Как это? Глава региона преследует человека за то, что этот человек вкладывает в регион деньги». Да такого главу региона в Китае уволят завтра, а расстреляют послезавтра. Это немыслимая в Китае ситуация.
Т.е. вдумайтесь в ситуацию, в которой в Китае основным мотивом поведения губернатора является желание, чтобы в его регион вкладывали деньги, а у нас основным мотивом поведения главы региона является чувство опасности, если кто-то вкладывает деньги в этот регион.
Третье – госкомпании. Друзья и близкие люди президента Путина тоже практически каждый получили по месту глав Советов директоров какой-нибудь крупной госкомпании. Но опять-таки у нас это работает наоборот. Потому что в Китае человек получает от госкомпании деньги, но борьба партий под ковром, борьба кланов под ковром настолько острая, что если ты при этом еще из компании какие-то деньги вынимаешь, то ты под ударом, то ты проигрываешь в политической конкуренции. Вот, например, так недавно попался губернатор Шанхая. У нас наоборот. Если чиновник является председателем Совета директоров крупной компании, то это означает контроль над финансовыми потоками в ущерб общей капитализации компании.
Четвертая замечательная история – с просителями. У нас тоже очень популярная история, когда бабушка попросила премьера Путина провести куда-нибудь водопровод, или девочка попросила у президента Медведева новое платье. Но у нас это шоу, у нас это чистый пиар, у нас это не инструмент управления, у нас это инструмент показухи. А в Китае это именно инструмент управления. Посмотрите, например, какие случаи становятся прецедентами в этой ситуации в Китае.
Например, в 2003 году прецедентом стал следующий случай. В полицейском участке до смерти был забит сокамерниками студент, который не имел с собой удостоверения личности. На тот момент удостоверение личности было обязательно для каждого крестьянина, который пришел работать в город. И вот полицейские, которые не очень любят студентов, они обрадовались, что у него этого удостоверения с собой не было, кинули его по формальным основаниям в камеру. Там он, естественно, вызывал недовольство сокамерников. И вот случилась такая трагедия, которая в Китае даже большая социальная трагедия, чем у нас.
Потому что, я уже говорила, студент – это то, во что вкладывает вся семья, весь род. Студент – это будущее. Крестьяне собирали на его образование буквально копейки, буквально юани. И они ждали, что, когда он вырастет, когда он получит образование, он их всех за собой вытащит. Из десяти богатейших людей Китая восемь – это представители из самых бедных семей. И вот этого студента забили. Началась соответствующая пиар-кампания. И в результате была отменена процедура регистрации.
Понятно, что история студента – это был только предлог, и что пиар-кампания в данном случае заменила демократическую процедуру. Но очень важно, что это было успешно. И если мы говорим о том, к чему можно свести всю технологию власти, которая есть в Китае, и технологию власти, которая есть в России, мы видим, что в одном случае центральная власть апеллирует к народу и говорит: «Обогащайтесь, мы вам поможем. А если чиновники будут вам мешать, мы чиновников раздавим», в другом случае власть апеллирует к бюрократии, как к основной своей поддержке, и говорит: «Обогащайтесь. А если народ или бизнесмены будут вам мешать, мы их раздавим».
У меня очень много вопросов про череду операций, которые происходят в Дагестане, и про замечательную историю с ограблением во Внуково. Я уже много раз повторяла, что я не вижу никакой особенной проблемы в тех военных операциях, которые происходят в Дагестане. Потому что дагестанское подполье, вне зависимости от количества людей, которые в нем есть, даже оно достаточно велико, но это как «Красные бригады» в Италии. Это очень шумно, это очень внушительно, это много стрельбы, но это не влияет на общую политическую обстановку в регионе. Гораздо больше в регионе на общую политическую обстановку влияют непрерывные убийства чиновниками друг друга на фоне чудовищной коррупции.
И вот, действительно, на этом фоне куда интереснее два других события. Одно – это ограбление, которое случилось во Внуково. Это 45 млн. рублей, которые похищены у представителя фирмы «Аудит-С», некого г-на Кахриманова. Насколько я понимаю, это имя не называлось, вроде бы я называю его впервые. Надо сказать, это действительно уникальная история. Но уникальна она не тем, что так здорово преступники подъехали к VIP-залу на иномарке, на которой были навинчаны номера Лужкова, с мигалками и утащили деньги. Это уникальная история в том смысле, что г-н Кахриманов ее рассказал.
Потому что историй таких на самом деле очень много. Из Дагестана в Москву идет непрерывный поток денег. Кстати говоря, даже в деле Политковской есть упоминание о подобной истории. Потому что уже упоминавшийся свидетель Павлюченков рассказывает потрясающую историю, на мой взгляд, как однажды во Внуково он почему-то принял деньги, которые были переданы г-ном Бураевым, уже упоминавшимся, и тут же во Внуково передал их преступному авторитету Лом-Али Гайтукаеву. По какой причине полковник МВД во Внукове взял сумку с деньгами и тут же передал ее другому человеку, при том что два человека, которые передавали деньги, были хорошо знакомы между собой. Очевидно, единственный ответ – если это были какие-то очень грязные деньги, и полковник МВД играл роль гарантии.
В принципе, что происходит? Что люди в Дагестане везут в Москву рубли, на них покупают доллары, в Дагестане доллары продают. Потому что доллары – это товар, который в Дагестане продается с наценкой.
И второй удивительной историей была история с отставкой директора ВВЦ Магомеда Мусаева. Потому что немедленно по Москве поползли слухи, что Магомед Мусаев отставлен в отместку за поведение президента Дагестана Муху Алиева, который не позволил фактически назначить на место главы налоговой службы Дагестана русского чиновника. Так сказать, тут вы не назначили русского – здесь мы не продлим дагестанцу.
Откровенно говоря, даже мне, человеку, не чуждому дагестанских интриг, эта история сначала показалась идиотской, что Мусаев отправлен в отставку из-за поведения президента Дагестана. Потому что Мусаев – зять Рамазана Абдулатипова, Мусаев был в очень хороших отношениях со всеми представителями дагестанской власти. И тем не менее похоже, это действительно отчасти так. Дело в том, что последние несколько недель Магомед Мусаев именно к Муху Алиеву, президента Дагестана, обращался за поддержкой, чтобы сохраниться на этом месте. Буквально за некоторое время до отставки он приезжал к Муху. После чего Муху Алиев, президент Дагестана, приехал к Лужкову и просил, видимо, сохранить Мусаева.
И буквально через два дня после встречи президента Дагестана с мэром Москвы Мусаева все-таки сняли. Похоже, это, действительно, жесткая демонстрация того, что людям, которые сейчас пытаются быть влиятельными в Дагестане… Я понимаю, что это связано внутри с борьбой кланов. Но это не так просто. И это не является единой волей федерального центра. Но, похоже, действительно, это такая демонстрация, что поддержка Муху Алиева сейчас в центре ничего не значит. Это очень серьезное явление.
Я прощаюсь до следующей недели. До встречи.