Код доступа - 2009-03-14
Ю. ЛАТЫНИНА: Добрый вечер. В эфире Юлия Латынина, программа «Код доступа». Телефон прямого эфира 363-3659, смс-ки (985) 970-4545.
Первый вопрос, который меня просят прокомментировать по Интернету, это баллотирование Андрея Лугового в мэры Сочи, вслед за Борисом Немцовым, который выставил свою кандидатуру. Т.е. Луговой у нас получается теперь не только против Литвиненко, но и портив Немцова. Учитывая историю вопроса и практику применения полония-210, это Немцову такой прозрачный намек: вот ты, мол, бросил вызов лично премьеру Путину, ну-ну, вот Литвиненко тут тоже бросал.
Еще одна история, скандал, сотрясавший всю неделю российскую публику, это публикация Вадима Речкалова в «Московском комсомольце», который опубликовал слайды с презентации, которая была подготовлена обвинением по делу об убийстве Анны Политковской. В каковых слайдах перечислены все премии, которые получала Анна Политковская за границей, включая премию Вальтера Гамнюса, которую она не получала и которую придумал писатель Мальгин, бог ему судья, и с дополнением о том, что Политковская была американской гражданкой, и ради этой американской книжицы продала родину, честь и совесть. Примерно так и написано в презентации.
Должна сказать, что презентацию г-н Карпенко из обвинения – или кто там ее составлял – составил не сам. А маленькое журналистское расследование с помощью коллег из «Комсомольской правды» показывает, что даже все это было прямо взято из «Комсомольской правды». Через несколько недель после убийства Политковской это была напечатано, и вот оттуда это слизали.
Пункт первый. Понятно, как я ко всему этому отношусь, как ко всему этому может относиться нормальный человек. Но мне кажется, здесь есть масса запятых, о которых я хочу рассказать. Пункт первый. Как появилась эта презентация в печати? Есть Серега Канев, криминальный репортер «Новой газеты», который занимается вплотную делом Политковской. И если я, действительно, могу сказать, кто у нас роет, так это Серега Канев. Он перелопачивает массу материала, встречается в том числе и с фигурантами дела. Например, он встречался с Шамилем Бураевым, экс-главой Ачхой-Мартановского района. При встрече был посредник – Вадим Речкалов из «Московского комсомольца». Когда Серега показал Бураеву вот эту презентацию, Речкалов заметил, что там идут вначале какие-то странные слайды. Сразу сделал стойку. Потому что Речкалов, действительно, человек профессиональный, блестящий журналист. Речкалов говорит: «Ой, что это? Какая премия Вальтера Гамнюса? Это же несуществующая премия». Дальше Речкалов попросил у Сереги флэшку. Серега флэшку зажал. Речкалов попросил телефон адвоката Мурада Мусаева. И так всё это, видимо, появилось. Блестящая журналистская работа Вадима Речкалова.
Пункт второй. Наверное, самый простой вопрос, который можно задать, – а почему же это не стало известно во время суда, эта презентация, вернее эта часть презентации, которая касается несуществующих премий и американского гражданства? Ответ заключается в том, что эту часть презентации присяжным не показывали. Откуда она взялась? Есть очень важный момент.
Если вы помните, очень долгое время общим направлением следствия руководил такой господин, который называется Довгий, который сейчас, по-моему, сидит в тюрьме. Еще до ареста своего даже «Известиям» давал интервью о том, что в убийстве Анны Политковской заинтересован Березовский. И вот тогда, когда Довгий всем этим руководил, проводились бесконечные совещания на эту тему, что вот она продала родину, заигралась, а ее убил Березовский. Вот тогда, собственно, были составлены эти слайды для отчета перед начальством, чтобы начальство услышало то, что оно хочет услышать. Взяли их, как я уже сказала, по-видимому, то ли из «Комсомолки», то ли из «Компромат.ру». Как вы понимаете, это то, против чего должно было бороться следствие. Это то, против чего работал Гарибян.
И пункт третий, для меня самый интересный. Отражали ли эти слайды, отражал ли товарищ Довгий просто мнение руководства, или мнение убийц Политковской? Это не такой простой вопрос. Потому что есть гораздо более страшный вопрос, чем вопрос презентации. Это вопрос биллингов, поддельных биллингов.
Дело в том, что, напомню, следствие с самого начала понимало, что в день убийства Политковской, начиная с половины третьего и по четыре часа дня, перед домом Политковской на Лесной стояла зеленая «четверка» с багажником и что из нее вышел киллер. И следствие искало, фильтровало звонки 7 октября на предмет их возможной принадлежности киллеру. Конечно, это огромный массив звонков. Судя по всему, произошло вот что.
Сначала был составлен некий гигантский массив звонков, которыми занимались технические службы управления «К», и в них попали звонки обвиняемых – Ибрагима и Джабраила Махмудовых. А потом, видимо, этот массив звонков стал отфильтровываться и проверяться на совпадение по другим дням, когда тоже эта «четверка» стояла и когда киллеры предположительно следили за Политковской. И вот на этом этапе звонки Джабраила и Ибрагима Махмудовых каким-то образом из этих биллингов исчезли, что и вскрылось на суде. Это совершенно немыслимая вещь.
Еще раз повторяю, что произошло. На суд были принесены одни биллинги, в которых были зафиксированы звонки подсудимых 7 октября, просто потому что к этому моменту их нельзя было выкинуть. Но в этих биллингах не были зафиксированы те звонки, которые они производили и 4-го, и 5 октября с того же места – с улицы Лесная.
И если бы в свое время, еще только при начале следствия, еще только в октябре эти звонки попали в биллинги, то, возможно, преступление можно было бы раскрыть по горячим следам. Но его начали раскрывать только тогда, когда спустя полгода в прокуратуру прошел свидетель Павлюченков и, как я уже не раз здесь говорила, стал рассказывать, что человек по имени Хаджикурбанов просил его следить за Анной Политковской, и что если Хаджикурбанов пытался убить Политковскую, то он бы воспользовался услугами племянника Лом-Али Гайтукаева Рустама Махмудова, который ездил на зеленой «четверке» с багажником и оторванным правым поводком стеклоочистителя – очень точная примета.
Еще раз повторяю – здесь речь идет не просто о фальшивых презентациях. Здесь речь идет о том, что кто-то, помогавший следственной группе, случайно или не случайно скрыл возможности вычисления убийц еще на самом раннем этапе следствия.
Но вот что мне кажется самым важным во всей этой истории. Вот поднимается большой скандал вокруг статьи Речкалова, вполне заслуженный скандал. Неделей раньше выходит статья того же Сергея Канева в «Новой газете». Это статья не про презентацию, которая была у Сергея Канева, а это статья про содержательные моменты, про то, что происходило в момент убийства. Это статья, в которой утверждается, на мой взгляд, сенсация.
В этой статье Серега Канев, который просмотрел километры пленки вместе с операми, вместе с «опушниками», говорит: «Ну послушайте, все было не так, как говорит следствие. У киллера был сообщник. И когда киллер в 15-56 подошел к двери, он топтался перед дверью, не зная, как ее открыть, пока изнутри не просунулась рука, которая ясно видна на пленке, и открыла ему дверь». Это только одна из небольших вещей, о которых говорит Сергей Канев. И он говорит вещи, которые, согласитесь, никакого плюса для следствия не имеют. И это статья не вызвала никакого скандала. Я пытаюсь понять почему.
И я с ужасом понимаю, что статья Речкалова вызывает скандал, потому что она находится в русле ожидания либеральной публики: мы не хотим разбираться в деталях, мы не хотим исследовать все эти руки всех этих Махмудовых, всех этих Гайтукаевых, всех этих Бураевых, вы лучше скажите нам, что Политковскую убил кровавый режим и что бедные люди, которые сидят на скамье подсудимых, разумеется, не виноваты.
А статья Сергея Канева, которая представляет из себя плод недель напряженной работы, которой должны были заниматься сыщики, а не журналисты, она не вызывает энтузиазма и не вызывает комментариев, просто потому, что она является… Она связана именно с тем, что человек разбирается в деталях, что человеку интересно, кто убил Политковскую, а не почему обделался очередной раз кровавый режим. И это мне кажется очень страшным символом.
Я вспоминаю другую историю, другой скандал, который, если вы помните, сотряс Францию. Это дело Альфреда Дрейфуса, которого обвинили в шпионаже в пользу Германии, и вся французская публика раскололась – виноват, не виноват. Вот тогда французская публика раскололась не просто на предмет кровавого режима. Тогда французская публика обсасывала малейшие детали. Во французской прессе появились слова, которые запомнили навсегда, – бордеро. Это было то письмо, которое то ли не было, то ли было написано почерком Дрейфуса – «пти блё», маленькое синенькое. Это было то письмо германского резидента, которое подделал полковник Анри, желая изобличить Дрейфуса. Оно было просто подделкой. И когда публике доказали, что это подделка, публика сказала: «Но ведь Дрейфус невиновен».
И вот я вижу, что российская публика, вместо того чтобы обсуждать содержательные вопросы… Но вот смотрите, стояла зеленая «четверка» с багажником и с оторванным правым поводком стеклоочистителя около места убийства Политковской. И смотрите, такая же зеленая «четверка», с таким же укрепленным багажником и с таким же оторванным правым поводком стеклоочистителя была у племянника человека, которого звали Лом-Али Гайтукаев. И этот человек специализируется на совершении заказных убийств. И этот племянник выполнял все его приказы, был его шофером и глядел на него как на идеал. И на этого человека, и на эту группу людей свидетели показывают как на людей, которым заказали Политковскую.
Давайте обсуждать, как это совпадение может быть случайным. Давайте обсуждать, как биллинги братьев Рустама, Ибрагима и Джабраила с этого места происшествия могут быть случайными. Но публика обсуждает не это, а публика обсуждает только, как обделался кровавый режим. Это, на мой взгляд, очень страшный симптом. На мой взгляд, это непонимание того, что свобода означает ответственность. Вот нам дали процесс Политковской обсуждать, нам его открыли. И вместо того, чтобы обсуждать процесс по существу, т.е. по самым важным вопросам – кто убил Политковскую, самые либеральные СМИ с восторгом цитировали только тех, кто рассказывал, как государство обделалось. А кто рассказывал, как государство обделалось? Конечно, либо сами обвиняемые, либо их адвокаты.
У меня куча вопросов про кризис. Спрашивают, надолго ли кризис. Самый печальный ответ, который уже звучал, – это навсегда. Потому что, вы знаете, самое просто, что я пытаюсь понять. У нас на начало кризиса было 600 млрд. долларов резервов. Во время кризиса кэш, наличные, является королем. Вот как же получилось так, что, имея 600 млрд. долларов резервов, мы оказались в такой нехорошей позиции? И все наши экономисты на вопрос, когда кончится кризис, отвечают, что сначала он кончится на Западе, а потом как-нибудь и Россия выползет, когда поползет вверх цена на нефть.
Я пытаюсь понять, что сделало государство в момент кризиса. Во-первых, оно потратило 200 млрд. долларов на поддержание неконкурентоспособности российской промышленности. Формально это называлось «на поддержание курса рубля», но на самом деле это называется неконкурентоспособность российской промышленности. Почему? Просто потому что боялись народных волнений. Сильно боялись? Нет. Потому что когда надо было сделать добро другу Чемезову и повысить пошлины на импортные иномарки, то их повысили. Т.е. волнений Кремль боялся достаточно, чтобы потратить 200 млрд. долларов. Но недостаточно, чтобы не сделать за счет народа приятное личному другу.
Второе. Другое огромное, но неясное количество денег было потрачено на помощь олигарху. А собственно зачем? Пусть бы олигархи, в конце концов, как они это делали в середине 90-х годов, исполняли бы сами в судах. Согласитесь, что, цинично рассуждая, возможность того, что западный банк придет и арестует, придет и заберет российское предприятие, при том что у нас олигархи зубастые, она равна нулю. Если вы помните, когда «Альфа-банк» должна была – это был первый из истекших кредитов – «Дойче-банку» 2 млрд. долларов, то первое, что случилось – акции телекоммуникационной компании были просто арестованы в суде, я уж забыла, город как назывался – Усть-Задрищинск или Усть-Засранск, пардон.
Зачем государство стало давать олигархам деньги, для того чтобы они могли расплатиться с западными банками и в ответ быть должными государству? Ответа существует только два. Либо при этом в неявной форме менялись собственники компании, т.е. акции переходили из рук в руки в результате устных договоренностей, не закрепленных на бумаге. Либо просто потому что государство считает, что в противном крупные промышленные империи развалятся на части, и те люди, которые ими управляют, их станет слишком много, чтобы их можно было позвать в Кремль. А вот механизм управления российской экономикой и российским государством требует, чтобы экономикой управляло небольшое число человек, не важно они называются чиновники или олигархи, которых можно позвать в Кремль.
Третье. Если бы мы не давали деньги на поддержку неконкурентоспособности российской промышленности, если бы мы не давали деньги на поддержку олигархам, осталось бы 600, может быть, 500, может быть, 400 млрд. долларов. Это в кризис. Это когда король – наличные. Напомню, что это кондратьевский кризис. Не важно, можно называть его каким-то другим словом, но суть этого кризиса заключается в том, что сейчас отмирают целые отрасли производства, и, к сожалению, отмирают даже целые неконкурентоспособные страны. То, что родится новое, это будет новая экономика, основы которой, постиндустриальные основы заложены уже сейчас, но оно будет такой же новой, как после Великой депрессии родилась совершенно другая экономика, которая, допустим, опиралась на тот же фордовский метод производства.
И вот в разгар этого кондратьевского кризиса очень просто сказать людям, у которых гигантское количество инновационных идей, но еще нет денег: «Господа иностранцы, у вас идеи, у вас нет денег. Мы дадим вам кредиты. Хотите, чтобы это осуществлялось в свободных экономических зонах – пожалуйста». Через 10 лет Россия была бы Тайванем. Через 10 лет Россия, вместо того чтобы оказаться в хвосте кризиса, оказалась бы в начале расцвета. Понятно, что этого никогда не сделают, потому что иначе бы в конце концов в России бы разрешили свой частный бизнес.
Потому что в чем суть открытого общества? Суть открытого общества в том, что люди сами принимают за себя решения. В чем суть той современной политики, которую ведет Кремль? Она заключается в том, что решения за всех – и в экономике, и в государстве – должен принимать Кремль.
Я пытаюсь понять, каким образом, имея 600 млрд. долларов, мы оказались в хвосте кризиса. И я на самом деле, с точки зрения логики, логики экономики, это объяснить не могу. Я это могу объяснить только с точки зрения логики власти.
Кирилл спрашивает меня: «Юля, объясните людям, что такое биллинги. Вы про них все время рассказываете, а русскому народу не понятно». Кирилл, я надеюсь, что русскому народу все-таки уже понятно, что такое биллинг. Если, по крайней мере, вы разговариваете по сотовому телефону, вы его тоже получаете. Биллинг – это компьютерная распечатка звонков, которые сделаны с того или иного абонентского номера, с указанием, во-первых, продолжительности звонка, во-вторых, абонента, с которым данный абонент разговаривал, в-третьих – что самое главное – «соты», с которой был сделан звонок.
Т.е. это такой маячок, который показывает, где находится ваш телефон. Это не обязательно в этот момент вы находитесь там сами. Может быть, вы кому-то другому отдали телефон. Особо одаренные преступники, потому что сейчас уже хорошо известно, что по сотовому телефону вычисляется местоположение преступника, делают самые разные вещи. Некоторые, например, передают телефон другу, который отвечает на звонки, или, по крайней мере, нажимает на кнопки. Некоторые настраивают телефон на автоматический прием и засовывают его куда-нибудь в вагон электрички, которая едет в Можайск. И потом говорят: «Знаете, я в этот день ездил в Можайск».
Просят меня прокомментировать скандал с певицей Анастасией Приходько, которая то ли позволяла, то ли не позволяла себе фашистские лозунги и в результате попала на «Евровидение». Вы знаете, я не буду комментировать скандал с певицей Приходько. Потому что я, собственно, об этом уже писала в «ЕЖ». Я считаю такого рода скандалы происходящими и сконструированными исключительно по тому же самому принципу, по которому Алкивиад отрубил хвост своей собаке. Когда у Алкивиада спросили, зачем он это сделал, он ответил. Все люди в Афинах обсуждали, зачем он это сделал. И когда у Алкивиада это спросили друзья, он ответил: «Чтобы люди в Афинах обсуждали именно это, а не что-нибудь другое».
Значительное количество тем, которые сейчас вбрасываются в общественное поле –про «Евровидение», про грузинскую песню на «Евровидении», про певицу Приходько на «Евровидении», они связаны с тем, чтобы что-то скормить общественному мнению, чтобы оно не говорило о кризисе, чтобы оно не говорило о внешней политике. Потому что, конечно, государство находится в довольно сложном положении.
Раньше-то у нас во всем были виноваты американцы, раньше у нас во всем был виноват Запад. А теперь вроде как с Западом надо дружить ввиду кризиса и нельзя слишком громко говорить, что виноват Запад. Т.е. нельзя, по крайней мере, какие-то активные действия предпринимать по отношению к Западу. И нельзя сосредотачиваться на внутренних проблемах. Потому что, естественно, если народ начнет обсуждать, например, почему это в декабре прошлого года олигарх Владимир Потанин, который имел кредит, взятый в ВЭБе, в 4,5 млрд. долларов, вдруг перевел этот кредит в рубли – представляете, в рубли (!), – то народу это может понравиться гораздо меньше, чем песни певицы Приходько.
Вообще, у нас получается немножко брежневская система в том, что касается экономики. Потому что есть экономическая реальность. Есть то, что нам говорят об экономической реальности с экранов телевизоров. Экономическая реальность, к сожалению, заключается в том, что в России наблюдается небывалый спад производства, что в России стоят заводы, от Урала до Приморья, а в Приморье стоят порты. Когда включаешь телевизор или смотришь новости, то вдруг замечаешь новость о том, что сейчас мы организуем объединенную судостроительную компанию, построим за несколько лет тысячу кораблей и будем третьими в мире по объему судостроения.
Собственно, о Приморье. Давайте посмотрим, как оно сейчас в России устроено в реальности. Я начну, а продолжу после новостей. Давайте возьмем какой-то отдельный регион. Допустим, регион, который называется Приморье. В регионе под названием Приморье было 4 отрасли – экспорт леса, экспорт рыбы, экспорт металлолома и импорт иномарок. Сейчас я прервусь на новости.
НОВОСТИ
Ю. ЛАТЫНИНА: Добрый вечер. В эфире Юлия Латынина, программа «Код доступа». Телефон прямого эфира 363-3659, смс-ки (985) 970-4545.
Вот Ирина мне пишет: «Юля, не думайте о теории заговоров. В нашей стране действуют только теория бардака». Ирина, я как раз и говорю о теории бардака. Хотела пояснить теорию бардака на примере Приморья. Вообще, глубоко согласна, что 90% самых плохих вещей в мире совершается не из-за злокозненности, а из-за глупости. Или, по крайней мере, последствия злокозненности неотличимы от последствий глупости.
Так вот возьмем Приморье. Четыре отрасли, которые там существуют, – лес, рыба, металлолом, иномарки. Что общего в этих отраслях? Что до них трудно дотянуться государству. Вот в соседнем Китае, за границей, государство поощряет всяческую активность, и там растут небоскребы через границу в Приморье. Получается так, что процветает более-менее только тот бизнес, до которого трудно дотянуться государству. Потому что до экспорта леса государству дотянуться сложнее, чем до того, что происходит внутри территории.
Что происходит в кризис? Экспорт леса с 1 ноября запрещают, точнее – вводят запретительные пошлины на экспорт леса-кругляка. Потому что кто-то сказал премьеру, что если ввести запретительные пошлины на экспорт леса-кругляка, то на местах будет организована деревообработка. Скажите, пожалуйста, кто в Приморье или, допустим, в Чите будет организовывать производство леса на месте, если рядом сидит Ходорковский и видно, чем кончается попытка чего-то организовать. Приходит государство и всё забирает.
Соответственно, экспорт леса останавливается. Пошлины отменяют. Но уже поздно, потому что кризис, нас на рынках никто не ждет. Это такая большая иллюзия, что наш лес расхватают в любой стране мира. Рыночную освободившуюся нишу тут же занимают другие страны.
Дальше запрещают экспорт металлолома, вернее – предписывают весь металлолом, который существует, экспортировать через Петропавловск-Камчатский. Почему через Петропавловск-Камчатский? Почему не через Йошкар-Олу? Потому что с портом Петропавловск-Камчатский с недавних пор связана имя Аркадия Ротенберга, тренера Путина по дзюдо, вот он что-то там пытается наладить. И, соответственно, выходит такое распоряжение, которое имеет возможность пролоббировать человек, близкий к власти. Соответственно, с металлоломом тоже становится плохо.
Дальше останавливается импорт иномарок. Потому что есть «АвтоВАЗ», есть «ГАЗ», они принадлежат людям, которые близки к премьеру Путину, и надо им помочь.
Дальше вводится запрет экспорта рыбы без того, чтобы растаможить ее в российском порту. Можете себе представить, как происходит этот процесс, когда рыбу – теоретически, по крайней мере, – выловленную в море, уже нельзя перегружать сразу на японское суденышко или везти сразу в порт, а сначала надо выгрузить в нашем порту. Если этим заниматься реально, то понятно, что теряешь даже не десятки, а сотни тысяч долларов.
Плюс происходит история с теплоходом «Нью Стар». Напоминаю, что это теплоход китайской компании, который привез в порт в Находку некоторое количество товаров. Выяснилось, что среди них 400 подмоченных тонн риса. Грузополучатель попытался наложить в российском суде арест на теплоход. У него не хватило административного ресурса. Китайский владелец теплохода понял, что происходит, что сейчас он может застрять в российском порту, отдал приказ капитану – срочно уноси ноги. Капитан начал уносить ноги. Грузополучатель как-то договорился с пограничниками. «Нью Стар» в результате потопили, что является по международным меркам… Ну как? Такого не происходит даже где-нибудь в Нигерии.
Плюс существует реальная ситуация с российской таможней. А ситуация с российской таможней выглядит примерно так. Если судно заходит в порт, сделав ремонт в иностранном порту, оно растамаживается как за новые агрегаты. Если судно в российском порту переходит от стенки к стенке причальной, чтобы загрузиться, то это должно оформляться как выход из порта и заход в порт. Если судно приходит в российский порт с иностранной бункеровкой, т.е. человек закупил, где-то гуляя по морям-океанам, себе горючку, себе еду и после этого начинает совершать каботажный рейс, т.е. плывет, допустим, не за границу, а из Архангельска в Мурманск, то вся эта бункеровка должна быть растаможена.
Или вот еще удивительный пример административной глупости. Если судно уходит в иностранный рейс, приходит таможня и проверяет, есть ли в аптечке наркотические средства. И если есть, она их изымает, потому что это, мол, не положено. После этого судно заходит в иностранный порт, туда тоже приходит своя таможня. И если наркотических средств в аптечке нет болеутоляющих, то она штрафует моряков. Так что моряки в основном проносят всю эту фигню у себя контрабандой в карманах.
Всё то, о чем я говорю, есть не продукт одного дня. Это продукт жизнедеятельности поколений чиновников, которые откладывают, как мухи яички, указы в экономику. Это продукт того, что властям наплевать. Были бы доходы от экспорта нефти и газа – а там хоть трава ни расти. А потом зато выступают по телевизору и говорят, что объединенная судостроительная компания, вот мы ее создадим, и будет построено тысяча кораблей. И не совсем понятно, как это соотносится с реальностью. Так что, действительно, во всем, что я описываю, нет заговора, но есть бардак. Собственно, об этом я и говорю.
Спрашивают меня, зачем компания «Gunvor» и ее совладелец Тимченко подали в суд на английский журнал «The Economist». Напомню, что на этой неделе «Ведомости» опубликовали об этом статью. И в этой статье была одна-единственная неточность, которая заключалась в том, что «The Economist» не писал статью про компанию «Gunvor». «The Economist» писал итоговый обзор российской экономики. И понятно, что без того факта, что компания «Gunvor» экспортирует российскую нефть, этот обзор просто не напишешь. Это просто ключевой факт.
Честно говоря, сначала, когда я об этом услышала, мне казалось, что, возможно, это просто разводка английских юристов, которые, пользуясь несовершенством английского законодательства, очень часто внимательно просматривают публикации на предмет того, что может задеть их фигурантов, и предлагают свои услуги.
Но потом, по мере того, как всё это развивалось, стало ясно, что это всерьез, что такая история могла быть, видимо, продиктована только сверху. Вы знаете, я не понимаю, зачем это сделано, точно так же, как я не понимаю, зачем, допустим, началась газовая война с Украиной. Не знаю ощущений журнала «The Economist», он могу себе их представить. Я думаю, что эти ощущения заключаются в холодном английском бешенстве, что вот эти люди, которые пришли и скупили значительную часть Англии, что вот эти люди, которые отравили на нашей земле Литвиненко, они еще будут нам диктовать, о чем писать или нет.
С учетом того, что в английском суде компания «Gunvor» будет вынуждена раскрывать информацию, с учетом того, что все будут теперь говорить: «Компания «Gunvor», которая подала в суд на «The Economist», который обвинил компанию «Gunvor» в коррупции», – я не понимаю, зачем это сделано, особенно если учесть, что, повторяю, «The Economist» не обвинял компанию «Gunvor» в коррупции. Он просто написал обзор российской экономики, в котором была главка, посвященная коррупции. И в ней была упомянута компания «Gunvor», которая экспортирует значительную часть российской нефти. На мой взгляд, не объяснимо.
У меня было еще несколько вопросов по Интернету. Сергей спрашивает меня: «Каково ваше мнение об осуждении и лишении свободы Лурье?». Напомню, что на этой или на прошлой неделе журналиста Олега Лурье приговорили к 8 годам лишения свободы за то, что он вымогал у сенатора Слуцкера и его жены деньги за непубликацию порочащих их сведений.
Буквально за неделю до этого произошел еще один приговор. Финансиста Алексея Козлова, мужа журналистки Ольги Романовой, тоже приговорили к тюремному заключению за то, что он похитил у сенатора Слуцкера какие-то акции. Знаете, что меня удивило в этих двух историях?
Я не буду заступаться за г-на Лурье, я не чувствую с ним особой журналистской солидарности. Но мне кажется, что, наверное, это не тот главный человек, который заслуживает 8 лет за что бы он ни делал, как бы аппетитно это ни выглядело, с учетом того, что, допустим, подполковник ФСБ Рягузов, который проверял дважды по им же данным на следствии предварительным показаниям, адрес Политковской, которую потом убили. Подполковник ФСБ Рягузов у нас спокойно ходит, а не сидит.
Я не знаю, что плохого сделал финансист Алексей Козлов. Эта история довольно широко известна в бизнес-кругах, я ее обсуждала со своими друзьями. Она, может быть, не очень корректно выглядит, но, насколько я понимаю, объяснения Алексея Козлова сводились к тому, что Слуцкер, на которого он работал, не заплатил ему оговоренную часть денег. Соответственно, г-н Козлов взял, по его словам, так, как это можно было взять по закону, то, к управлению чем г-н Козлов был причастен.
Я не хочу вдаваться в эти подробности и пытаться понять, кто тут виноват, насколько виноват Лурье, насколько виноват Козлов. Меня удивляет другое – что те самые сведения, которые Лурье вывесил в Интернет, были не просто порочащие сенатора Слуцкера сведения. Это были протоколы допросов различных лиц, связанных с убийством бывшего генерала КГБ Трофимова, который поссорился, и крепко поссорился, с сенатором Слуцкером. И сенатор Слуцкер кажется у нас таким могущественным человеком, все враги которого, к счастью для сенатора Слуцкера, оказываются в тюрьме. А некоторые, как генерал КГБ Трофимов, как следует из тех же протоколов, вывешенных в Интернет, даже и в могиле.
И я не совсем понимаю относительно той самой хваленой солидарности органов. Потому что мне всегда казалось, что эти органы, они своих не сдают. Они не позволяют делать так, чтобы убили генерала КГБ, и за это никому ничего не было.
Просят меня прокомментировать еще одну совершенно замечательную историю, на мой взгляд, которую, если честно, очень трудно комментировать и без смеха, и без слез. Это история с признанием киллера Кадырова Руслана Халидова, который, если вы помните, на прошлой неделе внезапно объявился со своим заявлением в Интернете о том, что он киллер, присланный Кадыровым, чтобы убить лидера норвежской чеченской общины г-на Очерхаджи. Господин Очерхаджи был несколько удивлен.
И я была еще больше удивлена, слушая эти признания, хотя это не первое признание такого рода. И у меня всегда было подозрение, что есть нация, у которой «авось» еще больше русского. Эта нация называется чеченцы. Череда признаний лже-киллеров Кадырова, которые мы слышим в последнее время, она называется преступное, граничащее с риском для жизни легкомыслие. Потому что настоящие люди, которые решают проблемы президента Чечни Рамзана Кадырова, они сидят в Москве в «Президент-Отеле», они решают все проблемы. И как-то никто не слышал, чтобы они просили политического убежища или о чем-то рассказывали по Интернету.
Более того, структура власти в Чечне, она требует, чтобы рядом с главой государства был человек, которому можно отдать любое приказание. Такой человек в Чечне есть, его зовут Адам Делимханов. Это человек самый близкий к Кадырову, это сейчас депутат Государственной Думы. Напомню, что в свое время г-н Делимханов лично всадил пулю в Мовлади Байсарова, командира спецотряда, который почему-то в нашей печати назывался «Горец» и который был более известен в Чечне как «15-й молсовхоз». Так вот когда в Мовлади Байсарова на Ленинском проспекте всадили пулю, одна из пуль была Адама Делимханова.
Дело в том, что тогдашний президент Чечни Алу Алханов хотел назначить Мовлади Байсарова первым вице-премьером по силовым структурам. И Адам Делимханов в этот момент тоже был вице-премьером по силовым структурам. Как говорится, от вашего вице-премьера нашему вице-премьеру.
И мы видим, что в Москве с врагами Кадырова все время что-то происходит. То это происходит с тем же самым Мовлади Байсаровым, потом неприятная история произошла с личным охранником Алханова по имени Алихан Муцаев. Его застрелили в октябре 2007 года у ресторана «Касбар». Потом был еще лидер чеченской лазанской преступной группировки Мовлади Атлангериев, которого похитили у ресторана «Каретный двор». Потом случилась неприятность с Русланом Ямадаевым.
Вы знаете, я вас уверяю, насколько я понимаю, московский уголовный розыск примерно представляет себе, как во всех случаях обстояли дела. И у московского уголовного розыска, что называется, видит око, да зуб неймет. И, тем не менее, все эти взрослые мужчины, которые бросали вызов Кадырову и прекрасно понимали, что они делают… Я не склонна рассматривать вообще все эти происшествия как убийства, я склонна рассматривать эти происшествия как дуэль – кто кого. Это война, гражданская война, в которой побеждает сильнейший, в которой нет правых и неправых, в которой нет преступников и не преступников, в которой есть победители и побежденные. Победитель в данном случае Кадыров.
Так вот все эти происшествия, люди, которые их устроили, как-то не бегают по телеэкранам и не дают интервью. И вот на этом фоне появляется совершенно потрясающая череда лже-киллеров Кадырова, с первым из которых нам пришлось столкнуться в «Новой газете». Он назывался Николай Пайзулаев. Николай Пайзулаев какую-то там должность занимал при Кадырове, именовался поэт и правозащитник, именно так. Потом Кадыров поссорился с Ямадаевыми, и Ямадаевы подарили Пайзулаеву костюм. Костюм произвел удивительный переворот в образе мыслей товарища Пайзулаева. Он прибежал к нам в «Новую» и сказал, что знает, как Кадыров заказывал Политковскую.
Более того, г-н Пайзулаев рассказал нам в «Новой», что Кадыров его похитил, что Кадыров похитил его жену, что Кадыров похитил его детей. Попросил политического убежища у нас и у Людмилы Алексеевой. Стал давать пресс-конференцию на эту тему. В разгар пресс-конференции в зал, где она давалась, вошли жена и дети Пайзулаева, которых никто не похищал, они от него сами сбежали, поскольку он бил их смертным боем. Пайзулаев, тем не менее, получил политическое убежище. И что вы думали? Он немножко посидел на Украине, а потом заскучал, вернулся в Чечню и подал в суд, уже на «Новую газету» и на Людмилу Алексееву. Теперь, видимо, они держали его в подвале и заставляли оговаривать Кадырова.
Потом всплыли совершенно необыкновенные показания человека, который в этих показаниях фигурировал как Артур Курмакаев. На самом деле в Петербурге он более известен как Денисултанов. Фамилию он поменял после того, как он сел в тюрьме за похищение человека и был поменян на русского солдата, которого освободили в обмен в Чечне. Так вот этот Курмакаев несколько лет назад оказался в Австрии, видимо, в поисках политического убежища, поскольку он встречался с Умаром Исраиловым, расстрелянным в Вене охранником Кадырова. Когда его забрала австрийская полиция, рассказал, что у Кадырова есть список в 300 чеченцев, 50 из которых живет в Австрии, которых надо или вернуть на родину или убить. В общем, наговорил – что называется, Остапа несло. Австрийская полиция товарищу Курмакаеву не поверила, примерно как «Новая» не очень поверила Пайзулаеву. В результате он оказался в России. После убийства Исраилова показания г-на Курмакаева всплыли.
Не знаю, как насчет списка из 300 человек, но можно представить себе, что в республике Чечне не очень счастливы были показаниям г-на Курмакаева. И тут-то он принялся уже звонить и в «Новую газету», и вашей покорной слуге и рассказывать, что проклятые австрияки его оговорили. Конечно, австрийская полиция – известные поддельщики документов.
Т.е. есть некая тенденция, которая заключается в том, что человеку надо получить политическое убежище, и он начинает говорить всё, как ему кажется, будет приятно следствию, будет приятно тем, кто даст ему политическое убежище. А если ему политическое убежище не дают, то он сталкивается с совершенно неразрешимыми проблемами, опасными для жизни. И вовсе не со стороны австрийской полиции.
И вот с Русланом Халидовым, пленка которого появилась в Интернете, который рассказывает о том, что его кадыровцы послали убить лидера норвежской чеченской общины, примерно та же самая история. Потому что это человек, который в Норвегии прославился совершенно необычайным для чеченца деянием. По его показаниям было посажено 16 чеченцев, которые участвовали в какой-то драке с курдами. И вот г-н Халидов дал показания. Это неслыханно для чеченца – дать показания против другого чеченца. В общем, после этого, как я понимаю, у г-на Халидова с чеченской общиной в Норвегии начались проблемы. И он стал очень ценным свидетелем для норвежской полиции.
Он рассказывал норвежской полиции о том, какие страшные чеченцы живут в Норвегии, как у каждого под подушкой автомат, а в крайнем случае гранатомет. Видимо, норвежская полиция его оберегала, но в какой-то момент запас иссяк. И надо было рассказать что-то новое, что обеспечит политическое убежище. И вот г-н Халидов выступил с удивительным заявлением, в котором какие-то части вполне могут быть правдой. Судя по тому, что говорит норвежская чеченская община о его заявлении, он, видимо, действительно, побывал в застенках Центороя (возможно, вполне заслуженно). Но суть заключается в этом поразительном легкомыслии, с которым люди говорят то, что, как они считают, от них хочет услышать западная полиция.
Почему я, собственно, всё это рассказываю? Потому что г-н Халидов может решать какие-то собственные проблемы. Но появляется это в Интернете не случайно. А появляется это в Интернете вот почему. Кадыров, хороший он или плохой человек, сейчас решительно изменяет имидж. Он пытается стать отцом нации. А пытаясь стать отцом нации, он должен выглядеть как примиритель всех чеченцев, как человек, который возвращает эмигрировавших чеченцев из Европы в Чечню. Делается это разными способами. Если честно, я не уверена, что это делается в основном угрозами. Я думаю, что это делается чаще всего деньгами. Потому что жрать в Европе очень часто не на что. Это те деньги, которые можно получить в Чечне, гораздо больше, чем пособия, на которые существуешь в Европе. Но бог с ним.
Одна из задач, которые Кадыров обязательно должен решить, это возвращение Закаева. Это очень тяжелая задача. Потому что Закаев является личным врагом Кремля. Так случилось. И каждый раз, когда начинают вестись с Закаевым какие-то переговоры, чекисты ставят это Кадырову в вину как признак нелояльности. А не вести эти переговоры Кадыров не может, потому что – еще раз – для того чтобы стать объединителем Чечни, он должен вернуть бОльшую часть тех людей, которые эмигрировали как защитники свободы.
И здесь удивительным образом совпадают интересы чекистов, которые пытаются представить Кадырова врагом России, и интересы моджахедов и сепаратистов, которые пытаются представить Кадырова агентом Кремля. Потому что им тоже очень страшно, если Кадыров начнет возвращать чеченцев в Чечню.
Всего лучшего. До встречи через неделю.