Код доступа - 2009-01-31

Ю. ЛАТЫНИНА: Добрый вечер. В эфире Юлия Латынина, программа «Код доступа», как всегда в это время по субботам. Телефон прямого эфира, который я, как всегда, лихорадочно начинаю искать и который 363-3659, телефон для смс: +7-985-970-4545. Почему-то очень много вопросов про встречу Дмитрия Медведева с одним из моих начальником, с руководителем «Новой газеты» Дмитрием Муратовым. Встреча, на которой Медведев выразил соболезнования в связи с убийством Анастасии Бабуровой и Станислава Маркелова. Очень много вопросов типа – чего это он запоздал и чего это Муратов туда пошел. Я позволю себе заметить, что я вообще не понимаю вопроса. У главного редактора газеты убили журналиста, и президент страны зовет его на встречу. Это как не идти? Мы что, находимся в состоянии войны с президентом страны, в частности «Новая газета»? Он нам что, враг? Я позволю себе чисто психологическое замечание, что если вы изначально совершили ошибку, например, не выразили соболезнования, то упорствовать в ошибке гораздо сложнее, чем передумать. Ни Медведев, ни Путин действительно не сказали ничего по поводу убийства. Медведев нашел время на прошлой неделе поздравить студентов с Татьяниным днем. Путин сообщил, что его главный недостаток, что он доверяет людям. Так уж если на первой неделе сделали морду чайником, то на второй-то неделе еще проще. Это сильное решение – после того, как все отметили, что президент ничего не сказал, позвать к себе Муратова и получить то же самое по второму кругу. В общем, Путин уехал в Давос, а Медведев в это время позвал на соболезнования Муратова. Кот из дома – мыши в пляс. Что ж до того, что слова Медведева – как объяснил президент отсутствие публичных заявлений – повлияли бы, мол, на ход расследования дела. Вы знаете, я так вот подумала, что, учитывая стилистику власти, в которой она изъясняется, то единственное, что могла власть сказать, это типа Маркелова и Бабурову убили в рамках того, чтобы скомпрометировать нашу великую вертикаль, а это сделали какие-то враги, тут же немедленно подхватил бы какой-нибудь Чайка или Бастрыкин, сказали бы, что «мы выясним, что нити ведут на Запад», к Березовскому, или к Невзлину, или непосредственно к американцам. Это уже дело десятое. Важно, что такое заявление… власть могла сделать только такое заявление. Вот так подумаешь – хорошо, что они не сделали никакого. Политикой это убийство сделал киллер, когда убил Маркелова посреди двора, посреди Кропоткинской, после пресс-конференции. Желание прославиться вообще, кстати, частый мотив поведения среди фашистов. Замечу, что та фашистская группировка, которую арестовали практически одновременно с убийством Маркелова (они «Макдоналдс» взорвали, хотели мечеть взорвать), как раз мотивировка их действий была ровно та, что они хотели прославиться. «Макдоналдс» взорвали, не прославились, хотели поэтому взорвать мечеть. Должна также сказать, что у фашистов был конкретный зуб на Маркелова, потому что власть стала по фашистам работать в последнее время, и очень много информации, по которому реально сажали этих людей действительно предоставлял Маркелов, в силу своей связи с антифа. Многие из тех арестов, которые сейчас прошли, эти люди сидят благодаря Маркелову. Именно публичный характер убийства – главное, что заставляет заподозрить политический мотив. Иначе я бы с уважением отнеслась, например, к версии, что к нему может быть причастна, скажем, Тагирьяновская преступная группировка.

Напомню, что банда тагирьяновских похитила гендиректора «КамАЗа» в свое время Виктора Фабера, убила. Это редкие отморозки. Потому что деньги, которые они попросили за выкуп, должны были быть переведены непосредственно на счета группировки, открытые прямо в банке, «Содбизнесбанке». Татарская прокуратура тогда очень серьезно взялась за это дело, потому что Виктор Фабер был не последним человеком. В ходе расследования выяснилось, например, что тагирьяновские убили и корреспондента «Новой газеты» Игоря Домникова, причем было даже названо имя заказчика и посредника, оно было официально названо во время допросов. Это некто Сопот и некто Доровский, вице-губернатор Липецкой области. Естественно, они на свободе. Об этом писалось, говорилось. Ноль внимания. Сейчас процесс вошел в заключительную фазу. Очень сильное давление на свидетелей. И Маркелов реально был тот человек, который во всем этом разбирался. Если не публичный характер убийства, я бы рассматривала вариант и таких отморозков.

Что касается выражения соболезнования президентом Медведевым, знаете, что это больше всего мне напоминает? В Японии был такой император, даже не император, а государь-инок – Готоба-ин. Кстати, был очень хороший поэт. Как известно, в тот момент, когда он жил, это был рубеж 13 века, правили не императоры, а клан Фудзивара, а императору поэтому и оставалось только что быть хорошим поэтом. Он даже учредил в 1201 году Палату поэзии и собрал в нее всех лучших поэтов. И вот у государя был друг – гениальный поэт Тёмэй. И государь как-то захотел сделать другу приятное и назначить его на должность. Правящая власть страшно возмутилась, что государь хочет кого-то куда-то назначить. И поэт, понятное дело, пролетел мимо кассы. Вот что тут сказать? Государь Готоба-ин был хороший поэт. А Дмитрий Анатольевич Медведев, он хороший юрист.

У меня на этой неделе произошло примечательное событие, мне кажется, и на «Эхе Москвы» и вообще. Я на этой неделе с удовольствием – вернее, не столько с удовольствием, сколько озадаченно – прочла полемику между Максимом Шевченко и Виктором Шендеровичем по поводу войны в секторе Газа, и сама вместе с Антоном Носиком имела в удовольствие вступить в такую же полемику на третьем канале (это все будет показываться по третьему каналу) с двумя уважаемыми гражданами, одного из которых звали Шамиль Султанов, другого звали Гейдар Джемаль. Я и Носик – с одной стороны, Султанов и Джемаль – с другой стороны. Наша дискуссия была очень похожа на ту дискуссию, если это можно назвать дискуссией, которая имела место между Шендеровичем и Шевченко. Т.е., с одной стороны были какие-то рациональные возражения, с другой стороны было то, что не совсем понятно мне лично, как, допустим, фразы типа «А почему «Хамас» стрелял по Израилю ракетами, а «Хамас» так пытался привлечь внимание» могут спокойно звучать в стране, которая пережила, скажем, Беслан. Шамиль Басаев тоже у нас в Беслане пытался привлечь внимание. Я с ужасом смотрю реакцию российской публики, среднестатистической публики, на войну в секторе Газа. Потому что я понимаю, что среднестатистическая российская публика, она на стороне «Хамас». И я, что называется, понимаю вдруг две вещи. С одной стороны, я вижу войну в Газе, я вижу, что это чистый Оруэлл. Что такое роман «1984»? Это прежде всего роман об идеологии, которая является враньем. СССР боролся в свое время за мир во всем мире, а «Хамас» борется, как известно, против израильской оккупации. На всякий случай «Хамас» не уточняет для посторонних, что оккупация – это сам факт существования государства Израиль. Это очень важно. Потому что представьте себе – по аналогии, – что вдруг Татарстан объявил себя независимым от России. Начинается война с обеих сторон, жертвы с обеих сторон, резня, в конце концов Татарстану говорят: «Ну хорошо, мы признаем твою независимость». И Татарстан говорит: «Ну причем тут независимость? Ведь нет государства Россия. Я не хочу независимость. Есть государство Золотая орда. Россия принадлежит Золотой орде. Основатель российской государственности – хан Батый, ваш Александр Невский вытирал ему ноги, все ваши русские платили ему дань, и вы все – взбунтовавшиеся холопы, наличие государственности у которых мы отрицаем и которые подлежат уничтожению и как государство и как нация». Очевидно, что на этих условиях помириться нельзя. Очевидно, что на условиях, когда борьба против оккупации означает уничтожение государства Израиль, вкупе с евреями, там проживающими, мириться бесполезно. Такая идеология, поскольку она ложь, поскольку в соответствии с оруэлловским рецептом ложь – это правда, а мир – это война. В данном случае оккупация – это борьба за уничтожение евреев. Такая идеология, поскольку она ложь, подразумевает всегда некоторое количество двоемыслия. Т.е. своим основатель «Хамаса» Шейх Ясин говорит – «Убивай евреев», а для публики эти люди, которые представляют «Хамас» в Европе, говорят: «Мы боремся против оккупации». Задайте исламо-фашисту любому два простых вопроса: «Должны ли быть истреблены евреи?» и «Признаете ли вы государство Израиль?» Он никогда не ответит прямо ни на один из этих вопросов. Мы с Носиком во время дискуссии на третьем канале Султанову и Джемалю постоянно задавали эти два вопроса. Мы услышали в ответ, что израильское государство является фашистским, что люди должны жить в мире, что на территории Палестины должно быть создано мирное государство. Т.е. как от Молотова мы услышали, что СССР борется за мир во всем мире. Это диагноз исламо-фашизма – двоемыслие. Спросите человека – надо ли убивать евреев и можно ли признать Израиль. И если он исламо-фашист, он никогда не ответит «нет» на первый вопрос и никогда не ответит «да» – на второй. Зачем такая идеология, которая заведомо неосуществима. Ответ существует тоже по Оруэллу. Она требуется для создания нищеты, которая держит народ в рабстве. В случае с «Хамасом» один из поразительных примеров – это тот, что когда Израиль уходил из Газа, а там было довольно развитое сельское хозяйство и израильские фермы, на которых, кстати, работали арабские рабочие, они являлись нетто-экспортерами различной хорошей экзотической продукции – клубники, фруктов, овощей, все они были оставлены в сравнительном порядке. И те же самые палестинские рабочие могли бы их возделывать. Все были они намеренно уничтожены боевиками «Хамаса», потому что народ должен жить в нищете. Единственным источником должны быть те деньги, которые распределяет «Хамас». Это деньги от Ирана, это международная помощь. Четвертый признак режима, описанного Оруэллом. В «1984», в великой книге сказано: «Война – это мошенничество». У Оруэлла в «1984» рассказывается, как государство само сбрасывает ракеты на Лондон, но говорит, что это напала другая держава – Океания. Вот доселе таких размеров мошенничества на Ближнем Востоке не было. Все-таки, например, «Хезболла», когда на нее напал, когда ее атаковал Израиль, уничтожило достаточно большое количество израильских танков, израильской техники. В данном случае мы видим фантастический результат этой войны, когда убито 10 израильских солдат, из них половина погибла от дружественного огня, и убито 16 ФАТХовских боевиков. Т.е. боевики хамасовские практически, мы видим, не сопротивлялись израильским войскам, т.е. врагу, который стоял рядом, но они находили время убивать и даже пытать своих политических противников, потому что, например, в госпитале в Шифе были организованы большие пыточные камеры, там наверху сидели боевики «Хамас», там внизу сидели пленники из ФАТХ, и одновременно боевики из «Хамаса» нашли время… Они не очень много времени нашли на борьбу против израильских танков, но они находили время на то, чтобы на вершинах многоквартирных домов, в больницах, в школах устанавливать ракеты, из которых стреляли по Израилю, т.е. по мирным городам, когда израильский танк был рядом. Это стратегия объяснима, только если у вас существует стратегия максимизации жертв среди собственного населения, чтобы во всем потом обвинить Израиль. Т.е. в этом смысле смотришь на всё это и думаешь – боже мой, это же воплощенный Оруэлл. Причем некоторые вещи – как, например, я уже сказала, стрельба ракетами по мирному Израилю, когда рядом стоят израильские танки – просто не имеют аналогов даже в мировой истории. А с другой стороны, ты смотришь на это, немножко отойдя в сторону, и видишь, что да, это Оруэлл, но этот Оруэлл скукожился, и вместо глобальной угрозы стал очень маленький. Чудовище, которое угрожало всему миру, превратилось в паука. Вот как в сказке: чудовище, какую-то Ехидну превратили в паука. Потому что весь 20 век чудовища были огромные. Вспомним Советский Союз, который в 41 году имел больше танков и самолетов, причем сконфигурированных для нападения, чем все остальные армии мира, включая фашистскую Германию. Т.е. все было готово для завоевания мира или, по крайней мере, Европы, но Гитлер нанес удар первым, и Сталин получил только половину Европы.

Дальше был 45-й год, когда Сталин был, видимо, готов ударить снова. Но тут у американцев появилась ядерная бомба, и нельзя было начать войну глобальную, пока мы не сделаем свою, пока мы на Тоцком полигоне не проверим, каково это – взламывать ядерной бомбой неприступные укрепрайоны противника. Именно таков был смысл содержания учений на Тоцком полигоне, в которых было задействовано то ли 45 тысяч, то ли 60 тысяч человек российской армии. Т.е. российская армия была единственной армией в мире, которая испытала ядерную бомбу на своих собственных солдатах. И содержание учений было именно такое – взлом обороны противника с помощью ядерного удара, а потом через него идут танки и пехота. Но тут Сталин умер, вскоре после тоцких испытаний. И только тогда Советский Союз отказался от идеи ядерной бомбы. У Хрущева есть фантастическое место в его собственных мемуарах, когда он пишет, что был момент, когда генералы впервые ему доложили о разрушительной силе ядерного оружия, и он полностью понял, что это такое. И Хрущев пишет, что он проворочался всю ночь, он не спал и представлял себе, каково будет применить это оружие. И к утру он принял решение о том, что это оружие никогда не будет применено, и тут же заснул спокойно. Это очень страшное место. Потому что очевидно, что, если глава страны принял решение, что оружие никогда не будет применено, значит, он принял решение не об ответном ударе, он принял решение наложить «вето» на тот план, который существовал. План всемирной войны, в ходе которой, как говорили российско-советские вожди, например Микоян, напрасно думать, что во время ядерной войны погибнет весь мир, ядерная война будет последней империалистической войной, в ходе которой погибнет империализм. Но даже после этого хрущевского решения мир не раз и не два стоял на грани взаимного гарантированного уничтожения. И вот вместо Тоцкого полигона, вместо 41 года что мы имеем? Вот эти клоуны… Вот это чудовище сократилось до размеров «Хамас», до размеров Северной Кореи, до размеров какой-нибудь Кубы, сравнительно безобидной, и не такого уж безобидного Ирана. Чудовище превратилось в муху. Да, грязную, липкую, мерзкую, это муха цеце, она может укусить, и даже смертельно, но это не Медуза Горгона.

Взглянем на Южную Америку. Что там осталось? Товарищ Чавес? Но весь 20 век мы видели погрязший в переворотах, и в нищете, и в генералах (генералах с иконостасом орденов на груди) континент, и слышали, что во всем виноваты гринго. От всяких замечательных художников, замечательных архитекторов, замечательных латиноамериканских писателей мы слышали, что во всем виноваты проклятые гринго. И вот теперь мы видим Аргентину, Бразилию, Чили, нормально развивающиеся страны. Остался один шут Чавес, от всего иконостаса остался орден «Золотого орла», золотой куропатки, который Чавес вручает своим братьям по разуму. Посмотрите на Азию. Там был Китай, где только в середине 60-х погибло в один год 20 млн. человек, где людей тысячами забивали палками, где во время культурной революции уничтожилась вся великая китайская культура, жгли книги. При этом Мао продолжал сам при себе произведения этой культуры иметь и в каждом районе Китая строил себе личный укрепрайон с личными бассейнами. Кстати, Мао был первый человек – возможно, один из немногих лидеров мировой истории, – который понимал, что война – это мошенничество, и война, выигранная Мао, была выиграна именно им прежде всего у собственных союзников и даже у собственных соратников. Мао – это был тот уникальный человек, который во время войны понимал, что гораздо важнее не разбить врага, а послать против врага потенциального своего конкурента, такого же коммуниста, но на всякий случай лишить его обмундирования и оружия, чтобы тот проиграл войну и чтобы того можно было снести под корень. Победа потом будет с помощью пиара. И тот мост, который войска перейдут без боя… можно будет написать, как этот мост штурмовал лично товарищ Мао под шквальным огнем противника. Вот от этого страшного континента, страшного режима что осталось? Северная Корея? Единственный режим в мире, в котором правил соломенное чучело, который производит кокаин, потому что все другое неконкурентоспособно? Но это же слезы. Посмотрите на тот же Ближний Восток. В 48 году на Израиль напали 6 государств. Израиль выжил, даже не потому что сражался храбро, а сражался он храбро, а просто потому, что эти государства были настолько хвастливы, что каждое из них хвасталось, что оно уже заняло весь Израиль. И остальные пять думали: «Наверное, раз Иордания уже заняла весь Израиль, то чего нам-то суетиться?» В 67-м, в 73-м году стоял вопрос о выживании Израиля. Что от этого осталось? Значительная часть государств, которые тогда нападали на Израиль, находится с ним в мире. Иордания строит прекрасные дороги, прекрасные отели, которые в настоящий момент просто лучше соседних отелей в Эйлате, потому что они новее. Египет помирился с Израилем. Что осталось? Террористическая организация, которая не может признать Израиль, потому что сама тогда развалится, которая говорит чужим европейцам, что Израиль – это оккупанты, а своим добавляет, что оккупация – это сам факт существования евреев, которых надо уничтожать? Оккупация, это занимание места. Место они занимают, кислородом они дышат.

Вспомним 39 год. Тогда наблюдатель из космоса глянул бы и сказал, что жизнь в этом мире обречена. Вот есть одно государство, с Гулагом и танками. Альтернативой ему является другое государство, которое сжигает евреев печкой. Есть интеллектуалы в Париже, которые сидят и говорят, какой замечательный советский строй. И что на месте этого великого монстра осталось? Борцы за свободу Южной Осетии? Солдат, который сбежал к врагу, потому что его хлебом не кормили? В свое время Сталин делал танки. А мы сейчас закрываем вентиль в Европу и говорим, что во всем виновата Украина. Но это же совсем другое. Современная Россия ничуть не напоминает Советский Союз. Мало ли, что Кремль говорит, что дружить надо с Сирией, с Венесуэлой. Счета же наши чиновники держат не в Сирии, виллы же строят не в Венесуэле, детей же посылают учиться не в Сирию. Они же все это делают в Англии. И даже если эти люди будут мамой клясться, что они будут воевать с Западом, им никто не поверит, что они долбанут ракетами по собственной недвижимости в Карловых Варах и собственным счетам в Швейцарии.

Мне кажется, это великая вещь. Мы видим, что мир проделал огромную эволюцию в 20 веке – от убийства Мартина Лютера Кинга до избрания Обамы, от культурной революции до Олимпиады в Пекине. И те вещи, которые в 20 веке угрожали самому существованию мира, сейчас сократились до очень маленьких анклавов типа «Хамас». Перерыв на новости.

НОВОСТИ

Ю. ЛАТЫНИНА: Добрый вечер. В эфире Юлия Латынина, программа «Код доступа». Телефон прямого эфира 363-3659, смс-ки: +7-985-970-4545. Меня просят прокомментировать вечный вопрос, который сейчас особо тревожит все население России, – что будет с рублем и чем все это кончится. Ответ, конечно, очень печальный. Мы видим в Интернете большое количество сообщений, что вот-вот рухнет доллар. А вместо этого в наших обменных киосках рухается именно рубль, а не доллар. Но это верная примета: если в Интернете на патриотическом сайте написано, что доллар сейчас рухнет, надо бежать в обменник и быстрее менять рубли на доллары. Мы видим, что правительство, что власть потратила больше 200 млрд. долларов на стабилизацию курса рубля, и все равно рубль падает, что само по себе абсолютно правильно. Потому что девальвация рубля – это единственное средство спасти российскую промышленность, как и в 98-м. И у меня скорее вопрос, почему это не произошло несколько месяцев назад, почему это происходит сейчас. Один из очевидных и неприятных ответов заключается в том, что сейчас российские банки, практически все, в том числе и государственные, что они делают? Они получили кредиты в рублях. Они эти кредиты быстренько бегут и меняют на доллары, и у нас происходит то же самое, что в 91-м году. Т.е. вся банковская система зарабатывает на том, что она играет против рубля, на девятом году укрепления вертикали власти. Это очень неприятная история. Не понятно, чем она кончится и как она кончится, если в России кончатся валютные резервы. Откровенно говоря, я не думаю, что она кончится какими-то политическими потрясениями. Я думаю, что она кончится какой-то распрей внутри самой власти. Потому что очевидно, что в условиях экономического кризиса, скорее всего, с большой вероятностью будет неустойчив тот режим тандемократии, который у нас есть. Надо будет найти человека, который отвечает за то, что в России всё как-то вот так не очень хорошо. Вообще, я в связи с этим постоянно сейчас вспоминаю замечательный фильм «Обитаемый остров», именно фильм. Правда, вторую его часть, которая еще не вышла на экраны. Почему фильм? Потому что, если вы знаете, в этом фильме верный член «Единой России» и главный режиссер фильма Федор Бондарчук играет роль генерального прокурора. А генеральный прокурор, как вы помните, в книжке это тот самый человек, который и свергает эту страшную власть, облучающую население страны. Причем делает он это, не потому что он стремится к свободе, и даже не потому что он больше не в силах выносить этого ужасающего излучения, которое просто убивает его и морально, и физически, а просто потому что он проиграл в конкурентной борьбе, у него один выход – или уничтожить эту власть, или его завтра тоже расстреляют. Вот это какой-то символ в символе. Режимы, которые отгораживаются от внешнего воздействия, т.е. от воздействия на них посредством выборов или даже посредством народного мнения, у них ведь всегда два варианта: либо погибнуть в результате каких-то народных волнений, что совершенно ужасно, потому что народные волнения никогда не приводят ни к чему хорошему, за редчайшими исключениями. Вот опыт практически всех революций – от Великой французской до российской Октябрьской – гласит, что если режим плох, то в результате народного восстания приходит нечто, что гораздо хуже. Статистика такая. Так вот такие режимы меняются либо извне (и тогда это очень плохо: и для экономики, и для власти, а уж для граждан, которых начинают… приходят белые – режут, приходят красные – режут), либо они меняются в результате конкуренции элит внутри. И это гораздо лучше, если это сделает какой-нибудь генеральный прокурор, чем если это сделает какой-нибудь ваххабит или фашист со стороны.

Еще меня просят прокомментировать замечательную историю с арестом свердловского начальника ГИБДД г-на Дёмина. Напомню, что г-н Дёмин – это такой персонаж, который запомнился широкой публике, особенно интернет-публике прежде всего своим конфликтом с персонажем по имени Кирилл Форманчук. Этот Кирилл Форманчук жутко доставал

этого областного начальника, в конце концов его затащили где-то в милицию, просто избили, завели уголовное дело, естественно, за то, что он бросался на ментов. Ну как же, человека затащили в милицию, после этого, наверное, он начал нагло биться головой о ботинки ментов. А после этого его бросили в камеру. В камеру к нему заходят ночью и чуть не убивают. Опять же, согласитесь, представить себе, что какой-нибудь сержант, или майор, или ГАИ, или из ГУИНа вдруг вот так обиделся за начальника ГИБДД и зашел по велению собственного сердца в камеру и чуть не убил там заключенного… У нас сержанты такой самодеятельности не проявляют на службе отдельно взятому начальнику. Обычно у них есть приказ. Причем понятно примерно, кто этот приказ отдал. И ощущение после этой истории с Форманчуком было такого кошмара. Человек говорит: «Меня били в милиции», а ему говорят: «Да нет, ты сам их бил». Человек говорит: «Меня убивали», а ему говорят: «Да нет, тебя никто не убивал». И что вдруг происходит? Приходит новый полпред Уральского федерального округа, 8 декабря он, по-моему, пришел, Винниченко. Кстати, однокурсник Медведева и глава службы судебных приставов бывший. Т.е. человек, который знает по чему фунт лиха, почему судебный пристав. И очень скоро г-на Дёмина… Г-на Дёмина, видимо, просто не предупредили, что правила изменились, что власть теперь другая немножечко и что власть, может быть, будет говорить на белое – белое, а на черное – черное. Видимо, был отдан по поводу г-на Дёмина приказ, судя по всему: что подвернется – за то его и взять. Происходит митинг по поводу повышения пошлин на иномарки, г-н Дёмин, как свидетельствует фото, в очередной раз припарковывает свою машину (заметим – иномарку) чуть не посреди дороги и на пешеходном переходе и идет бить морду журналисту, который это снимает. И вдруг за это г-на Дёмина отправляют в камеру, хотя бы на день, и проводят у него дома обыск (интересно, что нашли). И ощущение кошмара пропадает. Потому что вдруг оказывается, что за что-то, что сделал начальник ГИБДД, его возможно арестовать. И мир от этого не рухнул, и небо на землю не упало, и власть советскую не свергли. Оказывается, возможно констатировать, что дважды два четыре. Это очень интересный момент. Знаете, многие говорят, что у нас в России диктатура, многие говорят, что у нас в России теперь вертикаль власти. А мне кажется, что у нас в России феодализм. А замечательный исследователь феодализма Арон Гуревич в свое время сказал, что феодализм – это не какой-то отдельный строй, это сочетание самых разных строев. Вот здесь коммуна, а здесь у тебя граф. И это ситуация, при которой каждый начальник сам выбирает, как ему себя вести: быть ему приличным человеком или быть ему неприличным человеком. Его никто не просит быть ни тем, ни тем. Как я уже сказала, полпред Винниченко, явно он не вчера пришел во власть. Он посчитал возможным констатировать, что дважды два четыре.

Очень похожая ситуация сейчас, например, происходит в Ингушетии. Посмотрите, что там происходит после смещения президента Зязикова. Там все безумно трудно, там все запущено. Там продолжают убивать ментов, продолжают менты убивать ингушей. Но вдруг оказывается, что, допустим, в середине декабря в дом к двум семьям – Эсмурзиевым и Кориговым в селе Сагопши заскочили какие-то люди в масках, устроили там обыск, кричали «мы всех вас тут поубиваем», совещались между собой, что сейчас поедем во Владикавказ отдыхать. Т.е. явно они косили под то ли русских, то ли осетинов. И вдруг началось расследование этого происшествия: почему заскочили, кто заскочил. И тут же выяснили, что это не русские, не осетины, за что просто отдельное спасибо, мне приятно. Это ингуши из Малгобека. Это местные силовики. И оказалось, что президент приехал к семьям этих Эсмурзиевых и Кориговых и извинился. В Ингушетии годами все воровалось подчистую. Президент Зязиков приезжал в Москву и говорил: «У меня построено 80 предприятий». Приезжала комиссия из Москвы. И с комиссией договаривались. Она же подписывала, что да, 80 предприятий построено, все деньги освоены. И каждый человек, который говорил: «Да нет, ничего не построено», объявлялся врагом народа. И было опять ощущение этого вязкого кошмара, что ничего не докажешь, что если ты говоришь, что дважды два четыре, тебя объявляют врагом народа. Вдруг сейчас приезжает Медведев, и оказывается, что ничего не построено. И оказывается возможным признать, что уворованы миллиарды. И это признание не есть измена отечеству. И небеса опять же не подломились. Там, в Ингушетии реальностью оказались такие вещи, которые я всегда лично считала выдумками. Когда мне оппозиционеры приходили и рассказывали, что Зязиков финансирует террористов, я смеялась и говорила: «Ребята, ну вот это ваши ингушские разборки». Когда после ухода Зязикова приезжают к ингушским чиновникам… сначала вызывают их в мечеть, те не приезжают, приезжают к ним домой, и они говорят: «Что вы хотите? Да, мы отдавали долю боевикам, иначе бы нас убили», вдруг оказывается, что это правда. И понимаете, какая изумительная вещь? Что изменилось в Ингушетии? Ответ – никакие объективные трудности никуда не делись. Остались боевики, которые убивают ради Аллаха и которые не выйдут из лесов, потому что оружие – это как масло: взять его в руки легко, а потом руки отмыть трудно. Остались люди в погонах, которые превратились в садистов уже на физиологическом уровне. Осталась, наконец, нация, которую приучили к тому, что единственный способ зарабатывать деньги – это поделиться деньгами с властью. И вот приходят к этому президенту, и он их спускает с лестницы. А понимаете, какая проблема? Если президенту пытаются дать деньги, а он спускает человека с лестницы, даже вежливо, то человек, у которого отказались взять деньги, он обижается, он считает президента своим врагом. А на кого-то же президенту надо опираться. Т.е. парадокс заключается в том, что не изменилось в Ингушетии ничего, за исключением злой воли. Объективные проблемы остались, но злая воля, которая заключалась в отрицании существования этих объективных проблем, исчезла. А парадокс заключается в том, что, когда исчезает злая воля, рано или поздно будут решены абсолютно все эти проблемы, которые сейчас кажутся абсолютно неразрешимыми. Вместо них возникнут другие, я не сомневаюсь. Кавказ – такая штука, которая без проблем не останется. Но вот это как в современной Чечне. Там еще несколько лет назад стоял вопрос физического выживания нации. С приходом Кадырова к власти эта проблема разрешилась. Возникли другие проблемы, может быть, не менее серьезные. Но проблема физического выживания нации исчезла.

На мой взгляд, это великая вещь – что в России очень часто, особенно журналисту, приходится констатировать, что власть опять сказала, что дважды два пять, или что власть опять сказала, что дважды два семнадцать. Но я обращаю внимание, что феномен того строя, который у нас сейчас, позволяет очень большому количеству чиновников говорить, что дважды два четыре. Мы редко отмечаем их деятельность, потому что у нас, у журналистов, работа такая – что мы обращаем внимание, только когда говорят, что дважды два пять.

Телефон прямого эфира 363-3659, смс-ки +7-985-970-4545. И говорите, вы в эфире.

СЛУШАТЕЛЬ1: Здравствуйте. Меня зовут Сергей. Я часто вашу передачу слушаю, Юля. Немножко вы всегда неправду говорите. Вот вы сейчас даже сказали, что атомную бомбу испытал Советский Союз на наших солдатах. Но даже если посмотреть каналы National Geographic, Discovery, там ясно показано, как американцы тоже испытывали атомное оружие на своих солдатах.

Ю. ЛАТЫНИНА: Можно уточнить, когда, и какого числа, и с кем это было. Иначе я вынуждена сказать, что вы лжете.

СЛУШАТЕЛЬ1: Вы же сегодня сказали, что атомное оружие испытали только мы.

Ю. ЛАТЫНИНА: Одну секундочку. Я сказала, что Россия на Тоцком полигоне во время учений прогнала 45 или 60 тысяч (существуют разночтения в цифрах) своих солдат через эпицентр недавно нанесенного ядерного удара. Скажите, пожалуйста, когда подобные учения проводили американцы.

СЛУШАТЕЛЬ1: Я точно год вам сказать не могу. Но недавно показывали по каналу National Geographic, как они испытывали атомное оружие и как стояли их корабли где-то в радиусе двух километров, и они смотрели в этих очках, как взрывалась атомная или водородная бомба. Это документальные кадры были показаны.

Ю. ЛАТЫНИНА: Я боюсь, что вы лжете или намеренно, или ненамеренно. Потому что вы или понимаете, или не понимаете разницу между просто испытаниями ядерного оружия, целью которых является посмотреть, что происходит с ядерным оружием, что происходит с домом, который взрывается в данный момент, что происходит с коровой, которая взрывается в данный момент, и на которое смотрят из укрытия. Точно так же и наши генералы смотрели из укрытия, и товарищ маршал Жуков смотрел из укрытия и наблюдал ядерный гриб. Более того, когда впервые была испытана ядерная бомба (а впервые она была испытана, как вы помните, именно американцами в пустыне Аламогордо), то проблема-то заключалась в том, что люди действительно не понимали разрушительности действия излучения, и многие оказались слишком близко от источника излучения, просто потому что не понимали, насколько это опасно. Но никогда американцы – еще раз повторяю – не проводили ни просто испытаний ядерной бомбы на собственных войсках, а еще раз напоминаю вторично, что произошло на Тоцком полигоне. Существовала и во время первой, и во время второй мировой войны самая колоссальная проблема. Потому что первая мировая война была вообще позиционная. Вражеские укрепления было невозможно взломать. Перед второй мировой войной специально, будучи прекрасным тактиком и прекрасным знатоком традиционных вооружений, Сталин лично принимал участие в создании замечательных систем вооружения, например тяжелых танков, у которых были бетонобойные орудия, т.е. орудия для взлома ДОТов, для взлома вражеских линий укреплений. И на Тоцком полигоне был испытан вариант, а нельзя ли прорвать вражеский укрепрайон, вражескую укрепленную линию с помощью ядерной бомбы. Просто бросить – а потом послать в атаку через эпицентр с еще неостывшей радиацией собственные советские войска. Это было проделано. Люди, которые прошли через этот эпицентр… Насколько я понимаю, по результатам учений выяснилось, что это не очень практично, потому что люди, которые прошли в атаку через эпицентр ядерного удара, они просто погибают слишком быстро, чтобы нанести существенный вред противнику. Еще раз повторяю – мы даже не знаем, сколько там было солдат в точности, то ли 45, то ли 60 тысяч. Вот так Россия относилась к собственным солдатам. Вернее, так Сталин относился.

Мне очень хороший вопрос пришел по смс: «Если «Хамас» так лжет, то почему у него так много сторонников?» Вы знаете, есть такая вообще очень интересная история, которая называется… Может, у меня не хватит времени о ней поговорить сегодня полностью, может, я продолжу в следующий раз. Я задумалась о такой вещи, которая называется социология лжи. Вот мы привыкли очень часто воспринимать ложь как понятие математической логики. Вот есть два утверждения: коровы летают, коровы не летают. Одно истинно, другое ложно. Мы выглядываем из окна, мы видим, что корова не летает, и понимаем, какое утверждение ложно. Но в человеческом обществе дело обстоит другим образом, а именно: если кто-то сказал ложь, как правило, это значит, что за ложью стоит некая группа лиц, для которой ложь нужна и выгодна. Т.е. правда далеко не всегда имеет группу поддержки. Если кто-то говорит ложь, как правило, есть группа поддержки, причем это не обязательно группа поддержки у власти. Представьте себе, что у вас есть группа лиц, кровно заинтересованных в том, чтобы доказать, что коровы летают. Первое, что сделает эта группа лиц, особенно если она находится у власти, она покажет вам по телевизору 10 экспертов, которые скажут, что коровы летают. Она покажет вам по телевизору стадо коров. Даже, кстати, не факт, что она расскажет, что это стадо коров будет смонтировано и будет летать. Очень может быть, что вам покажут настоящее стадо коров и скажут, что оно вот-вот взлетит. А потом по телевизору покажут какого-нибудь Максима Шевченко, который объяснит, что все люди, которые говорят, что коровы не летают, они суть враги существующего строя и работают на разрушение великой России. А уж если вы начнете расстреливать тех людей, которые говорят, что коровы не летают, то мысли о том, что коровы летают, будет обеспечен абсолютный триумф.

Вообще, что такое демократия с информационной точки зрения? Я бы сказала, что это режим, при котором есть слой общества – оппозиция, заинтересованный говорить противоположное тому, что говорит власть. Вот если власть говорит, что коровы летают, оппозиция начинает уличать власть во лжи. Если власть говорит, что коровы не летают, оппозиция тоже пытается уличить власть во лжи. В результате в демократиях коровы не летают, за исключением замечательной украинской демократии, где премьер утверждает, что они летают, президент в пику премьеру утверждает, что коровы перемещаются с помощью телекинеза, а Партия регионов, чтобы изобличить обоих, говорит, что коров вообще нет. Это молодая демократия. Учатся. Бывает. Что такое диктатура? Это режим, в котором власть пытается заткнуть рот всем, кто с ней не согласен. В результате это режим, который всегда кончает тем, что у него коровы летают. Есть совершенно замечательная история у великого китайского историка Сыма Цянь на эту тему, про лошадь и оленя. Это история про евнуха, которого, если я не ошибаюсь, звали Чжао Гао, и он захватил всю власть при императоре Эр-Ши, это второй император династии Цин. И вот этот евнух вводит во дворец лошадь и говорит, что это олень. И ему все тихо говорят: «Это же лошадь. Зачем ты это говоришь?» – «Э-э, – говорит евнух, – а я сейчас посмотрю, кто из придворных скажет, что это лошадь, а кто из придворных согласится, что это олень. Потому что те, кто согласятся, что это олень, это мне преданные люди. А те, кто говорят, что это лошадь, это люди ненадежные, их надо будет уничтожить». Т.е. еще раз повторяю – проблема борьбы с ложью заключается в том, что ложь – это не просто понятие человеческой логики. Ложь не бывает без интересантов. Правда бывает без интересантов, а ложь не бывает без тех, кому она нужна ради денег и ради власти. Вы спросите, почему же она тогда не побеждает? Ответ заключается в том, что ложь – это очень страшный наркотик. Почему я, например, со скепсисом отношусь к возможным успехам кавказских сепаратистов? Потому что с той поры, как эти ребята объявили, что они живут на территории эмирата Кавказ, они подсели на этот наркотик. Им уже не надо побеждать. У них, когда какого-нибудь боевика глушат в пятиэтажке танком, они пишут на своих сепаратистских сайтах, типа «Кавказ-центр», что в центре города Шамилькала, вилайета Дагестана, эмирата Кавказ, мобильный отряд моджахедов вступил в бой с группой оккупантов. Как будто там танковое сражение происходило. И оказывается, что ребятам уже не надо побеждать. Им достаточно зайти в село за макаронами на два часа, убежать оттуда в лес, а потом написать отчет, что «мы два дня контролировали село и уничтожили такое-то количество кафиров и муртадов. Почему я скептически отношусь к перспективам дальнейшим «Хамаса»? Потому что в отличие от «Хезболлы», в отличие от «Организации освобождение Палестины», которая держалась очень долго, очень долго продуцировала шахидов, мы видим какое-то необыкновенное информационное вырождение «Хамаса». Мы видим людей, которые, не входя с места, очень мало стреляли по израильским танкам, но очень много рассуждали о том, скольких израильских шпионов они казнили. Ложь – это страшный наркотик. И получается, что как человек подсаживается на наркотик, и он практически не может с него слезть, он обречен. Но те люди, которые наркоманы, они редко побеждают в гонке на выживание и редко становятся главными. Так вот те страны, которые подсаживаются на ложь, они обречены. Они редко побеждают в исторической гонке на первенство среди стран мира. Всего лучшего. До встречи через неделю.