Код доступа - 2008-12-13

Ю. ЛАТЫНИНА: Добрый вечер. В эфире Юлия Латынина, "Код доступа". Телефон прямого эфира 363-36-59, СМС 985 970-45-45.

Первый вопрос по Интернету, на который мне хотелось бы ответить, это история о российском предложении и изменении схемы обеспечения безопасности в Европе, которую ОБСЕ забаллотировала подавляющим большинством голосов. Я уже говорила, что у нас новости существуют исключительно в будущем времени. Вот приезжает Меркель к тогда еще президенту Путину в Сочи и по телевизору нам говорят, что мы предложили разрешить германский энергетический кризис путем постройки российских газохранилищ на территории Германии. А потом нам ничего про газохранилища уже не говорят, а говорят, что Путин приехал в Саудовскую Аравию, предложил там посредничать в конфликте между израильтянами и арабами. Потом уже опять ничего про посредничество нам не говорят, а говорят про то, что изменить систему коллективной безопасности есть российское предложение.

И не надо было это предложение ставить на голосование. Вот так бы эта новость в будущем времени прокатила, а так мы пролетели всухую. Пролетели, потому что, собственно, в чем было содержание этого предложения? Если разобраться, оно заключалось в том, что Россия имеет право делать все, что хочет, а Европа не имеет права размещать ракет, не имеют права новые страны вступать в НАТО и так далее, то есть все ограничения накладываются на тех, кому делаются предложения, и никаких ограничений не накладывается на Россию, причем все это происходит после российско-грузинской войны. Ну, какая может быть реакция на такое предложение? Вот ровно такая, какая она была – всухую.

Причем, знаете, что меня больше всего удивляет? Вот это большое количество российских предложений то об изменении системы коллективной безопасности, то об изменении финансового устройства мира, потому что я лично знаю две больших российских проблемы, связанных с внутренней безопасностью России, именно границ. Одна называется Китай, другая называется Кавказ. Каждый раз, когда я бываю где-нибудь на Дальнем Востоке, я спрашиваю все окружающих, у меня простой вопрос: "Скажите, пожалуйста, слышали ли вы хотя бы про одного китайца, который на российской территории убил другого китайца или убил русского и сел за это в России?" Мне всегда в ответ на это изумленная тишина. Статистически понятно, что это происходит – какие бы ни были законопослушные китайцы, рано или поздно какой-то китаец совершает преступление. Видимо, китайская община как-то внутри решает этот вопрос, может быть, даже вывозит его в Китай, но российские законы над этой китайской общиной, видимо, не довлеют. Это очень важный момент, потому что дело не в том, что у нас на Дальнем Востоке постоянно больше китайцев. У нас на Дальнем Востоке вдруг климат изменился, у нас арбузы там стали расти, потому что их теперь выращивают китайцы, а не русские, у нас очень неприятная картина, когда видишь старый задрипанный Благовещенск, а напротив, через речку, город Хейхэ китайский, из стекла и стали. Причем еще 10 лет назад его там не было и там вкатывали рабочие на тачках бетон на верхушки небоскребов. Когда видишь обшарпанную Читу и в 500 км город под названием Манчжурия, по местным меркам это близко, и в эту Манчжурию все читинцы, весь Забайкальский край ездит отовариваться, причем когда спрашиваешь кто в Забайкальском крае работает, отвечают "китайцы". Совершенно загадочная экономика. Непонятно, где зарабатывают деньги те люди, которые потом ездят в Китай отовариваться, если те люди, которые работают в Забайкальском крае, это прежде всего китайцы.

Так вот, еще раз повторяю, это все не страшно. Само по себе количество чужеродного населения на той или иной территории, условно говоря, в Лос-Анджелесе или в Австралии, где китайцев еще больше, не представляет из себя опасности. Опасность представляет из себя, когда они проникают на территорию, где нет закона, и что произойдет, когда рано или поздно китайское государство скажет "а тут нарушаются права наших китайских граждан, мы бы хотели их защитить на территории Приморского или Забайкальского края". Напомню, кстати, что в советское время к этому относились очень серьезно. Там был огромный укрепленный Борский район, там были танки, еще старые, "Т-34"-ки, вкопанные друг от друга на расстоянии 100 метров и между ними километры и километры колючей проволоки. Там были страшные истории. Одну из таких историй мне рассказал, например, мой продюсер Александр Атанесян, автор "24" и "Сволочей". Когда он служил в Борском районе, и на него сильнейшее впечатление произвел умалишенный солдатик-часовой, который оказался в госпитале после того, как он был дежурным по казарме, и в казарму проникли китайские диверсанты и ночью тихо вырезали всю роту. Когда он вышел из той караулки, где он сидел запершись, чего он не должен был делать, то он увидел, что у всех солдат от уха до уха располосовано горло, все мертвые, а он живой. Он после этого сошел с ума. Не знаю, отдали ли этого солдатика под трибунал, сошедшего с ума.

Так вот, понятно, что Китай достаточно открыто говорит о части ныне российских территорий как о территориях, которые должны или будут принадлежать Китаю. По этому поводу в России нет никаких обсуждений, потому что эта проблема на нынешнем уровне развития российской государственности нерешаемая.

Есть другая история, она под названием Кавказ. Смотрите, что происходило в Ингушетии. В Ингушетии, будем прямо говорить, бесчинствовали федералы, потому что они устроили там просто охотничью площадку. Можно было расстрелять любого ингуша и сказать после этого, что он террорист, то есть на ингушей охотились, как на каких-то оленей. Несомненно, что к концу этого процесса действительно огромное количество ингушей либо сочувствовало ингушам, либо называло их Робинами Гудами, либо помогало им, то есть действительно можно было расстрелять любого ингуша и что-нибудь там бы да нашлось. Понятно, что этот процесс, скорее, умножал количество террористов, чем уменьшал их. И, собственно, было ясно, что пока были деньги, делать-то было ничего не надо, потому что было ясно, что Ингушетия слишком маленькая критическая масса, чтобы она отвалилась от России, а все остальное зальем деньгами. Вот как только денег не стало – сняли Зязикова, назначили Евкурова. А Ингушетия – это только маленький пример. Что мы будем делать с Чечней, когда там кончатся деньги? Что мы будем делать с Дагестаном, когда мы не сможем заливать этот пожар деньгами?

А теперь деньги кончаются, и на каком уровне мы обсуждаем проблемы Кавказа? Мы обсуждаем проблемы Кавказа – напомню вам слова генерала Шаманова, сказанные несколько месяцев назад, – что "обстановка на Кавказе сложная, и будет оставаться такой в связи с приближением выборов в США". Ну, скажем так, это не совсем исчерпывающий анализ обстановки на Кавказе.

О чем я говорю: мы не обсуждаем Кавказ, мы не обсуждаем Китай, мы не обсуждаем важнейших проблем, без решения которых Россия может прекратить свое существование. Вместо этого мы обсуждаем проблемы европейской безопасности. Слава богу, нам вроде там ничего не угрожает. Что, собственно, случилось такого, чтоб пересматривать проблемы европейской безопасности? Война в Грузии? И кто предлагает решение? Те, кто воевал? Единственный вопрос, который у меня возникает, когда я слышу подобные предложения, это верит ли руководство нашей страны само в свои предложения? Потому что, допустим, сидишь в России и читаешь, что президент Медведев приехал в США, предложил какие-то там меры по переустройству финансового мира и произвел фурор. А приезжаешь в США, спрашиваешь у американцев: "Собственно, как вы отнеслись к предложению президента Медведева?", а они не помнят предложений президента Медведева вообще, они говорят: "А, это тот странный человек, который приехал к нам в Америку, мы его спросили, почему он пригрозил разместить "Искандеры" в Калининграде ровно на следующий день после избрания Барака Обамы, а он ответил "вы знаете, я не знал, что 4 ноября такая важная для вас дата". Вот этим он американцам запомнился.

К сожалению, наша внешняя политика заключается в том, что мы не решаем проблемы, а создаем их. Причем мы не решаем те проблемы, которые надо решать, а в создании проблем – да, действительно, мы преуспели.

Второй вопрос у меня из этой же серии. Это предложение министра иностранных дел России Лаврова о совместной борьбе с кризисом путем объединения наших финансовых систем. Вот, предложение тоже замечательное. Единственное, что я по этому поводу вспоминаю – я вспоминаю по этому поводу предшествовавшее заявление спикера Госдумы Бориса Грызлова, о котором замечательные слова написал Дмитрий Сидоров в "Еж.ру". Предложение заключалось в том, что, сказал Грызлов, цитирую: "Никогда никто не сможет отнять у России нашего великого Деда Мороза – никакие Санта-Клаусы, никакие другие самозванцы", - сказал спикер Госдумы. Вот я хотела бы понять: с Америкой мы будем объединяться, а с Санта-Клаусом мы, видимо, будем воевать. Ну и там еще есть парочка замечаний, типа, что даже наши вполне либеральные крупные государственные деятели объясняют, что кризис в России случился потому, что Госдеп приказал вывести американские деньги с российского рынка. Путин опять же объяснял, что во всем виновата Америка. Так чего ж нам объединяться с теми, кто виноват в нашем кризисе?

Вы знаете, главный признак лжи – это несогласованность. Это когда люди говорят сегодня одно, завтра другое. Вот если муж не ночевал дома, а потом говорит жене сначала, что у него сломался автомобиль, а потом – что приятель попросил подвезти на Чукотку, то муж, скорее всего, врет, причем в обоих случаях. И если мы рассказываем сначала, что мы будем воевать против ихнего Санта-Клауса, а потом говорим "давайте будем объединять финансовые системы", то высока вероятность, что это просто сотрясение воздуха. И это, опять же, очень печально, потому что мы живем в очень непростое время сейчас – и для России, и для всего мира. Есть мировой финансовый кризис, и у него одни причины. Есть российский финансовый кризис, который частично вызван мировым, а частично имеет свои собственные причины.

Есть мировой финансовый кризис, который в конечном итоге упирается в то, что производные инструменты стали квазиденьгами и в мире оказалось очень много квазиденег. И эти квазиденьги в конечном счете являлись инструментом распределения денег в пользу тех, кто эти деньги распределяет, то есть в пользу банкиров Уолл-Стрит. Это имело очень разные формы. Иногда, и большей частью, это имело те самые формы, которые, мы видим, связаны с распространением так называемых "ипотечных закладных не первоклассных"; когда давались деньги заемщикам, которые заведомо, скорее всего, не могли выплатить эту ипотеку, и банкиры надеялись, формально они надеялись, на то, что у заемщика можно будет взять дом, продать его, и в условиях повышающихся цен на недвижимость все равно это принесет прибыль. Но дело в том, что все эти кредиты складывались вместе, нарезались кусками, продавались. И когда спрашиваешь: "Ребята, а все-таки Уолл-Стрит понимал, что эти кредиты в условиях сдувающегося пузыря окажутся не обеспечены?", потому что главным механизмом обеспечения кредита на самом деле является не недвижимость, а добрая воля заемщика, то честный ответ звучит так: "Да, конечно, люди понимали, но какое им дело, если у них окажется 15 миллионов долларов на Каймановых островах, а их банк станет банкротом". Потому что, да, это была макроэкономическая глупость.

И эта макроэкономическая глупость велась частным, вполне корыстным интересом, а иногда приобретала вообще характер мошенничества, потому что в той же самой Америке достаточно много историй, например, IT-компаний, которые создавались если не прямо под мошенничество, то как они, допустим, создавались: вот, берется компания, в ней ставятся стол, стул, компьютер; берется у нее 30 патентов каких-нибудь самых завалящих из Патентного бюро, в общем-то, на самом деле никому не нужных; а потом эта компания вполне открыто готовится к выходу на рынок со словами "а вы знаете, у нас тут есть 30 патентов, мы хотим сделать то-то и то-то", и в расчете на будущие прибыли она размещается на рынке, и – да, получает достаточно большие деньги за акции. И как я уже сказала, эти деньги делаются из воздуха, это на самом деле квазиденьги, которые являются инструментом перераспределения реальных денег от пенсионных фондов, взаимных фондов, которые покупают акции этой компании, которая на самом деле не стоит ничего, в пользу инвестиционных банкиров, которые делают это IPO.

Еще один пузырь, который сдулся, это прежде всего цены на нефть, на товары. Вообще, очень важно понять, что цена на нефть была такая высокая не потому, что нефть стоила дорого и спрос на нее был большой, а то, что крупные фонды, прежде всего хедж-фонды вкладывались во фьючерсы, и на один баррель нефти реально проданной приходилось 50 баррелей нефти, которые гуляют в виде, опять же, производных ценных бумаг по рынку, в виде фактически квазиденег.

Были такие пузыри, в которых никто не виноват. Например, есть замечательный пример Дубай. Тот редкий случай, когда можно развести руками и сказать, что нельзя ничего поставить в вину правительству. Наоборот, в Дубае правительство делало совершенно фантастическую вещь. Дубай, напомню, из Объединенных Арабских Эмиратов, только 7 процентов продает нефти из всех остальных эмиратов, и Дубай задумал стать финансовой столицей арабского мира. И политика государства была настолько мудрой, действительно мудрой, без всяких скидок. Что делали власти – власти сами проектировали город полностью, новые районы; власти заказывали проекты лучшим архитекторам; потом они говорили застройщикам: "Ребята, вот есть такой проект, хотите – стройте". Более того, застройщик не имел права получать более 30 процентов прибыли, там это ограничивалось. Потом застройщик имел право распродавать получившийся небоскреб только целыми этажами. Опять на это были ограничения по прибыли, тоже 30 процентов. Только уже люди на конечном этапе, перепродавцы всей этой недвижимости, имели право продавать по столько, по сколько хотели, и цены взлетали буквально в десятки раз.

Огромное количество, даже российских бизнесменов, вкладывалось в Дубай. Огромное количество бизнесменов считало это будущим новым Лондоном – и, кстати, он останется, несомненно, новым Лондоном. И люди не понимали, что происходит, потому что мне многие мои знакомые говорил: "Вот, я построил здание; вот, оно уже готово; квартиры или площадь в моем здании, которые существуют сейчас и которые можно купить сейчас, строят в три раза дешевле, чем в том здании, которое будет построено через три года". Это был гигантский пузырь, гигантская пробка, вызванная отнюдь не глупостью правительства. Наоборот, такого удачного планирования инфраструктуры, как в Дубае, просто нигде не было. Не глупостью правительства, а, наоборот, его сверхпредусмотрительностью, наоборот, тем, что правительство создало такие условия для инвесторов, что все инвесторы туда ломанулись, создалась пробка в бутылочном горлышке, и когда деньги кончились, все остались у разбитого корыта.

Еще раз повторяю, очень важно понять, что то, что происходит в мире, это на самом деле не рецессия. Это напоминание о том, что деньги надо зарабатывать. И сущность российского кризиса в отличие от того, что происходит в Дубае, в отличие от того, что происходит в Америке, в отличие от того, что происходит в Китае, в котором тоже был своеобразный пузырь, который заключался в том, что спрос на китайские товары обеспечивался американскими в первую очередь деньгами, а теперь эти деньги исчезли и спрос уменьшается, но производство-то в Китае осталось, но мудрая политика-то в Дубае осталась, она никуда не денется. А у нас не осталось ничего. У нас осталась тундра под Новым Уренгоем, которая, знаете, такая плоская-плоская-плоская, и в этой тундре два вида возвышенностей – одна называется "пупок", это когда вечная мерзлота выперла из земли, а другая называется "трубопровод", это труба-"тысячевка" идет, или на тысячу четыреста, ее сверху присыпали землей, там мох какой-то растет, грибы какие-то растут, но большей частью года там снег лежит, - вот два вида возвышенностей, - и через эту трубу идет газ. И что происходит с этим газом, описать средствами художественного языка экономического просто невозможно, потому что на самом деле, это довольно известная история, что каждый раз сидят менеджеры в "Газпроме" и говорят: "Ой, боже мой, мы это сделали, мы это сделали, что же у нас теперь будет?", а будет то, что на следующий день цена газа возросла на 30 процентов на следующий квартал, и все равно "Газпром" оказывается прибыльный.

И вот теперь мы стоим перед ситуацией, что у "Газпрома" огромные долги, у "Роснефти" огромные долги, у российских нефтяных компаний огромные долги; что стоит российская металлургия, потому что сляб, заготовка, был тысячу двести еще недавно, несколько месяцев назад, а теперь 290. Стоит строительство. А почему стоит строительство? Знаете, очень интересны механизмы, как у нас останавливается строительство. Только что приехала из Вашингтона, там кризис-кризис, я специально даже себе сняла в Вашингтоне – здоровенный котлован строят, роют, чего-то там вывозят. Ничего – кризис, но строят, и по дорогам даже Вашингтона, не самого строительного города на свете, бетономешалки ездят.

А у нас все стоит. Механизм остановки какой? Вот, например, была арматура нужна для строительства, она очень дорого стоит. Она, по-моему, 36 тысяч стоила, сейчас втрое упала. Поскольку она очень дорого стоила, то продавалась она, соответственно, с оплатой через три месяца. Вот, в один прекрасный момент человек, который строит дом, получает звонок от своего поставщика арматуры, и тот ему говорит: "Парень, ты знаешь, мы тебе три месяца поставляем арматуру, пожалуйста, оплати все, и если ты хочешь заказывать снова, то, конечно, цена уже гораздо дешевле, втрое, но делай предоплату". Более того, наш строитель делает предоплату – арматуру не поставляют. Он звонит, говорит: "Что за дела? Я все оплатил, а арматуры нету". Ему говорят: "Нет, вы не оплатили". Он идет в банк – выяснилось, что деньги в банк пришли, а из банка не ушли. Вот это те механизмы разложения экономики, которые действуют в России сейчас.

А что делает правительство в этой ситуации? Ответ: перераспределяет деньги. Вот свежая история, которая появилась, к моему стыду, насколько я понимаю, не в "Ведомостях", а в "Нью-Йорк Таймс", когда к компании, которая называется "Уралкалий" – еще раз, я сейчас ориентируюсь на "Нью-Йорк Таймс" – когда, по сведениям этой газеты, господин Игорь Иванович Сечин 29 октября вызвал к себе владельца "Уралкалия" господина Рыболовлева и имел с ним оживленную дискуссию на предмет экологической катастрофы, которую "Уралкалий" действительно устроил в городе Березняки. Я должна честно сказать, что посреди города гигантская дыра, просто физически дыра, в которую сползает город. Я, кстати, об этом говорила несколько месяцев назад, что, видимо, это действительно одна из крупнейших российских экологических катастроф, потому что там был рудник, там все размыло и туда все сползает. Кто в этом виноват – действительно, надо разбираться. Но вопрос в том, что с этим как-то не разбирались, не разбирались, хотя, бесспорно, в Америке те, кто сделал бы эту дыру, понесли бы гигантскую ответственность, которая вполне могла бы окончиться их банкротством, но вот оказывается, что ровно сейчас, в момент экономического кризиса, находится время для того, чтобы вызвать владельца крупного предприятия и начать разбираться с ним по поводу экологических проблем. Выглядит это довольно странно и исчерпывающе характеризует те методы, которыми мы боремся с кризисом. Перерыв на новости.

НОВОСТИ

Ю. ЛАТЫНИНА: Добрый вечер. В эфире Юлия Латынина. Мне пишут по СМС, что "танки "Т-34" образца 1944 года до сих пор вкопаны на границе с Китаем, ничего там не изменилось, они только окончательно заржавели, и колючку местные на металлолом сперли". Не знаю, врать не буду. Сама этих вкопанных танков не видела, хотя, если честно, очень хочется, и даже планирую туда поездку. Мне рассказывали несколько замечательных историй – опять рассказывали; за что купила, за то и продаю. Одна из этих замечательных историй называется "Ванна в монгольской степи". Ванна вот почему. Едут русские ребята по этому району и вдруг видят ванну посреди степи, потом еще одну, потом третью. Потом, наконец, они встречают бурят, которые там кочуют, спрашивают, откуда ванны, и выясняется, что полностью разграбленный военный городок, из него вообще все сперли, а ванны поставили посреди степи, чтоб поить скот. Знаю также ряд замечательных историй про то, как китайцы платили за российский металлолом, в том числе и российским военным, - не хочу вдаваться в детали, - и сильно подозреваю, что этот металлолом был с гусеницами и с башнями. И просто не совсем понимаю, физически как посреди этой степи танк, который сколько-то весит и имеет некую материальную ценность в виду металлолома, может остаться, когда его никто не защищает от растущей китайской экономики.

Меня просят прокомментировать Никиту Белых, который согласился на Кировское губернаторство. Променял, кто-то написал мне что-то насчет права первородства и чечевичной похлебки. Вы знаете, господа, я сначала посмотрю, какой из Белых получится губернатор, а я надеюсь, что губернатор из него получится несколько лучший, чем из окружающих. Впрочем, не буду глубоко заглядывать. Обещаю вам, что постараюсь, когда станет известно, что у Белых происходит, туда съездить и посмотреть, потому что, видите ли, будем говорить честно, Белых политик. Политики оппозиционной в России не может быть по определению. Не может быть оппозиции при Анне Иоанновне. Это не значит, что при Анне Иоанновне нельзя принести в народ хорошее, доброе, вечное. Но это нельзя делать с помощью политических партий, поскольку оппозиционная политическая партия по определению является маргиналом. Она по определению является маргиналом, потому что ее никто не поддерживает, потому что тот бизнесмен, который ее поддерживают, получит хлыстом по голове. А, значит, Никита Белых будет гораздо более содержателен, чем в качестве оппозиционера, если он сможет что-то хорошее сделать и показать, что либералы действительно могут что-то хорошее сделать. К тому же обвинять Никиту Белых в том, что именно он развалил демдвижение, нанес ему последний удар – ну, это, знаете, как та курица, которая выпила воду на плотине. Там было чего разваливать?

Опять же, спрашивают меня о перспективах освобождения Алексаняна под залог в 50 миллионов рублей. Вы знаете, я должна честно сказать, что это одна из немногих вещей, которая меня очень сильно резанула по сердцу: не само освобождение обещания под залог, а комментарии, которые посыпались, что, дескать, Алексанян не может собрать 50 миллионов рублей или ему это будет трудно. Ну, ребята, так нельзя. Есть власть. Она делала мерзейшую вещь: она держала смертельно больного человека прикованным к постели. Она его готова выпустить. Ну, не пинайте вы ее за то, что она его готова выпустить. Ну, если вы имеете дело с такой властью, в тот момент, когда она идет на компромисс, каким бы маленьким, с мушиную головку, этот компромисс не был, она же ведь никогда дальше на компромисс не пойдет. Да, вы имеете дело с людоедом. Хорошо, похвалите людоеда за то, что он кого-то в этот раз не съел. Честное слово, неужели, правда, кто-то поверит, что у друзей, у знакомых Алексаняна не найдется 50 миллионов рублей, чтобы выпустить его под залог?

"Вы не совсем правы по поводу Березняков, - пишут мне. – Провал в Березняках находится не в центре города, а на его окраине". Ну, вы знаете, врать не буду – не была. Но я к тому, что при всем том, что неправильно, что в центре города произошла экологическая катастрофа –я действительно думаю, что, может быть, это одна из крупнейших российских экологических катастроф, которая произошла – то в Соединенных Штатах, еще раз повторяю, за то, что произошла эта экологическая катастрофа, деньги и выгоду какую-то получили бы жители города, которые обратились бы с коллективным иском против "Уралкалия". А здесь, видимо, пострадавшим является Игорь Иванович Сечин, который вызывает господина Рыболовлева на очень значительное время на разговор. Вот, собственно, и вся разница между Россией и Америкой.

Спрашивают меня, особенно в связи с моим пребыванием в Вашингтоне, что будет с внешней политикой Америки в отношении России, как она изменится во время Обамы. Ну, я могу честно вам сказать, что могу ответить на этот вопрос и не ездя в Вашингтон. Ответ заключается в том, что Россия не входит в список приоритетных угроз для США. В этот список входят Афганистан, Иран, Ирак – где ситуация уже лучше, прежде всего разваливающийся Пакистан, входит Китай. А Россия – в общем, отношение у людей такое, что это некие заднескамеечники, которых не следует слишком раздражать, чтобы они не мешали решать реальные проблемы с тем самым Ираном и Ираком. Потому что, скажем честно, Россия довольно успешно, даже очень успешно, тут можно снять шляпу, занимается политическим шаромыжничеством, занимается созданием проблем вместо их решения.

Почему, допустим, у нас так озабочены в России некоммерческими организациями, которые якобы должны тут устроить "оранжевую революцию", чего-то развалить? Это как у Сталина. Почему Сталин был озабочен шпионами? Потому что на Западе было очень много шпионов Коминтерна, и Сталин думал: "Господи, если у нас столько шпионов на Западе, то сколько же Запад засылает шпионов к нам". Вот не секрет ни для кого, что американские так называемые "мыслительные тэнки", в них есть значительное, если не очень большое, количество людей, которые получили контракты, в результате которых пришли к интеллектуальному, глубоко интеллектуальному выводу о том, что дело не в Путине, а в России. Что Россия – это вообще такая дремучая страна, которая тысячами лет не хочет свободы. А Владимир Владимирович Путин очень хороший, это просто Россия не хочет свободы. И хочет Путина. А он хороший. И Америка к выводам этих ученых относится совершенно равнодушно. Есть люди в правительстве, которые прекрасно понимают, как обстоит дело. Есть журналисты, которые, как ни странно, гораздо более независимы, потому что лоббист из "тэнка" получает деньги по контракту – не важно, с Россией, с Саудовской Аравией, там же открыто можно лоббистское соглашение заключить; наоборот, это тайно нельзя сделать – а журналист получает деньги от читателей газеты, таким образом он вынужден писать то, что есть. А если он слишком часто будет писать не то, что есть, то у него просто не будет читателей и его уволят.

И вот интересно для меня то, что с этим политическим шаромыжничеством Америка никогда бороться не будет, и это прекрасно у нас во власти понимают. Она не будет играть с шулерами в их игру. Она не будет заниматься счетами наших чиновников за рубежом. Потому что это мелко, потому что это неинтересно, она не будет устраивать охоту на ведьм и разбираться, кто от кого получает деньги – кто консультирует саудитов, а кто консультирует Россию. Она будет совершенно равнодушно относиться, если вот этот "тэнк" или "Вашингтон Пост" опубликуют какую-то статью, которую потом здесь переведут, в России, и расскажут, что, вот, наконец, да, Америка признала российскую правоту в российско-грузинской войне. Проблема заключается в том, что Америка будет решать свои проблемы, прежде всего внутренние проблемы, а Россия будет проблемы создавать, причем в основном чужие проблемы. Какие проблемы будет создавать Россия – достаточно сложно, потому что, как я уже сказала, мы не Советский Союз, мы не представляем из себя реальной угрозы, и кроме того, в отличие от Советского Союза, российские чиновники имеют недвижимость за рубежом и счета, видимо, за рубежом, и достаточно сложно представить, что их будут принимать всерьез, когда они рассказывают, что они по чему-то там в Европе долбанут ракетами. Ну, по какой, собственно, недвижимости в Карловых Варах эти люди долбанут ракетами? То есть все те проблемы, которые Россия может создать, они немножко ниже тех проблем, на которые могут обратить серьезное внимание.

Один из очевидных ответов создаваемых проблем – это Украина. Насколько я понимаю, процентов едва ли девяносто усилий российской внешней политики сейчас приходится именно на Украину. Там будет большой объем вмешательства, там на Украине бардак, причем бардак, созданный самими украинскими политиками. Последний раз, когда Ющенко приезжал в Вашингтон, он, вы думаете, о России говорил или он о чем-то говорил? Он говорил только о Тимошенко. У него было первое слово Тимошенко, какая она плохая, второе слово Тимошенко, какая она плохая, третье слово Тимошенко, какая она плохая. Заметим, например, что в рамках этой вражды Ющенко и Тимошенко "Нафтагаз" Украины перестал получать деньги от потребителей. А он перестал получать деньги от потребителей в значительной степени потому, что губернаторы не платят денег, губернаторов контролирует Ющенко, а Ющенко совершенно не надо, чтобы за газ платили "Нафтагазу" Украины, потому что если "Нафтагаз" Украины не будет получать денег, то правительство Тимошенко будет иметь плохое лицо; то окажется, что газ, за который отвечает Тимошенко, вот, она не смогла справиться с заданием. Такое впечатление, что главные усилия Ющенко и Тимошенко направлены на то, чтобы создать проблемы друг другу. При этом Тимошенко использует для этого Москву, Москва думает, что она при этом использует Тимошенко, и в рамках такого бардака некоторых минимальных усилий достаточно, чтобы если не забрать Украину под российский контроль, это, видимо, невозможно, то устроить там такой бардак, что мало не покажется. Еще раз, проблемы легче создавать, чем решать.

Второй катастрофический сценарий, на мой взгляд, того, что может сделать Россия, сразу честно скажу, что он мне кажется, скорее, литературным, но я его обсуждала как раз с корреспондентом "Коммерсанта" Дмитрием Сидоровым в Вашингтоне, но мы, скорее, зубоскалили на эту тему, это если Россия существенно, опять же, вмешается в момент падения цен на нефть в политику на Ближнем Востоке, ну, прежде всего сделает что-то такое, что заставит, например, Иран перекрыть Ормузский пролив с соответствующим повышением количества бардака в мире и цен на нефть. Еще раз повторяю, нам это выгодно, чтобы нефть подорожала, хотя дороговизна нефти происходит не столько от спроса на нефть, сколько от общего уровня развития экономики. То все равно, если бы такой вариант осуществился, я бы, скорее, аплодировала искусству российской внешней политики, потому что это в значительной степени похоже на тот сценарий, который Иран и Саудовская Аравия осуществляют в Ираке. Они ж там тоже подначивают террористов, чтобы те взрывались в Ираке, чтобы цена на нефть была высока. Ну, маловероятно, что в этой игре мы сможем переиграть таких двух замечательных игроков, как Саудовская Аравия и Иран.

Мне задают очень интересный вопрос о том, что произошло в России с ценами на авиатопливо и на бензин, и почему цены на бензин в Америке упали, а они упали там, по-моему, раза в три, а в России они понизились на рубль? Ну, это, к сожалению, один из хороших примеров разницы того, как функционируют российская и американская экономика, потому что цена на нефть упала и, соответственно, цена на бензин в Америке упала; а в России цена на нефть упала и, соответственно, нефтяные компании компенсируют за счет потребителя на внутреннем рынке те проблемы, которые они имеют на внешнем. То есть мы видим страшную вещь, что в то время, как в Америке после того, как пузырь лопнул, цены падают, а в России люди, которые не зарабатывают деньги, а получают ренту, поскольку они эти деньги не зарабатывают, они эту ренту хотят продолжать получать и получают ее любыми способами. В этом смысле, конечно, не нефтяные компании самое страшное, а, наверное, чиновники, потому что в условиях, когда у чиновников аппетиты остались прежними, а количество рублей упало, доля денег, которую возьмет чиновник из каждого заработанного рубля, неизбежно должна возрастать.

Что же касается цен на авиакеросин, то они в России действительно упали. И напомню, что летом возрастание цен на авиакеросин сыграло существенную роль в гигантских проблемах российских авиакомпаний и просто в банкротстве "Эйр Юнион", который вдобавок вообще растащили на части. Но, вы знаете, когда я беседовала с авиационщиками, а это было уже давно, несколько месяцев назад, я хочу вам рассказать историю, которая меня совершенно потрясла. Это история о том, что такое регулирование на самом деле. Дело в том, что в мире существует, как мне сказали, два вида авиационного топлива. Вернее, это совершенно одно и то же авиационное топливо, а дав стандарта. Один называется "Джет Эй", а другой, собственно, наша российская смесь. И наша российская смесь отличается от авиационного стандарта западного – с точки зрения сгораемости оно вообще ничем не отличается, то есть когда иностранцы прилетают к нам, они заправляются нашим российским брендом, когда мы прилетаем туда, мы заправляемся "Джет Эй", но проблема заключается в том, что чуть больше в нашем бренде серы и, соответственно, никто из иностранцев никогда не будет импортировать наш бренд на Запад. Соответственно, оказывается, что тот авиационный керосин, который вырабатывают наши заводы, они и так вырабатывают на тонну нефти керосина гораздо меньше, чем на Западе, потому что у нас ниже глубина переработки нефти, эта проблема, кстати, касается и бензина; так вот мало того, что он и так объективно получается несколько дороже, так он, получается, еще и невзаимозаменяемый с Западом, его на Западе никто не покупает. И когда возникли проблемы с регулированием цен на российское авиационное топливо, то что произошло – пришли с проверками в авиакомпании, пришли с проверками в аэропорты. Классический российский способ – придти с проверками.

А что надо было в числе прочего? Нужен был гораздо более тонкий, более интересный механизм регулирования, заключающийся в том, что надо было унифицировать стадарты топлива, надо было сделать так, чтобы наше топливо, хотя бы теоретически, могло бы продаваться на Западе. Это очень тонкий момент, потому что это вещи, которые государство обязательно должно делать, обеспечивать равную инфраструктуру и равные правила игры для всех; вещь, которую государство не должно делать – не должно заниматься проверками. У нас государство не делает первое и делает второе.

Меня просят прокомментировать статью в газете "Ведомости". Очень интересная статья, просто она имеет прямое отношение к тому, о чем я здесь уже говорила и писала. А именно об истории, которая произошла с компаниями Уильяма Браудера, владельца фонда "Хермитедж Фондейшн". Напомню, что Уильям Браудер после того, как его выгнали из России – у него были проблемы с российскими властями, он пытался разобраться с тем, кто владеет "Сургутнефтегазом" – а Браудер, это вообще такая помесь, как сказать, помесь Жириновского и Кеннета Дарта, это такой известный человек, блестящий, на мой взгляд, финансовый авантюрист, я не могу его назвать ни в коем случае мошенником, поскольку он был уважаемый инвестор в российские акции, но вполне подходит под определение "гринмейлер" – то есть человек, который занимается шантажом компаний. На Западе это делают по одним схемам, а в России Кеннет Дарт, конечно, главным образом "гринмейлир" российские компании крупные государственные от лица миноритариев. Так вот, после того, как он вынужден был уехать из России, выяснилось, что некоторые оболочные компании, через которые он покупал акции и, конечно, эти компании использовались для того, чтобы уходить от налогов, в ходе обыска их печати и документы были изъяты, сами компании с изъятыми печатями и документами были перепроданы каким-то непонятным лицам, после чего к этим компаниям были предъявлены липовые иски, и по этим липовым искам образовались убытки, и из-за этих убытков уже новые владельцы компаний пришли в налоговую инспекцию и получили гигантские налоговые возвраты – 5,4 миллиарда рублей.

И вот сейчас, как написали "Ведомости", оказывается, что такая же штука произошла с "Реннесанс Капиталом", нашим крупным инвестиционным банком, только у него был немножко другой механизм. "Реннесанс", он вот эти использованные им компании сдал в специальную убойную фирму, которая просто занимается ликвидацией такого рода однодневок. И там, видимо, эти однодневки тоже кто-то перекупил и тоже использовал для такого же налогового возврата. И меня совершенно потрясла статья в "Ведомостях", потому что это был тот редкий случай, когда в "Ведомостях" опубликовали абсолютно несправедливую статью. В "Ведомостях" опубликовали статью, из которой получалось, что якобы "Реннесанс" имел отношение и к тому, что случилось с Браудером, и к тому, что случилось с "Реннесансом". Ну, это все равно как если б ограбили двух миллиардеров по одинаковому сценарию, и кто-то бы сделал вывод, что один миллиардер ограбил первого. Совершенно очевидно, что люди, которые распотрошили однодневки и "Реннесанса", и Браудера, имели гигантский административный ресурс, потому что схема возвращения на следующий день налогов после обращения в налоговую инспекцию по совершенно липовому поводу, невероятна. Она предполагает, во-первых, что люди какой-то ресурс имеют, а, во-вторых, означает, что эти люди не имеют никакого отношения собственно к фондовому рынку, потому что понятно, что если бы "Реннесанс" оптимизировал свои налоги, если б он хотел вообще их не платить, он бы их вообще не заплатил. Понятно, что кто-то другой эти налоги утащил.

И меня страшно встревожила эта статья, могу сказать честно, потому что я в ней увидела потенциал нового наезда на российский бизнес, который заключается в следующем: у меня очень большие вопросы, почему Браудер стал заниматься историей о том, что кто-то утащил у него компании и по этим компаниям сделал налоговый возврат. Дело в том, что у Браудера утащили пустые пакеты из-под молока, которые он выкинул на помойку. Какое Браудеру дело? Браудер стал заниматься этим, потому что он получил удобный предлог шантажировать российское правительство. Потому что это совершенно невероятная ситуация, когда человека мало того, что выперли из России, так потом у него украли компании и этими компаниями украли налоги. Понятно, что ни одна другая российская компания, которая попала в такую же ситуацию, не будет пищать, потому что это не ее дело, она не будет связываться с тем, кто это сделал. И вот сейчас в ходе разборок получится, как мне кажется, что российские компании будут вынуждены накапывать, извиняюсь, дерьмо на Браудера, Браудер будет кричать все больше и будет закладывать их в схемы возврата налогов, и в результате российские власти получат гигантский повод, гигантский рычаг для наезда на весь инвестиционный банковский бизнес, который и так в очень плохом положении. Я с удивлением наблюдаю за этой игрой, которую один отдельный гринмейлер господин Браудер ведет не только со всей Россией, но и с российскими инвестиционными банками. До встречи через неделю.