Код доступа - 2008-07-26

Ю. ЛАТЫНИНА: Добрый вечер. В эфире Юлия Латынина. Телефон прямого эфира 363-36-59, смс-ки 985-970-45-45. Сначала, конечно, несчастная история, несчастный случай, случившийся с компанией «Мечел». Собственно, предыстория несчастного случая такая. Дело в том, что компания «Мечел» у нас углеизбыточная по своим активам, т.е. у нее есть металлургические активы, тот же самый завод «Мечел», есть очень много угля, причем, как угля, который она купила и который только предстоит добывать. Недавно она выложила большое количество денег, 2,5 млрд долларов за крупные пакеты "Эльгауголь" и «Якутуголь". «Эльгауголь» еще тоже надо добывать, и теперь, когда капитализация компании упала, не совсем понятно, кому эти пакеты могут достаться. У нее есть существующие активы в южном Кузбассе, которые поставляют уголь, поскольку его не хватает на Новолипецкий и Магнитогорский металлургические комбинаты.

Поскольку все цены в России растут, в том числе и на сталь, то этим комбинатам было бы выгодно, если бы цены на уголь были зафиксированы. А соответственно, владельцу углеизбыточных активов г-ну Зюзину, владельцу компании «Мечел» выгодно, чтобы они продавались по спотовым контрактам, потому, что очень хорошо известно в мире стальном, что угольные активы могут быть не только источником доода, но и способом забирать другие компании, в частности, знаменитая угольная война, разразившаяся несколько лет назад, ещё в начале прихода Путина между Магниткой и Евразом. Как раз тогда и строгалась стратегия Евраза, что он лишит Магнитку угля и заставит ее стать на колени и сдаться. И действительно, г-н Зюзин, пользуясь своим преимуществом последние несколько месяцев, во-первых, диктовал спотовые цены, что было удобно ему и, естественно, неудобно владельцам металлургических комбинатов, которые гораздо крупнее его олигархи, гораздо больше весят у В.В. Путина или И.И. Сечина, который у нас курирует промышленность. А с другой стороны пытался забрать разные мелкие металлургические активы, например, Губаху, которой некуда было деться. Понятно, что это не Губаха ходила к Игорю Ивановичу.

Я просто говорю, что это была вот такая мелкая промышленная война, которая шла во вполне достойных рамках, и в какой-то момент металлургические короли пришли к Игорю Ивановичу Сечину и продали ему идею, что надо заключать долгосрочные контракты для того, чтобы инфляция стала меньше. Вот материалы для этого совещания были приготовлены. Как известно, Зюзин не явился на совещание. Я думаю, что Путину еще доложили, что, мол, вот он манкирует. А дальше случилось то, чего не ожидали все участники, потому, что Владимир Владимирович заявил, что раз Зюзин не явился, болезнь есть болезнь, значит придётся к нему доктора послать и зачистить все эти проблемы. Обещание Владимира Владимировича послать доктора к Игорю Владимировичу Зюзину обвалило капитализацию компании на 30%, лишило Зюзина 5 млрд долларов, потянуло за собой весь российский фондовый индекс. И почему-то у нас все задаются вопросом, а сколько это будет стоить Игорю Владимировичу Зюзину? По-моему, вопрос совершенно неверный. Сколько это будет стоить инициаторам всего этого прекрасного процесса? Новолипецкому и Магнитогорскому металлургическому комбинату.

Это называется «волка на собак в помощь не зови», потому, что сейчас же придут и к ним. Это главный способ любых чекистских решений вопроса. К тебе человек обращается с вопросом, ты решаешь вопрос так, что этот человек потом ещё пять раз даст, чтобы вопрос не решался. Ладно, не надо! Потому, что, простите, столько, сколько эти ребята выплатили, выплатят или сэкономят на зюзинском коксе, да они за эти дни в капитализации потеряли уже больше. То есть, что в этой истории самое страшное? Я говорила на прошлой неделе об эффекте шестой ложечки, о том, что если начальник не умеет справляться с порученной ему проблемой или не является компетентным в этом вопросе, то он начинает пересчитывать ложечки на свое столе, устраивать разносы сотрудникам, выяснять, сколько стоит в стране керосин, по какой цене продается уголь металлургическим комбинатам, что не есть сфера компетенции ФСБ, которая готовит по этому поводу докладные записки премьеру. Пусть эти экономические агенты сами договариваются.

Немножко странное впечатление. Понятно, когда президент в первый год своего правления вдруг обнаруживает, что у него в стране по заниженным ценам продаются оффшорные компании что-то там. Но если это происходит на восьмой, точнее, девятый год правления Владимира Путина, и если вопрос ставится о какой-то небольшой угольной компании, то, может быть, Владимир Владимирович поинтересуется у своего друга Геннадия Тимченко, почему его швейцарская компания «Ганвар» имеет 70 млрд долларов дохода с продажи российских нефтяных ресурсов? Ну, вот, собственно, самое страшное во всем этом, что во все время своего президентского правления Путин пытался показать, что дело ЮКАСа – исключение. Когда к Путину приходили с какими-то промышленными проблемами, как правило, он или просто мирил враждующих, или, что чаще, в результате враждующие продолжали враждовать, их зависимость от Кремля увеличивалась, но наружу это не выходило. Сейчас премьер Путин уже вторую неделю подряд, потому, что на прошлой неделе была история с авиационным керосином, пытается показать, что он активно управляет экономикой и определяет всё: от цен на керосин, до цен на коксующийся уголь.

Но вот вопрос: что случилось с ценой на керосин? Она понизилась после распоряжения Путина? Нет. И это очень важно, потому, что если произойдет еще несколько таких историй, которые ни к чему не приведут, кроме кратковременного падения котировок и возбуждения уголовных дел на компании, станет очевидно, что премьер Путин не обладает достаточной властью чтобы контролировать цены. А может быть, чтобы делать ещё кое-что. Ведь согласитесь, это очень важно. В прошлом, когда Путин был президентом, мы видели несколько случаев, когда президент Путин приказывал своему окружению отстать от компании, а они не отставали. Например, так была разрушена компания «Волготанкер». Хотя Путину доложили, что Ходорковского в ней нет и Путин, вроде, попросил оставить в покое. Путин в свое время начертал на Домодедовском аэропорту, принадлежащему г-ну Каменщику, что бы аэропорт не трогали. Аэропорт продолжали трогать. То есть, окружение президента игнорировало его великие распоряжения.

Вот очень интересно, что произойдет с «Мечелом», потому, что если с ним не произойдет ничего, кроме падения акций, то ведь понимаете, а это очень легко, потому, что г-н Зюзин сейчас побежит за защитой к президенту Медведеву. У президента Медведева или у окружения президента Медведева нет никаких причин что-то предъявлять Игорю Владимировичу Зюзину, потому, что, еще раз я повторяю, это не человек, который приобрел что-то в результате, как говорят, неправедной приватизации, это человек, который в шахте с самых своих младых ногтей, кстати, он когда-то, еще, по-моему, при советской власти, попал под завал, там его соскребли со стен, собирали по кускам, он сам себя собрал, то есть, человек, который сам себя сделал.

Это человек, который заплатил большие деньги за «Мечел», это человек, который заплатил огромные деньги только что за крупные угольные активы. И согласитесь, это совершенно неприлично, если эти крупные угольные активы отберет какая-нибудь государственная компания и не заплатит за них деньги. И всё это произойдет из-за высказывания президента Путина. Это уже Гаага, потому, что если Ходорковскому надо доказывать, что президент Путин как-то принимал участие в судьбе компании ЮКОС и к тому, чтобы Ходорковский оказался в Краснокаменске, а нефть ЮКОСовская стала экспортироваться через фирму Тимченко. То здесь ничего не надо доказывать, здесь просто по телевизору всё видно.

Ещё одна замечательная история, с которой я, собственно, хотела начать свою программу, если бы её не перебила история с «Мечелом». История, которую мало кто заметил, а которая, на самом деле, очень важна для понимания того, что происходит в России. Её, практически, никто не заметил, только газета «Коммерсант» на этой неделе сообщила, что в Монако арестован крупный финансовый мошенник Евгений Двоскин, который разыскивается США. Он пользовался так же фамилиями Слускер, Соускер, Слушке, Шустер, Альтман, Лозин и Козин и т.д. Ещё Белка и Стрелка, видимо. И вот этот вот Лозин, Козин, Альтман и Слускер, единый в пятнадцати лицах, его сейчас, видимо, выдадут США и он в США разыскивается, как финансовый мошенник. Что в этом самое замечательное?

Я хочу вам напомнить историю, очень крупно прогремевшую несколько месяцев назад, когда следственный комитет при Прокуратуре, внимание! Не путайтесь в следственных комитетах, изъял у следственного комитета при МВД несколько уголовных дел, связанных с отмыванием денег, причём, все диву дались, потому, что это вот такая новая форма рейдерства. Раньше захватывали заводы, а теперь, как источник наличности, прямо уголовные дела. Представьте, какой-нибудь несчастный следователь в следственном комитете при МВД. Но какое это денежное дело об обналичке! Вот он сидит, сидит, сидит, роет, потирает руки, тут бац! Враждебный захват! И дело уходит совершенно постороннему человеку. Так я, собственно, о чем? Это был грандиозный эпизод войны двух наших силовых кланов. Причем, очень денежный. Я считаю, что там просто миллионы долларов поделили. И были изъяты все эти дела следственным комитетом при Прокуратуре в результате заявления г-на Двоскина, он же Слускер, он же Соускер, он же Слушке, он же Шустер, он же Альтман, он же Лозин, он же Козин и т.д., который в данном случае почему-то следственный комитет при Прокуратуре к нему прислушался.

Причем, это ещё не всё. Дело в том, что вот это заявление пострадавшего Двоскина было принято, я смотрю, 23 ноября 2007 года и в рамках всего этого всё это изымалось. А уже 5 декабря, спустя несколько дней, г-н Двоскин, с какими-то охранниками, которые показали какие-то корочки, зашёл в банк, который назывался «Интел-финанс», в приемную к его руководителю г-н Завертяеву и начистил ему морду, т.е. проломил ему голову рукояткой пистолета, отбил ему почки. «Скажи спасибо, - я цитирую по газете «Коммерсант», - что отправляем тебя в больницу, а не в кювет». После чего г-н Завертяев оказался в больнице, а через банк стали «мыть» деньги. Сразу скажу, что это версия г-на Завертяева, который умалчивает о том скромном моменте, что, всё-таки, банк г-на Завертяеву принадлежал не полностью, видимо, он в нём владел где-то 15%, т.е. Двоскин и компания 85% банка купили, а г-н Завертяев что-то там выступал и ему попало рукояткой пистолета по голове от человека, по заявлению которого только что следственный комитет при Генеральной Прокуратуре изъял несколько уголовных дел по обналичиванию денег.

И вот, через этот банк, председателю которого попало рукояткой по голове, стали отмываться деньги. Сколько он там говорит, что… 600 млн рублей отмыли. Это очень интересная история почему? Вот там они, американцы, разыскивают г-на Двоскина. А у нас г-н Двоскин, пользуясь неприкосновенностью, как заявитель следственного комитета при Прокуратуре, по его указанию изымаются уголовные дела, вернее по его жалобе. Он расхаживает спокойно и даёт кому-то там рукояткой пистолета по голове. Короче говоря, полная картина того, как у них и как у нас. У нас – это правильное государство, а у них – это однополярный мир, если вы не знаете. Это к чему история? Есть некоторые потрясающие особенности нашей правящей элиты. Они заключаются в том, что когда эти люди берут себе кого-то в качестве доверенных агентов, то иногда это оказывается г-н Могилевич. Но почему г-н Могилевич, которого разыскивает вся Америка? Который в списке преступников чуть ли не пятый после Бен-Ладана?

Видимо, г-н Могилевич потому, что когда человек заляпан, то считается, что никто за него не заступится, в отличие от Ходорковского. Это принцип ФСБ, принцип КГБ, удобнее делать дела через тех, кто у тебя на крючке, а не через нормальных бизнесменов. Вот существовала скандальная ситуация, когда г-на Могилевича разыскивали США, а фирмы, которые, как подозревали в США, имеют отношение к г-ну Могилевичу, это, прежде всего, фирма "Юралтрансгаз" и затем фирма «РосУкрЭнерго», они торговали с помощью России туркменским газом. И даже фирма «Юалтрансгаз», зарегистрированная в венгерском посёлке Чабды с уставным капиталом в 12 тыс. долларов, она получила право на экспорт туркменского газа после того, как президент Путин встретился с Туркменбаши и подписал с ним соглашение об отказе от двойного гражданства, т.е. фактически передал Туркменбаши в рабство 140 тысяч российских граждан для того, что бы не «Газпром», заметьте, не Россия, а «Юралтрансгаз» имела возможность экспортировать туркменский газ.

Точно такая же история случилась недавно в Испании с господами, арестованными Петровым и Малышевым. Казалось бы, просто арестованы какие-то мелкие бандиты. Но тут же из Испании понеслись какие-то слухи, что на дне рождении у Петрова за некоторое время перед этим была чуть ли не вся питерская элита. И г-н Малышев тоже связан с упоминавшимся здесь г-ном Двоскиным. И, наконец, сам г-н Двоскин, он же Слускер, он же Соускер, он же Слушке, он же Шустер, он же Альтман, он же Лозин, он же Козин. Там они разыскивают его за мошенничество, а здесь у нас он сотрудничает со следственным комитетом при Генеральной Прокуратуре. Напомню, что сейчас сфера обналички очень грязная, она приносит от 6 до 10% обнала, считается, что она сейчас почти целиком контролируется ФСБ или иногда иными следственными органами. Те люди, которые в ней работают, сейчас очень часто опрокидывают банки, убегают с деньгами, это большая проблема. После этого ни следов, ни концов, потому, что с того момента, когда в этот бизнес пошли правоохранительные органы, кидки участились. Некоторые люди, которые раньше этим занимались, вышли из бизнеса с мотивировкой, что «вы знаете, сейчас туда пойдёт ФСБ, сейчас будут опрокидывать банки и убегать с деньгами».

Вот самое интересное, это то, что будет рассказывать американцам Двоскин, он же Слуцкер о том, кто был его крышей, кому он платил, о том, чьи деньги он отмывал. Но, в принципе, понятно, деньги отмывались любые клиентские. Тут гораздо интересней, кто был у него крышей и как эти самые американцы будут приезжать к этой самой крыше и рассказывать ей о совместной борьбе с терроризмом или отмыванием денег.

Телефон прямого эфира 363-36-59, смс-ки – 985-970-45-45. И говорите, Вы в эфире. 363-36-59, смс-ки – 985-970-45-45. Говорите, Вы в эфире.

СЛУШАТЕЛЬ: Алло!

Ю. ЛАТЫНИНА: Да, я Вас слушаю.

СЛУШАТЕЛЬ: Юлия, добрый день. Это Максим из Санкт-Петербурга беспокоит. Вопрос такой. Вы упомянули про ситуацию с Петровым и Малышевым. Вы не могли бы прокомментировать подробнее эту ситуацию? Испанцы, вроде бы, намекнули, что там возможны варианты всевозможные. Просочилось, в частности, на «Фонтанке.ру» была статья большая.

Ю. ЛАТЫНИНА: Понятно. Ответ – после Новостей.

НОВОСТИ

Ю. ЛАТЫНИНА: Добрый вечер. В эфире Юлия Латынина. Телефон прямого эфира 363-36-59, 985-970-45-45 – смс-ки. Перед Новостями меня Максим из Санкт-Петербурга спросил об аресте в Испании господ Малышева и Петрова. Я это практически не комментировала вот почему. У нас, в основном, тут по верхам гуляли панические слухи о том, что, как всегда, что этот проклятый однополярный мир начинает зачищать наших граждан за рубежом и что это специальная акция спецслужб, направленная против современной российской элиты. Мне так не кажется, грешным делом. Мне кажется, что их арестовали просто потому. Что были сомнения в происхождении их капитала. Но параллельно выяснилось, что, действительно, они продолжают оставаться очень значимыми в российской элите людьми. И эта непонятная приверженность людей, в том числе и питерских, что они почему-то всегда дела, которые можно сделать через приличный Швейцарский банк, не всегда, а часто, иногда делают через таких персонажей, типа как Петров или Малышев.

Что испанцы не очень хорошо понимали, кого они арестовали и не очень сильно разбирались в специфике российской, видно это из того, что они Малышева называли членом тамбовской преступной группировки, хотя он был ее злейшим противником, хотя там, на отдыхе в Испании, они все сдружились. Но несомненно, что показания г-на Малышева, так же, как и показания г-на Слуцкера, я не думаю, что они будут молчать. Они могут пролить некоторый интересный свет на причину того, почему по заявлениям г-на Слуцкера в России изымались уголовные дела.

Самая интересная новость, международная новость этих дней – это, конечно, арест Радована Караджича. Что в ней самое важное? Вот знаете, есть такой персонаж, которого зовут Доку Умаров. Считается президентом Ичкерии. Надо сказать, крайне неприятный персонаж. И не потому, что он лидер боевиков, которые бегают в горах. Исторически Умаров попал на войну за независимость после того, как он в Сибири кого-то прирезал при ограблении, в том числе, по-моему, женщину. То есть, это не такой, чтобы парень от сохи, вроде Гелаева, который покинул свое сено, которое он косил, и пошёл воевать. Этот человек ничем значительным в первой и второй кампании не отличился, в отличие от того же Гелаева, который был поразительно храбр, поэтому за ним и шли, в отличие от того же Басаева, который был что угодно, жесток, чудовищен, но был очень храбрый человек. Ну вот, Доку Умаров прошёл обе кампании, поскольку все храбрые погибли, а он уцелел, то он стал президентом непризнанной республики Ичкерии, или как там это там называется.

А вот Доку Умарова вряд ли можно будет взять живым. А если его и возьму, то, во-первых, не живым, а во-вторых, скорее всего, по чистой случайности. Потому, что, какой он ни есть человек, но людей, готовых умереть за него, вокруг достаточно. Самое интересное в Радоване Караджиче – это то, что не нашлось ни одного человека, готового за него умереть. Никто его, судя по всему, так уж особо не прятал. Он был сам по себе, он сам зарабатывал на жизнь, занимаясь каким-то шарлатанством, чем-то он там лечил, наложением рук или чем-то в этом роде. То есть, только в воспалённых головах российских националистов существует этот миф о сербском народе, который угнетён Евросоюзом и потерял своих лидеров. А этот человек, отвечавший отчасти за геноцид, устроенный в центре Европы, у него не было ни поклонников уже, минимальное количество было протеста. Ни защитников, ни подпольной сети, которая его перепрятывала. Когда сербский народ решил, что ему лучше вступать в ЕС, и пришло к власти новое правительство, решило, что пора этого человека выдать. И ничего не шелохнулось.

Это очень важная вещь, потому, что, что происходит с выдачей Караджича? Что происходит вообще с Гаагским трибуналом? Мы вступаем в эру мирового правительства. Мирового правительства не в том дурацком смысле, о котором вещают наши затулины и леонтьевы. Мирового правительства в том смысле, что в течение многих предыдущих столетий было аксиомой в международной политике, что те самые дела, которые характеризуют очень плохого человека, характеризуют очень хорошее государство. Так сформулировал один из лучших французских неоконсерваторов Жозеф де Местр. И вдруг это стало прекращаться, вдруг на вот этих очень плохих людей, которые являются, с точки зрения классической политологии, очень хорошими, успешными правителями, типа Роберта Мугабе, типа Караджича, типа, когда-нибудь Уго Чавеса, вдруг оказалось, что им не комфортно в этом новом мире. Вдруг государства между собой стали договариваться о каких-то способах их судить и их приводить к ответственности.

Стал складываться новый мировой порядок после кончины Советского Союза. Я совершенно не уверена, что этот новый мировой порядок не окажется очередной утопией, а утопия всегда плохо кончается. Я совершенно не уверена, что это прекраснодушное стремление к справедливости во всемирном масштабе не кончится тем же, чем стремление к справедливости в рамках советской России образца 1918 года. Но впервые за много, даже не столетий, а тысячелетий, кардинально меняется что-то в ориентирах международной политики. И людям, которые на совещаниях рассказывают, что к президенту угольной компании надо послать доктора, людям, которые с помощью двоскиных, могилевичей, слуцкеров делают какие-то свои чиновные или финансовые дела, этот новый мировой порядок страшно не нравится. Они называют его однополярным миром. Вот представьте себе, что у вас есть некое сообщество маньяков, которые, скажем, убивают детей. И этому сообществу позволено диктовать правила того, что они будут делать с детьми.

И это сообщество между собой, внутри убивая детей, обращаясь с ними, издеваясь над ними, говорит: «Слушайте, вот эти вот, так называемые, нормальные люди, пытаются построить свой однополярный мир, навязывают нам свои правила игры, подло изобретают различные уголовные законы, чтобы призвать нас к ответственности. А мы хотим жить по своим законам. Мы не хотим жить в однополярном мире, мы хотим продолжать резать детей. И вдруг оказывается, что нельзя. И вдруг оказывается, что тех, кто истязал народ, как это происходит в случае с Радованом Караджичем, за них даже особых заступников нет, потому, что идея геноцида просто потому, что это геноцид, идея воровства просто для того, чтобы набить карманы, в отличие от идеи построения коммунизма или построения всемирного халифата, она не имеет сторонников после того, как у вас карманы стали пустые.

Телефон прямого эфира 363-36-59, смс-ки – 985-970-45-45. И ещё несколько международных событий произошло на этой неделе. Одно из них было совершенно дивным, оно касалось истории, рассказанной газетой «Известия» о прилёте российских стратегических бомбардировщиков на Кубу. Так сказать, наш ответ однополярному миру. Собственно, я сначала обращусь к другим двум историям, которые рассказала газета «Известия». Об одной из них я уже рассказывала на 9 мая. Тогда газета «Известия» опубликовала воспоминания особиста Николая Евдокимова о том, как он Москву спас от сверхпушки. Я тогда достаточно издевалась над этой историей, потому, что под Москвой не было никакой сверхпушки. Более того, та сверхпушка, которая била на 40 км и явно не могла стрелять из-подо Ржева, который был в 200 км. И сверхпушка эта называлась «Дора» и стояла она в Севастополе, и всем известно, где она стояла и сколько она стреляла.

Рассказ особиста содержал совершенно фантастические подробности. Например, он сказал, что они выяснили, что пушка называлась «Большая Берта». «Большая Берта» - это пушка, которая стреляла по Парижу в Первой мировой войне, а не во второй. Кроме того, что у них было подозрение, дело было в 1942 году, о том, что это стреляют ракеты, Фау. Хотя ракеты Фау обстреливали Лондон в 1994 году. Так, на минуточку. В общем, я тогда посмеялась не столько над особистом, сколько над газетой «Известия», понятно, что человеку 93 года, подо Ржевом особисты гнали на убой российских солдат, насаживая их, как раненого медведя на непреодолимую немецкую оборону, там кости до сих пор не похороненные лежат кучами. Человека старого спрашивают, что ты делал подо Ржевом? Ему не хочется объяснять, что он делал. Он говорит: «Я Москву от сверхпушки спас». Газета «Известия» опубликовала, я посмеялась, и ладно. Так нет же! Газета продолжение публикует подвигов особиста. Он, оказывается, под Прохоровкой дневники генерала Шмидта захватил. Дневники вещь известная, но, правда, о том, что их захватил особист Евдокимов никто и никогда не упоминал.

Так вот, я сначала подумала, когда прочла известие про российские бомбардировщики, которые летали на Кубу, уж не особист ли Евдокимов туда полетел, в 93-летнем возрасте. Выяснилось, что нет. «Известия» сказали, что они не полетели, но могут полететь. А потом ещё внесли такое уточнение. Сказали, что была произведена рекогностировка. Для того, чтобы произвести рекогностировку лётчику не обязательно летать на военном бомбардировщике, можно прилететь на транспортном самолёте. Тут я сравнила всё это с событиями Карибского кризиса, с которым, почему-то, это сравнивали другие наблюдатели. И должна вам сказать, что это такой антикарибский кризис. Потому, что, если вы помните, Карибский кризис заключался в том, что мы разместили свои ракеты на Кубе, а когда США стали говорить, что у нас там ракеты, мы это категорически отрицали. Это вообще первейшая задача разведки противника – доказать, что противник чего-то замышляет. А тут и доказывать не надо! Вот они всё сами рассказывают на страницах газеты «Известия».

Мы, говорят, ещё не летали. Но можем полететь. И вообще, мы, может, на транспортном самолёте летали, на пассажирском. Может, мы на скутере приплыли, на яхте. Рекогностировку произвести. Всегда на это люди миллионы тратят, чтобы доказать, что вот этот чувак, который прилетел на транспортном самолете, на самом деле военный летчик. А тут нам всё сами рассказали. Того, кто выдал военную тайну, так его судить надо! Там какого-то Сутягина судят, Данилина судят. Ребята! Того, кто это рассказал, надо судить. Ау! Где там ФСБ? Занимается определением цен на уголь? Короче. Это такая замечательная история того, что представляет из себя сейчас наша внешняя политика. Потому, что самолёты ещё не летали, что они полетят, это вряд ли. Один маленький момент. В этот момент у нас в гостях был незабвенный Уго Чавес, который сразу же, как только услышал про эти самолёты, возбудился и сказал: «Я тоже хочу, чтобы ко мне прилетели». И достаточно было бы ему сказать: «Да», и большой международный скандал был бы гарантирован.

Но ему не сказали «Да». Рассказали, что может быть мы летали на Кубу на транспортных самолётах. То есть, это такой антикарибский кризис, когда страна на самом деле-то ничего не делает, а если и делает, то что-нибудь такое, что, мягко говоря, проходит по разряду «чижика съел». Например, роняет над Грузией невзорвавшуюся ракету. Но потом собираю свистки, доносящиеся из Сената США и говорят: «Вот, они нас не любят! Вот, они нас не любят!» Господи! Но великие державы не роняют невзорвавшиеся ракеты. Великие державы не рассказывают, что у них кто-то на транспортном самолете полетел на Кубу. Великие державы могут сделать любую гадость: ввести войска в Чехословакию, послать неудачный десант в залив свиней. Но про невзорвавшиеся ракеты… этого у них не бывает.

Телефон прямого эфира 363-36-59, смс-ки – 985-970-45-45. И говорите, Вы в эфире.

СЛУШАТЕЛЬ: Здравствуйте, Юля.

Ю. ЛАТЫНИНА: Здравствуйте.

СЛУШАТЕЛЬ: Скажите, пожалуйста, история с «Мечелом». А что делать с владельцами металлургических комбинатов, если с декабря прошлого года цены на металл повысились вдвое за полгода. Что с ними можно сделать?

Ю. ЛАТЫНИНА: Простите, а кому делать?

СЛУШАТЕЛЬ: Да кому-нибудь! Это же невозможно практически!

Ю. ЛАТЫНИНА: Простите, а Вы кто?

СЛУШАТЕЛЬ: Меня зовут Всеволод.

Ю. ЛАТЫНИНА: Нет, нет. Неважно. По должности. Что Вы так переживаете за стальной прокат?

СЛУШАТЕЛЬ: Потому, что я торгую стальным прокатом.

Ю. ЛАТЫНИНА: Аааа! Понятно! И тоже ходите в ФСБ жаловаться по какой цене торгуете?

СЛУШАТЕЛЬ: Я не имею отношения к ФСБ совершенно никакого, ни одного человека, имеющего удостоверения ФСБ в кармане я просто не знаю.

Ю. ЛАТЫНИНА: Нет, ну а что значит «что делать?» Продолжайте торговать!

СЛУШАТЕЛЬ: Это практически невозможно становится уже.

Ю. ЛАТЫНИНА: Ну, тогда искать другую работу. Всеволод! Что я Вам могу сказать? Идея призвать… Ну, хорошо. А почему именно владельцев, торговцев стального проката? А вот заходишь в магазин и видишь, что цены на мобильники выросли вдвое, цены на цемент выросли вдвое. Это называется голландская болезнь. Это называется, когда страна ничего, в общем-то, не производит, не считая нефти и того же стального проката, но денег у нее много и на всё у нее цены растут. Телефон прямого эфира 363-36-59, смс-ки - 985-970-45-45. Меня ещё просят прокомментировать скандал в Башкирии и просят прокомментировать, какие меры президент Медведев сможет предпринять против непокорного президента Рахимова, который противится приходу человека Кремля во власть. Напомню, что там, в Башкирии, случилось. Причем, что случилось в реальности и что случилось по версии СМИ, которые любят к пуговице пришивать пиджак. Напомню.

Был у Муртазы Рахимова, бессменного светлого лидера Башкирии такой доверенный человек, которого звали г-н Хабиров. И вот этого доверенного г-на Хабирова, через которого шло…в общем, шло всё, вдруг решили забрать к Суркову в Москву. Видимо, в приступе опасения за свою власть, Рахимов решил, что Хабирова готовят ему в сменщики. После чего резко обнаружилось, что Хабиров коррупционер, что он продавал должности за столько-то, и вообще, короче говоря, и «чижика он съел», и кошку он в детстве задушил, и ещё должности продавал. Хабирова сняли, завели уголовное дело, если я не ошибаюсь. В СМИ начали раздаваться комментарии, что Рахимов демонстрирует свою непокорность центру и что Дмитрию Анатольевичу Медведеву надо с этим что-то делать. Для начала Д.А. Медведеву надо с этим что-то делать, если бы Кремль собирался Рахимова снимать. Похоже, что тут человек просто сам себе надумал и, соответственно, разобрался со своим подчинённым. Кремль никого особенно снимать не собирался.

Ещё одна замечательная история случилась на этой неделе. Я имею в виду встречу и договор, подписанный между Россией и Уго Чавесом, президентом Венесуэлы, человеком, которого надо было бы придумать, если бы он не существовал, о совместном освоении, совместном сотрудничестве в нефтяной сфере. Когда это всё показывали по телевизору, я, первым делом, подумала, а можно ли России сейчас подписать такой договор, например, с Китаем, о том, что Китай будет нам поставлять пластмассовые стульчики? Или телефоны. Наверное, нет. Потому, что поставка стульчиков или телефонов или унитазов, она уже не регулируется межправительственными соглашениями после того, как мир перестал быть социалистическим. По крайней мере, отчасти. Можно ли подписать какой-нибудь аналогичный документ с Францией или с Америкой? Ответ – нельзя, потому, что это не регулируется межгосударственными соглашениями.

Сейчас это регулируется в порядке частной деятельности во всех странах, кроме тех, где премьер лично пытается регулировать цену на уголь. Второй вопрос, самый интересный. Вспомните-ка, с каким количеством стран мы пытались подписать глобальные соглашения, правда, не о нефтяном, а о сотрудничестве в нефтегазовом секторе, а именно – о трубопроводах. Попытка подписать соглашение на предмет покупки Россией трубопроводных европейских систем, была последние несколько лет краеугольным камнем нашей внешней политики, практически было несколько лет, когда Путин на каждой встрече на Западе говорил, что наша цель заключается в том, что мы вас допустим на месторождение, если вы нас допустите в трубопроводную систему. Почему предпринималась эта попытка, понятно. Представьте себе экономику «Газпрома». А ведь, кто говорит «Газпром», как у Маяковского – говорим «Газпром» - думаем [подразумеваем]«Путин», думаем «Путин» - говорим «Газпром». Представьте себе экономику «Газпрома». 250 отпускная цена. А реальная цена для потребителя европейского – 500. А где разница? А разница в трубе. Надо забрать трубу. Это простейшая логика, направленная на максимизацию финансового потока, которым ты владеешь в данный момент.

То есть, если ты пытаешься максимизировать свою собственную выручку в данный момент – ты покупаешь трубопроводы. А если ты пытаешься играть в стратегические игры – ты инвестируешь месторождение. Хорошо. Мы всё время пытались купить трубопроводы. И самое удивительное, что в начале это получалось. Первоначально с чего всё началось? Ещё при Ельцине шли разговоры о том, что «Газпром» купит часть, кусочек трубопроводной системы Германии. При Ельцине эти переговоры шли, при Вяхиреве они шли, а при Миллере и Путине, соответственно, завершились успехом. И тут произошло нечто необыкновенное, потому, что Путин приехал на подписание договора и прямо в момент сразу после подписания заявил, что Россия стала великой энергетической державой. И дальше произнёс ряд заявлений, которые Европу изумили до крайности. Потому, что с трубопроводами, понимаете, как оно… Вот, представляете, есть вещи, которые можно продавать любому правительству. Например, компьютеры, пластмассовые стульчики, телефоны, стиральные машины и т.д.

Есть вещи, которые чисто теоретически являются оружием или чем-то, что может быть направлено против твоей страны. В частности, это, конечно, трубопроводная система. Россия и «Газпром» при Ельцине пользовались такой хорошей репутацией, что никто не видел проблемы продать им что-то, что может быть использовано, как оружие. Но когда президент Путин после продажи заявил, что это и есть энергетическое оружие, все, конечно, сразу очень напряглись. Примерно, как если человек приходит и просит в спорт-магазине продать ему бейсбольную биту. Почему не продать бейсбольную биту? Наверное, человек собирается играть в футбол. Но если человек, которому продали бейсбольную биту, вдруг встаёт в позу и говорит: «Сейчас я вам всем этой битой врежу!», то вторую ему, наверное, не продадут.

Короче говоря, после этого трубопроводные сети перестали продавать России, сколько Путин не вёл переговоров по этому поводу. Надо сказать, что большинство европейских лидеров, тот же Берлускони, Жак Ширак вполне были готовы пойти Путину навстречу, дорогому другу Володе. Но, все-таки, это представители такой, уже распадающейся, уходящей на пенсию Европы, которым всё равно, что будет с их странами. Но им-то, может быть, всё равно, особенно тому же Берлускони. Но у них есть определенная политическая система, которая не может позволить Берлускони продавать трубопроводы без санкции итальянского общества и определять цены на уголь, массу чего другого не может позволить. И в конечном итоге, несмотря на личные теплые отношения с другом Жаком и с другом Сильвио, и с другом Шрёдером, оказалось, что эти проклятые страны принадлежат-таки к однопорярному миру и трубопровода не могут продать.

Остался только утешительный приз в виде г-на Шрёдера, который пошёл на службу в «Газпром». Собственно, что после этого было? После того, как наша внешняя политика в части приобретения трубопровода, как способа поставить Европу на колени, не удалась, была вторая попытка, попытка создать газовый ОПЕК из стран-производителей газа, в частности, главными двумя производителями газа являются Россия и Катар. И она тоже не очень удалась, потому, что, напомню, в Катаре сначала мы замочили личного гостя, тамошнего эмира Яндарбиева, в общем, по ряду вещей, в том числе, из-за вмешательства американцев, эта попытка тоже не удалась. И вот теперь мы подписали соглашение наконец. С кем? С Уго Чавесом! Это как два шулера сели играть в карты. Почему Чавесу нужны наши деньги? Да потому, что он уже всех из западных партнёров прогнал. Прогонит и наших. Перерыв на Новости.

Ю. ЛАТЫНИНА: Добрый вечер. В эфире Юлия Латынина. Телефон прямого эфира 363-36-59, СМС 985 970-45-45.

И чтобы закончить историю про Венесуэлу, скажу, что на прошлой неделе я говорила, что как-то мы странно дружим со странами. Мы дружим не с теми странами, которые дружат с нами, потому что те страны, с которыми мы дружим, например, Иран, или Северная Корея, или Ливия могут или арестовать нашего гражданина, обвинив его в шпионаже, как Ливия, или уронить на нас ракету, как Северная Корея, или вообще выражаться непотребно, как батька Лукашенко. Но те страны, с которыми мы дружим, это неизменно те страны, с которыми на уровне начальства можно делать бизнес. Вот с Уго Чавесом на уровне начальства можно делать бизнес. С Джорджем Бушем, даже если он глядит в честные глаза Путина и видит в нем замечательного человека, делать бизнес, как выясняется, нельзя. И даже с Сильвио Берлускони не очень получается делать бизнес, потому что хотя сам Сильвио и согласен, но у него еще есть народ, с которым надо считаться.

Алло, говорите, вы в эфире. Здравствуйте.

СЛУШАТЕЛЬ: Уважаемая Юлия, вы наверняка уже освещали вопрос реорганизации РАО "ЕЭС". Я хотел бы высказать вам несколько тезисов, которые, хотелось бы, чтобы вы им соппонировали. Тезисы следующие. Речь идет, когда задумывалась эта реорганизация, о том, что будет конкуренция. Но получается конкуренция между "Мерседесом" и "Запорожцем" изношенным, но этот "Запорожец" вынужден еще, кроме того, давать…

Ю. ЛАТЫНИНА: А можно поконкретнее?

СЛУШАТЕЛЬ: Я конкретно говорю. "Мосэнерго" не может с "Пензоэнерго" соревноваться в электричестве, а обязано давать еще и тепловую энергию, без которой не смогут жить люди. Это первое. Второе заключается в том, что господин Чубайс привлек много инвесторов для того, чтобы переоснастить эти самые станции. Но в этих договорах, насколько мне известно, существуют форс-мажорные обстоятельства, что если не будут отпущены тарифы, то…

Ю. ЛАТЫНИНА: Простите, можно покороче? Вы очень долго задаете вопрос и высказываете соображения. Если можно, коротко?

СЛУШАТЕЛЬ: Коротко заключается в том, что эта реорганизация приведет к тому, что неконкурентоспособные станции или АО, государство вынуждено будет тратить свой Стабилизационный фонд, чтобы люди не остались в холоде.

Ю. ЛАТЫНИНА: Спасибо большое. Вы знаете, после того, как энергогенерирующие предприятия станут частными, я вас могу успокоить, государство на них точно деньги тратить не будет, если, конечно, их не купит кто-то, очень близкий к государству. Пока эти энергогенерирующие компании были куплены некоторые за миллиарды долларов, правда, в ряде случаев эти доллары остались в компании, в некоторых случаях было очень хитро сделано. Но, видите ли, есть такая хорошая традиция у начальников. Если начальник приходит на какую-то структуру, которую ему надо сломать, то почему-то она никогда не ломается у него под руководством, а всегда только растет и крепнет. Вот если приходит господин Устинов на Генеральную прокуратуру, то он всеми силами начинает противиться выделению из нее Следственного комитета и говорит, что это просто все разрушит. А когда господина Устинова назначают из Генеральной прокуратуры министром юстиции, он вдруг всеми силами становится за создание Следственного комитета, потому что это уменьшит власть того человека, который пришел ему на смену. И, я знаю, не только в России. Я пытаюсь понять аналогии, и не помню я аналогий, чтобы пришел человек для того, чтобы разрушить крупную бюрократическую структуру, которая называется РАО "ЕЭС России", и он таки ее разрушил. За это, на мой взгляд, Чубайсу надо поставить памятник. Я вижу, как оживились инвестиции в энергетику. Еще несколько лет назад, когда… Ну, вообще не буду говорить о том, что было когда Чубайс туда приходил, потому что тогда были просто неплатежи и РАО "ЕЭС" был одним из основных генераторов неплатежей, то есть одним из инициаторов расчета "плохими" деньгами вместо "хороших" – долгами вместо денег. Это прекратилось не только благодаря Чубайсу, но и потому что неплатежи во всей российской экономике сошли на нет, но Чубайс этому сильно способствовал. Так вот, еще несколько лет назад не было никаких вообще разговоров об инвестициях в энергетику, потому что куда инвестировать, оно все государственное. Сейчас все бегают, раскупают это дело и пытаются понять, как из этого извлечь доход. Я уже не говорю о том, что эта реформа, может быть, она могла быть произведена чуть лучше, может быть, чуть по-другому, эта реформа, связанная с продажей неэффективной государственной собственности в частную, была проведена в тот момент, когда у нас все остальное собирается в государственную собственность, и все люди, которые занимаются тем, что они объясняют президенту как надо регулировать цены на уголь, сколько должен стоить авиакеросин или почему государственную нефть нужно продавать через компанию "Ганвор", которая принадлежит другу президента и так далее, вот все они специализируются на том, чтобы объяснять, что все это есть восстановление вертикали власти и укрепление России. И, видимо, укрепление России заключается в увеличении количества получаемых чиновниками взяток. И одно РАО "ЕЭС России" пошло в противотренд этому. Ну, действительно, негодяй Чубайс.

Вот замечательный вопрос насчет инициативы господина Нургалиева о введении номеров на велосипеды. Господин Нургалиев, глава МВД, сделал заявление в городе Дубне о том, что мы теперь будем как в Европе, и вот в Европе у велосипедистов есть номера, а мы тоже введем велосипедистам номера и сделаем велосипедистам хорошо. Ну, это замечательная история того, что наше начальство под тем "как в Европе", потому что в Европе ряд других вопросов, не касающихся велосипедистов с номерами, уже решен. В частности, в Европе в отделениях милиции людей не пытают. Когда труп человека приносят, там, знаете, уголовное дело заводят, а не говорят "он сам упал на нож и так семь раз, это самоубийство, пошли вон". Но самое замечательное, что в Европе сначала построили тысячи километров велосипедных дорожек, то есть дали велосипедисту некоторое количество того, благодаря чему он чувствует себя человеком, а потом с него и спросили – номера повесили. У нас почему-то все происходит в обратном порядке. И учитывая, что наша родимая милиция и так… Как сказать… Мы живем в удивительном мире, мы живем в мире, где полностью распалась правоохранительная ткань общества и правоохранители, они иногда вспоминают, что надо расследовать преступления, лучшие из них, я тут ничего не могу сказать, но, понимаете, какая проблема – вот те люди, которые расследуют преступления, внутри этих властных структур являются абсолютными париями, абсолютными изгоями, на них смотрят, как на идиотов, а они сами говорят "почему мы работаем на преступников?", "почему нам указывают, какие преступления раскрывать, а какие – нет?", а девяносто процентов из того, что происходит, мы видим…

Вот вам замечательная история, свежая, мне рассказали, очень комичная, но поставленная, видимо, на поток. Вызывают мелкого предпринимателя с фургончиком в ГАИ и говорят "слушай, ты тут раздавил какую-то "Дэу". Он говорит "да нет, я не раздавил никакую "Дэу". – "Нет, приезжай". Приезжает предприниматель, привозит свой фургончик, ему говорят "ну, фургончик сейчас пойдет на освидетельствование, эксперта, правда, нет, вот поставь его в двухстах метрах от ГАИ и езжай домой". Тут парень понимает, что ему тут фургончик разобьют, пока он поедет домой, звонит в управление собственной безопасности, после чего выходит эксперт, путаясь в показаниях, говорит "ладно, все нормально, иди домой, придешь завтра". А суть всей аферы заключается в том, что, видимо, существует налаженная система у подчиненных господина Нургалиева, которая заключается в том, что кто-то разбился или на кого-то наехали, и если ты не запомнил номер, ты обращаешься в соответствующее ведомство, они пробивают по базе данных фургончик какого-нибудь мелкого частного предпринимателя, то есть такого человека, которому надо откупиться и который просто не будет со всем этим возиться и не индивидуальный владелец, то есть не поднимет шума, вызывают его, ставят его отработанным движением не на опечатанную стоянку, а в двухстах метрах от отделения, и разбивают ломиком фару или что там надо разбить, пока человек ушел. Самое замечательное во всем этом, что, конечно, когда звонят в управление собственной безопасности, то управлению собственной безопасности, видимо, тоже так лениво и оно насчет этого настолько хорошо осведомлено, что оно просто поднимает трубку, звонит в отделение и говорит "ну, ребята, вы там разберитесь, а то человек позвонил". Вот этим в среднем занимается российская милиция, это в мелких своих частях, а не тогда, когда она начинает где-нибудь на Кавказе просто убивать людей и говорить, что они террористы. В этих условиях, конечно, самое верное – заниматься велосипедами. А чем же еще?

Еще меня просят рассказать про акционерный конфликт внутри "ТНК-ВР" и о том, зачем господина Дадли вызывают в прокуратуру. Ну, естественно, господина Дадли вызывают в прокуратуру, насколько я понимаю, потому что его виза истекла, то есть он поэтому явиться в прокуратуру не может. Это очень замечательно, когда одно ведомство вызывает, а другое в это время не дает визу. Убойный прием, я бы сказала. Я уже говорила, что, по моему мнению, конфликт в "ТНК-ВР" ничуть не сводится к истории о том, как нехорошее российское государство, вернее, нехорошие российские акционеры "ТНК", то есть "Альфа" и группа "Ренова", посредством государства имеют бедных, несчастных британцев. Во-первых, я с большим скепсисом отношусь к любой ситуации, когда глава компании, в данном случае Роберт Дадли, не может найти общего языка с акционерами. Это всегда значит, что что-то не в порядке. Не знаю, правда или нет, особенно в свете недавнего заявления Путина на совещании по поводу угольной промышленности о том, где маржа в виде уплаченных налогов, так вот, не знаю, правда или нет, но мне рассказывали – хотя, возможно, это басня, возможно, это слух, уж точно не достоверность – что на встрече президента Путина с одним из российских акционеров "ТНК", которая произошла, причем неоднократно происходила, перед началом акционерного конфликта, потому что разрешение на конфликт надо спросить у Владимира Владимировича, Владимиру Владимировичу жаловались на то, что британцы мешают работать, неправильно все понимают, и в числе прочего пожаловались, что "Владимир Владимирович, мы миллиард долларов налогов просто так переплатили". Говорят, что эта душераздирающая жалоба была встречена в узком кругу с пониманием. Вот я хочу себе представить эту ситуацию: сидит президент и ему жалуются на то, что "мы переплатили налоги". Тем не менее жалоба эта очень существенная, потому что, действительно, человек, даже являющийся главой британской компании, не должен вести себя как британский лох, он должен делать все, чтобы минимизировать расходы компании, и если он живет здесь, в России, он должен играть по русским правилам и устраивать российских акционеров. То есть, еще раз: если у Роберта Дадли конфликт с российскими акционерами, значит, он сделал какие-то ошибки в менеджменте, причем, возможно, достаточно серьезные, которые вовсе не сводятся к тому, что он, там, пару раз уличил российских акционеров в том, что они что-то задорого купили или, наоборот, слишком задешево продали.

Второе обстоятельство заключается в том, что в этом конфликте обе стороны прибегали к административному рычагу. И первой начала компания "ВР", которая еще год назад начала вести переговоры с "Газпромом". Формально это были переговоры по поводу Ковыкты, а в реальности, собственно, о чему думала "ВР", насколько я представляю себе ситуацию: "ВР" думала о том, что пора олигархов в России кончилась, что дружить надо с государственными компаниями, что партнерство в такой форме "половина – англичане, а половина – олигархи" не очень выгодно, а хорошо было бы партнерство в такой форме "половина – англичане, а другая половина – государственная компания, например "Газпром". И "ВР" приходила с этим не только к "Газпрому", "ВР" приходила и к Сечину Игорю Ивановичу – тому же самому Игорю Ивановичу Сечину. И та конфигурация, которая предполагалась, вероятно, означала, что "Газпром", то есть государственная компания, заменяет российских акционеров как партнер "ВР", а "ВР" в свою очередь становится инструментом продвижения "Газпрома" и защитой его интересов на западных рынках. И когда "ВР" вела эти переговоры, на мой взгляд, она сделала три стратегические ошибки. Одна из них заключалась в том, что "ВР" всерьез думала, что для российских акционеров "ТНК" – это финансовая инвестиция, то есть это такая штука, в которую ты выходишь, если тебе за нее предлагают деньги или если на тебя давят. Отчасти это так, потому что любая инвестиция – это финансовая инвестиция. Но совершенно несомненно, что для некоторых акционеров "ТНК-ВР", в частности, для исполнительного директора Германа Борисовича Хана это смысл жизни, это его дитя, так просто не продают. Вторая ошибка, которую сделала "ВР", на мой взгляд, заключается в том, что она по слухам решила, что олигархи кончились, а олигархи вовсе не кончились, особенно сейчас, в междуцарствие. И третья ошибка стратегическая, которую сделала "ВР", она переоценила вообще возможности договороспособности любых государственных структур и любых государственных компаний – с ними просто тяжело вести переговоры. И если вы представите себя в такой ситуации, на месте российских акционеров, когда твой британский партнер ведет за твоей спиной переговоры, причем не имея на это особых полномочий по подписанным соглашениям, то ответ очень простой: вы должны обороняться всеми имеющимися у вас способами, и прежде всего вы должны показать, что в этом государстве вы разбираетесь лучше британца. Отсюда прокуратура, отсюда трудовые контракты, отсюда миграция, вся эта фигня, которая полезла. Потому что – что произошло? "ВР" решила сесть, сыграть в наперстки на вокзале. Ну, конечно, оказалось, что российские акционеры играют в наперстки лучше.

Алло, говорите, вы в эфире. Здравствуйте.

СЛУШАТЕЛЬ: Здравствуйте. Меня зовут Сергей. Пока я до вас дозванивался, вы ушли далеко, я хотел бы вернуться к теме роста цен на металл. Вам звонил молодой человек, который занимается торговлей металлом, жаловался на подорожание металла. Я занимаюсь торговлей цементом. Так вот, цемент сейчас падает в цене, причем очень существенно. Произошло это благодаря наличию конкуренции. Оказалось, что входной билет на рынок производства цемента не очень высокий и цемент начали делать…

Ю. ЛАТЫНИНА: 5-10 миллионов долларов, насколько я знаю.

СЛУШАТЕЛЬ: Ну, по нынешним временам это не очень высокий входной билет, входная цена, при том уровне рентабельности, который существует там, порядка четырехсот процентов, потому что себестоимость, грубо говоря, тысяча рублей за тонну, а продают по четыре тысячи. При такой рентабельности 10 миллионов долларов найти можно.

Ю. ЛАТЫНИНА: Я вас перебью, потому что, если можно, вопрос: все говорят, что цена на цемент очень завышена из-за того, что Филарет Гальчев монополизировал рынок и каждый человек, который пытается придти что-то сделать и где-то договориться с губернатором, после этого приходит Филарет и говорит "давай, лучше я буду вместо этого человека".

СЛУШАТЕЛЬ: Вот я сейчас нахожусь на Урале. Здесь есть и "Евроцементовские" заводы и вокруг еще есть как минимум три независимых от него производителя, и здесь цена падает просто очень сильно. Нет монополизма. Именно благодаря отсутствию монополизма, как только цена вырастает, они начали выравнивать. Эксперты ошиблись. Они предсказывали, что падать цена начнет в 2010 году, а она начала падать сейчас, потому что они ошиблись в пропускной способности наших портов, в том, что возобновили производство ранее остановившиеся заводы, у кого-то остались мельницы, еще что-то. В общем, все очень быстро. Рынок расставил на свои места все очень быстро. Там, где есть рынок. Там, где нет рынка, там мы имеем дизтопливо по цене выше, чем в Америке. Вот здесь рынка есть.

Ю. ЛАТЫНИНА: Спасибо большое. Ну, это радостная вещь, что цемент упал, однако замечательно сказал мой собеседник насчет пропускной способности портов, то есть я хочу напомнить моим слушателям, что цена на цемент упала, в частности, потому, что его везут из-за границы. Представьте себе, что такое цемент – извиняюсь, песок – вот его везут из-за границы. Мы, конечно, еще не как в анекдоте про Сахару: - "Что случится с Сахарой, если в ней будет социализм?" – "Начнутся перебои с песком". Вот что случится с Россией, если в ней построят развитую вертикаль власти? Ответ: цемент, то есть песок, станет выгодно ввозить из-за рубежа. Так вот, одни замечательные слова насчет пропускной способности портов сказал мой собеседник и другие замечательные слова насчет того, что все это происходит за Уралом, потому что в европейской части России монополизм "Евроцемента" в значительной степени продолжается, хотя уменьшается из-за пропускной способности портов, как уже сказано, но к металлургическому рынку, я боюсь, это не имеет никакого отношения, потому что у нас достаточно комбинатов производят прокат, и что очевидно, что если растут цены на прокат, если вы представите себе, кто у нас производит – Липецк, Магнитка, "Северсталь", это стальной гладкий прокат, а есть еще всякие другие виды, то в способности Мордашова, Лисина и Ражникова договориться между собой я просто сильно сомневаюсь, я никогда не видела, чтобы эти трое хоть в чем-то договорились, даже в том, что дважды два четыре, точно поссорятся. Так что там монополизма нет, там вопрос общего роста цен по России.

Меня просят прокомментировать… Слушайте, у меня тут жуткое количество вопросов по поводу адвоката Кузнецова, который написал очередное мне письмо, просят его прокомментировать. Я его комментировать, конечно, не буду, потому что, еще раз повторяю, адвокат Кузнецов назвал меня продажным журналистом и агентом ФСБ. За это в XIX веке вызывали на дуэль. К сожалению, мы не в XIX веке, поэтому я могу только надеяться на то, что Кузнецов вернется из США и получит от меня пощечину. А такого рода заявление, что я являюсь агентом ФСБ, ставит всех моих слушателей перед дилеммой: либо я – продажный журналист и агент ФСБ, либо Кузнецов – подонок. Моя позиция проста: я комментирую события, я не комментирую комментарии. С моей точки зрения, событие было следующее, оно заключалось в том, что действия адвоката Кузнецова в деле сенатора Чахмахчяна сначала привели к тому, что вместо дела Чахмахчяна, вместо реальной защиты Чахмахчяна был обеспечен пиар Кузнецову, а когда защита Чахмахчяна нашла другую лазейку для сенатора и попыталась доказать, что его надо отпустить по чисто формальным основаниям в Верховном суде, то именно в этот момент, не позже не раньше, в Верховный суд было направлено заявление адвоката Кузнецова о просьбе возбудить уголовное дело на судью Верховного суда, что являлось для клиента контрольным выстрелом в голову. Вот эта позиция адвоката, на мой взгляд, являлась событием о том, что "если не я его вытащу, то пусть он будет сидеть". Вот это, на мой взгляд, чудовищная вещь. Я была бы рада, если бы адвокат Кузнецов прокомментировал это событие, но он комментировал меня. Я не могу комментировать ни когда меня называют агентом ФСБ, ни когда меня называют проституткой. Еще раз повторяю, это повод для дуэли, это не повод для комментариев. Перерыв на новости.

НОВОСТИ

Ю. ЛАТЫНИНА: Добрый вечер. В эфире Юлия Латынина. Телефон прямого эфира 363-36-59, СМС 985 970-45-45.

Просят меня прокомментировать дело Антонины Мартыновой. Напомню, что это новгородская девушка, 22-летняя мать ребенка. Дело очень популярное в Интернете, которое заключается в том, что Антонина обвинялась и на этой неделе была признана судом присяжных, большинством, одиннадцать против одного, виновной в том, что она намеренно сбросила своего ребенка в лестничный пролет общежития с третьего этажа. Ребенок, Алиса, по счастью, выжила, вообще отделалась сотрясением мозга и четырьмя выбитыми зубами. Девочке на тот момент было меньше трех лет, сейчас ей уже гораздо больше, потому что давно ведется процесс. И дело это в Интернете очень популярное, потому что муж Антонины нынешний, отчим ребенка, он очень популярный интернет-журналист, автор "Русского журнала", соответственно, весь Интернет, вся блогосфера это дело обсуждает. И вся она выразила единодушное возмущение приговором и написала, что в очередной раз российские присяжные доказали, что они ничего не стоят. Поскольку это необычная ситуация, когда одиннадцать присяжных, а присяжные очень часто голосуют за оправдание, поскольку это довольно неожиданная ситуация, когда вдруг обвиняют по такому громкому делу, в котором публичное единодушное оправдание было на стороне матери, я просто посмотрела на это дело и могу сказать, что я не могу вам сказать ничего исчерпывающего по поводу этого дела, но могу сказать несколько своих очень любопытных, на мой взгляд, наблюдений о том, что вообще происходит с российским Интернетом и что происходит с российской прокуратурой. Потому что первое, что выяснилось, что в этом деле российская прокуратура не приводит нам абсолютно никаких доказательств публично.

Каждый раз, когда появляется какая-то статья, которая отражает точку зрения прокуратуры на эту историю, прокуратура говорит "мы опираемся на показания мальчика, 11-летнего мальчика на тот момент, который это видел, мы считаем показания матери противоречивыми, мы считаем, что она хотела намеренно убить ребенка". Ну, с прокуратурой все ясно, она нас за людей не считает. Но дальше смотришь на интернет-сообщество и выясняешь, что, по-видимому, интернет-сообщество тоже нас не считает за людей, потому что там тоже нет никаких доказательств, что Антонина этого не делала. Вернее, там какая проблема. Вот есть показания мальчика, который якобы был свидетелем всему этому, и там говорят, что нельзя на основании показаний мальчика осуждать мать, на основании одних показаний мальчика. И я каждый раз пытаюсь понять, а какие показания мальчика-то? Вы мне расскажите, какие показания, а я потом решу, можно этим показаниям доверять или нет. Но вместо этого мне рассказывают массу подробностей, что следователь – сволочь, что следствие вымогало взятки, что оно решило, что Антонина – плохой человек, что у нее нет семьи, что она ради устройства личной жизни хотела покончить с ребенком, что соседи – сволочи, что это они оговорили Антонину, что они ее не любят, что соседского мальчика кто-то науськал. Но, собственно, сюжета того, что произошло, нам в блогосфере тоже не говорят, а тоже рассказывают просто о своем отношении к произошедшему. И есть несколько серьезных статей по этому поводу, которые тоже до конца меня не устраивают, но они показывают, что никто не может взять на себя ответственность, по крайней мере я не могу взять на себя ответственность, что именно произошло. Потому что из вещей, которые не связаны с эмоциональными откликами, не связаны с тем, что просто блогосфера поддерживает своего, не связаны с тем, что, ну, конечно, муж обвиняемой Кирилл Мартынов, видно, что он безумно любит эту женщину, видно, что он безумно любит эту дочку, видно, что он готов пойти на все, чтобы их защитить, но вряд ли он может быть признан объективным свидетелем по этому поводу, по этому делу. И вот те несколько людей, которые дали себе труд побывать на месте происшествия, разбораться, они рисуют картину не очень приятную для Интернета, потому что выясняется, что это все-таки не просто показания мальчика соседского. Во-первых, и мальчик-то не соседский, и соседская семья дружила с Антониной, очень ее любила и говорит, что она любит ребенка. И мальчик-то не соседский, а приезжал к соседскому мальчику поиграть, стоял этажом выше, перевесившись через перила, и показывает, что он видел, как одна девочка протащила другую через перила и отпустила, а "одна девочка" он говорит, потому что Антонина сама очень маленькая, она совершенно на девочку похожа. И что она потом сбежала вниз и выбежала на улицу, не подбегая к своему ребенку. Сторона защиты объясняет это тем, что мать была страшно расстроена, что она не поняла, что случилось, что она хотела догнать бабушку. И самое главное, что у мальчика не было времени ни с кем посоветоваться, потому что он буквально тут же, это общежитие, откуда-то повыбегали люди, подбежали к малышке и мальчик сразу стал говорить, и ни под чьим влиянием, а сам, что видел, как девочку протащили и сбросили. И это очень серьезные, очень неприятные показания. Может быть, мальчик видел не совсем то, может быть, мать пыталась удержать девочку, а ему показалось, что она ее выбросила. Но это не те показания, которые можно запросто проигнорировать, потому что очень часто в таких делах нет никаких показаний. С другой стороны, действительно, этот процесс поражает, потому что ясно, что мать всегда с безумной любовью относилась к ребенку, что у нее не было никаких реальных причин – не выдуманных, бог знает, что там происходит в голове человека – никаких реальных причин что-то с ним делать, что она прошла тест на полиграфе – детекторе лжи в Москве, что они ничего не сделала с ребенком, и о результатах этого теста не было сказано присяжным, более того, после этого теста она сказала, что она готова пройти и тот тест, который ей назначит суд. И ничего этого не было сделано. И боюсь, что в такой ситуации, действительно, приговор присяжных мог быть продиктован не столько представлением о том, что реально случилось с ребенком, а сколько тем, что вот эта девочка из Новгорода, которая родила в 19 лет, которая жила очень бедно, которая по Интернету познакомилась с этим Кириллом Мартыновым, которая переехала вместе с ним в Москву, они начали потихонечку зарабатывать, она ненадолго вернулась в Новгород, где и случилось это несчастье с ребенком, и что вот это провинциальное жюри, судя уже фактически москвичку, судила ее именно как москвичку: "вот мы тут, в Новгороде, а ты тут, москвичка, да еще вы жалуетесь, да еще вы волну в прессе поднимаете".

Но что меня больше всего огорчило в этом деле, что это дело такое американское, что это дело о том, что происходило в мозгу человека. И это дело, в котором, наверное, любые сомнения надо трактовать в пользу обвиняемой, потому что, что бы там не было в прошлом, видно, что сейчас это целая, единая семья, которая безумно любит друг друга и в которой, это очень важно добавить, девочка безумно любит мать, то есть казалось бы. И жить без нее не может. И каждый раз, когда она видит прохожего за окном, она говорит "это мама прошла". И когда такие дела происходят в Америке, когда такие дела происходят на Западе, они становятся не просто предметом обсуждения. В них становится важной каждая деталь, потому что именно от детали зависит то, что произошло на самом деле. А здесь обе стороны – и прокуратура, и защита в виде блогов в Интернете, просто принципиально отказываются нам сообщать детали. Я вчера по этому поводу позвонила адвокату Антонины, который известный московский адвокат, и спросила его: "Простите, прокуратура говорит, что у Антонины были серьезные расхождения между ее показаниями на первоначальном следствии и потом". Это, наверное, очень важно для того, чтобы понять, что на самом деле произошло, потому что если она сначала показывала, что она стояла далеко от девочки, а потом показывала, что она ее хватала, это одно, а если она перепутала, какого цвета у нее были носки, это другое. И я прошу адвоката: "Скажите мне, какие были показания?" А он говорит: "Никакого существенного расхождения в них не было". Я говорю: "Ну, вы мне скажите, что она говорила сначала и что она говорила потом, а я уже сама решу, существенно это или нет". А адвокат мне вместо фактов говорит свое мнение: "Ничего существенного, никакого расхождения не было". И вот это презрение к нашей способности составить самостоятельное суждение как со стороны прокуратуры, так и со стороны, казалось бы, развитого интернет-сообщества, мне кажется очень показательным, потому что, оказывается, что в деле, которое широко обсуждается в Интернете, мы не знаем самых важных деталей, а дьявол сидит в деталях. Хотя, еще раз повторяю, учитывая то, что это единая семья, учитывая то, что дочка безумно любит мать, учитывая то, что мать безумно любит дочку – черт его знает, что там произошло, но разлучать эту семью, судя по всему, преступление.

Алло, говорите, вы в эфире. Здравствуйте.

СЛУШАТЕЛЬ: Добрый день. Сергей, Москва. А что вы скажете по поводу конфликта, который был между Бастрыкиным и Хинштейном?

Ю. ЛАТЫНИНА: Так я уже по поводу этого говорила. Ну, я еще раз повторяю, что конфликт был не между Бастрыкиным и Хинштейном, а это вялотекущий конфликт между российскими силовиками. В данном случае статья Хинштейна была использована для того, чтобы Чайка мог начать расследование против Бастрыкина. Но проблема, понимаете, заключается в чем: я смотрю на статью Хинштейна – вот что есть информация и что есть слив? Ведь информацию можно брать из любого источника. Любая информация характеризует либо объект информации, если это хороший источник, либо источник информации, если это плохой источник. Например, когда президент Зимбабве Роберт Мугабе говорит, что неурожай в Зимбабве вызван тем, что Тони Блэр с помощью химии отравил поля зимбабвийские, то это характеризует либо Тони Блэра, либо Роберта Мугабе. В данном случае я не буду вдаваться в подробности, но мне кажется, что это характеризует Роберта Мугабе. Вот точно так же с этой статьей про бизнес в Чехии. Но эта статья характеризует либо Бастрыкина либо Хинштейна, либо обоих. Если б господин Хинштейн услышал, что на господина Бастрыкина зарегистрирована фирма "LAW Bohemia" в Чехии, приехал и написал бы нам, что у Бастрыкина в Чехии есть недвижимость, что для того, чтобы обойти чешский закон, который не позволяет регистрировать недвижимость на иностранного гражданина, он учредил фирму, то это была бы одна статья, я бы ее прочла с большим удовольствием. Если это статья, в которой сказано, что у Бастрыкина есть бизнес в Чехии и предположено, что он поэтому завербован американской разведкой, которая строит радиолокационный полигон в районе Брды, то эта статья характеризует не только Бастрыкина, но и Хинштейна. Кроме того, меня вообще забавляют все эти способы сведения друг с другом счетом не посредством того, что является предметом спора, потому что руководитель Следственного комитета господин Бастрыкин, это ведь тот человек, который завел дело на Сторчака, потому что клан силовиков боролся с Кудриным, и завел дело на генерала Бульбова, который, как считается, в рамках оперативной прослушки по делу "Трех китов" прослушивал руководителей силового клана. Говорили, что там были прослушки Устинова, говорили, что там были прослушки Сечина и что, собственно, из-за этих прослушек в конце концов Устинов был уволен с поста генерального прокурора. То есть, господа, вы, силовики, деретесь между собой, в этом, по сути, друг друга и обвиняете. А если вы, как всегда, обвиняете друг друга в том, что вы – американские шпионы, что у вас где-то бизнес за границей, то, понимаете, так журналист не должен давать себя использовать.

Я вам сейчас замечательную историю расскажу. Это история, которая случилась со мной на этой неделе и меня абсолютно потрясла, потому что она бросила яркий свет на то, что представляет из себя нынешняя чиновничья элита Ингушетии. Я очень много говорю о Северном Кавказе, я много говорю об Ингушетии, где практически потерян контроль над республикой, где людей, верных Зязикову, убивают, и причем когда их убивают или их долго обстреливают ночью, просто никто не приходит на помощь, я всегда пыталась понять, чем же, собственно, занята в этой ситуации, когда в республике идет такая вялотекущая война, когда в республике ночью боевики могут приехать в одно село, утащить потом мента в другом, обстрелять потом эфэсбэшника в третьем, когда на улицах днем эфэсбэшники стреляют людей, а ночью, наоборот, стреляют эфэсбэшников, чем же занята зязиковская элита? И вот недавно мне звонит один знакомый и говорит, что со мной хочет встретиться близкий родственник президента Зязикова и рассказать о положении в республике. "Ну, началось, думаю я, дошло уже до близких родственников". Встречаемся мы. Этот человек – не буду называть его имени, поскольку речь не об имени, а о явлении – этот человек мне говорит: "Вот, я хочу рассказать о злоупотреблениях в Пенсионном фонде". "Там, говорит, начальник имеет восемь классов образования". Я говорю: "Простите, а вы кто?" – "Я начальник отдела выплат Пенсионного фонда". Я говорю: "А что ж вы не стали начальником? Что ж вас близкий родственник не назначил во главе Пенсионного фонда?" Дальше этот человек начинает мне объяснять, что, вот, его обманули, его не назначили, а если бы его назначили, вот ему пенсионеров жалко, что деньги пропадают. Короче говоря, все ясно. И еще он мне притаскивает какое-то письмо подметное, письмо общественности с просьбой разобраться в Пенсионном фонде. Я пытаюсь сообразить, как мне доказать, что этот человек со мной общался, что этот человек мне всю эту муть говорил. Мы сидим в ресторане, я прошу знакомых владельцев ресторана сделать копию с этого письма и у меня хотя бы письмо это оказывается на руках, подметное. Дальше он мне продолжает жаловаться, и я говорю: "Вы это запишите". И он мне, жалуясь на председателя Пенсионного фонда, на письме записывает, то есть у меня теперь на руках доказательство, что, да, он со мной общался и записывал это. Меня просто, если честно, знаете, трясет уже. Я на него смотрю и говорю: "А что, вас больше ничего из того, что в республике происходит, не волнует?" Ну, он как-то так косо начинает оправдываться. Я говорю: "Слушайте, вот вы, родственник президента Зязикова, пришли ко мне жаловаться на президента Зязикова на то, что вас не назначили руководителем Пенсионного фонда, когда в республике все это происходит". Он говорит: "Я не жаловался на президента Зязикова". Я говорю: "То есть вы жаловались только на Пенсионный фонд?" – "Да, да, я жаловался только на Пенсионный фонд".

И я понимаю, почему эта элита, когда у них стреляют одного человека, они не приходят на помощь, потому что очевидно, что этот человек не придет на помощь начальнику Пенсионного фонда, если с ним что-то случится, и начальник Пенсионного фонда не придет на помощь к нему, потому что в тот момент, когда в республике потерян де-факто контроль над территорией, когда в республике боевики производят несколько нападений в день, когда в республике исчезают люди, когда в республике пытают людей, когда в республике уже открыто вывешиваются списки "эскадронов смерти", то есть тех, кто по приказанию федералов или Зязикова убивал ингушей, этих людей волнует только одно: как поделить место? Это, понимаете, просто симптом. И это к вопросу о том, когда журналисту дают какую-то информацию, например, о Пенсионном фонду, в каком виде он ее должен использовать, а в каком виде не должен.

Алло, говорите, вы в эфире. Здравствуйте.

СЛУШАТЕЛЬ: Здравствуйте, Юлия. Это Рамзан, Ингушетия.

Ю. ЛАТЫНИНА: Ну, вот. Здравствуйте.

СЛУШАТЕЛЬ: В Ингушетии собрали подписи за Аушева. Тут люди мечтают о том, чтобы Аушев стал президентом Ингушетии. Зязиковы продают здесь все и вся. (Далее неразборчиво, плохое качество звука)… Если у вас… вы можете купить, например, начальника города Карабулака, которого убили на днях. Вы знаете (неразборчиво)… я лично не верю, что это… (неразборчиво)

Ю. ЛАТЫНИНА: Спасибо. Ну, это, собственно, мнение. Что мне тут комментировать? Об Ингушетии я только что говорила.

Алло, говорите, вы в эфире. Здравствуйте.

СЛУШАТЕЛЬ: Добрый вечер, Юлия. У меня такой вопрос. Постоянно муссируется вопрос о неэффективности коммунистической экономики. Когда я смотрю с девятого этажа, я вижу город, построенный коммунистами, я вижу бесплатные квартиры, которые давались.

Ю. ЛАТЫНИНА: Простите, а какой это город?

СЛУШАТЕЛЬ: Ну, Ивантеевка, Подмосковье. Меня зовут Анатолий.

Ю. ЛАТЫНИНА: И что, хороший город?

СЛУШАТЕЛЬ: Ну, хороший, не хороший, но все построено коммунистами при том, что цена была нефти 8 долларов за баррель. Мы космонавтов первые запустили, построили четыре авианосца…

Ю. ЛАТЫНИНА: Да, да, и балет у нас был впереди планеты всей. Вы знаете, я бы хотела напомнить моему собеседнику, что коммунисты построили не только славный город Ивантеевку, который, наверное, просто круче Нью-Йорка, вот так я себе представляю – ну, какой-то Нью-Йорк или пригороды Вашингтона. Если кто-нибудь когда-нибудь был, представляет себе эти тенистые улицы с домами индивидуальными для каждого человека. А вот мой собеседник смотрит вниз с девятиэтажки крысиной с шестиметровой кухней и воспевает коммунистов. Так все-таки я хотела бы напомнить собеседнику, что кроме девятиэтажного дома с крысиной кухней коммунисты построили еще и ГУЛаг, где тоже проживало большое количество население и, собственно, оно там не только проживало, но и умирало. И, понимаете, тут какая проблема – у Сталина та же проблема, что и у Чингисхана. Чингисхан создал Великую Монгольскую империю и, наверное, был великим правителем, но он создал Монгольскую империю на таких принципах, которые обусловили не только распад Монгольской империи потом, но и полное исчезновение монголов как исторического народа, потому что оказалось, что эта империя была построена на уничтожении, на крови, на том, что уничтожались целые страны, на том, что Афганистан превратился в страну гор и пустынь после монголов, которые не мог завоевать никто. И Сталин создал такую экономику и такие чудовищные гиганты машиностроительные, которые должны были, теоретически, производить танки для будущей мировой войны, и ГУЛаг, который производил рабов, которые должны были потом заселять завоеванные земли, и оказалось, что когда Сталин исчез, а мир не завоевали, то вся эта экономика не работает, и мы оказались там же, где монголы после Чингисхана. Из этого нам надо сейчас как-то выкарабкиваться. До встречи через неделю.