Код доступа - 2008-06-07
Ю. ЛАТЫНИНА: Добрый вечер. В эфире Юлия Латынина, программа «Код доступа». Телефон прямого эфира 363-36-59, смс – 985-970-45-45. И среди событий на этой неделе наиболее примечательных – это, конечно, оправдание полковника Квачкова, который был обвинен в покушении на Анатолия Чубайса, но все время говорил, что покушение на Анатолия Чубайса не является преступлением. Вот его суд присяжных и оправдал. И дело, на мой взгляд, еще более замечательное – это поджоги машин в Москве. Поскольку больше у меня по Интернету вопросов о Квачкове, я начну с Квачкова, хотя многое что я скажу, я уже написала в «Новой газете», но, согласитесь, дело слишком замечательное. Что такое полковник Квачков? Это наш отечественный ваххабит. Вот если вы послушаете ваххабитов, что они вам скажут? Что все наши беды от того, что у нас кругом неверные, что во всем виноваты жиды, что во всем виновата американская демократия, американская демократия для ваххабитов является ширком, и с ней надо бороться с оружием в руках (ширк – т.е. язычество). Ну, от полковника Квачкова вы услышите, что с режимом надо бороться с оружием в руках, что Путин гауляйтер, что режим оккупационный, что американская демократия – это, действительно, способ оболванивания масс, в том числе и самой Америки. Т.е. там структура представлений трогательно совпадает. Собственно, к той части, которая констатирует то, что происходит в стране, у меня нет доводов ни против того, что говорит Квачков, ни против того, что говорят ваххабиты. В свое время была такая замечательная история, когда присяжные ингушские оправдали очередного террориста по имени Майрбек Шайбекханов. Он обвинялся в нападении на блокпост, его оправдали. Если бы присяжные могли, они бы ему дали медаль, но, поскольку речь была не о медали, а об оправдании, они его оправдали. Вот и присяжные российские оправдали Квачкова. Видимо, если бы они могли, они бы ему дали медаль, но поскольку речь шла не о медали, они его просто оправдали. Г-н Шайбекханов, кстати, через полтора месяца объявился в Беслане. Вот есть одна история – что Квачкова оправдали, и глас народа в данном случае оправдывает человека, который говорит, что Путин гауляйтер и режим у нас оккупационный. Это очень важный момент, потому что все почему-то сосредоточились на самом Чубайсе. А мне кажется, насчет Путин-гауляйтер еще более интересно, потому что, ребята, смотрите, как интересно получается. Нам говорят, что 90 – или сколько там – процентов поддерживают «Единую Россию», Медведева, Путина и так далее, у нас вертикаль власти… А потом 11 присяжных из 12 оправдывают человека, который говорит, что у нас оккупационный режим. Просто Ингушетия у нас какая-то, оказывается, на самом деле в головах. Во-вторых, у меня, как я уже говорила с самого начала, по процессу Квачкова было масса вопросов. Причем сначала я была искренне убеждена в невиновности этого человека, потому что, действительно, многое не билось. Не билось, во-первых, то, что он приехал на место покушения, действительно, на собственной машине, точнее на зеленом «Саабе» своей жены. Ну как опытный диверсант может настолько ничего не опасаться? Не бились некоторые указания, которые рассказывало следствие. Например, следствие рассказывало, что на месте преступления остались резиновые коврики. Эти резиновые коврики они взяли и поехали по Минскому шоссе в поисках торговой точки, где их продали. Нашли торговую точку, нашли какого-то таджика беспаспортного, этот таджикский Фибоначчи запомнил не только тех, кому он продал коврики, но и номер машины, в которую коврики погрузили. Это все совершенно не билось. И казалось по этому поводу, что Квачков не покушался на Чубайса. Это, действительно, не бьется, но объясняется более простым способом. Если представить себе, что за Квачковым все время следили, и просто в машине, которая покупала коврики, сидел человек, который с самого начала в ФСБ докладывал, что по каким-то причинам часть российских силовиков устраивало покушение на Чубайса. Смотрите, как все интересно получается. Что вот этого самого оккупационного режима, как говорит полковник Квачков, вот самое ядро оккупационного режима, т.е. силовики, с их врагами всегда что-то случается – то Бульбова сажают, то Сторчака сажают. Вот на Чубайса покушаются… Причем покушается человек, который, будучи профессиональным диверсантом, как я уже заметила, по какой-то причине настолько не опасается следствия, что приезжает на дело на машине своей жены. Я ни в коем случае не имею в виду, что полковник Квачков подозревал, что его используют… Ну, тут все ясно – он честный, бескорыстный идеалист, у него даже денег на запасную «тачку» не хватило. Но с ваххабитами происходит ровно так же. В Дагестане ваххабитов используют в киллерских разборках, вернее в чиновных разборках, как самую дешевую киллерскую силу. Насколько я понимаю, полковник Квачков тоже понимает сейчас, что, мягко говоря, он являлся не столько субъектом того, что происходило, сколько одним из инструментов сложных в политической игре, которая должна была либо убить Чубайса… И смотрите, как интересно. Освобождалась должность г-на Чубайса, такая лакомая для силовиков, либо Чубайс становился в положение человека, который вынужден изо всех сил защищать Путина, потому что лишь бы Путин, но не националист. Собственно, так все оно и произошло. Теперь посмотрите на следующую замечательную историю, которая случалась на этой неделе, которая, на мой взгляд, даже замечательнее, чем история с Квачковым. Это история с поджогами машин. Что произошло? 30 мая некий сумасшедший санитар из 17-й больницы – действительно, он ненормальный – начал потихонечку подпаливать машины. В принципе, это такая вещь, которая для участкового на один укус. Человека ловят после первой машины, после второй машины. Поскольку человек был неадекватный и поскольку милиция не работает, то машины продолжали гореть. Народу стало нравиться, народ стал подражать товарищу санитару. А милиция в это время говорила, что ничего не происходит. Прошло несколько дней, машины уже горели по всей Москве. Тут МВД опомнилось и на проблему, которая – еще раз повторяю – решается с помощью участкового, если он работает, были кинуты лучшие сыщики Москвы. В течение дня они этого санитара вычислили и принялись ловить. Причем такой интересный момент. Санитар, который сейчас в этом обвиняется, во всяком случае ему, скорее всего, будет предъявлено обвинение, он, видимо, и в декабре 2006 года сжег наркологическую больницу, в которой погибло 40 человек. И никто не почесался, потому что это не было «ньюс». Вот когда машины по всему городу заполыхали, все-таки газеты стали об этом писать. А больница… кому какое дело. 40 человек сожгли. У человека образовался комплекс полной безнаказанности, как и у всех, кто за ним следует. Так вот, люди вычислили, собираются его брать, а дальше происходит еще одна удивительная вещь, потому что теперь уже все контролирует начальство. И вдруг люди узнают – они собирались его брать на деле, - что начальство… откуда-то «протекло», и уже в «Комсомольской правде» идет статья о том, как вычислили маньяка-пиромана. Люди, которые мне это рассказывали, взрослые оперативники, я не могу сказать, что они плакали, но они говорили: «Ну что же такое происходит?! Как такое возможно!? Мы 100% завершили бы дело, мы бы сделали его красиво, мы бы поймали его в этот момент…» Они, бедолаги, бросились звонить в «Комсомольскую правду», говорили: ребята, мы возьмем вас на задержание, на что угодно, но не портите нам оперативное дело. Нет, «Комсомольская правда» напечатала. Взяли этого пиромана. Видимо, 95% того, что это действительно тот пироман, но машины, естественно, продолжают гореть, потому что за это время много народу распробовало, что, оказывается, в Москве состояние войны. А что такое состояние войны? Это когда никто ничего не контролирует, когда милиции нет, когда любой дурак, который бегает либо с ножом, либо с винтовкой по городу, либо с зажигалкой, может делать что хочет, и его за это не накажут. Вот у меня вопрос. Я вчера где-то вечером ехала по дороге, стояло по этой дороге человек, наверное, 50 этих желтеньких, канареечных, махало палочками, собирало деньги. Никто из них поджигателя не ловил все это время. Вы мне скажете, что это не их профессия ловить поджигателей. А то-то и оно – нигде в мире нет ГАИ, кроме как у нас и в Белоруссии. ГАИ – это некая замечательная структура, которая регулирует проезд спецтранспорта и берет деньги со всех остальных водителей. Другим она не занимается. Во двор подойти и поймать поджигателя она не может. Везде в мире есть патрульная полиция, которая именно этим и занимается, это задача для патрульной полиции – ловить вот таких придурков, которая не является даже задачей серьезных «сыскарей», которая заканчивается тем, что один раз придурок поджег машину, на второй или третьей машине его поймали, и это даже не является «ньюс». Данного придурка надо было поймать еще давным-давно, когда он поджег наркоклинику. Но вот потрясающая ситуация: зримо на дороге стоят две категории людей – одни женского пола и собирают деньги, извините, за минет, другие – мужского пола, и занимаются… ну честно говоря, разница только та, что есть люди, которые уважают проституток. Людей, которые уважают гаишников, я не встречала. В чем механизм того, что происходило эту неделю в Москве? Расследовать это преступление не сложно, это вам не снайпер. Но оказалось, что механизма расследования и милицейского механизма в России вообще нет. Причем это не первый раз. Когда происходит какое-то убийство, включая поджог наркоклиники, просто говорят: да ладно, мы не будем это расследовать. Убивают управляющего директора ВТБ. Милиция нам серьезно отвечает, что он сам удавился. Убивают таджика и дагестанца, снимают это на пленку, вывешивают пленку в Интернете – прокуратура в течение 10 месяцев отвечает, что пленка поддельная, уголовного дела они возбуждать не будут. Есть же такие вещи, когда просто руки опускаются. Ребята, ну что же вам еще!? 5 месяцев назад родственники убитого дагестанца опознали, что это этот человек. Нет, отвечала прокуратура, пленка поддельная, дело мы возбуждать не будем. Еще раз повторяю: оказалось, что мы сейчас в России живем в ситуации войны. Что такое война? Чем она страшна? Тем, что человек во время войны может делать что угодно. Один человек на сотню оказывается гадом и наворачивает кучу вещей. Не все же убивают на войне. Когда в Новых Алдах в Чечне в 2000-м году была страшная «зачистка», одна из самых страшных, где просто пьяные, обкуренные солдаты шли по улице и стреляли. Кто стрелял в кошку, за ней волочились кишки, кто стрелял в чеченку, кто стрелял в русскую женщину… Потом чеченцы смотрели, показывали – вот смотрите, русская женщина лежит на кровати… Понятно, почему ее положили на кровать. Понятно, что солдаты с русской женщиной сделали перед этим. Вот смотрите, мы боимся к ней подойти, потому что они еще и гранату к ней положили. И когда это произошло, перед этим в Алдах была другая «зачистка», которая ничего не сделала, никого не убила, просто сказала: ребята, осторожнее, за нами идут звери. Т.е. зверь-то приходит один раз, но он делает такое, что никто не может ему противостоять. Вот чем отличается сейчас – вдумайтесь – положение владельца «Жигулей» в Бутово, скажем, от положения абхазов в Сухуми в 92-м году, когда туда вошли грузины. Или, наоборот, грузинов в Сухуми в том же 92-м году, когда туда вернулись абхазы. Ответ – ничем. Потому что закон… власти занимаются чем-то другим, милиция занимается чем-то другим. Я всегда думала про удивительную вещь одну. Вот в Грузии против Саакашвили оппозиция выдвигает одно из самых серьезнейших обвинений, что его полицейские убивают людей. И действительно, там было два очень серьезных случая. Один из них – был такой человек по имени Робакидзе, он ехал со своими друзьями на машине, полицейские велели ему остановиться, они начали драку. Они были безоружные, но один из полицейских случайно по этому Робакидзе выстрелил, потом со страху полицейские ему подложили оружие. И другая была история, даже более страшная. Когда жена министра внутренних дел г-на Мерабишвили сидела вместе с друзьями в ресторане, в ресторан вошел пьяный молодой человек, который заметил среди ее друзей свою невесту, очень обиделся, сказал: что ты сидишь с этими… Он употребил очень нехорошее слово. После чего жена министра внутренних дел вроде бы сказала – разберитесь с этим мерзавцем. Мерзавца начали бить. И поскольку все были пьяные, участники этого процесса, то мерзавец в конце концов свалился с обрыва и замерз. Тоже опять же нашли и посадили тех людей, которые непосредственно это сделали, но понятно, что жену министра и начальника тамошнего ГУИНа не тронули. И вот эти два случая, эти два бесспорных и еще несколько очень сомнительных оппозиция все время против Саакашвили выставляет, что это полицейский режим. Я всегда думала, почему наши этого не используют. Знаете, почему? Потому что если начать рассказывать эти случаи и объяснять, что людей, которые это сделали, посадили (и что это всего два случая за все эти годы в Грузии, а остальные просто случаи, когда человек держал в руках пистолет, в него выстрелили… ну, прав он был, не прав – сложно понять), то наши спросят: ни фига себе, а у нас что тогда происходит? Когда у нас стало обычным… мы слышим, что пьяный полковник ГАИ задавил мальчика, пинал этого мальчика ногами, выскочив из машины, а потом получил повышение по службе. Это уже никого не удивляет. Вы заметили, кстати, что у нас перестали на ту же тему показывать процессы в США? Как там американские военные что-то отчудили в Ираке или как там американские приемные родители обошлись нехорошо с российской приемной дочерью. Раньше показывали, теперь перестали. Потому что догадались – мы на это смотрим и думаем: ни фига себе, у них за это наказывают, а у нас за это премии дают. Телефон прямого эфира 363-36-59, для смс –985-970-45-45. У меня еще есть много вопросов про Медведева, про его выступление на петербургском форуме, про его выступление в Германии и про его желание бороться с коррупцией. Типа вот это все всерьез или нет. Вы знаете, мне кажется, совершенно неважно, какие слова Медведев произносит – сложно себе представить, что любой правитель скажет, что с коррупцией бороться не надо, – а важно то, что Медведев делает. Понятно, что Медведев достаточно аккуратный человек, который, какие бы намерения он ни питал – тем более что тут намерений не бывает, тут бывают обстоятельства, – он будет говорить ровно то, что он сейчас говорит. И в случае, если он будет пытаться навести порядок в России, и в случае, если он останется теневой фигурой за Путиным, он будет говорить то же самое. А вот то, что он делает, уже достаточно интересно. Бог с ними, со словами про борьбу с коррупцией, но Медведев создал Совет по борьбе с коррупцией, в него вошли люди, которые в основном верные ему, там только один путинский человек. Это интересный момент. Не думаю, что этот Совет будет бороться с коррупцией, но если этот Совет будет альтернативой Совбезу, в котором собрались все путинские силовики, если такой Совет будет работать, это интересно. Мне кажется, в том, что происходит и будет происходить в России, имеет значение один существенный момент. Медведев довольно аккуратно расставил многих своих людей во время волны назначений на посты. Я не могу сказать, что президент Путин сдал позиции… вернее, премьер Путин сдал позиции. Но, видите ли, у премьера Путина, тогда еще президента, был очень специфический способ управления людьми. Он назывался разводка. Собственно, это профессиональный прием спецслужб. И способ этот заключается… Вот самая лучшая история – это что случилось с Сергеем Ивановым. Если вы помните, когда был назначен премьер Зубков, то история эта выглядела так. Идет Путин по коридору, встречает Суркова и говорит: ну что, пора назначать Сергея Иванова премьером? Пора, конечно, - говорит Сурков. Путин пошел к себе. Говорят, что этот чиновник был Сурков, но тут я на этом не настаиваю, он побежал звонить всем о новости, что сейчас Сергея Иванова назначат премьером. Последовала садистская пауза в несколько часов – назначили Зубкова. Бедный Сергей Борисович после этого в течение нескольких дней исчез с экранов телевизоров. Говорят, что он горько запил. Ну, представляете себе, как все вначале к нему в приемную сбежались, а потом разбежались, как будто их там дустом посыпали. Вот этот способ управления людьми, он, конечно, заключается в том, что, когда речь идет о силовиках, Путин собирает вокруг себя людей, которым он знает цену, и обращается с ними в соответствии с их ценой. Причем, интересно, если ты презираешь людей, которые находятся вокруг тебя, то редко вокруг тебя появляются люди, которых можно не презирать. Эта замечательная модель работает только до той поры, пока человек является верховным правителем страны. Посмотрите, как состоялись назначения во время всеобщей рокировки. Был Виктор Черкесов, человек, верный Путину, возглавлял Госнаркоконтроль, фактически имел полномочия клана силовиков номер два, который должен был шпионить за кланом силовиков номер один, и рассказывал каждый раз, когда его клан постигали неудачи… он обращался через прессу со статьями о чекистском крюке или еще что-нибудь в этом роде. Достал, видимо. Тем более выносил скелет из шкафа и выступал в роли Дона Витторио, который при мафиозной распре с Доном Асканио вдруг начинает публиковать статьи в «Нью-Йорк Таймс» насчет того, что мы, доны благородной мафии, должны жить дружно, мы люди чести на нашем крюке висит страна. Отправили Черкесова в то место, откуда он явно не может быть силовиком номер два, – в Рособоронпоставку. Не уволили, заметим. Путин никого не увольняет. Это тоже закон мафии. Вы никого не можете увольнять, потому что если вы увольняете кого-то из мафии, то люди идут в прокуратуру и рассказывают разные гадости. Вот Касьянова уволили – смотрите, как нехорошо получилось. Мафия не может увольнять, мафия может только убивать. Поэтому окончательно людей не увольняют, они составляют некую обойму, типа номенклатуры. Но опускают их очень сильно. И вот такая история случилась с Черкесовым. Виктор Петрович Иванов, который у нас был главный по судам, главный по кадрам и один из главных в борьбе против Черкесова, вдруг получил назначение на место Черкесова. Согласитесь, это тоже садистское назначение. Ну как с места главы Госнаркоконтроля управлять судами? Но – еще раз повторяю – эти механизмы управления, они действуют, только пока ты президент. А когда ты второе лицо в государстве, то люди-то могут, извините, и обидеться. Они все целуют, целуют сапог, а вдруг потом, знаете, они вспоминают вкус этого сапога и говорят – как так… Помните, во «Властелине колец» замечательная история. Эта история про волшебника Сарумана. У него был такой шпион, Грима его, по-моему, звали, в королевстве рохирримов, который выполнял злую волю Сарумана. И пока Саруман был главным волшебником, и пока Саруман сидел у себя в Изенгарде, естественно, Грима, как его ни били, ни пинали ногами и ни говорили, какая он сволочь – а он, действительно, был сволочью, – он верно лизал сапог Саруману. Как только Саруман отправился в изгнание, Грима, естественно поплелся за ним, потому что куда ему деться. Но помните, чем во «Властелине колец» кончилось? А тем, что вот этот самый Грима прыгнул Саруману на спину, взял его там и зарезал. Телефон прямого эфира 363-36-59, смс – 985-970-45-45. Говорите, вы в эфире.
СЛУШАТЕЛЬ: Я бы хотел два слова сказать по поводу выступления ведущей. Михаил из Саратова. Я не могу согласиться по поводу ваших критических замечаний в адрес принятия судом решения по поводу Чубайса, поскольку считаю, что суд вынес законное и обоснованное решение. Если вы считаете, что решение должно быть иным, у Чубайса и его адвокатов есть право обжалования этого решения. Я сам являюсь адвокатом, знаю систему изнутри.
Ю. ЛАТЫНИНА: Вы так кругло говорите, что мне показалось, что вы являетесь следователем.
СЛУШАТЕЛЬ: Нет, что вы, я являюсь адвокатом, приходится защищать интересы самых разных граждан. И вот в этой связи у меня второе замечание. Так же я не могу согласиться с вами по поводу того, что вы апеллируете к теме чеченского вопроса, в частности, указываете на нарушения, допущенные нашими войсками в ходе операции. Я не знаю, были такие нарушения или нет. Если они документально зафиксированы – наверное, были.
Ю. ЛАТЫНИНА: Спасибо. Они документально зафиксированы Европейским судом по правам человека в Страсбурге, который присудил нам чудовищные компенсации. Видимо, для вас, вы такого рода адвокат, которому не является Европейский суд убедительным. Что же касается г-на Квачкова, то, еще раз повторяю, решение суда присяжных – это решение суда присяжных. Я против того, чтобы пересматривать любые решения суда присяжных, включая оправдание Веры Засулич в 19-м веке и оправдание г-на Квачкова в 21-м. Разница между нашей публикой 19-го и 21-го века – это разница между Засулич и Квачковым. Перерыв на новости.
Ю. ЛАТЫНИНА: Добрый вечер. В эфире Юлия Латынина. Телефон прямого эфира 363-36-59, СМС 985 970-45-45.
Мне Андрей замечательную прислал смс-ку, про то, что во время разводки Иванова был анекдот: "Сергей Иванов с грустью смотрел, как из кабинета выносят ящики с шампанским и принесли ящик водки".
Мне по Интернету прислана масса замечаний по поводу ситуации в Грузии и Абхазии, тем более что эта ситуация остается главной внешнеполитической интригой, которая происходит вокруг России, и главной опасностью, на мой взгляд, которая может подстерегать Россию не только снаружи, но и изнутри в ближайшее время. И вот Александр выдвигает мне свой military assessment ситуации, напоминая, что грузины не вояки, и что это я, мол, рассказываю о том, как грузинская армия будет сражаться, и несколько человек мне пишут, что, вот, я побывала в Грузии и изменила свою точку зрения на Абхазию. Свою точку зрения на Абхазию я не изменила, поменялась ситуация в Абхазии. Но об этом чуть позже. Сначала по поводу того, как будет развиваться конфликт.
Вот замечательный military assessment господина Александра "грузины не вояки" мне напомнило анекдот, который как-то рассказывали мне с гордостью наши чекисты: "2002 год, "Норд-Ост", грузины предлагают прислать на помощь свой спецназ, и им с гордостью отвечают: "А что, нам же здесь не петь и не танцевать надо". Это мне просто рассказывали несколько человек с такой большой гордостью – вот, мол, как ловко ответили. Я сидела и думала: "Черт знает что, неужели на предложение помощи, какое бы оно ни было, следовало отвечать таким хамским образом и за счет этого самоутверждаться в превосходстве над другим народом?". Беда не в том, что Александр мне сообщает, что грузины не вояки. Беда в том, что мы это постоянно слышим от наших военных, вот так они оценивают ситуацию: Грозный можно взят одним парашютно-десантным полком, грузины не вояки и так далее.
Кстати говоря, по поводу "грузины не вояки". Эта история не имеет отношения к сегодняшнему дню, и то, что происходило со страной век, два и даже 50 лет назад, не имеет никакого отношения к тому, что происходит с любой страной сейчас. Система не имеет истории. Это очень важно запомнить, это принцип Фердинанда де Соссюра, примененный им в лингвистике, но он очень хорошо действует и относительно любой политической ситуации. История существует постольку поскольку она существует в сегодняшнем дне и влияет на принимаемые нами решения. Так вот, система не имеет истории, но, в принципе, хотелось бы заметить, что когда говорят "грузины не вояки", то, конечно, да, горские племена – и чеченцы, и аварцы – грабили Грузию, как грабили они казацкие поселения, но связано это было не с тем, что грузины не вояки, а с тем, что у грузин было государство, а у чеченцев его не было, то есть чеченцы были равны, и первый между ними, как писал Ермолов, "есть первейший разбойник". А у грузин были князья. Князья были воинственные, а крестьяне не имели права воевать. Ну, так устроено любое феодальное государство – не важно, это средневековая Франция или Грузия XIX века. Князья воинственные, а крестьяне не имеют права воевать, иначе что-нибудь нехорошее случится с князьями. И уж если говорить о грузинских военачальниках, то любой человек должен заметить, что в России XIX века было непропорционально большое количество грузинских генералов от Багратиона, Чавчавадзе, Цицианова в армии, непропорционально большое по сравнению с количеством грузин в империи вообще. Князья воевали прекрасно. Это вопрос не национального духа, это вопрос общественного строя. Как я уже сказала, это чисто историческое замечание, которое просто к тому, что люди, которые пытаются таким образом оценивать современное существо дела, они мало того что на самом деле вводят в заблуждение и начальство, и общество, так они еще историю-то перевирают под себя.
Но, как я уже сказала, это не важно, потому что важно иметь, на мой взгляд, в виду: да, грузинская армия реформированная, новехонькая, с иголочки, еще ни разу не участвовала в бою, но она реформирована, она профессиональная армия, состоящая из высокомотивированных солдат и офицеров, которые являются элитой общества – это отличает ее от российской армии, которая, как сейчас пишут, по официальным данным, 35 процентов новобранцев умственно неполноценные, 40 процентов физически неполноценные. Речь идет о том, что поскольку элита общества откупается от армии в России в отличие от Грузии, где элита общества в ней начинает служить, соответственно, формируется такой состав армии.
Я не знаю, как будет воевать грузинская армия. Но я знаю, например, что из Ботлиха в Дагестане перебросили часть горной бригады. То есть она куда-то ушла. Вот она куда-то ушла, в Абхазии появились железнодорожные войска. Я не знаю, эта горная бригада по дороге взяла шанцевый инструмент или не эта горная бригада, но я знаю, что горная бригада, которая стояла в Ботлихе, там контрактники, и деньги у нее вымогали местные. То есть это происходит по всей России, к сожалению. Переход на контрактную армию у нас идет так успешно потому, что офицеры просто выстраивают солдат на плацу и говорят: "Пока не перейдете на контракт, не пойдете в казармы". А на дворе минус 30. А когда солдаты подписывают контракт, соответственно, офицеры отбирают у них зарплатные карточки или просто просят расписываться в ведомости, и поэтому очень успешно у нас привилась контрактная служба. Так вот, в разных местах России и в разных частях процесс ограбления солдат осуществляется по-разному. Кое-где не осуществляется. Вот в Ботлихе это делают местные жители.
Я не знаю, каков будет результат столкновения контрактников, у которых местные жители отбирают зарплату, с грузинской высокопрофессиональной армией. Я только могу сказать, что у грузин беспилотники есть, а у нас нету. Да, у нас, конечно, есть "Тополь-М", но "Тополем-М" мы воевать не будем в локальной войне. А беспилотник, это не просто беспилотник, это интегрированная часть системы управления огнем, которая позволяет командиру видеть фронт в глубину, и отсутствие беспилотника, - мы к этому еще вернемся, - это очень важный момент в том, как организована наша армия. Потому что у нас отсутствует не только беспилотник, а в грузинской армии он присутствует. В грузинской армии присутствует интегрированные системы управления огнем, то есть то, что позволяет человеку брать на себя ответственность за весь фронт военных действий. Никто не может предсказать, каков будет результат военного столкновения. Но я не удивлюсь, что результат военного столкновения между российской армией и грузинской армией, - я подчеркиваю, я говорю об армии, я говорю не о партизанах, я говорю о прямом военном столкновении, - будет примерно тот же, что у арабов с Израилем.
Да, нельзя сказать, что будет, но, между прочим, есть два момента, по которым можно оценить, как будет действовать грузинская армия. Один эпизод – я имею в виду историю с Верхним Кодором, когда, если вы помните, несколько лет назад наши спецслужбы подбили сидевшего там свана Эмзара Квициани на мятеж, он сказал, что "я объявляю свою независимость от Грузии", и многим, в том числе и мне, казалось, что совершенно невозможно что-то сделать с господином Квициани, потому что, ну, вы представляете себе это ущелье с вертикальными стенами, вы представляете себе, что такое сваны, которых вообще никто никогда не мог не то что покорить, а поймать, и господин Квициани казался совершенно неуязвимым. И вдруг в ущелье в момент вошли грузинские части и Квициани убежал куда-то не то в Москву, не то в Сухуми. Не знаю, где он сейчас сидит.
Меня всегда интересовало, как это удалось? И когда я была в Грузии, я спросила министра внутренних дел Вано Мирабишвили: "Как вам это физически удалось?" И он ответил очень просто: "Я был во второй машине вместе с Ираклием Окруашвили, тогдашним министром обороны". Это на самом деле очень точный ответ, потому что, понимаете, что это значит? Это значит, что вот эти два человека, Мирабишвили и Окруашвили, несли полную ответственность за то, что будет с операцией. Если операция не удалась, они б потеряли свои головы и свои посты. Поэтому они туда поехали лично. Это очень важный момент, потому что если наши десантники будут высаживаться в Верхнем Кодоре, закамуфлированные под абхазских добровольцев, то я вам гарантирую, что генерал, который принял решение о высадке, не будет высаживаться вместе с ними. И не потому что он трус, и не потому что, скорее всего, он весит 200 килограммов и сбрасывать его с парашютом надо, знаете, со специальным, с которым БТР сбрасывают, а потому что это вопрос ухода от ответственности.
Вот вся российская армия – не случайно в ней отсутствуют беспилотники, не случайно в ней отсутствуют интегрированные системы управления огнем – вся российская армия, структура управления ей построена так, чтобы избежать ответственности за то, что ты проиграешь. Посмотрите, что у нас происходило в Чечне. Прочитайте описание любой ситуации, когда была уничтожена российская колонна, и вы увидите, что она связана с тем, что кто-то не прикрыл, кто-то не организовал, кто-то не сообщил, то есть отсутствовала единая система управления, зато каждый генерал, который как-то отвечал за эту колонну, подстраховался, чтобы в случае если это будет плохо, ответственность лежала не на нем.
Второй, кстати, момент, из которого тоже можно много понять. Я имею в виду инцидент, который случился тоже несколько лет назад, это история с Саакашвили и с Гальским районом. Напомню, что там было. Там часть российских миротворцев, часть из них были русские, часть – чеченцы, перешла речку, набила морду случившимся там грузинам, положила их плашмя. Вдруг Саакашвили, который был недалеко, тоже посещал Гальский район, как только он об этом услышал, схватил вертолет и со своей охраной прилетел туда. Тут картина, конечно, радикально изменилась, потому что там на пленке видно, как только что ходили гоголем наши миротворцы и как вдруг откуда-то отовсюду появляются вооруженные люди, это охрана Саакашвили, соответственно, те, кто лежали, встают, а те, кто стояли, ложатся.
Вы мне скажете, что это все несерьезно. Я вам скажу. Что когда президент в подобной ситуации принимает решение лететь на место конфликта, то первый вопрос, который должен возникать у охраны президента, это "а не является ли это способом убить президента?" Тем более что от людей с той стороны всего можно ожидать. А вот если там снайпер сидит в кустах и все это было сделано, чтобы заманить Саакашвили, который, как все знают, был рядом? Напомню, что президент Путин в более или менее аналогичной ситуации, а именно, когда он летел в Нальчик, по соседству с Бесланом, 1 сентября 2004 года, принял решение развернуть самолет и улетел в Москву. В связи с чем все остальные генералы, которые это увидели, тоже стали разворачивать свои маленькие самолетики и тоже не принимать решение по Беслану. В связи с чем было то, что было.
Так вот, когда президент в подобной ситуации лично берет на себя и ответственность за те возможные неудачи, которые произойдут – ну а если бы русские не ушли, нахамили бы ему, побили бы, открыли стрельбу, представляете, насколько бы упал рейтинг, и кроме того, не боится, что его застрелят – это свидетельствует об определенной структуре мотивации сознания. Собственно, это не означает, что российская и грузинская армии, столкнувшись, что российская армия непременно проиграет. Это означает, что если нам будут класть на стол такие доклады, что грузины не вояки, поэтому можно спокойно воевать, то тут уж проиграет точно, потому что такие доклады являются либо глупость, либо, что еще важнее, предательством. И последствия глупости и предательства в данном случае неотличимы.
Что же касается того, изменилось ли мое отношение к Абхазии, я еще раз повторяю, что я считаю прежде всего то, что сейчас происходит с Абхазией и с фактической ее оккупацией русскими войсками, еще и предательством. Очень мелким, очень гнусным предательством по отношению к маленькой стране, которая 16 лет назад завоевала свою независимость. И что ей надо было делать, чтобы когда-нибудь ее независимость признали? Ответ: ничего, ей не надо никакой войны. Ей надо развивать экономику и через несколько десятков лет, когда все устаканится, де-факто получить независимость.
Сейчас абхазы оказались в том же положении, что Эстония в 1942 году. Вот те – оккупанты, и эти – оккупанты. Эстонию сначала оккупировали советские войска и выселили там значительную часть народа – кого перерезали, кого выселили. А потом пришли фашисты. И когда русские войска стали наступать, то у эстонцев был нехороший выбор: либо опять придут люди Сталина и опять начнут нас стрелять и резать, либо записываться в эсэсовцы и становиться на сторону тех, которые тоже, мягко говоря, не фонтан. Вот заметьте, что даже Багапш, загнавший себя в угол Багапш, человек, который, наверное, по моим представлениям, потерявший возможность принимать самостоятельные решения внутри Абхазии, даже несмотря на всю эту ситуацию, ни разу президент Абхазии Багапш не сказал о том, что он одобряет введение русских войск, что он приветствует помощь ограниченного контингента и так далее.
Абхазия сейчас фактически обречена. И еще одна очень важная вещь. В свое время, 4 года назад, Багапш был избран президентом Абхазии, он был избран вопреки России, он получил от народа мандат делать что угодно, и когда, между прочим, Багапша вызвали к Патрушеву и сказали, типа, "ладно, все, поигрался и хватит, отдавай нам право властвовать и уходи", то Багапш просто, как говорят, послал Патрушева на три буквы. Я думаю, что Россия не забыла этого Багапшу. И я думаю, что нынешнее положение Багапша и нынешнее положение в Абхазии в значительной степени объясняется тем, что Россия этого не забыла, Россия вообще ничего не забывает. Вот Путину доложили, что Саакашвили назвал его "лилипутиным", и посмотрите, что делают с Грузией. Вот Багапш послал наших чекистов на три буквы, и посмотрите, что делают с Абхазией. Вот так вообще строится наша внешняя политика.
И удивительно, как люди, которые это сделали, могли стать заложниками России, потому что – простите, заложниками кого? Абхазы являются в России гражданами второго сорта, как и все кавказцы. Вот этот кавказец, абхаз, приедет в Москву, его здесь зарежут какие-нибудь русские националисты, снимут это на пленку, потому прокуратура скажет "нет состава преступления". Вот он едет в Москву через переход пограничный на речке Псоу, так его там держат, простите, как барана, несколько часов. Простите, у меня такой вопрос по поводу того, что будет происходить в Абхазии и что от этого будет абхазцам? У нас в Чечне были случаи, когда российские войска стреляли по своим, причем были как случаи случайной стрельбы, так и есть подозрение, что были случаи не совсем случайной стрельбы, как, например, вертолету нужно отстреляться, вот он видит внизу что-то в камуфляже, он понимает, что он отстреляется по чему-то в камуфляже, и получит, к примеру, зачет. А эти люди в камуфляже свои или не свои – не очень важно. Вот как вы думаете, если будут абхазские добровольцы, если будут грузинские войска, и если будут при отсутствии централизованной системы управления наши десантники, сколько абхазских добровольцев будет постреляно в этой ситуации российскими войсками, а сколько – грузинскими?
Еще один циничный вопрос. Сколько сейчас абхазов? 80 тысяч. После войны за независимость герои этой войны получили, кстати говоря, в управление абхазские санатории, абхазские земли. Это, кстати, к вопросу о том, как много русские помогали абхазам в той войне. Если русские много помогали абхазам в той войне, назовите мне, пожалуйста, русских генералов, которые получили в управление абхазские санатории, как другие герои войны. Ну так вот, сидит наш генерал и понимает, что по итогам этой войны он получит много абхазской недвижимости. И если от 80 тысяч абхазов останется 70 тысяч абхазов, он получит, допустим, один санаторий. А если останется 20 тысяч абхазов, он получит, скажем, пять санаториев. Как вы думаете, сколько по итогам этой войны останется абхазов?
Так что еще раз повторяю, моя позиция по отношению к Абхазии не изменилась, изменилась ситуация в самой Абхазии, потому что ситуация между Абхазией и Грузией, к сожалению, неразрешимая. Она заключается в том, что грузины говорят "из Абхазии выгнали 200 тысяч грузин и мы хотим, чтобы эти 200 тысяч грузин, или сколько их там сейчас, вернулись обратно". И вроде бы это справедливое требование. Но согласитесь, абхазы на это разводят руками и говорят "как 200 тысяч грузин, это что, было ровно, было ничего, и вдруг мы взяли ножики и выгнали 200 тысяч грузин? Нет, Грузия ввела к нам танки". Более того, это были не просто танки, не просто войска, это признают все, даже грузины, это были мхедриони – нечто среднее между народным ополчением и бандитами, это были люди, которые заехали в Абхазию со списками цеховиков, которых надо грабить. О боевом качестве мхедриони свидетельствует единственный факт, что когда мхедриони пыталась войти в Аджарию, и их не пустили, то единственной заслугой Аслана Абашидзе, страшного диктатора, которую до сих пор вспоминает аджарский народ с благодарностью, говорит "вот, он не пустил мхедриони в Аджарию", пустил бы – так до сих пор бы Аджария не принадлежала Грузии.
Чем же виноваты абхазы? Тем, что их грузины тогда не смогли вырезать? И это абсолютно неразрешимая проблема, потому что в этой проблеме можно представить точку зрения одного народа, можно представить точку зрения другого народа, но выбрать какую-то точку зрения совершенно невозможно, хотя можно все-таки заметить, что есть вещи, которые лучше не вспоминать, просто забыть, как историю, отложить куда-то в сторону, потому что в конце концов, вот, русских выгнали из Грозного, сейчас вроде де-юре Чечня наша территория. Но мы же не пытаемся вернуть русских в Грозный. Наверное, это было бы неразумно. Или, скажем, есть Калининградская область, когда-то там жили немцы и она принадлежала Германии. Но, наверное, странно было бы, если бы Германия начинала разговоры с Россией о том, что надо Калининградскую область отдать опять Германии и вернуть выгнанных оттуда беженцев? Есть вещи, которые лучше не вспоминать. Грузины их вспоминают, на этом основана их внешняя политика. Как эта внешняя политика будет реально осуществляться, когда начнется война – я не знаю. Но я знаю одно: я не вижу ни единой выгоды для России от этой войны и я вижу, что это первая война, которую в истории, наверное, ведет Россия запланированно, в которой просто планируется неудача России, в которой просто планируется ситуация, при которой если будет какая-нибудь гадость, то все свалят на то, что мы не смогли противостоять войскам НАТО. Перерыв на новости.
НОВОСТИ
Ю. ЛАТЫНИНА: Добрый вечер. В эфире Юлия Латынина. Телефон прямого эфира 363-36-59, СМС 985 970-45-45.
И вот по СМС спрашивают меня, выяснилось ли что-нибудь в истории с избиением адвоката Паршуткина. Напоминаю, что избили его почти неделю назад, что это адвокат Мананы Асламазян, и избили его после того, как Конституционный Суд, переехавший в Санкт-Петербург, принял решение по делу Мананы Асламазян, которое фактически означает прекращение против нее уголовного дела. Встал на сторону главы фонда "Образованные медиа" Мананы Асламазян, которая везла через границу 10 тысяч евро, а можно только 10 тысяч долларов, и в связи с тем, что ее из-за этого замели на границе, то возбудили против нее уголовное дело.
Мне кажется, что история с Паршуткиным в какой-то степени замечательно перекликается с историей с сожженными машинами, потому что она не совсем понятна без подробностей душераздирающих. Первая душераздирающая подробность – ну, почему Конституционный Суд принял внезапно решение в пользу Мананы Асламазян? Ну, переехали люди в Петербург, лифты они не работают, сослали их в этот несчастный Петербург, а они не хотели уезжать из Москвы. Ремонт в здании сделан третьестепенный, потрачена на это здание огромная сумма денег. В пику Путину явно де-факто принимается решение о том, что Манана Асламазян не виновата. Дальше Паршуткин комментирует это решение, говорит очень жестко. Он сказал, если я правильно помню, в комментариях, что у Путина ущербный комплекс оперативника, которому лишь бы кого-нибудь посадить. После чего адвоката Паршуткина избивают. Причем один из избивающих говорит ему, что тебя вообще должны были убить, но, так и быть, пожалели. Причем после того, как его избивают, он там валяется на тротуаре, вокруг него медленно все это время курсирует машина, видимо, опасаясь, как бы с человеком чего не случилось и как бы он не умер. Абсолютно похожая история была с Мариной Литвинович, потому что после того, как ее избили, она тоже 40 минут валялась без сознания, а над ней стояли два человека, которые, видимо, боялись, что с ней что-то случится, западет язык и она задохнется, поэтому они над ней стояли. Когда она открыла глазки, они сказали "аккуратнее надо быть, Марина" и ушли.
Тут надо сказать, что адвокат Виктор Паршуткин тоже очень непростой человек, почему он так сказал. Мало кто знает, но в свое время Паршуткин был фигурантом следующего потрясающего и прошедшего мимо публики дела. Тогда как раз директором ФСБ стал Путин, и одной из тем, которой занялась ФСБ, была борьба против усыновления детей иностранцами. Помните, еще фильм Аркадия Мамонтова был на эту тему? Я всегда думала, каково будет Аркадию Мамонтову придти в какую-нибудь российскую тюрьму, где от СПИДа умирает доходяга опущенный, и гордо сказать ему: "Слушай, парень, ты знаешь, ты – воспитанник детского дома, в свое время тебя хотел усыновить профессор Гарварда, но я не позволил". Ну, бог с ним, с господином Мамонтовым.
Как я уже сказала, это была целая операция ФСБ "не отдадим наших детей иностранным империалистам", и в рамках этой операции Паршуткин был адвокатом четы иностранцев, американцев, которые хотели усыновить российскую девочку. У него был договор с этими иностранцами о том, что когда они ее усыновят, то он получит 10 тысяч долларов за свои адвокатские услуги. В связи с чем его просто взяли и посадили. Держали три года без, насколько я понимаю, предъявления обвинения, а первые полгода он даже следователя не видел, ну а потом даже нельзя сказать, что дело развалилось в суде, потому что судьи один за другим отказывались от этого дела. Представьте себе, что дело заключается в том, а дело, предъявленное ФСБ, что человек торговал детьми, а то, что есть – это есть договор адвоката на оказание юридических услуг иностранцам. В конце концов, если сажать, то можно было сажать иностранцев, можно было сажать родителей девочки, которые хотели, чтобы ее усыновили иностранцы. Но это я не к тому, что это надо было делать.
Вот человек три года просидел просто так. Поэтому слова про ущербный комплекс оперативника, которому лишь бы кого-то посадить, я думаю, они глубоко личные. Поэтому, с моей точки зрения, произошло две вещи. Одна – это Путину донесли. Другая вещь, которую я могу предположить – дело в том, что с делом Мананы Асламазян связана очень непонятная история. У нее фонд занимал маленькое помещение, в которое, когда началась суета вокруг Мананы, пришли какие-то мелкие люди – и к представителям Мананы, и к тому же адвокату – и сказали, что "мы дело закроем, если вы нам поручите ликвидацию фонда". Там были деньги какие-то достаточно мелкие по масштабам того, что совершается в стране, но удивительно, что эти люди, и ситуация вся была обнародована адвокатом Паршуткиным, удивительно, что эти люди располагали очень высокопоставленной информацией о переговорах, которые вели представители Мананы с самыми высокопоставленными чиновниками. Это было поразительное несоответствие, когда целью рейдерского захвата, целью этой операции является сумма буквально в десятки тысяч долларов и какое-то маленькое зданьице, а при этом задействована информация о самых высокопоставленных чиновниках.
В общем, второй мой вариант, что эти люди обиделись, что дело кончилось так, и что им там не достанется 5 или 10 тысяч долларов. Это, знаете, из анекдота: "Дюжина старушек – уже рубль". Это то, о чем я говорила: некое тотальное падение мотивации, которое происходит в российских правоохранительных органах. Мне рассказали свежий анекдот: "Следователь в Махачкале хочет купить квартиру. Звонит в дом, где она продается. Новый, строящийся дом. – "Какую скидку дадите?" – "20 процентов". Он, естественно, присылает проверку. Потом сам звонит и говорит: "50 дадите скидку?" То есть, хорошо, господа, я понимаю, у нас раньше проверки присылали, чтобы отобрать бизнес, по каким-то мотивам карьерным, еще каким-то, но за скидку в 50 процентов столько головной боли причинить людям?!
Другая замечательная история тоже с маленькой фирмой происходит. Фирма сначала увольняет одного сотрудника. Сотрудник эта, женщина, жена рубоповца. РУБОП приходит с проверкой, причем тут же этот рубоповец, не стесняясь, называет сумму. Поскольку бедолага назвал сумму под камеру, то его записали, ему пришлось уйти не солоно хлебавши. Но фирма через некоторое время увольняет другого сотрудника, а фирма иностранная, турецкая. А тут уже любовница какого-то эфэсбэшника. Боже мой, приходит ФСБ и начинается тем же концом по тому же месту. Вот это уникальное падение мотивации, которое нельзя сказать, что оно у нас было в советские времена, это не наследие советского времени – при совке у нас за коррупцию сажали, попробовал бы следователь за эти 50 процентов позвонить. При Ельцине у нас тоже такого не было. Парадокс заключается в том, что каждый раз, когда ты смотришь на этот бардак и пытаешься понять, откуда он выискался, то все-таки ты приходишь к выводу, что все дороги ведут в Кремль.
Потому что оказалась в стране такая ситуация, что любой чиновник может безнаказанно совершать преступления по отношению к нижестоящему – нижестоящему, не равному и не вышестоящему. Можно так определить степень соотношения весов: если кого-то задавили, и это можно, значит, тот, кого задавили, был майор, а тот, кто задавил, был генерал. Кто будет виноват в столкновении, если машина полковника ГАИ повстречается с машиной генерала ФСБ? Всем ясно. Так вот, чиновник не просто безнаказан. Если жертва не протестует, значит, ничего не происходит. Если жертва начинает протестовать, то протест этой жертвы воспринимается как восстание против режима. Ее, эту жертву, после этого надо немножечко палкой по голове.
Вспомните, например, когда в Карачаево-Черкесии зять президента расстрелял семерых человек, и сначала ничего не происходило, против зятя не возбуждалось никакого дела. Когда толпа разъяренная дважды заняла Дом правительства и выкинула президента, то против зятя возбудили уголовное дело, но как вы понимаете, президента не сняли, и принципиально не могут снять, потому что действие толпы воспринималось как оскорбление власти. Кто у нас никогда не наказывает друзей? Президент Путин.
Еще одна замечательная история. У меня вопросов по ней нет, но я не могу удержаться от того, чтобы ее не прокомментировать. Это история с победой теле- и радиоведущего господина Соловьева над Виктором Петровичем Ивановым, а, точнее, над одним из его сотрудников, господином Боевым, в суде. Напомню, что Соловьев неоднократно обвинял Боева в том, что тот манипулирует судьями. Тот подал, видимо, по совету начальника иск в суд. После этого – совершенно невиданная история для России. Выступает одна из судей Арбитражного Суда госпожа Валявина и дает показания о том, как на нее давили. Понятно, что такие показания она не могла дать без ведома своего начальника Антона Иванова. Антон Иванов – один из немногих людей, который считается прямым ставленником нынешнего президента Дмитрия Медведева. И понятно, что вообще вся эта история не могла разворачиваться, если не без прямого указания, то по крайней мере без санкции Дмитрия Медведева. Если говорить о самых серьезных историях, по которым можно судить, в какую сторону будет дуть ветер, то вот этот суд – одна из них, потому что господин Боев после этого отозвал иск не солоно хлебавши, потому что если бы он его не отозвал, то должны были бы несколько других людей выступать и давать те же самые показания.
Но я, собственно, немножко о другом. После этого раздосадованная проигравшая сторона решила отыграться на известном сайте "Компромат.ру", и стала там вываливать про Соловьева все, чего может. Там, по-моему, регулярно, каждые пять дней вываливается. И вот несколько дней назад раскрываю я сайт "Компромат.ру" и просто начинаю смеяться, потому что там выложена докладная записка какого-то шпиона, который встречался с Соловьевым и который пишет примерно следующее: "Мною в воскресенье, 9 сентября, речь идет о 2007 годе, проведена встреча с Соловьевым В.Р. В ходе беседы Соловьев В.Р…", и дальше рассказывается, что "Соловьев В.Р. страшно коррумпированный человек", что он рассказал агенту, что "его, Соловьева В.Р., действия координируются руководителем ФСКН Черкесовым", что "Черкесов хочет образовать общественный совет по противодействию коррупции, который возглавит Соловьев В.Р." и так далее. Прочтите, не пожалеете.
Что самое замечательное в этой бумажке? Из нее следуют три вещи. Во-первых, что ФСБ за всеми шпионит, в том числе за теми людьми, которые, как Соловьев, явно не являются оппозицией. То есть трудно представить себе власть, которая в здравом уме и твердой памяти публикует собственные тайные доносы, потому что любое оперативное донесение такого типа – это компромат прежде всего на власть. Второе – эти ребята завалили агента. Думается, это немаленький человек встречался с Соловьевым где-то в кафе, что Соловьев с ним разговаривал. И вот эти ребята, которые ищут встречи, а потом пишут доносы, они должны знать, что их выбрасывают как презервативы, которыми они и являются. И третье, самое замечательное во всей этой истории, конечно, то, что этот донос является враньем. То есть понятно, что Соловьев этому агенту этих слов не говорил. Соловьев не мог сказать "за то, что я буду врать то-то и то-то, есть договоренность, что меня Черкесов включит в Общественную палату". Возможно, Соловьев мог сказать, что он хочет в Общественную палату, возможно, он мог сказать, что он сторонник Черкесова. Но, знаете, он не мог сказать, как в русских былинах, "я – собака, Калин-царь". То есть донос написан в лучших традициях инквизиции, когда человек говорит "ох, черт", а в доносе пишут "призывал черта, то есть ему поклоняется". Так эти люди формируют свое представление о мире. Это очень страшно. Мы видим людей, адекватность представления которых о мире адекватно представлению инквизитора – всюду ведьмы, всюду козни сатаны, и на этот счет есть многочисленные доносы и признательные показания.
Алло, говорите, вы в эфире. Здравствуйте.
СЛУШАТЕЛЬ: Здравствуйте. Виктор Богданов из Москвы. Что вы думаете по поводу того, кто поджигает машины? Мое личное мнение, что это поджигают агенты Лубянки. Хотят, как во Франции, запугать народ.
Ю. ЛАТЫНИНА: Виктор, вам следовало слушать мою передачу с самого начала. Я уже сказала, что поджигатель, по-видимому, пойман. Я уже сказала, что это, по-видимому, ненормальный санитар 17-й горбольницы, который, кстати, еще год назад поджег неврологический диспансер, где сгорели 40 человек, но тогда этим вопросом никто не озаботился, потому что, как я уже сказала, полиция в России атрофировалась, сфера соблюдения порядка атрофировалась. Это та история, которая раскрывалась бы на уровне участкового, если бы у нас были участковые или, еще лучше, на уровне патрульной полиции, если бы у нас была патрульная полиция. Вот он сжег бы одну машину, но на второй или на третьей бы его поймали, и никакой новости бы из этого не было. А, конечно, то, что в результате этих серийных поджогов народ стал думать "слушайте, а все можно – можно поджигать машины, можно убивать людей", ведь у нас идет другая совершенно, точно такая же серия, я имею в виду убийства инородцев – таджиков, азербайджанцев. Вот тоже сначала люди, скинхеды, убивали, если помните, они как-то чего-то опасались. Они их били. Теперь они ничего не опасаются. Теперь они знают, что это преступление в лучшем случае не будет зарегистрировано, а в худшем случае – списано на хулиганство. Напомню, что эти преступления не просто совершаются скинами. Эти преступления совершаются людьми, которые сговариваются в Интернете, где, и когда, и кого они зарежут. То есть не кого, а где и когда соберутся, и вот встречают первого попавшегося человека с черной физиономией и его режут. Ребята, неплохо бы смотреть Интернет, и послать в то место патрульную машину. На минуточку.
Меня спрашивает Стас Мордашов, наблюдатель: "Какое ваше мнение о роли Лужкова в российской политике и экономике?". Дальше Стас Мордашов выражает удивление, что Лужков может выступать с заявлениями по статусу Черноморского флота, он говорит, что "такое поведение Лужкова возможно только с согласия и по поручению Путина". Знаете, Стас, дело в том, что у государства Россия исчезла монополия на многие вещи, начиная от соблюдения закона и кончая внешней политикой. У нас самостоятельную внешнюю политику ведет не только мэр Москвы Юрий Лужков. Например, может вести губернатор Самарской области, который чем-то не угодившего ему нацбола, господина Гангана, объявлял в международный розыск, и после этого Гангана ловили на территории Украины и процесс превращался в политический, хотя Кремлю до Гангана не было никакого дела, это было какое-то личное дело губернатора Самарской области. Или вот начальник УФСБ Приморья заводит уголовные дела на семь или уже восемь замов губернатора Дарькина. Вы поймите меня правильно, мне не жалко губернатора Дарькина, но судьбу губернатора Дарькина должен решать или закон, если у нас демократия, или Кремль, если у нас диктатура. Ее не может решать начальник УФСБ Приморья. Или вот есть в Ингушетии президент Зязиков, который говорит "выдворить журналистов таких-то московских за пределы Ингушетии". Простите, выдворяют за пределы иностранного государства. Я вижу, что у этой проблемы есть три уровня. Один, как я уже сказала, чисто политический: решать вопрос о выдворении журналистов "Эхо Москвы" с территории Ингушетии должна не Ингушетия, а Кремль.
И это история о том, что мы уникальная, действительно, страна, которая не распадается на независимые княжества, на неподконтрольные княжества, но она распадается на неподконтрольных холуев. Второй уровень этой проблемы - это довольно странно, что Россия вместо того, чтобы заботиться о собственных гражданах, включая, например, 40 человек, сгоревших в неврологическом диспансере, или таджика и дагестанца, зарезанных прямо на пленке, начинают в Думе обсуждать истории о том, кому у нас должен принадлежать полуостров Крым или как нам помощь эстонцу Арнольду Мери, которого судят в Эстонии за геноцид против эстонского народа. Слушайте, господа, он убивал эстонцев. Какое нам до этого дело? Самое ужасное во всем происходящем заключается в том, что в этих попытках самоутверждения - иногда это попытки самоутверждения Кремля, иногда это попытки даже самоутверждения, как я уже сказала, мэров и губернаторов - мы создали вокруг себя кольцо молодых демократий, которые с ужасом смотрят на то, что из себя представляет Россия. То есть мы выстроили, президент Путин в рамках проводимой им политики выстроил какие-то отношения со старыми демократиями - с Францией, Германией, они ничего не опасаются от России, они покупают российский газ, они знают, что зачем иметь проблемы с этой страной, когда эти проблемы достаточно легко решаются деньгами. Росийская элита отдыхает в Ницце. Даже если какие-то проблемы возникают, как после дела с Литвиненко, они не переходят некую грань. Но своей политикой по отношению к Польше, к Чехии, к Украине, к Грузии мы создали вокруг себя кольцо из тех стран, которые раньше являлись или странами Варшавского договора, или странами СНГ, которые воспринимают путинскую политику как желание перекроить геополитическую карту мира не просто в пользу России, - понимаете, поддерживалось бы это желание танками, это одно, а это желание поддерживать только ругательствами.
Ну, хорошо, я понимаю, я, наверное, тоже бы хотела вернуть России Севастополь, как Грузия хочет вернуть Абхазию. Но извините, ребята, на словах это не вернешь - либо посылать туда танки, либо молчать, потому что в ответ получишь хуже. И это такое странное поведение людей. Есть два способа заслужить уважение соседей. Есть способ быть таким серьезным и страшным соседом, что тебя все боятся, и есть способ быть таким богатым и щедрым соседом, что тебя уважают. Но если ты живешь в деревне, у тебя с одной стороны один дом, с другой стороны другой дом, и у тебя свой собственный дом порос крапивой и ты сидишь в нем, пьешь водку, бросаешь пустые бутылки через забор и кричишь "я - великий, меня все должны бояться и уважать", то ни бояться, ни уважать не будут, будут только строить забор повыше, чтобы бутылки не перелетали. Но самое страшное, мне кажется, в этой ситуации, и это то, за что Россия будет расплачиваться на много лет вперед, потому что за конкретные вещи, за фирму "Ганвор", даже за возможную войну в Абхазии Россия не будет расплачиваться. Это вопрос о том, что останется от России, когда она перестанет быть империей. Потому что есть два типа империй, которые существовали в мире. Вот есть Римская или Британская империя. Римская империя давно исчезла, но именами римских богов в XIX веке называли планеты, которые не были видны не то что римлянам, а даже с помощью телескопа Галилея. Британская империя давно исчезла, но составлявшие ее народы говорят на английском, точно так же, как составлявшие Римскую империю народы продолжали либо говорить на испорченной латыни, либо использовать латынь в качестве объединяющего их языка. И как бы ни были жестоки римляне в той же Британии, в которой они убивали, вам покажут римские оборонительные сооружения со словами "вот здесь был Адрианов вал" и будут вспоминать о Риме с гордостью.
Есть другого рода империи, такие как Османская или, допустим, как Монгольская. Вот монголы завоевали огромное количество земель. Но покажите мне хоть одну землю из завоеванных монголами, где до сих пор помнят монгольских богов, где до сих пор помнят монгольские законы, где используют монгольскую письменность и вообще покажите мне хоть что-то, чем монголы облагодетельствовали завоеванные ими земли. Вот Россия, царская Россия, она в значительной степени для тех народов, которые она завоевывала, несмотря на всю свою жестокость, империи не бывают мягкими, она играла роль Римской империи. Советский Союз для завоеванных им народов, конечно, играл страшную роль монгольской империи, которая уничтожает все на территории этого народа, и то, что Советский Союз уничтожал не только завоеванные народы, но и сам российский, российскую интеллигенцию, российское дворянство, российскую науку, российское крестьянство, для тех, кого он завоевывал, в этом большой разницы не было. Вот сейчас время выбора - кем мы останемся? Мы останемся культурным центром, который может составить противовес английскому языку, может составить противовес Америке, или мы останемся вот этой странной страной, которая уже не может послать куда-то танки, но сыпет ругательствами и кидает бутылки?