Код доступа - 2004-09-04

4 сентября 2004 года

В прямом эфире радиостанции 'Эхо Москвы' Ю. Латынина - экономический обозреватель

Эфир ведет Юлия Латынина

Ю. ЛАТЫНИНА - Добрый вечер. В эфире Юлия Латынина и программа "Код доступа" как всегда в это время по субботам. Простите за опоздание, естественно, сегодня я думаю, вся программа и все остальные программы и "Эха" и любых других телеканалов могут быть посвящены только одному - теракту в Беслане, вернее даже не теракту, а эпидемии, точнее войне, которая ведется между Чечней и Россией, войне, которая ведется чеченскими боевиками с народом России. И только на прошлой неделе, на этой неделе четыре эпизода - падение самолетов, взрыв на "Рижской", теракт в Беслане. И самый главный вопрос, который возникает при виде этой войны, это то, что единственная обязанность, которая существует у спецслужб российских это обеспечение национальной безопасности, то есть предотвращение терактов. В России у власти находятся спецслужбы. Президент Путин выходец из КГБ, глава МВД Рашид Нургалиев тоже выходец из спецслужб. Глава армии тоже выходец из спецслужб. Господин Фрадков спецслужбам не чужд. Выходцы из спецслужб составляют 70-80% нынешней новой элиты России, они в аппаратах полпредов, они везде, возглавляют службу по борьбе с наркотиками, что угодно. Даже Счетную палату возглавляет выходец из КГБ Степашин. И как я уже сказала, притом, что нами правят спецслужбы, мы видим, что они не справляются с единственным делом, которое является их профессиональной обязанностью, а именно предотвращение терактов. Более того, в течение всех последних месяцев, недель, дней, предшествующих терактам, нам говорили, что в Чечне мир, мирный процесс. Что все хорошо, что вот взорвали Кадырова, но это очередная стадия мирного процесса. Нам говорили, по РТР показывали программы о том, какой большой в Чечне урожай и как тяжело его собирать. И это была видимо, единственная проблема Чечни, которую замечали государственные телерадиокомпании. Нам показали выборы, которые прошли в Чечне, которые не признали международные наблюдатели, которые не появились на этих выборах. Нам показали Алу Алханова, который сказал: я теперь президент Чечни, в то время как было совершенно ясно, что на эти выборы просто никто не пришел. И как ни страшно об этом говорить, но очевидно, что эта эпидемия терактов это реакция на пропаганду российского правительства. Это единственный способ, которым чеченцы совершенно озверев, пытаются обратить внимание, достучаться не столько до граждан России, объяснить, что на самом деле чеченцы голосуют не за Алу Алханова, чеченцы голосуют так, как то, что произошло в Беслане. Вот это можно считать голосованием Чечни, как это ни страшно звучит. И возникает вопрос, все тот же вопрос, который много раз уже задавали себе и Запад, и оппозиция президенту Путину в России, - почему в стране, где у власти находятся спецслужбы, почему в стране, где эти спецслужбы проявляют очень большой интерес и большую силу во всем, что касается передела собственности юкосов всяких, закрытие свободной прессы, почему эти спецслужбы не занимаются своим прямом делом, а именно борьбой с терроризмом и обеспечением национальной безопасности. И почему вместо того, чтобы заниматься своим прямым делом, то есть борьбой с терроризмом и обеспечением информацией полной реальной о том, что происходит в стане врага, они занимаются дезинформацией собственного народа. То, что случилось в Беслане ужасно, но надо сказать одну вещь, - нас Господь спас. Совершенно очевидно, что штурм готовился. И совершенно очевидно, что штурм был сорван, Господь спас, потому что не было на нашей совести, не оказалось на совести президента, на совести России принятие решения о штурме здания и уничтожения детей. Это случилось благодаря то ли панике террористов, то ли тому, что они пытались сорвать штурм и выскользнуть из здания до штурма, поняв, что он готовится. Но так по счастью случилось, что это не на нашей совести. Это страшно говорить, потому что огромное количество жертв все равно существует. И это огромное количество жертв, как ни тяжело признавать, не только на совести террористов, хотя в первую очередь на совести террористов, оно следствие той близорукой политики, которую Россия, президент, Кремль вел в Чечне, оно следствие того, что нам говорили: все в порядке. 203-19-22. Говорите, вы в эфире.

СЛУШАТЕЛЬ - Я хочу понять, во всей этой трагедии я не понимаю вот что. Мы живем в одном правовом пространстве с Кавказом или нет. Почему там такое количество вооруженных так называемых ополченцев и наши подразделения не смогли навести там порядок. Просто куча непонятных вооруженных людей. Давайте тогда создадим московское вооруженное ополчение, я тоже хочу вступить. Спасибо.

Ю. ЛАТЫНИНА - Пока те народные ополчения, которые существуют на Кавказе, как в Осетии, так и в Дагестане, пока они были нашими союзниками, тут мы ничего сказать не можем. Например, когда во время нападения Басаева на Дагестан, на Чабанмахи, на Карамахи, народное ополчение не просто помогало российским войскам, российским войскам было бы без него просто очень трудно. Потому что российские войска туда бросили обычных солдатиков, которые не могли дышать в этой высокогорной атмосфере. Так что народное ополчение даже воевало и подольше тогда российских войск. Это чеченская кавказская традиция, ходить с оружием, которая усилена тем бардаком, который там творится. И, наверное, неплохо было бы, если казаки, которые много раз грозились создать народное ополчение, отправиться воевать на Кавказ, чтобы они выполнили свои обещания, а не ходили просто в штанах с лампасами. Собственно вопрос не в том, есть народные ополчения на Кавказе или нет, а вопрос в том, почему там так плохо действует наша армия. Или спецслужбы. Почему нам все время говорят, что все в порядке, и каждый раз происходит то, что доказывает, что ничего не в порядке. Алло. Говорите, вы в эфире.

ОЛЬГА - Здравствуйте. Я немножко простыла, извините. Вчера был на "Эхе" Антон Носик, он говорил о том, что 95% терактов в Израиле предотвращаются. Представляете? А наши борются только с журналистами, с телевидением. Эффективность спецслужб власти не может быть без нашего общественного контроля. Думу уничтожили, и достучаться мы не можем через депутатов, соответственно через народ.

Ю. ЛАТЫНИНА - Тогда если можно вопрос.

ОЛЬГА - Как мы можем в таких условиях, мы не сможем повысить эффективность. Вообще надо запретить участие спецслужб в органах управления государством. Вообще не подпускать. Законодательно.

Ю. ЛАТЫНИНА - Спасибо. Не думаю, что это надо делать законодательно, но на уровне понять, конечно, должно быть. Потому что, к сожалению, российские спецслужбы сейчас занимаются переделом собственности, а не выполнением своих прямых обязанностей, отсюда и беды. Действительно я с трудом представляю себе, как и МВД, так и ФСБ, которое обеспечивает безопасность граждан на том уровне, в котором это делается в Израиле, и я не уверена, что это вообще возможно в России, даже если бы у нас не были коррумпированные органы. То, что делается в Израиле это стоит: а) огромного количества денег, ВВП, которое Россия может быть просто не может себе позволить, потому что извините, Израиль страна маленькая, а Россия страна огромная. С другой стороны по-прежнему мы видим, что бы ни произошло в России, какой бы ни был теракт, уж если кто-то и выползает на дорогу, кто-то чего-то начинает проверять, то это просто либо вымогательство денег, либо передел собственности. Я вспоминаю совершенно комичную историю. После "Норд-Оста", когда я еще работала в Останкино, естественно после "Норд-Оста" меры были страшно ужесточены, меры контроля за тем, что происходит в Останкине. И в частности были почему-то закрыты все кафешки и все места, где можно было постричься, маникюр сделать. Все места, которые не имели отношения непосредственно к людям, которые не были аффилированы по собственности с руководителями, с теми, кто сдавал эти места в аренду. То есть в Останкине стало невозможно пообедать. При этом в качестве хохмы рассказывалось, что на съемку одной из передач ведущий передачи попросил принести зарядные ящики для антуража, эти ящики знакомые доставили вместе со снарядами. И выяснилось это только тогда, когда в студии все расставили и спросили, а чего так тяжело - так вы же просили, вот снарядные ящики, вот они со снарядами. И конечно все совершенно офигели, как так, тут все кафе позакрывали, так, что те, которые принадлежат начальству, стали продавать пищу вдвое дороже и хуже. А тут снарядные ящики можно протащить. Я должна сказать, получается буквально несколько минут назад, я прилетела из Владивостока и я не заметила в аэропортах никаких сильно повышенных мер безопасности. Может быть, это нехорошо говорить, но лучше на это обратить внимание. Не заметила ничего, что бы ни делалось до начала терактов. Всем просто наплевать. 203-19-22.

ИВАН - Я из Москвы. То, что политика Путина на Кавказе неверная, это мы поняли. Так что же нужно делать, по вашему мнению, если можно по пунктам.

Ю. ЛАТЫНИНА - Я не знаю, что нужно делать и, наверное, никто не знает, что нужно делать по одной простой причине. Даже есть какие-то логические вещи, логично было бы предположить, что коль скоро мы заискиваем перед нашим собственным марионетками, коль скоро мы открываем памятную доску Ахмаду Кадырову, которая является оскорблением всех тех, кто воевал против него в первую чеченскую войну. То есть в первую очередь российских солдат. Коль скоро мы обещаем Кадырову и Алханову дать поступления от чеченской нефти, которые должны идти в федеральный бюджет формально даже, возможно их можно отдать в Чечню, что является нарушением бюджетного кодекса и что является фактически признанием того, что Чечня является де-факто самостоятельным государством, связанным с Россией президентом Путиным вассальными отношениями. Вот логично было бы предположить, что если тогда мы заискиваем перед собственными марионетками, лучше мириться с боевиками. К сожалению, нет, не лучше по одной простой причине. Теракт это та ситуация, когда невозможно вести переговоры. В ответ на теракты уступок не делают. И собственно совершенно понятно почему, просто я хочу обратить внимание, мы все время говорим слово "терроризм", слово "терроризм", которое появилось еще в начале 20-го века, в конце 19-го, и тогда если кто вспомнит, террористам очень часто общественное мнение сочувствовало. Почитайте "Восстание ангелов" Анатоля Франса и вы увидите, что террористы просто замечательные личности. Не говоря уже о русском общественном мнении, которое оправдывало террористов, начиная с Веры Засулич, стрелявшей в губернатора Трепова, ее просто оправдали присяжные. И кончая тем общественным мнением, которое с восторгом относилось к каждому новому теракту против царя. Собственно, что произошло за это время, между концом 19 века, когда террористы были окружены ореолом романтизма и сегодняшней ситуацией, когда террористы это те люди, с которыми невозможно вести переговоры. Не просто изменилось общественное мнение, изменилась тактика терроризма. 19-й век, начало 20 века - это люди, которые действовали против политиков, против тех, кто принимал решения, государственные решения, а не воевали против народа. Они не воевали тем более против детей. При взрыве могли погибнуть простые люди и террористы иногда даже сами по этому поводу переживали, или иногда говорили: черт с ним, ничего. Но самое главное было то, что эти люди, пусть они брали на себя абсолютную ответственность, которую им никто не делегировал решать, что хорошо, что плохо, кто достоин смерти, кто нет, все это было совершенно страшно с точки зрения исторической, когда какой-то молодой человек по фамилии Багров вдруг решил, что Столыпин недостоин жить, а вот что он, Багров, считает что Столыпин должен умереть. Но, тем не менее, убивали тех людей, которые принимают решения, а не тех, которые являются жертвами принятых решений. Тем более не детей. Массовый терроризм против народа ставит естественно все противоборствующие стороны в ситуацию, когда переговоры невозможны. И очень часто говорят, что террористы ничего не добивались. На самом деле, это не совсем так. Если вспомнить историю государства Израиль, то, как ни печально признать, государство Израиль во многом образовано благодаря тем людям, которых сейчас мы назвали бы террористами. Потому что израильские организации, которые стремились к возвращению евреев на землю обетованную, всякие организации типа "Алия-Бет", типа "Хаган" боевые крылья сионистского движения, они вели достаточно жестокую террористическую войну против англичан, которые это не хотели в середине 40-х годов. Тогда тоже по всему Израилю гремели взрывы, тогда тоже убивали людей. Потому что ситуация складывалась так: были англичане, которые владели Палестиной, были, которые не хотели ее отдавать никому и прежде всего евреям. И были корабли евреев беженцев, которые приплывали в Палестину и говорили: мы из Дахау, мы из Освенцима и англичане отправляли их обратно. Это были страшные истории. Когда после Второй мировой войны еврейские корабли с беженцами англичане либо топили, либо иногда отправляли обратно в Освенцим, который естественно к этому времени был не лагерем смерти, а просто решеточки и домики в поле. Так вот, и тогда была объявлена абсолютно беспощадная война английским властям. И евреи в частности добились своей цели - они добились признания государства Израиль. Но эта беспощадная война никогда не сводилась к тому, что кто-то взорвал чего-то в городе Лондоне. Убивались именно те полковники, те генералы, которые были ответственны за то, что той или иной еврейский корабль с еврейскими детьми потоплен или отправился обратно в Освенцим. И еще раз повторяю, были случаи в истории человечества, когда террористов уважали и террористы добивались своего. Но когда речь идет о террористах, воюющих не против правительства, тех, кто принимает решения, а против народа, никакие переговоры заведомо невозможны. 203-19-22.

СЛУШАТЕЛЬ - Я такой вопрос хотел бы задать. Скажите, среди наемников были арабы и негры. Они же ехали, не могли не увидеть такую личность, ни милиция, никто. Или их перевозили до Осетии?

Ю. ЛАТЫНИНА - Простите, что вы думаете, если негр, то его надо останавливать со словами: ты чеченский террорист.

СЛУШАТЕЛЬ - При чем тут чеченский террорист, когда ясно просто так негр на Кавказ не поедет.

Ю. ЛАТЫНИНА - Сложный вопрос, я не понимаю, это знаете как-то, почему негр может просто так поехать на Северный полюс, а на Кавказ он просто так не может поехать. Кстати говоря, когда вы говорите слово "наемник" равно как и когда государственное телевидение употребляет слово "бандиты", я бы с этими двумя словами, как ни странно это звучит, советовала быть осторожными. Потому что слово "наемник" предполагает, что люди работают только за деньги, а не за идею. Я сомневаюсь, что арабы, даже если они из Палестины, могут заработать деньги только в России на терактах. В Саудовской Аравии, других арабских странах достаточно много нефти, чтобы они получили деньги в другом месте и большие деньги, не подвергая свою жизнь такому риску. Я еще раз повторяю, я вовсе не оправдываю этих людей, просто это же касается и слова "бандит". Те люди, которые так обращаются с детьми, они террористы, фанатики, они кто угодно, но, к сожалению, они не бандиты, потому что это тоже проблема. Бандит - это человек, который зарабатывает деньги убийством. Чикатило, например, не является бандитом, хотя он является хуже - сексуальным маньяком. Это просто вопрос аккуратности терминов. И государство, и правительство, и общество должны просто немножко точнее относиться к тому, с чем они имеют дело. Еще раз повторяю, это не бандиты. Есть определение бандитов. Я приехала сейчас из города Владивостока. Вот там мэром избрали, извините, бандита. Это ни плохо, ни хорошо. Это потому что предыдущий мэр господин Копылов был тоже, скажем так, не подарочек и у меня есть основания предполагать, что на совести предыдущего мэра тоже могли быть человеческие жизни. Но если предыдущий мэр скажем, ему кто-то мешал, он был вынужден обращаться к специализированной организации, чтобы решить проблему, то новый мэр сам является представителем данной специализированной организации. Это вопрос аккуратности терминов, вы можете назвать чеченского боевика террористом, и кем угодно, но лучше не называть его бандитом и не обманывать самого себя. Потому что он убивает не ради денег. Когда детей убивают, их убивают не ради денег, их убивают из-за гораздо более страшных вещей.

ЛЮДМИЛА - Меня мучают два вопроса. Первый вопрос чисто женский. Зачем над школой летали вертолеты, потому что из пушки по воробьям, они там снимали или пытались их в лицо узнать, не знаю зачем. И второй вопрос. Мы не можем понять исламских фанатиков, почему исламские мыслители, люди науки, почему они не могут попытаться или не хотят развести позиции этих людей, что-то сделать такое, что можно было понять их.

Ю. ЛАТЫНИНА - Одну секунду. Я не поняла насчет ислама. Что вы хотите?

ЛЮДМИЛА - Мы не можем, мы другие, мы другая цивилизация, другое мироощущение, вот мы не можем понять позицию исламских фанатиков. Мы не можем влезть в их голову, надеть на себя их шкуру. Но почему их умные люди исламские я не знаю, как назвать:

Ю. ЛАТЫНИНА - Вопрос понятен. Почему те мусульмане, которые не являются ваххабитами, не объяснят ваххабитам, что они не правы. Знаете, я вообще возможно тоже не совсем права, я вообще не думаю, что дело тут сильно в исламе. Хотя с одной стороны такая парадоксальная вещь. Явно идет некая третья мировая война, которую ведет ислам против христианских стран. В одних случаях агрессорами были христианские страны, например, то что, происходит в Ираке и США, в других случаях другой фронт - это Чечня и Россия. Третий фронт - это Израиль и Палестина. Все фронты сражаются по-разному. Почему-то ни одна из этих стран не упускает возможности пнуть другую и сказать, что та сражается не так. У меня вообще впечатление, что не так много из того, что происходит, это связано с исламом, хотя ислам естественно является той идеологией, в которую все облекается. В Чечне ведь сначала не было ни ваххабитов, ни исламских фанатиков, в Чечне сначала были обещания Грачева, в Чечне был заурядный советский генерал Дудаев и обещания Грачева взять Грозный силами парашютно-десантного полка. Я просто думаю, что люди, которые стоят очень близко от смерти, которые убивают и которых убивают, потому что боевиков естественно убивают и убивают очень часто, просто когда человек стоит рядом со смертью, он слишком часто думает о боге. Тот же феномен, извините, у нас получается с нашим православием. У нас кто самые религиозные люди - бандиты. Бандиты у нас в России больше всех строят церквей, и как ни придешь к бандиту, он обязательно крестится и в углу у него иконостас стоит. Просто потому что он ближе к смерти, чем другие люди, казалось бы, он более плохой человек, чаще убивал. Но вот именно поэтому он думает, а что будет по ту сторону. И мне кажется, когда люди уходят воевать в горы, они просто слишком часто понимают, что они не могут жить рядом со смертью, не думая о том, что этим они заслужат рай. А иногда те из них, которые еще и хотят найти оправдание своим собственным убийствам, тоже говорят, что они убивают именно ради Бога. Я думаю, что в том, что происходит, гораздо больше экономической подоплеки, связанной с тем, что исламская цивилизация то, что мы называем исламской цивилизацией, оказалась в массе своей: очень странная ситуация, когда с одной стороны она явно отстает по уровню развития от Европы, от Америки. С другой стороны существует огромное количество денег, хлынувших в те же самые арабские страны и которые создают иллюзию, что типа мы можем, по уровню развития мы отстаем, но денег у нас много и мы какие-то богоизбранные. Это страшное такое напряжение, которое в значительной степени повторяет те коллизии, которые вообще существовали между варварами и развитыми цивилизациями в древности. Когда существовали развитые цивилизации более мягкие, более образованные, в силу этого менее способные к войне, менее способные жертвовать жизнью. А с другой стороны существовали варвары, которые, как древние германцы или гунны, всегда считали позором добывать трудом то, что можно добыть грабежом. И уже в силу того, что соседняя цивилизация была более мягкой и процветающей, считали несправедливым, что люди более мягкие и даже, видите ли, знающие грамоту, живут в роскошных домах и пьют из роскошных сосудов, а люди более храбрые не имеют где головы преклонить. Страшная ведь истина заключается в том, что арабский мир более готов умирать, чем христианский мир. Вы не найдете людей, готовых пожертвовать собой даже ради варварского теракта среди благополучных американцев и тем более еще более благополучных европейцев. 203-19-22.

СЛУШАТЕЛЬ - Меня немножко и раздражает ваша позиция в отношении того, что произошло. Но выскажу свою точку зрения. Конечно, со всех сторон обсуждается, меня больше всего бесит, что были задеты дети и женщины. Конечно, было бы намного лучше, если бы те: их надо было расстреливать. Но с другой стороны вы все время обсуждаете действия Путина, понятно с чьей подачи штурм был произведен. Но если бы мы просто сидели и не переговаривались с террористами, а просто осуществляли бы штурм, я думаю, что погибших было бы намного больше. То есть в то время, когда шла подготовка к штурму, для этого и велись переговоры, были соответствующие действия.

Ю. ЛАТЫНИНА - То есть вы считаете, что это был спланированный штурм?

СЛУШАТЕЛЬ - Спонтанно спланированный.

Ю. ЛАТЫНИНА - Нет, одну секундочку. Спонтанно или спланированный?

СЛУШАТЕЛЬ - Я думаю, что это было спланировано. Потому что если придерживаться того принципа, что нет переговоров с террористами, то я думаю, их действия будут совсем другие. То есть будет больше напоминать 11 сентября и жертв будет намного больше. Потому что террористы уже будут изначально знать, сейчас они знают, что наша позиция это переговоры. То есть они чего-то пытались добиться. Если же они будут знать, что добиться от правительства нечего, допустим, нечего добиваться от Израиля, то будут такие же самолеты, поезда, электрички.

Ю. ЛАТЫНИНА - Я не знаю, кто вам внушил идею, что российское правительство, за исключением истории с Басаевым, вообще вело какие-либо переговоры с террористами. Всю жизнь во всех руководствах написано, что переговоры с террористами нужно и можно вести, но только для того, чтобы выторговать у них какие-то уступки, и только в качестве прелюдии к штурму. Что собственно и происходило. Я уверена, что штурм готовился, потому что это, к сожалению, было неизбежно, я не представляю себе по тем или иным причинам, как могло наше правительство действовать иначе, но, судя по всему, одна из вещей, которую как раз и добивались террористы, возможно, это они хотели продемонстрировать всему миру, что террористы по-зверски относятся к детям, но и российская власть будет относиться точно также. Они хотели поставить власть перед этой страшной дилеммой. Что одни готовы взорвать детей, что другие готовы их уничтожить, чтобы уничтожить террористов. Другое дело, что я, по крайней мере, искренне полагаю из того, что говорят сейчас, может быть, я заблуждаюсь, может быть, я чего-то не знаю, что, судя по всему, просто действительно драка получилась спонтанной, то ли у террористов не выдержали нервы, и они приняли случайно слетевшую растяжку за сигнал к штурму. То ли террористы в этом бардаке действительно пытались убраться, ровно и, полагая, что все равно никакие переговоры ни к чему они не приведут. Единственное, что есть одна страшная вещь, которую все мы должны помнить и понимать. Что да, это страшно расстреливать женщин, страшно убивать детей, но есть один вопрос, который, наверное, все эти люди, которые сидели в Беслане, могут нам задать - а что, только российских женщин и детей, только осетинских женщин и детей нельзя расстреливать, а чеченских можно? Потому что все то, что делала Россия в Чечне, будем откровенны, не сильно лучше того, что произошло в Беслане. Начиная с первой чеченской войны. Вспомним село Самашки, которое окружили федеральные войска, в котором были боевики, федеральные войска сказали: мы разбомбили село, если боевики не уйдут, боевики ушли, федеральные войска вошли в село и устроили там резню. Вспомним высокогорный Бамут, тоже первая чеченская война. Высокогорное село, которое бомбила российская авиация, там были шахты стратегических ракет, население пряталось в этих шахтах, соответственно село просто размололи на молекулы, все, что не оказалось в шахте стратегических ракет, все было уничтожено. И именно поэтому главком авиации г-н Дейнеко был единственным нечеченцем, которому чеченцы объявили кровную месть. И именно поэтому из Бамута происходят самые жестокие полевые командиры, самые кровавые. Помните, когда отрезали головы иностранным инженерам четырем, это как раз были командиры из Бамута. Я еще раз повторяю, эти люди наши враги, мы воюем с этими людьми, я не хочу признавать их правды с одной стороны, но с другой стороны я не знаю, что ответить на вопрос, если меня спросит любой чеченец, что, только русских детей нельзя убивать, а чеченских можно?

ГАЛИНА АЛЕКСАНДРОВНА - Юлечка, здравствуйте. Я хочу сказать, разбили Советский Союз, разогнали его, можно сказать. А теперь во всех республиках оказалось так, что люди оказались без работы, или платят там копейки. И все ринулись сюда в Москву в Россию на работу. И у нас берут на работу безоглядно всех. Также взяли в Беслане на работу людей на ремонт школы. Если уже берут людей так сказать из других республик, тем более чеченских, кавказских, то, следовательно, нужно следить, нужно выставить людей, которые следят за безопасностью той или иной школы или детского сада. Вот сейчас у меня напротив ремонтировали детский сад. Кто ремонтирует - ремонтируют люди, приехавшие из других республик. То есть это наши люди, наши бывшие люди, но кто их знает, как они себя сейчас ведут и что они задумывают. Вот и нужно было, когда на ремонт школы нанимали, чтобы стояла милиция. Органы безопасности.

Ю. ЛАТЫНИНА - Спасибо большое, замечательная идея, я так себе представляю вот эту сцену, что каждая школа, которая ремонтируется в России, вокруг нее стоит милиция, и еще берут мзду с тех, кто ремонтирует. Боюсь, мало осуществимое предложение, но хочу обратить внимание на другое. В Беслане ремонтировали школу. Сейчас отпускаются огромные деньги на восстановление Чечни. Что происходило и происходит с этими деньгами? Четыре источника финансирования террористического бюджета. Это торговля людьми, это наркотики, нефть, и конечно бюджетные деньги, которые в Чечне всегда воровались, всегда происходило так, что строит подрядчик, к нему приходит боевик и говорит: слушай, ты строй мост, восстанавливай, пока ты его строишь, я его не трону, как только ты его построишь, я его взорву, прибыль пополам. Понятно, из чего построен мост. Вопрос - следует ли так широко поощрять строительную деятельность в Чечне, субсидировать фактически боевиков. 203-19-22.

ИЛЬЯ БОРИСОВИЧ - Здравствуйте. Я москвич. Когда-то имел счастье работать с вашей мамой. Ваша передача мне всегда очень нравится, Юля. А вопрос у меня один. Не кажется ли вам, что наш народ разделился, может быть, на неравные части, какая-то часть полностью равнодушна к происходящим событиям, потому что считается, что это где-то далеко, не у них, а другая часть вся охвачена таким чувством безысходности. Не кажется ли вам, что эта безысходность, она дойдет до какой-то точки вряд ли кипения, но уныния это точно. Меня восхитил испанский народ. После всех событий, теракта на железной дороге, когда миллионы людей по всей стране вышли на демонстрацию. И полное равнодушие и безразличие какое-то наших людей всех. Неужели мы настолько все разделены?

Ю. ЛАТЫНИНА - Спасибо за вопрос. Насчет испанского народа можно поспорить, напомню, что после терактов, которые совершила "Аль-Каида" и потребовала вывести испанские войска из Ирака, испанцы вывели эти войска. Это достаточно неприятный случай уступок террористам, что бы при этом ни происходило, даже если это связано со сменой правительства. Что касается равнодушия российского народа, я боюсь, что равнодушия сейчас станет меньше, именно боюсь, что его станет меньше, потому что нас станут убивать. Это уже один очевидный ответ чеченских боевиков, вообще теракты это пиар. И теракты, как это ни жестоко звучит, можно рассматривать как контрпиар чеченских боевиков в ответ на пиар Кремля. Вот Кремль говорит, что все в порядке, Кремль построил информационную машину, вторглись в Ингушетию, Кремль еще признал, что это было вторжение, диверсия, потому что информационная машина не функционировала как надо. Такая же самая диверсия произошла в Грозном, уже все рассосалось, и к этому времени сказали, что что-то там постреляли и совершенно непонятно, что произошло. Вот чем больше будет Кремль врать, тем больше будут заниматься контрпиаром в такой чудовищной форме чеченские боевики. Есть еще одна вещь, о которой я хотела сказать, наверное, в заключение. Это одна из самых страшных вещей в этой войне, это то, почему мы воюем, почему мы вообще начали. Я довольно много пыталась понять, как это произошло и ничего утешительного не получается. Нам очень часто говорили, что чеченскую войну начали, потому что русских угнетали при режиме Дудаева. Но когда российские танки вошли в город Грозный, где проживало больше всего русских, то русских было убито гораздо больше, чем за все время режима Дудаева. Потому что эти танки стреляли абсолютно не разбирая. Это была не просто войсковая операция, это была тотальная война, есть страшные воспоминания, русская женщина в Грозном, эти танки, вертолеты над городом, снаряды, наклонилась над кастрюлей, - полголовы ей снесло в эту кастрюлю. Просто в одном из воспоминаний о том, что происходило в Грозном, ходит муж чеченец с этой кастрюлей, показывает содержимое всем соседям и говорит: это что ж такое. То есть уничтожили в ходе этой войны гораздо больше русских, чем весь режим Дудаева. Нам говорят, что типа это была предвыборная акция. Если посмотреть, кто был основным из зачинщиков войны в Грозном, Александр Васильевич Коржаков, тогдашний шеф службы безопасности президента, то как раз это не могла быть предвыборная акция, потому что он не был таким уж сторонником выборов, как известно. К Александру Васильевичу да, тогда в значительной степени к нему приходила чеченская оппозиция, та еще, помните все эти гантамировы, и объясняли, что Дудаев нехороший человек, что он называл президента "желтым земляным червяком" и что если бы господин Гантамиров был на месте г-на Дудаева, то было бы гораздо лучше. То есть если внимательно смотришь, то парадоксально приходишь к выводу, что эта война в свое время началась не из-за каких-то государственных соображений, не из любви к русским, а вот просто по мелочи. Потому что Александру Васильевичу Коржакову, за которого потом поднимали тосты как за великого полководца, за нового Александра Васильевича, за нового Суворова, что Александру Васильевичу рассказали, что Дудаев кого-то называл "желтым земляным червяком". Продолжается эта война тоже по причинам, которые не имеют ничего общего с соображениями национальной безопасности, национальной славы. Эта война продолжается потому, что президент Путин пришел к власти, обещая замочить террористов в сортире, и выяснилось, что террористы, к сожалению, не в сортире. Террористы - вот они, в Беслане. Способна ли нынешняя власть перемениться и вести себя более рационально, это сказать трудно. Тем более, поскольку террористы ведут себя нерационально, поскольку террористы уничтожают детей и бросили вызов уже не просто власти, а опять всему народу, мы, очевидно, не можем идти с ними на компромисс. Хотя как продолжать эту войну, как ее выиграть, как сделать так, чтобы русский народ не нес чудовищных жертв, понять трудно. Но самое страшное, что каждый раз, когда смотришь на причины этой войны, на то, почему она ведется, в ней видны не общенациональные соображения, в ней видна какая-то мелкая личная корысть отдельных людей. Люди получают выгоду - страдает весь народ. И русский, и чеченский. Всего хорошего, мой час истек. До встречи через неделю.