Дети и музеи - Ирина Захарова - Детская площадка - 2010-07-18

С. БУНТМАН: Доброе утро! Никакой Ксении! Сергей Бунтман у микрофона. Здесь первый вопрос-СМСка: «Здравствуйте, Ксения, как вы отдохнули?» А Ксения Ларина ещё не отдохнула, она ещё долго будет отдыхать. Работа тяжёлая, и отдых длинный должен быть, я вот так считаю, теоретически, во всяком случае. Мы собираемся с вами на «Детской площадке» как всегда по субботам и воскресеньям, и сегодня у нас «Детская площадка такая вот, посвящённая искусству, и о том, как, в общем-то, есть способы уже много-много лет его осваивать достаточно предметно. И в Москве прямо в центре Москвы, в Музее Пушкина, который был, в общем-то, музей изобразительных искусств, первоначально для этого-то и был создан: для того, чтобы нам изучать, для того, чтобы делать. И Цветаев так его и задумал. Давайте сразу я представлю, кто у нас сейчас, ну, кроме нас с Майей Пешковой. Майя, доброе утро. М. ПЕШКОВА: Доброе утро! С. БУНТМАН: И у нас в сейчас гостях Ирина Захарова. Здрасте, Ирина, добрый день. И. ЗАХАРОВА: Доброе утро. С. БУНТМАН: А, утро ещё! Да, да, действительно, уже давно здесь живём. М. ПЕШКОВА: Кто ходит в гости по утрам… С. БУНТМАН: Старший сотрудник Государственного музея изобразительных искусств имени Пушкина и руководитель семейных программ в Центре эстетического воспитания «Мусейон». Очень хорошо, сегодня как раз об этом поговорим. Я ещё сейчас книжки представлю и всевозможные не только книжки, которые мы вам хотим подарить. Вы будете по ходу дела, ребята будут отвечать на вопросы, ребята причём разного возраста, я даже вот не знаю, кто. Наверное, сегодня, скорее, школьники, да, Майя? Да, Ирина? М. ПЕШКОВА: Да. Да-да. И. ЗАХАРОВА: Мне кажется, разный возраст, абсолютно. С. БУНТМАН: Могут ответить на вопрос, да. И. ЗАХАРОВА: Конечно, я думаю, разные возрасты. М. ПЕШКОВА: Да, но учащиеся, учащиеся. С. БУНТМАН: Да, но хорошо, всё зависит от вопросов, о вопросах я ничего не знаю. И. ЗАХАРОВА: Я надеюсь, рядом же родители есть, ещё утреннее время. С. БУНТМАН: А, ну которые будут страшным шёпотом… И. ЗАХАРОВА: Конечно! С. БУНТМАН: Говорить. И. ЗАХАРОВА: Мы же говорим о семейных программах! С. БУНТМАН: Да, а, хорошо. И. ЗАХАРОВА: И посмотрим готовность! С. БУНТМАН: Ладно. Сегодня у нас несколько книг. Вот книги есть: Исаак Башевис Зингер «Почему Ной выбрал голубя», издано в «Тексте» в 2009 году. Ну, понятно, голубя, только глубь – это совсем не та птица, которую мы видим, там, лениво переступающую по московским и по другим городам, асфальтам всевозможным. Эта такая благородная птичка с веточкой. Так, ещё Исаак Башевис Зингер, у нас есть «Рассказы для детей». Есть альбом «Сокровища русской живописи» АСТ-Пресс, не так много экземпляров, но вы сможете выбирать. Есть аудиодиск «Татарские сказки» и Сергей Шакуров там читает, Рената Литвинова, Марат Башаров, Алина Сулейманова. «Старинные татарские сказки» у нас есть, в 2008 году изданы. И есть книжки, две у нас ровно книжки Ирины Захаровой и Владимира Захарова «Удача по-китайски: как читать язык символов», это очень важно. Ну, плюс ещё у нас каталог «Дети рисуют сказки» есть экземпляры. Это я так вам сказал, вам будут повторять референты, когда будут вам перезванивать для того, чтобы все дети и родители могли получить призы за правильные ответы на вопросы.

Много, много лет существуют кружки, Ирина, вот сколько себя помню, столько и существуют они, да, в Музее Пушкина? И. ЗАХАРОВА: Вы знаете, да. Но вы совершенно правильно сказали, что музей этот совершенно необыкновенный, потому что он был задуман как музей учебный при Московском университете. И основатель музея, он многократно говорил о том, что это будет музей, в котором дело эстетического воспитания будет как бы охватывать и студентов, и детей и юношество, и семейную аудиторию. И можно задать сразу вопрос, или ещё очень рано? С. БУНТМАН: А, ну давайте сразу, что мучиться, да. И. ЗАХАРОВА: Хотелось бы, знаете, так активизировать, слишком сегодня жарко, слишком такое, выходной день, давайте сразу зададим вопрос. А кто же был основателем музея, о котором мы говорим? С. БУНТМАН: Да. Давайте. И. ЗАХАРОВА: В Москве ведь его сейчас называют, как, Музей Пушкинский, да? С. БУНТМАН: Да. И. ЗАХАРОВА: С любовью.

С. БУНТМАН: Но Пушкин не основывал этот музей. Он даже не мог подозревать о его будущем существовании.

И. ЗАХАРОВА: Вот мы и хотим задать такой вопрос: кто же был тем, кто задумал и сумел осуществить свой замысел? С. БУНТМАН: Да, кто задумал? Давайте попробуем, 363-36-59. Кстати, я фамилию произнёс.

И. ЗАХАРОВА: Да? На внимание? Ну, жара всё-таки. С. БУНТМАН: Да. Я фамилию произнёс, так же как и жара, нам говорят: «Исправьте информацию! Почему у вас ведущий…» Да ладно, господи, кто есть ведущий, тот и есть. Вот и всё. Информация на сайте уже задним числом чего там исправлять? Вот. Главное, чтобы новости были, а температура 35 градусов – это уже не исправишь никогда.

Так! Давайте попробуем, слушаем мы. Итак, кто основал музей, который сначала… Как он сначала, Музей слепков всё-таки был, да? Или как? И. ЗАХАРОВА: Да, мы сейчас расскажем об этом, послушаем. С. БУНТМАН: Да, да, да, расскажем! Кто основал именно в учебно-просветительских целях этот музей чудесный, для которого построено было здание. Здание уникальное, дай бог оно сохранится. Оно не погибло, когда метро строили, там… И. ЗАХАРОВА: Да? Да. С. БУНТМАН: Там так всё делали, вот чтобы не рухнул музей. Ну и слава богу. Алло! Доброе утро. Алло! СЛУШАТЕЛЬ: Алло, здравствуйте. С. БУНТМАН: Здрасте, да. Но вы взрослый человек так вот, да. СЛУШАТЕЛЬ: Да. М. ПЕШКОВА: А мы хотим ребёнка слышать! И. ЗАХАРОВА: Ну, у нас, в общем-то, семейная программа. С. БУНТМАН: А какие-нибудь ребята есть? Или вы хотите приобрести книгу для какого-нибудь ребёнка, вам близкого? СЛУШАТЕЛЬ: А, ну, в принципе, да. У меня сын, но он просто сейчас гуляет. С. БУНТМАН: Сын гуляет. Ну, давайте, давайте за сына. Это сын за отца не отвечает, а отец за сына может ответить. Ну, давайте, ответим, сегодня у нас… Кто же основал этот музей? СЛУШАТЕЛЬ: Если я не ошибаюсь, то основал это Цветаев, отец Марины Цветаевой. С. БУНТМАН: Совершенно верно. И. ЗАХАРОВА: Замечательно! С. БУНТМАН: Абсолютно верно, давайте, мы запишем. Только точно сыну отдайте, выберете.

СЛУШАТЕЛЬ: Обязательно. С. БУНТМАН: А то я вас знаю, вы возьмёте книжку, и будете её под подушкой читать. М. ПЕШКОВА: С фонариком. С. БУНТМАН: Вот. А сыну говорите: «Иди погуляй». Нет, ну, только без этого, хорошо, ладно?

СЛУШАТЕЛЬ: Обязательно! С. БУНТМАН: Хорошо, договорились. Записали телефон? Да, записали телефон. И. ЗАХАРОВА: Итак, действительно… С. БУНТМАН: Да, Иван Цветаев. И. ЗАХАРОВА: Иван Владимирович Цветаев, профессор Московского университета, именно он задумал музей. Но каждый раз, когда приходят к нам какие-то группы, делегации, я всегда не устаю повторять и говорить о том, что вы представляете, здесь не было ничего: ни коллекций, ни здания, абсолютно ничего! И люди, особенно иностранцы, они так недоверчиво смотрят и говорят: «Как, вообще ничего не было?!» Не было ничего: ни коллекций, ни здания, ничего. С. БУНТМАН: Была идея. И. ЗАХАРОВА: Была идея, но идея в голове профессора, гениального учёного. И он абсолютно чётко, ясно продумал концепцию будущего музея. И, действительно, как вы сказали, Сергей, это был задуман Музей слепков. Что такое слепки? В крупнейших музеях Западной Европы делали оттиски непосредственно с оригиналов, поэтому дело это было очень дорогостоящее. И, действительно, коллекция слепков была отобрана таким образом, чтобы дать возможность и юношеству, и студенчеству, и семейной аудитории иметь представление о развитии западноевропейской скульптуры. С. БУНТМАН: Причём не… а да, именно скульптуры, архитектуры. Потому что… И. ЗАХАРОВА: Скульптуры и фрагментов архитектуры! Понимаете? С. БУНТМАН: Конечно! Там есть. Для того, чтобы не по картиночке в учебнике. И. ЗАХАРОВА: Конечно! С. БУНТМАН: Причём мы помним, что картинки, картинки были чудесные, конечно, но всегда, когда делается гравюра… И. ЗАХАРОВА: Конечно, конечно! С. БУНТМАН: Это всегда несколько искажаются перспективы, какими бы точными они не были. А здесь можно увидеть в объёме. И. ЗАХАРОВА: Да. С. БУНТМАН: В тридэ, как сейчас сказали бы. В трёх измерениях. И. ЗАХАРОВА: Да! И вы знаете, что самое удивительное? Вот наш знаменитый Греческий дворик, который прославлен вообще на всех уровнях искусства, ведь там совершенно потрясающе, что представлены макеты Афинского Акрополя. И макеты Парфенона таким, как он был задуман, таким, как он находится сейчас, в каком состоянии, и реконструкция угла храма Парфенона. И вы знаете, поэтому для каждого посетителя, вот то, что вы сказали, есть представление о масштабе. И главное, что важно очень, – сопоставление себя и архитектуры. Вот этого ощущения пропорциональности, это совершенно удивительная вещь. И вот Цветаев сумел это задумать и осуществить. С. БУНТМАН: Там ещё есть одни фокус замечательный, который до сих пор сохранился. Потому что музей несколько потом уже перепрофилировался, потому что в него вошли коллекции музеев современного искусства, вошли коллекции, которые собирали русские меценаты, собирали коллекции и западного искусства, и современного. И. ЗАХАРОВА: Да, да, да. С. БУНТМАН: Т. е. он немножко, он немножко стал более широким.

И. ЗАХАРОВА: Но, но, вы знаете, что вот тут опять таки возвращаемся к записям Цветаева, что он сказал: «Мы открываем музей слепков, но в ближайшем будущем это будет крупнейший музей подлинников. И, – поясняет дальше, – и здесь вокруг основного здания поднимется много зданий, – он пишет прямо об этом, – и возникнет музейский городок». Именно «музейский», он пишет, сейчас принято говорить «музейный», да? С. БУНТМАН: Музейный, да. И. ЗАХАРОВА: А тогда «музейский» было написано. И вы знаете, вот здесь есть какая-то уверенность такая учёного, крупного, да, который вот имел эту концепцию, начал её осуществлять, открыл музей и был уверен в том, как это будет развиваться. И сейчас можно сказать с гордостью, что, действительно, у нас много зданий, много отделов, я в данном случае представляю Центр эстетического воспитания детей и юношества, да? Это ведь совсем недавно открытое как бы… С. БУНТМАН: Но как вот музей, вот то, что «Мусейон» – он объединил существовавшие кружки? Потому что кружки всю жизнь были. 50 лет они, да? И. ЗАХАРОВА: Да, вот вы знаете, да. Вот я хочу об этом тоже сказать. Что так, как вот эта образовательная функция музея была заложена Цветаевым, да, то изначально уже тогда начали делать какие-то экскурсии, какие-то занятия. Но всё это развивалось, развивалось, и такой настоящий бум эстетического воспитания мы отмечаем в 60-е годы. Когда возникла изостудия, когда возникли кружки, клуб юных искусствоведов. Когда такие очень талантливые специалиста, как Ларионова и как многие другие, они как бы поднимают это дело. И потом, постепенно так это всё расширяется, что Ирина Александровна Антонова, директор музея, она выходит с инициативой создания специального вот такого отдела. С. БУНТМАН: И вам здание отдали сейчас? И. ЗАХАРОВА: Да. И вы знаете, но это, конечно, благодаря вот её вообще таланту, усилиям, её авторитету было возможно в те годы получить здание, отреставрировать его. И сейчас, когда к нам приезжают люди из разных музеев, они потрясены, они говорят: «Вы знаете, такого нет нигде». Действительно, такого нет нигде, потому что это старый особняк, и главное, что сохранилось внутри – вот анфиладность, красота помещений, высота потолков. И, понимаете, если вот очень многие люди занимались в музее, и они знают, что у нас была крошечная комнатка изостудии и маленькая комнатка методотдела, и общие лекционные аудитории для всего абсолютно. Так сейчас у нас есть и библиотека по искусству, у нас есть изостудия, у нас есть художественные мастерские, мастерская керамики, мастерская гравюры. У нас есть совершенно замечательный музыкальный салон, вы представляете – музыкальный салон есть замечательный! У нас есть прекрасные аудитории на 140 мест. С. БУНТМАН: Новые технологии у вас есть какие-нибудь, появились? Да, потому что…

И. ЗАХАРОВА: Да, компьютерный класс. Понимаете… С. БУНТМАН: Потому что сейчас можно всё посмотреть, есть такие дивные ресурсы в интернете. И. ЗАХАРОВА: Да, да. И вы понимаете, вопросов сейчас вот каких-то, конечно, всегда мало, хочется ещё-ещё. Но у нас такая сейчас ситуация, когда мы можем устраивать выставки детские для детей и о детях, да? Мы делаем специальные программы, которых, в общем-то, раньше не было. Ну и по ходу я хочу сразу задать ещё одни вопрос.

С. БУНТМАН: Давайте, давайте, я как раз хотел предложить Ирине Захаровой. И. ЗАХАРОВА: А вопрос такой: мы говорим о том, что музей был открыт по инициативе профессора Цветаева, так какой же год важный открытия, да, музея. В каком году… но вы же не должны всё помнить, мы сейчас проверим! Что наша семейная аудитория думает по этому вопросу. С. БУНТМАН: Семейная аудитория, давайте год, год, пожалуйста. И. ЗАХАРОВА: Когда был открыт музей? С. БУНТМАН: Я слышу стук клавиш и щёлканье мышей сейчас вот во всех домах, и смотрят. Потому что раньше это был бы шелест энциклопедий, а вот… И. ЗАХАРОВА: Но, понимаете, это же тоже находчивость, это тоже надо уметь организовать всё. С. БУНТМАН: Да. Давайте, хорошо. Алло, доброе утро! СЛУШАТЕЛЬ: (неразборчиво) С. БУНТМАН: Нет, какой год я не понял. Алло, доброе утро! Алло? Отключились сразу, поиски незакончены. Алло, доброе утро! Алло! Алло… СЛУШАТЕЛЬ: Здравствуйте! С. БУНТМАН: Здрасте, алло, доброе утро. СЛУШАТЕЛЬ: Доброе утро! С. БУНТМАН: Да, как вас зовут? СЛУШАТЕЛЬ: Меня Тимур зовут. С. БУНТМАН: Тимур, а для кого вы собираетесь приз получать на «Детской площадке»? СЛУШАТЕЛЬ: Для племянника, 7 лет ему. С. БУНТМАН: Хорошо, для племянника 7 лет. Но вы навскидку тогда скажите год, когда был музей. СЛУШАТЕЛЬ: Ну, я внимательно слушал вас, 1960 год. С. БУНТМАН: Нет! И. ЗАХАРОВА: Нет, это ошибка. С. БУНТМАН: Сам, собственно, музей. Мы смотрим, когда… Вот, вот вопросы на даты, они такие всегда… И. ЗАХАРОВА: Коварные С. БУНТМАН: Они хитренькие, хитрые. Так, я сейчас перевожу, давайте, вы мне лучше СМСку пришлите: +7-985-970-45-45. Вот давайте, так будет легче, чтобы мы успели ещё и поговорить. Значит, по СМС, те вопросы я принимал по телефону, эти по СМС. +7-985-970-45-45. Так, сегодня мы разрешаем взрослым, потому что в прошлый раз… И. ЗАХАРОВА: Семейная программа. С. БУНТМАН: В прошлый раз я тут кричал и топал ногами, распускал усы и притворялся Бармалеем и никаких взрослых не пускал, вот. И. ЗАХАРОВА: Нет, сегодня у нас особая, семейная программа. С. БУНТМАН: Да, да. И. ЗАХАРОВА: А вы знаете, я этот вопрос задала с датой тоже не случайно, потому что вот Майя Пешкова, когда мне позвонила… С. БУНТМАН: Только вы не говорите пока дату. И. ЗАХАРОВА: Нет, нет, нет. Я не буду говорить, я им маленькую подсказку скажу. Я не сказала, необходимо говорить сейчас о музее, потому что музей движется к большому юбилею, и вот эта дата, она очень важная, потому что… С. БУНТМАН: Ну уже всё рассказали почти. И. ЗАХАРОВА: Ну, почти, но не совсем! С. БУНТМАН: Давайте, давайте, на СМСки тогда: +7-985-970-45-45. И. ЗАХАРОВА: Итак, что хочу ещё напомнить: 60-й год – вот именно год, когда как бы формируются основные направления работы. И хочу напомнить имена коллег, которые работали и продолжают работать: это и Татьяна Ильинична Прилуцкая, она выступала у вас в прошлом году. М. ПЕШКОВА: Да, да, да. И. ЗАХАРОВА: И Венедикт Николаевич Тяжелов, и многие-многие другие люди, которые стояли у истоков этой работы. Но, вы знаете, т. к. правильная была разработана концепция, она не могла сужаться, она только расширялась. И когда открылся Детский центр, вы спросили: «А появилось ли что-то новое?» Да безусловно! Вы представляете, когда появились возможности работать в мастерских, не только в изостудии, а и с другими как бы формами работы. Когда появился музыкальный салон – он же не может быть пустым, и сразу возникла программа «Музыка для детей», такой появился абонемент потрясающий «Учусь слушать музыку». Ну и сразу появились контакты, т. е. мы работаем с Гнесинской школой, которую возглавляем Михаил Сергеевич Хохлов. И в прошлом году совершено изумительные были у нас два таких пилотных абонемента «Учусь слушать музыку», и, вы знаете, тема была такая: «Детский альбом» Петра Ильича Чайковского. И вы представляете, что мы слушали этот альбом, и мы рисовали, и поэтому у нас получалось, что на каждом абонементе у нас выступали дети, а на экране шли работы детей, которые как бы иллюстрировали вот эти 24 пьесы. Это было совершенно замечательно. И прекрасная ведущая, Анна Замкова, музыковед, который прекрасно вела вот этот музыкальный абонемент. Но, а вы знаете, хотя у нас детский центр, но нам тесно, нам нужна большая аудитория, и мы пригласили участвовать в эту программу другие музеи, и из других стран. И в том числе такие наши замечательные коллеги – это Музей изобразительных искусств Татарстана, в городе Казань. И они участвуют в наших программах тоже. Ну, ещё одна новая программа. Я думаю, что все знают Знаменитые «Декабрьские вечера», да? С. БУНТМАН: Ну, естественно. М. ПЕШКОВА: Конечно, конечно. И. ЗАХАРОВА: Ну, тогда у меня ещё один каверзный маленький вопросик. С. БУНТМАН: Подождите, сейчас у нас ещё на этот не ответили. И. ЗАХАРОВА: Не ответили ещё?! С. БУНТМАН: У нас не ответили. И. ЗАХАРОВА: Да что вы! С. БУНТМАН: Да, а вы мне записочку напишите, через Майю передайте, записочку, в каком году, чтобы я знал, чтобы я выглядел умным и знал, в каком году. И. ЗАХАРОВА: А, и очень образованным, да? С. БУНТМАН: Да, да, да, вот так вот я, пока никто не слышит, я вам скажу. Знаете что? Вот у меня пока, у меня к вам вопрос, пока мы сейчас разбираемся... Ну, естественно, всё правильно, конечно. И. ЗАХАРОВА: Вы просто решили нас проверить! С. БУНТМАН: Вот, смотрите. Вот вы сейчас говорите о собственном творчестве вот ребят, то, что ребята постигают какое-то искусство, учатся слушать музыку, ассоциации, которые эта музыка вызывает, ну и другие вещи. Но мы ведь всё время и в семейных своих программах и всё время даже просто, когда приходим в музей, мы возвращаемся к его первоначальному назначению. И. ЗАХАРОВА: Конечно. С. БУНТМАН: И вот когда мы смотрим – будь то итальянский дворик, будь то ещё какие-то – мы узнаём первоначально те самые объёмные картины. И потом, когда, слава тебе, господи, есть такие возможности потом посмотреть на подлинники, посмотреть, то мы узнаём своих старых знакомых. Будь то Давид Микеланджело, который на нас производит невероятное впечатление, в первый раз производит в Музее Пушкина. И когда мы видим копию, а потом видим, там, 100 копий во Флоренции, а потом видим подлинник, ахаем, когда нас приводят в чувство, мы возвращаемся, но мы без снисходительности смотрим на эту копию, потому что это наш первый приятель. И. ЗАХАРОВА: Правильно. С. БУНТМАН: Так же тот же самый Кондотьер Коллеони, тот же самый, когда мы потом видим, как он стоит на площади, вот, но это же наш старый приятель! Мы же его видели в Москве, в Пушкинском музее. Вот всегда. И причём ближе, чем, ближе чем подлинник. И. ЗАХАРОВА: Вы знаете, вы замечательные слова сказали, потому что всё, что вы сказали, это можно так образно сравнить: Цветаев, задумывая вот свой музей, он как будто дал такое увеличительное стекло в руки, и вот каждый, кто приходит, он вот так – раз! И вот этим увеличительным стеклом направляется на тот или иной памятник. И когда человек, ну вот сейчас такая, слава богу, возможность есть, многие ездят, путешествуют, и они видят, например, какой-то фрагмент средневековой скульптуры, который здесь видел отдельно, а там он в полном ансамбле, он действительно встречает его как старого знакомого. Есть момент узнаваемости, есть момент шока. И вот здесь есть такое волшебное свойство музея, пространство которого не ограничено. Этот музей, он входит вместе с посетителем к нему домой, в душу его, в его мысли, в его размышления, в его творческие работы. Это очень важно. Поэтому вот эта концепция музея слепков, она была оправдана, она была, действительно, продумана и рассчитана на много лет вперёд. С. БУНТМАН: А, вы знаете, была одна ужасная вещь. В те же самые 60-е годы были страшные иллюстрации в, ну, достаточно неплохом учебнике Агибаловой и Донского, учебник средних веков, 6-й класс. Там были просто подрасстрельные иллюстрации, потому что там были искажённые иллюстрации и подписи под ними. Там, например, с Рейнского собора: «Фигуры так называемых святых неестественно вытянуты…» И была просто растоптана вся готическая скульптура, и всё это было сделано, и это был ужас! И наши нормальные учителя все просто в ужасе чуть не заклеивали эти картинки, и потом обязательно… И надо было пойти и посмотреть на настоящие вещи, копии в Музей Пушкина, и Музей Пушкина спасал от самых безумств тогдашних вообще вот. И. ЗАХАРОВА: Совершенно правильно вы сказали. С. БУНТМАН: Потом было всё исправлено. И. ЗАХАРОВА: Сергей, я только поправлю вас: не копии, а слепки. С. БУНТМАН: Ну, слепки, да. И. ЗАХАРОВА: Слепки, сделанные непосредственно с оригинала, да. С. БУНТМАН: Слепки непосредственно, т. е., да. И. ЗАХАРОВА: И вот коли мы коснулись темы… Угу. С. БУНТМАН: Мы прервёмся сейчас, хорошо? И. ЗАХАРОВА: Да. С. БУНТМАН: Потом назову правильный ответ на предыдущий вопрос, зададим новый и разыграем призы и расскажем дальше. НОВОСТИ С. БУНТМАН: Ну, мы с вами продолжаем. Итак, музей был основан в 1912 году, всё правильно, да, в 12-м году. И. ЗАХАРОВА: Т. е. есть правильный ответ, да? С. БУНТМАН: Да, правильные ответы, их очень много, кстати говоря. И. ЗАХАРОВА: Замечательно. Может быть, выберем два? С. БУНТМАН: Нет, мы не два выберем, мы первый, мы отдадим Оле, конечно, Оле 8 лет, а, 910-445, такой телефон. И. ЗАХАРОВА: Замечательно. С. БУНТМАН: И здесь можно будет сделать такой фокус. Потому что если все наши призы не разойдутся, Майя… И. ЗАХАРОВА: Правильно, можно будет. С. БУНТМАН: Вот тогда мы попросим, мы из этого вопроса, или, может, из какого-то другого, если мы будем принимать ещё на, с помощью СМС ответы, мы тогда раздадим ещё призы тем, кто ответил. И. ЗАХАРОВА: Конечно. С. БУНТМАН: Тогда распечатают референты, и мы выберем, выберем первых тогда.

Вы следующий вопрос хотели! Я напоминаю, что Ирина Захарова у нас в гостях. Вы ещё хотели задать вопрос. И. ЗАХАРОВА: Да. Вот Сергей сказал, что здание музея поражает своей красотой. Действительно, и мы, все москвичи, очень любим. Но все, кто приезжает, все стремятся посмотреть даже и не только коллекцию, но ещё посмотреть вот этот кусочек Москвы, это вот замечательное просто место, и все стремятся даже сфотографироваться на фоне музея. Мне хочется узнать, знают ли наши слушатели архитектора, по проекту которого был построен наш музей? С. БУНТМАН: Да, замечательный архитектор, который строил довольно много в Москве. И. ЗАХАРОВА: Да. С. БУНТМАН: Довольно много в Москве. И это здание ещё чем хорошо? Вот когда построено было, ещё ниже была вся застройка вокруг. И. ЗАХАРОВА: Конечно. С. БУНТМАН: И музей – огромное всё-таки, в принципе, здание. И. ЗАХАРОВА: Да, да. С. БУНТМАН: Огромное, и по тем временам огромное, с застеклёнными чудесными совершенно вот галереями И. ЗАХАРОВА: Да, да! С. БУНТМАН: Всё это сделано и очень собрано, собрано. И. ЗАХАРОВА: Это было новое слово в архитектуре! С. БУНТМАН: Но при этом не убило квартал! И. ЗАХАРОВА: Да, и ещё… С. БУНТМАН: Ведь рядом эти дома по Волхонке, старые-престарые. И. ЗАХАРОВА: Вы знаете, вот эти ощущения вот именно Москвы, правда? Вот такой московской культуры. И ещё один момент: вот мы когда приходим в музей, смотрим, восхищаемся, уходим, как-то мало кто задумывается, что ведь это здание переживало ещё войну. И отметины войны есть на музее. С. БУНТМАН: Есть, да. И. ЗАХАРОВА: Когда выходите, вот подходите к картинной галерее, можете посмотреть, и на боковой стене есть эти отметины военные. И, конечно, потребовались невероятные усилия сотрудников, которые были во время войны для того, чтобы спасать здание. Каким образом? Разбит был потолок стеклянный, падал снег туда, и вот эти женщины при помощи метёлок каких-то, совков, они убирали снег для того, чтобы сохранить это здание. Но здание, поразительное по красоте. С. БУНТМАН: Да, здание много чего выдержало. Давайте мы сейчас сразу послушаем: 363-36-59, попробуем по телефону. Назовите фамилию архитектора, да. Назовите фамилию, очень несложная фамилия. А, архитектора назовите, пожалуйста. Алло, доброе утро. СЛУШАТЕЛЬ: Алло, здравствуйте! С. БУНТМАН: Здрасте, как вас зовут? СЛУШАТЕЛЬ: Настя. С. БУНТМАН: Настя. Настя, сколько лет вам, Настя? СЛУШАТЕЛЬ: 10. С. БУНТМАН: 10. Настя… СЛУШАТЕЛЬ: 11, я забыла! С. БУНТМАН: Уже 11! Господи, это старость! И. ЗАХАРОВА: Женское кокетство. С. БУНТМАН: Хорошо. А фамилию архитектора, Настя. СЛУШАТЕЛЬ: Кляйн! С. БУНТМАН: Кляйн. Можно и так сказать, но на самом деле… И. ЗАХАРОВА: Правильно! С. БУНТМАН: По-русски его называли, в России его называли Клейн. И. ЗАХАРОВА: Роман Иванович Клейн. С. БУНТМАН: Да, да, да. Спасибо большое! И. ЗАХАРОВА: Огромное спасибо. С. БУНТМАН: Мы сейчас запишем телефон… записали, да? Всё, прекрасно, молодец, Настя. Действительно… И. ЗАХАРОВА: Сергей, а мне хочется продолжить вашу мысль о средневековье, это очень важная тема, потому что вы правы. Всё-таки вот когда мы учились – это была проблема: представить себе архитектуру и скульптуру средневековья. И это непростая проблема. Почему? Потому, что эта концепция средневекового искусства, которая возникает как рельеф, затем романский рельеф, потом появляются знаменитые статуи-колонны в Сан-Дени и в Шартре. Потом появляется скульптура, которая как бы выступает от стены, но она всё равно не входит в пространство города. Над скульптурой появляются резные балдахины. А уже потом скульптура эпохи возрождения – это работы Донателло, Давид, которая как бы обращается уже к античному опыту. И тогда появляется скульптура, которую можно обойти со всех сторон, она является украшением фонтана либо сада. И поэтому в наш музей вы может идти действительно получить полное представление. С. БУНТМАН: Всё посмотреть. От начала до конца, да. И. ЗАХАРОВА: И когда вы видите статуи-колонны, вы сразу вспоминаете вот эту удлинённость и в то же время удивительную пропорциональность этих фигур. С. БУНТМАН: Ну, конечно, а вы попробуйте, это же снизу смотреть-то. И. ЗАХАРОВА: Конечно! С. БУНТМАН: Вы же попробуйте смотреть его, да. И. ЗАХАРОВА: Вот опять-таки мы говорим об этом увеличительном волшебном стёклышке, которое… С. БУНТМАН: Конечно, конечно, а потом посмотрим на подлинник, посмотрим снизу… И. ЗАХАРОВА: Конечно, конечно. С. БУНТМАН: И увидим, как там меняется пропорция. И. ЗАХАРОВА: Ракурс, да. С. БУНТМАН: Конечно. И. ЗАХАРОВА: И, более того, опять-таки возвращаемся, есть же слепок портала во Фрайбурге, т. е. вход в собор средневековый. И поэтому у вас создаётся представление о масштабе, о соотношении, и вот об этой функциональности портала, который как бы отделяет вот этот мир города, мир средневекового города от сакрального пространства собора. С. БУНТМАН: Совершенно верно. И опять же, я пользуюсь всеми благами, которые есть у нормальной жизни. Можно потом, сначала пойти в музей изобразительных искусств… И. ЗАХАРОВА: Конечно. С. БУНТМАН: Пойти и посмотреть, где у нас девы разумные, где девы неразумные… И. ЗАХАРОВА: Правильно. С. БУНТМАН: Что на портале, где Христос вот такой в чечевичке, если романский портал есть у нас. И. ЗАХАРОВА: Правильно, правильно. С. БУНТМАН: Мы можем всё это посмотреть не спеша. И. ЗАХАРОВА: Как появляются S-образный изгиб, вот эта знаменитая золотая богоматерь. С. БУНТМАН: Не спеша. А потом всё увидеть, всё увидеть. Всё знакомое будет. И. ЗАХАРОВА: Правильно. А я добавлю ещё, у нас работает совершенно замечательная программа «Скульптура на Волхонке». Автор этой концепции – Наталья Евгеньевна Бочарова, и вот буквально 15 числа открылась очередная выставка из этой программы, она называется «Бестиарий». Т. е. опять-таки мы обращаемся к фантастическим образам, и реальность, и фантазии. И наши современные скульпторы, которые работают вот в контакте с «Мусейоном», с музеем, дают свои работы. И вот сейчас вы можете войти в чудесный садик, такой маленький парк Детского центра, начать любоваться этой выставкой, где цветут розы. Совершенно, знаете, даже не верится, что вот рядом шоссе, машины, появляешься – такой райский уголок, а затем войти в Детский центр, и там в фойе продолжение этой выставки. И там, кстати, есть и средневековая скульптура, потому что тема «Бестиарий» потребовала ещё и включения средневековья. С. БУНТМАН: Знаете, что нужно «Бестиарию» к этому, к зверям? Нужны маленькие стишки про зверей. Обязательно! Любой средневековый бестиарий и вплоть до 20-го века, как «Не подходите близко» – это же тоже бестиарий, про зоопарк. И. ЗАХАРОВА: Сергей, вы заметили, что мы… С. БУНТМАН: Надо маленькие стишки сделать. И. ЗАХАРОВА: Что мы просто переходим уже от информации к творчеству. С. БУНТМАН: Конечно. И. ЗАХАРОВА: И программа наша становится безграничной!

С. БУНТМАН: Всё правильно. И. ЗАХАРОВА: И мы приглашаем, пожалуйста, наших слушателей, пусть сочиняют стихи и нам присылают. С. БУНТМАН: Давайте! Значит, 2-4 строчки можно сочинить под каждого зверя. И можно посмотреть, было великолепнейшее издание здесь, когда Владимир Борисович Микушевич сделал средневековый бестиарий, было шикарное издание, неподъёмное по весу, но замечательное совершенно. И вот средневековый бестиарий… Давайте ещё какой-нибудь вопрос зададим! И. ЗАХАРОВА: И знаете, я хочу пригласить наших слушателей московских, ну, жарко, те, кто не уехали на дачу, придти вот в этот маленький наш парк замечательный полюбоваться скульптурой, цветами – там дивные розы совершенно. Потом зайти в прохладный зал выставочный и получить удовольствие. И сочинить стишки и прислать сюда, а мы их будем рассматривать. С. БУНТМАН: Отлично, отлично, давайте. И. ЗАХАРОВА: Я считаю – это просто потрясающая идея! Ну… С. БУНТМАН: Хорошо. И. ЗАХАРОВА: Значит, можно ещё один вопросик, да, задать? С. БУНТМАН: Конечно, ещё обязательно, да. И. ЗАХАРОВА: Хорошо. Посложнее или попроще, как вам кажется?

С. БУНТМАН: Давайте попроще. И. ЗАХАРОВА: Попроще. Ну, хорошо, тогда предлагаю таким образом: вот когда у нас люди приезжают в Москву, они прямо даже спрашивают: «А где находится Пушкинский музей?» Да? Или кто плохо знают, они говорят: «Пушкинский музей, есть литературный Пушкинский музей, есть Музей искусств, изобразительных искусств». Так я хочу задать вопрос: как первоначально назывался музей? Наш музей. Это ужасно лёгкое… С. БУНТМАН: Полное название, да? И. ЗАХАРОВА: Ну, хотя бы приблизительно. В нём есть такая красота в этом названии, такая, знаете, действительно. С. БУНТМАН: Давайте попробуем. И. ЗАХАРОВА: Давайте попробуем. С. БУНТМАН: Дадим вам минуты две, чтоб вы подумали. И. ЗАХАРОВА: А мы продолжаем? С. БУНТМАН: Да. Минуты через две мы будем принимать, принимать ответы. И. ЗАХАРОВА: Отлично. С. БУНТМАН: Вот смотрите, знаете, здесь масса есть комментариев у нас в СМСках. Всё-таки комментарий один от Наташи из Москвы: «Почему Музей Пушкина, если его основал Цветаев?» Это совершенно у вас вопрос как у того чекиста, который говорил: «Почему памятник Пушкину, когда попал Дантес?» Вот. А, я вам скажу, это одна из проблем очень большая. И. ЗАХАРОВА: Вы знаете, это проблема, и это наша история. И вот это наша жизнь, это, ну, та реальность, с которой мы столкнулись. И, мне кажется, что вот это название музея, в этом тоже есть большая мудрость, что не стали менять этого названия. С. БУНТМАН: Мудрость? И. ЗАХАРОВА: У меня был такой вопрос: а когда же, в каком году было присвоено имя Пушкина нашему музею? С. БУНТМАН: Вот давайте, про годы мы уже… И. ЗАХАРОВА: Не будем, да? С. БУНТМАН: Да. И. ЗАХАРОВА: Тогда я подскажу просто: это 1937 год. Год, когда… С. БУНТМАН: Год. И. ЗАХАРОВА: Да, столетия. С. БУНТМАН: Причём тут Пушкин? И. ЗАХАРОВА: И хочу сказать вам, что ну нет времени обсуждать историю, все вот эти волнительные и трагические моменты, но сейчас был такой момент, когда, наверное, были какие-то размышления. Ну невозможно уже было изменить название, потому что музей как бы имеет свой бренд, да? Он известен везде как Пушкинский музей. С. БУНТМАН: Ну, да. Да, это сложно, конечно. И. ЗАХАРОВА: И, просто, но я понимаю, что имя Цветаева, да, хотелось бы сохранить. Каким образом? И имя Цветаева сохранено, во-первых, в его делах, в том, что вы приходите в музей – мемориальная доска. Но ещё ведь у нас был открыт Учебный музей имени Цветаева при Российском гуманитарном университете, это произошло в 1997 году. И вы может спросить: а какая связь с музеем? Да дело в том, что там представлена часть слепочной коллекции Ивана Владимировича Цветаева, и поэтому вот будущие студенты, они имеют возможность как, знаете, в лучших университетах есть свой музей. Т. е. не только по картинкам, не только на слайдах, но войти и посмотреть. С. БУНТМАН: Опять же! Опять же мы возвращаемся к первоначальной идее… И. ЗАХАРОВА: Да, да. С. БУНТМАН: И скажите, пожалуйста, по телефону 363-36-59 название первоначальное. Первоначальное название музея. Я включаю телефон. Куда ж вы убегаете-то сразу?! Алло, доброе утро. СЛУШАТЕЛЬ: Алё! С. БУНТМАН: Алло, да, да. Доброе… СЛУШАТЕЛЬ: Доброе утро! С. БУНТМАН: Да, как вас зовут? СЛУШАТЕЛЬ: Мне кажется, что назывался просто Музей слепков. И. ЗАХАРОВА: Нет. С. БУНТМАН: Нет. Нет, нет, нет. Не просто, несколько сложнее, я бы сказал. Алло, доброе утро! Алло. СЛУШАТЕЛЬ: Алё? С. БУНТМАН: Да, доброе утро. СЛУШАТЕЛЬ: Алё, доброе утро. Можно я отвечу за свою маленькую внучку, которой просто не ответить? С. БУНТМАН: Хорошо, ответьте за внучку. СЛУШАТЕЛЬ: Музей изящных искусств имени императора Александра III. И. ЗАХАРОВА: Правильно. Замечательно. С. БУНТМАН: Понятно, спасибо. Спасибо большое. Спасибо большое, мы записываем ваш… Как вас зовут, простите? СЛУШАТЕЛЬ: Меня зовут Наталия. С. БУНТМАН: Наталия, отлично. Хорошо, одну внучке обязательно выберете и передадите наш подарок. СЛУШАТЕЛЬ: Спасибо. Альбом АСТ. С. БУНТМАН: А, сразу, хорошо. Ну, хорошо, мы запомним, постараемся запомнить, что вы захотели. Спасибо. Да? Александра III… И. ЗАХАРОВА: Да, действительно, он назывался Музей изящных искусств имени императора Александра III. Таково было желание одной из дарительниц, которая дала большую сумму денег и оговорила своё желание. И так это было соблюдено всё. И так существовало до 32-го года, затем музей стал называться Музей изобразительных искусств. Но, тем не менее, как бы вот когда я училась в университете, многие наши профессура, они, так сказать, подчёркивали, называли «Музей изящных искусств», в этом есть тоже такая красота, прелесть, да. С. БУНТМАН: Музей изящных искусств… Ну, вот видите, потом у нас всё стало имени Пушкина или что-нибудь такое в этом роде. Очень много было музеев, носящих имя Александра III. Разные эпохи. И. ЗАХАРОВА: Да. И хочется ещё раз вернуться к нашему Детскому центру, и сказать о том, что, действительно, насколько блистательно была продумана концепция, и как сейчас модно вот во всех музеях как бы начинает развиваться музейная педагогика, а у нас это было всё изначально заложено. И даже те вот примеры, которые мы сейчас с вами проследили: средневековое искусство, возрождение, да? Греческий дворик, не говоря, там, о других залах. Как легко и как интересно там работать с детьми и с семейной аудиторией. И в данном случае хочу вам напомнить, что в музее существует такая программа – «Семейные группы». Что это значит? Это значит, что нет такой, знаете, системы, когда папа, бабушка, там, мама, кто-то привёл ребёнка, сдал его на занятия, а сам где-то на скамеечке сидит или ходит там где-то. Нет. Дети и родители принимают участие вместе в занятиях. И это очень интересно, потому что действительно они вместе занимаются, они вместе творят, они вместе участвуют в разных программах, и главное, что когда они уходят с занятия, то вот эта атмосфера творческая, она вместе с ними приходит домой. И их домашние задания они выполняют вместе, а иногда, что удивительно, родители робко говорят: «А можно мы будем ещё своё, родительское делать домашнее задание?» Конечно можно! И поэтому получаются очень интересные варианты. С. БУНТМАН: Как вы рассчитываете на разнообразный возраст и как делается поправка на сегодняшний день? Потому что, может быть, несколько иными словами надо рассказывать детям, которые находятся в другой среде просто напросто. В другой информационной среде. И. ЗАХАРОВА: Вы знаете, вы знаете, да… С. БУНТМАН: Это я к тому, что, например, в интернете мне пришло письмо, вопрос, вернее, человека, который не был доволен экскурсией, не был доволен занятием. Ему показалось, что стиль старый, что долговато, что вопросы долго не дают задавать, что дети теряют внимание.

И. ЗАХАРОВА: Вы знаете, здесь, конечно, методика проведения занятий с семейной аудиторией, она требует постоянной какой-то шлифовки, и здесь специалист, он как бы на стыке дисциплин находится. Он должен быть профессионалом с точки зрения искусства, он должен, конечно, быть… С. БУНТМАН: Это с одной стороны, да. И. ЗАХАРОВА: Да. Психологом, обязательно. С. БУНТМАН: Он должен знать прекрасно, о чём здесь идёт речь. И. ЗАХАРОВА: Абсолютно! Потому что тогда он свободен, он не боится никаких вопросов. А когда человек свободен, он и творчески раскован, понимаете? У него нет такого вот клише, что он работает только вот в такой. С. БУНТМАН: Ну, конечно, здесь первый, второй, третий, да. И. ЗАХАРОВА: Он свободно смотрит, да? С. БУНТМАН: Да, да, да. И. ЗАХАРОВА: И потом, мы знаем прекрасно, что повторение, оно… начинается такой заезженный текст. И уже он утомителен для слушателя, слушатель чувствует – нет этого нерва, знаете? Нет вот этой премьерности. С. БУНТМАН: Ну, конечно. Да, такая экскурсоводческая интонация: «Та-та-та-та-та-та…» И всё уже, там, отключается. И. ЗАХАРОВА: Да! Да, да, да. И поэтому, да, вот самое тяжёлое – когда слушатель отключается. Ну, вы прекрасно знаете, вы работаете, вы не видите глаз тех, кто вас слушает, но вы уверены, что сейчас кто-то едет, там, по шоссе на дачу, слушает, боится пропустить эту передачу, да? С. БУНТМАН: Да нет, мы когда… Мы всегда со звукорежиссёром разговариваем. Всегда, всегда! И. ЗАХАРОВА: И поэтому кто-то там, я не знаю, смотрит, как ребёнок во дворе гуляет и тоже слушает. Ну, вот когда ты работаешь с семейной аудиторией – ты имеешь счастье видеть глаза их, и ты понимаешь, если они у тебя уходят, им неинтересно становится, ты сразу понимаешь, что что-то не так, ты что-то упустил. И здесь необходим диалог, постоянный диалог. И поэтому, как вам сказать, делать только такой монолог музейному педагогу невозможно, нужно иметь обратную связь. И причём вот эта реакция ребёнка, она бывает… Да не бывает, она всегда столь интересна, и она столь, знаете, даже обезоруживает тебя. И вот знаменитая выставка Пикассо, которая проходила у нас в музее с таким успехом, и она была три месяца, и участники семейных групп, как впрочем и других подразделений вот Детского центра, они имели возможность не один раз придти, они работали несколько раз там. И вот слушать оценки детей было совершенно поразительно! Казалось бы, такой сложный материал. Но сама по себе выставка настолько творческая… С. БУНТМАН: Если детям не говорить, что это сложное искусство, а говорить по сути, как и взрослым, между прочим…

И. ЗАХАРОВА: Да, абсолютно, абсолютно. С. БУНТМАН: То, и не рассказывать, как во времена оные, что это простым людям не понятно, то всё будет абсолютно понятно. И у того же Пикассо, и у кого угодно. И. ЗАХАРОВА: У кого угодно. Потому что искусство, которое создаёт художник, скульптор, оно обращено к кому – к зрителю. Значит, твоя задача – только правильно найти вот тот угол зрения и правильно найти подход. С. БУНТМАН: Да конечно, самое главное – не теряться, и просто нормально, спокойно смотреть и чувствовать всё. И. ЗАХАРОВА: И главное, вы знаете, что нас поразило? Что после того, как мы проводили занятия на выставке, мы устраивали творческие мастерские. И дети после посещения выставки приходили, мы предлагали им материалы, и они, не рисующие дети, это не изостудия, и они создавали такие шедевры, как совершенно замечательно, я не забуду, зам. директора по науке, Богемская Ксения Георгиевна, пришла, посмотрела эту выставку – «Пикассо глазами детей» – и сказала: «Пикассо был бы доволен». С. БУНТМАН: Я уверен. Кстати говоря, он был, между прочим, сколько, сколько он прожил лет. Какую он прожил сложную и разнообразную жизнь. Но в нём самое главное было вот то, что он воспринимал очень во многом, как умный, непосредственный ребёнок. И. ЗАХАРОВА: Очень непосредственно. А помните его слова: «В 7 лет я рисовал, как Рафаэль, и мне вся жизнь потребовалась для того, чтобы научиться работать, как ребёнок». Вот эта детскость и непосредственность. С. БУНТМАН: Да, да, и он сам об этом говорил. Конечно. И. ЗАХАРОВА: И поэтому знаете, дети, вот семейная аудитория – они поразительно реагировали на творчество Пикассо, поразительно. И, вы знаете, вот такой приём у Пикассо, когда он создаёт работу, в которой холст остаётся в центре картины, например, незаполненным. Он как будто бы обращается к зрителю, и говорит: «Ты не просто зритель, ты – творец, что ты увидишь вот здесь?» И какие дети давали ответы… С. БУНТМАН: Здорово. И. ЗАХАРОВА: Поразительные! Вы знаете, они давали такие острые ответы, такие интересные, а в творческой мастерской, я повторю, они создавали настоящие шедевры, и мы решили сделать сейчас такой эксперимент. Ведь счас проходит Год Франции в России и Год России во Франции, и поэтому многие музеи делают какие-то программы. И вот в Казани они делают тоже программы джазовые, посвящённые Году Франции. И когда они увидели наши работы детские, мы им просто послали по электронной почте и предложили принять эту выставку, и назвать её так: «Пикассо глазами детей». Вот эта встреча гения, да, великого художника и вот эта гениальность ребёнка, его непосредственность, раскрепощение и такое творческое начало. И сейчас они уже открыли эту выставку, представляете: вот это джазовый фестиваль, хороший джаз и потрясающие вот эти искренние работы! С. БУНТМАН: Всё правильно. Ещё одна такая вещь, совершенно необходимая… Да, я должен сказать нашим слушателям, что мы, конечно, все, все призы наши раздадим. Мы вот, Майя, мы действительно так возьмём, масса была хороших ответов. М. ПЕШКОВА: Конечно, замечательные ответы, да, да, да. С. БУНТМАН: Когда были ответы про 12-й год очень много, и про Романа Клейна было много ответов. Так вот, Ирина, вот здесь к концу подходит наше. Вот как избежать вот очень важной вещи? Когда, как в школе бывает: знания отдельно, твоя собственная душа и собственно творчество отдельно? И. ЗАХАРОВА: Отдельно. С. БУНТМАН: Вот здесь вот эту стенку пробить как-то надо. И. ЗАХАРОВА: Знаете… С. БУНТМАН: Вот то, что вы говорили сейчас о выставке Пикассо – это ход. И. ЗАХАРОВА: Вы знаете, вот я вам скажу так: помните, Оле-Лукойе знаменитое, помните?

С. БУНТМАН: Да. И. ЗАХАРОВА: Вот Оле-Лукойе берёт мальчика и подводит его к картине, да? Берёт какую-то волшебную жидкость, брызгает на эту картину, и вдруг мальчик оказывается… там озеро, плывут лебеди, ветер, пение птиц. Вот маленький такой кусочек – это как бы код. Вот ты обладаешь этим даром, ты можешь вот так вот коснуться – это шедевр перед тобой. Но можешь ли ты заставить зазвучать, и чтоб у ребёнка, и у родителя, которые пришли, был как бы отзвук, понимаете? И поэтому просто учить механически – это не задача музея. Это не просто вот такой набор знаний, тем более в этом возрасте, понимаете? С. БУНТМАН: Да, вкладывать знания, да. И. ЗАХАРОВА: Поэтому очень многие родители, они когда приходят заниматься, они говорят: «Это будет академический курс». А потом начинают заниматься, и понимают, они вдруг видят, что ребёнок в этом возрасте, он творец по сути. Он непосредственный, он сочиняет стихи, он может пластично передать скульптуру, он может всё отыграть, представляете?

С. БУНТМАН: Конечно, И. ЗАХАРОВА: И самое главное, самое главное, что современный ребёнок не всегда будет, бывает эмоционально отзывчив. Его так рано начинают учить, он так, знаете, заучен, что вот эту пробить стенку, чтобы вдруг эмоционально он тоже зазвучал. Иногда даже родители спрашивают: «Скажите, пожалуйста, ну почему же мы куда-то привозим ребёнка, вот мы восхищаемся, а он видит это всё, и как-то нету вот этого…» С. БУНТМАН: Да потому что, потому что есть, во-первых, должны быть старые друзья и знакомые, во-вторых, должны быть масса каких-то интересных деталей. И. ЗАХАРОВА: Конечно, конечно. С. БУНТМАН: Всё что угодно! Там, на портале собора есть круг, а что это за круг? И. ЗАХАРОВА: Конечно. С. БУНТМАН: Это мерить, чтобы все сыры были стандартными. Вот и всё, вот и всё. Вот сказать. И. ЗАХАРОВА: А потом знаете, а знаете ещё что, вот я иногда наблюдаю, когда дежурю в музее, я смотрю вот за неорганизованными посетителями, когда мама, или папа, или бабушка приводят ребёнка, да? Они от хорошего идут, но они пришли в свой музей, у них есть любимые произведения, им важно их посетить! С. БУНТМАН: Правильно. И. ЗАХАРОВА: Только они забывают о том, что у них в среднем рост от 1,60 м и выше, а вот рядом с ними идёт кроха, который видит всё совершенно под другим углом! И у них вот эти точки зрения не совпадают. И возникает какое-то недоумение. А ребёнок увидел своё, и он хочет показать, что вот на этом натюрморте голландском 17-го века он увидел какую-то гусеничку, которая ползёт, и бабочка. И он хочет спросить: «А почему это?» Понимаете? Вот этот разный взгляд, разный… С. БУНТМАН: Знаете почему? Конечно же, это наша гусеница и наша бабочка. И. ЗАХАРОВА: Да! И поэтому это тоже особая такая программа. Но ещё, если есть секунда, хочу сказать о большой нашей программе, которая называется… Почему хочу сказать, потому что лето, есть свободное время. И есть такая программа у нас: «Дети рисуют сказки». Она существует с 2004 года. И прошло уже почти 30 выставок в разных странах, в разных городах. И в наградном фонде у нас будет вот такой замечательный каталог. С. БУНТМАН: Конечно. И. ЗАХАРОВА: Где представлены сказки и иллюстрации детей. Пожалуйста, читайте и присылайте нам свои работы! Спасибо. С. БУНТМАН: Спасибо большое. Ирина Захарова. Мы говорили сегодня, ну так, говорили и о музее, и о том, как мы узнаём искусство, не об искусстве, а искусство само как таковое. Спасибо большое! «Детская площадка» это была, встречаемся очень скоро в программе «Говорим по-русски».