Реплика Черкизова - 2006-12-07
В пятницу, 8-го, Алексей Венедиктов и Наргиз Асадова взяли в Таллине интервью у Тоомаса Хендрика Ильвеса, президента Эстонской республики. Президент он совсем новенький - с 23-го сентября этого года. Социал-демократ.
Более того, бывший лидер этой партии. Родился он в Стокгольме, в конце декабря 53-го года, образование получил в Штатах. Таким образом, вслед за Литвой и Латвией, новый эстонский президент лишен всякой советскости; не то, что Леннарт Мэри или Арнольд Рюйтель.
Потому и сказал, среди прочего, крайне важную и очень непривычную для русского уха - от эстонца - мысль, вот она: "не всегда вещи надо рассматривать через московскую призму". Сказана эта мысль в связи с памятником советскому солдату освободителю, стоящему - покамест - в Таллине, рядом с транспортной остановкой.
Мне кажется, очень важным спокойно выслушать соображения человека, родившегося а) после войны, б) вне границ Советского Союза, в) получившего образование в Соединенных штатах, - то есть человека, еще раз повторю, современного, не отягощенного советской памятью - со всеми ее плюсами и минусами: "мнения эстонцев по этому вопросу разделились где-то 50 на 50.
Очень многие люди в Эстонии испытывают неприятное отношение к памятнику - для них он символ оккупации. Мне представляется, это затрагивает их чувства, большое число людей считает памятник оскорбительным... Эстония во время второй мировой войны утратила примерно треть населения, и в этом были повинны как нацистская Германия, так и СССР, так почему эстонцы должны отличать один символ тоталитаризма от другого, ведь результат для народа Эстонии был одинаковым?".
Оккупация, террор и вранье - вот три обстоятельства, которые неотрывно - для очень многих эстонцев, точнее - для граждан или потомков граждан Эстонии до 40 го года, - определяют память о полувеке советской власти. Можно это не учитывать? Можно на это не обращать внимание?
По моему разумению - нельзя ни в коем случае, если, конечно, своего соседа уважаешь и хочешь иметь с ним естественные и - даже - дружеские отношения. Позиция Ильвеса - это, повторю и в третий раз, сторонний взгляд современного человека, лишенного всяческих иллюзий. В силу своей - в общем-то - молодости, а Ильвесу еще нет и 53-х, он, между прочим, свободно говорит вещи, о которых и нам бы - теперь - не грех был бы подумать, например: "в Нюрнберге сидели победители, но что касается военных преступлений, которые были совершены союзниками, - они просто не были на скамье подсудимых".
Вспомните-ка: о зверствах советских солдат и офицеров в Германии только Лев Копелев - относительно публично - и говорил, но как же на него набросились советские; в конце 70-х - начале 80-х. К сожалению, и сегодня в России не любят разговоров о советском поведении, тогда - в 45-м.
Пока эстонский парламент не принял решение по поводу сноса или переноса памятника. И если мы, россияне, не хотим неприятных - для собственного самолюбия - последствий, поговорили бы с гражданами Эстонии; поговорили бы открыто и честно. Похоже, не хотим.
Тогда послушаем снова Ильвеса: "если депутаты примут решение, не противоречащее конституции страны, я подпишу такой закон...". И будет прав