Реплика Черкизова - 2005-11-16
К среде Общественная палата удвоилась. В ней теперь два года заседать будут Алла Пугачева, Генри Резник, Карен Шахназаров, Николай Сванидзе, Владимир Потанин и куча всяких прочих других.
Голосование прошло во вторник; было тайным и рейтинговым; в списке из 613 человек, на которых были поданы документы, для голосования было оставлено 186.
Ответственный за вторую треть палаты г-н Кучерена, адвокат, между прочим, высказался в том плане, что у них, у первой трети, никаких разногласий во время обсуждения и голосования не возникало и выразил отчетливую надежду, что и в дальнейшем, теперь уже у двух третей, возникать не будет.
Я - в данном случае - зритель; зритель обыкновенный. И вот у меня - наверное, вдруг - после прочитки и прослушки всей этой информации появилось странное ощущение: все это я уже слышал, видел и даже знаю, чем дело кончилось.
Были такие, знаете ли, как бы далекие, брежневские, времена, когда весь народ, а, стало быть, и первая среди них прослойка, интеллигенция называется, были заедино с партией и государством.
Ну, подумаешь, находился один академик, Капица, который отказывался подписывать письмо, требовавшее исключение другого академика, Сахарова, из Академии наук со словами: "был только один похожий случай - когда Эйнштейна исключали из Прусской Академии наук".
Ну, была одна писательница, Вигдорова, которая стенографировала весь судебный процесс над одним поэтом, которому, по его словам, Бог сказал, что он - поэт, - Бродский его звали. Будущий Нобель.
Ну, была одна балерина, Плисецкая, которая - вопреки всему и вопреки всем - делала только то, что она хотела; но как делала!
Были их единицы; по большей части народ их и не знал; те же, кто знал, те - готовы были на руках носить.
Иных уж нет; а те - далече...
Когда же власть, подумав, разрешительно махнула рукой - общественность наша разошлась, да так разошлась, что власть потерпела ето дело лет двадцать, да сызнова рукой - вяло так - махнула: сомкнуть ряды!
И Кучерена показал - урби ет орби, городу и миру - как слаженно и почти не мучаясь - ни совестью, ни честью - умеет самая что ни есть наша общественность смыкаться: салагам первых месяцев службы есть еще у кого учиться!
Меня, как зрителя, очень волнует и расторопность нашей общественности, и ее пронырливость.
Очень волнует и очень радует та скорость, с которой они это делают.
Честь им и хвала, нашим ныркам!