Реплика Черкизова - 2004-04-12

Не прошло почти семидесяти лет, как постсоветское телевидение осмелилось все-таки показать "Великого диктатора".

Ну, как ни крути - повод какой-никакой есть: великому Чаплину в будущую субботу исполняется 115 лет.

Да и в самом деле: чего торопиться-то?

Какому советскому правителю понравится история еврея-парикмахера и диктатора Томении Аденоида Хинкеля?

Во-первых, еврей - как герой: уже нонсенс.

А, во-вторых, диктатор, который сомневается в своем праве и в своей мощи - тоже уже не диктатор.

Вообще, какой же он диктатор - когда в конце фильма совсем даже диктатором быть не хочет?

В этом-то все и дело: раскаяние диктатора; превращение диктатуры в некую шутку, в откровенный балаган - это, вам, не хухры-мухры, это крушение диктатуры.

Теперь представьте себе, что такое кино вышло бы сразу после войны на экраны Советского Союза. Вы можете услышать хохот, который стоял бы в зале?

И кто бы вышел на ближайшее Первое мая махать ладошками и кричать про живого и вечного учителя?

А впавший в беспамятство еврей - не тот ли это советский еврей, который всерьез играл в Антифашистский комитет; ужасался врачам-убийцам и писал письма с просьбой депортировать его куда-нибудь подальше - хотя бы и на Дальний Восток?

Великий фильм Чаплина тем и опасен для всякого тоталитарного режима, что рассказывает не про что-то другое, а именно что про нас.

Мне рассказывал покойный Товстоногов, как после премьеры "Ревизора" в Будапеште их позвал в свою ложу Кадар; поднял бокалы, поблагодарил со словами: какой спектакль! Ах, все про нас....И, сделав паузу, добавил - да, нет, не про вас, про нас, про нас...