Генерал Яков Слащев: диктатор Крыма - Андрей Ганин - Цена Революции - 2022-01-16
16.01.2022
Михаил Соколов
―
В эфире «Эха Москвы» программа «Цена революции». У нас сегодня на связи гость - доктор юридических наук, ведущий научный сотрудник Института славяноведения Андрей Ганин. Добрый день!
Андрей Ганин
―
Здравствуйте!
М. Соколов
―
Да. Автор новой работы. Она называется «Белый генерал и красный военспец Яков Слащёв». Вот она у меня в руках, такая большая красивая книга. В общем, я думаю, что очень интересно будет тем, кто до неё доберётся её прочитать. Ну, и я начну с такого вопроса, Андрей Владиславович, ну, вот генерал Яков Слащёв в 20-е годы успел написать и мемуары и стал прототипом главного героя булгаковского «Бега», были о нем статьи. Что Вас подвигло на написание такой фундаментальной биографии этого героя белого движения?
А. Ганин
―
Ну, фигура Слащёва, конечно, она не может не поражать как в хорошем, так и в плохом смысле, потому что это человек противоречивый, человек такой яркий, в каком-то смысле зловещий для вот той эпохи. И самое удивительное было для меня то, что вот в 2021 году мы не имели ни одной полноценной его научной биографии. То есть было множество статей. Были публицистические работы. Были отдельные глубокие исследования по различным периодам его жизни и деятельности. Была замечательная книга, вот здесь я её сейчас покажу, «Белый Крым», составленная покойным Александром Георгиевичем Кавтарадзе в 90-м году и вышедшая тогда сумасшедшим по нынешним временам тиражом в 30 тысяч экземпляров. Туда вошли воспоминания Слащёва и его брошюра, направленная против Врангеля, и также предисловие Кавтарадзе, где он в общих чертах изложил вехи биографии Слащёва ещё в советский период, насколько было тогда это возможно вообще объективно освещать. Были публикация замечательного нашего военного историка Андрея Сергеевича Кручинина, который много лет занимался биографией Слащёва. Но не было полноценной научной монографии о нем, об этом человеке. И, конечно, на мой взгляд, это было серьёзным упущением, потому что всё-таки Слащёв, пусть он не фигура, может быть, масштаба там Деникина или Врангелю, но где-то во втором ряду по крайней мере лидеров белых он фигурирует и по крайней мере претендовал на первые роли, особенно в 20-м году в Крыму. Ну, и кроме того всегда было интересно, и я много лет занимаюсь именно такими участниками гражданской войны, которые имели отношение к каждому из противоборствующих лагерей. Вот недавно у меня выходила монография «Измена командармов», посвящённая как раз красным командармам, которые уходили на сторону противника по разным причинам. Тоже интереснейшие судьбы. И вот там генерал Носович, воспоминания которого недавно тоже под моей редакцией вышли, человек, служивший у красных и работавший на белых. И вот Слащёв - тоже, значит, человек, который начинал, мы об этом, наверное, ещё поговорим, короткое время...
М. Соколов
―
Конечно.
А. Ганин
―
Короткое время в 18-м году в Красной армии, потом ушёл оттуда к белым и стал известен естественно как лидер белых, а потом уже после короткой эмиграции вернулся в советскую Россию и стал военным специалистам Красной армии, причём...
М. Соколов
―
В общем, биография, конечно, такая яркая. И я думаю, что мы обязательно об этом поговорим как и о героях Ваших других книг. Давайте мы пойдём по фактам биографии. Ну, вот это у Вас очень подробно интересно это описано. Герой оканчивает реальное училище, идёт в кадетский корпус, выходит в гвардию, учится в Академии генерального штаба. В общем, очень удачная карьера. Почему? Как Вы это объясняете?
А. Ганин
―
Ну, наверное, начнём с самого начала, что называется, потому что эта неделя буквально у нас слащёвская по памятным датам, потому что с одной стороны, значит, 29 декабря по старому стилю, 10 января по новому стилю, значит, он родился в 1885-м, и по-новому это будет 1886 год. А в то же время 11 января 29-го года он был убит. Значит, тоже вот, может быть, случайное совпадение. Может быть, преднамеренно приурочил убийца вот этот акт возмездия к дате рождения Слащёва. Но так или иначе вот ключевые события из жизни этого человека как раз связаны вот с той неделей, на которой, значит, приходит наша встреча. Да. Совпадение. Вот. Что касается личности Якова Александровича, то да, он, значит, был представителем офицерской семьи. Он происходил из дворян, родился в Санкт-Петербурге, получил замечательное образование. Первоначально считалось, что он не имел большой склонности к военной службе. Поэтому собственно реальное училище. И уже даже когда он стал учиться, значит, в Павловском училище, готовясь на офицера, поначалу его муштровали, потому что он не был, значит, должным образом подготовлен к тем условиям, которые в училище этом были. Но тем не менее постепенно он вошёл во вкус и, в общем-то, значит, стал образцовым офицером. И опять же интересен вот его служебной путь дореволюционный, потому что вышел он не в обычный полк, а вышел он в гвардейский полк, лейб-гвардии Финляндский. Собственно говоря, вот это элитная часть, которая имела особое отношение, так сказать, к императору, к императорской семье. Это часть, которая занималась и обеспечением безопасности императора и обеспечением безопасности столицы Петербурга. И Слащёв в частности участвовал в подавлении событий 1-й русской революции. В Кронштадте он, значит, занимался ликвидацией восстания, которое произошло в 1906 году. И, ну, вот сформировался определённый характер, при этом настрой офицеров гвардии. С одной стороны это элита, люди, которые были приближены к императору. Они были по своим взглядам, конечно, монархисты и очень негативно воспринимали вот это левое движение, которое набирало популярность в России того времени, в том числе вот в связи с революционными событиями. Дальше он окончил в Николаевскую академию генерального штаба. Но опять же вот сыграла более значимую роль вот это гвардейская его корпоративная такая принадлежность. Он окончил академию без права дальнейшей службы по генеральному штабу. И какое-то время преподавал в Пажеском корпусе после академии, но затем вновь вернулся в свой родной полк. И вот вообще надо сказать, что фактор такой полковой семьи, он имел огромное значение. То есть это был целый мир для офицеров гвардии.
М. Соколов
―
Такая корпорация, да?
А. Ганин
―
Корпорация. Именно корпорация. И с этой корпорацией оказалась связана буквально вся жизнь Слащёва. Он даже женился на дочери своего полкового командира генерал Козлова. Ну, и тоже совершенно потрясающий факты биографии, когда уже осенью 20-го года белые эвакуируются из Крыма, Слащёв с группой единомышленников спасает знамя Финляндского полка. Уже, казалось бы, давно в прошлом осталось его служба в этом полку. Он уже стал генералом, причём генерал-лейтенантом уже у белых. Командовал корпусом. Все это в прошлом. Но тем не менее вот фактор полкового этого объединения он играет роль, и Слащёв принимает самое деятельное участие в вывозе этого финляндского знамени, значит, из Крыма. И вот что символично? Один из, так сказать, его соратников по этой операции, по вывозу знамени из Крыма, он в 45-м году под впечатлением от побед Красной армии передал это знамя уже в Советский Союз. То есть оно вот сейчас экспонируется в Центральном музее вооружённых сил. Таким образом оно вернулось как бы вот уже после победы в Великой Отечественной войне в Россию. Вот.
М. Соколов
―
Скажите, а вот 1-я Мировая война. Как, так сказать, выступил там, как отличился Слащёв на фронтах? Вот, по-моему, он был какой-то совершенно безбашенный такой воин. Да? Храбрый, мужественный. Но ему, наверное, дико везло всё-таки. Можно было погибнуть в любой момент.
А. Ганин
―
Ну, так и есть. Он... Вот что интересно? Он не сразу пошёл на фронт. То есть он продолжал преподавать в Пажеском корпусе по непонятным причинам до начала 15-го года, когда война уже была самом разгаре. Возможно, это связано с семейными обстоятельствами, потому что была беременна его жена, и у него родился ребёнок в начале 15-го года. И он отправился на фронт. Сразу он, значит, получил в командование первую роту своего родного полка Финляндского. Это называлось рота его высочества. То есть имела почётное наименование. И блестяще себя проявил. Он заработал за отличия и орден святого Георгия 4-й степени и георгиевское оружие, совершил массу храбрых поступков, был много раз ранен. Вот существует, так сказать, разночтение в документах: 5 или 6 раз, несколько раз контужен. И действительно, как мы знаем, 1-я Мировая война была вот таким просто молохом, в котором перемалывалась армия. И гвардия была в том числе одной из жертв этой войны, потому что люди были именно вот как бы подготовлены всей своей прежней службой на то, чтобы жертвовать собой вот ради тех идей, которым они служили. И поэтому была очень мощная ротация офицеров полка. Многие погибли. И Слащёв, который начал войну как, ну, один из младших офицеров, уже где-то к 16-му году стал старшим офицером полка и получил чин гвардейского полковником, что очень высоко. Он командовал ротой, командовал батальоном. Ну, вот интересные, конечно, наблюдения у меня возникли на основе того, что я изучал именно смотря его документы 1-й Мировой войны. Это наблюдения такие, может быть, даже какого-то философского плана и, так сказать, вот помогающие, может быть, как-то осмыслять нам опыт 1-й Мировой войны и революции в целом. О чем я хочу сказать? Ну, действительно был потрясающий героизм у Слащёва. Но за героизмом офицеров, за подвигами всегда скрывается большая работа нижних чинов и огромные жертвы. То есть за каждым подвигом, за который Слащёв получал орден, были десятки или сотни погибших солдат его полка. Насколько я помню, вот порядка 200 было убито и ранено человек в том бою, за который он получил орден святого Георгия. То есть вот за каждой такой наградой стояла череда крестов, уже деревянных, нижних чинов. И точно так же, значит, вопросы управления войсками, вопросы взаимодействия, все это находилось на очень низком уровне. Значит, самый яркий пример, наверное, бои на Стоходе в 16-м году, когда Финляндский полк готовился к атаке, и должна была проводиться артиллерийская подготовка. Артиллерия должна была расстрелять проволочные заграждения, которые отделяли, значит, противников друг от друга и пробить в них проходы, чтобы пехота могла пойти. Если проходы не пробиты, пехота останавливается около этих проволочных заграждений. Много-много рядов проволоки. И она не может ничего поделать под огнём противника. Вот. Значит, артиллерия стреляла плохо. Никуда не попали. Никаких проходов не пробили. Но тем не менее никто не стал отменять приказ об этой атаке. И перекрестившись, Слащёв и солдаты полка пошли в бой и где-то буквально в течение 10 минут, я смотрел по разным источникам, как это выглядело, погибло и было ранено порядка 2800 человек. Я не знаю, вот лично я не был никогда свидетелем, слава богу, массовой гибели людей. Не знаю, как Вы, но я думаю, что это очень серьёзным образом влияет на психику человека...
М. Соколов
―
Естественно.
А. Ганин
―
... в двух направлениях. С одной стороны люди ожесточаются. Ну, они начинают с одной стороны легко относиться к смерти и к своей, там к чужой, и с другой стороны там ожесточаются. И вот этот багаж, я думаю, что именно он привёл к вот той жестокости Слащёва, которая ярко проявилась уже в гражданскую войну, когда он получил одиозную известность как Слащёв Вешатель, как человек, который ответственен за белый террор на юге России в Крыму, человек неуравновешенный, который мог там по какой-то прихоти, значит, отправлять людей на смерть. Ну, есть разные точки зрения. Есть, так сказать, те, кто считает, что все было в рамках закона. Но тем не менее я думаю, что вот именно опыт 1-й Мировой войны, вот этот чудовищный, когда буквально тысячи людей, а всего через Финляндский полк, я сейчас не ошибаюсь, прошло порядка 30 тысяч нижних чинов за годы 1-й Мировой войны. То есть это вот совокупной численность, сколько прошло. Понятно, что, значит, какова была ротация. Вот. Соответственно, ну, очень сильно это сказывается на восприятии жизни и смерти, и на лёгком отношении и к тому, и к другому.
М. Соколов
―
Да я думаю, что и на поведении как раз солдат это тоже сказывалась, так сказать.
А. Ганин
―
Да. И вот тут мы подходим...
М. Соколов
―
Они естественно не могли...
А. Ганин
―
... к вопросу революции.
М. Соколов
―
... простить... Да.
А. Ганин
―
К вопросу революции...
М. Соколов
―
Потери и так далее. Понять это.
А. Ганин
―
Да. То есть вот когда одни награждаются, другие погибают, когда к солдатам относятся как к пушечному мясу, хотя Слащёв вроде бы жалел своих, значит, подчинённых. Но тем не менее ведь не случайно потом уже в 17-м году начались массовые расправы, так сказать, солдат надо офицерами, самосуды, что все мы знаем вот по событием разложения русской армии в 18-м году.
М. Соколов
―
Вот если говорить о событиях 17-го - начала 18-го года, какой политический выбор сделал Слащёв, тогда полковник гвардии? Так сказать, он был осознанный? Или там такие случайные обстоятельства тоже вмешались, и он оказался на юге России?
А. Ганин
―
Значит, ну, вот я всё-таки считаю, что он придерживался монархических таких воззрений. По крайней мере, ну, это прослеживается, скажем, по его документам 20-го года. Но тем не менее есть, например, целая серия фотоснимков, где он руководит привидением к присяги полка, значит, присяги Временному правительству. И они опубликованы у меня в книге впервые. И, в общем, несмотря на вот эти монархические, может быть, взгляды, он тем не менее, значит следовал распоряжениям, следовал приказам, приводил полк к присяге новым властям уже демократической России и собственно служил вот в этой армии при Временном правительстве. Он по-прежнему, значит, некоторое время оставался в своём полку, но летом 17-го года уже по служебному своему статусу получил в командование другой полк, гвардейский московский полк. Ну, и пробыл командиром этого полка до декабря 17-го года, когда просто оставил пост и уехал на юг России. Значит...
М. Соколов
―
На юге, кстати говоря, Вы уже упомянули, что там у него был такой эпизод как бы с красными сотрудничество. Вот как это объяснить? Вы говорите, что он монархист, а с другой стороны начинает какое-то взаимодействия с красным командармом Автономовым.
А. Ганин
―
Да. Но вот тут такой момент, что всё-таки офицеры гвардии, я в своё время говорил об этом и на презентации книги генерала Носовича, они не прижились нормально ни у красных, ни у белых. Они были как бы немножко особняком. И Слащёв в этом смысле тоже в каком-то... в какой-то части, может быть, вот следовал такой стратегии, потому что действительно буквально сразу после того, как он попал на юг России, он не остался в добровольческой армии, как многие бы оставались, а был направлен или, так сказать, сам захотел отправиться на Северный Кавказ организовывать там антибольшевистское подполье. То есть оторвался вот от этой армии, которая... Всё-таки белые ассоциировались у гвардейцев именно с событиями февральской революции, потому что, как мы знаем, генерал Алексеев участвовал в отречении императора Николая II. Было у многих негативное отношение к этому. И вот поэтому гвардейцы так особняком старались держаться. Ну, как было в случае со Слащёвым конкретно мы документально не знаем, но тем не менее от армии он оторвался и вёл вот эту подпольную работу на Северном Кавказе весной 18-го года. И эти подпольщики даже напали на город Ессентуки, на короткое время его захватили. Вот. Но потом это все было разгромлено, все это не удалось, а, наоборот, тревогу стала вызывать как раз активность противника России по 1-й мировой войне - германцев, которые в нарушение, так сказать, Брестского мира стали оккупировать территории, уже за пределами оговорённых по этому договору, стали продвигаться вглубь России, и, конечно, неизвестно, где они остановятся, и что делать, потому что всё-таки офицеры по своей психологии, они были настроены на продолжение войны с противниками Россию вот именно 1-й Мировой войны. И Слащёв тут как раз следовал вот этой логике. И не только он. Он, значит, сблизился с впоследствии знаменитым партизанским вожаком Андреем Шкуро, значит, который тоже вместе с ним был готов бороться с германцами, не важно на чьей стороне. И вот на этой почве сошлись и сработались с командующим северокавказской Красной армии Автономовым, и некоторое время около месяца, значит, с конца апреля по конец мая 18-го года они, значит, в составе вот такой северокавказской Красной армии действительно пытались вести какую-то работу, составлять планы. Уж не знаю, насколько это все было успешно, потому что это был такой партизанский период, от которого мало документов сохранилось. К сожалению, мы о многих вещах не знаем. Но вот так или иначе период этого сотрудничества был. То есть некий такой канонический образ белого генерала, он немножко становятся мозаичным, - да? - потому что всё-таки не столь однозначной была его служба, и не столь однозначно было его поведение в гражданскую войну.
М. Соколов
―
А как он становится собственно опять белым деятелем белого движения?
А. Ганин
―
Ну, вот в конце мая, значит, Шкуро и Слащёв, они ушли от красных, бежали и скрывались, значит, на Северном Кавказе, где постепенно сколотили партизанский отряд. Командовал им Шкуро, а Слащёв был у него начальником штаба. Всё-таки он окончил Академию. А Шкуро, как он шутил, даже в картах особенно не разбирался. Я имею в виду географических. Вот поэтому, собственно говоря, он был очень доволен тем, что у неё такой продвинутый, образованный начальник штаба. И, значит, в принципе для небольшого казачьего отряда не нужен офицер с академическим образованием, чтобы там в горах где-то действовать. Но тем не менее вот благодаря Слащёву действовали достаточно успешно. Они очень быстро нарастили свою численность. Казаки, значит, выступали против большевиков, которые наступали на их, так сказать, привилегии, на их прежние, так сказать, традиции, устои. Как мы знаем, очень сложные были взаимоотношения у казачества и советской власти. И вот это восстание разгоралось. И, собственно говоря, июль 18го года - вот уже пик таких успехов этого партизанского отряда, который постепенно, значит, стал известен даже в добровольческой армии. А добровольческая армия тогда была тоже не в слишком хорошем положении. Она, значит, после 1-го кубанского похода ушла во 2-й кубанский поход, пытались, значит, взять под контроль Кубань. И долгое время, вплоть до поздней осени 18-го года, значит, добровольческая армия воевала на Кубани. И вот собственно появление ещё одного дополнительного такого отряда во главе с Шкуро и Слащёвым, оно как бы - да? - усиливало армию в такой непростой для неё период. Хотя там тоже были разные, так сказать, вопросы, потому что были противоречия по стратегии, по тактике. Значит, кто-то считал, что открытие вот дополнительного фронта, где действовал этот отряд Шкуро, оно растягивает силы и осложняет ситуацию. Но тем не менее вот эти действия все равно продолжались. Они, значит, в итоге влились в добровольческую армию.
М. Соколов
―
А как вот в добровольческой армии он же... он себя проявил, когда, так сказать, регулярная снова белая армия возникла?
А. Ганин
―
Ну, как сказать регулярная? Она белая армия, она так до конца полностью регулярной не стала в отличие от Красной, которая исходно строилась на вот регулярных принципах просто уже изначально. И в этом смысле какое-то целенаправленное долгосрочное планирование у белых практически отсутствовало. То есть это все продолжали быть партизанские формирования. И вот если посмотреть на то, чем командовал Слащёв, он командовал бригадой, потом, значит, дивизией в 18-19-м году, потом уже корпусом. И это все состояло из каких-то разнокалиберных отрядов, полков там разной численности. Ничего штатного там толком практически не было. И, в общем, о регулярности тут говорить не приходится. Но тем не менее вот он влился действительно в армию. Кстати, в период борьбы, значит, уже на стороне белых он получил ещё два ранения к тем своим, полученным в 1-ю Мировую. Вот. И по вот таким... по слухам, по легендам как раз это стало причиной его знакомства с Ниной Нечволодовой, которая стала его 2-й женой. Она была сестрой милосердия и его выхаживала после ранение очередного. Значит, Слащёв участвовал в боях на Кубани до конца 18-го года, а в 19-м году его деятельность связана была уже с Крымом. Вот, собственно говоря, он наконец от этих конных кубанских частей был переведён в пехоту и командовал... В 19-м году уже стал командовать пехотными частями. И собственно получил самую широкую известность именно как пехотный командир. Ну, собственно...
М. Соколов
―
Скажите, а он... Главный противник у него в это время был уже, по всей видимости, Махно - да? - с его отрядами?
А. Ганин
―
Нет, Махно - это уже осень. Я пока ещё говорю...
М. Соколов
―
Осень. Угу.
А. Ганин
―
... про весну-лето 19-го года. Значит, там противник был красные. Значит, борьба шла за Крым. Ну, красные взяли Крым под свой контроль весной 19-го года, кроме небольшого участка на востоке полуострова, где на Ак-Монайских позициях белые укрепились. И благодаря тому, что там был очень узкий перешеек, и можно было его целиком простреливать с моря флотом, значит, красные ничего не могли поделать. И вот белые там продержались до буквально лета 18-го года, когда соотношение сил стало меняться. 19-го года. Да. Когда соотношение сил стало меняться. И Слащёв участвовал в десанте, значит, в тыл красным. После чего вот этот фронт был прорван, и они заняли весь Крым. Вот дальше началось наступление. Собственно почему Слащёв потом вышел на Махно? Потому что они шли из Крыма и дальше соответственно выходили в северную Таврию и на Украину. И, в общем, действительно он уже к этому времени командовал дивизией, потом получил корпус. Проблема Махно была на самом деле действительно очень серьёзной для белых, потому что ещё в июле 19-го года Деникин подписал свою московскую директиву, и вооружённые силы на юге России, это уже вот бывшая добровольческая армия, которая соединилась с казачьими формированиями донскими, кубанским, терскими и, значит, были созданы в начале 19-го года единые вооружённые силы. Они шли на Москву. Но вот в разгар такой замечательной кампании, запланированной, значит, мудрыми белыми стратегами в тылу, возникла очень серьёзная опасность в виде вот этой повстанческой армии анархистов Махно, которые благодаря не устройству тому самому белого тыла, поскольку ничего регулярного толком не было, и все было брошено на фронт, гарнизоны были очень слабые, значит, они очень быстро распространили своё влияние на довольно обширные территории, даже угрожали артиллерийской базе белых, в Волновахе которая находилась, что вызывало очень серьёзные опасения, потому что если бы они её захватили, то белые просто остались бы без боеприпасов. Вот. И, значит, против Махно был брошен Слащёв. Борьба была... борьба шла с переменным успехом довольно долгое время. И вот... Но тем не менее считается всё-таки, что за несколько месяцев Слащёв сумел добиться, значит, победы над махновцами. Но тут положение ещё осложнялось чем? На самом деле Махно был не единственный противник Слащёва на Украине. Как мы знаем...
М. Соколов
―
Там петлюровцы. Да.
А. Ганин
―
... там действовали очень разнородные силы. Там действовала армия Украинской народной республики. И там действовала украинская галицийская армия. И вот искусство Слащёва в том числе заключалась в том, что, значит, воюя с армией Украинской народной республики и громя петлюровцев, он тем не менее проводил по отношению к украинской галицийской армии иную политику. Англичане были более лояльно настроены к белым. И это в конечном итоге в ноябре 19-го года увенчалось тем, что они перешли на сторону белых. Правда, они потом перешли и на сторону красных уже через какое-то время в 20-м году, но тем не менее. И связано это было, конечно, с тем, что там ещё была очень сильная эпидемия тифа, и, в общем, армия была практически не боеспособна. Но тем не менее вот определённый стратегический успех и даже дипломатический был достигнут благодаря вот таким действиям Слащёва.
М. Соколов
―
Но тут приходится гнать немножко коней. Я... Скорость. Но белая армия терпит поражение там на севере. Она отступает. И вот как удаётся Слащёву во время уже распада белого фронта, когда все уходят, отступают в сторону Дона в основном, отстоят Крым с довольно небольшими силами?
А. Ганин
―
Значит, да, действительно когда было общее отступление, корпус Слащёва отошёл в Крым. И получил тогда Слащёв приказ, значит, оборонять Крым. Но никто тогда ещё не знал, что это будет иметь колоссальное значение для белых впоследствии, потому что, ну, был фронт на Северном Кавказе. В общем-то, борьба ещё не было однозначно предрешена, исход борьбы. И поэтому было неясно, чем все кончится. Но как оказалось впоследствии, когда белые были вынуждены эвакуировать полностью Северный Кавказ, Крым оказался единственной точкой, единственным, так сказать, плацдармом, где они могли вообще ещё остаться в России. Поэтому Слащёв, который удержал Крым на протяжении вот с конца 19-го до буквально весны 20-го года, когда туда уже эвакуировались белые с Северного Кавказа, он как раз обеспечил с одной стороны белым возможность там, значит, оказаться и остаться на территории России. С другой стороны он тем самым продлил буквально гражданскую войну в России ещё на полгода. Европейской России. Ну, это считается широкомасштабная гражданская война, фронтовая такая. Вот благодаря собственно его действиям.
М. Соколов
―
У него какая-то особая тактика была там борьбы на перешейке?
А. Ганин
―
Да, он не имел достаточно сил для того, чтобы охранять и оборонять северную Таврию. Поэтому он решил, что этим он заниматься не будет. Плюс настали лютые морозы. И было совершенно невозможно, если кто бывал в районе Сиваша и в тех местах хотя бы проездом, там климат довольно неприятный, особенно, так сказать, когда ветер и так далее. Вот. И естественно в зимнее время находиться там постоянно невозможно. Поэтому Слащёв отводил свои войска в населённые пункты, которые были за перешейками, и они там жили. Но оставлял очень небольшое охранение на самих перешейках, которое контролировало вообще ситуацию и, значит, следило за продвижением красных. Как только выяснялось, что красные наступают, значит, эти войска из деревень выходили слащёвские и громили уже замёрзшие части красных, которые шли через эти перешейки. Таким образом вот поскольку красные не бросали туда больших сил... И, кстати, в марте 20-го года Ленин очень сильно негодовал по этому поводу. Была там строгая такая его телеграмма на тему того, что проморгали Крым и, значит, недооценили вот опасность, которая была. И вот из-за этого собственно... А когда уже белые главными силами эвакуировались на полуостров, было, значит, не так просто их выбить из Крыма естественно. Поэтому вот заслуга Слащёва в том, что действительно он продержался. Ну, заслуга перед белыми, я имею в виду.
М. Соколов
―
Но он стал популярной действительно фигурой, такой медиа, как бы сейчас сказали. Вот. Вот о политической его роли в этот момент: пытался ли он повлиять на выбор нового лидера белого движения? На кого ставил? На Врангеля? Или, может быть, на самого себя?
А. Ганин
―
Ну, вот, конечно, такое возвышение. Ему стали сразу же по достижении определённых успехов петь оды во всей крымской прессе. Оно кружило голову и приводило в том числе к утрате адекватной самооценки. И вот по документам можно проследить, что Слащёв тогда уже, значит, ну, наверное, стал проявлять какие-то политические амбиции свои, потому что он стал, значит, вмешиваться действительно и в крымскую политику в тылу, решать какие-то политические вопросы, но не только. Когда уже главное командование переехало с Северного Кавказа, значит, в Крым, он стал пытаться влиять и на вопросы, связанные с прерогативами главного командования, ну, и в том числе когда шла, значит, передача власти от Деникина к Врангелю, когда шёл выбор преемника на посту главнокомандующего вооружёнными силами на юге России, тогда Слащёв тоже принял самое активное участие в этих событиях. С одной стороны он участвовал вот в том, которое прозвали генеральским совдепом, когда избирали преемника Деникина, и очень странно себя повёл, потому что, значит, он вроде как выступил с критикой того, что, значит, избирают главнокомандующего. Но то же время он вёл определённые закулисные интриги, которые свидетельствуют о том, что и сам он обладал вот некими амбициями, в том числе вот позволявшим претендовать на такой высокий пост. Ну, это достаточно сложно проследить документально. Но вот череда событий, конечно, она косвенно нам позволяет об этом судить, в том числе, как мы знаем, в начале 20-го года в Крыму было восстание капитан Орлова, который как-то был связан со Слащёвым через ряд общих знакомых монархистов, через подпольные монархические организации. И Слащёв очень двояко себя вёл по отношению к этому Орлову. С одной стороны он боролся с этим выступлением. С другой стороны он вёл переговоры, обсуждал какие-то вещи, значит, что-то спрашивал у этого Орлова. И складывается впечатление вот из этой публичной, значит, переписки через прессу, через там телеграммы, что у них были какие-то неформальные контакты. Вот. То есть не совсем ясна вот эта закулисная сторона, но она была. То есть вот политические какие-то интриги, в которые был Слащёв замешан, они имели место.
М. Соколов
―
Вот о военных делах, когда Врангель собственно становится лидером, он отдаёт Слащёву, так сказать, свой участок ответственности, в конце концов он участвует в наступлении. Вот какова роль была Якова Слащёва в этом наступлении? И в конце концов почему он... на него была возложена ответственность за неуспех белых под Каховкой?
А. Ганин
―
А, ну, Крым не самостоятельный... самостоятелен в продовольственном отношении. Поэтому неизбежно перед белыми вставал вопрос выхода в северную Таврию оттуда, потому что невозможно было продержаться просто из соображений обеспечения армии там питанием и... ну, и гражданского населения естественно. И было спланировано наступление в северную Таврию, в котором принимал участие Слащёв, который действовал при помощи десанта. Значит, десант был высажен, значит, на Азовском море, и Слащёв сразу начал наступать в тыл красных, вот которые там держались, по-прежнему, на крымских перешейках. И это способствовало очень сильно успеху Врангеля вот на главном направлении при выходе из Крыма. Поэтому Слащёв даже занял Мелитополь. Поэтому да, вот он отличился так, но следующая операция, Каховская операция была для белых катастрофически неудачной, потому что... Ну, собственно в чем была основная проблема? Значит, Каховка, находятся на Днепре. И красные начали, значит, укреплять вот те места, которые вокруг этой Каховки находились. И впоследствии возник знаменитый каховский плацдарм. То есть огромная укреплённая позиция, которая нависала буквально над вот этими крымскими перешейками, и при любой малейшей попытке белых двинуться дальше из северной Таврии куда-то в направлении Донбасса или куда-то ещё, сразу бы они получали удар в тыл с этого каховского плацдарма. Ну, вот, собственно говоря, из-за неудачи белых в каховской операции этот плацдарм возник, и он в итоге грозил белым до самого конца и был использован красными в конце концов в победе над Врангелем окончательной. Но вот вина Слащёва определённая в том, что он не сумел тогда форсировать Днепр и вот этот будущий плацдарм предотвратить. Но там тоже разные, так сказать, версии, разные противоречия, почему это произошло, давали ли ему там конницу для того, чтобы прорывать укреплённые позиции, прорывал ли он укреплённые позиции конницей, что было недопустимо. Вот так или иначе, ничего не получилось. Он написал рапорт Врангелю о том, что ставка виновата в том, что, так сказать, все провалилось, обвинил в очень резких выражениях, значит, работников... сотрудников штаба Врангеля в некомпетентности, в интригах и так далее, и в итоге был отстранён от должности, был снят. Но с таким почётным наименованием Слащёв-Крымский. То есть считается, что вообще в российской военной истории это последний случай присвоения вот такой почётной приставки к фамилии типа Потемкин-Таврический.
М. Соколов
―
Ну, и вот потом он отправляется в эмиграцию, и происходит интереснейший сюжет, который его, так сказать, зафиксировал в истории ещё раз. Переворот такой, да? Вот когда бы уезжает белый герой. И вдруг этот белый герой очень быстро становится, так сказать, красным военспецом, что Вы описываете. То есть это спецоперация целая большевистская, чтобы, так сказать, его вернуть, а за ним и других, ну, и разложить белое движение.
А. Ганин
―
Ну, да. Но этому предшествовал, конечно, конфликт с Врангелем, который усугубился ещё в эмиграции. Плюс мы как-то не упомянули о том, что всё-таки Слащёв был человеком ещё неуравновешенным. Он злоупотреблял алкоголем, злоупотреблял кокаином. И это все сказывалось на его поведении очень...
М. Соколов
―
Ну, и злодейства естественно тоже. Это мы упомянули.
А. Ганин
―
Очень эксцентричным, странным - да, - и не всегда логичным. И вот по каким-то причинам в эмиграции он обвинил Врангеля не только в том, что, значит, они потеряли Крым из-за него, но и в каких-то финансовых махинациях. Хотя казалось бы, ну, вот не придерёшься к Петру Николаевичу по части финансовой чистоплотности. И тем не менее вот это как бы стало, видимо, последней каплей, Слащёва предали суду чести за недопустимое поведение и уволили из армии, значит, без права ношения мундира, наград и так далее. А это был как бы полный разрыв. Он публикует в Константинополе, в эмиграции свою брошюру «Требую суда общества и гласности», где, значит, призывает к тому, чтоб все было решено по справедливости, как он не понимает. И дальше начинаются поиски с одной стороны финансирования, а вообще начинаются поиски смысла дальнейшей борьбы и существования. Мне довелось опубликовать вот в приложении к этой книге очень интересный документ, который был рассекречен из Центрального архива ФСБ России о наблюдении за Слащёвым, которое вела белая контрразведка. Он так или иначе оказался перехвачен советскими спецслужбами и попал в Москву. И там вот из этого документа следует, что Слащёв буквально пытался в Константинополе сотрудничать со всеми подряд там кемалисты, сионисты, украинцы. Сейчас уже после выхода книги обнаружилось, что, значит, он сотрудничал и с германскими там будущими штурмовиками. Был там некий договор у них при посредничестве вот этих людей. Вместе с украинцами они планировали, значит, вторжение в советскую Россию под предлогом возвращением врангелевцев.
М. Соколов
―
Ну, красные, видимо, предложили лучший вариант.
А. Ганин
―
Ну, вот я придерживаюсь точки зрения той, что всё-таки Слащёв оставался верен себе. И вот была такая фраза, которую ему приписывали, я не думаю, что она достоверна, но тем не менее, что я хочу быть вторым Махно. И вот мне кажется, в этом всё-таки определённая логика усматривается, потому что когда мы посмотрим документы переговоров Слащёва с советским представителями, а возвращением его занимались сразу две структуры: и военная разведка по линии Разведупра и ВЧК, то мы увидим, что в качестве лояльных своих единомышленников, лояльных в кавычках красным, значит, он предлагал совершенно одиозных людей для советской России естественно вроде атамана Богаевского, вроде Султан Клыч-Гирея, который известен вообще по коллаборационистским формированиям 2-й Мировой войны, и других. А один из его соратников предложил, значит, бывшего атамана Краснова тоже. Вот, значит, берите всех единомышленников. Ну, понятно, что, так сказать, скорее всего, по такому подбору кадров, значит, речь идёт о не совсем разочаровании в белом движении и попытке, так сказать, служить верой и правдой большевикам. И по многим свидетельствам его однополчан, которые отказывались верить, что он, значит, переметнулся, тоже можно проследить, что действительно вот они считали верной именно эту версию. Ну, и, собственно говоря, вот я исхожу тоже в этой гипотезе, в этой версии из того, что Слащёв знал красных по 18-му году, когда они были ещё в очень слабой стадии организации, и он думал, что в 21-м году он сможет их с той же лёгкостью переиграть, как он там разбирался с Автономовым, значит, в мае 18-го года. Но поезд ушёл к этому времени. Уже, значит, во-первых, советская власть победила в гражданской войне с одной стороны. А с другой стороны как бы и организация всех структур советской России очен сильно продвинулась в сравнении с хаосом 18-го года. И, конечно, вот человек с офицерским сознанием, он не мог в принципе переиграть большевиков с вот этой сложной системой их спецслужб, там партийного, комиссарского контроля. Плюс всё-таки их лидеры имели огромный опыт политической борьбы. Человек, не искушённый в этой борьбе как Слащёв, он практически не имел шансов.
М. Соколов
―
Ну, в результате он становится военспецом, преподавателем...
А. Ганин
―
Да. Причём...
М. Соколов
―
... да ещё и секретным агентом ОГПУ. Вот финал.
А. Ганин
―
Да. Причём решение о его возвращении принималась на самом высоком уровне в Политбюро, а Ленин тогда воздержался, проявляя традиционную, так сказать, осторожность. Да, Слащёв по возвращении был буквально использован большевиками по полной программе в своих интересах. И можно представить себе его разочарование, если верно предположение, что он хотел вернуться с какими-то тайными подрывными целями, потому что действительно он оказался с одной стороны не на строевой должности, как он хотел. Ему не доверили никаких войск. Ничего не дали в командование. А он очень надеялся, зная вот географию и, значит, Украины, он надеялся где-то, значит, получить назначение в районе румынского фронта, и много об этом писал. Ну, понятно, что, значит, вот этот приграничной район наверняка он бы попытался использовать для какой-то интервенции или там, так сказать, для взаимодействия с какими-то подпольными структурами из-за границы. Вот. Потому, что действительно вот эти контакты с украинскими, значит, националистами по 21-му году, они как бы вот тоже подтверждают такую логику. Но вот тем не менее он такого назначения не получил и был действительно использован, причём он не только занимался наблюдением за офицерской средой, но вот что поразительно, недавно обнаружились материалы, что его почему-то отрядили следить за религиозными сектами в советской России, там за толстовцами и так далее. И вот получил он очень скромную должность штатного преподаватель курсов «Выстрел». И, в общем, конечно, все 20-е годы, пока он был жив, он пытался, почти регулярно писал прошения, чтобы его назначили на какой-то строевой пост. Ну, понятно, что никто не собирался вот такому противоречивому человеку с непонятной позиции что-либо доверять. И...
М. Соколов
―
Времени у нас мало, поэтому я всё-таки о ключевом моменте. Вот Слащёв был убит. Как Вы считаете, мститель-одиночка это был за погибшего брата? Или мстителю помогли отомстить чекисты? Ну, в конце концов многих белых бывших убирали, так сказать, репрессиями. Ну, а здесь вот такая история с известным человеком очень странная.
А. Ганин
―
Да, это очень странная история. И могу сказать, что по состоянию на сегодняшнее время это дело находится на закрытом хранении об убийстве. Доступа к нему нет, хотя какие-то фрагменты его показывали по телевидению, там портрет убийцы - Коленберга и так далее. Ну, действительно мотив мести имел место, потому что в самом деле в Николаеве в 19-м году Слащёвым был казнён брат Коленберга. Это реальный факт. Это документировано. Другое дело, кем был сам убийца, и был ли он связан со спецслужбами? Тут данных однозначных нет. Но стремительность его освобождения от наказания под предлогом, значит, психического расстройства, она, конечно, наводит на определённые мысли. И что вот интересно? Убийца Слащёва дожил буквально до наших дней. Когда писалась эта книга, я ещё не знал точную дату его смерти. Но вот сейчас выяснилось, что умер он аж в 1988 году в Киеве. То есть...
М. Соколов
―
И участвовал в Отечественной войне.
А. Ганин
―
Участвовал в Великой Отечественной войне. Был награждён в 85-м году орденом Отечественной войны. И вот благополучно дожил до конца Советского Союза практически. Да.
М. Соколов
―
Да. Это интересно...
А. Ганин
―
Но это вот вызывает вопросы.
М. Соколов
―
Ну, будем надеяться, что это дело всё-таки когда-нибудь попадёт в руки историков. Ещё один вопрос уже к финалу: в какой степени, на Ваш взгляд, Слащёв на булгаковского героя Хлудова похож?
А. Ганин
―
Ну, я думаю, что Хлудов действительно собирательный образ. Но есть вдовы Булгакова Белозерской, которая прямо писала, что воспоминания Слащёва «Белый Крым», они были настольной книгой Булгакова в период написания вот пьесы «Бег». И, конечно, очень многое взято из образа Слащёва. Единственное, там есть расхождение по хронологии. Всё-таки описывается эвакуация белыми Крыма, а к тому времени Слащёв, как мы знаем, уже ничем не командовал, был отстранён. А там показано, что всё-таки он, значит, должностное лицо. Вот. Поэтому, ну, вот несмотря на определённый художественный вымысел, всё-таки черты ключевые, конечно, Якова Александровича в книге, в смысле в пьесе были отражены. Я думаю, что...
М. Соколов
―
А был ли он склонен к какой-то рефлексии, раскаянию в свои... за свои, в общем, жестокие поступки во время гражданской войны?
А. Ганин
―
Ну, к рефлексии он был склонен однозначно. Это видно, кстати, из воспоминаний Вертинского, который, значит, неоднократно с ним встречался. И Слащёв постоянно рассуждал на какие-то темы, связанные с гражданской войной, с разочарованием там тоже в перспективах белого движения, особенно он резко был настроен по отношению к тылу, к тем, значит, за кого вообще стоит бороться, и стоит ли за тыловиков там складывать свои головы. То есть рефлексия была ему свойственна. Другое дело, что я не думаю, что речь шла о разочаровании по отношению к каким-то жертвам, потому что тут он, мне кажется, был как раз беспощаден.
М. Соколов
―
Ну, и в финале вопрос: а шансы были бы у него выжить? Вот не было бы этого покушения, перспектива в советской России там, если мы знаем о том...
А. Ганин
―
Я думаю, что шансов, конечно, у него не было, потому что с одной стороны он был одним из лидеров белых, а с другой стороны как бы вот таких людей в принципе старались ликвидировать, тех, кто мог быть потенциальным лидером, кто мог играть роль в каких-то, так сказать, возможных антисоветских выступлениях. Поэтому тут как бы вариантов у него практически не было, я думаю.
М. Соколов
―
Спасибо. Я благодарю нашего гостя в программе «Цена революции»...
А. Ганин
―
Спасибо Вам.
М. Соколов
―
Это был Андрей Ганин. Ну, и вот книга «Белый генерал и красный военспец Яков Слащёв-Крымский», она к вашим услугам. Надеюсь, что вы её обязательно посмотрите, почитаете. Спасибо большое. В общем, все замечательно.
А. Ганин
―
Спасибо. До свидания!