Закавказье во время революции 1917 года - Вадим Муханов - Цена Революции - 2021-04-11
11.04.2021
Михаил Соколов
―
В эфире «Эха Москвы» программа «Цена революции». Ведет ее Михаил Соколов. Сегодня мы говорим об истории Грузии в годы Гражданской войны, о ГДР – Грузинской Демократической Республике, которая пала 100 лет назад в конце марта 1921 года. Гость нашей программы старший научный сотрудник Центра евроазиатских исследований и Института международных исследований университета МГИМО, кандидат исторических наук Вадим Муханов, автор очень интересных книг. Они называются «Кавказ в переломную эпоху» и «Социализм виноградарей или история первой грузинской республики». Очень рекомендую вам ознакомиться. Пожалуй, за последнее время более интересных книг на эту тему я не видел. Добрый вечер, Вадим Михайлович! Но и вопрос в качестве…
Вадим Муханов
―
Добрый вечер!
М. Соколов
―
Грузинское царство стало протекторатом России в 1783 году, а в 1800 было инкорпорировано в состав империи уже окончательно. Можно ли как-то подвести вот итог этого русского столетия для Грузии? Каковы были плюсы? Каковы минусы?
В. Муханов
―
Вы знаете, Михаил, ну, наверное, стоит начать с того, что всё-таки речь идет не о грузинском царстве – да? – как едином понятии, а всё-таки Грузия в XIX столетии, вот та Грузия, которую мы видим сейчас, – да? – которая базируется на территориях, которые были в составе Российской империи, она собиралась достаточно долго. Да? И Вы абсолютно правы, что первый документ, который позволяет нам говорить о уже тесных контактах Российской империи времен Екатерины II с грузинскими землями – это как раз 1783 год, известный Георгиевский трактат. И это первый документ, который был подписана в русской крепости Георгиевске. Да? И здесь говорилось именно об определённом союзе. Да? И более того определенной поддержке со стороны северной империи. Почему? Потому, что в тот период всё-таки весь Кавказ находился, ну, в таком, если можно так выразиться, геополитическом треугольнике. Да? То есть с одной стороны была традиционная сила в лице турецкого султана. Да? Нависала Османская империя, которая уже несколько веков доминировала на Кавказе. С другой стороны была другая империя, а именно Персидская, которая несколько веков как раз боролась… Да? Персидский шах, как Вы знаете, очень долго боролся с султаном в том числе за обладание Кавказом. Но в XVIII столетии появилась северная империя, а именно Российская. Первые попытки прийти на Кавказ были еще при Петре I, – да? – 1-м российском императоре. Тогда понятное дело, у России не было ни сил, ни возможности закрепиться на Кавказе. Но вот уже в эпоху великой императрицы Екатерины II, тогда, как Вы знаете, были проведены несколько очень успешных компаний на востоке. Да? 2 русско-турецкие войны. Как раз в том числе и кавказские владетели сориентировали свой взгляд и на Петербурге. Да? Они поняли, что появилась сила, на которую можно опираться в том числе в борьбе с другими державами, и в том числе для усиления своего присутствия. И первым это сделал царь Картли-Кахетии Ираклий II. Поэтому он пошел на подписание вот этого соглашения. Тем более напомню, что это как раз было в рамках уже ставшего традиционным тогда русско-турецкую противостояния. Да? И понятно, что Петербург рассчитывал, что за счёт союзов с закавказскими владетелями, одним из крупнейших и который был царь Картли-Кахетии удастся – да, – продвинуться. Но ситуация несколько раз менялась в конце ХVIII столетия. Да? И как Вы знаете, русские войска после окончания 2-й русско-турецкой войны времён Екатерины ушли. Да? Ушли в том числе с Кавказа. Там был несколько батальонов. В результате Персия в лице нового шаха Ага Мухаммеда – да? – решил наказать Картли-Кахетию за то, что она отступила от традиционного вассалитета – да? – и обратила своё внимание к другой империи. Да? И в результате состоялся, как Вы знаете, печально известный поход Ага Мухаммеда, в результате которого был разорен и Тифлис в 1795 году. Да? И потом Вы знаете, даже Пушкин, приезжая уже в XIX веке в том числе в Тифлис, писал о том, что он встретил хромых женщин в Тифлисе. Да? А почему хромых женщин? Как раз Ага Мухаммад, конечно, в худших традициях, – да? – в худших восточных традициях в знак захвата Тифлиса сделал хромыми сотни женщин, сотни грузинских женщин. Да? И вот Пушкин отметил этот знак персидского варварства, персидского присутствия в Тифлисе уже в XIX столетии. Ситуация в конце, в самом конце XVIII века изменилась. Слабеющее Картли-Кахетинское царство после смерти Ираклия возглавил последний легитимный царь Георгий XII. Он стал отправлять делегации в том числе в Петербург, потому что действительно ему нужен был заслон против восточных соседей, которые давили на него. Кроме того регулярные набеги совершали горцы Северного Кавказа. И это всё приводило, в общем-то, грузинские земли, ну, в состояние серьёзного разорения. Переговоры шли. Конечно, мы не можем с Вами отталкиваться на определенные – да? – наработки советской историографии, где говорилось о том, что было исключительно добровольное – да? – присоединение там грузинских земель и Картли-Кахетии, или с другой стороны вот базироваться на современных грузинских традициях о том, что это было российское завоевание. Об этом тоже говорить достаточно смешно, потому что в начале XIX века, вот базируясь на этом манифесте сначала 1800 года, а это манифест Павла I, а потом, как Вы знаете, окончательный документ – это манифест 1801 года Александра I, перешли всего два русских батальона. И, конечно, говорить о том, что началось русское завоевание такими минимальными силами – это смешно. Да? Конечно, эти батальоны не продержались и дня, если бы да, им было оказано какое-то сопротивление. Понятно, что это происходило в рамках соглашений и в рамках интересов тогдашней элиты Картли-Кахетии. Да? Ну, о чём я говорил? Я говорил о том, что как раз переговоры шли. Делегация из Тифлиса достаточно долго сидела в Петербурге. Да? Не было никакого единого решения. Кстати, мой коллега и по Московскому университету, и по МГИМО Михаил Волхонский написал очень хороший материал, который называется «Принцип реал-политик» о реальной истории присоединения Картли-Кахетии к России, где он описывает как раз закулисную сторону, – да? – как принималось решение в Петербурге сначала, как Вы понимаете, в окружении императора Павла I, а потом императора Александра I по поводу присоединения. Да? И он справедливо подчеркивает, что никакого единого мнения среди представителей ближайшего окружения, в том числе и молодого императора тогда Александра I не было. Более того ряд высших чиновников империи высказался категорически против присоединения каких-то земель за Кавказом. Да? И они предостерегали, как Вы понимаете о том, что очень трудная будет связь с этими новыми присоединенными землями, что в принципе и произошло. Да? И как Вы знаете, тяжелая и достаточно кровавая история ХIХ столетия показывает, что действительно присоединение закавказских земель повлекло за собой достаточно тяжелые процессы присоединить Северного Кавказа, которые, как Вы знаете, вылились в долголетнюю и тяжёлую кавказскую войну. Да? С северокавказскими горцами. И, скажем так, 1-й силой – да? – на всем Кавказе с 30-х по 50-е годы XIX века был известный всем имамат Шамиля. Да? Имам Шамиль – это был 3-й имам Чечни и Дагестана, который объединил горцев и на протяжении четверти века успешно сопротивлялся Российской империи. А как Вы понимаете, если Вы посмотрите на карту, – да? – то как раз Северный Кавказ – это было то место, которое соединяло Российскую империю с Закавказьем. И понятно, что проблема нормальных коммуникаций стояла практически всю первую половину XIX века. Да? Вы справедливо сказали, что манифест начала века. Да? А потом полвека вот была такая проблема как нормально – да? – связываться с теми войсками, которые находились в Закавказье, не только в грузинских землях, но потом и в армянских, и в мусульманских дистанциях. Да? Но вот проблема была. Она была на протяжении почти всей первой половины XIX века. Как Вы знаете, появилась как раз тот период и военно-грузинская дорога, – да? – которая в своем названии уже несёт ответ. Как раз ещё в период Екатерины появилась крепость Владикавказ. Да? Тоже с говорящим названием, которая стала отправной точки этой военно-грузинской дороги. То есть видите, этот процесс присоединения и Грузии да и всего Закавказья, он растянулся не только на первую половину XIX века, о чём я сейчас сказал, но и практически на весь XIX век. И вот этот процесс собирания грузинских земель, он закончился только в последней четверти XIX века. Если видите Картли-Кахетия была присоединена манифестом 1801 года. Да? И Картли-Кахетия была переформирована в Грузинскую губернию вот как раз согласно этим первым документам. Да? То последняя территория, которая сейчас входит в состав современной Грузии, – это, как Вы понимаете, Батумский округ или Аджария. Эта территория была присоединена силой русского оружия по итогам русско-турецкой войны 1877-1878 годов. Как Вы знаете, это война, которая ещё носит название «Война за освобождение Болгарии». Да? Когда по итогам этой войны был подписан крайне выгодный для России и Балканских стран Сан-Стефанский мирный договор. Да? Но в результате достаточно серьезного европейского давления Россия должна была пойти на определенные уступки. Российская дипломатия должна была пойти на обсуждение новых условий в Берлине. Да? Где собрался весьма представительный берлинский конгресс под председательством германского канцлера, известного всем Отто фон Бисмарка. Да? И как раз в результате был подписан Берлинский трактат, который, скажем прямо, серьёзно преуменьшал – да? – выгоды и России и балканский держав, но тем не менее, что касается приобретений, российских приобретений на Кавказе, там никаких изменений не было. Действительно Россия получала Аджарию – да? – с центром в Батуми. И вот Батумский округ – это последняя территория, которая была потом инкорпорирована уже в грузинскую территорию. Вот если говорить о…
М. Соколов
―
А если говорить об экономике, так сказать, вот каком-то развитии этого… этих территорий, этих губерний, насколько оно было успешным, так сказать, благодаря или вопреки российскому, так сказать, влиянию и контролю?
В. Муханов
―
Справедливый вопрос, Михаил. Несколько… Несколько, скажем так, ярусов ответа может быть здесь. Первое то, что вот эти вот грузинские земли, сначала Картли-Кахетия, потом Имеретия, потом Мингрелия. Да? То есть там были центры такие известные всем как Поти, Кутаис. Да? Потом вошла Гурия. Отдельно, отдельно произошло вхождение, кстати, абхазского… абхазского княжества. Тоже в начале XIX века отдельным документом. Но это тоже происходило в первое десятилетие XIX века, в общем-то, в рамках активизации вот этой восточной политики Российской империи. И поэтому надо сказать, что вот эти вот грузинские земли, которые я только что перечислил, включая Абхазию и потом территории, которые были присоединены по итогам, кстати, крайне успешного противостояния с Турцией, Бухарестский мир 1812 года, который, как Вы знаете, был заключён Михаилом Илларионовичем Кутузовым и буквально за месяц с небольшим до вторжения Наполеона. То есть видите, тут даже выгоды этого соглашения вдвойне. С одной стороны есть приобретения. Да? И Победа в войне с традиционным врагом. То есть с Турцией. Да? И присоединение очередных земель за Кавказом. А с другой стороны – да? – Наполеону не удалось осуществить за счет Турции вот этот план растянуть русские войска на два фронта. Да? Вот в этом ещё выгода Бухарестского мирного договора. С другой стороны был крайне выгодный для России Гюлистанский номер 1813 года в результате блистательной войны с Персей. Опять-таки ряд территорий был присоединен в результате этого соглашения. Потом ещё две войны, в результате которых были подписаны Туркманчайский договор и Адрианопольский мир, в результате которого как раз вот территория, основная часть закавказский территорий была уже присоединена к России. И самое главное, по итогам этих соглашений присоединение этих кавказских территорий к Российской империи было признано уже, ну, можно так говорить, международным сообществом: и Турцией, и Персией, и европейскими державами. А после этого было введено новое территориально-административное разделение. Да? Появились те губернии, которые стали базовыми для в том числе и Грузии. Это Тифлисская губерния и потом Кутаисская. В восточном Закавказье появилась Шемахинская губерния, потом которая была преобразована в Бакинскую губернию. Это, как Вы понимаете, территория, которая стала базой для современного Азербайджана. Потом появилась Елизаветопольская губерния. Да? Одним из центров которой стал город Гянджа. Да? Ну, и Елизаветполь, как по-другому он назывался. Это наименование появилась как раз после штурма этого города русскими войсками под командованием генерала Цицианова. Кстати, русский генерал как раз грузинского происхождения, который стал одним из символов, как Вы понимаете, российской экспансии на Кавказе. Да? Вот как раз он стал предтечей, скажем так, вот этих успехов русских на Кавказе. Да? Причем заметьте он был еще за… до известного всем генерала Алексея Петровича Ермолова. Да? И более того Алексей Петрович Ермолов как раз приводил пример как раз активной деятельности Цицианова. То есть он ставил его в пример, говорил, вот надо действовать как Цицианов. Да? Потом… А потом появились новые, новые административно-территориальные единицы. Окончательно вот регион был разграничен как раз вот после присоединения, как раз я уже говорил, Батумского округа. Какие-то территории сразу стали, в общем-то, под традиционным русским управлением. Где-то сохранялась военное управление. Ну, в итоге надо сказать, что регион получил достаточно стремительное развитие. Да? Самым серьезным образом изменились как крупные закавказские города. Можно просто вспомнить воспоминания современников начала XIX века, в каком состоянии они увидели Тифлис. Да? И в каком состоянии Тифлис был уже, ну, например, после первых десятилетий существования такого специального – да? – института как кавказское наместничество. Напомню, что кавказское наместничество – это специальный институт, который был создан как раз для более глубинного и качественного управления Кавказом. Да? И центром, центром как раз кавказского наместничества, то есть – да? – вот всего этого региона под русским управлением как раз был Тифлис. Да? И важно отметить, Михаил, что Тифлис унаследовал, унаследовал вот эту функцию, этот особый статус в том числе и вот в ХХ столетии, как раз если приближаться к тем событиям, о которых мы с Вами собирались говорить. То есть Тифлис и в начале ХХ столетия и потом в период – да? – в период революции, Гражданской войны, то есть до появления Советского Союза Тифлис был непререкаемым политическим центром. Да? Чем, в общем-то, и пользовались представители грузинской политической элиты, потому что если Вы вспомните, то многие политические конференции – да? – периода первых республик происходили как раз в Тифлисе. Да? Кроме того в XIX столетии вот в период русского управления сформировалось, в общем-то, такое своеобразное и противостояние, скажем так вот. Это противостояние двух наиболее крупных центров Закавказья. Вы понимаете, о чём я, да? Это противостояние Тифлиса и Баку. Да? С одной стороны политический, культурный центр региона, где всегда были органы власти сначала имперские, потом первых республик, потом в общем-то и советских. Да? А с другой стороны с XIX века стал появляться и притягивать себе всеобщее внимание экономический или промышленный центр региона, а именно Баку. Да? Появился такой институт как отходничество. Да? Когда крестьяне, рабочие, представители разных других сословий стали стремиться в Баку и бакинский регион на заработки, потому что огромное количество рабочих мест. Да? И Баку стал стремительно расти. Ну, во-первых, к Баку стало повышенное внимание после того, как Баку стал центром губернии. Да? Я не зря сказал, что в начале в результате первичного территориально-административного разделения губерния называлась Шемахинская. Да? Но в результате нескольких землетрясений было принято решение о том, что надо перенести – да? – центр губернии в более спокойный, сейсмически спокойный город. И поэтому был выбор в сторону портового города Баку. Вот именно со второй половины XIX века это решение, если мне память не изменяет, было принято в период наместничества князя Александра Васильевича Барятинского, который, кстати, как раз закончил вот эту кавказскую войну победил имама Шамиля. Вот как раз он принял решение о переносе центра губернии в Баку. И вот видите, вот появилось два центра, которые вот конкурировали друг с другом. И конкурировали они сначала, как Вы понимаете, в экономическом смысле, в культурном. А уже в начале XX века и в период независимости они уже стали конкурировать и как самостоятельные центры. Но это уже несколько другая история.
М. Соколов
―
Так вот как раз о политике. Всё-таки вот какие политические силы появились собственно на территории нынешней Грузии? И собственно почему лидерство захватили именно социал-демократы, которые даже крестьянское движение там возглавляли в начале XX века?
В. Муханов
―
Вы знаете, ну, история, история появления национальных движений, она имеет достаточно длительную историю. Почему? Потому что вот Ной Николаевич Жордания, – да? – как Вы понимаете, лидер грузинских социал-демократов, который и встал у руля, у руля независимой Грузии, он был лидером, как Вы знаете, такой группы, которая по-грузински называется «Месаме даси». Да? Или «Третья группа». Естественно любой слушатель, Михаил, задаст вопрос: «А почему «Третья группа»?» Да?
М. Соколов: 3
―
я.
В. Муханов
―
То есть сразу появляется первая, вторая. И совершенно справедливо – да? – надо сказать о том, что, в общем-то, организм Российской империи, он представлял для Закавказья по крайней мере в ХIХ веке достаточно комфортный организм. Да? Вот это вот национальное движение, по крайней мере грузинское, – да? – оно формировалась в рамках вот этих губерний, в рамках региональных органов власти. И первые лидеры грузинского национального движения, – да? – так называемая вот как раз «Первая группа» – это группа… Ну, если вот без грузинских терминов, это группа, которая называлась… те люди, которые испили Терек. Вы, наверное, слышали это «Теркдалеулуби». Это те люди, которые ездили, – да? – ездили получать образование в центральную Россию, ну, в первую очередь в Петербургский университет. И поэтому они назывались «испившие Терек». То есть они переезжали Терек через Кавказский хребет и ездили в сторону, – да? – в сторону Петербургского университета. Ну, первая… первая крупная фигура – это Илья Чавчавадзе. Да? Там же в эту первую… И вот раз в Петербургском университете появилась грузинская студенческая группа, которая потом и получила вот это название «Первая группа». Да? Она активно контактировала с русским демократическим движением, контактировала с Чернышевским, Добролюбовым, Белинским тем же самым. Да? Чавчавадзе активно ссылался в определенный период. И там вот появились первые лидеры. Помимо Ильи Чавчавадзе для нас как людей, которые сейчас будут обсуждать уже всё-таки ситуации первых республика, интересует и другой человек, который был первым в группе, а именно Нико Николадзе. Да? Это лидер национал-демократической партии Грузии. Он как раз был младшим товарищам Ильи Чавчавадзе. Да? Тоже ездил, получал образование в Петербурге. И как раз вот эта группа стала базой. Да? На труды этой группы, на их высказывания уже опирались все последующие, как Вы понимаете, поколения грузинских национальных лидеров, в том числе, кстати говоря, и социал-демократы. Потом была «Вторая группа», куда, кстати… «Меоре Даси», куда вот вошёл в том числе и вот Нико Николадзе, о котором я уже упоминал. Да? То есть если «Первая группа», лидер – это Илья Чавчавадзе, непререкаемый лидер. Да? То «Вторая группа» – это уже ассоциируется с Нико Николадзе. Да? Это уже конец… Конец ХIХ столетия. И одновременно в самом конце ХIХ столетия появляется вот и эта «Третья группа», о которой я упомянул, «Месаме дачи». Это уже как раз группа вокруг социал-демократов и лидером, которой стал молодой тогда российский социал-демократ. Как Вы помните, я не могу сказать, что я большой специалист по истории социал-демогратическую движения в России, но надо сказать о том, что да, была тогда единая партия. Да? И как раз там были, в общем-то, и так называемые нацкадры, в том числе из территории Закавказья, там был Ной Николаевич Жордания. Да? Молодой…
М. Соколов
―
Они в основном были, конечно, на том фланге, на меньшевистском естественно, не ленинском.
В. Муханов
―
Да. Но это потом.
М. Соколов
―
Более… более реформистские, более умеренные, так сказать, и плехановцы, и так далее.
В. Муханов
―
Да. Но это Вы говорите уже о следующем шаге, потому что когда всё это формировалось, они были в единой команде. Более того забегая вперед, надо сказать, об очень важной, но интересной особенности, – да? – что грузинские меньшевики и грузинские большевики, то есть Иосиф Сталин, Серго Орджоникидзе, да даже не грузинские большевики, даже сам Владимир Ильич Ленин отлично были знакомы с грузинскими меньшевиками, и начинали-то они вместе. Они активно дискутировали в конце… в последние годы ХIХ столетия, в первые годы XX века вот на первых съездах. Да? Отлично были знакомы. А вот потом когда случился раскол, Вы абсолютно правы, да, в том, что основная группа как раз вот этих вот социал-демократов из Закавказья, она примкнула к Плеханову, Мартову и так далее. Это как раз вот те самые люди, о которых мы уже говорили. Да? То есть это Ной Николаевич Жордания, это Исидор Рамишвили, это тот же, значит, Ираклий Церетели, – да? – который потом сыграл, как Вы понимаете, видную роль в событиях революционного 17-го года. Это Карло Чхеидзе и так далее. То есть целая группа – да? – социал-демократов из Грузии, она примкнула как раз вот к Плеханову, Мартову. Да? А с другой стороны ряд грузинских социал-демократов, в том числе Сталин, Орджоникидзе и так далее, они сделали другой выбор. Да? Они пошли за Лениным. И вот здесь, ну, можно датировать этот период 1902-1903 год, их пути разошлись. Да? Но при этом, как Вы понимаете, они оставались очень хорошо знакомы. И более того вот всех последующих событиях вплоть до советизации Грузии ряд моих коллег всегда находят и момент личной мести. Да? Потому, что с одной стороны грузинские меньшевики, которые были знакомы с большевиками. А с другой стороны последние, которые пришли к себе на родину, в общем-то, показать, что они первые. Ну, это забегая вперёд.
М. Соколов
―
Ну, вот если мы все-таки сейчас возьмёмся за 17-й год, Февральская революция. Часть меньшевистских лидеров, они в Петрограде играют такую всероссийскую роль, тот же, например, Церетели. А что собственно происходит в это время в Закавказье, в Грузии? Идет Первая мировая война. Есть кавказский фронт. И есть собственно новая какая-то власть. Что это была за власть, так сказать, от Временного правительства до октября?
В. Муханов
―
Смотрите, опять-таки два момента. С одной стороны действительно целый ряд лидеров, уже названные, упомянутые Вами и мной Церетели и Чхеидзе, – да? – они сидят в Петрограде. Один из них даже возглавляет Петроградский совет. То есть на первых позициях – да? – вот этой революционной волны. Да? Более того в тот период лидеры меньшевиков и грузинских меньшевиков, они думали именно о развитии общероссийской революции. Надо сказать, что до осени 17-го года, это важный момент, никто не декларировал идею независимости Грузии. Да? В начале говорилось о том, что вот революция, которая преобразит бывшую Российскую империю уже. Да? Потом шла речь о широкой автономии, но до октябрьских событий никто из национальных сил в Закавказье, не только это касается грузин, но и армянских национальных лидеров – да? – и татарских так называемых, как называли азербайджанцев, в общем-то, до советского времени, никто из них не декларировал идею независимости. Да? Эти идеи стали доминировать в регионе только после известных Вам октябрьских событий. Это 1-й момент. 2-й момент, Вы абсолютно правы, то, что революция стала одним из главных последствий тяжелейшей мировой войны. Три года окопной войны, конечно, не прошли бесследно как для России, так и других, в общем, империй. Как Вы знаете, помимо Российской империи развалилось еще три. Да? Но разваливались они, очень важно, по-разному. Что касается России, то, конечно, она повалилась очень быстро и, самое главное, очень тяжело и кроваво, особенно для тех регионов. Да? Для этих приграничных регионов. Для Кавказа ситуация была отличной, например, от других фронтов. Как Вы понимаете, кавказский фронт был одним из немногих, который однозначно можно оценить как успешный. Да? Русская армия продвинулась очень значительно. Были завоёваны, ну, огромные территории Османской империи. Да? Продвижение было… Ну, практически под контролем находилась вся западная Армения. Да? И фронт был очень на значительном отдалении вот от тех территорий, которые потом стали базовыми для первых республик. Но опять-таки важный момент в том, что по мере вот развития вот этих событий в 17-м – да? – в 17-м году ситуация кардинально менялась как политически, так и в военном отношении. Вот Вы справедливо упомянули о Временном правительстве. Значит, Временное правительство не стало ничего нового придумать и просто вот сделало некую кальку с бывшего имперского опыта. Да? То есть был Петербург, и был определенный филиал императора, филиал или полномочное представительство в виде кавказского наместничества. Да? Посредником был, как Вы знаете, весь XIX век практически кавказский комитет. То есть вот это вот как связующее звено между императором и императорской канцелярией, и Кавказом. Временное правительство просто скопировало, ну, скажем грубо, эту схему, потому что достаточно быстро в ответ на запросы, кстати говоря, из Тифлиса о том, что, дескать, нам нужна какая-то связь с Центральной Россией, был придумал такой орган, который сокращённо называется ОЗАКОМ, а полностью расшифровывается как Особый закавказский комитет. Он был малочисленным. Там было 5 человек. Он был создан из членов как раз Государственной думы. При этом я не зря упомянул о том, что было связующее звено раньше. Первоначально Временное правительство хотело сделать такое же связующее лицо в виде комиссара по делам Кавказа. Более того даже первоначально на эту должность хотели назначить известного кадета Владимира Набокова, который является, как Вы знаете, отцом…
М. Соколов
―
Писателя. Да.
В. Муханов
―
Да, да, да. Набоков-старший был одним из крупнейших представителей конституционно-демократической партии, пользовался серьезным авторитетом уже не в Петербурге, а в Петрограде, если правильно говорить. И вот он был назначен на должность комиссара, чтобы вот, скажем так, контролировать, – да? – вот скажем так, вот все контакты ОЗАКОМа с Петроградом. Ну, надо сказать, что его деятельность прошла практически незамеченной. Никаких интересных шагов предпринято не было. И вот этот состав ОЗАКОМа в количестве 5 членов был отправлен незамедлительно в Тифлис. Вот единственная особенность заключалась в том, что грузинские социал-демократы, которые уже почувствовали себя силой… Кстати говоря, мы пропустили с Вами период первых революций, когда социал-демократы показали свою силу. Да? Когда они получили там…
М. Соколов
―
Там были восстания, которыми они руководили.
В. Муханов
―
Да, да.
М. Соколов
―
Ну, и так далее.
В. Муханов
―
Не просто руководили, они получили поддержку населения в отличие от других политических сил. И более того как раз, как Вы знаете, был… было восстановлено кавказское наместничество в результате первой революции и тяжелых событий на Кавказе. Да? Появился новый наместник Воронцов-Дашков, который вынужден был контактировать с крупнейшими политическими силами, в том числе и социал-демократами.
М. Соколов
―
Ну, и, кстати, в Государственную думу избиралась довольно много социал-демократов именно из Закавказья. Это тоже…
В. Муханов
―
Абсолютно верно. Более того все те лидеры уже независимой Грузии, о которой, я надеюсь, мы поговорим через некоторое время, они практически все имели background вот пребывания в российской Государственной думе. Ной Николаевич Жордания, о котором мы уже упоминали, был членом I Государственной думы. Более того он подписал известное Выборгское воззвание. Да? И даже был одним из лидеров социал-демократический фракции. Потом туда же в Государственную думу попали и Чхаидзе, и Церетели. Да? И как раз от Закавказья. То есть они были влиятельны не только, надо сказать, в регионе, но они имели серьезный авторитет, в общем-то, и в общероссийских вот органах исполнит… законодательной власти.
М. Соколов
―
Они в принципе там создали ведь и Совет рабочих депутатов. То есть это был тоже орган власти, который полностью контролировался вот именно меньшевиками в этот момент 17-го в отличие от Петрограда и Москвы, например.
В. Муханов
―
Да. Абсолютно верно. Как раз после получения известий в начале 17-го года об отречении императора – да? – и потом о создании Временного правительства в Тифлисе появился Совет рабочих депутатов, потом, как Вы понимаете, и солдатских. Да? Потому, что рядом был кавказский фронт. И надо отметить, что советы солдатских депутатов таких регионов в 1-ю очередь как Кавказ были очень влиятельны. Да? Как раз вот в тифлисском совете лидером стал тут же как раз наиболее популярный грузинский социал-демократов, уже много раз упомянутый нами с Вами, Ной Николаевич Жордания, хотя первоначально лоббировал создание тифлисского совета известный грузинский большевик Филипп Махарадзе. Да? Но он достаточно быстро отошел на вторые роли, а Жордания стал непререкаемым вот лидером тифлисского совета. А, кстати говоря…
М. Соколов
―
Тифлисский совет как раз он собственно не поддержал большевистский переворот в октябре. И тут вот интересный вопрос: как грузинским лидерам удалось предотвратить, так сказать, повторение Петрограда и Москвы? Ведь там тоже готовилось выступление.
В. Муханов
―
Да, Вы знаете, но важный момент, о котором, Михаил, надо сказать, это опять вернуться вот к этому противостоянию, о котором я говорил. Противостояние двух крупнейших центров: Тифлиса и Баку. Вы понимаете, о чём я, да? Если в Тифлисе действительно грузинские социал-демократы стали наиболее популярной политической силой, то, конечно, в Баку, как Вы знаете, там тоже появился бакинский совет рабочих депутатов, но там лидером был избран известный, ну, и популярный в тот период большевик Степан Шаумян. И как раз видите, вот здесь и началось это противостояние, которое длилось…
М. Соколов
―
Опять конкуренция. Да.
В. Муханов
―
Да, да. Видите, то есть с одной стороны Баку и Бакинский район, который достаточно быстро большевики взяли под свой контроль. Ну, как Вы понимаете, промышленный район, и рабочие в начале достаточно массово поддерживали большевиков. Кроме того солдаты бакинского гарнизона тоже голосовали за большевиков. В Тифлисе ситуация была совершенно иной. Более того, видите, надо сказать, что влияние большевиков в 17-м году был достаточно четко… ну, и в начале 18-го было достаточно четко ограничено как раз Баку и Бакинским промышленным районом. Дальше уже доминировали национальные политические силы. Значит, Вы справедливо сказали, Тифлисская, например, губерния и Кутаисская – это грузинские меньшевики или социал-демократическая партия. Например, в Ереване другие силы – это дашнаки, крупнейшая на тот период политическая сила «Дашнакцутюн». Да? Древнейшая, в общем-то, партия, которая появилась еще в конце ХIХ столетия, имела свои представительства как в Российской империи, так и в Османской империи и активно, самым активным образом участвовала в армянском национально-освободительном движении. Да? Кроме того, как Вы понимаете, дашнаки активно участвовали в Первой мировой войне. Армянские дружины активно участвовали на кавказском фронте, и которые стали базой потом уже для вооруженных сил республики Армения. Да? То есть видите вот… Ну, а что касается уже Закавказья Бакинской или Закатальской губернии, то там достаточно быстро стала доминировать местная партия «Мусават», которая стала базовой уже для, в общем-то, для независимого Азербайджана. Кроме того как раз, видите, там тоже некоторые лидеры «Мусавата» избирались в Государственную думу и, в общем-то, были уже известными на тот период политиками. Да? То есть не зря мы с вами начали с периода Российской империи, тут можно сказать однозначно, что как раз в период Российской империи вот эти вот национальное движение и формировались, а выстрелили они, конечно, в период революции, ослабления центральной власти и в период первых независимостей. Да? То есть когда…
М. Соколов
―
А от большевиков-то как всё-таки отбились?
В. Муханов
―
Да. Я… Да, извиняюсь, я несколько ушел в сторону Баку, но как раз это важно. Почему? Потому что, видите, власть… власть поменялась, потому что ОЗАКОМ – это был филиалом, как я уже сказал, Временного правительства. После октябрьских событий, как угодно можно назвать, кто-то называет Октябрьской революцией, кто-то октябрьским переворотом, но факт остается фактом. Власть поменялась. Власть перешла в руки большевиков в Петрограде и в центральной России. Если в Петрограде достаточно быстро, то в Москве, как Вы помните, в результате достаточно тяжелых и кровавых событий. Тифлис в массе своей прореагировал негативно на это. да? И большинство политических партий, не только грузинские социал-демократы, выступили с жесткой критикой событий в Петрограде и потребовали ликвидировать последствия, как они называли большевистского переворота. Поэтому когда происходило голосование, одобрить или не одобрить вот эти события, закавказские большевики оказались в меньшинстве… ну, в очень серьёзным меньшинстве. Там несколько раз больше голосов было именно против одобрения того, что произошло в Петрограде. Большевиков стали постепенно выдавливать из Тифлиса. Ну, и как Вы понимаете, тут сыграла свою роль, в общем-то, и разобщенность Закавказья, потому что один центр действительно притягивал большевиков. Это был Баку. С другой стороны еще, скажем, одним своеобразным центром большевистского влияния стала армия. То есть именно кавказский фронт, где определенные части были под серьезным воздействием, надо признать, большевистской пропаганды, ну, в частности Сарыкамыш. Вот там был создан даже большевистский комитет. Поэтому серьезной целью политических сил стало создание собственных вооруженных сил. Ну, а одном случае, как Вы понимаете, вооруженных сил по национальному признаку. И как раз когда пошёл вот этот развал кавказского фронта, именно русского кавказского фронта, в конце 17-го года появилось распоряжение о создании национальных корпусов, в первую очередь грузинского, армянского и русского. Потом через некоторое время под воздействием мусульманских национальных советов появилось и распоряжение о создании мусульманского корпуса. Да? Или там…
М. Соколов
―
Но большевики ещё и создали фактически свою партийную такую силу национальную или народную гвардию.
В. Муханов
―
Да. Но это отдельно. Отдельно.
М. Соколов
―
Да, да.
В. Муханов
―
Причём… Причём важный момент, Михаил, что они создали не сразу свою собственную вот эту гвардию, потому что первоначально эта гвардия до объявления независимости Грузии в мае 18-го года, Михаил, она, я хочу подчеркнуть, она носила название Красная Гвардия. То есть она была революционной гвардией. И она не вот выпячивала свой, скажем так вот, – да? – вот свою национальную связь. Уже потом, потом это стало народной гвардией Грузии. Более того ежегодно в 1-й грузинской республике праздновали, помпезно праздновали вот день народной гвардии – 12 декабря и так далее. Каждый год. И даже более того был создан некий культ народной гвардии. Да? Но первоначально… первоначально им нужна была сила, на которую они могли опираться в том числе в борьбе с большевиками и с другими вот проявлениями революционного времени. Да? Потому что, как Вы понимаете, начались межнациональные столкновения. Да?
М. Соколов
―
Когда возникает всё-таки вот попытка создать такое всезакавказское государство, такую федерацию – да? – республик? И могла ли она устоять в этих условиях?
В. Муханов
―
А Вы знаете, попыток было несколько. Вот скажем так, несколько шагов по пути отделения от центральной России и, скажем так, тех событий, которые происходили там. Хотя согласитесь, в сухом остатке вот если анализировать этот период, надо сказать, что отдалиться полностью не удалось. Как Закавказье было в этом вихре революционной волны, так оно, в общем-то, и потонуло к 21-му году, потому что, в общем-то, согласитесь, кардинальные изменения, события в центральной России как вытолкнули Закавказье из орбита российского влияния, так потом и втащили, в общем-то, Закавказье обратно. Да? То есть сначала 17-й год и начало 18-го, а потом да, качественные изменения 21-го. Значит, первоначально вот после ликвидации Временного правительства в результате октябрьских событий на смену ОЗАКОМа, который, как Вы понимаете, был уже филиалом неизвестно чего, пришёл закавказский комиссариат. Это была первая рефлексия политических сил Закавказья на октябрьские события. Там были и представители грузинских меньшевиков и дашнаков, и «Мусавата», и других политических сил. Но понятно, что это вот, ну, скажем, такой был первый, ещё не осознанный шаг на пути отделения Закавказья от российской действительности 17-го года. Понятно, что все надежды были на Учредительное собрание. Да? Тем более что выборы происходили в том числе и в Закавказье. Выборные представители двух голосований люди поехали в Петроград. Ну, как Вы знаете, Учредительное собрание было незамедлительно разогнано, и поэтому достаточно тяжело и не просто депутаты Закавказья на разных перекладных возвращались обратно в регион. И как раз на базе вот депутатов Учредительного собрания депутатов от Закавказья был создан орган, уже который означал серьёзное отдаление Закавказья от России, а именно закавказский сейм. Он был… Он был создан в Закавказье в феврале 18-го года. Опять-таки все это происходило в Тифлисе как политическом центре, непререкаемом политическом центре. Как раз закавказский сейм декларировал то, что он будет проводить самостоятельную политику самостоятельно от Совета народных комиссаров, от правительства Ленина. Более того ведь закавказский сейм должен обращать внимание в первую очередь на внешнюю угрозу. Напомню, в декабре 17-го года, ещё когда закавказского сейма не было, командование закавказской… кавказского еще фронта, вот который еще держался, по турецкому предложению подписало временное перемирие, Эрзинджанское перемирие в декабре 17-го года. И закавказский комиссариат, хоть он и не был легитимным органом, тем не менее он как раз поддержал стремление заключить перемирие. И была надежда на то, что вот будет относительный мир в этом регионе, и закавказские политики смогут заняться уже, ну, скажем так, внутриполитическими сюжетами и внутриполитической активностью. Но видите ли, вот этот фактор мировой войны, которая не закончилась, несмотря на русскую революцию, и как Вы понимаете, 18-й год – это был последний и достаточно тяжелый год Мировой войны. Он не обошёл Россию и оказывал своё во многом негативное влияние. Ну, с одной стороны большевики, которые под немецким давлением должны были подписать известный всем Брестский мир. Да? А с другой стороны в Закавказье, где, в общем-то, первую скрипку играли как раз не немцы, а турки, которые как давили все годы мировой войны, так и оказывали… продолжили оказывать давление. И поэтому вскоре после этого перемирия в феврале под предлогом защиты мусульманского населения командующий турецкой армии на Кавказе Вехип-паша начал новое турецкое выступление, которое, как Вы понимаете, смешало, ну, в общем, все карты грузинским политикам и грузинским, и армянским, и мусульманским. И они вынуждены были как-то реагировать. С одной стороны, видите, они декларируют полное неприятие большевистской политики. Поэтому в ответ на приглашение поехать в Брест-Литовск и участвовать в этой конференции, они ответили, как Вы понимаете, категорическим отказом. Да? И, конечно, их не устраивает то, что вот согласно – да? – этому мирному соглашению Турция забирала у Кавказа Карс, Ардаган и Батум. Да? Важнейшие территории. Поэтому закавказские политики во главе, в общем-то, в первую очередь с грузинскими меньшевиками, которые играли первую скрипку в этом закавказском правительстве и закавказской сейме, они вынуждены были организовывать самостоятельно вот мирную конференцию. Первоначально это Трапезундская конференция. Они надеялись всё-таки наладить какой-то контакт с турецкой стороной и, в общем-то, зафиксировать мир на приемлемых для себя условий. Но как Вы понимаете, одно дело всё-таки надежда и отчаяние, а другое дело – реальная ситуация. Реальная ситуация достаточно быстро менялась в связи с успешным и стремительным турецким наступлением, противопоставить которому грузинские и армянские политики практически ничего не могли. А грузинские и армянские национальные корпуса были еще, скажем прямо, в стадии формирования. Они были достаточно малочисленны, плохо вооружены, как Вы понимаете, достаточно со слабым командованием. А самое главное, что очень важно, они не имели единого командования. У грузинского корпуса было своё командование, у армянского – своё. И они никак не… как Вы понимаете, не координировали свои действия, свои операции, что, в общем, позволяло туркам бить их поодиночке и достаточно успешно продвигаться вглубь территории Закавказья вплоть до мая 18-го года, когда турецкие части стояли в десятках вёрст от Тифлиса и Еревана. Это, ну, ситуация была, как Вы понимаете, была близка к катастрофе для Закавказья.
М. Соколов
―
Ну, тут я вот должен по времени поставить такое многоточие. Мы как раз подходим к решениям о независимости новых республик на Кавказе, в том числе и Грузии. И об этом уже, и о том, что происходило с меньшевистской Грузией, мы будем говорить с историком Вадимом Мухановым в следующей нашей передаче в программе «Цена революции», которую ведёт Михаил Соколов. Всего вам доброго! До свидания! До следующей недели!