Крымская битва генерала Врангеля. Часть вторая - Василий Цветков - Цена Революции - 2020-11-01

М. Соколов

В. Цветков

М. Соколов

В. Цветков

То есть такой советский пропагандистский тезис еще тех лет, еще периода Гражданской войны, который срабатывал очень хорошо и почти безотказно, о том, что белые придут и накажут крестьян за то, что они захватили помещичью землю, за то, что они разделили имения и так далее. В общем, белые придут - будет вам всем плохо, поэтому поддерживайте красных, поддерживайте советскую власть. Хоть она и проводит продразверстку, но это временная мера, а вот белые гораздо хуже.

Даже в советской пропаганде периода 1920 года... Я смотрел какие-то специальные воззвания, которые разъясняли бы неразумным крестьянам суть земельной реформы Врангеля - мы их тоже не найдем. Ленин об этой земельной реформе пишет, может быть, только несколько предложений.

То есть получается, либо советская власть не замечала этой реформы - она для нее была каким-то тактическим ходом Врангеля, не более того. Либо, наоборот, она понимала, что Врангель этой своей реформой задел очень чувствительные струны крестьянина. Особенно зажиточного крестьянина - южнорусского, таврического крестьянина.

Мы в прошлый раз уже говорили о крестьянстве Центральной России. А таврическое крестьянство - это крестьянство, в котором преобладает середняцкий и зажиточный элемент. То есть бедняков в Новороссии мало. Земля там хорошая, земельного голода, земельной тесноты в конце XIX - начале XX столетия еще не было. В принципе, политика, программа Столыпина нашла там отклик.

Значит, то, что предложил Врангель - идею бывшей помещичьей земли, которая передается в собственность крестьянам, в собственность обрабатывающих ее хозяев, как там было сказано - эта идея нашла у них отклик у крестьян только это действительно было так. А это реальная угроза советской власти. Это действительно то, что Ленин отмечал в качестве мелкобуржуазных пережитков крестьянства. Если на них сделают ставку белые, на эти мелкобуржуазные пережитки, на собственнические пережитки, то это опасно.

И вот смотрите, опять же, за что Врангеля упрекали потом уже справа. Кстати, Кривошеин поначалу оценивал очень скептически. Он говорил: «Если бы не военное положение, если бы не боевые действия, я эту реформу никогда бы не проводил». Почему? Потому что она действительно наносит удар по высокопродуктивным помещичьим хозяйствам.

И вот тут дилемма. Либо ты какое-то продуктивное хозяйство, которое вывозит зерно, экспортно-ориентированное, товарное, по сути, ликвидируешь, разделяешь его между крестьянами... А станут ли крестьяне такими же товаропроизводителями, каким был бывший помещик? Это еще большой вопрос. Им еще надо, как говорится, на ноги встать, чтобы заменить собой вот этого бывшего помещика.

Либо ты получаешь вот это крестьянское недовольство: красные сделали из бывшего имения совхоз и тоже не дали нам никакой земли, а белые пришли - всё вернули бывшему владельцу, и мы тоже ничего не получили. Зачем нам поддерживать какую-то власть? Мы будем поддерживать свою власть, зеленых.

М. Соколов

В. Цветков

Так вот Врангель решил перехватить инициативу и у тех, и у других. В общем-то, его реформа в целом продолжала тот вектор, который сложился еще у Деникина. То есть вектор такой, что мы признаем то, что свершилось в 1917 году. Мы не отказываемся, не проводим 100-процентную реституцию.

Вопрос в форме и в сроках. У Деникина форма такая, что эта бывшая помещичья земля, которую обрабатывают крестьяне, считается у них арендованный. Любой вам скажет, что аренда - это всё-таки не собственность. У тебя эту аренду могут в любой момент, несмотря на все красивые обещания, просто-напросто отобрать. И ты платишь за эту землю - там, правда, была не очень большая ставка арендной платы. Если нет помещиков, ты платишь государству. Тоже в какой-то степени источник получения зерна.

А по темпам, по срокам - сначала берем Москву, созываем Учредительное собрание, а потом уже это Учредительное собрание решает, что делать с земельным вопросом. Но при этом делалось обещание - в знаменитой декларации Деникина о земле говорилось: землю дадим обязательно, только вот надо подождать.

Врангель заявил, что слово «аренда» вообще исключается. Наоборот, те земли, которые крестьяне как раз арендуют у частных владельцев, на которых сам частный владелец не работает, и наемные рабочие у него тоже не работают, безоговорочно передаются крестьянам в собственность. То есть вопрос этой самой аренды был решен однозначно.

И второе, что немаловажно: реформа стала осуществляться моментально. Русская армия должна на штыках нести землю. Если у Деникина было выражение, что белая армия должна нести на штыках белый хлеб (то есть прежде всего решается продовольственный вопрос, накормить людей - но это было больше актуально для городов, а не для деревни), то для Врангеля важнее вот эта позиция, что белая Русская армия несет на штыках землю.

М. Соколов

В. Цветков

То есть то, о чем мечтал еще Столыпин: нужно волостное земство - крестьянское, «черномазое» земство, а то у нас земцы все сплошные интеллигенты, кадеты, либералы, а крестьян от сохи не хватает. Вот тут как раз вот эта муниципальная составляющая местного самоуправления у Врангеля тоже была, в общем-то, продуктивная: кому земля, тому и земство. Вот вы, крестьяне, получаете возможность сами распределять эту землю.

И они очень активно включились в этот процесс. Я смотрел динамику выборов земельных советов. Нет, поначалу, они, конечно, тоже сомневались, так ли оно. Крестьянину в принципе (а тем более зажиточному) свойственно всё время чесать затылок и думать: а не обманули ли его в очередной раз, не повесили ли ему лапшу на уши? Но очень быстро разобрались, что ничего, тут нет лапши, надо создавать советы.

И советы избираются. Динамика такая, что в Крыму (допустим, Симферопольский и Перекопский уезд) практически во всех волостях эти земельные советы уже работали. В Северной Таврии наиболее активны были Бердянский и Мелитопольский уезды. И даже несмотря на то, что линия фронта уже начинает колебаться, а потом к осени 1920 года уже понятно, что всё, белая армия уходит обратно в Крым, выборы в земельные советы всё равно продолжаются. Это очень интересный показатель. Это свидетельство такого, я бы сказал, общественного доверия.

Конечно, многие возражают: ну вот, их избрали, а что они там, начали что-то делать? Начали. И имения начали распределять. Причем, опять же, что характерно: если в имении действительно были какие-то очевидные, доказанные технические достижения, или это было имение ценно с точки зрения какой-то научной составляющей (как, например, Аскания-Нова, знаменитый заповедник барона Фальц-Фейна), то эти земли они не трогали, они их не разделяли. То есть это всё оставалось как некое единое целое.

А те земли, которые можно было разделить (прежде всего арендованные земли, которые крестьяне арендовали у помещиков), сразу переходили к ним в собственность. За них надо было платить 25 лет в рассрочку среднее пятикратное от текущего урожая. То есть нужно было еще установить вот эти размеры урожая, потом на основании этого вычислить ставку арендной платы. Но аренда уже, по сути, условная, в кавычках - выплата выкупа за эту землю.

Этот выкуп платили или зерном, или какими-то другими сельхозпродуктами, или деньгами. Это всё уже аккумулировалось у правительства, и правительство таким образом решало продовольственный вопрос посредством вот этой выкупной сделки, выкупной операции. Тут мы видим и черты реформы 1861 года. Есть, безусловно, и черты столыпинской реформы. И тут есть и вот эти уже эсеровские, какие-то кадетские, либеральные идеи, которые стали осуществляться после 1917 года. Вот примерно так.

М. Соколов

В. Цветков

М. Соколов

В. Цветков

Это, естественно, дало эффект, потому что когда разлагающаяся армия ощущает твердую руку, ощущает сильную власть, а плюс к этому добавляются еще и очевидные военные успехи - естественно, она подтягивается, естественно, возрастает дисциплина, и это дает эффект.

Но тоже какой интересный момент - что касается, допустим, отношений с местным населением. Врангелем был издан специальный приказ, который предписывал тем воинским частям, которые оказываются в тылу, отведены в резерв, оказывать помощь крестьянам в проведении сельскохозяйственных работ. То есть, по сути, получается, вот эти рядовые солдаты (даже, может быть, и какие-то офицеры, унтер-офицеры), бывшие крестьяне, как раз помогали местным крестьянам. То есть армия ни в коем случае не должна отчуждаться от населения.

Хотя, конечно, эксцессы, нарушения законности были. Они проявлялись позднее, когда уже произошло отступление из Северной Таврии. Там забирали у крестьян лошадей, там были вот эти повинности, реквизиции. С лошадьми, с конским составом у Врангеля вообще была проблема, потому что почти всех лошадей бросили в Новороссийске. Их, естественно, не брали на транспорты, лошадей не грузили. А что потом делать этим казакам, которые оказались в Крыму спешенные, ходили пешком?

Да, проблему с лошадьми здесь, конечно, приходилось решать в разных формах. В том числе да, реквизиции тоже были. Но либо давали квитанции (во всяком случае, должны были давать), либо давали врангелевские деньги за эту лошадь. Конечно, крестьянину от этого лучше не становилось. Но с другой стороны, когда проводили продразверстку, тоже говорили: «Ты сейчас нам отдашь свою лошадь, а мы тебя защитим». И поэтому вроде как надо потерпеть.

Были, конечно, и факты мародерства - не такие распространенные, как у Деникина, но тоже имели место. Всё зависело от ситуации. Всё зависело от руки командования, руки командира. Но в любом случае дисциплина (это отмечают все, кто воевал в то время у Врангеля) стала лучше.

М. Соколов

В. Цветков

Но позднее они начинают не то чтобы какую-то фронду, а скорее просто начинают проявлять какие-то свои недовольства. Заговор - именно заговор с целью захвата власти, в котором якобы участвовал герцог Лейхтенбергский, и якобы они готовили там свержение Врангеля - я думаю, что это всё-таки в значительной степени надуманная гипотеза. Потому что, опять же, кто этим занимался? Этим занималась контрразведка. Она раскрыла этот заговор и доложила Врангелю о том, что вот, значит, заговор раскрыт.

А если мы посмотрим, что там всё-таки они могли реально предположить - те же самые монархистские деятели? Ну, оппозицию, какие-то высказывания. Допустим, критика той же самой земельной реформы. За что? За то, что Врангель думает купить крестьян землей, а они уже так много получили от советской власти, что у Врангеля ничего не получится.

Плюс к тому, конечно (кстати об этом пишет в своих воспоминаниях генерал Флуг - он, кстати, тоже был такой ярко выраженный монархист), многие не могли понять, не могли простить Врангелю вот этого стремления к военному и политическому соглашению с силами, со структурами, которые дискредитировали себя.

Например, как Врангель может вести переговоры с Савинковым? Как Врангель может вести переговоры и пытаться заключить союз с Махно? Это же вообще такие ужасные люди с точки зрения классических правых, классических монархистов, что какие там переговоры?! Да их надо, как говорится, подвести к ближайшему фонарю и повесить на нем!

Вот такая была критика. Но сказать, что это была такая ярко выраженная оппозиционная группа... Оппозиция Врангелю со стороны монархистов будет более четкой, более яркой уже в эмиграции, уже после Рейхенгалльского съезда. Потому что, опять же, Врангель откажется признавать эту монархическую составляющую, и монархисты скажут: «Всё, наши надежды он не оправдал, и мы будем против него вести всякую кампанию».

Как и против белых, против белого дела вообще. Потому что вот эта критика белого дела справа, что онибелые генералы, предавшие царя - вот эта формула, которую очень часто встречаем сейчас, зародилась именно в те годы. Она зародилась именно под воздействием того, что белая армия не хотела открыто, откровенно провозглашать монархический лозунг. И этого такие яркие монархисты не могли ей простить.

М. Соколов

В. Цветков

В принципе, операция, если посмотреть на нее по карте, задумана была неплохо. Во-первых, десант. Десант позволял, как мы уже говорили в прошлый раз, держать господство на море. Поэтому нет такой опасности, что тебя сбросят в море и всё, ты там утонешь. Нет, тут всегда на подхвате корабли, которые в случае необходимости увезут тебя обратно в Крым. Это первое.

Второе: десант планировался с 3-х сторон. Причем эти 3 направления были синхронные, и они должны были привести к тому, что, условно говоря, эти 3 колонны (общее командование ими осуществлял генерал Улагай, тоже достаточно близкий соратник Врангеля) потом сойдутся где-то в районе Екатеринодара, и, собственно, получат Кубань в качестве такой новой базы, уже третьей по счету.

Кстати, многие даже называли эти крымские десанты Врангеля «3-й Кубанский поход». Был 1-й, был 2-й, а вот это будет 3-й Кубанский. Вот он осуществится, и потом уже будет возможность продвигаться дальше. То есть не только в Крыму, но еще и на Кубани будет плацдарм.

Что в результате? В результате мы видим, что самых больших успехов добилась группа, в которой, в частности, наступали алексеевцы, «цветные» полки, и достаточно большой процент кубанских казаков - тех самых кубанских казаков, которые были вывезены с черноморского побережья. Их в эту группу включили специально для того, чтобы они своим односумам, своим станичникам говорили: «Ребята, давайте, идемте вместе с нами на Екатеринодар, а если не получится, то отступаем в Крым». Там был генерал Казанович. Там как раз проявил себя Улагай. Вот они продвинулись довольно далеко. То есть это было такое максимальное продвижение первой части десанта.

Вторая часть десанта высадилась на Таманском полуострове. Туда, кстати сказать, приезжал сам Врангель, лично посетил Тамань. Но там, по сути, дальше полуострова они не прошли. И самый безуспешный десант - генерала Черепова в районе Новороссийска. Они попытались там высадиться с Геленджика. Там они вообще смогли как-то занять только прибрежную полосу, и всё, и конец. Уперлись в горы, уперлись в этой гористое побережье и, собственно, там и остались. И их очень быстро сбросили обратно.

То есть военная составляющая здесь не получилась. Но в политическом и даже в какой-то степени в военном отношении десант имел успех. Почему? Потому что было показано, что теперь на Кубань идут уже, условно говоря, новые белые. То есть ни в коем случае не противники кубанской самостоятельности, не противники вот этой кубанской автономии, а сторонники.

Ведь, что тоже символично, десанты были предприняты после того, как было заключено соглашение с казаками. То есть это соглашение - это как такая своеобразная репетиция, как воззвание, как некий флаг, с которым Врангель идет на Кубань, в эти казачьи регионы.

И что тоже показательно, большие потери были как раз у этого десанта Казановича. Алексеевский полк там вообще потерял практически большую часть своего состава. Но Врангель отмечает: вот эти партизаны, кубанские повстанцы, присоединившиеся к десанту, присоединились в количестве достаточном и даже большем, чем те потери, которые понес десант. То есть в военном смысле здесь ничего не потеряли.

Плюс к тому, активизировалась армия генерала Фостикова. Он как раз действовал в районе Армавира. Кстати, это еще 4-й вектор, который тоже должен был выйти к Екатеринодару и соединиться с теми 3-мя колоннами, которые должны были наступать с побережья. Фостиков активизировался, и потом его части уже были вывезены - транспорты с побережья Черного моря вывезли их в Крым.

Таким образом, вот этот кубанский элемент, кубанская составляющая оказалась достаточно большой для того, чтобы Врангель уже говорил о необходимости создания как минимум Кубанского казачьего корпуса, по аналогии с Донским корпусом, который у него уже действовал, а как максимум, может быть, даже разворачивание в какую-то отдельную Кубанскую армию.

М. Соколов

В. Цветков

Это была такая каховская заноза в сердце белого Крыма, как они говорили. Стратегически это действительно очень опасный плацдарм, он занимал опасное положение. Почему? Потому что из Каховки всегда можно было держать под угрозой удары по тыловым коммуникациям.

Вольно или невольно нужно было либо так плотно блокировать Каховку, чтобы она не разрасталась дальше (но для этого требовались определенные усилия), либо в конце концов взять ее штурмом, сбросить красных обратно в Днепр, за Днепр и ликвидировать опасность этого плацдарма. Что и делалось.

Слащев пытался это сделать - у него не получилось. Потом уже его преемники тоже пытались это сделать - генерал Витковский. И уже третий штурм Каховки, знаменитая танковая атака генерала Драценко (это уже осень, октябрь 1920 года), тоже закончившаяся неудачно.

Хотя, опять же, момент использования техники, вот этих английских танков МК-5, еще оставшихся от Деникина, показателен - такого рода массированных, именно танковых атак, проведенных по образцу Первой мировой войны. То есть танки идут в первой линии, за ними идут броневики, потом идет пехота. Всё было сделано классически по образцу Первой мировой войны.

Но ничего не получилось. Красная артиллерия отсекла танки, отсекла пехоту от танков, подбили броневики - и всё. Там они уже застряли в проволоке, и большая часть танков была либо захвачена, либо подбита, и их потом ввели уже в состав Красной армии, эти врангелевские танки.

А что касается Донского корпуса, что касается Донбасса, да, это был такой налет на Донбасс, как его называли сами донские казаки. Они заняли Юзовку. Это было крайнее наступление, они уже подошли к границе...

М. Соколов

В. Цветков

И в этой ситуации донцы немножко тормозят свое наступление дальше. Хотя, конечно, оно вдохновляло, потому что был лозунг: мы вернемся к разным страницам, к родным очагам, получим там пополнение.

Хотя это тоже очень большой вопрос, потому что получить людские пополнения на Дону летом-осенью 1920 года было практически невозможно. Там во многих станицах (Шолохов об этом очень ярко пишет) остались просто какие-то старики, инвалиды и дети. Все, кто мог носить оружие, были либо в Красной, либо в Белой армии.

Что касается другого приоритетного направления, то это, конечно, Украина. Для этого предпринимается знаменитая Заднепровская операция. Это очень важный для Врангеля стратегический повод выйти уже на такой геополитический простор. То есть в этом случае, в случае успеха Заднепровской операции, он, конечно, уже не правитель Крыма, а как минимум правитель Юга России, а как максимум, может быть, даже правитель России. То есть вот это всероссийскость масштаба, конечно, руководила Врангелем на тот момент.

М. Соколов

В. Цветков

Кубанские десанты, несмотря на то, что они не удались с точки зрения того, что Кубань не стала плацдармом для белого дела, показали готовность кубанского казачества к сотрудничеству с белыми и получили пополнение людской силой.

А что касается Украины, на тот момент Врангель начинает активно вести переговоры с представителями украинских федералистов - их так называли. То есть это группа украинских политиков, которые, в принципе, готовы к контакту с Врангелем, к контакту с белыми.

Среди этой украинской группы, наверное, имеет смысл выделить несколько подгрупп. Первая - это военные. Как говорится, генерал с генералом всегда договорятся, тем более если это, может быть, даже бывшие сослуживцы. Найдут общий язык. Мы здесь видим заметное влияние еще гетмановских военных. В частности, там был такой полковник Сахно-Устимович.

Генерал Слащев выдвигает идею ни больше ни меньше возрождения запорожского казачества, которое с помощью вот этих украинских военных получит свой особый статус. И уже так же, как и те казачьи войска, которые вошли в соглашение с Врангелем (донцы, кубанцы, терцы, астраханцы), эти запорожцы тоже войдут в соглашение с Врангелем, и таким образом через посредство запорожского казачества можно будет включить Украину в орбиту вот этого федеративного влияния.

Другая группа - это политик Маркатун. Это была, скорее, такая украинско-французская группа, потому что большую часть времени они проводили в Париже. Они имеют контакты с Врангелем и, в общем-то, Врангель тоже гарантирует им федерацию и то, что он признает их право на управление, и что Маркатун может стать потом чуть ли не представителем Украины в составе врангелевского правительства. Это тоже заманчивая перспектива.

И третья группа - собственно петлюровская. Но не сам Петлюра. С самим Петлюрой у Врангеля не было контактов (равно как и с Пилсудским тоже), но его представители прибывают в Крым. Там был один генерал и один политик - как раз те, с кем Врангель собирался вести переговоры. Он с ними ведет переговоры и, в общем-то, обещает им то же самое - тоже как минимум федерацию, а как максимум, может быть, даже и какое-то конфедеративное объединение.

То есть никаких идей, которые были характерны для Деникина - что мы с Украиной (Деникин вообще не признавал это слово, он называл Малороссией) никаких контактов иметь не будем, никакого соглашения, а Петлюру ждет виселица. Вот эти деникинские тезисы Врангелем, конечно, отвергались.

Для этого нужен был военный успех. Для этого как раз и нужна была эта самая Заднепровская операция, которая в случае, если она успешно развивается, к чему может привести? Опять же, очень интересный момент. Она начинается, в принципе, в ситуации неблагоприятной в военном отношении. Почему? Потому что Польша заключает сначала перемирие, а потом уже мирный договор с Россией.

Непосредственно на польские войска рассчитывать уже не приходится. Но в составе польских войск действуют воинские части, которые готовы к продолжению боевых действий. О них, может быть, потом тоже надо будет отдельно сказать.

М. Соколов

В. Цветков

В основном это северо-западники - бывшие члены армии Юденича, которые оказались переброшены. Собственно, им это было выгодно, потому что одно дело - они в Эстонии работают на сланцевых разработках, а другое дело - их вербуют, отправляют в Польшу, дают им в руки оружие и говорят: «Вот, ребята, всё, вы военные - давайте воюйте». Очень многие уехали. Генерал Глазенап, как раз преемник Юденича по Северо-западному фронту, первоначально возглавлял эту группу.

Вторая группа - это белорусские партизаны во главе с Булак-Балаховичем. Знаменитый батька Булак-Балахович. Но он тоже, кстати сказать, был у северо-западников. Этот контингент, в общем-то, тоже важен. Почему? Потому что это такой белорусский вектор Врангеля. Если ему удается найти общий язык с Балаховичем, то тогда уже не только Украина, но и Белоруссия подключается в этот общий антисоветский блок. Естественно, за спиной стоит Польша - Польшу никто не исключает ни в коем случае. И Заднепровская операция призвана соединиться с этими группами.

Третья группа была генерала Бредова, которую потом всё-таки вывезли в Крым. Кстати, многие считают, что это была ошибка Врангеля: надо было оставить бредовцев, где они были - собственно, на территории Украины, на польском фронте и так далее. Тогда бы они там проявили себя как-то более эффективно. Но Врангелю тоже не хватало сил, у Врангеля тоже не было резервов, и ему нужны были люди.

Тем более бредовцы - это не какие-то там мобилизованные военнопленные. Это кадровые части, которые просто отступали с киевского направления. Им не удалось соединиться с деникинскими войсками, которые ушли в Крым, и они ушли на территорию Польши, оказались интернированы на территории Польши. Польша заключила с ними отдельный договор - был отдельный договор с бредовскими частями.

Так вот эти оставшиеся части - северо-западники, которыми уже к моменту

Заднепровской операции стал командовать такой генерал Бобошко, и Булак-Балахович. И плюс украинская армия, вот эти украинские петлюровские сечевые стрельцы, которые после перемирия с Польшей тоже оказываются в такой ситуации, что они никому не нужны. Потому что смотрите: ведь Польша заключает договор с Советской Россией, и там присутствует делегация Советской Украины, а петлюровский договор, получается, этим уже аннулируется.

М. Соколов

В. Цветков

По-другому, наверное, и быть не могло. Потому что силы этой украинской армии, которая была, условно говоря, выставлена поляками уже за пределы своего фронта, плюс вот эти силы 3-й русской армии генерала Бобошко, плюс генерал Балахович, который наступал на Мозырь (и, кстати сказать, взял его, но это уже белорусское направление, то есть совершенно другое) - вот эти, по сути, 3 расходящихся вектора не соединились.

Тут еще, конечно, был вектор такого расчета на союз с повстанческими атаманами - опять же, украинскими. Но я не знаю, какой там привести популярный пример. Это, допустим, фильм «Свадьба в Малиновке». Вспоминаете - там как раз к этому атаману Грициану Таврическому должен приехать Чечель. А кто Чечель? Это посланец от Врангеля.

Вот это действительно реальная подоплека. Это не выдумано. Я не говорю, что был такой конкретный атаман и конкретный Чечель. Но просто сама по себе вот эта спайка: украинские повстанцы и регулярные части Врангеля - они тоже должны каким-то образом соединиться. И вот это, кстати, в отличие, допустим, от Петлюры, Булак-Балаховича и Савинкова, дало реальный эффект.

Кроме, пожалуй, Махно. Махно категорически не хотел вообще иметь никаких контактов с Врангелем и вошел в состав Красной армии, которая потом штурмовала Перекоп. Армия Махно была там в составе РККА. А вот другие атаманы, даже правая рука Махно атаман Володин, в принципе, были готовы пойти на союз с Врангелем. Я уж не говорю про всяких мелких повстанческих батек типа Хмарова, Чалого.

Был атаман Савченко, который написал знаменитое воззвание: русские люди, мы идем не против России, мы идем против большевиков - примерно такой смысл. С нами наш народный генерал Врангель, он несет землю крестьянам. То есть вроде бы как поэтому его надо поддерживать. То есть Деникина больше нет, Деникин ушел, теперь другой генерал, другие белые.

М. Соколов

В. Цветков

Эта дуга требует равномерного удержания по всей линии фронта. При условии численного равенства, примерного численного паритета, что мы видим на протяжении почти всего 1920 года, здесь у Врангеля были либо успехи, либо, во всяком случае, какие-то временные остановки, но никакие не отступления.

В условиях многократного численного превосходства, которое после окончания Советско-польской войны было достигнуто уже на врангелевском фронте, когда против Врангеля перебрасываются обе конные армии, в сухопутных силах тоже создается многократный перевес.

Начинает перебрасываться техника - там и красные бронепоезда, и аэропланы, и танки. Хотя, кстати, тех же аэропланов и танков у Красной армии было, конечно, в разы меньше, чем у белых. Но одними танками и аэропланами тоже войну не решишь.

И в этой ситуации единственное, что, может быть, оставалось делать Врангелю, и почему он, собственно, после неудачи Заднепровской операции не сразу отступил в Крым, хотя и сократил фронт - это вывезти остатки хлеба из Скадовска и Геническа. Вот эти два главных города, Скадовск и Геническ, были хлебными базами. Там были очень мощные элеваторы. И вот из них вывозят зерно в Крым, чтобы зимовать в Крыму. Потому что, в общем-то, все надеются на эту самую зимовку. Даже в случае отступления в Крым никто не собирается убегать, эвакуироваться из Крыма. Стремятся к тому, чтобы всё-таки остаться в Крыму.

М. Соколов

В. Цветков

Это мы очень хорошо видим, когда лобовые атаки у нас предпринимает как раз Красная армия, дивизия генерала Блюхера (прошу прощения: генерала - конечно, неправильно сказал) дивизия Блюхера. Лобовые атаки перекопских позиций - и огромные потери, которые несет вот эта дивизия в боевом составе. Таким образом, даже несмотря на, в общем-то, несовершенство перекопских укреплений (наверное, их можно было бы лучше подготовить к обороне), всё-таки получается, что их можно держать. Потом, в случае отступления с Перекопа, опять вступает в силу вот этот эффект маневра. То есть возможность перебрасывать части, перебрасывать резервы.

И кстати сказать, Врангель почти добивается успеха (об этом, кстати, красные тоже писали в своих воспоминаниях), когда благодаря удару конного корпуса Барбовича вот эта резервная мобильная конная группа почти сбрасывает обратно в Сиваш (а Сиваш уже начал опять прибывать, вода там стала подниматься) те части, которые переправились на Литовский полуостров. То есть, по сути, восстанавливает положение.

Хотя в этот же момент другая красная стрелковая дивизия прорывается через Юшунь. И получается такая очень интересная ситуация: фланги красных и фланги белых под обоюдной угрозой. В этой ситуации всё зависит уже, как говорится, от нервов. Всё зависит от веры в успех.

У белых были резервы. Можно было добавить Барбовичу еще подкреплений для того, чтобы он всё-таки пробил свой фланг, и таким образом вот эта ударная группировка Блюхера могла попасть в окружение или должна была бы отступить за Перекоп.

Но всё-таки здесь, наверное, опять же, роковую роль сыграл Кутепов, как в свое время при Деникине под Новороссийском. Он заявляет о том, что войска устали, войска сражаться не могут. Тому были причины, в общем-то, объективного порядка. Это ранние морозы - очень сильные морозы, и нехватка зимнего обмундирования. То есть армия попросту замерзает, продовольственного снабжения нет, подготовленных окопов нет, нет баз снабжения для того, чтобы там удержаться.

Поэтому, если посмотреть на карте, тактически грамотный контрудар не удается именно в силу, может быть, вот этого морально-психологического состояния белых армий. Хотя, опять же, если посмотреть по воспоминаниям участников, далеко не всё было так пессимистично. Они считали, что можно было бы контратаковать. Но это они писали, правда, уже в эмиграции.

М. Соколов

В. Цветков

Перезимовать в Крыму, получив кредит от французов - это было очень важно, на это строились очень большие надежды. Кредит позволит подкрепить крымскую валюту, потому что финансовое положение (об этом очень хорошо сказал наш российский историк Сергей Владимирович Карпенко в своем исследовании экономики Крыма) на тот момент было катастрофическим. То есть нужно было поддерживать этот рубль.

Но в случае, если французы дают этот кредит, в случае, если удается наладить отношения с крестьянством, и крестьяне начинают сдавать свое зерно (может быть, даже придется применить по отношению к ним какую-то продразверстку), некие продовольственные ресурсы всё-таки получаются. Плюс господство на море, плюс всё-таки какая-то более или менее укрепленная перекопская позиция. Исходя из всех этих факторов не исключалась возможность удержания Крыма.

Кстати, Кривошеин в это очень верил. Врангель его всячески в этом убеждал. А когда Кривошеин оказался в Константинополе, с ним случился удар. Это показательный факт. Он скоро умер. Как правильно говорит сам Кривошеин, моя вера в этого генерала Вральмана... Он стал его называть Вральман - наврал мне, обманул меня. Мы-то думали, что Крым удержится, а он на самом деле взял и всех увез из Крыма. Моя вера поколеблена, я вообще потерял смысл жизни. Вот что говорил Кривошеин в последние месяцы перед своей кончиной. Вообще это тоже, наверное, в какой-то степени символично.

М. Соколов