Корпус жандармов в борьбе с революцией - Владимир Хутарев-Гарнишевский - Цена Революции - 2020-06-07

М. Соколов

Я бы хотел начать с такой исторической справки. Как появился вот этот отдельный Корпус жандармов и чем он, собственно, отличается от Департамента полиции, где тоже были охранные отделения, то есть тоже политическая полиция?

В. Хутарев-Гарнишевский

В основном они наблюдали не только за политикой, но и за нравственностью, за коррупцией, делали ежегодные отчеты о нравственно-политическом состоянии умов в стране. Опубликованы НРЗБ очень интересные отчеты об общем состоянии умов николаевской России. Но с ростом революционного движения, с покушениями на Александра II 3-е отделение справиться не могло.

Сначала была проведена реформа жандармерии. В 1867 году было принято новое положение о Корпусе, где в каждой губернии теперь появилось губернское жандармское управление. Им было передано ведение, собственно говоря, дознания по политическим делам. До этого следственными органами как таковыми они не были. А в 1880-1881 была проведена новая реформа: создан Департамент полиции как политическое ведомство.

То есть структура была такая. Жандармы по политической части подчинены МВД через Департамент. По строевой части (это военизированные подразделения в отличие от Департамента - гражданской структуры) подчинены Военному министерству. Поэтому они всегда существовали в такой вилке, которая в конце концов их очень сильно подвела. Началась Первая мировая, и Военное министерство стало их забирать в интересах армии, в интересах фронта, оголив безопасность внутри страны.

С появлением охранных отделений со временем функции жандармерии и охранки начали дублироваться. Жандармские подразделения стали подчиняться охранным. Ситуация несколько запутывалась. В 1910-е годы были предприняты некоторые попытки упростить эту систему политического сыска, чтобы не было дублирования, не было известной конкуренции между жандармерией и охраной. Потому что охранка подчинена Департаменту полиции и губернатору, а жандармерия подчинена военным властям и Департаменту полиции. Бывали дублирования в расследованиях. Изначально создававшийся Корпус жандармов из военной полиции с годами превратился в чисто политический сыск.

Были еще и подразделения, занимавшиеся железными дорогами - так называемые железнодорожные жандармские управления. Их было очень много. Мы их особо не рассматриваем, потому что у них было и политическое, и уголовное НРЗБ безопасности на железных дорогах.

М. Соколов

В. Хутарев-Гарнишевский

М. Соколов

В. Хутарев-Гарнишевский

Это строевые части, которые теоретически должны были подавлять выступления. Но из-за их малочисленности... Собственно говоря, внутренних войск как таковых у империи не было. То есть были батальоны внутренней стражи, но при Александре II они были распущены. С тех пор внутренних войск у империи не было. Эти небольшие дивизионы и команды теоретически должны были подавлять выступления.

Была большая проблема увеличения штатов полиции и штатов жандармерии. Эта проблема упиралась в соответствующее увеличение кредитов для МВД и Военного министерства. Государственная Дума, которая визировалa суммы, не давала денег на увеличение штатов. К тому же, в стране, несмотря на долгие годы обсуждения, так и не был принят закон о полиции. Россия фактически жила с полицией времен Екатерины II - с дальнейшими усложнениями, с появлением новых видов полиции. Их, как груш на дереве, вырастало всё больше и больше, и это уже становилось несколько малоуправляемой структурой.

Поэтому если говорить о подавлении выступлений, усиленный состав был только в Петербурге. И то он был усилен не столько по строевой, сколько по политической части. Там был так называемый летучий отряд филеров, который могли бросать в любую губернию для усиления внешнего наблюдения, если где-то идет рост революционного движения. Там было наибольшее число секретных сотрудников.

Там, конечно, были наиболее многочисленные жандармско-полицейские структуры. Но относительно - очень малочисленные. По отношению к последующим периодам нашей истории (скажем так, после 1918 года) это крайне малочисленные структуры. Потому что, собственно говоря, задачи подавления перед ними как таковой не стояло. Задача подавления стояла перед войсками. С роспуском при Александре II внутренней стражи войска должны были подавлять выступления. А нелегальная революционная деятельность - против нее предполагалась точечная борьба силами политического сыска.

Революционные выступления как таковые часто даже не рассматривались как сама революция. Они рассматривались как мятеж, как восстание, считались такими единичными эксцессами. Даже революцию 1905 года Николай II воспринял не всерьез. Это понималось им как некий «русский бунт» - в отличие от руководства МВД. Ну, царь-государь - барин, он сам знает, что произошло. Во многом его позиция не способствовала усилению. То есть царь-батюшка не вникал в работу политического сыска.

М. Соколов

В. Хутарев-Гарнишевский

Первую русскую революцию прохлопали по понятной причине. К сожалению, в руководстве Департамента находились некомпетентные люди. Да, там находился Лопухин - неплохой прокурор, но человек таких взглядов: давайте мы дадим общественному движению развиваться. И Плеве, которого называют консерватором. Он тоже не был консерватором. Он хотел договариваться с общественностью. Накануне революции это было линия Департамента полиции и МВД - договариваться с общественностью.

Но тут произошла большая неприятность для всех - для Плеве в первую очередь, и для Лопухина аналогично. С одной стороны, власть не хотела идти на реформы. С другой стороны, общественность не хотела идти на диалог с МВД. МВД было единственной структурой, которая хотела политических реформ в стране, пока не взорвется. Это понимал и Департамент полиции. Это понимал, в общем-то, и Плеве. Конечно же, с такими подходами они не были готовы противостоять взрыву.

Более того, можно было даже предотвратить известное Московское восстание 1905 года, потому что и списки организаторов, и их планы - всё было у них на руках после убийства великого князя Сергея Александровича, которое тоже, в принципе, можно было предотвратить, потому что они тоже вели убийц до последнего. Там появился еще один. Они хотели всех ликвидировать, но решили: ладно, давайте установим личность последнего. И произошел теракт. Так же и с организацией Московского вооруженного восстания: у них были все данные, были планы подготовки, но из-за медлительности Департамента не было предпринято никаких мер.

М. Соколов

В. Хутарев-Гарнишевский

Но здесь тоже была проблема финансирования. Секретную агентуру можно было увеличить, потому что это были, так сказать, малоподотчетные средства. А вот увеличить штат, то есть штатных сотрудников, было очень сложно, потому что эти средства согласовывались с парламентом, а парламент не хотел их выделять.

Я думаю, что если бы Столыпин прожил пару лет, он смог бы договориться с парламентом. Но пришедшие ему на смену люди, к сожалению, были не в состоянии манипулировать Государственной Думой. Государственная Дума выставила столь жесткие требования к вопросам реформ полиции, что МВД, к сожалению, не могло на них не пойти.

М. Соколов

В. Хутарев-Гарнишевский

В чем здесь особенность? В том, что политический сыск во многом создавался из людей, раньше работавших на революцию. И заграничная агентура создавалась из людей, которые работали на революцию, но потом по разным причинам - кто-то по убеждениям (как Жученко-Гернгросс, известная секретная сотрудница, по убеждению перешла на сторону правительства), многие по финансовым вопросам (как тот же самый Бахтин, НРЗБ один из организаторов заграничной парижской агентуры) перешли на сторону правительства.

Многие из бывших секретных сотрудников и, соответственно, бывших революционеров стали занимать руководящие посты, в том числе посты вплоть до руководителей делопроизводства, начальников охранных отделений. Мы прекрасно помним Зубатова, который тоже начинал как революционер, человек революционных взглядов. Поэтому здесь, в Департаменте, четко проконтролировать, кто свой, а кто чужой, было сложно. Кстати, за это Департамент и не любили, и критиковали - что у вас там змеюшник, невозможно разобраться, где свои, а где чужие.

Поэтому таких разоблачений, как Азеф, была серия. С Азефом всё было понятно достаточно давно, но никому не было выгодно признавать этого факта. Эсеры в итоге его так и не судили.

М. Соколов

В. Хутарев-Гарнишевский

Это никому не было выгодно. Его появление в России было опасным. Во-первых, боялись, что под воздействием всех этих событий он может, как говорится, психануть и совершить какой-нибудь террористический акт. Мы помним, что убийство Столыпина было организовано бывшим агентом охранки, которого разоблачили свои.

На самом деле большой вопрос - на кого до конца работал Aзеф. У меня по этому поводу есть своя точка зрения. Его не просто так не тронули ни те, ни те. Его могли убить. Всё-таки Берлин того времени - не такое место, где можно скрыться. Тем более, что русское революционное подполье в эмиграции было очень обширным, и связи с европейским социалистическим движением были очень сильны. Им помогли бы его найти немцы.

Я думаю, что это просто никому не было выгодно. Революционерам - потому что это всё-таки признать факт, что он был секретным сотрудником все эти годы. А полиции это тоже не было выгодно из-за рисков всего того, что он мог рассказать. Я думаю, что он знал гораздо больше, чем выплыло в ходе всяких расследований.

И конечно, вопрос, на кого он работал. Если он не работал на полицию... То есть это немножко конспирологическая точка зрения, но всё-таки человек остался жив и в открытую занимался бизнесом. То есть прикрытие у него была очень сильнм. Или оно было в каких-то европейских социал-демократических кругах, или в каких-то кругах, которые не посмели бы тронуть и сами эсеры.

Поэтому с Азефом очень странная история. Сейчас я публикую - этим летом должны выйти протоколы Чрезвычайной следственной комиссии Временного правительства по делу Азефа, которые ранее не публиковались. Протоколы допросов. Там осенью 1917 года снова пытались расследовать, кто же такой был Азеф и чем же он занимался. И расследование Временного правительства тогда, в общем-то, тоже зашло в тупик.

М. Соколов

В. Хутарев-Гарнишевский

М. Соколов

В. Хутарев-Гарнишевский

Потому что всё-таки в 1905 году, скажем так, подавляли, в общем, достаточно мягко. Те же самые столыпинские военно-полевые суды не всегда приговаривали к расстрелу. Были некоторые генерал-губернаторы, которые в принципе не подписывали расстрельных приговоров, выносившихся судами.

И было две линии, по которой они работали. С одной стороны, работали со старшим офицерством, с генералитетом. С ним работала политическая оппозиция.

Во-первых, надо понимать, кто помог царю выстоять в Первую революцию. Крупная буржуазия, которая на свои деньги создала политическую систему - вот эту Третьеиюньскую монархию. Они создали эти партии, газеты, съезды, наполнили своими людьми Думу. И что они получили? Они, конечно, хотели получить взамен реальную власть, а не думские мандаты. Они получили несколько мест в Государственном Совете. Кто из них стал губернатором, кто из них получил высокие должности министров? Никто, единицы.

То же самое армия. Армия подавила, а что она получила взамен? Она получила увеличение ее политической роли в существовавшей системе? Нет. Она получила какое-то увеличение своего финансирования, своего положения, в принципе статуса офицера в обществе? Всё-таки большая часть офицерства жила достаточно бедно. То есть статус офицера в стране был морально высокий, а имущественно достаточно невысокий. Нет, они ничего не получили.

Более того: и те, и те увидели, что царь успокоился, и дальнейших реформ, скорее всего, не будет. То есть необходимости в тех же самых политических партиях уже нет. Власть, скорее, смотрит, как бы от них отделаться. То есть власть откровенно ставит на некоторые правые и ультраправые силы, хотя не ультраправые силы помогли победить революцию. Помогла победить, скажем так, московская буржуазия.

И в этой ситуации они, конечно, начинают искать себе поддержку среди недовольных. Находят группу недовольных военных - недовольных по разным причинам. Многие вполне искренне считали... Ведь изначально речь шла только о чем? О военных бюджетах. То есть изначально с согласия военного министра была неформальная группа офицеров и генералов, которые встречались с думскими политиками и обсуждали там в кулуарах будущие бюджеты. Потому что многие вещи - особенно, секретные - нельзя выносить на публичное обсуждение в Государственной Думе, а людям надо объяснить, чтобы они поддержали и проголосовали за. Политики за это дело ухватились, и начался торг: мы вам вотируем нужный бюджет...

М. Соколов

В. Хутарев-Гарнишевский

Но он был хорошим переговорщиком. До поры до времени ему позволяли чувствовать себя ключевой фигурой в борьбе легальной оппозиции с режимом. Потом, как мы помним, его и Милюкова во время Февральского переворота отстранили от власти очень быстро и технично. 2,5 месяца они находились у власти. Потом к власти пришли левые кадеты, пришли эсеры, пришли люди, связанные, давайте прямо скажем, с масонскими организациями - потому что ведь была известная военная масонская ложа, которая тоже работала с генералитетом. У них были другие цели и задачи, но до какого-то времени они позволяли Гучкову и подобным людям считать себя локомотивами.

Особенно была полезна дружба Гучкова с тем же самым генералом Джунковским. Скажем так, есть две полярные точки зрения на Джунковского. Одна точка зрения - что он был молодец. Он действительно был блестящим московским губернатором. Как губернатор, он блестящ. Он умел находить язык с обществом, он умел развивать губернию. При нем был значительный и культурный, и экономический рост в Московской губернии. Но это было пока. Когда его поставили руководить полицией в стране, оказалось, что он неспособен. То есть руководить он способен - он не знает, что делать.

И вторая точка зрения на него была в том, что он разрушал политический сыск сознательно. Нет, он это делал несознательно. Он это делал под влиянием того же самого Гучкова и других людей. Но не потому, что он хотел ослабить защиту. Реально он ослабил защиту - политический сыск откатился лет на 10 назад благодаря 2 годам его ударных реформ. Но он не хотел этого делать специально.

Он просто увидел, что политическая сила, политическая власть - в руках Государственной Думы. Что реальное влияние на общество, на прессу имеет Государственная Дума. Соответственно, его задача как бюрократа - оставаться у власти. Поэтому он будет идти на те уступки, на те требования, которые выдвигает ему Государственная Дума. Он будет договариваться с военными.

Да, он понял, что военному министру Сухомлинову, абсолютно преданному царю, есть своя серьезная внутренняя оппозиция. И он поддержал эту оппозицию - того же самого Поливанова и других недовольных военных. Потому что Сухомлинов хотел, чтобы шло наблюдение.

Вообще-то, это логично. Понимаете, в течение нескольких лет в 4 крупных странах проходят военные перевороты: Португалия, Османская империя, Персия и самый зверский вариант военного переворота - это Сербия, когда короля с королевой порубили шашками, и династия Обреновичей сменилась на Карагеоргиевичей. Для императора это, конечно, должно было быть сигналом, что военных в различных странах начали активно использовать для изменения политического строя: в 3-х случаях в сторону строя более либерального, в одном случае - как раз в противоположном направлении. Но военных стали активно использовать. И понятно, что именно этого опасался политический сыск.

Плюс политический сыск знал, что революционные организации сами по себе, безо всяких связей с какими-то масонскими ложами, без связи с либеральной оппозицией, ведут активную работу среди нижних чинов, унтер-офицерского и младшего офицерского состава. Какова была их задача? Не поднимать восстание (чего как раз опасался Департамент полиции). Восстания никому не страшны. Локальное восстание можно подавить быстро, четко, всех выявить и наказать, и заодно это будет хорошим примером остальным. Не поднимать восстание, а создавать революционные ячейки в воинских частях и консервировать их до подходящего момента. Соответственно, при наборах новых солдат эти ячейки будут обновляться. Старые будут уходить, уже сохраняя некую связь с запасниками.

И провокаторы Департамента полиции среди революционеров, наоборот, начинают самым активным образом требовать организации военных выступлений. То есть сам Департамент требует поднимать военные выступления, потому что он понимает, что опасность заключается как раз в этой единой сети, которую невозможно ни за что привлечь. Ну как можно привлечь?

М. Соколов

В. Хутарев-Гарнишевский

В этих обстоятельствах агентура в армии была просто необходима. Она создавалась в разных регионах по-разному. Было разное количество сотрудников. Больше всего было на Балтфлоте. Там был и талантливый организатор Владимиров. Мне также удалось в прошлом году опубликовать его воспоминания о работе на Балтике накануне и в годы Первой мировой войны прежде всего по созданию крупной агентурной сети на кораблях и в портах базирования. Даже на подводных лодках. Уж, казалось бы, подводных лодок в Российской империи было не так много, но даже на подводных лодках были секретные агенты.

И Джунковский это всё распускает. Когда система только заработала, она только начала давать материал, только было получено согласие Военного министерства - с большими трудностями, с большим сопротивлением генералов, с сопротивлением самой Государственной Думы (конечно, недовольные генералы сообщили в Государственную Думу).

Военному министру даже пришлось уволить того же самого Мясоедова, который изначально курировал от Военного министерства наблюдение за армией. Теперь мы понимаем, почему через несколько лет он повесился. Он фактически собирал компромат. И вот эта система была разрушена, а на ее место не пришло ничего.

М. Соколов

В. Хутарев-Гарнишевский

Сокращение зарплат сотрудникам Особого отдела, а потом и ликвидация самого Особого отдела, то есть центрального аналитического органа со своей собственной структурой. Урезают зарплаты, чтобы люди ушли с работы «по-хорошему». Они и стали оттуда уходить по-хорошему. Потому что все люди, даже работающие в политическом сыске, конечно, служат государству, но и себе тоже. Альтруисты там, может, конечно, и были, но единицы - которые только за идею.

Как это объяснить? Как объяснить сокращение финансирования политического сыска в 3 раза? Хорошо, можно понять ликвидацию учебных заведений агентуры по соображениям этики. Можно объяснить ликвидацию районных охранных отделений как дублирующих функции. Но зачем было ликвидировать сами охранные отделения? Да, районные - это как у нас сейчас федеральные округа. Грубо говоря, как управление ФСБ по Центральному или какому-то другому федеральному округу - только тогда они назывались районами. Такие структуры были ликвидированы. Возможно, да, они дублировали функции. Но зачем было ликвидировать НРЗБ на местах? Зачем нужно было разгонять петербургскую охранку - наиболее сильную?

То есть или человек должен быть, как бы сказать, слишком наивным. Но про Джунковского нельзя сказать, что он наивный человек. Это опытнейший царедворец, умнейший человек, человек, переживший в Москве 1905 год и выстоявший в этом 1905 году. Это дорогого стоит.

М. Соколов

В. Хутарев-Гарнишевский

Джунковский видит, что его шеф Маклаков - да, это креатура Николая II, но это человек, не имеющий поддержки при дворе. Соответственно, он прикрыть Джунковского не может. И Джунковский ищет себе поддержку. Как у любого бюрократа, у него задача - дольше всего сидеть на должности - ну, так, грубовато. А потом еще желательно пойти на повышение - например, хотелось бы куда-нибудь в Государственный Совет. Пошел-то он в итоге на понижение.

Поэтому он ищет те силы, которые будут ему помогать - неформальные силы, имеющие неформальное влияние. Да, военные - но не военный министр Сухомлинов, которого активно критикуют. Да, становиться союзником Сухомлинова - это подставлять самого себя. Он становится союзником его оппозиции, гораздо более влиятельной, чем сам Сухомлинов.

В Государственной Думе он идет к Гучкову, к октябристам, к центристам, к тому времени уже оппозиционным самой власти. Потому что он видит, что в их руках серьезные финансовые ресурсы, в их руках придворное влияние. Он никогда не пойдет к кадетам, потому что кадеты - это яркая оппозиция. Это подставить самого себя, это конец твоей политической карьеры. Он пойдет как октябристам, у которых есть большое неформальное влияние и в парламенте, и в различных других политических кругах.

Но, конечно же, чтобы получить их поддержку, надо стать своим. И ему диктуют некие условия – что он должен делать в своем ведомстве. Ну, не диктуют, конечно –подсказывают, рекомендуют. Если уж вспомнить знаменитую комиссию по реформе полиции в Государственной Думе, он же забрал из Государственной Думы законопроект, переделал его в сторону ослабления политического сыска и вернул его назад.

Комиссия Государственной Думы прямо ставила условия. Последним условием была ликвидация корпуса жандармов или хотя бы отобрать у них право ведения дознания. А кто будет вести по государственным преступлениям? Там же политический сыск. Минюст, Министерство юстиции тогда сказало: у нас нет специалистов-розыскников, владеющих современной криминалистикой, антропометрией, дактилоскопией, судебно-полицейской фотографией, людей, умеющих заниматься секретной агентурной работой. Кто у нас будет вести расследование по терактам? Некому. Обычная уголовная полиция на это неспособна - они ловят карманников, в крайнем случае убийц, но они неспособны распутывать действия революционных организаций. Минюст? В Минюсте нет таких специалистов. Они есть только в корпусе жандармов.

Поэтому в итоге не приняли, потому что Джунковский понял, что ситуация уже становится для него опасной. Влиятельный министр юстиции Щегловитов уже выступил категорически против, а Джунковский уже успел согласиться. И он, конечно же, отказался, и реформа полиции была свернута.

Так же, как и с вопросом военных контрразведок. Джунковский во время Первой мировой войны активно раздавал своих сотрудников армии - и секретных сотрудников, и жандармских офицеров на создание контрразведывательных отделений. Причем они не подчинялись Джунковскому. Только где-то ближе к своей отставке он начал понимать, что происходит.

То есть он не был человеком злонамеренным. Да, он просто договаривался и делал себе карьеру. Где-то за полгода до своей отставки он уже начал активно сопротивляться. И по его деловой переписке, и по личной у меня сложилось впечатление, что он понял, что его используют для ослабления режима, чего он, конечно же, не хотел. Он просто хотел быть успешным политиком, успешным администратором.

М. Соколов

В. Хутарев-Гарнишевский

Жандармы на некоторое время приостановили эту работу, но потом продолжили. Потому что сама особенность жандармской работы такая, что к ним приходят эти материалы. Они, может, даже не хотят, но секретная агентура им доложила о том-то и о том-то.

Революционеры тоже очень часто взаимодействовали, скажем так, с иностранными подданными. Иностранные подданные пытались их использовать. Плюс на железных дорогах – всякий паспортный режим и разные вещи. За иностранцами наблюдали. Разумеется, попадались и шпионы, и подозреваемые в этом.

Но была серьезная разница в подходах. До Первой мировой войны конфликта не было, потому что массовая работа как таковая военными налажена не была. Да, они иногда консультировались с жандармами, но в основном работали сами по себе. Перед ними не стояло никакой задачи сверх их полномочий. Во время Первой мировой войны эта задача сверх полномочий появилась - объяснить, почему армия проигрывает. Армия проигрывала, и Николай Николаевич дал задание: объяснить, почему армия проигрывает. Конечно, шпионы. Шпионов надо ловить.

Есть замечательные воспоминания Владимирова, опубликованные мной. Там начальник Ивангородской жандармской команды ротмистр фон Ган замечательно писал о том, как военные вешали в Ивангороде поляков и евреев (там не «евреев» - там сказано погрубее). Вешали сотнями, вообще без каких-либо доказательств. Подвалы крепости были забиты. Для доказательства нужна была бумажка с фамилией и именем, и всё.

Это были подходы начала Первой мировой войны – подходы, спровоцированные военными. Фон Ган писал эту записку с требованием предпринять какие-то меры против военной контрразведки, потому что дальше такое терпеть нельзя.

Джунковский на всё это смотрел сквозь пальцы. К нему приходят свои жандармы. Да, они сохраняют политический режим, но они работают в рамках правового поля. Жандармы не осуждают людей просто так. Там нет как таковой превентивной юстиции. Да, были попытки внедрить, но потом она была достаточно быстро пресечена.

Тоже из воспоминаний одного из НРЗБ чинов: депутаты из Государственной Думы приходят к Джунковскому: так и так, пришли жалобы о бесчинствах контрразведки. Нет, не из Государственной Думы - приходят свои с рапортом. Джунковский орет: «Вы кого жалеете? Это не люди! Пусть их вешают - это не люди». В тот же день по тому же вопросу приходит депутация Государственной Думы. Джунковский снова кричит, рвет и мечет: «Как посмели?! Мы найдем, мы накажем» и т.д.

То есть видно его отношение. Ему всё равно, сколько там повесят - главное, чтобы все эти повешенные не повисли на его репутации. Как только это дошло до Государственной Думы, он, вместо того, чтобы идти бороться с военными контрразведками, наказывает своих. Только под конец, когда он уже понял, что шутки закончились и это превращается в систему уничтожения людей, практически бесконтрольного, он их выслал. По количеству казненных на фронте у нас нет точных данных. Есть отдельные записки. Высылки по обвинению в шпионаже или по подозрению в шпионаже были массовыми.

Он начал оказывать некое сопротивление. То есть суть была какая? Много жандармов служило в военных контрразведках, и они доносили обо всех этих безобразиях в Департамент. А военное командование (в первую очередь в лице Бонч-Бруевича - это была его линия) стало давать оценки: кто из контрразведчиков хороший, грубо говоря, послужил на положительную оценку, а кто получал отрицательную. Как правило, жандармов критиковали за медленное расследование и формализм в ведении дела.

С этого началось жесткое противостояние. Потом жандармов поддержали в Прибалтике. В конце концов, был острый конфликт на Юго-западном фронте, где военные просто арестовали контрразведывательное отделение, руководимое двумя жандармскими офицерами, которое было нелояльно военным властям. Там нашли какой-то смехотворный повод.

То есть до определенного периода, до смены главнокомандующего, когда убрали Николая Николаевича и вместе с ним Янушкевича, военные вели линию как раз на террор, и всех жандармских чинов, которые этому противостояли, старались выгонять.

Жандармские чины понимали последствия. Они понимали, что политический сыск в свое время, в 1905 году, всю эту историю уже прошел. Они как раз выступали в какой-то мере за чистоплюйство. Даже не только в силу законничества (всё-таки это МВД), но и в силу некого опыта. Яркий пример был в Петрограде, когда сотрудники военной контрразведки заигрались. Они решили воспользоваться недовольством рабочих для поднятия авторитета армии.

М. Соколов

В. Хутарев-Гарнишевский