Восстание в Кронштадте - Леонид Прайсман - Цена Революции - 2019-04-28
28.04.2019
М. Соколов
―
В эфире «Эха Москвы» программа «Цена революции». У нас в студии гость из Иерусалима - доктор исторических наук, научный сотрудник Еврейского университета в Иерусалиме Леонид Прайсман. Добрый вечер!
Л. Прайсман
―
Добрый вечер!
М. Соколов
―
И у нас тема беседы - это восстание в Кронштадте в марте 1921 года, которое в числе других народных выступлений заставило большевиков после этого свернуть на время политику военного коммунизма, поступить, дать свободу торговли и отчасти предпринимательства. В общем, событие очень важное. Леонид, я посмотрел литературу и мне показалось, что тема малоизученная до сих пор. С 90-х годов большого прогресса не было. Видимо, вы поэтому сейчас за неё взялись?
Л. Прайсман
―
Не совсем. Восстание в Кронштадте интересно тем, что это было самое демократическое выступление против Советской власти. Матросы и рабочие, восставшие в Кронштадте, боролись за идеалы Февральской революции и Октябрьской, если так можно выразиться, в чистом виде. Например, в знаменитой Кронштадтской резолюции, в первом варианте было написано «перевыборы в Советы и свобода агитации для всех членов социалистических партий». Матросы заявили «Нет». То есть как «всех членов социалистических партий»? Эсеры и меньшевики? - никогда! Опять «учредилка»? Мы хотим Советы! Ведь главный лозунг кронштадтских матросов был не «Советы без коммунистов». Нет, пожалуйста. Тут только «власть Советам, а не партиям». Кроме того, не было ни одной другой части Красной Армии, в которой процент коммунистов был так велик, как на линкоре «Петропавловск». Этот линкор стал центром восстания. 60 партийных организаций распались. Очень большое число коммунистов присоединилось мятежников и с оружием в руках сражалось против частей Красной армии. В основном это были отборные части, типа курсантов, заградительных отрядов и отрядов ВЧК, которые давили это восстание. Поэтому расправа с бывшими коммунистами, которые сражались против большевистской диктатуры, была самой жестокой. Только за первые 4 месяца после подавления Кронштадтского восстания четырьмя органами (среди них Особый президиум ВЧК и Комиссия по охране финских границ) было приговорено к смертной казни более 2100 человек. А приговоры продолжались, и приговаривали другие органы. Когда штурмовали Кронштадт 17 марта, большинство командиров отрядов имели четкий приказ: расстреливать всех, не брать пленных. А уж если пленные будут...Ненависть большевистских вождей к Кронштадтскому восстанию была поразительной. Неслучайно Емельян Ярославский, известный советский государственный и политический деятель, говорил: «Кронштадтское восстание поставило под вопрос само существование нашей власти».
М. Соколов
―
В общем, это действительно важное событие. А что происходило с революционным Балтийским флотом, который был опорой большевиков в конце 1917 года, за этот период Гражданской войны?
Л. Прайсман
―
На Балтийский флоте во время Октябрьской революции наиболее сильным влиянием пользовались две партии - анархисты и большевики. Поэтому они были очень лево настроены. Даже во время июльского кризиса, когда большевистский ЦK очень колебался, и Ленин, и Троцкий не знали, что делать, один из лидеров кронштадтских матросов Семён Рошаль говорил Раскольникову: «Ничего, мы туда отправимся с нашими моряками и потопнем их». Поэтому кронштадтские матросы, по такой, несколько пошловатой фразе Троцкого, «краса и гордость Революции», стали опорой большевиков. Это была единственная часть в Петрограде, которая была готова драться за большевистскую власть. Когда несколько сот казаков Краснова шли на Петроград, им противостояли десятки тысяч. Первый выстрел батарей - и все побежали, особенно рабочие. Остались матросы. И матросы смогли отбить эту атаку и вступить потом в достаточно интересные переговоры с казаками. И те, и другие говорили друг другу комплименты: «Вы - лучшее, что есть». И когда матросы им сказали: «Отдайте нам Керенского», казаки сказали: «Пожалуйста, Бога ради. А вы нам Ленина. Ухо на ухо». Ленин эту фразу запомнил. Но, тем не менее, они продолжали оставаться опорой Советской власти. Вот интересно: ведь первое заседание Учредительного собрания - впрочем, в неполном составе - открылось в конце ноября. Охранял здание Таврического дворца отряд латышских стрелков - тоже опора Советской власти. И когда Питирим Сорокин залез на эти ворота и открыл дверь, и депутаты ворвались туда, они не посмели открыть огонь. Если бы это были матросы, никакого сомнения у меня не было. Именно матросы сыграли выдающуюся роль в расстреле демонстраций, которые шли 5 января в защиту Учредительного собрания. Именно матрос Железняк, анархист, разогнал Учредительное собрание, хотя Ленин вообще-то говорил: «Пускай оно заседает до утра, а потом мы его разгоним». Когда Железняк обратился к командующему матросами Дыбенко, Дыбенко ему сказал: «Разгоняй, надоело». Тот сказал: «Мне ничего за это не будет?». - «Ничего. Разгоняй, завтра разберёмся». Причём матросы, которые смогли очень жёстко давить пьяные погромы, которые были в Петербурге... Здесь у большевиков была цель просто «опустить» Учредительное собрание, унизить его. С одной стороны был отряд Железняка, который был дисциплинирован, выполнял приказ, а с другой стороны, дали билеты толпам матросов, которым разрешили пить сколько угодно, которых поили. Поэтому всё Учредительное собрание сопровождалось пьяными выкриками, плёвом, наведением винтовок. Они сделали всё, чтобы унизить Учредительное собрание. Так что в это время матросы продолжали поддерживать большевиков.
М. Соколов
―
Скажите, а вот был же случай в 1918 году: в Петрограде разоружили Минную дивизию, которая якобы была готова поддержать рабочие выступления, забастовки. Так что настроения, наверное, постепенно менялись?
Л. Прайсман
―
Настроения постепенно менялись. Минная дивизия входила в военную организацию Союза Возрождения и она была готова выступить. Когда большевики потребовали выдать 2 офицеров, которые руководили, матросы отказали. Это был не единственный случай такого волнения. Другой случай волнения был, когда в 1918 году опять стали призывать матросов, помещать их в казармы. Там было вновь призвано много бывших матросов Черноморского флота, которые были настроены очень антибольшевистски, которые стали устраивать бурные демонстрации. Но всё-таки их смогли подавить с помощью кронштадтских матросов. На самом деле отрезвление матросов от всего этого угара большевистской пропаганды наступило с весны 1920 года, когда матросы впервые получили право отпуска в деревню. 10% отправились в деревню и или не возвращались, или приезжали просто в тихом ужасе. Из воспоминаний Петриченко, который был в деревне. Он писал: «Что получили крестьянские семьи? Они получили бесконечные реквизиции, полное разграбление скота, инвентаря, продовольствия, любого сельскохозяйственного имущества и сплошные заградительные отряды». Один из деятелей русского Красного Креста, который общался с матросами в Финляндии, говорил, что когда простые крестьянские парни поехали домой и увидели, какой смертельный удар нанёс большевизм по сельскому хозяйству, они не выдержали и пошли против большевиков. Но не только это причина. Другая причина заключалась в том, что с окончанием Гражданской войны кончилась опасность реставрации белых. Они были очень революционно настроены, но они были и демократически настроены. И они увидели, что никакой демократии и близко нет, что их зажали ещё больше. Как во времена царизма - казарменная дисциплина. Среди них раньше было много анархистов, левых социалистов - все эти партии запрещены. И всё это на них действовало резко отрицательно. Неслучайно в знаменитой Кронштадтской резолюции требования об экономических свободах кажутся очень скромными по сравнению с новой политикой. Из экономических требований они хотели только снять заградительные отряды, чтобы был равный паёк для всех, кроме вредных цехов, и чтобы крестьяне имели право делать то, что они хотят, на своей земле, иметь скот, если они не используют наёмный труд. То есть никакой замены продразверстки продналогом, никакой свободы торговли близко нет. Но политические свободы - да. Свободные перевыборы Советов; свобода организаций для всех левых социалистических партий; проведение беспартийной конференции рабочих, матросов и красноармейцев; освобождение всех политических заключенных, принадлежащих к социалистическим партиям и к солдатам, матросам и рабочим, задержанным во время последних волнений; проверка состава всех заключённых тюрем; отмена всех политчастей на всех заводах и фабриках; отмена присутствия красных частей на заводах и фабриках - охранять их должны рабочие. То есть это были основные требования. Это больше всего испугало большевиков.
М. Соколов
―
Леонид, а вот ещё такой вопрос: что происходило в Петрограде весной 1921 года? Был ли голод, массовое недовольство? Собственно, ощущение такое, что начали движение не моряки, а рабочие.
Л. Прайсман
―
Вообще-то движение рабочих подтолкнуло моряков. В Петрограде было очень сложное положение. Например, на январь 1917 года количество рабочих в Петрограде насчитывало 379 тысяч. На январь 1921 года - 79 тысяч. То есть рабочий класс размывался. Нехватка топлива, угля, стоящие железные дороги приводили к тому, что непонятно, кому осуществлять диктатуру. На одном из съездов Коммунистической партии глава рабочей оппозиции Шляпников бросил: «Поздравляю, вы вождь несуществующего класса». В начале 1921 года количество рабочих несколько увеличилось. По инициативе Троцкого провели трудовую мобилизацию. Но резко не хватало продовольствия. Сократили продовольственный паёк. А что такое был продовольственный паёк в это время в Петрограде? Для всех категорий трудящихся класса Б это 200 г хлеба, для рабочих 400 г, для рабочих опасных цехов 600 г. Для нетрудящихся продовольственный паёк составлял 50 г хлеба. И как говорил один из большевистских руководителей Петрограда, «мы могли бы вообще не давать буржуазии хлеба, но мы настолько гуманны, что отрываем осьмушку хлеба у рабочего класса, чтобы буржуазия не забыла, что такое хлеб». Но этот паёк нужно было отоварить. И в январе этот паёк был сокращён на одну треть. Можете себе представить, что осталось рабочим. Кроме того, в феврале, в связи с острейшим транспортным и топливным кризисом, были закрыты крупнейшие петроградские заводы, такие, как «Путиловский треугольник», и 27 тысяч рабочих - в основном рабочие тяжёлой промышленности - были уволены. Это вызвало, естественно, массовое недовольство. На предприятиях начались митинги. Особенно они усилились 21-22 февраля, когда рабочие ряда заводов пришли на свои заводы, а они закрыты на перерегистрацию. Что такое перерегистрация? Это значит, тех, кто участвует в митингах, не берут на работу, а тех, кто не участвует, берут. На заводах начались собрания. Требования были в основном экономические. В том числе снятие заградительных отрядов - всеобщее требование, свобода торговли, равные пайки. Но на Васильевском острове зазвучали и политические требования. Они требовали созыва Учредительного собрания. Стало действовать Собрание уполномоченных фабрик и заводов города. Начались бурные демонстрации. При этом нужно сказать, что недовольны были все. Использовать части гарнизона против них было очень сложно, потому что у гарнизона было такое сложное положение, что один из лидеров петроградских большевиков писал отчаянное письмо Склянскому, заместителю Троцкого: «Помогите, в Петроградском гарнизоне очень много голодных обмороков. Солдаты ходят по улицам города и просят милостыню». Даже курсанты действовали не так, как они обычно действовали. Был случай, когда рабочие отобрали у роты курсантов оружие без всякого сопротивления с их стороны. Но всё-таки курсанты разгоняли, иногда стреляя в воздух. То, что происходило в Петербурге, вызвало бурные волнения в Кронштадте. Там давно уже велись недовольные разговоры. И большевистские комиссары линкоров «Севастополь» и «Петропавловск» всё-таки разрешили направить их делегации в Петроград. Делегации направились в Петроград, увидели то жуткое положение, в котором находится рабочие, увидели, как они боятся говорить в присутствии своих вождей, узнали, какое количество рабочих уже было арестовано. Всё это в результате привело к восстанию. Можно сказать, что власти стали проводить в отношении рабочих политику кнута и пряника. Во-первых, были арестованы все интеллигенты, связанные с эсерами и меньшевиками - в том числе, например, Дан, один из руководителей меньшевистской партии. Те рабочие, которые были активистами этих выступлений, принадлежали к различным партиям. Остальным рабочим было сказано аресты проводить, только если есть конкретные доказательства его вины и в согласовании с партийными комитетами. Получается, что всех остальных можно арестовывать без доказательства вины, а здесь нужны доказательства вины.
М. Соколов
―
Ну что ж, а теперь, собственно, события в Кронштадте. Сначала эта делегация, потом собрание, и наконец, я так понимаю, 1 марта критическая ситуация - митинг на Якорной площади. Вот здесь кто всё-таки зачинщики и организаторы? Это стихийное движение или есть какой-то подпольный комитет, который управляет восстанием?
Л. Прайсман
―
Все попытки найти этот подпольный комитет, которые были предприняты многочисленными чекистами во главе с Аграновым, все попытки различных советских историков это доказать ничего такого не доказывают. Без сомнения, на «Севастополе» и на «Петропавловске» существовали антибольшевистские настроения. Велись какие-то переговоры, какие-то сходки. Хотя было довольно большое количество осведомителей (147 человек, как сказано в чекистских отчётах), выявить им всё это не удавалось, и Троцкий потом с возмущением писал, что не было никакой центральной агентуры. Он неправ, она была. Она была довольна хорошо законспирирована, многие коммунисты принимали в этом участие. И поэтому ходили слухи. Даже в западных газетах (большевики потом на это ссылались) была статья, что Кронштадт недоволен. Но никакого плана такого восстания и прочего не было. Когда была принята эта резолюция, какие у неё были требования? Экономические требования я говорил. Большевики потом пошли намного дальше. Политические требования? У нас республика Советов, чего они хотят? Они хотят свободной агитации, Советов, свободные перевыборы, чтобы Советы, а не партии возглавили страну, беспартийные конференции. Они на самом деле не думали, что это зайдет так далеко. На знаменитом митинге на Якорной площади, на который пришло 16 тысяч человек, пришли вооружённые отряды с «Петропавловска» и «Севастополя». Они окружили площадь. От большевиков там выступал комиссар Балтийского флота Кузьмин и председатель ВЦИК Калинин. Выступал также глава Петроградского совета Васильев. Нужно сказать, что речь они построили довольно неудачно. О Кронштадте, которому всё время льстили, что они отборные силы революции и прочее, теперь Калинин заявил: «Собственно говоря, вы не вся республика Советов. Если вы скажете «а», мы скажем «б». Вы не представляете всей России». Они говорят: «То есть как не представляем всей России? А что вы нам говорили раньше?». Когда Кузьмин стал говорить о революционных заслугах Балтийского флота и прочее, это была такая проникновенная речь, его слушали. И вдруг выскочила один бородач-матрос и сказал: «А ты помнишь, как ты нас в 1918 году на Северном фронте через каждого десятого расстреливал?». Это произошло, когда туда прибыл отборный матросский полк и отказался выступить на фронт. Децимация - каждого десятого расстреляли из пулеметов. Всё, выступление закончилось. Он им отвечает: «Так ведь выступление было. Вы бы и не каждого десятого - каждого пятого расстреляли. Врагов революции будем расстреливать!». А ему в ответ весь митинг заорал: «Хватит! Вали его! Пошёл отсюда! Нечего моряков запугивать. И не такое ещё видели». Это изменило настроение. В результате кроме Васильева, Калинина и самого Кузьмина весь митинг проголосовал за эту Кронштадскую резолюцию. Во флоте стали избирать делегатов на делегатское собрание, которыое должно было состояться на линкоре «Петропавловск». Но там было мало места, и оно состоялось в другом здании. Калинин к этому времени уже уехал в Петроград. Вначале на «Петропавловске» увидели, к чему это может привести. Они сменили караул, его не хотели пропускать, но по настоянию Кузьмина его пропустили. После активных выступлений опять Кузьмина и Васильева они были арестованы и была принята эта резолюция. Дальше там произошёл некий такой провокационный момент. Стали говорить: «Отряды коммунистов собираются нас штурмовать», потому что было известно, что партийная школа вооружается. Я думаю, что сами матросы пустили этот слух. Собрался штаб, был избран Революционный комитет из 5 человек, куда вошли матросы и рабочие. Во главе стоял Петриченко. Туда стали собираться матросы. В скором времени они захватили основные здания города без всякого сопротивления.
М. Соколов
―
Здесь мы остановимся на минутку.РЕКЛАМА.
М. Соколов
―
В эфире «Эха Москвы» программа «Цена революции». Наш гость - доктор исторических наук Леонид Прайсман, и мы говорим о восстание в Кронштадте. 1921 год, март. Ну вот они создали, я так понимаю, Временный революционный комитет. Все корабли, форты, батареи признали новую власть. И вот вопрос: что собирались делать те люди, которые возглавили восстание? Тот же Петриченко, представители кораблей. Собирались ли они обороняться или всё-таки хотели установить связь с Петроградом, опереться на тех же рабочих и так далее? Чего они добивались?
Л. Прайсман
―
В первую очередь, когда они установили это, они попытались договориться, чтобы их требования были удовлетворены. Но ещё 2 марта была опубликована резолюция Совета труда и обороны, подписанная двумя людьми, двумя настоящими руководителями страны (Ленин и Троцкий), в которой было сказано о волнениях на «Петропавловске» и была употреблена такая фраза: «на собрании линкоров была принята черносотенная эсеровская резолюция». Как черносотенная может быть эсеровской - непонятно. Почему требование «Вся власть Советам» - большевистское требование - стало черносотенным или эсеровским - это неясно. А дальше было сказано, что на другой день из-за спин эсеров выглянуло лицо царского генерала Козловского, белогвардейцев и так далее. Группу генерала Козловского объявляют вне закона. В Петрограде вводится особое положение. Вся власть передаётся Комитету обороны города. Их попытки вступить в какие-то переговоры закончились полным провалом. В Петрограде начались аресты всех семей и родственников тех офицеров, которые к ним присоединились, да и самих матросов, которые были в пределах досягаемости в Петрограде. Они были немедленно арестованы. Рабочие и матросы Кронштадта всё это увидели. Они поняли, что столкновение неминуемо. Они посоветовались с офицерами, и был образован штаб обороны города. Они начали готовится к штурму. Вопрос обороны и наступления - это очень интересный вопрос. Существует устойчивая точка зрения как советских историков, так и американских, английских (об этом писал известный русский иммиграционный историк Катков), что офицеры хотели начать наступление, а матросы были настроены более примиренчески и не хотели этого. На самом деле ситуация была очень сложная. В первый момент - да, офицеры этого хотели. Нужно понять, что такое были кронштадтские офицеры. Это была та часть Красной армии, в которой отношение к офицерам было хуже всего. Например, нигде в Красной армии не происходило того, что происходило в Кронштадте в 1919 году - так называемые «еремеевские ночи» или «варфоломеевские ночи», когда ходили матросы, по спискам выводили офицеров и расстреливали. Есть одни воспоминания в Архиве русской революции. Мичман пишет, как офицеры сидят на корабле и как кролики ждут, придут к ним или не придут. Поэтому эти офицеры не были уж так активно настроены. Самое смешное, что большевики объявили главным мятежникам Козловского, который был очень любящий семьянин. Вся семья в Петрограде арестована - два сына-коммуниста, жена, малолетняя дочь. Поэтому он себя вёл очень пассивно. Он только командовал артиллерией. Офицеры, которые руководили военной стороной обороны (полностью под контролем ревкома), потребовали от ревкома убрать Козловского: он не выполняет свою функцию. Он её выполнял спустя рукава. Проходит несколько дней, и уже Петриченко на ежедневную встречу штаба обороны приходит с тем, что команды требуют наступления. «Если мы перейдём в наступление, нас поддержат». Были ещё известные события 2 марта в Ораниенбауме, когда на собрании морского гидродивизиона была принята Кронштадтская резолюция. Она была принята командой молодых матросов, была принята конвойной командой. На этом собрании присутствовала часть коммунистов, часть членов руководства партийной организации. Командир этой части Колесов от них потребовал, чтобы они держали язык за зубами. Он их всех отпустил. Они, естественно, сообщили в Петроград. Он послал своих представителей в другие части - они были тут же арестованы. По-прежнему не было принято никаких мер, только стоял караул 30 человек. Прибыли курсанты из Питера, прибыли бронепоезда, и в результате в этом дивизионе было расстреляно больше 40 человек, в том числе и сам Колесов. А когда была попытка наступления из Кронштадта, их встретили огнём пулеметов. Но несмотря на это, кронштадтские матросы уже несколько раз требовали наступления. Об этом есть, кстати, в опубликованных документах. Но офицеры были пассивно настроены и, более того, понимали, что для них лучший выход в этом восстании - это бегство в Финляндию. Особенно те, у которых не было семей. В общем, поэтому наступление всё-таки не было предпринято.
М. Соколов
―
Первый штурм был 8 марта. Он был отбит, по-моему, сразу.
Л. Прайсман
―
Да, первый штурм был отбит. И потом Троцкий говорил Тухачевскому: «Михаил Николаевич, вы же мне гарантировали взятие Кронштадта». Тот говорит: «Я не гарантировал, я обещал». Первый штурм был отбит, потому что они не ожидали, что будет такое сопротивление. Считалось, что из гарнизона Кронштадта будут сопротивляться 3 тысячи человек - только матросы «Петропавловска» и «Севастополя». Они успели подвести тяжёлую артиллерию. Кроме того, в войсках существовала очень большая НРЗБ боязнь. Кроме того, они увидели, что даже курсанты колеблются. Одна рота курсантов потребовала знакомства с кронштадтской прессой, и её не послали в атаку. Другая рота курсантов окружила батарею и сказала: «Если хоть один выстрел будет сделан, мы вас всех перестреляем». Третья рота курсантов отказалась наступать. Во время штурма целый полк, который был призван на Кубани (а другой такой полк стоял в Кронштадте и присоединился к мятежникам) перешёл на сторону мятежников. Хотя штурм показал, что мятежники не смогли наладить хорошую дисциплину. Например, было распоряжение ревкома и штаба взорвать лёд вокруг Кронштадта. Она не было исполнено. Некоторые укрепления в тылу они заняли без караула. Караул устал, караул спал. Но когда из крепости пошли в атаку матросы, солдаты, они стали окружать и вдруг увидели, что не только целый батальон 60-го полка, но и часть курсантов перешли на сторону матросов. Они ведь специально проводили это 7-го числа: был 10-й съезд партии, хотели в этот день закончить, но ничего не получилось. Гарнизон Кронштадта, рабочее население пребывало в полной эйфории: наконец-то свобода! Хотя продовольственное положение было совершенно жуткое: давали 200 г хлеба, смешанного с кофе, на человека. Правда, у них были мясные консервы ещё со времён Первой мировой войны, и давали по 100 г мяса. Давали всем - даже арестованным коммунистам, которые сидели в тюрьме. Несмотря на это, была очень большая эйфория. Тем более, что прибыли представители русского Международного Красного Креста, с которыми они были согласны иметь дело. Только с Красным Крестом. Чернов вообще предлагал им 800 человек вооружённых людей, и что он приедет сам, и основной лозунг будет «Учредительное собрание». Ему написали очень вежливые письмо, поблагодарили за помощь, но отказались. И начали быстро собирать помощь - продовольствия не хватает. Эмигрантские организации, несмотря на всю разобщённость между ними, в первую очередь благодаря профессору Цейтлеру смогли собрать это продовольствие, но финские власти отказались его пропускать. Только через контрабандистов они смогли переправить в Кронштадт 400 пудов продовольствия. Но это капля в море.
М. Соколов
―
И второй штурм уже 16 марта 1921 года. Тогда собрали спецподразделения, более надежные части. Тухачевскому удалось сломить сопротивление. Я так понимаю, что бои шли примерно 2 дня.
Л. Прайсман
―
Тухачевскому удалось сломить сопротивление, но первоначально всё обстояло довольно сложно. В его любимой Омской дивизии 2 полка отказались выступать. И не только отказались выступать, но с лозунгами, направленными против большевистской власти, пошли на Петроград. Их удалось разоружить. 73 человека были немедленно расстреляны. Любое высказывание сочувствия матросам немедленно подавлялось. Есть такая любопытная инструкция, как действовать командирам заградительных отрядов. Всего штурмовали 25 тысяч человек. В заградительных отрядах находились 1500 человек с пулемётами. Начальников заградительных отрядов предупреждали, что всех дезертиров они должны расстреливать. Кто такие дезертиры? Это были те, которые отступали и прочее. То есть сзади шли с пулемётами. И их предупреждали, что они будут нести личную ответственность, если этого не будет. Кронштадтский гарнизон очень устал. Хотя у них было всё-таки 18 тысяч человек, и их поддерживали вооружённые рабочие, они не смогли организовать должной смены караула, не смогли организовать эффективной обороны. Кроме того, они были измучены голодом. И вообще, на них очень удручающе подействовало то, что петербуржские рабочие их не поддержали. А петербуржские рабочие во многом не поддержали, потому что большевики действовали методом кнута и пряника. С одной стороны, аресты, а с другой стороны, сразу выдали по 3 фунта мяса и дали 10 миллионов рублей золотом для немедленной закупки за границей предметов продовольствия. Всё было сделано немедленно. Голодающие рабочие получили не только хлеб, мясо, масло, конфеты, шоколад, сыр, папиросы - они получили те товары, которых они давно не видели. Я не хочу сказать, что не было выступлений рабочих - были. Были рабочие волнения на фабрике «Арсенал». Были какие-то выступления, но в целом ничего массового от питерского пролетариата не было. И они понимали, что восстаний больше не будет. Что при всей сплочённости Кронштадта восстания не будет. Интересно, что лучшим агитационным материалом в пользу Кронштадта в самом Кронштадте служили советские газеты. Всё, что писали - о группе генерала Козловского, что «вы продались белогвардейцам» и прочее - они охотно публиковали, потому что это было лучшей пропагандой того, что они правы, а большевики беззастенчиво лгут. Штурм проходил в городе. Были необыкновенно тяжёлые бои. Дрались за каждый дом. Причём очень мужественно себя вели моряки и, наверное, ещё более мужественно - рабочие, у которых ненависть была чудовищная. Рабочие прекрасно знали свой город. Они неоднократно заходили с тыла. В конце концов в первый день штурма к 17 часам дня основные колонны были отброшены на лёд. Несколько тысяч попало в плен. И здесь всё решило подкрепление. Был брошен в атаку кавалерийский полк - первый случай в истории, когда морскую крепость берёт кавалерия. Были брошены резервы. Произошёл своеобразный перелом. Нужно сказать, что с пленными не церемонились. По-моему, одна из самых возмутительных сцен произошла в тюрьме, где держали большевиков. Их даже кормили. У них только отобрали сапоги и дали лапти, потому что у многих матросов - они воевали - вообще не было сапог. Когда подошли первые части красных, они смогли им передать оружие. В результате охрану тюрьмы, которая с ними обращалась, как со своими, собственно говоря, как бы друзьями - ну, не как с врагами - всех расстреляли. Но бои продолжались. Тухачевский уже отдал приказ: если «Петропавловск» и «Севастополь» не сдадутся - обстрел химическими снарядами. Он очень любил это делать. Он один раз применил химические снаряды во время Гражданской войны - позднее, против антоновских мятежников. Но этого не пришлось делать, потому что когда всё повернулось, началось наступление, ревкомом и штабом был отдан приказ испортить «Севастополь» и «Петропавловск» - орудия и прочее. Но на «Севастополе», например - центре восстания - матросы категорически отказались арестовывать ни одного коммуниста. И поэтому вот эти коммунисты, освободив комиссаров, которые сидели на «Севастополе», смогли захватить власть над кораблём и в конце концов смогли спасти «Петропавловск» и «Севастополь». А большая часть мятежников - 8 тысяч человек - во главе со штабом и большинством членов ревкома (12 из 15 человек) бежали в Финляндию. Восстание было подавлено. Для его подавления пришлось послать 300 делегатов 10-го съезда. А всего в эти части было послано 2800 коммунистов.
М. Соколов
―
А известно соотношение потерь? Скажем, сколько было убито со стороны кронштадтцев, сколько со стороны Красной Армии, и уровень репрессий.
Л. Прайсман
―
Уровень репрессий известен. Соотношение потерь - убито во время штурма было, без сомнения, больше со стороны Красной Армии. Большевики называли число 850 человек, но это просто анекдот. Потому что, как писал командир одной роты, «из 250 человек у меня осталось 24 человека». Путна, командующий Омской дивизией, писал: «почти весь командный состав у меня был выбит». Поэтому больше, конечно, потеряли части Красной Армии. Но репрессии были совершенно потрясающие. Только за 4 месяца Президиумом Петроградской ВЧК, Особой комиссией финских границ и ещё двумя органами было расстреляно больше 2100 человек. Но расстрелы продолжались и позднее, и расстрелы в это время вели другие органы. Я не говорю о том, что огромное количество было просто расстреляно, не успев сдаться. Но этого показалось мало. Кронштадт решили очистить, но очистили и Петербург. Петербург очистили следующим образом: решили балтийских матросов перебросить подальше - на Кавказ, в Крым, но ни в коем случае не во флот, а просто по гарнизонам и прочее. Причём Ленин очень боялся, что они соединяться с матросами тех кораблей, которые стояли в Петрограде. Парочка из них приняли Кронштадтскую резолюцию, остальные нет, но всё равно. Когда эшелоны отправлялись, один раз пришлось применять кавалерию - они избили комиссара, они не хотели уезжать. А потом решили провести чистку в самом Кронштадте. Кого высылали? Высылали семьи мятежников, которые проживали в Кронштадте. Высылали тех, кто был амнистирован с самого начала, которые проживали в Кронштадте. Высылали вместе с семьями тех, кто получил короткий срок и уже вышел на свободу. Высылали коммунистов, которые вышли из Коммунистической партии, но не принимали участие восстание, и их семьи. А также высылали семьи (и из Петрограда тоже) тех офицеров, которые были по разным чисткам уволены с кораблей. Всего было выслано из Кронштадта 2600 человек.
М. Соколов
―
Я так понимаю, что из тех, кто перешёл границу с Финляндией, часть потом возвращалась в Советскую Россию по амнистии, а их после этого сажали.
Л. Прайсман
―
Да. Даже вернулось несколько членов ревкома. Потому что в Финляндии вначале их приняли очень хорошо. Помощь давал американский Красный Крест. Но потом американский Красный Крест прекратил помощь. У русских помощи не было. Финское правительство вело себя осторожно в отношении Советской власти. Маннергейм уже не был у власти в Финляндии. Их посылали на довольно тяжёлые работы. И поэтому часть из них вернулась. Но большинство осталось, и их потомки до сих пор живут в Финляндии. Восстание явно выражало волю Красной Армии, волю большинства населения, которое сделало Октябрьскую революцию - крестьян, рабочих, которые устали от диктатуры Советов. Почему были так ненадёжны отборные части Красной Армии? Почему были так ненадёжны даже курсанты, и поэтому пришлось бросать отряды чекистов, отряды Заградительной комиссии, отряды коммунистов, проводить расстрелы в любых других частях, которые штурмуют Кронштадт? Большинство рабоче-крестьянского населения страны, без сомнения, поддерживало Кронштадт.
М. Соколов
―
А всё-таки политический эффект этого восстания и влияние на принятие дальнейших решений Лениным и Троцким - руководителями большевистского режима. Всё-таки экономически режим смягчился, а политически нет.
Л. Прайсман
―
Экономически режим смягчился не только в результате этого восстания. Ленин писал: «мы столкнулись с самым большим кризисом». В результате страшного восстания в Сибири, во время которого была парализована вся Сибирская магистраль - там не было таких ярких руководителей, как Антонов, но там принимало участие 100 тысяч человек. Во время восстания Сапожкова на Урале, во время восстания Колесникова в Воронеже, во время восстания Антонова. В частях Колесникова были командиры Красной Армии. То есть они увидели, что на самом деле экономика разваливается и нужно что-то менять. Но Ленин говорил: «Теперь, в той обстановке, когда мы дали экономическую свободу буржуазии, мы должны быть более жёсткими в отношении политической свободы. Мы больше не можем позволить эсерам и меньшевикам разгуливать на свободе. Мы их поместим на несколько лет в самые комфортабельные тюрьмы, которые только можно придумать». Плюс запрещение любой фракционной борьбы в партии.
М. Соколов
―
То есть получается, что режим ужесточился, но дал экономические послабления. Получилось, что всё-таки на 8 лет в полном варианте вернулась экономическая и политическая диктатура. А вы можете себе представить победу кронштадтских мятежников? Когда это уже не мятеж, а восстание. Что бы они делали в Петрограде? Вот отбили штурм, пошли в наступление, взяли Петроград.
Л. Прайсман
―
Ну, история вообще не имеет сослагательного наклонения, но давайте посмотрим. Они берут Петроград. Без сомнения, они производят то, что они хотели. Они производят выборы в Советы. Я уж не знаю, свобода агитации для левых партий - имеются в виду анархисты, те же большевики, левые эсеры, левые меньшевики или для всех социалистических партий. Эти Советы начинают управлять страной. С моей точки зрения, всё это могло бы кончиться тем видом социализма, который потом восторжествовал в Западной Европе. Ведь на сегодняшний день это лучшая экономическая модель развития России, которая существует.
М. Соколов
―
Швеция, Германия и так далее.
Л. Прайсман
―
Да. В ней было бы больше элементов социализма, но всё, наверное, постепенно менялось бы. По крайней мере, Россия не прошла бы тех ужасов, которые она понесла в 30-е годы: уничтожение крестьянства, потом весь этот террор, который осуществлялся и прочее. Этого не было бы. Не было бы того, как говорят, что Россия потеряла 20 век. Россия не потеряла бы 20 век. Это можно было бы сделать на 100%.
М. Соколов
―
Ну что ж, я только напомню ещё, что согласна указу президента России от 1994 года, во-первых, все участники этого выступления были реабилитированы, как и других народных восстаний - в отличие от Белого движения, к сожалению. Во-вторых, там должен был быть сооружён памятник жертвам кронштадтских событий 1921 года. Но памятник, как мы видим, так и не появился. Никто в нынешней путинской России сооружать его не собирается. Ну и вот мы видим, что такой широкий конфликт между массами и большевистской диктатурой должен, наверное, напоминать нам сегодня о том, что в борьбе за политическую свободу не стоит расслабляться. Спасибо! Я благодарю Леонида Прайсмана. Мы говорили о восстании в Кронштадте. Вёл передачу Михаил Соколов. Всего доброго, до свидания!