Покушение на Ленина: новые находки и версии - Константин Морозов - Цена Революции - 2018-06-24
М. Соколов
―
Добрый вечер! В эфире программа «Цена революции». Наш гость – доктор исторических наук, профессор РАНХиГС Константин Морозов. Добрый вечер! Мы сегодня говорим о том, что произошло в 18-м году, чуть-чуть забегая вперед. Хотя столетие…недалеко до него…30 августа 18-го года. То, что произошло на заводе Михельсона в Москве: покушение на председателя Совнаркома РСФСР Владимира Ульянова (Ленина). Наш гость, Константин Морозов, завершает большую работу на эту тему – исследовательский проект. И я хотел спросить. Константин, сколько лет вы уже занимаетесь этой темой августа 18-го года и всего, что вокруг этой истории?
К. Морозов
―
Это началось с весны 96-го года, когда мой коллега, соавтор, а потом и друг Сергей Красильников предложил мне войти в проект по составлении сборника документов о судебном процессе социалистов-революционеров 22-го года. Он делался на материалах архива Политбюро, который хранился после 92-го года в Архиве Президента и на материалах Центрального архива ФСБ. И один из сюжетов процесса 22-го года, один из главных сюжетов – это сюжеты о покушении на Ленина и Володарского, в которых НРЗБ эсеров и обвинялись: сначала в 18-м, потом в 22-м году.Вот, собственно говоря, знакомство и работа с документами процесса, в том числе и с неопубликованными материалами стенограмм процесса, показаниями и другими документами, в том числе и партийного происхождения из других архивов. Собственно говоря, позволили понять, что ни та версия, с которой выступала власть - обвиняла эсеров, ни та позиция, которую занимали эсеры на этом процессе, истине не соответствуют. Ну, вот из этого и родилась работа вот над этой книгой, которую я сейчас завершаю. Вот, в общем-то, можно сказать, 20 с лишним лет. Но работы над книгой – последние лет 15.
М. Соколов
―
Давайте тогда теперь по сути предмета пройдемся. Вот были ли попытки покушения на Ленина до августа 18-го года?
К. Морозов
―
Да, это покушение 1-го января 1918-го года. Об этом покушении писал в своих мемуарах Борис Соколов – один из руководителей военной организации эсеров. Об этом есть свидетельства и Бонч-Бруевича, и еще целый ряд, соответственно, свидетельств. Это была попытка покушения группой лиц вокруг Федота Онипко, который был до этого народным социалистом, потом – эсером. И, собственно говоря, это был не столько покушения, сколько взятия в заложники Троцкого и Ленина. И, собственно говоря, это был ответ на захват ими власти и как возможность иметь какой козырь на руках в связи с готовящемся разгоном Учредительного собрания. Эсеровский ЦК категорически выступила против.И вот эта группа офицеров, которая кучковалась вокруг Онипко. Ну там прослеживаются связи, кстати говоря, и с левыми кадетами: и Некрасовым, и еще рядом людей. Вот в Архиве Ленина, в Фонде Ленина есть интересное свидетельство Бонч-Бруевича. К нему обратились с запросом, по-моему, в 34-м году из НКВД, и он написал, что вот после ареста ряда офицеров, причастных к этому делу, Ленин проявлял огромный интерес к этому делу, все время Бонч-Бруевича спрашивал. В общем-то, они выяснили эту ситуацию и, в общем-то, готовился расстрел. Но, собственно, началось наступление немцев, и эти офицеры высказали желание с просьбой, чтобы их отправили на фронт. И, собственно говоря, так и сделали.
М. Соколов
―
То есть это был все—таки обстрел автомобиля, правильно?
К. Морозов
―
Да, это был обстрел автомобиля. Хотя есть версия о том, что это была имитация. И вот Данилов, доктор юридических наук, довольно давно, чуть ли не два десятка лет тому назад, выступал с версией, что это была полная имитация. Вплоть до того, что просто нетрезвые солдаты потыкали стоящую машину штыками, а потом Ленин и водитель решили это все сымитировать. Хотя, это, конечно, история анекдотическая, потому что русский трехгранный штык не оставляет пулевое отверстие гладкое, да и невозможно штыком тыкать стекло закаленное.
М. Соколов
―
Хорошо. Теперь давайте вот, собственно, к этим уже событиям августа. Когда и кто начал готовить вот это покушение на Ленина? Что мы знаем об этих боевых группах и так далее?
К. Морозов
―
Мы знаем, что после захвата большевиками власти и особенно после разгона Учредительного собрания, в общем-то, воскрешаются вновь такие активистские, террористические настроения в эсеровской партии, потому что, скажем, в 17-м году они исчезают абсолютно. Вообще, нужно знать из истории народовольческого, эсеровского террора: считалось аксиомой, что как только власть переходит к объявлению выборов в Учредительное собрание или в Государственную Думу, то есть к Парламенту или к чему-то подобному, как Парламент, то немедленно прекращается применение террора.И есть знаменитое заявление народовольцев на смерть американского президента, убитого анархистом в 1881-м, по-моему, году, где они писали, что политическое убийство в свободной стране – есть проявление того же духа политической деспотии, с которой боремся мы. И, этой точки зрения, в 17-м году, после февраля 17-го года, террор и террористические настроения исчезают просто абсолютно. А вот после захвата власти и разгона Учредительного собрания они снова вспыхивают. И главным потоком, по которому это идет, это индивидуальные покушения, потому что в практике российского революционера и в эсеровской среде вполне практиковалось членами партии на свой собственный страх и риск выйти из партии…но перед этим лучше поставить в известность руководство…и совершить это покушение.
А там история рассудит, кто прав. И мы знаем, что Коноплева выступала с таким предложением. По свидетельству ряда эсеров было два или три десятка таких предложений. Но главное, что этот вопрос обсуждался в руководстве партии, во-первых, на 4-м съезде партии в конце ноября – начале декабря 17-го года была принята Резолюция о защите жизни членов партии в ситуации начавшихся арестов их. И для этой зашиты началось создание боевых дружин. В феврале 18-го года на Пленуме ЦК партии социалистов-революционеров обсуждался вопрос о терроре, он был поставлен Николаем Ивановым в связи с тем, что творил Антонов-Овсеенко на Украине – пришел запрос из местной организации.
И была принята Резолюция, что, не отрицая принципиально террор, сейчас нужно заниматься отрывом масс от большевиков; применение террора против большевистских лидеров сейчас приведет, соответственно, к созданию, в общем-то, ареола потерпевшего и разрушит политическую борьбу за массы. Большинством голосов это предложение о начале террора было отвергнуто. И, с этой точки зрения, это принципиально, что эсеровское руководство, эсеровское ЦК не могло дать никакой санкции на совершение партийного акта от имени партии, потому что было, собственно говоря, решение.
Но одновременно существовала практика индивидуального террора на свой страх и риск. Собственно говоря, вот эти две линии – по ним и пошло развитие событий. С одной стороны – индивидуальное покушение Каплан, с другой стороны – боевая группа Григория Семенова, который был в военной комиссии. И вот из эсеровских боевых дружин петроградских рабочих создал группу. Официально она…решения руководства партии не было, устава этой группы не было, никакого письменного договора руководителя с руководством партии не было, в отличие, например, Савинкова, который в январе 9-го года заключил такое соглашение. Все это было на устно договоренности. Но эта группа имела не террористические функции…
М. Соколов
―
А какие?
К. Морозов
―
Все боевые дружины создавались преимущественно для охраны митингов, для охраны типографий, для охраны соответственно партийных собраний и, насколько я понимаю, партийных структур. В перспективе мыслилось и ведение ими боевых действий на территории Восточного фронта. И, собственно, эту группу и пытались отправить в июле 18-го года на фронт. В результате явного раздрая в поведении разных членов ЦК она осталась в Москве и, собственно говоря, Семенов явно вышел за пределы допустимого, нарушил Постановление февральского Пленума.Был ли он в сговоре с кем-то из членов ЦК непонятно…скорее всего, какой-то фракции о каких-то договоренностях говорить не приходится. Скорее всего, просто кое-кто из членов ЦК (из сторонников террора) вполне мог пытаться использовать ситуацию в своих интересах.
М. Соколов
―
Хорошо. А вот деньги нужны были, оружие было нужно. Кто финансировал деятельность вот этой организации Григория Семенова? Это известно сейчас?
К. Морозов
―
Ну, в общих чертах – да. Финансировалась она сначала…сначала это просто дружинники и боевые дружины петроградских рабочих из партийного бюджета. Но, как я понимаю, денег Семенову не хватало... Значит, он инициировал совершение нескольких экспроприаций. Но одна их экспроприаций, на которую ему дали добро и даже поручили, она в чистом виде экспроприацией не была. Там, насколько можно понять, это самое начало 18-го года, это была просто договоренность между кассиром, по-моему, одного из крупных кооперативных объединений, настроенных, в общем, достаточно проэсеровски, которые не хотели отдавать деньги в руки большевистской власти, а предпочли отдать в руки эсерам под видом экспроприации. Семенов в своей знаменитой брошюре «Военная боевая работа эсеров в 18-м году» утверждал, что на все эти экспроприации была санкция ЦК и Донского.
М. Соколов
―
Донской – это член ЦК?
К. Морозов
―
Член эсеровского ЦК, да – Дмитрий Дмитриевич Донской. Но, судя по всему, это, конечно же, ложь, потому что экспроприации частных лиц в эсеровской партии были категорически запрещены с 1906-го – 1907-го годов. За это исключали из партии.
М. Соколов
―
Хорошо. Откуда берется…
К. Морозов
―
Например, Савинков еще. Возможно, Савинков давал деньги Семенову.
М. Соколов
―
Но это мы обязательно обсудим. А вот Фанни Каплан, бывшая каторжанка, анархистка и так далее… Как она появляется в этой компании?
К. Морозов
―
Фанни Каплан возвращается с каторги вместе с другими каторжанками-сиделицами. Причем, насколько можно понять, у нее складываются хорошие, близкие отношения с Марией Спиридонов и она попадает под ее влияние. Следствие: в конце августа 18-го года Фанни Каплан сама говорит, что она поменяла свои убеждения с анархистских на эсеровские, в том числе и под влиянием Спиридоновой. Но не исключено, что в 17-м году она сохраняла анархистские убеждения. Об этом пишет в одной энциклопедической статье Ярослав Леонтьев – исследователь левых эсеров и анархизма.И он говорит, что она была все-таки в 17-м году ортодоксальной анархисткой. Не исключено. Но в 18-м году, по свидетельству ряда эсеров, в том числе и тем, кому можно верить, они говорят о том, что она была членом эсеровской партии и что она, вернувшись из Крыма, где находилась в доме отдыха, а потом она уезжала в Харьков и лечила глаза в конце 17-го года. И в марте 18-го года она приезжает в Москву с твердым решением принять участие в покушении на Ленина. Она об этом желании говорит некоторым членам ЦК и собирается совершить партийное покушение. Ей, естественно, в этом отказывают, ссылаясь на решение февральского Пленума.
И тогда она решает совершить покушение в индивидуальном акте с выходом из партии. И, собственно говоря, именно поэтому сценарию похоже все и происходило, потому что есть принципиальный момент: человек в субкультуре российского революционера и в эсеровской практике право совершения партийного акта очень сильно ценилось. И если человеку давали право заявить, что он – член партии, и совершает покушение от имени партии, он обязательно об этом заявлял. И то, что она на процессе об этом заявляла…точнее, не на процессе, а на следствии…это попало в протоколы допроса – это факт.
Но есть еще одна очень важная вещь. В протоколы допроса не попало то, что попало в газеты. 3-го сентября в «Известиях» была опубликована маленькая заметка Ройт-Каплан, она называлась фамилией Ройт (Ройдман и Ройт). Было сказано, что Каплан-Ройт проявляет признаки истерии, она призналась, что она – член партии эсеров, но заявила, что вышла из партии накануне покушения. Вот в протоколах допроса этого нет. А это принципиальнейший момент. Большевики совершенно неслучайно утаили и больше никогда не говорили о ее заявлении, что она вышла из партии.
М. Соколов
―
Константин Морозов, доктор исторических наук, профессор РАНХиГС в программе «Цена революции». Мы говорим о покушении на Ленина в августе 18-го года. И я напомню телефон для СМС-сообщений: +7 985 970 45 45.НОВОСТИ/РЕКЛАМА
М. Соколов
―
Наш гость – Константин Морозов, доктор исторических наук. Мы продолжаем наш разговор о покушении на Владимира Ленина. Собственно, давайте теперь посмотрим, Константин, а что происходило перед этим покушением: что делала Каплан, что делал Семенов, когда они в единой этой группе, когда начинаются события по подготовке этого теракта?
К. Морозов
―
Тут много вопросом и много загадок. То, о чем пишет Семенов, доверия не вызывает абсолютно. Семенов, в общем-то, личность весьма и весьма своеобразная.
М. Соколов
―
«Второй Азеф» тут кто-то его назвал.
К. Морозов
―
Да, второй Азеф.
М. Соколов
―
Он же стал чекистом потом.
К. Морозов
―
Не столько чекистом… Он работал в ГРУ, в военной разведке.
М. Соколов
―
Ну и в 37-м году его расстреляли.
К. Морозов
―
Да. Семенов – фигура, конечно, вполне приближающаяся к Азефу. Только, как говорится, труба пониже и дым пожиже. Семенов, вообще, конечно, филическая личность, потому что он совершенно точно пускался во все авантюры и говорил о своем желании начать готовить покушение, даже несмотря на запрет и неготовность партии к этому. Он говорил о том, что настоящий партийный патриотизм – это поступить вопреки воли партии и взять на себя ответственность. И много чего он говорил.А после НРЗБ 9 месяцев после ареста в конце 18-го года она сидит, затем его выпускают, он вступает в группу «Народ», организовавшуюся внутри эсеровской партии, просоветскую, и едет на Западный фронт. Как раз от этой группы «Народ» его посылает военная разведка в Варшаву к Савинкову. Там его арестовывают, он, соответственно, просит его связать с Савинковым. И там получает от Савинкова задание – организовать покушение на Ленина и Троцкого. Возвращается в Советскую Россию, пишет отчет в военную разведку, затем едет в Москву и пишет отчеты здесь уже на Лубянке. И в январе 21-го года вступает в коммунистическую партию.
И в декабре 22-го года пишет эту знаменитую брошюру, на которой Сталин ставит свою визу. И, собственно говоря, на этой брошюре, на его показаниях и делают этот процесс. Верить его показаниям нельзя абсолютно. Так же, как и показаниям Коноплевой.
М. Соколов
―
Коноплева – это его, так сказать, боевик?
К. Морозов
―
Коноплева – это, да; это его помощница по этой боевой группе в 18-м году. И, вообще, сложность всего этого дела – что это настоящий клубок полуправды, лжи. И приходится многократно перепроверять любые свидетельства, искать новые источники, нужно хорошо ориентироваться в психологии и традициях революционного движения и этих людей, чтобы пытаться собрать кусочки мозаики.
М. Соколов
―
Хорошо. Что собралось по подготовке покушения?
К. Морозов
―
По подготовке собралось следующее. Каплан совершенно точно хотела принимать участие в покушении. Был ли у нее небольшой отряд, который она собрала или не было – этот вопрос остается открытым. Была ли она членом группы Семенова или не была – этот вопрос остается открытым, потому что вопрос, скорее, философский: а что такое группа Семенова, которой на бумаге и формально не существует?
М. Соколов
―
По крайней мере, слушайте, если она выполняла, например, приказы Семенова следить за кем-то и так далее, значит она входила юридически в эту организацию.
К. Морозов
―
А с чего вы взяли, что она выполняла приказы…?
М. Соколов
―
Я не знаю. Я спрашиваю. Если – то…
К. Морозов
―
Известно только одно. Известно, что она хотела совершить индивидуальный акт на свой страх и риск, но тем не менее, чтобы это не вызвало осуждение партии, она обращалась с этим…
М. Соколов
―
К кому?
К. Морозов
―
К руководству партии.
М. Соколов
―
Ну, к кому конкретно?
К. Морозов
―
Конкретно она встречалась с Донским. То есть она многократно обращалась до этого. И есть свидетельства Зензинова, который писал о том, что Нил Фомин ему рассказывал о готовности, о желании с Зензиновым и Каплан совершить партийный акт. ЦК отказал.
М. Соколов
―
Против Ленина.
К. Морозов
―
Да. Было свидетельство, насколько я помню, еще Вольского (руководителя группы «Народ»), он тоже, собственно говоря, слышал о ее желании совершения такого акта. Да, и он даже с ней беседовал.
М. Соколов
―
Получается, пол-Москвы знало о том, что Каплан собирается убить Ленина.
К. Морозов
―
Пол-Москвы в кавычках. Я думаю, что в левых кругах, узких кругах – да, конечно, знали. Потому что там как бы психология революционера.
М. Соколов
―
А чекисты не знали?
К. Морозов
―
А чекисты не знали. А с чего бы чекистам знать?
М. Соколов
―
А, может быть, они знали, и кто-то хотел, чтобы она совершила такой теракт.
К. Морозов
―
Так, тут не надо забывать, что это 18-й год. Не надо мифологизировать чекистов. Главный чекист Дзержинский в июле 18-го года не разглядел предательство левых эсеров. И в собственном чекистском отряде левых эсеров его и арестовали. То есть когда говорят, создают версии о том, что это Дзержинский со Свердловым подготовили покушение на Ленина – эта история, в общем-то, звучит достаточно анекдотично. И потому, что, собственно, этому противоречит все, что мы знаем о ментальности Дзержинского и Свердлова в 18-м году, и противоречит тому, что мы знаем об уровне и состоянии ВЧК, которая явно была не в состоянии проводить никакие сложнейшие операции.Между прочим, уровень упал настолько, что они даже на улицах арестовывать не могли – все аресты они проводили в засадах, в отличие, скажем, от охранки или жандармом в 7-м – 8-м году, где уровень квалификации был высочайший. То есть придумывать все эти вещи достаточно странно и непродуктивно.
М. Соколов
―
А все-таки если вернуться к процессу. Так когда начинается, условно говоря, слежка за Лениным и за…там Троцкого же тоже вроде хотели…взорвать поезд или что-то такое, какая-то такая история? Вот когда начинается сам процесс подготовки в виде конкретных действий?
К. Морозов
―
Вообще-то, справедливости ради, надо сказать, что была еще одна попытка совершения вот такого индивидуального покушения на Ленина в марте 18-го года. И его собиралась вершить Лидия Коноплева. И вот чтение стенограмм, которые по большей части не опубликованы…
М. Соколов
―
Стенограмм чего?
К. Морозов
―
Стенограмм процесса…
М. Соколов: 22
―
го года.
К. Морозов
―
Эсеровского процесса 22-го года, где шли жаркие схватки: все слабые места противостоящих…первая группа эсеров – непримиримые и вторая группа, условно называемые ренегатами, во главе которых были, соответственно, Семенов, Коноплева, Григорий Ратнер. Они боролись между собой. И вот эта борьба позволяет слабые места вычленить. И там совершенно очевидно, что вот в том, что она пыталась такое покушение совершить, в этом можно не сомневаться. Так же, как и был запрос от Рабиновича, члена эсеровского ЦК, Московское бюро ЦК ПСР, вот как раз в феврале-марте.По словам Абрама Гоца, члена эсеровского ЦК и одного из лидеров, был отрицательный ответ. Судя по всему, это не так. Судя по всему, ответ был положительный, иначе ее бы просто выгнали из партии и не дали бы ей в Москве даже дня находиться. То есть, с этой точки зрения, главное, что мы знаем про август и про Каплан: в августе 18-го года она встречается на одном из московских бульваров с Дмитрием Донским, и он дает ей разрешение или правильно сказать – не возражает, не препятствует на совершение ею индивидуального акта на свой страх и риск с выходом из партии, с тем чтоб партия ответственности за это не несет. Вообще, с точки зрения современного человека, это очень странная конструкция, очень нелогичная.
Тем более, что мы привыкли к жесткой партийной централизации, к партийной дисциплине. Надо сказать, что и большевики вот это ничего понять не могли, да, собственно говоря, и не пытались. Им было выгоднее объявить это все делом Центрального комитета, что они, собственно, сделали еще до получения каких-либо сведений. Вообще, в заявлении ВЦИКа, написанном в 10-40 Свердловым, было написано, что мы ни минуты не сомневаемся, что и здесь будет найдена рука правых эсеров, наймитов англичан и французов. То есть покушение состоялось час-полтора тому назад, никто еще не допрошен…даже Каплан арестованная не допрошена. Но они уже не сомневаются, что тут будет найдена рука правых эсеров. Собственно, раз не сомневались, то, конечно, они это и нашли.
М. Соколов
―
Эта рука-то была или нет? Семенов помогал, его группа помогала Каплан или нет?
К. Морозов
―
Судя по всему, помогала, но выйдя за пределы дозволенного. Тут хитрая вещь. Он сыграл на неясности и эластичности формулировок. Вот что такое «оказание организационной помощи»? Вот Донской позже сказал, что когда он узнал, что Семенов дал ей револьвер, он возмутился…
М. Соколов
―
Но там во всем этом…еще «Браунинг» - он не совсем револьвер.
К. Морозов
―
Ну да.
М. Соколов
―
Он такой пистолет, скорее.
К. Морозов
―
Они часто и так, и так говорили. Он возмутился. Но на самом-то деле Семенов пошел значительно дальше, если верить ему. Он поставил на слежку несколько человек, фактически значительную часть отряда. Он поставил разных дружинников в качестве исполнителей…
М. Соколов
―
То есть это не только Каплан могла стрелять? То есть кто-то еще был назначен, правильно? Там Усов…такая фамилия звучала.
К. Морозов
―
Усов в народном доме в Алексеевском районе…у него была возможность такая стрелять в конце августа на митинге.
М. Соколов
―
По-моему, 15-го.
К. Морозов
―
Ну, в середине. Он не стал. И, насколько я помню, Федоров-Козлов, кажется, не решился стрелять. Но могу ошибиться. То есть 2 боевика, собственно говоря, отказались.
М. Соколов
―
То есть получается так, что Семенов выставил целую сеть первых людей, которых тогда называли разведчиками. Во-вторых, назначил исполнителей и среди было как минимум двое вот этих рабочих, приехавших из Петрограда и сама Каплан. Правильно?
К. Морозов
―
Да. Это с одной стороны. А с другой стороны, Каплан имеет разрешение на совершение индивидуального акта от своего имени, членом партии себя не считает, о чем и заявляет на допросе, информация о чем попадает в «Известия». Формально она здесь при отряде, отряд ей помогает. Является ли она членом отряда или не является? Это вопрос. Отряд ей помогает? Да. Но отряд ей помогает вопреки воли ЦК и абсолютно выходя за все мыслимые…нарываясь просто на скандал, потому что то, что они делают – это есть самая настоящая, если говорить современным языком, подстава для всей партии.
М. Соколов
―
Вот Абрам Гоц давал разрешение на это покушение или нет? Вот Донской…мы сказали, что было… А Гоц?
К. Морозов
―
Еще раз повторю. Донской дал разрешение – это принципиально – от имени Московского Бюро ЦК, в котором, кстати говоря, это очень важно для понимания всей этой ситуации, было в этот момент 2 человека: он и, по всей видимости, был еще Сергей Владимирович Морозов. То есть надо понимать, что в августе 18-го года…Петроградское Бюро прекращает свое существование 14-го августа, а всю Советскую Россию обслуживают 2 члена ЦК: Донской и Морозов. Все остальные уезжают на Восточный фронт в Самару и часть из них застревает просто и с ними связи нет, часть уезжает в Архангельск.То есть надо понимать, что когда мы говорим: эсеровский ЦК, эсеровское руководство, - мы должны понимать, что это ситуация, когда члены эсеровского ЦК между собой не связаны и не могут связаться ни по телефону, ни телеграфом, ни поездом доехать друг до друга.
М. Соколов
―
То есть это несколько лидеров принимают на себя фактически ответственность за такое решение?
К. Морозов
―
За решение какое? Решение о совершении членом партии, который выходит из партии, индивидуального акта на свой страх и риск.
М. Соколов
―
А они знают о существовании отряда Семенова и о том, что он будет оказывать помощь Каплан?
К. Морозов
―
Хороший вопрос. О существовании отряда Семенова с нетеррористическими функциями они, конечно, все знают. А выйдет ли он и как далеко выйдет за эти полномочия они не знают. Хотят ли они не знать и делают ли они вид, и используют ли они эту ситуацию в своих интересах – возможно. А, возможно, он их проводит, и он использует в своих целях. Но в любом случае, тут надо вот какую вещь понимать, что для Донского и для сторонников террора вот такое разрешение или незапрет Каплан совершить на свой страх и риск акт, он является формально возможным.А вот для противников террора, если бы они (эсеры-противники террора) узнали, они бы закатили тому же Донскому и Гоцу грандиозный партийный скандал. Это вне всякого сомнения, потому что, с их точки зрения, это абсолютно невозможная вещь.
М. Соколов
―
Хорошо. Они знают, например, о том, что член отряда Семенова 20-го июня 18-го года, рабочий Сергеев убил в Петрограде видного большевика Моисея Володарского и скрылся? Вот это вот известно, собственно? Константин, как вы скажете? Или это был тоже индивидуальный какой-то акт?
К. Морозов
―
Это известно. Это совершенно отдельная история. Это не индивидуальный акт. Вот как удалось понять из обрывочных сведений, свидетельств и прочее, был разговор накануне покушения за какое-то количество дней у Абрама Гоца с Семеновым. И он сказал следующее, что мы выигрываем у большевиков борьбу в ходе предвыборной кампании (тогда должны были состояться перевыборы в Советы, если я правильно помню) и есть опасность, что большевики, собственно говоря, прибегнут к силовым методам. Вот если они решатся на срыв этой кампании и на давление на расстрел…И, насколько я помню, тогда происходит расстрел большевиками рабочих в Колпино. Я подробно этой историей не занимался, но я это слышал как раз в контексте всех этих вещей. Вот в этот момент можно будет совершить террористический акт или против Зиновьева, или против Володарского. Семенов, соответственно, двух боевиков отправил следить за ними и, в частности, на дорогу на Обуховский завод. Но на вопрос Сергеева, может ли он стрелять, когда он увидит эту машину, он сказал, что да, конечно. То есть здесь он решился на свой страх и риск, проявил инициативу. И это привело к тому, что убийство Володарского сорвало вот эту успешную кампанию эсеров и резко поменялось настроение рабочих.
То есть в этом смысле террор что 20-го июня, что 30-го августа, он имел совершенно обратный эффект для эсеров. И все то, о чем говорили противники террора, что он нанесет непоправимый ущерб, они оказались абсолютно правы.
М. Соколов
―
Константин, вот на ваш взгляд, каковы мотивы все-таки были той же Каплан, да и Семенова? За что убивать Владимира Ульянова (Ленина), если еще самые кровавые преступления большевиков не произошли? Ну да, узурпация власти, но тем не менее.
К. Морозов
―
Ну, во-первых, сама Каплан говорит об этом на допросе: о том, что Ленин всем тем, что он делает, он отдаляет возможность социализма на десятки лет. Тут принципиально важно, что Каплан…был создан миф и образ ее, как такой полусумасшедшей, невротички, истерички, как юродивой. Этот миф создавали сами большевики, которые в первые же дни стали называть «идиоткой-интеллигенткой», это я цитирую, и, собственно говоря, называть ее истеричкой. А потом этот миф создавал и распространял и сам Донской. Но есть свидетельства меньшевика Иоффе, который в 22-м году написал письмо в «Известия» о последнем разговоре в августе… 29-го августа с Каплан он содержался в Кремле среди групп арестованных вместе с Марией Спиридоновой.И вот он, собственно говоря, цитирует ее. Вот она ему говорит…она увидела как Ленин…а их тогда туда пускали, к заключенным могли приходить все желающие, как ни странно, она была с оружием, не обыскивали. К нему подошел Ленин, и она наблюдала как они мирно беседуют. Потом Ленин протянул ему руку, меньшевик Иоффе пожал ее. И он пишет: «После ухода Ленина я на галерее встретился с Ройт-Каплан, которая с бешено горящими глазами стала выражать мне свое возмущение по поводу того, что я так миролюбиво долго беседовал с Лениным, вашим палачем, и принял его руку, обагренную вашей и моей кровью.
И дальше в кавычках «у меня руки чесались тут же его застрелить, но я пожалела вас и вот этих несчастных рабов», говорила она, показывая на мирно любовавшихся видом на Москву-реку латышей-конвоиров. Выразив еще раз свое недоумение по поводу того, что и правые эсеры, и Спиридонова не одобряют теперь такого террора, Ройт-Каплан сказала: «Нет, Мария Александровна сама признается, что в дни ее июльского восстания убийство Ленина было бы целесообразным. А я нахожу, что лучше поздно, чем никогда. Увы, я теперь вне партии: как анархистов, так и эсеров. Но когда партия эсеров не знала деления на правых и левых эсеров, а были только революционеры, они не задумывались снимать головы вот этим живым истуканам, ткнув ногой в огромную бронзовую голову развинченной фигуры Александра II.
М. Соколов
―
Ну что ж, вот здесь мы с Константином Морозовым сделаем паузу до следующей недели, и уже, собственно, разберем все версии покушения на Ленина 30-го августа 18-го года. Слушайте программу «Цена революции», которую вел Михаил Соколов. Всего доброго! До свиданья!