Петрозаводск: судьба города в революции - Михаил Гольденберг - Цена Революции - 2018-02-25
М.Соколов
―
В эфире «Эхо Москвы» программа «Цена Революции», и ведет ее Михаил Соколов. Сегодня мы беседуем с директором Национального музея республики Карелия, Михаилом Гольденбергом. История одного города и революция. Михаил Леонидович, что такое Петрозаводск?
М.Гольденберг
―
Петрозаводск – это дитя войны, это вот то, что в 20-ом веке будут называть ВПК, военно-промышленный комплекс. Сложное слово, состоящие из двух слов: «Петр» и «заводы», да, Петрозаводск. Этих заводов было всего 16, кстати, очень типичное явление, в начале 2 первых были частными, конечно, голландские, Марселиса и Бутенанта, но государство всегда ВПК под свое крыло берет. Ну, и уже на следующий год, в 1704-ом году отлили первую пушку. Первые строители, первые металлурги были пригнаны сюда из Тулы, в кандалах, ну, чем не ГУЛАГ, чем не Комсомольско-молодежная стройка, в принципе ничего нового нет. Есть картина Марта Игнатьева «Приезд первых оружейников на Петровский завод», они насильно сюда были пригнаны.Здесь Петровский завод имел очень выгодный путь, Онега, река Свирь, Ладога, Нева, Балтика. Понимаете, как вот Тула для Москвы оружейница, арсенал, вот так Петрозаводск был создан для Санкт-Петербурга, для вооружения флота, пушки, ядра, якоря, все, что из чугуна. Но, конечно, город появился гораздо позже, указом Екатерины в 1777-ом году. Статус город получил через 74 года. А в начале был рабочий поселок.
М.Соколов
―
А как все-таки это было? Олонецкая губерния, это Олонец столица, а потом Петрозаводск становится неожиданно центром.
М.Гольденберг
―
Везде, Курск – Курская, Тамбов – Тамбовская, а у нас в Карелии всё немножечко не так. Олонец это райцентр, сейчас есть такой город, он старше Петрозаводск лет на 50. Не случилось, Екатерина Вторая напуганная восстанием Пугачева в 1775-ом году проводит административную реформу, вместо 23 губерний 50, и создает нашу – Олонецкую, в порядка исключения, здесь всегда не хватало населения, денег и кадров. Но центр – Петрозаводск, для этого ей понадобился этот город, и она издает указ о преобразовании Петрозаводской слободы, которой на карте не было, в город Петрозаводск. То есть Олонецкая губерния, Петрозаводск, а завод она называет «Александровским». Историки спорят, но, по-моему, самый верный ответ – не ищите смысла в женской логике. Так она захотела, матушка Екатерина. Прошу обратить внимание, завод был создан в 1774-ом, а внук Александр, любимый, появился через 3 года, не в честь внука это 100%. Вот мы с вами сидим в этих зданиях 18-го века, круглая площадь, она была аргументом, она была уже построена, как горная площадь, для горных чиновников, но, как у нас бывает, задумали одно, получилось другое. Это присутственные места, в Олонце это надо было строить заново, да и потом он немножко в стороне все-таки от коммуникаций, это и сейчас небольшой райцентр.
М.Соколов
―
А что можно сказать о Петрозаводске 19-го века? Вот как он прожил это столетие до революционных всяких событий?
М.Гольденберг
―
Как у Бродского, город гордый своим присутствием на карте. Очень долго хотели жаловать, его называли междуречьем, между Лососинкой и Неглинкой, очень маленький. Когда Гаврил Романович Державин, наш первый наместник, он работал в этих зданиях, прибыл сюда, он, как дотошный чиновник, составил опись. Что такое Петрозаводск в конце 18-го века, на рубеже вот 19-го, 3200 жителей, большая часть из них мужчины, потому что город-завод, а чиновники из Питера часто не по своей воле, часто без семьи. Мы опубликовали даже документ, известное заведение «Мадам», 18 женщин обслуживают, опись врача, женщины были в дефиците, 1737-го года документ о публичном доме. Мастеровые и чиновники, 147 кос, 443 здания, 6 каменных зданий, 1, обложенное кирпичом. Ну, вот такой, извините, город.Его хотели расжаловать, перенести столицу в Вытегру, Павел расжаловал Олонецкую губернию, он расжаловал 144 города за отсутствие тротуаров. Но в 1801-ом году приходит Александр, первая фраза: «Теперь все будет как при бабушке». Естественно, восстанавливает и Олонецкую губернию, статус города и самоуправление было восстановлено. В середине века 5400 жителей. По известной переписи 1897-го года 12700. На момент революции, 17-ый год, 18800, город подрос. Сюда в 16-ом году пришел первый поезд.
М.Соколов
―
Я вас хотел спросить еще об одном наименовании Олонецкой губернии ну, видимо, Петрозаводск, такая подстоличная Сибирь.
М.Гольденберг
―
Это кинематографический термин, здесь очень часто снимают Сибирь в порядке экономии, не надо ехать, чего ехать в Сибирь, когда тут у нас снега много. Петрозаводск никогда не был провинцией. При всем провинциальном внешнем виде, городок провинциальный с губернским статусом.
М.Соколов
―
А что это давало?
М.Гольденберг
―
Это давало круглую площадь, это давало Казенную палату, Судебную палату, мы находимся в здании с вами, где они сидели. Это давало НРЗБ, Комитет общественного призрения, это сбор налогов, это свой суд, это губерния. Это губернатор, это штаб, это статус губернского города. Но переписка о том, что он не тянет на губернский, шла все время с МВД, Министерство внутренних дел, как вы знаете, в России до революции занималось не только правопорядком, но вообще всем занималось, землей. Но в Вытегре не было вот этой круглой площади, поэтому спасла карельскую государственность, вот, вот эти здания, в которых я живу и работаю, и которых я очень люблю.
М.Соколов
―
Ну, а как же все-таки ссыльные, вот подстоличная Сибирь, ссылка, значит, высылали же сюда вольнодумствующих?
М.Гольденберг
―
Да, ссылка была здесь всегда, я могу сказать, и давно. Начнем, например, с декабристов. Один момент, сюда был сослан декабрист, Федор Николаевич Глинка. Вы знаете, кем он тут работал? Третьим человеком в губернии, такая была нехватка кадров. Он работал в этом здании, в Судебной палате. Есть у нас его письма, 4 письма к другу Ивановскому, где он описывает и Петрозаводск, а он здесь был 3 года 10 месяцев. Здесь были польские ссыльные много. Сюда отправляли мусульман с Кавказа, есть документы, скажем, о сборе зимних вещей для мусульман, вот в газетах даже публиковали. Это после вот этих кавказских событий, связанных с Русско-Турецкими войнами, и подозрительных вот высылали.Среди выдающихся ссыльных, я бы, конечно, назвал выдающегося русского фольклориста, Павла Николаевича Рыбникова. Я бы хотел, чтобы радиослушатели обязательно знали, что в Карелии записаны практически все русские былины, Карелия очень хороший холодильник, здесь не портиться фольклор. А вот эта тема для размышлений, потому что край без дорог, очень мало общения. Карелов 4 вида здесь, поэтому если мы говорим о таких, природа разделила на северных карел, которые ближе к финнам, людиков, ливвиков, вепсов 3 типа, такая мозаичная этнокарта. В Заонежье, вот это Исландия русского эпоса, это Эллада вот такая, знаете, как вот. И там это все сохранилось, весь киевский цикл, Муромец, Добрыня Никитич, Алеша Попович. Там живут рафинированные русские, там не ступала нога захватчика никого до Второй мировой войны. Вообще заонежцы – это субэтнос.
Вообще в Карелии 4 вида русских, вот. Да, да, да, а поморы разве не субэтнос? А заонежане? А обонежцы? А русские, которые приехали сюда в конце 40-ых, просто эшелонами, и не только русские. Вот и мои родители сюда приехали вот в конце 40-ых. Я местный человек, я родился здесь. Как-то мы на кафедре в университете что-то отмечали, местным человеком оказался один, Михаил Леонидович Гольденберг.
И Павел Николаевич Рыбников записал 308 былин. Вы представляете? А чиновник Александр Федорович Гильфердинг из Министерства иностранных дел приехал в Карелию, он тоже был фольклорист, опровергнуть Рыбникова, что это там ссыльный какой-то, и записал 340, понимаете? Очень располагающий край вот к фольклору. Рунопевцы – это вот жители Северной Карелии, «руна» по-фински – это песня. Ну, и конечно, мы находимся в краю калевалы, это наша вторая библия, да, обожаю этот эпос, автором которой является Элиас Лённрот, я не ошибся, да, конечно, на основе народной поэзии, но сюжет составил Элиас Иванович Лённрот, который в Петрозаводск приезжал, кстати, выправить себе паспорт, потому что у него в паспорте образовалась дырка, и он здесь бывал. А вообще он совершил 11 путешествий в Карелию, и вот сорок тысяч стихов написал, у Гомера двадцать одна тысяча.
М.Соколов
―
А модернизация, собственно. Как она пришла сюда, конец, наверное, 19-го века, уже там Витте, Столыпин, а про Мурманскую дорогу уже, наверное, говорили с 90-ых годов?
М.Гольденберг
―
У меня есть такая лекция, как пришла к нам цивилизация вообще, очень своеобразно, не только железные дороги. Вот я говорил, что Петрозаводск провинцией не был, особенно с того момента, как сюда стали ходить корабли из Питера, а пароход первый в 1858-ом году, уже Александр Второй сюда приехал на пароходе. И конечно, потом с 1862-го года регулярное сообщение с Питером, один пароход в неделю. И петрозаводские модницы шли в порт узнать, какой платочек, какая кофточка, и тут же всё это было, вот почему. Ну, конечно, влияние вот этих ссыльных, и чиновников. Конечно, приехать сюда из блистательного Петербурга, бандитским он тогда еще не был, конечно, это часто не по своей воле. И посмотрите на город, особняков здесь нет, дворянских старинных я имею в виду, они тут не строились, то есть временные были.Электричество, 1909-ый год, первая электростанция, уже столбы на открытках видны электрические. Кино пришло в этом же году, в 9-ом, первые киносеансы и кинотеатр. Первый киносеанс был показан верх ногами фильм.
В 1911
―
ом году сюда приехал первый автомобиль, полковник Муяки, вот такая фамилия, из Питера, несколько дней ехал, приехал, первый автомобиль. А в 1927-ом году уже появился первый автобус, транспорт общественный, уже советское время.Что касается железной дороги. Вы правы, это как бы рубикон, обсуждали железную дорогу, необходимость, 45 лет, хотели даже на конке делать железную дорогу, обсуждали либо через территорию Финляндии, либо как-то иначе, там уже были железные дороги, если говорить о Витте, но благодаря мудрому руководству Николая Второго в кавычках, он все-таки прочертил железную дорогу по территории Карелии. И она по сей день является скелетообразующим таким явлением. Ну, есть ответвление от нее, но кому война, а кому мать родная, главный двигатель нашего прогресса – война, Первая мировая вот.
Я очень осторожно скажу вам в интервью, откуда были взяты деньги, они были взяты в долг, было создано 5 франко-алжирских компаний, ее начали строить в 14-ом, в 14-ом, как только война. Незамерзающий порт Романов на севере, Мурманск, Антанта туда нам доставляла грузы, и нужно было сообщение, и вот стимул появился. И с севера и с юга начали вот это строительство. В январе 1916-го года поезд пришел в Петрозаводск впервые, а дорогу завершили 3-го ноября 1916-го года. На 583-ей версте в районе поселка Амбарный был забит серебряный костыль, дорога состыковалась, присутствовал министр путей сообщения Багратион-Мухранский. Ноябрь 1916-го года, жить Российской Империи оставалось чуть более двух месяцев…
М.Соколов
―
Строили военнопленные?
М.Гольденберг
―
Строили около 100 000 русских крестьян, строили 60 000 военнопленных немецких и австро-венгерских, 10 000 китайцев строили, даже индусы есть у нас на фотографии. У нас 250 фотографий строительства этой железной дороги замечательного инженера Александра Матвеевича Азанчеева. И Прокудин-Горский, конечно, тут как тут, царский фотограф, который объездил всю Россию, он был выдающийся химик, он снимал цветные фотографии, царский фотограф, царь выделил ему вагон. Есть двухтомник, его фонд находится в Библиотеке Национального Конгресса США. Он, конечно, тоже снимал строительство и строителей, вот. Это отдельная тема, очень интересная тема. В 2014-ом году я бывал с этими выставками в Словении, в Германии, вот здесь показывал. И что вы думаете, в Германии нашелся внук, он узнал деда среди военнопленных, и уже приезжал в Петрозаводск с киногруппой берлинского телевидения и уже подарил нам воспоминания деда, которые были написаны на швабском языке, и нам очень интересно, как этот немец описывает нашу Карелию.
М.Соколов
―
Еще один вопрос, это вот все-таки к началу века тоже, а был в каком-то виде, то, что называется национальное возрождение, самого карельского населения? Вот это движение, я так понимаю, оно где-то к 1905-му, 1906-му году появилось?
М.Гольденберг
―
Вы знаете, это очень важный вопрос, панфинизм, панкарелизм. Вот это идея, которая, идея национального возрождения, она где-то в начале 20-го века очень, вот с Революции 5-го года, с образованием Скандинавских государств, вот Норвегия в 5-ом году создается. Вообще, знаете, у меня такое ощущение, как кто войдет в состав России, у него просыпаются национальные корни самосознания, потому что финны, Финляндия входила в состав Швеции века, и никто и не поднимал вопрос о калевале, о флагах, о гимнах, да. Как только войдут в состав России, начинают бороться, хотя Финляндии было достаточно уютно в составе России все-таки свой парламент, своя конституция. На Сенатской площади в Хельсинки стоит памятник Александр Второму и сносить не собираются. На Олимпийских играх 1912-го года выступала самостоятельной командой и выиграла у нас в футбол, 2:1. Так что видите, проблемы с футболом были и сто с лишним лет тому назад.Панкарелизм. Значит, где вы находитесь? Вы находитесь в пограничной республике, пограничной губернии. Мы, Олонецкая губерния, Карелия, это порубежье русское, мы всегда были на границах со Швецией. Финляндия молодая, она только что отметила в декабре столетие, она всегда в кого-то входила, я говорю, вот в нас входила 109 лет. Кстати, о молчаливости финнов есть исторические такие анекдоты, что шведы ведь запрещали им говорить по-фински, на работе, в офисах, они дома говорили по-фински, отсюда вот такая их молчаливость, мягко говоря.
Была такая идея, а вот что такое жизнь у границы? За нас всегда шла борьба, за карелов, за карелов всегда шла борьба, это такое племя, издревле за которое между Западом, вначале католическим, потом протестантским, да, и Русью шла борьба, поэтому то и появился вот такой симбиоз. Карелы – это финно-угорское по языку племя, да, финно-угорское по языковой, но по вероисповеданию чаще всего православные.
Ну, была идея вот в начале века, когда Финляндия активно боролась, панкарельская карта, она разыгрывалась с панфиннийской картой, все-таки братски объединиться с финнами, да. Дело в том, понимаете, Михаил, что такое Карелия – это долгий и бесконечный диспут, начиная с карты начала 16-го века Олафа Магнуса, где слово Карелия через «си», где-то в Скандинавии находится. Это неслучайно, потому что есть в Финляндии Карелия Западная со столицей, городом Йоэнсуу административным, да, есть Карельский перешеек, известный, да, есть республика Карелия, которая в 20-ом веке очень часто выходила замуж, меняла название, да, вот. Олонецкая губерния, кстати, и Карелия это не одно и тоже, Олонецкая губерния это овал, такое озерообразующее, Онежское в центре, да.
М.Соколов
―
И без выхода к Белому морю.
М.Гольденберг
―
Наши войска оставили Каргополь Архангельску, Вытегру оставили Вологде, Лодейное Поле оставили Ленобласти, но войны за передел земель не будет, это я обещаю, потому что мы получили Северное Приладожье, и как говорил товарищ Саахов: «И житницу, и здравницу», так, вот 5 районов в известных событиях и Кемь. И сейчас Карелия такой прямоугольник, а был овал. Вот если можно посмотреть на карту так мысленно, да. Поэтому, вы знаете, когда мы говорим о карелах, надо задать вопрос о каких? Потому что очень диалектически отличаются вот эти субэтносы, особенно северные карелы. Северные карелы, ведь Ленард записывал их, вот они ближе к финнам.Ливвики, вот которые равнинные к карелам, Олонец центр, там и сейчас можно встретить населенные пункты, где преобладает и можно услышать и карельскую речь. И людики, это в Центральной Карелии, их, к сожалению, очень мало. А есть еще тверские карелы, а есть еще и, значит, ижора, да, вот. То есть очень такая мозаичная структура. Но сейчас вроде бы республикой считаться спокойно, единственное, что я скажу, что мы единственная республика в России, не имеющая второго официального языка. Почему? Давайте введем карельский язык вот официально. Вопрос, какой? Потому что диалектически, да. И самое главное по закону Российской Федерации народы России должны писать на кириллице, все попытки перевести карельский язык на кириллицу, это латиница и сегодня, поэтому всегда упирается. Ну, и третий момент, это референдум местного населения, преобладающего русскоязычного, я думаю, он обречен на неудачу, потому что, к сожалению, это будет, ну, маленький процент, 11%. Да и потом сами то карелы не очень так расположены, знаете, пока всех устраивает.
М.Соколов
―
Я напомню, что мы беседуем с Михаилом Гольденбергом, директором Национального музея Республики Карелия, и продолжим нашу программу после недолгого перерываНОВОСТИ
М.Соколов
―
В эфире «Эха Москвы» программа «Цена Революции», ведет ее Михаил Соколов. Продолжаем нашу беседу с Михаилом Гольденбергом, директором Национального музея Республики Карелия.Я хотел теперь бы вас спросить о революции. Вот первый раз революция приходит в Петрозаводск, видимо, все-таки в 1905-ом году. Тут что-то серьезно было?
М.Гольденберг
―
А вы знаете, революция сюда действительно приходит, ногами, в лице ссыльных товарищей. Здесь, ну, такой постреволюционный эффект. В 1906-ом году появляются первые эсеровские организации, несколько забастовок крупных и ссыльные. В 6-ом году здесь эпицентр, синдром провинциальной запоздалости. Среди ссыльных 6-го года, конечно, надо выделить Михаил Ивановича Калинина, который в Повенце у нас будущий всесоюзный староста, отбывал ссылку. Есть у нас на выставке как раз к революции, мы немножко издалека заходим, 5-7 годов, и вещи революционеров, кандалы каторжников. Ссылка была, ну, конечно, она в никакие сопоставления не идет с тем, что здесь творилось в 30-ые годы, но была вот такая революция, очень вяло текущая.Что касается 17-го года, у нас историю немножко неправильно изучают, революции, она у нас столицацентрична, как будто все произошло в столицах, в Москве и в Питере, а как вот на периферии. Мы все воспитаны на термине «триумфальное шествие советской власти», как оно было. Я бы хотел обратить внимание, что здесь была своя специфика, общие закономерности и специфика, да. И вот мы сделали выставку в нашем музее именно Петрозаводск, 1917-ый год, как-то абстрагировались от Карелии, да, собственно в эти зданиях все и произошло. На этих площадях, на этих улицах, вот тут все и было. Просмотрели февральские номера газет «Олонецкие губернские ведомости», ни одного сообщения о событиях в Петрограде нет. Петрозаводск спит, но задаем себе вопрос, а кто-то получал донесение о том, что творится в столице? Всеобщая стачка, войска переходят на сторону революции, что 27-го февраля выборы в Совет уже в Петрограде, отречение. Я думаю, что они в этот дом и приходили, где мы с вами находимся, секретное, к губернатору, в жандармское охранное управление, под сукно, как бы чего НРЗБ вот сыграл роль.
И только в ночь на 4-ое марта, во время концерта в театре «Триумф» выходит градоначальник петрозаводский и зачитывает телеграмму об отречение Николая Второго. Кстати, в этом заснеженном, тихом, сонном городке концерты иногда бывали до 5 утра, здесь была и культурная жизнь, и так далее. Военный оркестр, который присутствовал на концерте, тут же сыграл «Марсельезу». Я, например, утверждаю, что оркестр не может с лету сыграть, а значит они ее тайно репетировали. Начинают формировать органы власти. Комитет общественной безопасности выдумывают, и избирают прямо тут на концерте председателя, адвоката Леви, он был председателем один день, на следующий день его сменили. И начинается, конечно, вакханалия митингов, демонстраций.
М.Соколов
―
А кто митингует?
М.Гольденберг
―
Митингуют все, начиная от гимназистов, есть документы, что директор гимназии гоняет гимназисток, перестали учиться. Директор завода Александровского упрашивает начать работу рабочих, хотя бы с 10 утра. Мы на выставке сделали карту, небольшой Петрозаводск, особенно центр, и она вся в красном, это места демонстраций и митингов. Создаются профсоюзы немедленно, профсоюзы металлистов, вот рабочие, деревообработчиков, извозчиков профсоюз. 26 водовозок только развозило воду по дворам. К вопросу о цивилизации, здесь водопровод и канализация появились в 35-ом году, когда американские финны сюда приехали и сделали водозабор, и, кстати, телефон появился вот сразу, как электричество появилось. У нас хранится в музее телефонный справочник на 50 номеров. Освободили тюрьму, вот здесь тюремный замок есть, вы знаете, он сохранен, около рынка. Когда-то это был жуткий загород, ворота в город были вот 2 кордегардии эти, эта площадь называлась «Въезжей». Освободили всех заключенных, разоружают жандармов, полицейских отлавливают, просто опасно даже было появиться в форме. Били, рвали портреты Николая Второго, танцевали на них. В поселке Ладога, тут недалеко, есть документ, жгли портрет. У нас от любви до ненависти, знаете, полшага.9 марта на Соборной площади, это ныне Площадь Кирова, вот где театр, там была собор Святодуховский, митинг, и вы знаете, кто впереди вышел на митинг? Священники с красными знаменами, священники проводят диспуты, может ли священник быть членом партии. Есть воспоминания петрозаводчан, что творилось в городе, в городе распространилось зловонье, потому что раньше арестанты выгребные ямы очищали под надзором полицейских, а теперь выпустили всех арестантов, некому. Городом надо заниматься, грабежи, криминогенная ситуация. Документов по этому поводу много. 9 марта на площади митинг свободы. Через год эту площадь переименуют в Площадь Свободы. Это рукоплескание февралю, оно типично было для городов вообще, вот такого типа, ведь Николая Второго никто не защитил, никто не пискнул в защиту императора. Сегодня льем вот крокодиловы слезы, а ведь пал единогласно, как прогнившее дерево, вот так вот, упустил страну. Вот это очень видно вот тут на провинциальном уровне.
15-го марта выборы в Совет. Губернатора, комиссара Временного правительства Шишкова отстраняют, он еще не успел вступить в должность. Шидловский ушел, Шишков приехал, а комиссар Временного правительства Кучевский отстраняет. Городская Дума работает, Земство городское работает, появляется Совет, сколько властей в городе, с пяток, а практически никакой, многовластие – это синоним безвластия. 15-го марта выборы в Совет, в Совет избрали эсеры НРЗБ, вообще эсеровская партия, эсеры в Петрозаводске были довольно сильно развиты. Вот директор музея, Ефрем Давидович Рыбак, который 9 лет был, в 70-80, его отец был эсером, членом вот этой боевой эсеровской организации. О большевиках вообще мало кто слышал. Большевистская организация создается, внимание, 24 августа 17-го года.
М.Соколов
―
И после солдат?
М.Гольденберг
―
Интереснее, солдаты сейчас появятся, как действующие лица главные, остальные все будут в эпизодах, и матросы. Сюда прибывает некто Григорьев из Петрограда, это был большевик, каторжанин с подорванным здоровьем, он освободился с каторги по амнистии. Прибыл в Петроград без работы и обратился сюда, в Петрозаводск с письмом к другу: «Слушай, мне бы где-то работу. У вас нет работы?». «Да приезжай ты на Александровский завод, пожалуйста, у тебя будет работа» Это еще было до событий 3-го, 4-го июня. Он заходит к Стасовой, секретарю Ленина, получает мандат, долечивается там в Питере, получил мандат, ну, и по некоторым данным уже, конечно, и деньги, и пистолеты, и он среди рабочих создает ячейку, 6 человек вступает.24 августа Совет, эсеры, меньшевистский, возглавляет его меньшевик Куджиев, карел, с высшим образованием юридическим, в Питере получил, меньшевик. И конечно, ситуация в городе резко ухудшается. Как говорится, торговали - веселились, подсчитали – прослезились, резкая инфляция. Керенки, вот у нас на выставке представлены, рулонами уже, как туалетная бумага. Спекуляция самая главная беда. У нас интересный документ опубликован на выставке, запрещает местный Совет выпекать торты и пирожные в виду отсутствия муки, дефицита муки. То есть мука то есть, торты, пирожные пекут, а на хлеб, ну, это типичное явление для спекуляции. Очень много документов мы опубликовали о криминальной вот такой обстановке. Украли, цитирую, так написано: «Мешок с водкой». Ограбили вдову, квартирные ограбления, нет власти вот такой вот реальной.
М.Соколов
―
А вот к октябрю как все подходит, в октябре там большевики устраивают, в Петрограде, переворот, а здесь что?
М.Гольденберг
―
Октябрь, Петрозаводск спит. Эсеры, Меньшевистский Совет абсолютно, вот, кстати, вы правильно сказали, ведь очень многие люди узнали о приходе Ленина к власти из газет, я думаю, здесь тоже. Никто этого не отметил, как какое-то событие, митинга, ничего. Эсеры, Меньшевистский Совет продолжает руководить.
М.Соколов
―
Выборы в Учредительное Собрание.
М.Гольденберг
―
Выборы в Учредительное собрание проходят, они были популярны, и избирают Шишкина и Матвеева, эсера и меньшевика, ведь большевики выборы проиграли, и особенно на периферии. Есть у нас фотография, они в машине, в кабриолете с открытым верхом. И они были там в Учредительном собрании. В начале январе 18-го года сюда пребывает отряд солдат и матросов из Питера. У нас на выставке, как входишь в зал, огромный паровоз, мы даже рельсы проложили, то есть паровоз, конечно, панно, а рельсы настоящие, английские, поскольку с той железной дороги Мурманской, там шпалы были из Чикаго, рельсы были английские, Антанта помогала. И можно сказать, знаете, что революция в Петрозаводске, во многие другие города приехала на поезде.
М.Соколов
―
Ну, оккупанты приехали.
М.Гольденберг
―
Вот, приехали на поезде эти, они тут пограбили немножко, матросы, солдаты. И потом вот здесь в этом домике на Энгельса, 5, знаменитое здание, 5-го января всю ночь вот выкручивали руки Петрозаводскому Совету подчиниться Совету Народных Комиссаров, Ленину. Куджиев подает в отставку, часть уходит эсеров и меньшевиков. В общем, избирают нового главу из учителей, Парфенова, уже большевика, и в общем, вот так были выкручены руки, без жертв, но не зря у нас там несколько ментовок стоит на выставке. Вот главный аргумент у нас в дискуссиях – армия. Да и в 91-ом году, кто, от кого все зависело, что мы, с Конституцией что ли бегали. Интересный момент, в ночь с 5-го на 6-ое телетайпограмма в Питер к утру о том, что Петрозаводский Совет подчиняется, то есть…
М.Соколов
―
Это как раз к дню Учредительного собрания?
М.Гольденберг
―
Вы у меня с языка сняли. И как раз в этот день разгоняется Учредительное собрание, и как раз с установлением советской власти в Петрозаводске, очень синхронно. Ну, я думаю, случайно, а может и нет, вот эти матросы и солдаты вот это все уже по плану шло, вот это триумфальное шествие советской власти. Конечно, оно не было никаким триумфальным, уже пришло его величество страх, там у нас и пулеметы представлены, манекены, люди в солдатской форме, очень много, потому что это главный аргумент, который здесь. И мы поместили 2 картины, картину нашего самодеятельного музейного художника, Макарьевский, который как раз к Сорокалетию Октября ее нарисовал. Рабочие восторженно обступили этот дом, где проходило это собрание, и в красных повязках, уже кое-кто с винтовочками, вы знаете, это миф. А рядом Кустодиев «Большевик», когда он сапогами по провинциальному городу идет, это как бы условность, а на самом-то деле вот так вот и было, с красным знаменем, по церквям. Конечно, силой, силой. А уже потом 18-го апреля 18-го года проходят выборы в новый Совет, в новый состав Совета. И Совет становится большевистским.
М.Соколов
―
Там еще левые эсеры, наверное, были сколько то?
М.Гольденберг
―
Практически уже вычищается всё это дело. Там было немного, но известно до периода, до известных событий, до 30-го августа, до покушения, да, когда потом уже издаются декреты о запрете всех партий, всех газет. У эсеров здесь был свой орган печатный, то есть, в общем-то, такая глажка историческим утюгом, всё выглажено, и уже начинается новая жизнь. Понимаете, на провинциальном уровне это все четко видно, как это сладкое слово «свобода» неподготовленным людям к этому оборачивается. Мы очень долго спорили в музее, с какого возраста сегодня можно говорить о революции.
М.Соколов
―
С сознательного, лет с 12 уж так точно.
М.Гольденберг
―
Правильно, я спорил со своими специалистами по работе с посетителями, и на спор, провел занятие с четвероклассниками на этой выставке, вот, и, в общем, у меня теперь очередь, учительницы стучатся. Там они у меня задание выполняли, поговорить об отношении к революции с дедушкой и с родителями, с дедушкой, с бабушкой. А потом мы дали текстуальный анализ стихотворения Михалкова, я помню город Петроград в 17-ом году: бежит солдат, бежит матрос, стреляет на ходу. Я спросил у детей: «В кого стреляет?» И в общем-то, хорошо ли это. Получил ответ, в своих, в сограждан. Рабочий тащит пулемет, у нас там пулемет, сейчас он вступит в бой, одно дело, когда враг пришел на твою землю и ты у пулемета, а по своим вообще, это не благо, не благо, вот, лучше все-таки садиться за стол и договариваться.
М.Соколов
―
Еще раз спрошу буквально об этой вот советской власти, которая все-таки установилась здесь в Карелии и в Олонецкой губернии. А она была все-таки, если посмотреть сравнительно там с Петроградом, с Москвой, более гуманной в том смысле, как это мы сейчас понимаем, то есть вот ВЧК, там уровень репрессий провинциальных и прочее, он был примерно такой же, как в столицах, или все-таки, ну, людям надо было глаза в глаза смотреть и как-то чуть-чуть поменьше было, или нет?
М.Гольденберг
―
Смотря чем измерять эту гуманность, да. Ранение Ленина, как положено, взяли под козырек и 500 заложников взято, отпустили здесь, в Петрозаводске, во многих же городах не отпускали. Здесь, может быть, еще в те годы это было немножко провинциально, по-домашнему вот так, но зато здесь отыгрались в конце 20-ых, в 30-ые. Здесь же этническая карта очень сильно, вот эти чистки, Карельское дело, 500 человек в 35-ом году, Финские дела, Американские финны, это вообще уникальное явление, это тема отдельная.
М.Соколов
―
Поголовно уничтожали, в общем.
М.Гольденберг
―
Ну, массовые репрессии очень сильные. И потом Карелия – это место ГУЛАГа, на карте ГУЛАГа оно отмечено как один из эпицентров.
М.Соколов
―
Беломорканал…
М.Гольденберг
―
И конечно, Сандармох, и конечно, Красный Бор, расстрельные ямы, да, черепа с дырочкой диаметром 5, 45, бутылка водки на дне ямы, бутылка водки на верхней части. Тяжелая была работа, благодарности товарищу Матвееву, который добивал там в Сандармохе. Сейчас это жуткие места, потому что вот эти расстрельные ямы, которые засыпались, потом и высаживались деревья, они сейчас вот где-то там восьмидесятилетние такие и кругами стоят, как памятники.
М.Соколов
―
Спасибо Дмитриеву, что нашел.
М.Гольденберг
―
Ну, да, Юрий, конечно, один из, он все это документировал, это все было с прокуратурой, я был свидетелем этого, что в Карелии. Если говорить о, погуманнее ли здесь было, смотря какой период, вот, рассматривать. Земля наша карельская впитала много страданий, драм, но она все равно для меня одна из самых красивых, я обожаю свою республику, свою природу.
М.Соколов
―
Вот эта выставка у вас несколько месяцев работает…
М.Гольденберг
―
Да.
М.Соколов
―
Какое у вас ощущение от впечатлений посетителей? Они все-таки что почувствовали, вот посмотрев на свой город сто лет назад?
М.Гольденберг
―
Вы знаете, очень важный для меня вопрос, я как-то взял столик и стул, и весил на выставке, и общался с народом. В выходные вот у нас в начале года в музее было как в автобусе, вы знаете, вот действительно туризм, заговорили о каких-то успехах, не знаю, но раньше такого не было, мы работали полные рабочие дни, со второго по восьмое. Ну, и я задавал вопрос людям различным, ну, очень плохо знаю историю, это первое впечатление у меня. Конечно, это событие давно минувших дней. Когда расскажешь, когда экскурсию проведешь, это интересно, увлекательно.Помню молодых людей двух явно влюбленных, идут за ручку держатся. «Ребят, вы откуда?» «Из Санкт-Петербурга». Очень приятно. «Вот как вам эта выставка, на провинциальном уровне как все для вас выглядит?» И молодой человек ответил: «Да, да, я знаю, движуха главная была в Питере» Ну, вот примерно так вот о движухе. Вы знаете, я говорю, четвероклассники могут увлечься, все зависит от, у меня было много дискуссий со старшеклассниками, плохо знают вообще историю, это можно было бы и простить, потому что любой гаджет дает доступ к информации. Если жизнь заставит, но так уж история это время, а время, как храм, знаете, когда от него удаляешься, он становится маленьким, маленьким, затем превращается в точку. Я вот люблю уезжать с Соловков, и вот этот храм на Секирной Горе он исчезает, вот так и история. Есть моменты, которые, наверное, нельзя преодолеть, вот новые люди появились, но очень бы хотелось, чтобы интерес к прошлому, к закономерностям вот этим. Ведь история отвечает на один единственный вопрос: «Кто мы такие? Какие мы?». А мы вот такие вот, очень-очень увлекаемся, свобода, вот и потом оказываемся к ней неготовыми, потому что вот что-то есть, какие-то закономерности. Свобода ведь по радио не объявляют, даже по радио «Эхо Москвы», свободу надо вырастить себе, знаете. Для этого надо, у нас все народ как-то ждет, что ее дадут, это утопия, потому что надо ее выращивать в себе, вот. Поэтому разные люди.
Выставка, я так могу сказать, вы знаете, была очень большая сложность подготовить эту выставку, потому что коллекция музея заточена на апологетику. Десятилетия собирались только революционные артефакты со знаком плюсом, а сколько чисток пережило, пережила коллекция, когда мы с вами были в музее в Питере на круглом столе, там половину фондов потерял Музей политической истории. Грузы веками вывозили. Например, фотонегативы, а мне на этой выставке один ветеран музея шепнул на ухо, скажу один факт из жизни директоров музея, был такой замечательный музейщик, дипломированный музейщик с записью в дипломе «народовед», это этнограф, да. В 28-ом году закончил Ленинградский университет. Иван Михайлович Мулло, биографией которого я занимался. Его, трижды он сюда приезжал, потом в 53-ем году его уже сняли после разоблачения Берия, на одном из стендов нашли фамилию Берия. Те люди, которые проверяли, чтобы она была до этого. И вот мне рассказал его коллега, что Иван Михайлович ведь некоторые экспонаты дома хранил. Я говорю: «Как?». А вот, говорит, эти повязки финских белогвардейцев с Гражданской войны со знаком «С» - суоми, он боялся, что вычистят из, да еще со скандалом, из фондов. Естественно, выкинут, чтобы и духу не было. А каждый раз борьба там с каким-то очередным врагом народа, там с Троцким, там еще, и чистка фонда. Вы знаете, я просто был потрясен. Дома хранил, представляете? Ну, а по Гражданской войне вот сейчас мы уперлись, как говорится, лбом в стенку того, что выставку подготовить невозможно, нет белого движения, да, нет оппонентов, да, есть в одном ключе, да, а естественно, такую выставку не хочет никто. Выйдем из положения, сделаем выставку о красных финнах, вот судьба, кстати, красных финнов. «Пуники», как их называют, «пуна» по-фински это красный. Вот у нас была американские финны, теперь будет выставка красные финны.
М.Соколов
―
Спасибо большое! Я благодарю директора Национального музея Республики Карелия, Михаила Гольденберга за участие в программе «Цена Революции», которую вел Михаил Соколов, всего доброго!