Павел Милюков и революция. Часть II - Георгий Чернявский - Цена Революции - 2017-01-22
М. Соколов
―
Добрый вечер, в эфире программа «Цена революции», у микрофона Михаил Соколов. Со мной по скайпу на связи из Балтимора доктор исторических наук Георгий Чернявский, соавтор вместе с супругой Ларисой Дубовой новой биографии Павла Милюкова.Мы продолжаем разговор о судьбе лидера партии кадетов и о Февральской революции, когда Милюков принял пост министра иностранных дел Временного правительства.
Добрый вечер, Георгий Иосифович.
Г. Чернявский
―
Добрый вечер, Михаил Владимирович. Добрый вечер, уважаемые радиослушатели. Я готов к продолжению нашей интересной беседы.
М. Соколов
―
Я хотел напомнить таким, может быть, оригинальным способом содержание предыдущей серии. Я процитирую такое мнение профессора Шульгина из Калининградского университета, недавно появившееся в интернете, о Милюкове.«Милюков вместе со своей массовой радикальной партией, лицемерно называвшейся Партией Народной Свободы, сделал по расшатыванию традиционной России гораздо больше, чем нелегалы-большевики или эсеры-бомбисты. Он вместе со своей партией ведет подрывную работу против законной власти, и это в годы страшной войны, требовавшей единства народа. Милюков перед февралем выступил в Думе с поджигательской речью, проникнутой клеветой на царскую семью, обвиняя ее в предательстве интересов России».
Георгий Иосифович, как вам такая современная трактовка вашего героя, как предателя отечества?
Г. Чернявский
―
Видите ли, Михаил Владимирович, я не думаю, что это вполне современная оценка. Это оценка следовала на протяжении всех лет после 1915 года. Всегда крайне реакционные, крайние монархические силы, к которым, видимо, относится и уважаемый профессор, приблизительно так оценивали деятельность Милюкова. Его партию, партию кадетов, никак нельзя назвать, как назвал профессор Шульгин, назвать радикальной партией. Эта партия была либеральной, эта партия была центристской, естественно, мы уже говорили в прошлый раз о том, что в речи 1915 года Милюков заострил некоторые вопросы, но он в то же время верно критиковал и царский двор, и министров правительства, и Григория Распутина. Так что по многим вопросам он был прав.Что же касается той темы, которую нам предстоит сегодня обсудить, деятельность Милюкова в качестве министра, причины, по которым он лишился этого поста, то все это еще и еще раз показывает Милюкова как центристского деятеля, как деятеля, который хотел обеспечить преемственность между царским режимом и значительно более демократическим, фактически республиканским режимом России. Я говорю «фактически республиканским режимом», потому что в России, вопреки мнению многих, непосредственно после Февральской революции республика провозглашена не была. Было установлено, что вопрос о государственном строе России решит только Учредительное Собрание.
Правда, не дождавшись созыва Учредительного Собрания, в сентябре 1917 года Временное правительство все-таки провозгласило Россию республикой. Но Милюков прилагал все силы к тому, чтобы обеспечить максимальную преемственность, максимальную постепенность, максимальное следование союзническим обязательствам во время войны. То есть, иначе говоря, вел себя как деятель политически умеренный.
М. Соколов
―
Скажите, а вот апрельский кризис 1917 года, точнее, мартовско-апрельский, который привел к отставке Павла Милюкова с поста министра иностранных дел, все-таки кто и что его спровоцировал?
Г. Чернявский
―
Его спровоцировали условия революции. То, что революция развивалась по восходящей линии, эта восходящая линия отнюдь не похвала по адресу революции, восходящая линия ведет ко все большему и большему разрушению, и вот именно это привело к тому, что Милюков, стремившийся сдержать революционный напор, оказался изолирован.Для того чтобы понять сущность именно апрельского – я бы говорил, не мартовско-апрельский, а апрельский кризис, потому что в марте все же положение, ситуация развивалась более или менее мирно. Для того чтобы понять сущность, характер апрельского кризиса, я думаю, несколько слов следовало бы сказать о направлениях деятельности Милюкова в качестве министра Временного правительства, в качестве министра иностранных дел. Любопытно, что он приложил все усилия к тому, чтобы сохранить внешнеполитический аппарат министерства, то есть, послов России в зарубежных странах. И ему удалось это сделать. Ни один из царских послов, находившихся за рубежом, не ушел в отставку. Единственное изменение, скажем, партийное изменение, произошло в Великобритании. А там был пост посла России просто вакантным. На этот пост Милюков назначил сравнительно близкого к нему человека, кстати, родного брата Владимира Дмитриевича Набокова, Константина. Между прочим, очень часто путают братьев и говорят, что Владимир Дмитриевич Набоков, отец великого писателя, был послом России в Великобритании в 1917 году. Это неправда, на самом деле послом был его родной брат. Так вот, это было единственное новое назначение.
Еще один вопрос. Вопрос о судьбе царской семьи. Милюков прилагал все силы к тому, чтобы сохранить жизнь, сохранить благополучие Николая Второго и его семьи – жены и детей. Они находились после начала революции в Царском Селе то ли под охраной, то ли под домашним арестом, и Милюков вел переговоры с Великобританией, с послом Британии в Петрограде Бьюкененом о том, чтобы Николай с семьей, естественно, отправился к своим родственникам в Англию в Лондон.
Георг Пятый король Великобритании был родственником династии Романовых. Между прочим, Георг и Николай были невероятно похожи друг на друга, просто не могу не упомянуть об этом, это не имеет отношения к теме нашего разговора, но очень любопытно. Георг приезжал на коронацию Николая в конце ХIХ века, и вот в день коронации английский король, демократ решил прогуляться по улицам Петербурга. И его узнали где-то в центре города и поразились тому, что великий князь Николай, которому предстоит через несколько часов стать императором России, вдруг разгуливает по городу. Георг Пятый поскорее убрался в Зимний дворец, чтобы не вызывать большего скандала.
Так вот, хотели, чтобы Георг Пятый и английское правительство приняли Николая и семью. Англичане колебались, в конце концов – скажем резко – предали своего родственника. Бьюкенен от имени правительства и от имени короля сообщил, что англичане не заинтересованы в приеме Николая и его семьи. Последовала ссылка в Тобольск, затем в Екатеринбург, ну и, как известно, расстрел царской семьи летом 1918 года. Эта деталь, как мне кажется, свидетельствует о характере политики Милюкова.
М. Соколов
―
Я хотел спросить, все-таки если его позиция была достаточно умеренная, если вот эти ноты Временного правительства к союзникам, они формулировались в таких общих выражениях, там, вот я процитирую: «Русский народ не допустит, чтобы родина его вышла из великой борьбы, униженная подорванная в своих силах. Ограждать права нашей родины при полном соблюдении обязательств, принятых в отношении наших союзников».Почему это все вызвало такое бурное возмущение? То есть, это была такая политическая акция, вот прицепились к тому, что «Дарданелльский», хотя по тексту все очень умеренно, спокойно и так далее.
Г. Чернявский
―
Я не сказал бы, что ноты Милюкова, в частности, нота от 5 апреля, главная нота, которая вызвала гнев, были выдержаны в общих тонах. Положение о том, что Россия будет соблюдать обязательства перед союзниками, было вполне четким и конкретным. Соблюдать обязательства перед союзниками – это значит продолжать вести войну до победного конца. Именно это, а не столько Дарданеллы с Босфором, Милюков-Дарданелльский и всякое прочее, вызвало ту реакцию, которая в конце концов привела к уличным демонстрациям, уличным столкновениям 20-21 апреля, 22 апреля они еще немного продолжались, а в конце концов к отставке Милюкова. Милюков-Дарданелльский – это было дополнение, это был предлог, для того чтобы усилить к нему ненависть.Россия устала от войны. Население воевать не желало. Социалисты, в том числе и правые социалисты, эсеры, меньшевики, меньшевики-оборонцы, выступали, несмотря на это их название, за прекращение Первой мировой войны, за выход России из Первой мировой войны, причем, за выход без аннексий и контрибуций.
М. Соколов
―
Но не за немедленный же, как большевики, по крайней мере?
Г. Чернявский
―
Нет, конечно! Но все-таки за выход из войны. А большевики воспользовались этим, воспользовались настроениями уставшего народа, уставших солдат, которые не желали воевать, солдат, особенно петроградского гарнизона. Петроградский гарнизон находился, как вы понимаете, в привилегированном положении, он был в тылу, а продолжение войны грозило, что произойдет замена частей Петроградского гарнизона другими частями, их отправят на фронт, значительная часть из них погибнет и так далее и так далее. Вот почему Петроградский гарнизон постепенно переходил на сторону радикальных сил.
М. Соколов
―
Я хотел спросить вот что. Вот Солженицын в своем «Красном колесе» подчеркивает, что апрель 1917 года, вот этот кризис вокруг Милюкова был такой поворотной точкой, что это был последний шанс Временного правительства, такой умеренной власти предотвратить октябрьскую катастрофу. И Милюков как будто бы убеждал премьера Львова в необходимости разрыва отношений с советом, принятия мер по наведению порядка, как будто бы у командовавшего гарнизоном Корнилова были какие-то все-таки воинские части еще подконтрольные. Вот как вы эту гипотезу расцениваете?
Г. Чернявский
―
Крайне негативно. Крайне. Я убежден в том, что Солженицын – в общем-то, хороший писатель, скажем так, у меня несколько особый взгляд на писателя Солженицына – историк очень плохой. Его «Красное колесо», в общем-то, к исторической науке отношения никакого не имеет. Впрочем, если рассматривать «Красное колесо» так, как оно называется – роман, то тут никаких претензий, романист имеет право на любую фантазию. Вот именно так и следует подходить. Ни в коем случае апрельский кризис не означал коренного поворота в развитии революции, не обеспечил будущую победу большевиков, не предрекал будущую победу большевиков, все развивалось совершенно иначе.Апрельский кризис привел лишь к тому, что образовалось коалиционное Временное правительство. 2 мая Милюков вынужден был уйти в отставку, его заставили уйти в отставку с поста министра иностранных дел. Ему, правда, предлагали пост министра народного просвещения, он отказался стать министром народного просвещения. В правительство вошли социалисты, кадеты номинально, формально не покинули Временное правительство. Правда, в составе Временного правительства до июля оставался только один кадет – Шингарев, который стал министром финансов, но считалось, что партия кадетов является одной из правительственных партий. Так что, никакого коренного поворота в развитии революции в результате апрельского кризиса, на мой взгляд, не произошло. Я в этом совершенно убежден.
М. Соколов
―
А вот как видел Милюков роль собственно кадетов во Временном правительстве? Ну, вот Шингарев, еще, по-моему, Некрасов, потом он, правда, вышел из партии, свою партию создал.
Г. Чернявский
―
Да, верно. Можно говорить о том, что Милюков рассматривал участие кадетов во Временном правительстве лишь на том этапе, когда он сам был членом Временного правительства. Он считал, что кадеты должны определять политику Временного правительства. Но это не получалось. Не получалось потому, что князь Львов, который был председателем Временного правительства, человек, в общем, не сильной воли оказывался под все большим влиянием исполкома Петроградского совета.А исполком постепенно поворачивал в несколько более левую сторону, не кардинально, он был очень далек от большевизма, левой части партии эсеров, именно с этой стороны исполком видел основного врага. Но все-таки после того, как из ссылки возвратились в Петроград так называемые иркутские циммервальдовцы, прежде всего Ираклий Георгиевич Церетели, совет стал более энергично выступать за осуществление циммервальдовских лозунгов и требований.
Я, может быть, напомню о том, что в 1915 году в Швейцарии в местечке Циммервальд состоялась конференция социалистов, которые выступали против войны. В основном это были социалисты-центристы, но главное решение, которое они приняли – энергично добиваться выхода, прекращения войны путем переговоров, путем заключения мира, и, главное, путем мира без аннексий и контрибуций.
Как вы понимаете, контрибуции довольно тесно касались Милюкова, тут можно вспомнить его прозвище Милюков-Дарданелльский, он как-то даже произнес, что проливы следует присоединить к России, потом его подвергли критике за это в самом Временном правительстве. Он провел несколько конференций, на которых заявил, что проливы не следует к России присоединять, что следует установить некий режим по контролю за проливами, по покровительству проливам.
Но судя по неофициальным заявлениям Милюкова, по его воспоминаниям, написанным через много лет, в глубине души он все-таки думал о присоединении к России и проливов, и даже надеялся на присоединение Константинополя. А это очень существенно разнилось с лозунгом мира без аннексий, на котором настаивал исполком совета и к которому, в общем-то, присоединился Львов, а затем и коалиционное правительство в полном составе.
М. Соколов
―
Георгий Иосифович, я хочу теперь еще про июльский кризис вас спросить. Вот большевики в июле 1917 года пытались захватить власть. Для Милюкова это были люди, заведомо находящиеся на службе Германии. Почему патриотическая тема, которая сработала в конце 1916 года, не помогла летом 1917?
Г. Чернявский
―
А потому что опять-таки, революция продолжала развиваться по той же пресловутой восходящей. Милюков был убежден, что большевики находятся на службе у Германии, но, вы понимаете, что произошло. И Милюков, и другие центристские деятели поверили сведениям, которые были обнаружены журналистами, о том, что Ленин и прочие большевики были связаны с германскими спецслужбами.Были донесения некого прапорщика Еременко, который был в плену якобы завербован немцами, перешел на русскую сторону, сдался в плен, заявил о том, что он и Ленин – он, прапорщик Еременко и Ленин – являются агентами Германии. Все это было совершенно не доказано, все это было пустой выдумкой.
Вся штука здесь, весь парадокс, весь анекдот истории состоял в том, что Ленин и прочие большевики действительно получали крупные немецкие средства, не являясь прямыми агентами Германии. Употребляя современную терминологию, можно было бы сказать, что Ленин и прочие руководители большевистской партии были агентами влияния. То есть, они проводили свою политику, использовали средства немцев, но эта политика соответствовала интересам германских военных кругов.
Была очень сложная история, был в Копенгагене институт по исследованию современных проблем, под которым скрывалась германская разведывательная служба, были определенные посредники. Ныне опубликованы сотни документов немцев, немцы очень исправно фиксировали все денежные траты, и ныне масса документов опубликована по поводу того, что большевистская партия действительно получала крупные немецкие средства, не беря на себя никаких прямых обязательств перед немцами. Но стремление большевиков к революционному выходу из войны, превратить войну империалистическую в войну гражданскую, естественно, непосредственно соответствовало интересам германского Генерального штаба.
М. Соколов
―
Мы продолжим наш разговор с Георгием Чернявским, который находится в Балтиморе, после небольшого перерыва.РЕКЛАМА
М. Соколов
―
Продолжаем наш разговор с доктором исторических наук Георгием Чернявским. Собственно, 1917 год, Павел Милюков. И еще одна развилка, так называемый Корниловский мятеж.Георгий Иосифович, какую позицию занял Павел Милюков вот в этом конфликте Керенского и Корнилова?
Г. Чернявский
―
Михаил Владимирович, я бы хотел на 1-2 минутки возвратиться к июльскому кризису.
М. Соколов
―
Не возражаю.
Г. Чернявский
―
Вы говорили о том, что в июле большевики попытались захватить власть. Это не совсем точно. Власть стремилось захватить не руководство большевистской партии, а некоторые экзальтированные большевистские организации и распропагандированные большевиками кронштадтские морячки и некоторые солдаты.О том, что высшее руководство большевиков не стремилось к захвату власти, свидетельствует тот, на мой взгляд, решающий факт, что Ленин взял на несколько дней отпуск и в эти дни находился вне пределов Петрограда. Он был в сельской местности, отдыхал Владимир Ильич от бурных забот. А вот когда началась заваруха в Петрограде, он возвратился в Петроград и совершенно четко выступил в том смысле, что большевики власть не собираются брать. А события развивались далее таким образом, что вооруженные столкновения в Петрограде в первых числах июля привели к тому, что большевистская партия вынуждена была уйти в подполье, были изданы распоряжения об аресте Ленина и других большевиков, арестован, кстати, был и Лев Давидович Троцкий, который сближался с большевиками, но еще не стал членом большевистской партии, и произошло вот именно после июльских событий резкое обострение ситуации, которая и привела к необратимости событий.
Теперь, видимо, то, что касается так называемого Корниловского мятежа, которого на самом деле не было, речь шла об укреплении государственной власти, об укреплении дисциплины солдат на фронте, об отмене так называемого приказа номер 1, который еще в начале марта издал исполком Петроградского совета, и который фактически отменил воинскую дисциплину.
В августе в Москве состоялось так называемое государственное совещание. Присутствовали представители Центральных государственных органов, представители политических партий. На это совещание явился и Лавр Георгиевич Корнилов, который выступил решительно и потребовал укрепления государственной власти. Милюков поддержал Корнилова, Милюков был убежден в необходимости укрепления государственной власти и в том, что, возможно, придется на некоторое сравнительно непродолжительное время установить в России военную диктатуру.
Керенский, который к этому времени стал после июльского кризиса председателем Временного правительства, проводил очень нерешительную и двойственную политику. Сначала он вел переговоры с Корниловым, вроде бы казалось, что он даже готов передать Корнилову власть с тем, чтобы тот установил диктатуру. Потом Керенский одумался со своей точки зрения, объявил Корнилова мятежником, а Корнилов тем временем направил по договоренности с Керенским к Петрограду корпус под командованием генерала Крымова. Корпус остановился под Петроградом, Крымов явился к Керенскому. О чем они конкретно разговаривали, неизвестно, можно только предположить. Можно предполагать, что Крымов достаточно резко напоминал Керенскому о его договоренности с Корниловым. Керенский все отвергал, отрицал. Короче говоря, уйдя от Керенского, Крымов покончил самоубийством.
В этот момент, в эти дни большевики объявили, что они поддерживают правительство Керенского в его борьбе против реакционного военного государственного переворота Корнилова. Позже Ленин цинично написал о том, что большевики в этот период поддерживали Керенского, но они его поддерживали так, как веревка поддерживает повешенного – очень такое изящное выражение Владимир Ильич допустил.
Короче говоря, вот эта нерешительная политика Керенского, эта несостоявшаяся попытка установить военную диктатуру, все это привело к тому, что произошли изменения в советах. Как раз в это время в августе, в последних числах августа 1917 года происходили перевыборы исполкомов советов, и вот на этих перевыборах массы стали избирать в советы, а затем в руководство советов большевиков. Так в начале сентября председателем исполкома Петроградского совета стал Лев Давидович Троцкий, которого только перед этим выпустили из тюрьмы. Троцкий образовал при совете Военно-революционный комитет, и вот тут уже началась непосредственная подготовка большевистского государственного переворота.
М. Соколов
―
А что в этот момент делал Павел Милюков с учетом того, что, я уж не знаю, понимал он это или нет, но партия кадетов к осени стала фактически самой правой легальной партией? Вы знаете, есть такая фраза, что кроме мартовских эсеров были еще и мартовские кадеты. То есть, все, кто был правее кадетов, пошли в эту партию, многие по крайней мере, поскольку другой силы не было.
Г. Чернявский
―
Милюков постепенно терял влияние в собственной партии. Его партия оставалась на центристских позициях. Милюков, если употреблять тот термин, который я не очень люблю, но, увы, другого термина пока что мы не придумали, Милюков (неразб.) тот факт, что он высказался за военную диктатуру, и кадетские лидеры пожимали плечами, и заявляли, что Павел Николаевич отказывается от своих коренных взглядов.Временное правительство обвинило Милюкова в участии в заговоре, в том, что он вместе с Корниловым участвовал в заговоре. Корнилов был арестован, неизбежен был и арест Милюкова. Милюков уехал в Крым, там у него дачка была небольшая. Правда, побыл он там всего две недели, пока не успокоились страсти, затем он возвратился в Петроград. Он, правда, не участвовал в так называемом Демократическом совещании, совещании представителей различных партий, в том числе и партии кадетов, он не был избран на Демократическом совещании, но Демократическое совещание избрало орган под названием Временный совет Российской республики. Орган, который должен был подготовить созыв Учредительного Собрания. То есть, первого российского парламента. Поэтому Временный совет Российской республики на обыденном языке называли предпарламентом.
Так вот, хотя Милюков не был делегатом Демократического совещания, его избрали в предпарламент. Так что, изоляция его была, но изоляция была неполная. Во всяком случае, ничего он уже поделать не мог, стихия развивалась помимо его тормозящих усилий.
М. Соколов
―
Скажите, а что он делал в дни октябрьского переворота, вообще как он воспринимал эти события, как важные или как какой-то все-таки случайный эпизод, который будет быстро преодолен?
Г. Чернявский
―
Он недооценил силу и влияние большевиков. 25 октября, в главный день октябрьского переворота, Милюков уехал в Москву. Любопытно, что железнодорожное сообщение работало исправно. Он спокойненько себе взял билет первого класса и, вечерком выехав из Петрограда, утром оказался в старой столице. Милюков считал, что старая столица, что Москва большевиков не поддержит, что здесь удастся создать опору в борьбе против государственного переворота. И это его предположение, как известно, не оправдалось.Правда, в отличие от Петрограда, в Москве примерно неделю продолжались уличные столкновения, но в результате и в Москве к власти пришли большевики, а Милюков в очередной раз сел на поезд и уехал на юг. Поехал в Ростов, оттуда отправился в Новочеркасск, затем возвратился в Ростов. Здесь формировались вооруженные антибольшевистские силы, в частности, Добровольческая армия, которой вначале командовал Корнилов, его освободил из-под ареста генерал Духонин, главнокомандующий российской армией в это время.
Милюков не сблизился с Корниловым, лучшие отношения он установил с генералом Алексеевым и с генералом Деникиным, который вскоре заменил погибшего от случайного (неразб.) Корнилова. Деникин стал главнокомандующим Добровольческой армии.
М. Соколов
―
Знаете, я хотел вот что еще спросить в связи с дальнейшими событиями. Была ли у Милюкова какая-то четкая позиция по украинскому вопросу? Готов ли он был признать необходимость перехода к федеративным отношениям с Украиной, признать автономную власть Центральной Рады и так далее?
Г. Чернявский
―
Милюков еще до Первой мировой войны стоял за федерализацию России, в том числе за придание Украине статуса автономной единицы. Милюков поддерживал тесные связи с видным, виднейшим украинским общественным деятелем, его собратом по профессии Грушевским, автором многотомного труда «История Украины-Руси», который, как и Милюков, стал политическим деятелем, стал одним из руководителей Центральной Рады, председателем даже Центральной Рады одно время он был.И вот, не установив достаточно теплых хороших творческих отношений с руководством Добровольческой армии, несмотря на то, что с Деникиным он поддерживал отношения, Милюков решил поехать на Украину.
Я прошу простить меня, но я должен себя исправить: правильнее сказать не «на Украину», а «в Украину».
М. Соколов
―
Которая объявила себя независимой в этот момент.
Г. Чернявский
―
Которая объявила себя независимой. Я использую предлог «на» в отношении Украины, когда Украина являлась фактически неразрывной составной частью единого государства, в том числе и в советский период. Хотя советская Украина считалась союзной республикой, фактически она была составной частью единого централизованного государства. Поэтому я говорю «на Украине» в советское время. Но в те времена, когда Украина была и когда Украина ныне является независимым государством, я считаю, что надо употреблять правильный предлог «в Украине» - в стране, а не на стране.
М. Соколов
―
Все-таки эта поездка в Киев, это, по-моему, май 1918 года, не слишком ли резкий поворот делал Милюков, который выступал за войну до победного конца вместе с союзниками, а теперь он начал переговоры и с гетманом Скоропадским, и, собственно, с германскими представителями оккупационных войск.
Г. Чернявский
―
Я думаю, это, конечно, был достаточно крутой поворот, но поворот логичный. Во-первых, Милюков собрался ехать в Украину еще тогда, когда у власти стояла Центральная Рада, когда у власти стоял, в частности, его друг Грушевский.В конце апреля 1918 года в Украине произошел государственный переворот, фактически организованный немецкими оккупантами, к власти пришел гетман Павел Скоропадский, вернее, генерал Павел Скоропадский, провозглашенный гетманом, правителем Украины, и Милюков добрался до Киева только в начале июня, когда у власти было уже гетманство. Это было то время, когда для Милюкова на первый план вышла борьба против большевистской власти в России, против большевиков в Москве, а не борьба против немцев в союзе со странами Антанты. Эта проблема отошла на второй план.
Именно поэтому Милюков установил некоторые связи с гетманским правительством, а также и с немцами. Милюков несколько раз встречался с послом Германии в Киеве фон Муммом, уговаривал Мумма, чтобы немецкие войска поддержали Добровольческую армию и организовали совместный поход на Москву. Мумм вежливо выслушивал Милюкова, очень симпатично улыбался, но никаких ответов он ему не давал. И немцы наступать на Москву не собирались.
В начале марта 1918 года был подписан Брестский мирный договор между Россией и Германией, в Москве находилось германское посольство, Германия была заинтересована в расчленении России, гражданская война в России была на руку Германии. Собирались использовать гражданскую войну и для того, чтобы где-то в перспективе, возможно, превратить Россию если не в полуколонию Германии, то во всяком случае в некий сырьевой придаток. То же самое было и в отношении независимой Украины.
Так что, попытка Милюкова добиться соглашения между немцами и Добровольческой армией не увенчалась успехом. А вот то, что он вел переговоры с немцами, потом на первых порах здорово ему повредило во время эмиграции. Когда он в декабре 1918 года оказался в Париже, его не приняли во Франции, отказались его принять, говорили, чтобы он покинул французскую столицу, потому что он незадолго перед этим сотрудничал с исконным врагом Франции Германией.
Так что именно стремление Милюкова организовать совместный поход на Москву, поход против большевистской власти и был причиной того, что он вступил в переговоры и пытался добиться соглашения. Не удалось добиться соглашения с Германией.
М. Соколов
―
Какую-то роль серьезную Павел Николаевич сыграл во время гражданской войны, или он уже в то время был в эмиграции, занимался издательской деятельностью, и, в общем, каких-то принципиальных вопросов не решал?
Г. Чернявский
―
К концу гражданской войны Милюков потерял политическое влияние, он превратился в эмигранта, из Франции, где его не приняли, он отправился в Великобританию, в Лондон. В Англии он стал издавать журнал на английском языке «The New Russia», «Новая Россия», журнал для англоязычный публики, и фактически превратился в эмигранта.Более того, уже к концу гражданской войны и особенно в первые годы после нее, Милюков постепенно, но довольно быстро стал разрабатывать так называемую новую тактику. Новая тактика состояла в том, что следует прекратить подготовку нового похода на Россию, что военным путем победить большевизм невозможно, что необходимо ориентироваться на перерождение большевистского режима при опоре на крестьянство.
Особенные надежды у него возникли после того, как весной 1921 года в России стала вводиться новая экономическая политика. Милюков считал, что в Россию нужно посылать агентов, которые будут способствовать распространению правды о большевистском режиме, проводить антибольшевистскую агитацию, он употреблял термин: обволакивать большевизм.
И из этого ничего не получилось. Действительно агенты посылались, некоторые агенты проникали в Россию, их захватывала ВЧК, затем ГПУ. Кстати сказать, Михаил Владимирович, вы занимались этим вопросом, у вас есть работа, которая посвящена этому, некоторые сведения об агентах мы заимствовали из одной из ваших статей, я хотел бы особенно с большим удовольствием отметить.
М. Соколов
―
Такая грустная, я бы сказал, история. Хотя, с другой стороны, у Милюкова был ведь и успех – его газета «Последние новости», которую он уже в Париже стал издавать, она была самой популярной в русской эмиграции.
Г. Чернявский
―
Это было совершенно другое направление его деятельности. Пока же, в начале 20-х годов, он стремился проводить эту новую тактику, ничего не получилось. Некоторые агенты оказывались просто авантюристами. Они проедали-пропивали деньги, которые получали, потом отчитывались, что они дали большие взятки то ли пограничникам, то ли кому-то еще, но им так и не удалось проникнуть в Россию. В общем, ничего не получилось.А вот весной 1922 года Милюков посетил Берлин, проповедуя вот эту свою новую тактику. Он был во многих столицах, он выступал и в Лондоне, и в Берлине, и в Праге, он даже ездил в Соединенные Штаты (неразб.) кроме Нью-Йорка. А в Берлине чуть было не произошла катастрофа. Собственно говоря, катастрофа произошла, но только не с ним. Он выступал с лекцией о новой тактике в одном из крупнейших берлинских залов, на лекции присутствовали бывшие соратники Милюкова по кадетской партии, в том числе Владимир Дмитриевич Набоков, и после того, как Милюков окончил свою лекцию и собирался отвечать на вопросы, на него было произведено покушение. Два крайних монархиста Таборицкий и Шабельский-Борк, бывшие члены Союза русского народа крайне (неразб.) его попытались убить.
М. Соколов
―
Так, видимо, у нас уже, к сожалению, пропала связь. Ну что ж, обо всем не поговоришь. Георгий Чернявский, доктор исторических наук был у нас в эфире.Но я только напомню, что мы говорили о Павле Милюкове, лидере кадетской партии. Вот действительно было на него покушение совершено, погиб в результате этого покушения закрывший его Набоков. Ну, а Милюков продолжил свою деятельность. Интересно, что уже к концу своей жизни стал таким сторонником поддержки имперского компонента сталинской внешней политики, и даже в каком-то смысле солидаризировался с позицией Сталина по отношению к Финляндии, сказав – правда, не очень публично – что Выборгская губерния для него важнее. Ну, и в 1943 году фактически признал некоторые успехи советской системы в защите России. Что, конечно, не значит, что он бы встал на позиции советских патриотов-возвращенцев, не умри в этом же самом году.
Всего вам доброго, вел эту передачу Михаил Соколов. До следующего воскресенья.