Боевой 1918 год - Ярослав Леонтьев - Цена Революции - 2016-07-10
10.07.2016
Михаил Соколов
―
В эфире программа «Цена революции». У микрофона Михаил Соколов. А в студии доктор исторических наук Ярослав Леонтьев. Миновала роковая дата в истории русской революции – 6 июля – день, когда ссора 2-х партий, ответственных за переворот октября 17-го года и за разгон 1-го в истории Российской империи свободно избранного парламента, то есть Учредительного собрания, привела к их открытому столкновению. Одна из 2-х легальных советских партий, партия большевиков фактически начала уничтожать другую партию левых эсеров, и шансов на сохранение противовеса торжествующему чекизму в советской России не осталось. Ну, передо мной вышедший в этом году том трудами Ярослава Леонтьева, такой толстый очень на 1 184 страницы – «Партия левых социалистов-революционеров. Июль – октябрь 1918 года». Я бы его назвал «новое в деле левых эсеров». Ярослав, как Вы с таким названием согласитесь?
Ярослав Леонтьев
―
Добрый день, уважаемые радиослушатели и Михаил, радиоведущий! Вы знаете, Вы еще посмотрите, сколько там… какое количество комментариев и какое количество документов в этом томе. И, между прочим, обратите внимание, что львиная доля документов из Центрального архива ФСБ России, причем публикуются впервые. В основном они как из этого… из того самого дела особой следственной комиссии во главе со Стучкой и с Кингисеппом. Мы прекрасно… Все историки знают раннюю публикацию еще 20-го года в красной книге ВЧК, но там было очень немного документов. Всего около ста страниц представлено. Потом была еще дополнительная публикация в 96-м году. Алексей Львович Литвин, известный казанский источниковед, историк, вот в сборнике «Левые эсеры и ВЧК» тоже еще дополнил рядом документов, но тоже это далеко не все, потому что в деле-то 18 томов. И, конечно, это… Еще и моя публикация далеко не все закрыла, но все самое интересное я, конечно, выбрал, то, что не было в предыдущих сборниках.
М. Соколов
―
Но я еще сказал бы, что есть вводная статья на сотню страниц «Роковое 6 июля. Документально-исторический очерк». То есть она объясняет все, что там было. Но вот мы и поговорим. Вот так называемый мятеж левых эсеров. Некоторые Ваши коллеги, историки писали, что это был гром среди ясного неба. Я так вижу, что Вам по документам и по этому очерку удалось доказать обратное. Так?
Я. Леонтьев
―
Ну, конечно. Во-первых, есть непосредственные оценки самих участников событий и оценки прямо таки по свежим следам. Одна из, наверное, наиболее ранних оценок – это публикация в харьковской газете «Борьба» в начале 19-го года Владимира Карелина… Владимир Карелин – конечно, одна из ключевых фигур во время событий 6-7 июля в Москве. Вот. И как раз да, он прямо ставит вопрос, конечно, что, собственно говоря, это не вполне мятеж.
М. Соколов
―
Ну, вот конфликты с применением силы, я так понимаю, что шли практически всю весну 18-го года в различных российских регионах. А что-то там вот интересное происходило?
Я. Леонтьев
―
Нет. Картина была гораздо более пестрой. Не везде, конечно, все выливалось в силовую плоскость. Часто это была информационная война. Вот. А в некоторых случаях и вовсе блок большевиков и левых эсеров сохранялся даже и после июльских событий. Мы можем к этому вернуться, особенно в прифронтовой полосе, конечно же. Вот. Но в отдельных регионах да, ситуация была очень напряженная. Вот доходило до взаимных ультиматумов, даже до арестов, до закрытия органов печати как в Ярославле, например. Ярославль был очень показательный пример, где были достаточно мощные левые эсеры. Может быть, их в самом городе было несколько меньше, хотя и там они опирались на рабочих дружинников с закоторосльной стороны. Это вот знаменитая ярославская мануфактура, большая ярославская мануфактура – да? – текстильная, текстильщики. Вот. И они опирались на уезды, где у них тоже было большинство в ряде уездов. И требовали изменения состава губисполкома. Дело в том, что губисполкомы уже зачастую сформировались еще в период, так сказать, триумфа революции, и действительно там доминировали большевики в начале 18-го года.
М. Соколов
―
А потом начались перевыборы, и стали выигрывать левые эсеры. Так?
Я. Леонтьев
―
Где-то левые эсеры, где-то блоки правых эсеров и меньшевиков. И в таком случае левые эсеры, как правило, с большевиками не позволяли изменить состав губисполкома, но для себя они, конечно, требовали… то есть пытались одеяло перетянуть на себя. И вот в Ярославле дошло до того, что опираясь на наказы, так сказать, этих уездных съездов советов, земельных комитетов, они самочинно созвали чрезвычайный съезд советов. Этот съезд предшествовал вот всероссийскому съезду советов. Да? Так же как и повсеместно в других регионах. Вот. Большевики противились этому, пошли на арест верхушки ярославских левых эсеров, на закрытие их органа печати. На что левые эсеры просто мобилизовали своих дружинников, вот и с оружием в руках пришли освобождать товарищей. Большевики были вынуждены освободить их.
М. Соколов
―
Но это не был естественно тот мятеж в Ярославле, о котором часто говорят там как и перхуровский и савинковский и путают вот, видимо, с этими событиями.
Я. Леонтьев
―
Да. Это происходило ровно за месяц до тех белых, так сказать, повстанческих… повстанческого движения, которое происходило в Ярославле, но как раз именно то, что блок между двумя советскими партиями: левыми эсерами и большевиками в Ярославле был наиболее ослаблен, был таким слабым звеном, вероятно, это тоже было одним из факторов, почему Борис Викторович Савинков и его соратник, полковник Перхуров вот выбрали Ярославль в качестве основного очага восстания.
М. Соколов
―
Ну, я, кстати, вот посмотрел документы в этом Вашем сборнике, и у меня ощущение такое, что большевики вообще системно не хотели признавать результаты выборов в советы. То есть похоже, было такое указание, что если выигрываем мы, выборы демократичны, и все замечательно. Если выигрывает кто-то другой, не пускать их к власти, арестовывать, там сажать, разгонять и все прочее.
Я. Леонтьев
―
Да, совершенно верно. И даже, когда выигрывали вот их союзники левые эсеры, все равно большевики отстаивали принцип в таком случае пропорционального, по крайней мере, представительства, хотя они проигрывали выборы. И левые эсеры должны были наоборот уже возглавить эти советы. Но в нескольких случаях все-таки левым эсерам удалось возглавить регионы в нескольких губерниях, они возглавили…
М. Соколов
―
Каких например?
Я. Леонтьев
―
В Олонецкой губернии.
М. Соколов
―
Это Петрозаводск.
Я. Леонтьев
―
Это Петрозаводск. Да. Новообразованные губернии: Северодвинская, например, была такая губерния в то время. Вот. Да? В некоторых случаях левые эсеры возглавили процесс.
М. Соколов
―
Ярослав, какой был все-таки ключевой вопрос в конфликте между большевиками и левыми эсерами? Это Брестский мир или введение комитетов бедноты?
Я. Леонтьев: В 1
―
ю очередь это Брестский мир. Это тянулось еще с марта после чрезвычайного 4-го съезда советов, где был ратифицирован как раз Брестский договор, а добавил – да, – конечно, декрет о введении комбедов и о продовольственной политике, потому что декрет 2-х пунктов касался. Да? И появился еще целый ряд более, ну, не мелких, конечно, мелкими сюжетами это тоже нельзя назвать, но, например, на заседаниях ЦК левых эсеров постоянно дебатировался вопрос о намерении Дзержинским проводить красный террор уже тогда в мае-июне 18-го года, еще до всех терактов, которые произойдут вот летом 18-го года. И левые эсеры были противниками применения и смертной казни, и проведения красного террора.
М. Соколов
―
Ну, вот ощущение такое с исторической дистанции, что все-таки Ваши герои были довольно безответственные авантюристы, поскольку идея революционной войны советской России с Германией, ну, выглядит абсолютно как-то деструктивно, особенно без опоры на союзников, на Антанту, без всякого согласования. Ну, в общем, действительно можно не любить большевиков, но передышка-то какая-то этой стране была нужна, измученной войной.
Я. Леонтьев
―
Ну, на самом деле все-таки уже события разворачивались сами по себе. Я напомню те массовые партизанские, повстанческие движения, которые в это время явочным порядком, независимо от того, хотели это большевики или левые эсеры. Например, украинские левые коммунисты, они поддерживали все эти партизанские движения. В оккупированной Украине, конечно, события происходили. В оккупированной Белоруссии, Прибалтике от части…
М. Соколов
―
Ну, вот и ничего не мешало левым эсерам идти воевать с немцами, там партизанить и так далее, но не разжигать, так сказать, не убивать посла тем более.
Я. Леонтьев
―
Ну, они и шли, собственно говоря… В Киеве кто ликвидировал командующего оккупационными войсками генерала-фельдмаршала Эйхгорна? Того, в честь которого потом фашисты в 41-м переименуют Крещатик? Eichhorn-straβe. Да? Вот. А левые эсеры засылали своих людей тоже и в Прибалтику, и в Белоруссию. Вот. Но кроме того и, кстати, дебатировался вопрос и как быть с чехословаками, потому что с одной стороны, если…
М. Соколов
―
Да, они выступили в мае уже, в конце мая.
Я. Леонтьев
―
С конца мая начали. И, между прочим, одной из жертв чехословаков стал довольно крупный левый эсер, он возглавлял пензенский губком Костин. До этого он был замнаркома земледелия, один из членов коллегии из замнаркомов центрального наркомата земледелия, он погиб в Пензе, например, от рук чехословаков. Вот. Но все-таки вопрос дебатировался. Да. С одной стороны левые эсеры тоже засылали своих людей вот в тыл туда, в уральские, сибирские места, но с другой стороны вот тот же Муравьев, например, когда уже после…
М. Соколов
―
Это командующий фронтом против чехословаков.
Я. Леонтьев
―
Восточным фронтом. Да. Он как раз декларировал намерения вот вести переговоры с чехословаками, но, правда, с одной оговоркой, что чехословаки должны были в таком случае отказаться от дружбы с КомУЧем и с народной армией, с правыми эсерами то бишь.
М. Соколов
―
Вот хотелось еще уточнить один вопрос. Правильные ли у меня данные, что порядка 10 ВЧК, чрезвычаек, вот этих репрессивных органов в регионах возглавляли левые эсеры? Если так, то что известно об их деятельности в этот период?
Я. Леонтьев
―
Абсолютно правильно. И не только чрезвычайных комиссий. Они в разных местах тогда назывались по-разному. Еще не было единого образа и подобия. Иногда это могло называться чрезвычайная следственная комиссия – ЧСК. Иногда это были комиссариаты внутренних дел, вот которые возглавляли левые эсеры на местах. Кстати, довольно много было военкомов из левых эсеров, вот бывшие офицеры-фронтовики, прошедшие дорогами 1-й мировой войны, вот они вступили в партию левых эсеров и были военкомами на местах как губернскими, так и уездными. Вот. И, собственно говоря, конечно, они занимались прежде всего… на тот чрезвычайные комиссии, конечно, борьбой вот со спекуляцией, с мешочничеством. Да?
М. Соколов
―
То есть с нормальной рыночной экономикой.
Я. Леонтьев
―
Они боролись… Нет, она была не совсем нормальная, потому что все тогда уже функционировало очень тогда неправильно и дисбаланс…
М. Соколов
―
Ну, а от чрезвычаек еще лучше – что ли? – функционировать начинало?
Я. Леонтьев
―
Нет, ну…
М. Соколов
―
Заградотряды там всякие.
Я. Леонтьев
―
Нет, ну, Вы, Михаил, сейчас немножко передергиваете, там речь не шла ни о заградотрядах. Это все уже в следующей странице. Вот. Но, собственно говоря, просто бандитизм действительно процветал пышно. Вот. И все-таки надо сказать, что зачастую в этот период да и в последующие тоже собственно, ведь не только политическими делами занимались ВЧК и комиссии чрезвычайные на местах, но и, собственно говоря, ловили бандитов.
М. Соколов
―
Ну, то есть Вы видите некий позитив в деятельности этой конторы. Хорошо. Вот о самом мятеже левых эсеров. Мы это не раз обсуждали. Я могу слушателей отослать к нашим передачам. И была замечательная дискуссия с Юрием Фельштинским у Ярослава Леонтьева. Хотя обе стороны остались при своем мнении. Но вот если все-таки немножко об этих событиях поговорить. У меня вот до сих пор нет понимания, почему левые эсеры, ну, уже оказавшись вот в этой ситуации, когда часть их делегатов на съезде арестована, когда есть фактически вооруженные конфликт, когда они действительно убили посла Мирбаха. То есть, в общем, фактически началась война. Да? Они имели видных арестованных, там Дзержинского, Лациса. Ничем этим не воспользовались. Не вели наступление. Они что хотели после всего, что случилось, уладить конфликт с Лениным и большевиками как-то мирным путем?
Я. Леонтьев
―
Все же разворачивалось очень спонтанно. И вот пошли большевики на аресты заложников, левые эсеры были вынуждены ответить тем же самым. Арестовали вот у них в Большом театре, я имею в виду большевики, Марию Спиридонову и всю фракцию вообще-то избранных и обладавших иммунитетом вот делегатов с мест. Да? Вот они арестовали в ответ заложников. Кстати, зачастую так происходило и в некоторых других городах. Например, в городе Орле коммунисты приступили к арестам левых эсеров, а левые эсеры ответили тем же, арестовали председателя горисполкома с очень характерной фамилией Ульянов, вот но не родственник Владимира Ильича. Вот в Вышнем Волочке, еще где-то в ряде мест. То есть это был нормальный на самом деле процесс, потому что…
М. Соколов
―
Революционный.
Я. Леонтьев
―
Я обращаю внимание, что заложники-то при этом не расстреливались во сразу же по крайней мере.
М. Соколов
―
Ну, а все-таки вот это наступление, что, почему так вяло себя вел этот отряд Попова, ну, и все другие деятели, так сказать? Они как-то были не готовы к тому, что, так сказать, у большевиков окажется довольно мощная воинская сила в виде латышских стрелков, которые, так сказать, применили артиллерию и так далее.
Я. Леонтьев
―
Конечно. Во-первых, не было полной ясности с латышскими стрелками. Левые эсеры тоже пропагандировали среди них. Потом часть латышей вообще отправилась… Это же Иванов день, как раз в ночь с 6-го на 7 июля. Да? Праздник Иоанна Предтече. Вот Янки Купалы. По-латышски, наверное, так. Да? Вот они отправились на праздник многие, были распущены. Вот. Но латыши оказались более дисциплинированными. Они подчинились своим командирам Вацетису и другим. Они просто…
М. Соколов
―
Говорят, им денег подвезли из Кремля.
Я. Леонтьев
―
Да нет. Я думаю, они просто выполнили действительно приказ, а потому что они вообще на этот момент были одними из самых дисциплинированных воинских частей в отличие от еще добровольческой Красной армии, которая тогда еще только формировалась. Это во-первых. А во-вторых… Да, кстати, интересный момент, что латышам в Москве помогали усмирять левых эсеров венгры, вот мадьяры. Вот единственный убитый со стороны большевиков был как раз мадьяр Хорок из отряда Бела Куна. А в Питере, в Петрограде латышам помогали разоружать левых эсеров китайцы. Вот. Но в Питере значительно больше было жертв как раз со стороны латышей, вот латышских товарищей, потому что левые эсеры там хорошо отстреливались. Вот а почему…
М. Соколов
―
Кстати говоря, тот Хорок, его хоронили, тут документ у Вас тоже увидел, обратил внимание, с замечательным лозунгом «Да здравствует гражданская война!»
Я. Леонтьев
―
Да. А в Питере там тоже был не менее достойный лозунг: «Что-то мы хороним наших товарищей, погибших от рук коварных друзей». Вот я сейчас не совсем дословно, но примерно по сути. Вот. И события разворачивались действительно очень стремительно. Левые эсеры всегда утверждали тогда еще на своих форумах, которые они провели вслед за 6 июля, вот мы тоже документы эти публикуем, что они готовились к обороне, а не к наступлению. И к обороне причем не от большевиков, которых они все-таки думали склонить на свою сторону посредством левых коммунистов прежде всего, вот с которыми они хотели заключить блок и не исключали, что придется Ленина отодвинуть из правительства или на время там, так сказать, взять его под домашний арест и начать ему диктовать какие-то условия. Вот. А собирались они обороняться вот как раз от тех военнопленных, которых они боялись, что немцы могут мобилизовать. Вот. Военнопленных была уйма. Вот. И действительно события показали, что все-таки по крайней мере один из отрядов вот этих мадьяров во главе с Бела Куном все-таки принимал в разоружении левых эсеров.
М. Соколов
―
Да. Но вот там есть очень такая трагическая история. Это такой срочный расстрел чекистами 12 мятежников из отряда Попова и зампреда ВЧК Александровича. На Ваш взгляд, что хотели сделать, так сказать, большевики? Что они прятали? Почему они вот до допроса того же Александровича комиссии Стучки его расстреляли?
Я. Леонтьев
―
12 сакральных жертв. Видите, как Александр Блок, тесно сотрудничавший с левыми эсерами, публиковавший… публиковавшийся ими на их страницах, угадал в поэме «Двенадцать». Все да, вот эти 12 левоэсеровских апостолов и были казнены. Вот. Значит, еще раз вопрос…
М. Соколов
―
Вот про Александровича. Собственно почему нужно было так торопиться убирать одного из основных свидетелей?
Я. Леонтьев
―
Да многое не до конца это ясно. Вот все-таки нужно… Потому, что немцы начали требовать ввода войск. Они начали требовать ввода уже… Как бы это совсем перешло бы границу.
М. Соколов
―
Для охраны посольства, да?
Я. Леонтьев
―
Да. Ну, хотя бы для охраны посольства, под предлогом охраны посольства введение войск в Москву. И, конечно, большевики…
М. Соколов
―
Неплохая была бы идея. Да, действительно. Интересно развивались бы события.
Я. Леонтьев
―
События бы развивались крайне интересно, но большевики, конечно, тоже понимали, что это уже совсем как бы через меру и через край. Вот нельзя было это допустить. Поэтому нужны были эти сакральные жертвы, кого-то нужно было показательно, так сказать, расстрелять в назидание так и объявить немцам главное, что вот они не смогли поймать Комкова, Блюмкина, Прошьяна и других…
М. Соколов
―
Попова тоже там…
Я. Леонтьев
―
… исполнителей, руководителей. Попова. Да. Но вот же по крайней мере они расстреливают тех, кого задержали с оружием в руках. Жертвы были абсолютно случайные. Ну, вот разве что за исключением самого Александровича и еще одного матроса, который был до этого комендантом ВЧК, вот они по крайней мере имели какое-то отношение действительно к самим событиях. Хотя Александрович узнал о них в самый последний момент, он не входил в ту часть левоэсеровского руководства, не был членом ЦК, как почему-то Фельштинский однажды понаписал, вот никогда. Но он участвовал в заседаниях, вот будучи заместителем председателя ВЧК. Кстати, вот Александрович постоянно настаивал на неприменении вот таких кровожадных мер…
М. Соколов
―
То есть сдерживал Дзержинского?
Я. Леонтьев
―
Да, возвращаться к Вашему предыдущему вопросу, ну, просто понятно, что все-таки подобный орган координационный, а это все-таки был координационный на тот момент в большей степени орган, должен был существовать, потому что еще раз повторяю, что… И не только разгул бандитизма, не забудем, что параллельно действовало громадное подполье, офицерское подполье, корнлиловско-алексеевское подполье. Да? Ну, в добавок к савинсковскому подполью.
М. Соколов
―
Неудачно действовало, к сожалению.
Я. Леонтьев
―
Ну, где как. Где как. Простите, а в Самаре разве не офицерская организация вместе с эсерами, с правыми эсерами…
М. Соколов
―
Без чехов, без чехов ничего бы у них не получилось.
Я. Леонтьев
―
Тем не менее сам переворот в Самаре непосредственно они начали уже при подходе чехов и осуществили…
М. Соколов
―
Ну, было бы тоже самое, что в Ярославле без чехов. То же самое – разгромили бы артиллерией, как это было, так сказать… Ну, это другой сюжет. Я, знаете, хочу еще одну деталь из этого вот расстрела, значит, участников так называемого мятежа… Там был человек, которого расстреляли, и он выжил. Расстрелянный Немцов. Вот эта история действительно меня потрясла. То есть человека расстреляли, потом он выжил. Его отвезли в больницу. Значит, Стучка требует его не расстреливать и освободить вот потому, что он не причастен вообще ни к каким событиям. А, значит, эти чекисты его вроде выпускать не собираются. Вот, ну, во-первых, хорошо бы про это историю что-то Вы добавили. Во-вторых, все-таки его выпустили или нет? Он спасся или его достреляли по 2-му разу?
Я. Леонтьев
―
Совершенно верно. Да. Как в песне Владимира Высоцкого, ну, а теперь еще и с трагической гибелью Бориса Немцова. Да, вот такие какие-то переклички. Кстати, и Владимир Немцов, наш герой, он тоже имел нижегородские корни. И интересные документы. Там отдельное дело среди этих 18 томов в отношении Владимира Немцова имеется. Это был один из рядовых бойцов отряда Попова. А отряд Попова он назывался полностью боевой отряд ВЧК. То есть это по сути дела первый чекистский спецназ, который занимался как раз спецоперациями до 6 июля. Да?
М. Соколов
―
Да, анархистов громил. Да.
Я. Леонтьев
―
Не только. Арестовывал Муравьева, пожалуйста, разоружал поезд Муравьева. Там еще целый ряд операций. И воевал. И, между прочим, они же… половина отряда находилась на Восточном фронте. И, кстати, отряд Попова был сильно этим ослаблен, так часть отряда, которая находилась в Москве в это время. Ну, так вот дело довольно интересное. Он был действительно задержан с оружием в руках. Просто он был одним из левоэсеровских разведчиков, который вот угодил в руки большевистскому патрулю. Вот и на примере его дела… Там интересно еще выясняется, как происходили расстрелы в это время, потому что он дает подробные показания. Вот их посадили ночью в автомобиль, повезли с выключенными фарами, значит, повезли на неизвестную, непонятную улицу. Подвезли к какому-то дому или гаражу. Было приказано сойти, выйти и войти в это здание. Как они только вошли, тут же включили фары. Их вырубили, так сказать, светом и начали косить, значит, из пулемета. Вот он действительно оказался ранен. Через какое-то время очнулся, выполз оттуда. Случайные прохожие помогли ему добраться до больницы. А вот в публикуемых документах видно, что потом большевики как раз фильтровали больницы, как раз они и выявляли там раненых поповцев вот во время событий. И так Немцов попался в руки. Но потом уже особой следственной комиссии стало ясно, что он-то никакого отношения не имел к подготовке. Вот он просто был рядовой исполнитель, не более того. И Стучка его собирался действительно выпустить. А Петерс, который заменил Дзержинского, ведь Дзержинский написал прошение об отставке на время расследования комиссии, – да? – а Петерс уперся и перестал. И вот начался такой спор, как сейчас периодически происходит…
М. Соколов
―
Ведомственный.
Я. Леонтьев
―
Да, между… Мы знаем прекрасно, спор там между…
М. Соколов
―
Прокуратура и Следственный комитет.
Я. Леонтьев
―
Совершенно верно. Вот такой же спор между наркомюстом Стучкой, стоявшим во главе комиссии особой следственной, которая при Совнаркоме считалась, – да? – и ВЧК, которая тоже при Совнаркоме, но абсолютно автономная уже контора, как Вы изволили выразиться. Да.
М. Соколов
―
Ну, и что? Чем кончилось?
Я. Леонтьев
―
Неизвестно. В том-то и дело, что неизвестно. Стучка неоднократно распоряжался выпустить, Петерс бойкотировал. К сожалению, материалы самого дела, там вот левоэсеровского дела не позволили проследить окончательные судьбы Владимира Немцова. Да.
М. Соколов
―
Еще там одна история тоже есть. Я не очень понял, там было исчезновение нескольких работников телеграфа. То ли бессудный расстрел, то ли они бежали. Вы в этом разобрались? Там какой-то человек с фамилией Лихобабин.
Я. Леонтьев
―
Отсутствует дело. Подавали в разных вариациях запросы в Центральный архив ФСБ. Вот на фамилию… Ни на фамилию Лихобабин, ни на фамилию Лихобадин как в других источниках, а это был член коллегии наркомпочтеля. Да? Вот только… Нет, простите, не наркомата. Он был профсоюза… профсоюза почтово-телеграфных работников. Входил в состав вот правления профсоюза. Вот отсутствует. Вот человек исчез. Точно так же как исчезнет вот из всех картотек Центрального архива ФСБ, но уже в 19-м году Донат Черепанов, тоже активнейшая фигура во время июльских событий, потом организатор взрыва в Леонтьевском переулке, не в честь меня, конечно, названного. Вот. Но все-таки… А! Ну, в том самом здании, где находился ЦК левых эсеров до июльских событий. Да? А потом там московский комитет РКП (б) находился. Ну, раз уж я ношу такую фамилию, я обязан эту историю расследовать до конца, как Вы понимаете. Да? И вот есть такая книжечка Теодора Гладкова «Взрыв в Леонтьевском». И вот мне уже на повторный запрос Центральный архив ФСБ отвечает, что отсутствует в картотеках Донат Андреевич Черепанов. Хотя в красной книге ВЧК он… Его допросы присутствуют. Загадка. Так же как вот и с Лихобабиным. То есть загадки остаются.
М. Соколов
―
А этот вот Лихобабин, он разослал телеграммы о переходе власти к левым эсерам? Что-то такое? За это его привлекли… привлечь хотели?
Я. Леонтьев
―
Да. Левые эсеры утверждали, что он, именно он рассылал телеграмму вот такую, что все телеграммы за подписью Ленина и Троцкого считаются недействительными, что вот власть перешла к левым эсерам. Вот, видимо, он действительно, как мне кажется, делал без согласования вот с руководством этого штаба обороны, как он назывался, сидевшего в Трехсвятительском переулке. Да? Он так и назывался. Мы говорили о том, что это они планировали обороняться, а не наступать. Вот он назывался штаб обороны. И, видимо, он действовал на свой страх и риск, за что и поплатился.
М. Соколов
―
То есть Вы все-таки подозреваете, что его, как тогда говорили, шлёпнули?
Я. Леонтьев
―
Да. И причем именно по горячим следам, но без заведения дела. Поэтому вот, может быть, в этом-то и кроется ответ на эту загадку, почему отсутствует в картотеках ФСБ.
М. Соколов
―
Ну, а в штаб кто входил все-таки, вот сейчас уже ясно?
Я. Леонтьев
―
В штаб обороны?
М. Соколов
―
Да.
Я. Леонтьев
―
Да, конечно. Я же в книге привожу… Между прочим, это тот же Блюмкин в него входил. Там тоже называется Попов. Само собой разумеется, Саблин. Сабли был крупной фигурой. Он был одним из руководителей переворота в Москве в октябре 17-го года. Да? И он возглавлял, командовал разными боевыми участками, на Украине там успел повоевать. Да? Он возглавлял укрепрайон московский. Один из военных, серьезных руководитель, хотя и в низшем офицерском чине прапорщика, но тем не менее. Потом впоследствии, правда, станет и комдивом и так далее, и так далее, вот и орденоносцем. Известная фигура времен Гражданской войны. Вот он, например, входил. И еще несколько человек. Был специальный представитель от ЦК левых эсеров Дмитрий Магеровский, будущий профессор советского права в МГУ, мой коллега.
М. Соколов
―
Ну, что ж? Ярослав Леонтьев в студии «Эха Москвы», доктор исторических наук. Мы говорили о левых эсерах и продолжим после короткого выпуска объявлений на «Эхе Москвы».**********
М. Соколов
―
В эфире программа «Цена революции». Ее ведет Михаил Соколов. У нас в студии Ярослав Леонтьев. И мы продолжаем разговор о левых эсерах и боевом 18-м годе. Ну, вот о событиях в Петрограде, о них мало известно. Что произошло в Питере? Я так понимаю, что было просто нападение большевиков на казармы, где находились отряды левоэсеровских боевиков, которые никаких действий сами не предпринимали.
Я. Леонтьев
―
Ну, во-первых, делегаты, питерские делегаты, большевики срочно выехали обратно к себе ночным поездом. И Бокий, и Урицкий, и другие создали… Там же во время этих событий как раз создавались чрезвычайные органы для руководства и не только в Петрограде, но и в ряде других мест. Военно-революционный комитет снова воссоздали, ну, как временный орган, чтобы мобилизовать своих сторонников. Вот. И приступили к разоружению левоэсеровских дружин партийных, которых было немало, в общем-то, по всем районам петроградским. А главная дружина находилась в пажеском корпусе, дислоцировалась около Гостиного двора на Садовой улице. И ее окружили как раз те же самые латыши только из петроградского гарнизона…
М. Соколов
―
Вместе с китайцами.
Я. Леонтьев
―
Китайцы помогли. Но левые эсеры начали активно отстреливаться. В течение 2-х часов шла интенсивная перестрелка, пулеметная перестрелка. Но когда большевики подогнали орудия и начали уже артобстрел, то пришлось выкинуть белый флаг. Так или иначе были случайные жертвы…
М. Соколов
―
Жертвы были, да?
Я. Леонтьев
―
Да, было… Во-первых, было немало, ну, по крайней мере здесь немножко по другому же сценарию происходило. Да? Все равно атакующая сторона несет, конечно, мы всегда знаем, что троекратные – или сколько там? – жертвы. Любой, так сказать, эксперт пояснит. Вот. Да, было 10 убитых, там несколько десятков раненых со стороны большевиков. Были случайные жертвы. Например, там один из снарядов угодил в трамвай. Там жертвы были. Да.
М. Соколов
―
Ну, вообще считалось, что кроме, так сказать, вот этого бунта полковника Муравьева в Симбирске, каких-то ярких выступлений не было. А я смотрю по документам, там в разных местах просто даже чуть ли не бои происходили не только в Петрограде.
Я. Леонтьев
―
Конечно. Вообще региональный, так сказать, отблеск, резонанс этих событий, он был абсолютно вот до моих исследований фрагментарным. Нет, конечно, я не хочу умалять достоинства многих коллег из регионов, фрагментарно он был, конечно, исследован. Но я и как раз сводил все это, обобщал воедино, вот выявлял и новые документы, работал с документами революционных трибуналов губернских, в частности Тверского губернского революционного трибунала, вот где прямо тоже со следственными делами непосредственно работал. Вот. И действительно документы, источники показывают, что в ряде мест произошли события, правда…
М. Соколов
―
… Жиздра, там Чембáр или Чéмбар. Не знаю, как правильно.
Я. Леонтьев
―
Чембáр – родина Белинского, город Белинский ныне. Как же не знать такой знаменитый город, Михаил, да? Наверное, Вы не были там в музее, а я был.
М. Соколов
―
Это точно. Ну, ну. Так что там происходило? Воевали левые эсеры с…
Я. Леонтьев
―
Да. Да.
М. Соколов
―
… с большевиками.
Я. Леонтьев
―
Там, где они доминировали. Вот в моем любимом и родном Калязине, например, там левые эсеры возглавляли уездный исполком, контролировали как раз милицию. Вот они вооружили своих сторонников «леворверами», как говорится в источнике, бомбами. Да? Скрывали там от коллег-большевиков, которых там, правда, очень мало было вот правительственные телеграммы. Выжидали, так сказать. Такое вооруженное выжидание… Готовы были присоединиться, впрочем, потому что, конечно, к ним тоже направлялись эмиссары из Москвы. Да и ближнее Подмосковье тоже вот, например, еще накануне событий Спиридонова вызвала, скажем, из Твери, из Ярославля, из Нижнего Новгорода, из Сормово – да? – она вызвала рабочих дружинников на помощь.
М. Соколов
―
Они доехали?
Я. Леонтьев
―
Доехали. Вот и, скажем, тверские дружинники, но это тоже только выяснилось совсем недавно из одного из следственных дел там в Твери, ну, у них была своя миссия. Они отправились в Павловский Посад, например, для агитации прямо непосредственно в момент 6-7 июля. Ну, видимо, у них были связи. Там же текстильщики. Да? И они тоже с морозовской фабрики были как раз тоже текстильщики.
М. Соколов
―
Ну, слушайте, если бы был подготовлен серьезно переворот, то я подозреваю, что у левых эсеров сил было достаточно, чтобы вот так если внезапно выступить и захватить власть, а не вот эта странная история с, мягко говоря, таким бардачно-оборонным поведением.
Я. Леонтьев
―
Ну, я часто провожу параллели наподобие декабристов. Ведь были шансы. Там Яков Гордин в своих замечательных книжках там прекрасно… там «Мятеж реформаторов» и другие прекрасно показывает, что были шансы и у декабристов…
М. Соколов
―
Простояли на площади…
Я. Леонтьев
―
Да. И вот левые эсеры тоже пропустили момент. Они, еще раз повторяю, ждали, что левые коммунисты склонятся на их сторону, анархисты, возможно. А анархисты не поддержали их, потому что левые эсеры, как Вы правильно заметили…
М. Соколов
―
… раньше.
Я. Леонтьев
―
Да. Раньше помогали их разоружить. Например, анархисты заняли выжидательную позицию. Московские анархисты. Опять же аналогия с декабристами. Простите, а полковник Муравьев? Там Муравьев-Апостол действует под Киевом в Василькове – да? – в1826 году, здесь полковник Муравьев Михаил действует на Восточном фронте.
М. Соколов
―
Ну, была бы у него лучшая охрана, его бы не застрелили, дела бы пошли совсем по-другому.
Я. Леонтьев
―
Тоже совершенно спонтанно. Интереснейшая личность. Вообще о нем надо бы отдельную передачу сделать, потому что там и мифология…
М. Соколов
―
Авантюрист. Злодей.
Я. Леонтьев
―
Мифологии столько замешено.
М. Соколов
―
Резня в Киеве на нем.
Я. Леонтьев
―
Да. Хотя вот историки же у нас многие любят заниматься публицистикой и не очень любят ходить в архивы, а вот если бы они дошли бы до ГАРФа и посмотрели бы там следственное дело Муравьева при верховном ревтрибунале при ВЦИК раскручивалось, там много очень показаний именно как раз по Киеву и показания, настолько противоречащие… Вот Муравьев, например, сам в этих показаниях рассказывает, что он не отдавал никаких приказов там о расстрелах, что это действовали как раз всякие полевые командиры. И он всячески пытался этот процесс оградить наоборот. Так что довольно запутанная ситуация. Прежде, чем вот легко бросаться обвинениями, все-таки лучше пойти в архив и посидеть над источниками, подумать, покорпеть.
М. Соколов
―
Ну, теперь в украинских архивах можно хорошо поработать, они все открыли.
Я. Леонтьев
―
Надеюсь. Надеюсь. Я работал…
М. Соколов
―
Что можете заняться.
Я. Леонтьев
―
А я работал в украинских архивах. Почему Вы так думаете? Я еще после 1-й же там Оранжевой революции отправился в Киев и с удовольствием там поработал с бывшими документами СБУ тоже по левым эсерам, по махновцам.
М. Соколов
―
Да. Ну, вот все-таки если к регионам. Ну, например, вот был такой процесс, я тоже вижу по Вашей книге, выдавливания левых эсеров из советов и причем такое силовое. Вот в моем любом родном Петрозаводске там же фактически 2-й переворот произошел в течение полугода. Сначала левые эсеры и большевики выгнали правивших там собственно правых эсеров и меньшевиков. А теперь, значит, большевики даже создали специальный революционный исполком. Да? То есть это вот одна губерния переживает, значит, Олонецкая, два переворота за…меньше, чем за полгода.
Я. Леонтьев
―
Ну, Киев и не то переживал, как Вы знаете.
М. Соколов
―
Да. Булгаков описал.
Я. Леонтьев
―
Я не знал, что Вы так любите Петрозаводск, но с удовольствием расскажу, что в Петрозаводске, допустим, так же, как и в Воронеже, например, была вообще такая патовая ситуация. У большевиков там местных не было сил, чтобы сразу разоружить левых эсеров. А левые эсеры, например, были, что там, что в Воронеже весьма сильны. И вот такая сложилась патовая ситуация, как потом делегаты от левых эсеров говорили на своих партийных форумах, что несколько дней большевики ждали, что их начнут разоружить и арестовывать, а левые эсеры тоже чего-то ждали. Вот. Но оружия не складывали. Ну, вот постепенно, когда все в Москве утряслось, и там подтянулись новые силы… В Курск там лично Подвойский приехал там, допустим, арестовывать местного лидера и возглавлявшего региональное правительство эсера-максималиста Забицкого. Поезд высшей военной инспекции в Курск как бы заявился для разоружения тамошних левых эсеров-максималистов. Вот в Воронеже там разными… Окружили ночью эти рабочие казармы, где мощные дружинники были, тоже разоружили, усыпили бдительность, так сказать. Да? И в Петрозаводске там тоже происходило…
М. Соколов
―
Там такой Павел Анохин был лидер большевистский, который это все учинил там. Разгон…
Я. Леонтьев
―
Да.
М. Соколов
―
… законной или полузаконной власти.
Я. Леонтьев
―
А губисполком… Губисполком. Законную, которая до этого выиграла выборы. Левые эсеры там победили на выборах в июне. Иван Балашов возглавлял губисполком, бывший член, кстати, петроградского военно-революционного комитета в октябрьские дни 17-го года, военный фельдшер. Довольно интересная такая фигура. Так что в разных местах происходило все по-разному. Но я хотел бы…
М. Соколов
―
А, кстати говоря, в регионах, – я прошу прощения, – там это все то же сопровождалось какими-то бессудными расстрелами, или как-то помягче было?
Я. Леонтьев
―
Где как. То есть вот если все-таки такая патовая ситуация заканчивалась просто разоружением и все, то не доходило до расстрелов. А вот где были стихийные восстания, а они тоже действительно начались, крестьянские восстания я имею в виду. Но это было связано непосредственно с отблеском вот 6 июля, а скорее дальнейшее развертывание событий, когда Троцкий начал производить мобилизацию в Красную армию вот унтер-офицерского состава, скажем, потом и конский состав там мобилизовывался. Да? Вот под эгидой тем не менее местных левых эсеров, конечно, такие восстания происходили.
М. Соколов
―
Это где?
Я. Леонтьев
―
Вот мобилизованных. Ну, например, самые такие крупные события происходили в Задонске, тоже Воронежская губерния, и Орловская губерния в Ливнах там разгромили ЧК, убили председателя ЧК Когана, секретаря ЧК. Их потом торжественно хоронили.
М. Соколов
―
Ну, то есть яркие такие события. Скажите, а вот как все-таки выглядит странная эта ситуация? С одной стороны, значит, кого-то арестовывают и расстреливают, кого-то допрашивают. И в это время проходит сначала и конференция, по-моему, московских левых эсеров, потом проходит даже фактически съезд. Так это что? Все легально они продолжали действовать?
Я. Леонтьев
―
Полулегально. Вот потому, что опять же большевикам было не вполне же ясно, что окончательно делается. Там вообще были такие парадоксальные ситуации, что такой дефицит кадров, допустим, был на местах, что в некоторых случаях относительно лояльных левых эсеров, которые декларировали, что не поддерживают линию ЦК, платформу ЦК, им разрешали сохранять…
М. Соколов
―
… да? Такие…
Я. Леонтьев
―
… места. Ну, да. В общем, да.
М. Соколов
―
А большинство-то все-таки левых эсеров на чьей было стороне?
Я. Леонтьев
―
А fifty-fifty. И причем ситуация менялась, некоторые декоративно, так сказать, открестились, а потом на самом деле продолжали поддерживать контакты. Вот я говорю, ситуация была достаточно запутанной. И плюс еще запутывало то, что мы все время вот забываем, и все время часто патуют, особенно краеведы вот при всех достойных работах там зачастую путаница, все в один какой-то клубок прямо как в кратком курсе истории ВКП (б) увязывается, что вот и эти белогвардейские восстания, левоэсеровские, которые совершенно…
М. Соколов
―
Крестьянские тоже стихийные.
Я. Леонтьев
―
Да! Вот…
М. Соколов
―
Все в одну кучу.
Я. Леонтьев
―
Все в одну кучу. У меня как-то была публикация в достойном журнале «Родина», он когда-то здесь на Новом Арбате тоже находился. Да? И смотрю, они не согласовали со мной иллюстрации. Смотрю, у меня материал про левых эсеров, там про 6 июля, а вдруг появляется фотография последствий артиллерийской бомбардировки во время левоэсеровского мятежа в Ярославле. Пожалуйста.
М. Соколов
―
Ну, да. Понятно.
Я. Леонтьев
―
Хотя как раз в Ярославле, там наоборот левоэсеровские дружины участвовали вместе с большевиками и даже гибли. Левые эсеры тоже там стали жертвами как раз перхуровцев.
М. Соколов
―
Скажите, а вот покушение на Ленина. Имели ли левые эсеры отношение к этому, значит, неудачному покушению? И вообще Ваша версия, кто же стрелял в Ильича. Не слепая же Фани Каплан.
Я. Леонтьев
―
А вот представьте себе, вот следите… Радиослушателям тоже очень я рекомендую. Вот буквально сейчас идут последние штрихи работы с версткой, в журнале «Отечественные архивы» появится преинтереснейшая публикация мемуаров одного нижегородского рабочего эсера, боевика, правого эсера, который имел отношение к боевой деятельности правых эсеров. Вот абсолютно неизвестные мемуары. Я писал к нему послесловие. И в этом мемуаре есть один момент, как его близкий товарищ, его доверенное лицо рассказывает… Тот самый, который взорвал мост во время муромских событий, которые тоже происходили вот 8-10 июля, но имели другой совершенно оттенок. Это белогвардейские…
М. Соколов
―
То есть савинковцы, да?
Я. Леонтьев
―
Савинковские. Да. Там Сахаровка.
М. Соколов
―
Ну, савинковцы все-таки не белогвардейцы. Савинковцы – это…
Я. Леонтьев
―
Нет, там…
М. Соколов
―
… не ориентировались на КомУЧ.
Я. Леонтьев
―
Уровень восточной… Восточным отрядом северной добровольческой армии командовал подполковник Сахаров, который потом воевал с белыми аж до Дитерихса, аж до земской рати одним из последних, так сказать, прекратил участие в Гражданской войне. Это они и белые повязки сразу надели, – понимаете? – чтобы отличаться как раз от красных.
М. Соколов
―
Ну, Перхуров-то своих вел к народной армии потом, когда… тех, кто прорвался. В Самару.
Я. Леонтьев
―
Но потом тем не менее стал колчаковским тоже генералом так же как…
М. Соколов
―
А куда было деваться?
Я. Леонтьев
―
Так же как и…
М. Соколов
―
А куда было деваться?
Я. Леонтьев
―
Так же как и Николай Павлович Сахаров, вот этот муромский. Так вот вернусь к этому рабочему Житкову, который взорвал мост как раз на Муром. Но поздно его взорвал, когда штаб высшего военного совета во главе с Бонч-Бруевичем уже утек из Мурома. Да? Вот тем не менее он потом мост взорвал, чтобы красные подкрепления не подошли. Так вот этот Житков был потом в центральном боевом отряде у Семенова. У небезызвестного Семенова, ставшего потом ренегатом, вот опубликовавшим эту книжку, которая… по которой, так сказать, чекисты строили над правыми эсерами. Ну, вот совершенно нейтральный, так сказать, свидетель рассказывает своему товарищу рабочему, что он присутствовал при стрельбах Каплан. Когда Каплан вместе с ним тренировалась накануне покушения на стрельбах. И, между прочим, по утверждению, если верить, конечно, документу, вот этому рабочему Житкову, Каплан из 15 выстрелов 14 сделала… В цель попали. Вот. Так что не совсем она была слепа, как мне кажется. То здесь, с этой историей тоже еще предстоит разбираться. Давайте сделаем передачу. Я готов поделиться своими соображениями.
М. Соколов
―
Я знаю, что есть еще специалисты-историки, которые этим делом занимаются…
Я. Леонтьев
―
Значит, пополемизируем.
М. Соколов
―
… так что можно будет дискуссию, безусловно, провести. А как? Значит, еще один вопрос. Вот красный террор после покушения на Ленина. Как повели себя левые эсеры вот в этой ситуации? И кто-то из них пострадал тоже или нет в этой волне, так сказать, террористической?
Я. Леонтьев
―
Мало. Были – да, – были отдельные фигуры. Например, в Котельниче там… Это Вятская губерния. Да? Просто местные проводники красного террора, – да? – они показательно расстреляли, причем заставили собственными руками копать и могилу… Это потом Спиридонова приводила как вопиющий случай в письме к Ленину, в открытом письме к Ленину. Вот 2-х очень достойных и известных левых эсеров. Один был членом ВЦИК, другой делегатом как раз вот 5-го Всероссийского съезда советов – Махнев и Мисуно. Но у них были местные разборки с комиссарами там со своими. Просто им… Возможно, это была месть…
М. Соколов
―
Боролись с коррупцией, я так…
Я. Леонтьев
―
Да, да. Боролись просто с действиями там одного из отрядов, который грабил нещадно крестьян. То есть, может быть, месть просто такая местная. Потом были, конечно, расстрелы в Питере, когда матросы, мобилизованные в октябре, 14 октября 18-го года, вышли там на демонстрацию.
М. Соколов
―
Это флотский экипаж, да?
Я. Леонтьев
―
Невооруженную, кстати, заметим, демонстрацию. Они шли с духовым оркестром. Вот. Но раздавали прохожим там левоэсеровские листовки. С ними же шел участник событий, до этого он тоже был арестованный в Москве на съезде в Большом театре. Потом он действовал у себя в городе в Курской губернии, так бывший прапорщик военного времени и народный учитель Дедов. Его как раз направили по партийной линии на работу в Петроград, он вместе с матросами был расстрелян. То есть расстрелы были.
М. Соколов
―
Ну, а вот еще один сюжет собственно. Это как действовали левые эсеры в этой ситуации, ну, в борьбе, как там говорили, с белогвардейцами. Да? Вот были ли среди них те, кто перешел на сторону, например, КомУЧа после этих событий? Или нет? Или как Вы…
Я. Леонтьев
―
Левые эсеры? Ну, что Вы? Нет, конечно, ничего подобного не было. Я уже пытался сказать, что они сражались, прямо левоэсеровские дружины непосредственно сражались на стороне Красной армии в Ярославле. Допустим, они продолжали на Восточном фронте воевать. И они не присоединились, кстати, ведь когда Прошьян приехал уговаривать Киквидзе, а Киквидзе был очень влиятельным военачальником и именно там левым эсером – да? – там 1-й дивизии внеочередного формирования. Он до этого подавил, кстати, правоэсеровскую офицерскую попытку мятежа в Тамбове. Вот. Именно Киквидзе Василий Исидорович. Грузинский Чапаев, как его называла в свое время сталинская пропаганда. Он рано погиб. Фильм такой был «Шальная пуля». На самом деле, похоже, что его убрала, как левые эсеры считали, тайная чекистская дружина, которая в этот момент отстреливала вот неподконтрольных большевикам военачальников. Но это было уже позже. А если вернуться к июлю, то Киквидзе прекрасно держал фронт, даже получил там… Одобрительная телеграмма Троцкого ему публиковалась.
М. Соколов
―
То есть около… Около фронтовой линии, в общем, репрессий против левых эсеров было меньше, я так понимаю.
Я. Леонтьев
―
Меньше. Киквидзе воевал с красновцами. Точно также на Восточном фронте продолжал сводный отряд боевых дружин, левоэсеровских дружин во главе с Гаем, с будущим командиром железной дивизии, которая Симбирск освободит. Он еще Ленину после его ранения пошлет такую телеграмму, что за 1-ю Вашу рану был Симбирск, за 2-ю будет Самара. И потом действительно освобождал и Самару уже вот от народной армии. Вот Гай также. А левые эсеры полага… предполагали вот на них, конечно, положиться. Вот. Ну, вот все-таки на фронте было тревожно, и они остались дисциплинированными, значит, военачальниками…
М. Соколов
―
Ярослав, скажите…
Я. Леонтьев
―
… а не политиканами.
М. Соколов
―
… а какая часть все-таки левых эсеров сразу ушла к коммунистам, а какая через вот там партию революционных коммунистов тоже к большевикам присоединилась?
Я. Леонтьев
―
В Саратове. Там большая группа во главе с достаточно известным левым эсером, кстати, крупным таким партизаном, но еще времен 1-й русской революции. Там в собственном имении, будучи, кстати, племянником Столыпина, он в собственном имении Бекетово создал отряд лесных братьев. Такой был Алексей Устинов. Саратовское дворянство за это его, так сказать, исключило из своей корпорации. Вот. Потом был в эмиграции. В эмиграции тоже интересными делами занимался. Будучи мобилизован в Швейцарии, поскольку он имел офицерское звание, он попал на работу к русскому атташе и информировал своих товарищей левых эсеров-интернационалистов, а те и большевиков, вот о секретной, так сказать, переписке, – да? – которая ему была доступна. Вот. И вот Устинов… Да, потом он арестовывался Временным правительством вместе с Прошьяном.
М. Соколов
―
Ну, вот Устинов ушел. Натансон, видимо, тоже.
Я. Леонтьев
―
Устинов был лидером… Натансон уже был полубольной старичок. Он находился как раз в качестве представителя левых эсеров в Швейцарии, вот в качестве… в заграничную делегацию входил в ее состав. Да, он присоединился тоже к устиновцам. Мы их называли устиновцы. В Саратове они провели такую конференцию, предложили всем, кто не согласен с платформой ЦК, туда к ним приехать, присоединиться. И вот на базе этой конференции, к которой присоединились из бывших активных сторонников Спиридоновой Анастасия Биценко, например, в Москве или Колегаев, который возглавлял казанский… Вы спрашивали, какие… Где левые эсеры возглавляли вот регионы? Казань, конечно, мы забыли упомянуть, потому что в Казани они…
М. Соколов
―
Ну, то есть тоже перешел к большевикам?
Я. Леонтьев
―
Колегаев. Да. Он в фильме «6 июля» как раз есть. Он там разговаривает с Лениным, там постоянно все что-то рассуждает.
М. Соколов
―
Позитивный персонаж.
Я. Леонтьев
―
Позитивный персонаж, который на самом деле… не могло всего этого быть, потому что Колегаев в это время должен находиться в Казани, а не в Москве.
М. Соколов
―
Да. Ярослав, а если… Еще один вопрос важный. Ну, а если бы захватили власть левые эсеры, чтобы они вот эти революционные прожектеры учинили бы?
Я. Леонтьев
―
Ну, Михаил, я не готов, когда остается столь мало времени говорить о таких…
М. Соколов
―
Войну бы начали с Германией?
Я. Леонтьев
―
… о таких высоких материях, о стране крестьянской утопии. Вот.
М. Соколов
―
Это отдельно?
Я. Леонтьев
―
Да.
М. Соколов
―
А практические действия?
Я. Леонтьев
―
Недавно со мной интервью на «Ленте.ру» выходило. Вот адресую читателей к этому интервью. Вот, ну, конечно, наверное, в 1-ю очередь, конечно, началась бы поддержка. Не война, но восстание. Такой лозунг они поднимали. Не война, но восстание. Но восстание не против большевиков, а в поддержку восставшей Украине.
М. Соколов
―
Понятно. Еще один короткий вопрос. Вот мне показался некорректным в Вашем тексте упрек в адрес Юрия Фельштинского в конспирологии, основанной на упоминании его книги и фильма «ФСБ взрывает Россию». Ну, все-таки это не имеет отношения ни к левым эсерам, ни к чему. Знаете, в научной полемике, наверное, это не очень хорошо было.
Я. Леонтьев
―
Ну, все мы срываемся на это порой. Наверное. Ну…
М. Соколов
―
Вот хорошо, что Вы признаете свои ошибки, отходы к научной дискуссии.
Я. Леонтьев
―
Я всегда готов признавать…
М. Соколов
―
Эмоциональность.
Я. Леонтьев
―
… свои ошибки и…
М. Соколов
―
Ну, вот Вы пришли в майке «Свободу Алексею Гаскарову». Это тоже такая демонстрация, наверное, актуальная.
Я. Леонтьев
―
Вы видите, книжка «ФСБ взрывает Россию» - это тоже не совсем историческая книжка, скорее публицистика. А я вот таким образом протестую против того, что Алексею Гаскарову было в очередной раз отказано в условно-досрочном освобождении, человеку, к которому применены такие санкции и приговор, в общем, ну, совершенно неадекватный. И там все было ровным счетом наоборот. Кстати, замечу в скобках, что один из других слушателей и читателей моих Владимир Акименков на том же процессе по делу 6 мая в майке с Марией Спиридоновой в футболке пристал.
М. Соколов
―
Ну, в общем, дело левых эсеров весьма актуально. И последний короткий вопрос: что впереди? Будет еще один такой же толстый том?
Я. Леонтьев
―
Будет том потоньше. 3-я часть 2-го тома. А в конечной вот уже их будет в общей сложности таким образом 5 томов, закроют, так сказать, публикацию левоэсеровских документов в целом. Исключительно интересный том уже по 20-м годам. И там будет много интересного по молодежному как раз подполью, вот середина 20-х годов, то, о чем как раз любят так слушать лекции Алексей Гаскаров, Владимир Акименков и другие товарищи, которым передаю привет. И еще поздравляю Александру Духанину, что с нее сняли как раз сейчас вот ее недосиженный приговор.
М. Соколов
―
Спасибо. Ярослав Леонтьев, доктор исторических наук, был в эфире «Эха Москвы». Вел передачу Михаил Соколов.