Левон Оганезов - Бомонд - 2006-09-11

М.ГАНАПОЛЬСКИЙ: У микрофона Матвей Ганапольский, мой гость - Левон Оганезов. Добрый вечер, добрый вечер, мой дорогой! Добрый вечер, дорогие радиослушатели! Вот я хочу сказать тебе, мой дорогой Левон, что я впервые держу сообщения, которые пришли нам по интернету, и здесь нет ни одного хулительного.

Л.ОГАНЕЗОВ: Не может быть!

М.ГАНАПОЛЬСКИЙ: Я тебе говорю! Ну вот простое, ну простое, например, Владимир, журналист из Москвы: ” Я исключительно наслаждаюсь живым исполнением уважаемого господина Оганезова . Это так редко! Скажите, пожалуйста, а почему так много “фанеры”? Потому что нет исполнителей, поющих вживую, или потому что так удобнее на телевидении? Ну ответишь на этот вопрос? Или вот, например, Елена, менеджер: “Уважаемый Левон-джан!...

Л.ОГАНЕЗОВ: Во!!! Наш человек!

М.ГАНАПОЛЬСКИЙ: (продолжает): Вы - виртуоз, вы симпатичный , очень приятный артист, с прекрасным, добрым чувством юмора. Скажите, пожалуйста, когда Вы остаетесь один дома за роялем, какую музыку Вы играете? “( Она, наверное, ненавидит музыку дома.) “Вы играете для своей души - классику? Джаз? Армянскую? - Очень интересно! Спасибо Вам!” В общем, Добрый, добрый вечер!

Л.ОГАНЕЗОВ: Еще раз добрый вечер!

М.ГАНАПОЛЬСКИЙ: Вообще, друзья, Левон Оганезов, вот сколько мы себя помним, он есть. Он был с небольшим перерывом, когда уехал за границу, потом понял, что заграница - это не его, вернулся и опять стал дарить нам счастье и наслаждение и вот этот невероятный оптимизм, который всегда есть , когда видишь его на экране. Должен вам напомнить, что с Оганезовым связаны фактически все музыкальные эстрадные номера - то, что вы делали с Винокуром, и с Лещенко то, что вы делали. И связаны с шоу Угольникова , тоже ты там сидел.

Л.ОГАНЕЗОВ: Да. Я был

М.ГАНАПОЛЬСКИЙ: В общем, как-то с этим человеком связаны все телевизионные проекты, в которых, во-первых, нужно живое исполнение, во-вторых, исполнение совершенно любой музыки - какой угодно! Вот просто - какой угодно! И третье: кроме этого, нужно еще видеть не виртуозного пианиста с тупой рожей, а обаятельнейшего человека, который умеет вовремя сказать слово, и меткое слово - и все это, вот все это в Оганезове есть. Сейчас вы знаете, что Левон Оганезов - это непременный участник программы Швыдкова “Жизнь...

Л.ОГАНЕЗОВ: (Произносит по-английски “Жизнь прекрасна!”).

М.ГАНАПОЛЬСКИЙ: Да, (повторяет по-английски “Жизнь прекрасна!”, “Жизнь прекрасна!”) и сегодня вы пообщаетесь с этим замечательным человеком, который пришел к нам в программу. Я напоминаю (эфирные телефоны, СМС и пейджер), добро пожаловать в программу “Бомонд”, где гость Левон Оганезов.

Так вот, давай начнем с вопроса, который тебе прислала Елена: когда ты один дома за роялем, какую музыку ты играешь для своей души? - Классику, джаз, армянскую? - Очень интересно!

Л.ОГАНЕЗОВ: Вот боюсь разочаровать уважаемую Елену. Прежде всего, я всегда проверяю, вот уже много лет - работают мозги, или нет? Есть связь между головным мозгом и кончиками пальцев, и поэтому я открываю что-нибудь неизвестное, а неизвестного всегда много, и читаю с листа - это первое, что я делаю. Клавир ли это... Вот я сейчас последние несколько дней у меня жена хочет уйти из дома, потому что я играю клавир ”Кармен”.

М.ГАНАПОЛЬСКИЙ: Боже мой!

Л.ОГАНЕЗОВ: Да, там со всеми прологами, и все. Потому что, ну, Мотя, представь себе оркестровое переложение на рояль, там много очень неудобных таких ... (напевает), Все нужно сыграть. Я стараюсь сообразить , как это удобнее сыграть, потому что самое трудное у нас, это вот, когда не проставлены пальцы, думаешь, каким пальцем, потому что взял первым, а там уже в конце не хватает. Вот чтобы проверить работает голова, или нет. Потом я играю этюды, уважаемая Елена. Играю Баха, но прежде, чем играть Баха, я каждый раз включаю себе академическую запись, это либо Глен Гульд, либо есть такой Гульда, Фридрих Гульда, австрийский пианист, который записал, это то, что показывают ученикам: вот так надо играть! И играю, чтобы потом выйти вечером, и чтобы не думать, каким пальцем взять, чтобы руки сами летали.

М.ГАНАПОЛЬСКИЙ: Сейчас пойдет одна музыка у нас в эфире, и Левон Оганезов прокомментирует, почему именно эта музыка .

(Звучит музыка)

Ну мучить народ не будем, тем более, что эта музыка будет фоном сегодня играть все время в процессе всей нашей беседы.

Почему ты принес не свою музыку, а принес этого музыканта?

Л.ОГАНЕЗОВ: Мотя, так как мы с тобой знакомы тысячу лет, я тебе скажу правду, тебе и радиослушателям : когда я слушаю после того, как я записал что-то, или вот что-то сыграл, запись сделал, у меня всегда есть претензии к себе. Я никогда не был полностью доволен - вот это да! Вот это хорошо! Было пару раз в концертах, Но, к сожалению, не сохранились эти записи. Но я очень прилично играю романсы, например. Прилично! Но для того, чтобы хорошо сыграть романс, нужно с этим человеком некоторое время порепетировать, без репетиции это невозможно. Импровизация бывает удачна на сто. А все остальное - это ремесленничество. Поэтому я взял этот диск. Это Бейд Грузин - великолепный, потрясающий он и музыкант, и аранжировщик, и композитор, и пианист выдающийся джазовый. Вот это один из моих учителей. То есть, я с него беру пример, гуру он для меня, потому что он профессионально работает в том жанре, которым он в данный момент занимается. Как сказал Вахтангов в свое время: “Актер должен уметь увлечь себя на поставленную задачу”. Вот он умеет увлечь себя на поставленную задачу. Эта музыка современная, а он уже в общем-то немолодой человек...

М.ГАНАПОЛЬСКИЙ: Да. У него где-то больше 25-ти лет там с Лави Розаном они сделали фирму Вот давно, давно и долго замечательно они работают.

Л.ОГАНЕЗОВ: А до этого он писал музыку для кино.

М.ГАНАПОЛЬСКИЙ: Да! И для кино он писал, а какие он удивительные поделки делает! Ну это только так говорится - “поделки”. Например, к юбилею Глена Миллера он выпустил диск Глена Миллера , самых популярных вещей Глена Миллера, где собрал популярный оркестр , который играл тем звуком.

М.ГАНАПОЛЬСКИЙ: Да, да, да! Там даже несколько музыкантов...

Л.ОГАНЕЗОВ: Они инструменты нашли где-то вот именно тех лет.

М.ГАНАПОЛЬСКИЙ: Да! И это потрясающий был диск, совершенно замечательный. Ну нет, ну он потрясающий человек. Потом он записал студийную версию “Порги и Бэсс”, ну он много чего. Вот действительно ты прав, что он - профессионал всего, что он делает в данный момент.

Л.ОГАНЕЗОВ: И еще. Ты знаешь, есть у Гершвина она недописанная какая-то сюита для симфоджазового оркестра , она не дописана. Ему поручили ее дописать. Знаешь, какое мастерство - дописать произведение другого композитора?

М.ГАНАПОЛЬСКИЙ: С ума сойти!

Л.ОГАНЕЗОВ: Вот поэтому я и принес его. С него надо брать пример.

М.ГАНАПОЛЬСКИЙ: А вот скажи, пожалуйста, ну я уже сказал, что ты счастливым образом соединяешь в себе и музыкальный талант, и какой-то талант такого... даже я бы не сказал актера, лицедея вот такого вот, в этом смысле уникальный абсолютно ты человек.

А как ты начал музыкой заниматься? Тебя били по рукам, там шлепали по попе, заставляли?

Л.ОГАНЕЗОВ: Ну по рукам били линейкой, такая линеечка была, ну так не больно. Правда, знаешь... Ты видел когда-нибудь издание Музгиз “Годы странствий” Листа? Это толстенное издание и очень большого формата, очень большого формата. Такое, знаешь, не влезало ни в какую папку, поэтому именно вот этот томик он лежал у моей учительницы просто на рояле, она его не уносила домой, потому что не в чем было. Вот этим раз я получил по голове. Нет! Все было мирно. Я был в таких условиях с детства. Ну представь себе: младший приготовительный класс, потом старший приготовительный класс, потом первый класс. Три года до первого класса мы ходили все вместе и общались друг с другом, и ждали друг друга на уроке, и я видел, как мои товарищи не бегают на улицу играть в футбол, а как они сидят и играют. Поэтому это ребенку очень важно: что он не один играет, а все остальные гуляют, а играли все. Поэтому мне деваться было некуда.

М.ГАНАПОЛЬСКИЙ: А ты ж лицо кавказской национальности , ты “понаехал”. Ты давно “понаехал”?

Л.ОГАНЕЗОВ: Ты знаешь, “понаехал” мой папа, где-то... чтобы тебе не соврать... в 25-м году. В 25-м году приехал из города Самары , он же был тогда Куйбышев. А до этого, где-то в 19-м году он уехал с Кавказа в Самару. Так что я могу считать себя коренным москвичом.

М.ГАНАПОЛЬСКИЙ: А вот та карьера, которой ты сейчас занимаешься, она уникальна. А что ты делал до этого? - Ты какую-то правильную музыку играл? Ну что ты делал?

Л.ОГАНЕЗОВ: В 58-м году я пришел работать концертмейстером. Сперва на разовых аккомпанировал, то есть, с 58-го года я аккомпанировал. И я учился: я уже закончил училище, потом закончил консерваторию , я все равно аккомпанировал. И как-то я так привык. И мне на дипломе в консерватории дают направление в аспирантуру, а у меня - завтра я должен ехать на гастроли с квартетом “Аккорд”.

М.ГАНАПОЛЬСКИЙ: О! Легендарный!

Л.ОГАНЕЗОВ: На чес, в Сибирь, там по два в день! Я говорю: “Ребята! Какая аспирантура?” И знаешь что? И не деньги меня интересовали тогда, а меня интересовала вот эта вот , как сейчас принято говорить, -”тусовка”- музыканты, артисты, общение вот это вот. Это для меня была отдушина, потому что я вырос в традиционной такой, может быть, даже немного консервативной семье, и мне было как-то тесно в таких рамках. Я человек веселый и, на мой взгляд, даже легкомысленный.

М.ГАНАПОЛЬСКИЙ: А когда вот случился тот самый случай, когда как бы ты сделал шаг вперед и стал равнозначным участником эстрадных номеров?

Л.ОГАНЕЗОВ: Я всегда старался играть ярко, но не перебивая, естественно, не привлекая к себе внимания , но играть как-то так, чтобы обратили внимание. Это вот такая есть, с детства мама меня приучила - когда я приходил откуда-то, мама спрашивала меня: сказали какой хороший мальчик? Вот это вот сохранилось у меня с детства . Когда я ушел, должны сказать: “какой хороший мальчик”! Это шутка, конечно. Но стараться играть не просто ровно, неслышно, просто фоном. Я не могу быть фоном. Вот Иосиф Давидович, например, которому я много лет аккомпанировал, он не боялся никогда, что я привлекаю к себе внимание. Я увлекался, я размахивал руками, и у нас был прекрасный дуэт.

Артист другого немножко жанра, там, например, Андрей Александрович Миронов - он исполняет какую-то песню, для него это сцена , он из песни, из любой песни делал просто вот себе номер. И отвлекать публику в этот момент было просто невежливо . Я сидел и смирно играл.

М.ГАНАПОЛЬСКИЙ: Интересно было за Мироновым наблюдать?

Л.ОГАНЕЗОВ: Да. Андрюша всегда был непредсказуем - он мог вдруг остановиться где-то в середине песни... Он пел: “Ну почему ко мне ты равнодушна?”, в одном концерте, и в первом ряду какая-то девушка сидит, он говорит: “Я не прекрасен, может быть, наружно”, и делает паузу, задумался так, а я держу аккорд, и не знаю что делать. Он говорит: “Зато гм-гм ... наверняка”. Девушка зарделась. Ну как-то вот он искал все время внутри номера еще номер. С ним надо было все время быть начеку - он мог пропустить полтакта, не такт, а полтакта, и надо было делать вид, что это не произошло.

Бернес, кстати тоже...

М.ГАНАПОЛЬСКИЙ: Да, кстати, хорошо, что ты вспомнил тех, с кем ты играл. Вот расскажи о них.

Л.ОГАНЕЗОВ: Во Дворце спорта идет большой эстрадный концерт. Марк Наумович поет какую-то песню, я сижу за роялем. Я не работал с ним, я просто несколько раз ему аккомпанировал. Значит, я играю, а ему... ,Я не знал, ну в смысле, меня предупреждали, но я не знал, что это до такой степени...Ему всегда надо было играть мелодию. Что бы ты ни играл - левой рукой там, или первыми двумя пальцами правой руки мелодию.

М.ГАНАПОЛЬСКИЙ: Чтобы он следовал за ней.

Л.ОГАНЕЗОВ: (продолжает): И он, и Андрюша. У них был хороший слух, у Андрюши замечательный был слух, он мог без любого фона спеть, например, абсолютно чисто сложную джазовую тему, правильно соблюдая и интонацию , и размер. Но когда это вместе с аккомпанементом, у него что-то смещалось. Ему надо было обязательно играть мелодию. Бернесу тоже. Я как-то увлекся, он подошел сзади - пальцем так, во время - по голове, в ритм с мелодией: и-г-р-а-й м е л о д и ю!.

М.ГАНАПОЛЬСКИЙ: А с кем еще?

Л.ОГАНЕЗОВ: Вот удивительно. Ты помнишь, конечно, этого актера Петра Глебова?

М.ГАНАПОЛЬСКИЙ: Да, Петр Глебов знаменитый.

Л.ОГАНЕЗОВ: Вот. Когда он выступал в концерте, он читал монолог Григория и пел там такую казачью песню. Вот, не обладая ни музыкальным образованием, ни может быть даже хорошим слухом, всегда начинал в одной и той же тональности, и заканчивал в ней же в ми бемоль ...Все знали: это ми бемоль. Понимаешь, он был...

М.ГАНАПОЛЬСКИЙ: Что-то сам генерировал внутри.

Л.ОГАНЕЗОВ: Да. да. Вот такой тон внутри. Очень смешно было в году... Чтобы не соврать... в году 61-м. Нужно было немножко подработать. Театр на Бронной. Просто в перерыве между лекциями я бегал... Нет! В 60-м, правильно! В 60-м я учился на первом курсе консерватории , в театре на Бронной идет спектакль “Свадьба брачного афериста”, и брачного афериста играет молодой Броневой. Я играю вступление к песенке , он, отступая от текста, говорит: “У нас новый пианист”. Что меня совершенно смутило.

М.ГАНАПОЛЬСКИЙ: А с кем ты работал дольше всех?

Л.ОГАНЕЗОВ: Дольше всех я работал с Иосифом Давидовичем. Вот с 72-го года и считай по сей день. Если надо, вдруг у Алика, у Евсюкова, его пианиста..

М.ГАНАПОЛЬСКИЙ: Да, пианиста...

Л.ОГАНЕЗОВ: Полтора года назад что-то у него было с рукой, ему там вставляли искусственную какую-то, я не знаю, какие-то заклепки, первому, кому позвонили - мне. Говорят: “Лева, ты ...”Я отменил все. Потому что Ося для нас - это святое.

То есть, меня поразило.. Я посмотрел первый день этого фестиваля “Пять звезд”, что меня удивило: вышел популярный артист, такой гастролер века, как в Америке там Джордж Майкл, предположим, спел песню на английском языке, хорошую, хороший старый американский шлягер, вышла хорошая певица, с прекрасным голосом, спела песню на французском языке. Моя жена говорит: “Слушай, а ты представляешь, если он там, в Америке, на фестивале молодых исполнителей, вдруг поет: “Как провожают пароходы?”. Вдруг ни с того, ни с сего в голову придет! А у нас приходит.

М.ГАНАПОЛЬСКИЙ: Ну Кобзон ни во времени, ни в пространстве, ему все как-то можно.

Л.ОГАНЕЗОВ: А Иосиф Давидович поет советские песни, русские, и все, что написано. И звучит, главное, звучит все лучше и лучше.

М.ГАНАПОЛЬСКИЙ: Давай теперь поговорим про твои номера в юмористическом жанре. У тебя же были. Я никогда не забуду вот эту вот песню про паровоз, про пароход, .

Л.ОГАНЕЗОВ: Это был смешной номер. Вот сам номер - пианист и...

М.ГАНАПОЛЬСКИЙ: И артист,

Л.ОГАНЕЗОВ: И вокалист. Это было придумано , ну я не знаю, это было подсмотрено в жизни. Это вот концерт в худшем проявлении. Москонцерт , когда певец приходит и открывает ноты, а там простыня такая, раскладывающаяся гармошкой, чтобы не переворачивать, и ...У нас была пианистка, такая... Причем засаленные такие, где-то оторванные ... Все это было действительно. Была пианистка такая Шерман, уже не молодая женщина в толстых очках. А приносят ноты, как у нас музыканты говорят: “черная икра”, очень часто написаны - 16-е. Она чувствует, что не может прочитать это с листа, она ловким движением срывала с себя очки, как будто они у нее упали, и, нагнувшись, правой рукой она шарила, искала эти очки, левой - продолжая что-то играть. И когда ей говорят: Ну Софья...(там я не помню как ее зовут), - как же? Надо! А она говорит: “Вы же видели, у меня упали очки! Я ничего не видела!” Это был такой спасительный у нее прием. Вот приблизительно так. И певцы такие приходили. У нас был огромный такой человек. Действительно он один раз как-то спел, один из Москонцертовских певцов, там, знаете: “О, дай мне личико твое поцеловать...” такая ария есть...Он по-настоящему , вместо “О...” начал: “Дай мне...”и ему не хватает слога, ... И он поет: “Дай мне мое-твое, твое-мое поцеловать..., тебя обнять...”. Все проходило, и никто не обратил внимания, кроме пианиста.

М.ГАНАПОЛЬСКИЙ: Ну Нани Брегвадзе, она вспоминала в эфире , когда знаешь, поешь тысячу раз одну и ту же песню, то забываешь слова, они вылетают. И вот этот романс: “Но я Вас все-таки люблю”, знаешь?

Л.ОГАНЕЗОВ: (напевает эти слова романса),

М.ГАНАПОЛЬСКИЙ: И она пела: (показывает, как пела). Вот так вот пела. Зал внимал, никто ничего не понимал.

Л.ОГАНЕЗОВ: Думали , что по-грузински.

М.ГАНАПОЛЬСКИЙ: Да. И дальше она пела: “Но я Вас все-таки люблю”. Строчку одну она припоминала. Какие люди были смешные!

Л.ОГАНЕЗОВ: Вот один из радиослушателей спросил, как быть с “фанерой”. Знаешь, бывают моменты и бывают площадки, где невозможно обойтись без “фанеры”. Никуда тут не денешься! Дворец спорта, который не по вине исполнителя, а по вине подрядчиков не озвучен должным количеством аппаратуры. И это все впустую. И тогда уже идет в ход ”фанера”. Да. Никуда от этого не денешься.

М.ГАНАПОЛЬСКИЙ: Вот тут пишут интересно - Серафима, врач: “Уважаемый Левон Оганезов, вот Вы - не русский человек, но кому придеться сказать в Ваш адрес плохого?” - вот так вот она пишет. “Ваше мастерство, искусство всечеловеческие. Вы же не выделяете себя, н о Вы любимый. Что Вам, как нерусскому человеку, тбилисскому армянину позволяет так прекрасно ужиться в российской культуре? “

Л.ОГАНЕЗОВ: Даже не знаю, как ответить. Во-первых, я вырос уже в таком районе- я вырос в Перово, это для меня просто Родина моя.

М.ГАНАПОЛЬСКИЙ: Школа жизни.

Л.ОГАНЕЗОВ: Да. Родина моя - Перово. Ни разу я не слышал в свой адрес, как говорится, никаких... Я был свой! ! Я играл с ними... ну не в футбол, в карты точно я играл, и если меня обидят, то во мне включается мое Перовское детство, армяне так не умеют ругаться...

М.ГАНАПОЛЬСКИЙ: как я, да?

Л.ОГАНЕЗОВ: Нет! Я абсолютно по знанию русской... Когда я слышу запах, вот, например, когда делают такое блюдо кюфта-бозбаш, я чувствую по запаху, что они не положили сушеный реган, мне хочется войти в этот дом и всех их перестрелять - как можно не положить сушеный реган в фарш?!

М.ГАНАПОЛЬСКИЙ: Вот проявление ксенофобии начинается., на кулинарной почве. Очень интересный вопрос от Юрия, инженера из Армении: “Уважаемый Левон! Расскажите о своих дочерях Маше и Даше сколько им лет? Чем занимаются? Признаюсь, что назвал своих двух внучек этими именами не без Вашего влияния.” Такая поразительная история.

Л.ОГАНЕЗОВ: Ну здорово! Кратко скажу: моя дочь старшая Маша имеет двоих дочерей, это мои внучки Вероника и Наташа, замечательный у нее муж - Максим, просто мой друг. Она работает финансовым аналитиком в компании “Дженерал-Электрик”. И еще занимается организацией концертов плюс к этому. Вот. А младшая дочь Даша учится, получает сейчас мастера - она закончила университет , теперь она получает мастера по специальности “паблик рилейшен” - значит пиар, связь с общественностью. И ей очень нравится эта профессия, ни за что не хочет ее менять. И старшей 35 лет, младшей - 25. Младшая не хочет замуж. Она говорит: “Если вы меня будете заставлять, я никогда не выйду”. Ну мы вот сидим уже, ждем.

М.ГАНАПОЛЬСКИЙ: А если не заставлять, то она не выйдет просто так. Все нормально. Найдется кто-то...

Л.ОГАНЕЗОВ: Нет. Там просто не принято рано выходить замуж, хотя она уже жалуется: вот все подруги вышли замуж, не знаю, - говорит, - может и мне тоже пойти?!. Сходить...

М.ГАНАПОЛЬСКИЙ: Артем спрашивает : “Левон Саркисович, скажите, кто придумал знаменитый номер “Темно-вишневая шаль”? Вот “Темно-вишневую шаль”, и работаете Вы еще этот номер, и работаете Вы сейчас с Винокуром?

Л.ОГАНЕЗОВ: Мы с Винокуром очень дружим, и часто созваниваемся. Видимся, к сожалению, редко, ну как можно работать старый номер? Этот номер себя изжил уже. Он уже был миллион раз показан по телевидению. Это был хороший номер. Пришел в голову он мне, я рассказал эту идею Александру Анатольевичу Ширвиндту, который ставил этот первый спектакль нам с Винокуром, а так как Шура, у него есть эстрадное мышление, он сразу так: “Ты ставь сюда, ты - отсюда, ты скажи реплику”. Он расставил все вот как мебель - ни шагу ни вправо, ни влево. Конечно, после репетиции, после премьеры через месяц спектаклей, гастролей это немножко все расстроилось, но вначале это производило...

М.ГАНАПОЛЬСКИЙ: Ошарашивающее впечатление.

Л.ОГАНЕЗОВ: Да, да, да. Если бы мы точно это делали, это было бы.. Он и так неплохой номер получился, но был бы выдающийся.

М.ГАНАПОЛЬСКИЙ: Очень смешной, очень смешной номер, очень смешной.

Давайте примем несколько звонков.

Л.ОГАНЕЗОВ: С удовольствием!

М.ГАНАПОЛЬСКИЙ: Я напоминаю, что сказать хорошие слова нашему гостю можно по телефону ( перечисляет номера). Я напоминаю: У нас Левон Саркисович Оганезов в гостях, и вот он рассказывает всякое, а мы вот слушаем это с большим удовольствием здесь. Звоните нам, пожалуйста, Сейчас я посмотрю что здесь - еще вопрос, пока набирают номер.

Надежда из Москвы спрашивает: “Много ли Вы работаете на корпоративных вечеринках , что Вы можете сказать об этой публике?”.

Л.ОГАНЕЗОВ: Ну корпоративные вечеринки устраивают не только , как говорится, олигархи, но и скромные служащие, и граждане - там юбилей какой-то фирмы. Для меня это все равно концерт. Меня приглашают там поиграть - я играю, меня приглашают ведущим- я веду. Я тебе вот что скажу, Мотя: ты же давно меня не видел, иногда меня просят написать что-нибудь поздравительное.

М.ГАНАПОЛЬСКИЙ: В стихотворной форме.

Л.ОГАНЕЗОВ: Да! Я пишу в стихотворной форме. Вот, например: у тебя день рождения, хочешь я тебе сейчас, вот самое простое вступление? Там типа:

Мы сегодня до зари встали,

Стали песни сочинять дружно,

Что смогли, то и напи-сали

Нам Матвея поздравлять нужно!

М.ГАНАПОЛЬСКИЙ: (Смеется). Почти “Гавриллиада”.

Л.ОГАНЕЗОВ: Сколько тебе лет?

М.ГАНАПОЛЬСКИЙ: Мне - за 50.

Л.ОГАНЕЗОВ: Ну вот, предположим там:

Бьют дождинки по щекам впалым,

Мы Матвею скажем без лести,

Для Вселенной 50 - мало,

Ты живи, дружище, лет 200!

М.ГАНАПОЛЬСКИЙ: С ума сойти! А я знаю, есть люди, которые вот так... Это даже игра такая, помнишь, эстрадные буриме, когда тут же, мгновенно пишутся...

Я предполагаю, что гнусный гость просто использовал чей-то стишок, заменив имя.

Л.ОГАНЕЗОВ: Нет, это, прости, идея моя. Чисто моя идея. Ведь главное - выбрать песню. Вот, например:

“Сегодня вечером, вечером, вечером,

Когда Матвею, скажем прямо, делать нечего,

Мы соберемся за столом...”

Это тоже моя идея. На “Три танкиста” можно. Знаешь, здесь принцип -чтобы было как бы остроумно, нужно использовать ключевые фразы из той песни, которую ты берешь.

М.ГАНАПОЛЬСКИЙ: Ну здорово, здорово! Ну талант!

Л.ОГАНЕЗОВ: Например: “Три банкира, три веселых друга”... Можно и так.

М.ГАНАПОЛЬСКИЙ: (напоминает номера телефонов).

Алло, добрый вечер!

СЛУШАТЕЛЬ: Матвей Юрьевич! Андрей, постоянный Ваш слушатель Вашей программы, “Эха Москвы” тоже. Хотелось Левону Саркисовичу пожелать успехов в его творчестве, замечательное творчество! И хотелось бы еще сказать, что помимо прочего, это мастер экспромта. Это однозначно абсолютно, потому что я думаю, что приходилось ему встречаться (хотелось бы об этом тоже услышать), так как, хотя бы не называя, но все же, какие-то моменты , с какими-то вот ему приходилось гениальными людьми встречаться, И, может быть, такие случаи, когда приходилось просто откровенно выкручиваться , потому что я думаю, что ему это удавалось однозначно насчет экспромта. Вот хотелось бы услышать и такие истории.

М.ГАНАПОЛЬСКИЙ: Понятно. Были сложные ситуации, да?

Л.ОГАНЕЗОВ: Вот в этом спектакле, который у нас был с Винокуром, это был.. чтобы тебе не соврать, 79-й год, Мы поехали в Питер на гастроли, если ты помнишь Питер, клуб имени Газа.

М.ГАНАПОЛЬСКИЙ: Дворец Газа, да.

Л.ОГАНЕЗОВ: Огромный такой, полный зал, идет концерт. Винокур делает батман - и у него лопаются брюки... Просто пополам! И он уходит со сцены. Он говорит: “Левка, делай что-нибудь!”. Это был первый раз, когда я работал...

М.ГАНАПОЛЬСКИЙ: Сольно.

Л.ОГАНЕЗОВ: Да. Я показал пародии...

М.ГАНАПОЛЬСКИЙ: Ну вот эти знаменитые..

Л.ОГАНЕЗОВ: Тогда у меня были другие пародии, я показал пародии, я сыграл на пробке увертюру к опере “Кармен,” я показал, как играет человек, который не знает, что такое клавиши. На струнах. (Иллюстрирует голосом). Я научился лет в 15. Я играл Шостаковича вот эту пьеску детскую, я играл на струнах и имел бешеный успех. Но в это время Винокуру уже костюмерша зашила брюки, он стоял за кулисами и смотрел. Вообще он не любит, чтобы когда как бы его концерт, кто-то будет “центрить”. Многие этого не любят.

М.ГАНАПОЛЬСКИЙ: Ну, во всяком случае, если брать эти два “шедевриальных” номера - “Темно- какая-то там шаль и Мчится, мчится... кто там? - пароход?, то, конечно, там вы были просто достойны друг друга и вообще это номера, которые ну просто в истории остаются.

Л.ОГАНЕЗОВ: Спасибо.

М.ГАНАПОЛЬСКИЙ: Хорошо, что это отснято и это все видят.

Л.ОГАНЕЗОВ: Знаешь, Зиновий Ефимович Гердт говорил: “Когда хвалят артиста, такое впечатление, что гроб с этим артистом стоит в соседней комнате. “

М.ГАНАПОЛЬСКИЙ: Нет, при жизни, при жизни - принцип нашей передачи.

Следующий звонок. Слушаем вас. (Повторяет номера телефонов).

Следующий у меня к тебе вопрос по поводу нынешней твоей передачи, где ты во всей красе, в передаче “Жизнь прекрасна!”. Тяжелая для тебя передача как для музыканта?

Л.ОГАНЕЗОВ: Нет, профессионально она не тяжелая, она тяжелая, как тебе сказать? - по дисциплине. Там нужно, к сожалению, у нашей телекомпании, в которой мы сейчас служим, у них нет своего студийного помещения, поэтому оно арендное, и поэтому нужно экономить время. И поэтому там две программы мы снимаем, три программы, значит нужно не потеть, нужно быть в чистой рубашке, нужно улыбаться (мне, простите, 66 лет), все время улыбаться и все время виртуозно играть, и главное что - не промахиваться, потому что вдруг там Таня Пушкина говорит: “А я вот эту песню хочу спеть”,

А я до этого ходил и говорил: “Ребята, кто будет что-нибудь петь?, предупредите, хотя бы найти вашу тональность. Если я не знаю, знает мой партнер Олег Михайлов, который знает все. Как сказал Козлов: “Ну если не знает Михайлов, это вообще не надо знать”. Ну знаем, но предупредите. Вот она говорит тональность - до диез минор там где-то, и надо играть не ошибаясь, потому что переписывать у нас нет возможности. Но эта трудность она очень полезная - всегда быть начеку! Значит, не расслабляться. Есть музыканты, и мне очень жаль, что они теряют квалификацию, которые много лет подряд играют одно и то же - вчера концерт, сегодня концерт, послезавтра, через год концерт - они играют одно и то же.

М.ГАНАПОЛЬСКИЙ: Цирковые, скаковые музыканты такие. Музыканты в цирке такие. Я хорошо знаю цирк и знаю цирковые оркестры. Вот так вот. Представляешь там, например: пять месяцев программа какая-то...

Л.ОГАНЕЗОВ: Там тоже есть свои трудности - сохранить... Минуточку... А десять лет идет мюзикл на Бродвее, и каждый день одни те же люди, в одно и то же время, каждый день. Выходной там четверг - и все! Десять лет один и тот же спектакль! Понимаешь? Я бы... Я бы лучше руку себе отрезал, никогда в жизни не пошел бы на такую работу, ни за какие деньги! Я не могу делать одно и то же. С одним и тем же человеком дружить я могу, но говорить об одном и том же я с ним не смогу.

М.ГАНАПОЛЬСКИЙ: (напоминает телефон). Алло!

СЛУШАТЕЛЬ: Алло, добрый день! Дмитрий из Москвы беспокоит.

М.ГАНАПОЛЬСКИЙ: Да, Дмитрий! Очень приятно.

СЛУШАТЕЛЬ: Хотел уточнить у господина Оганезова - а как он, собственно, попал на передачу “Жизнь прекрасна”? Кто его пригласил?

Л.ОГАНЕЗОВ: Вы знаете, Дмитрий, просто идея этой передачи возникла у меня, у первого. Я поделился этой идеей с Михаилом Ефимовичем Швыдким, еще когда не было даже речи об этой передаче. Михаил Ефимович долго думал с кем совещаться. Он говорит: “Идея хорошая!А кто будет вести?”. Я говорю: “Ты будешь вести.” А он говорит: “Я не умею”. - Миша, - я говорю, - ты все знаешь, все умеешь”. Короче говоря, я его убедил, то есть, идея была моя. Поэтому не было вопроса - кого приглашать руководителем оркестра, тем более , что я себя зарекомендовал и нигде, как говорится не уронил вот эту вот свою честь аранжировщика и пианиста, поэтому меня и пригласили.

Если бы я был инвалидом даже, одной правой рукой я бы мог играть эти песни, тем более, что у меня две пока...

М.ГАНАПОЛЬСКИЙ: Да, да, да... Слушаем Вас, добрый вечер!

СЛУШАТЕЛЬ: Алло, здравствуйте! Уважаемый господин Оганезов, когда Вы уезжали из России за границу, почему уехали, почему приехали?

Л.ОГАНЕЗОВ: Моя старшая дочь вышла замуж и ее муж имел отца, с которым он давно не виделся. Это первый муж . Они прожили всего там года полтора. Они уехали в Америку. И мы, конечно, очень скучали, тем более, что растет младшая, которая не видит свою сестру. Они через некоторое время станут чужими людьми. И подвернулся случай: меня пригласили поработать во французском ресторане... Меня нашли. Просто там один из хозяев был русский человек. Пригласили, говорят: хотите?. Я не эмигрировал туда, а я поехал туда работать, но для того чтобы взять с собой семью, они оформились как эмигранты. То есть уехали. Дочери до сих пор там. Я там проработал три года и вернулся обратно. Вот как раз вернулся, позвонил Игорь Станиславович Угольников и говорит: “Вот, есть такая программа. Будешь?” -Буду. Я вернулся, я отработал там честно то, что я должен был отработать, и вернулся. Так что я не эмигрировал. Я поехал туда на работу. Там очень многие музыканты ездили наши... Вспомните это время - 94-й, 93-й год, не было в принципе работы, и не было никаких возможностей заработать деньги. Вот поэтому так сложилось. Заодно соединил семью -две сестры любят друг друга и не забылись.

М.ГАНАПОЛЬСКИЙ: А супруга здесь, да?

Л.ОГАНЕЗОВ: Она ездит туда к внучкам, внучки ездят к нам, у них у всех есть русские паспорта, так что у нас постоянное общение.

М.ГАНАПОЛЬСКИЙ: Я напоминаю, что мы беседуем сегодня в “Бомонде” с Левоном Оганезовым. Левон Саркисович! Ну нам нужно подводить какой-то итог, потому что мы еще хотели песенку поставить. Какую? Последнюю с этого диска?

Л.ОГАНЕЗОВ: Да. Последняя, она такая... То есть, напоминаю: играет Дейв Грузин, его аранжировка и он сам записал там на клавишном инструменте все за оркестр.

М.ГАНАПОЛЬСКИЙ: У нас еще есть время поговорить.

Л.ОГАНЕЗОВ: А что так быстро пролетело время?! Мотя! Как с тобой интересно беседовать! Время прошло просто незаметно.

М.ГАНАПОЛЬСКИЙ: Нет, просто ты интересно рассказываешь и интересно тебя слушать очень.

Л.ОГАНЕЗОВ: Спасибо!

М.ГАНАПОЛЬСКИЙ: А скажи мне, это вот такая передача, в которой уместно задавать вопрос про творческие планы. Ну вот кроме передачи со Швыдким, которая, по-моему, бесконечна, и это хорошо, что еще ты собираешься делать?

Л.ОГАНЕЗОВ: Ты знаешь, я очень хочу поездить по России со своим оркестром.

М.ГАНАПОЛЬСКИЙ: А что за оркестр у тебя?

Л.ОГАНЕЗОВ: Ну вот тот, который в программе у нас. Они все хотят на гастроли, хотят выйти на сцену и сыграть. У нас, во-первых, нет помещения, где репетировать, к сожалению, вот мы собираемся у меня дома, на горе бабушки, которая живет у меня , подо мной, она сделала рывок. Ты знаешь, - она раньше просто стучала по батарее, теперь она стучит в ритм барабанщику. Моя жена говорит: “Бабушка научилась арпеджио играть благодаря тебе”. Она абсолютно ровно стучит нам по батарее. Но мы не обращаем, конечно, внимания. Репетировать негде. Хочу поездить. Я приготовил такую программу - “Путешествие по песням и анекдотам” - вот прямо вот от начала двадцатого века и до сегодняшнего дня.

М.ГАНАПОЛЬСКИЙ: Расскажи какой-то последний анекдот, который тебе нравится , только такой, чтобы нас не закрыли.

Л.ОГАНЕЗОВ: Знаешь, вот мне вчера позвонили с Украины, мои друзья, и сказали: Ющенко объезжает города Украины, и в Одессе его встречают. Он едет по центральной улице. Впереди едет охрана. И смотрят - стоят девушки легкого поведения, они просто стоят. А он говорит: “Или убрать девушек, или дать им плакаты в руки”. Ну им быстренько дали плакаты в руки... Ну ты же украинский знаешь. “Да” -это “так” по-украински. У девушек легкого поведения плакаты: “Ющенко - так, остальные - за гроши”.

М.ГАНАПОЛЬСКИЙ (Смеется): Жестоко!

Друзья! Сейчас будет играть замечательный музыкант Дэйв Грузин, которого сегодня как образец для себя выбрал наш гость, Левон Оганезов. И прозвучит такая вот пьеса из пластиночки “Лучшее Дэйва Грузина”.А я тебе благодарен очень. Я тебя люблю и обнимаю, и желаю тебе хорошей работы, и чтобы все у тебя было хорошо, и здоровье хорошее.

Л.ОГАНЕЗОВ: Будет работа, будет здоровье! Я очень люблю “Эхо Москвы” и всегда вас слушаю. У меня всегда включено “Эхо”.

М.ГАНАПОЛЬСКИЙ: Да. Играет не Левон Оганезов, играет ближайший друг Левона Оганезова - Дэйв Грузин, американский музыкант. И на этом программа “Бомонд” заканчивается. Ее, как всегда, вел Матвей Ганапольский. (Звучит музыка).