Сергей Мазаев - Бомонд - 2006-08-21

МАТВЕЙ ГАНАПОЛЬСКИЙ: Традиционный «Бомонд». В студии «Эха Москвы» наш гость, лидер группы «Моральный кодекс» Сергей Мазаев. Добрый вечер, дорогой Сергей.

СЕРГЕЙ МАЗАЕВ: Добрый вечер, Матвей, здравствуйте.

М.ГАНАПОЛЬСКИЙ: Давайте мы сразу послушаем музыку. Это новая совершенно, да, это с будущего диска?

С.МАЗАЕВ: Да, это не игравшая еще никогда. Мы несколько дней назад впервые ее публично исполнили на концерте. Называется она «Московская осень».

М.ГАНАПОЛЬСКИЙ: Вот, давайте послушаем.

ЗВУЧИТ ПЕСНЯ

М.ГАНАПОЛЬСКИЙ: Это с нового диска, который будет, песня. Вот удивительная история. Когда мне говорят «Сергей Мазаев»… Вот сколько лет ты уже работаешь?

С.МАЗАЕВ: Вообще я работаю почти 30 лет. Ну, 26.

М.ГАНАПОЛЬСКИЙ: Всегда знаешь, что получишь. Как говорят, «жизнь идет вперед, но остается на месте». Вот как-то и меняется вроде человек, и старше он становится, но обязательно твоя музыка, и вообще песни, то, что звучит. Удивительно! Есть неромантичная музыка. Казалось бы, как музыка может быть неромантичной?

С.МАЗАЕВ: Ну да.

М.ГАНАПОЛЬСКИЙ: А вот твоя музыка романтичная музыка. Какие-то аккорды там, что-то там внутри такое переливается. Это хочется слушать, это затягивает.

С.МАЗАЕВ: Музыка – она ведь для того, чтобы ее слушали. Когда человек исполняет перед вами прямо на сцене, тут еще эффект присутствия и интересно, конечно, как это рождается все. Но главная задача – создать такую музыку, которая слепому понравится, я бы так сказал. Если слепому нравится – значит хорошая музыка.

М.ГАНАПОЛЬСКИЙ: Вот я знаю твои песни, я разговаривал с несколькими людьми, мнение которых ценю. Они говорят, что концерты, как диски, слушаем по многу раз. А я вот слушаю твои песни, которые ты по-украински спел.

С.МАЗАЕВ: Да, одна песня у нас была такая. Это еще было в 91-м году сделано.

М.ГАНАПОЛЬСКИЙ: Ну замечательно. А почему по-украински? Ты оттуда.

С.МАЗАЕВ: Ну это была такая шутка. Нет, я москвич. У нас с Украины наш бас-гитарист Александр Солич.

М.ГАНАПОЛЬСКИЙ: Но ты знаешь, что ты чисто спел, и по языку, все…

С.МАЗАЕВ: Ну да, я учил специально, конечно, готовился.

М.ГАНАПОЛЬСКИЙ: Здорово.

С.МАЗАЕВ: Он знает хорошо язык. Он сочинил этот текст. А это просто у нас на репетиции такая общая идея возникла, мы шутили, и знаете, когда сообща сочиняется музыка, Коля предложил там цепочку гармоническую и мелодию мурлыкал, я эту мелодию подхватил, начал сам мурлыкать и уже вставлять какие-то полуабракадабры, полуанглийские словечки какие-то несвязные. И у меня в припеве получалось: «I’m looking for you», а потому вспомнил, что «шукаю» будет «искать».

М.ГАНАПОЛЬСКИЙ: Да.

С.МАЗАЕВ: «Шукаю тебе!» То есть вот так оно просто выскочило в голову. И вспомнил «Червону Руту», которая была популярна в нашей стране независимо от того, на каком языке она была спета. Ее от Ташкента до Владивостока все везде играли, во дворах, в ресторанах. Мы решили показать наше отношение к тому, что мы как были братьями, так ими и остались все.

М.ГАНАПОЛЬСКИЙ: Много ездишь?

С.МАЗАЕВ: Сейчас нет. Сейчас мы стали меньше ездить. Хотя последнее время… Летом, наверное, поездки четыре было.

М.ГАНАПОЛЬСКИЙ: Вот как изменилась музыка за… Вот сейчас мы праздновали 15-тилетие то ли путча, то ли победы над ним…

С.МАЗАЕВ: Ну, тусовки.

М.ГАНАПОЛЬСКИЙ: Тусовки, да, можно так сказать. Вот какие наблюдения за изменением в музыке ты наблюдаешь?

С.МАЗАЕВ: Они очень разные. Удельный вес имиджевый какой-то очень большой стал, с одной стороны. Но с другой стороны, количество информации, поступаемой, ну, любой, и музыкальной в том числе, увеличилось в разы. И соответственно, уровень образовательный музыкальный повысился. Вот молодежь, которая, я не говорю о серьезных наших этих всяких коллективах - символах, иконах Первого канала, Второго, или не знаю какого…

М.ГАНАПОЛЬСКИЙ: Что это за иконы?

С.МАЗАЕВ: Я имею в виду такие бренды, то есть Николай Басков, то есть такие люди… Это профессионалы такого хорошего класса подготовки, которые занимаются вот такой конъюнктурой в данный момент. А молодежи очень много стало хорошей. И появилась возможность такие более или менее достойные инструменты покупать себе за несколько сот долларов, которые прилично уже звучат. Держа которые в руках, уже не отговоришься, как значит, раньше многие наши рок-н-рольщики совковые кричали: «Вот! У нас нет инструментов, того-то, того-то, вот у нас будет… вот мы вам покажем». Вот оно все есть. И в итоге показали только те, кто привлек на помощь к себе музыкантов профессиональных.

М.ГАНАПОЛЬСКИЙ: Поразительную вещь… То есть ты считаешь, что прорыв…

С.МАЗАЕВ: Прорыв есть.

М.ГАНАПОЛЬСКИЙ: Грядет? Или он такой уже существует.

С.МАЗАЕВ: Грядет такой, может быть, масс-медиа, то есть массовая популярность у некоторых коллективах появится, у нормальных таких, которые играют, а не просто спродюссированные какие-то кулебяки, которые продают «пирожки», как мы говорим. Ну песенки тоже как пирожки бывают, как вкусные пирожки. Бывают невкусные пирожки.

М.ГАНАПОЛЬСКИЙ: Мы сейчас вам зададим, уважаемые радиослушатели, одну загадку. Дело в том, что я притащил с собой пластинку, я очень люблю такого музыканта Пэто Метини и вожу с собой все время, в машине слушаю, как-то легче на душе, когда его послушаешь. А пришел Мазаев – и притащил свою любимую пластинку. Ну у каждого их несколько, это понятно.

С.МАЗАЕВ: Ну конечно, ну одну из…

М.ГАНАПОЛЬСКИЙ: Он говорит: «Вот, я притащил», - и назвал мне музыканта. И вот сейчас будет вам загадка… Какой номер мне поставить? Только не говори, кто.

С.МАЗАЕВ: Да, название номера я не буду говорить, а вот трек я просто забыл ,по-моему 4-й.

М.ГАНАПОЛЬСКИЙ: Четвертый?

С.МАЗАЕВ: Да, такой он узнаваемый очень теми, кто знает.

М.ГАНАПОЛЬСКИЙ: Задается вопрос на засыпку. А кто это играет, товарищи? Кто лидер вот этого…

С.МАЗАЕВ: Что за группа, да, что за ансамбль, что за оркестр?

М.ГАНАПОЛЬСКИЙ: Да, что за ансамбль, что за оркестр? Вот давайте послушаем.

ЗВУЧИТ МЕЛОДИЯ

М.ГАНАПОЛЬСКИЙ: Оно, да?

С.МАЗАЕВ: Да… или нет…. Оно, да, конечно.

М.ГАНАПОЛЬСКИЙ: Еще раз, это не Мазаев играет. Он бы там поиграл.

С.МАЗАЕВ: Эх, это была бы моя мечта.

М.ГАНАПОЛЬСКИЙ: Как зовут человека? Вот пока играет, мы можем разговаривать, пусть догадываются. Хочу сказать, что слушатели знают все.

С.МАЗАЕВ: Я в этом уверен.

М.ГАНАПОЛЬСКИЙ: Вот все знают. Мы такие вопросы задавали…

С.МАЗАЕВ: Вот пошла музыка! Ох!

М.ГАНАПОЛЬСКИЙ: Нет, друзья, это не Джангр Ингард, потому что Джангр Ингард – это был гитарист такой, а тут вот много народу играет, но есть в этом всем руководитель и идеолог. Вот кто это такой?

С.МАЗАЕВ: Здесь и барабанщика могут узнать барабанщики все.

М.ГАНАПОЛЬСКИЙ: Да. «Эннио Морриконе» - нет! «Человека зовут Канио» - нет! «Горнист из «Веселой зорьки»» - это действительно, горнист из «Веселой зорьки», только как его зовут?

С.МАЗАЕВ: Послушайте (МУЗЫКА ПРОДОЛЖАЕТ ЗВУЧАТЬ). Мне бы быть таким горнистом.

М.ГАНАПОЛЬСКИЙ: Да.

С.МАЗАЕВ: Это тоже очень известный играет человек. Он на пластинке «Friends» играет у Чипкарея. Чипкарей тоже участвует в этом составе здесь.

М.ГАНАПОЛЬСКИЙ: Можешь год назвать?

С.МАЗАЕВ: 76-й.

М.ГАНАПОЛЬСКИЙ: 76-й год. Ну ладно, думайте-думайте, музыка пусть играет, а мы будем разговаривать. «Оркестр Поля Мориа» - оркестр, только не Поля Мориа. Нет-нет-нет. Тут повыразительнее, поярче, повыпуклей. Как хорошо, я думаю, и мы часто об этом говорим, вот с Макаревичем Андреем, когда он пришел, мы просто ударились в какие—то невероятные воспоминания и просто стали говорить о нашей любимой музыке. На какой музыке ты воспитывался?

С.МАЗАЕВ: Вот, вы сейчас слушаете ее, в частности. Воспитывался я на всей той же самой музыке, на какой все мы воспитывались, потому что она была отобрана идеально.

М.ГАНАПОЛЬСКИЙ: Это мало кто слышал.

С.МАЗАЕВ: Ну я музыкой все-таки занимался, учился в музыкальном заведении, у нас все там тасовалось по рукам. И я воспитывался в детстве… Первым мне попался Пресли, на костях дядя приносил какие-то записи, потом еще каких-то, в то время мне не ведомых исполнителей, в то время было очень много в Великобритании. Первая пластинка, которая мне попала в руки живая – это был «Led Zeppelin-3». Потом «Led Zeppelin-2», вы понимаете мой настрой, да?

М.ГАНАПОЛЬСКИЙ: Уф.

С.МАЗАЕВ: Потом «Rolling Stones», потом «Sweet», потом «Slade in flame», и «Beatles» только после этого, «Yesterday in Today», то есть «Beatles» не первый в руки мне попал. Ну, советские эти, конечно, четырехпесенные пластиночки, они, конечно, все были нами заслушены, стирали эту дорожку просто. Ну вот разная музыка. И занимался, учился я классике, естественно. То есть у меня такое – комбинированное. Джаза было мало в детстве совсем. Играл в оркестрах много: в духовом… Вот сейчас начинается кульминация, давайте будем не мешать чуть-чуть…

М.ГАНАПОЛЬСКИЙ: Давайте.

С.МАЗАЕВ: Здесь будет узнаваемо, его сразу здесь узнают. Ну, отгадал кто-нибудь?

М.ГАНАПОЛЬСКИЙ: Нет, никто не отгадал.

С.МАЗАЕВ: Ничего страшного.

М.ГАНАПОЛЬСКИЙ: Ближе всего был Сергей Владимирович из откуда-то там по мобильному телефону, который вспомнил ныне живущего и близкого по духу этому музыканту замечательного кубинца Артура Сандавалу. Но это, друзья…

С.МАЗАЕВ: Это его ученик, скорее. Сандвал – ученик этого человека. Этот человек вообще придумал вот этот высокий звук на трубе. Это легенда. Я немножко играю на трубе, я с детства мечтал быть трубачом, но меня Гавриил Матвеевич Черток, наш преподаватель, заставил играть на кларнете, потому что трубачей было много, всем хотелось быть яркими, слышимыми – то есть горнистами, да, из «Веселой зорьки». «Зорька» - это, видимо, звонил кто-то из моих старых друзей детства, потому что так назывался наш пионерский лагерь, где я в оркестре летом… Отдыхал, когда был ребенком.

М.ГАНАПОЛЬСКИЙ: Ну открой уже секрет, что это за музыкант.

С.МАЗАЕВ: Это великий Мейнард Фергюссон.

М.ГАНАПОЛЬСКИЙ: Да. Мейнард Фергюссон.

С.МАЗАЕВ: На флейте и саксофоне играл.

М.ГАНАПОЛЬСКИЙ: Пластинка… это было чудо такое, когда в конце где-то 70-х годов фирма, болгары… как называлась?

С.МАЗАЕВ: «Супрафон»

М.ГАНАПОЛЬСКИЙ: Нет.

С.МАЗАЕВ: «Балкантон».

М.ГАНАПОЛЬСКИЙ: «Балкантон» издала не этот концерт, какой-то другой, где он играл с оркестром, и это можно было сойти с ума, потому что… Слушайте, 76- й год – какое качество музыки.

С.МАЗАЕВ: Именно музыки, звуков, издаваемых музыкантами.

М.ГАНАПОЛЬСКИЙ: Всего на свете.

С.МАЗАЕВ: Да. И запись в общем, все… У меня до сих пор мурашки по коже. Я сказал, что я немножко умею играть на трубе, и я представляю, когда кода звучит вот эта, сверхвысокие «фа», «соль» третьей октавы – это, конечно, до сих пор меня очень сильно трогает.

М.ГАНАПОЛЬСКИЙ: А почему у нас музыка – «три аккорда»?

С.МАЗАЕВ: Ну не знаю, у нас много аккордов. Да здесь тоже немного аккордов, вот в этой вот пьесе, если брать просто общую гармонию. Но какое обращение этих аккордов, и в какой расстановке стоят эти звуки – это другое дело. Это дело вкуса уже самого аранжировщика, который это все делал. И у нас есть очень хорошие аранжировки, почему, у нас у Бутмана прекрасно звучит оркестр, у Игоря.

М.ГАНАПОЛЬСКИЙ: Нет, я сейчас не имею в виду этих музыкантов, я имею в виду вот обычную какую-то…

С.МАЗАЕВ: А , «культпросвет» вот этот?

М.ГАНАПОЛЬСКИЙ: Да, «культпросвет».

С.МАЗАЕВ: Дело в том, что я ведь в самом начале сказал, что появляется, появляется очень большое количество, фундаментальное количество музыкантов везде. Понимаете, эти люди, ну не вечно же они будут занимать это место. Они уходят тоже постепенно. И приходить уже будут люди более подготовленные, даже для тех задач, которые они выполняют. Ну я в Риме был на концерте Мадонны, это же попса, в общем, обычная попса, но это «Бентли» в попсе, если брать… это высший пилотаж организации, аранжировки, озвучивания, танца, сама Мадонна, то есть сами понимаете, ей 48 исполнилось недавно.

М.ГАНАПОЛЬСКИЙ: Баба-ягодка опять.

С.МАЗАЕВ: Потрясающе она себя держит в форме. И работает. Любо-дорого посмотреть. У нас люди к 30 уже издыхают многие. Поэтому надо брать пример с таких людей. Что здесь такого особенного? Просто надо взрослеть, заниматься собой.

М.ГАНАПОЛЬСКИЙ: А как ты делал свою группу?

С.МАЗАЕВ: Получилось достаточно просто. Она уже была, она делалась, ее не было, но она делалась. Я вернулся из Соединенных Штатов с записью с группой «Автограф», я тогда в группе «Автограф» играл 3,5 года. Замечательное было время. И мы вернулись из США, я ушел из группы «Автограф», и месяц, наверное, я болтался, не знал, что делать. И случайно в одном кафе, на Покровке, у Сергея Сергеевича Свистунова, такое было кафе на Покровке, сейчас его не стало, потрясающее, один, по-моему, из первых ресторанов кооперативных. Маленькое, миниатюрное. Мы там познакомились с Павлом Николаевичем Жагуном. Паша Жагун был трубачом в группе «Рецитал» в то время… Уже вернее, не был. Уже тогда оттуда ушел, год или два. И начал заниматься продюссингом. Он, вообще, поэт, помимо того, что музыкант. Сейчас он уже просто поэт, не играет на трубе. Тогда у них закончилась работа с группой «Скандал», потому что киевская часть группы отпочковалась, а они с Николаем Девлет-Кильдеевым – гитаристом – остались вместе и начали делать другой проект. Они его условно называли «Красный барон и герои», то есть «Red Baron and Heroes» по-английски. И готовился этот проект для поездки туда, на западный рынок. Они выруливали музыку, у них был певец Роман Ивасивко, он с русско-украинскими корнями, но живущий в Нью-Йорке. Канадец, живущий в Нью-Йорке. Он писал тексты, очень прилично пел. Средняя у него была такая манера между Брайном Фери и Джимом Мориссоном. То есть у него был более такой густой звук, но он был интеллигентен, как Брайн Фери, то есть у него такое было смешении. Очень должен был быть, по идее, интересный проект. Мне было понятно, я только что вернулся из Америки, приблизительно представлял, что там надо: ничего, в принципе, там от нас не надо, там своих хватало. Но для того, чтобы хоть как-то что-то там получилось, надо заинтересовать. Я очень хотел, я говорю: «Паш, давай попробуем, может. Я тоже проучавствую, как саксофонист, предположим там, типа «meant to walk»». Мне хотелось что-то делать. А он еще был на такой спортивной машине – «бертончик» небольшой двухместный, в то время это место было страшной экзотикой, был модным. Мы приехали на репетицию, я услышал гитариста Кильдеева Николая Александровича, это меня как-то сразу очень обескуражило, потому что странно, что такой человек, и никто его не знает. Я сначала там в качестве саксофониста-несаксофониста начал во всем этом участвовать. И в итоге Роман не мог приезжать, в силу того, что он занят был, работа. Ну а когда к тебе солист приезжает раз в полгода, о какой программе можно вести речь. Я говорю: «Давайте пока на русском что-нибудь начнем делать». Ну и мы начали. Вот чем все это кончилось. Я просто вместо Романа уже пел какие-то там партии вокальные на «ля-ля-ля». И в итоге сначала мы хотели назваться группой «Бриллиантовая рука», но потом решили, что это слишком конъюнктурно, хотя это было бы круто, наверное, в нашем варианте.

М.ГАНАПОЛЬСКИЙ: «Моральный кодекс» - загадочное название.

С.МАЗАЕВ: Да, очень загадочное. И оно реально очень… Нас расспрашивали, почему мы назвались «Моральный кодекс», я говорил: «Потому что очень легко скандируется».

М.ГАНАПОЛЬСКИЙ: Давай песню послушаем, вот я тебе даю твою пластиночку, и скажи, что еще.

С.МАЗАЕВ: Давайте послушаем трек номер 5.

М.ГАНАПОЛЬСКИЙ: 5. С удовольствием. Сейчас послушаем. А что это такое?

С.МАЗАЕВ: Песенка «Другие». Стихи Павла Жагуна, музыка Николая Девлет-Кильдеева.

М.ГАНАПОЛЬСКИЙ: Давай послушаем.

С.МАЗАЕВ: Группа «Моральный кодекс».

ЗВУЧИТ ПЕСНЯ

М.ГАНАПОЛЬСКИЙ: Любите вы мочить. Вот такой, знаешь, любите вы рок такой.

С.МАЗАЕВ: Ну потому что невысказанное.

М.ГАНАПОЛЬСКИЙ: Это можно слушать бесконечно. Мне почему-то кажется, что должен быть сейчас востребован в кино. Не как композитор кино-музыки в данном случае, я имею в виду, а твои песни какие-то такие…

С.МАЗАЕВ: … визуальные? Умозрительные?

М.ГАНАПОЛЬСКИЙ: Нет, они создают настроение, у тебя очень атмосферная музыка.

С.МАЗАЕВ: Спасибо.

М.ГАНАПОЛЬСКИЙ: Если бы я был режиссер, то я бы обязательно…

С.МАЗАЕВ: Честно сказать, меня удивляет, что даже мои друзья-режиссеры… Вот Рома Прыгунов обратился к нам один раз, и получился в итоге у него фильм – «Одиночество крови» - ему Константин Смирнов, наш клавишник, сделал саунд-трек, на мой взгляд, потрясающий просто. То есть фильм очень хороший с точки зрения эстетики, съемки, всего…

М.ГАНАПОЛЬСКИЙ: Ну вот боятся, ты понимаешь.

С.МАЗАЕВ: Да нет, у них бюджет…

М.ГАНАПОЛЬСКИЙ: Да нет, вот послушай. Дело не в бюджете. Вот вспомни американские фильмы.

С.МАЗАЕВ: В бюджете, в бюджете дело.

М.ГАНАПОЛЬСКИЙ: Там, значит, бежит героиня и идет какая-то песня. Там песня даже не про то, как она бежит, но, понимаешь, вот эта песня вбита в фильм навсегда. И вот режиссеры боятся «вбить» песню навсегда.

С.МАЗАЕВ: Да не боятся, они не понимают этого просто. У нас у режиссеров просто, к сожалению, очень низкий уровень музыкальной подготовки. Многие из них не понимают, насколько серьезную роль может сыграть песня в кино. Вот вы знаете песню «I just call to say…»

М.ГАНАПОЛЬСКИЙ: Да.

С.МАЗАЕВ: Откуда, из какого фильма эта песня, вы помните?

М.ГАНАПОЛЬСКИЙ: Нет, и никогда не знал, что это из фильма.

С.МАЗАЕВ: «Women in red» - такой фильм был со смешным комиком таким рыжим кучерявым американским. «Девушка в красном» назывался этот фильм. Дешевая, средняя, проходная комедия. Но через весь этот фильм идет «I just call to say: I love you», вот эта песня, понимаете. И этот фильм посмотрела, и помнит, и будет знать вся Америка, потому что написано, что эта песня из кинофильма такого-то…

М.ГАНАПОЛЬСКИЙ: Не, ну вспомни фильмы Александрова.

С.МАЗАЕВ: Безусловно, безусловно.

М.ГАНАПОЛЬСКИЙ: На этом стояло.

С.МАЗАЕВ: Да и сейчас очень много хороших песен. Во всяком случае как пространство для пропаганды песни… У нас просто подмена понятий, на мой взгляд. У нас многие средства массовой информации (вот «Эхо Москвы» является одним из немногих исключений из тех, о ком я говорю) превратились из средств массовой информации в рекламные пространства. И журналисты из журналистов – в рекламщиков. Они просто своими какими-то… То есть работа журналистов перешла явно на второй план. Она должна только подогревать интерес рекламодателей к этом органу. Я так вижу, сейчас так происходит: основное внимание всех издательских домов сосредоточено на том, чтобы привлечь как можно больше рекламодателей в свои…

М.ГАНАПОЛЬСКИЙ: Подожди, а причем тут твои песни в кино, например?

С.МАЗАЕВ: Вот тоже самое и здесь происходит. В кино. Трудно сказать, причем, потому что мы сейчас куда-то в кусты ушли, в другую тему…

М.ГАНАПОЛЬСКИЙ: Нет, куда пошли туда и пошли. Тут дело не в теме.

С.МАЗАЕВ: Дело в том, что люди, например, снимают фильмы. Сегодня у них там 100 единиц каких-то бюджет весь на фильм. Я столкнулся с тем, что на музыку к кинофильму в этом бюджете 1/100 доля процента, ну может 1/10, ну максимум 1/10 доля процента. Понимаете, это невозможно. Это как можно за 3000 долларов полностью заплатить композитору…

М.ГАНАПОЛЬСКИЙ: На Джона Вильямса не хватит.

С.МАЗАЕВ: Нет, ну причем здесь, даже не Джон Вильямс. То есть я просто не из-за того, что мало или много денег, понимаете. Если я участвую в творческом процессе, я понимаю, что я за это получу очень много. Просто я буду долго и помалу получать, но в итоге это будет очень много, потому что хорошая песня как «До свидания, мама» - странно, там есть такие слова, которые… Для историков будут понятно, когда эта песня написана: «На две копейки домой позвони». Это можно делать только в один период истории нашей страны. И вообще: «Крепко заснула родная страна» - вот это понятие родной страны, не отчизны, там , не родины, а именно «родная страна». Это понятие, причем, реально существовало у меня в душе, и сейчас, наверное, оно существует. Это было в то время, когда я носил пионерские галстуки и учился играть на кларнете. Поэтому вот это отношение плевое - только плебеи, люди темные, неграмотные, временщики могут относиться так к культуре, к работникам культуры, к учителям, врачам, вы понимаете. Вкладывают в будущее только люди, живущие на своей собственной земле, у себя на родине. А будущее – это учителя, как раз, врачи, прочее и все образование, просвещение. У нас в это дело вообще не вкладывается. У нас бросают кости какие-то.

М.ГАНАПОЛЬСКИЙ: Ты очень социальный человек такой?

С.МАЗАЕВ: Ну да, вышли мы все из народа. Я так воспитан был просто, я же советский человек был изначально. Я родился еще при Хрущеве.

М.ГАНАПОЛЬСКИЙ: Нет, я не совсем о том. Вот мы с тобой сидели перед началом передачи, и говорили о нынешнем времени, и ты давал довольно жесткие, нелицеприятные оценки тому или иному явлению нашей жизни. Я редко с этим встречаюсь. Обычно музыканты музыкой занимаются, а на социум, на то, что происходит – им уже плевать.

С.МАЗАЕВ: Я метался с детства, вы знаете. Мне повезло просто с моими учителями в школе. Я почему так ратую, чтобы у нас обратили внимание на то, что главные люди в нашей жизни вообще – это учителя. Потому что они учат нас по этой жизни идти, они дают первые векторы. Задача учителя начального класса не столько научить ребенка, сколько… чтобы он полюбил учиться, чтобы процесс познания, чтобы любопытство вот это здоровое в нем было развито, как инстинкт. Вот у меня так получилось, я благодарен своей первой учительнице Галине Анатольевне Бадьяновой. Я помню и очень люблю ее.

М.ГАНАПОЛЬСКИЙ: Это которая в первом классе?

С.МАЗАЕВ: В первом классе.

М.ГАНАПОЛЬСКИЙ: У меня была Елена Петровна. Вообще вот учителей зовут: Елена Петровна как-то вот так…

С.МАЗАЕВ: Галина Анатольевна. Она меня научила петь, она отвела меня в музыкальную школу впервые, понимаете, я из ее 4-го класса пошел учиться горнистом в Дом пионеров. В итоге я стал музыкантом, хотя закончил физико-математическую школу, у меня были успехи хорошие в математике. Потом я поступил в музыкальное училище, потом послужил в армии. Потом я все-таки поступил в университет. Потом я бросил университет и вернулся в музыкальное училище.

М.ГАНАПОЛЬСКИЙ: Когда была вечеринка после премьеры фильма «9 рота», все как-то так решили и пригласили вас поиграть…

С.МАЗАЕВ: Да, у нас потому что песня была «9 рота» еще до фильма «9 рота». Я предлагал эту песню взять Федору именно в титры, в конце, как это… То есть не музыка к кинофильму. Например, музыку к кинофильму «Таежный роман» написал Максим Дунаевский, а хиты в фильме написаны Игорем Матвиенко. То есть это разные вещи абсолютно. Это не музыка к кино, это как раз то, о чем вы сказали. Я предлагал. Но почему-то, по каким-то причинам Федя эту песню не взял, снял нам клип на эту песню, очень красивый, трогательный реально. Вот «Wake me up when September came» - есть такая песня, знаете, она очень антивоенная. Там о том, как девушка провожает своего парня, он уезжает в Ирак, они счастливые. Потом он там погибает, она сидит одна на стадионе, грустит, на том месте, где они вместе были. Ну антивоенная песня. У нас тоже жесткая антивоенная песня. Ну может она слишком жесткая. Получилось, что она как трейлер просто шла, как реклама самого фильма. И вот увидите, эта песня будет жить всегда.

М.ГАНАПОЛЬСКИЙ: Я хочу вам сказать, что с Мазаевым можно говорить сколько угодно, и знаете, цель, собственно, этого разговора и вообще этой серии «Бомондов» не столько слушать музыку, сколько вот давать такой объемный портрет человека. И сейчас я должен еще одно качество Мазаева представить вам – это продюсер. Тут пластиночка есть, объясни, что это такое.

С.МАЗАЕВ: Это молодая группа, в основном музыканты все из Свердловска. Автор текстов и спел эти все песни Антон Сидоренко. Он из Санкт-Петербурга, но он пока по состоянию здоровья не может работать в группе, поэтому мы сейчас подбираем себе другого солиста. Если он успеет быстро выздороветь, в чем я сомневаюсь, потому что чтобы фундаментально выздороветь, надо приложить усилия и время.

М.ГАНАПОЛЬСКИЙ: А какой трек?

С.МАЗАЕВ: Вот я сейчас подумаю, какой бы вам лучше поставить трек…

М.ГАНАПОЛЬСКИЙ: Да любой.

С.МАЗАЕВ: Ну можно поставить самый первый, он называется «Хочу Брежнева».

М.ГАНАПОЛЬСКИЙ: «Хочу Брежнева»? То есть это группа ,которую ты продюсируешь?

С.МАЗАЕВ: Да, это молодая группа, называется она «Стволы».

М.ГАНАПОЛЬСКИЙ: «Стволы». Давайте послушаем.

ЗВУЧИТ ПЕСНЯ

М.ГАНАПОЛЬСКИЙ: Вот он хочет Брежнева. А что это?

С.МАЗАЕВ: Песенка тунеядца. Это те люди, которые просочились как-то как трава сквозь асфальт из этой эпохи брежневской, понимаете. Там может быть этот типаж селекционировался этими 80-ю годами советской власти, когда какие-то инициативы подавлялись на корню в стране. Но научиться на скрипке можно было хорошо играть, независимо от того.

М.ГАНАПОЛЬСКИЙ: А вот скажи мне как продюсер, ведь не покажет это Первый канал, и Второй не покажет?

С.МАЗАЕВ: Покажет, почему нет, куда они денутся?

М.ГАНАПОЛЬСКИЙ: Ну сейчас другое надо, сейчас должно быть светлое-молодое.

С.МАЗАЕВ: Качественное нужно. А это и есть светлое-молодое. Это же шутка, это наоборот высмеивание тех. Я не думаю, что те люди, которые сейчас слушают нас тут, они буквально относятся к написанному на бумаге.

М.ГАНАПОЛЬСКИЙ: 50 процентов слушателей «Эхо Москвы» хотят к Брежневу, чтобы было по-прежнему.

С.МАЗАЕВ: Ну это лентяи, это люди, которые просто не хотят…

М.ГАНАПОЛЬСКИЙ: Нет. Очень жестокая жизнь, Сережа.

С.МАЗАЕВ: Да, я не сомневаюсь в этом. Я сам это чувствовал, и чувствую сам, что эта жизнь жестокая. Но тогда что, не жестокая разве была жизнь? Тогда была беспросветно жестокая жизнь. Жестокость состояла вообще в отсутствии горизонта у людей, наглухо просто. Либо в училище КГБ идти, себя обрекать просто на какую-то определенную ограниченность во многих вещах; попасть в дипломаты, ну вот в моей молодости было самое такое…

М.ГАНАПОЛЬСКИЙ: Да и сейчас. В М.ГАНАПОЛЬСКИЙИМО…

С.МАЗАЕВ: МГИМО – это не дипломаты. МГИМО – это совсем другое. МГИМО – это хорошее образование, прежде всего. …

Как победители в Берлин, вот. А потом чтобы вы вернулись назад, чтобы вы не захотели такой жизни у вас на земле, вас надо ударить по рукам, чтобы вы не хотели так: таких дорог ровных, понимаете? Ведь что говорить об этом? У нас цитируют персонажа Булгакова – профессора Преображенского. Все сказано давно уже. Просто отношения к словам… Слова просто не доходят до сознания людей. Сегодня произошел вопиющий случай. На телецентре. Я просто не имею права, наверное, об этом говорить. Вот. Пострадал один из наших товарищей. «Случайно». Но это не случайность. Это абсолютно закономерное разгильдяйство, холуйство поганое…

М.ГАНАПОЛЬСКИЙ: Ну скажем сразу, что никто не умер, не погиб, а просто…

С.МАЗАЕВ: Человек просто травму получил производственную.

М.ГАНАПОЛЬСКИЙ: Травму получил, упал.

С.МАЗАЕВ: И неизвестно насколько тяжелая травма ноги у одного из известных и любимых мною людей. И причем, у меня просто уже нет злости, ничего уже нет, потому что такого хамства я не встречал очень давно. То есть оно все-таки разрослось, мутировало. Знаете, у нас хамы тоже мутанты. Они не стоят на месте. Они тоже развиваются и хамство распространяется. Все распространяется. Все развивается. Если с этим не бороться, оно будет развиваться. Я вот бросил пить – я вот пришел в порядок. Люди, которые ленятся этим заниматься… Этим надо заниматься, это серьезная работа – отвыкнуть от приема алкоголя. Это ведь привычка, перешедшая в зависимость. У одних она более жесткая, у других более жесткая. Но меняет сознание людей в сторону лени очень сильно.

М.ГАНАПОЛЬСКИЙ: Ты семейный?

С.МАЗАЕВ: Да.

М.ГАНАПОЛЬСКИЙ: Дети?

С.МАЗАЕВ: Дети.

М.ГАНАПОЛЬСКИЙ: Сколько?

С.МАЗАЕВ: Старшему - 22, младший – 6 с половиной. Пойдет в школу в первый класс.

М.ГАНАПОЛЬСКИЙ: Все купил для школы?

С.МАЗАЕВ: Ну да, у меня моя Галечка, моя жена, мой продюсер, по жизни, по творчеству, она на удивление социально грамотный человек. Она умеет позиционировать правильно взгляды ребенка.

М.ГАНАПОЛЬСКИЙ: Знаешь, только ты старшего сдал в жизнь, тут опять все надо начинать сначала. Первый класс, первый раз…

С.МАЗАЕВ: Так это радость. Продолжается все. Все продолжается. И очень радостно, когда дети не повторяют моих ошибок. Я про старшего говорить. И радостно, когда у младшей получается то, что я от нее хочу.

М.ГАНАПОЛЬСКИЙ: А что делает старший?

С.МАЗАЕВ: Старший закончил М.ГАНАПОЛЬСКИЙУ в этом году достаточно успешно. С очень хорошими показателями. Он уже год как работает в институте научном, в серьезном научном институте у серьезного ученого нашего, не буду называть имя, ну зачем. Он всего добился абсолютно сам. Я никогда за него ни о чем… Ну я просил может быть своих друзей-дипломатов сделать ему поскорее визу в какую-то страну, когда я хотел пригласить его к себе в отпуск. То есть такие бытовые вещи – конечно, я всегда обращаюсь к своим знакомым. Но когда человек делает свою карьеру, вот резюме в институт он писал сам. Ни у кого там, наверняка… Ну, в научной среде моя фамилия не особо гремит, и все очень спокойно. Он совершенно спокойно, заслуженно получил все, что он имеет. Он сейчас уже аспирант без пяти минут, осталось ему там досдать экзамены какие-то. Но все рекомендации он от всех наших ученых, ведущих экономистов страны нашей имеет. Он закончил географический факультет. Эконом-географ.

М.ГАНАПОЛЬСКИЙ: А сейчас пойдет у тебя в первый класс?

С.МАЗАЕВ: Да. Это от моего второго брака ребенок.

М.ГАНАПОЛЬСКИЙ: И у меня дочка пойдет в первый класс. Будем вот вместе.

С.МАЗАЕВ: Очень хорошо. Будем делиться впечатлениями.

М.ГАНАПОЛЬСКИЙ: Не делиться, уроки будем заставлять делать. Никто же не хочет уроки делать.

С.МАЗАЕВ: Я бы с удовольствием. Учиться, а кто не готов – не выпускать из школы. На второй год. Всех. Я смотрю, что происходит у нас: засилье некомпетентности, полное засилье везде. То есть, если человек одно что-то умеет, то сопряженные с этим предметы, в принципе, которые он должен знать, если бы он учился в специальном вузе, там гостиничному делу или каком-то еще, там дают же комплекс знаний, что вокруг этого всего происходит. Как говорить «здрасьте», как говорить «до свидания». Все. Но люди этому никогда не учатся. Официантами? Ну посмотрите. Ну, слава богу, у нас есть такие люди, как Новиков, Делос, которые понимают. И уже есть потрясающие профессионалы среди официантов. Ну вот я сегодня был: «Дважды свиньи» я называю этот ресторан, напротив телецентра, потому что там плохо приготовлено и плохо обслужено. Там хотя и другая буква во втором слове, но неважно. Отвратительная еда, отвратительно принесли.

М.ГАНАПОЛЬСКИЙ: Все гармонично, да.

С.МАЗАЕВ: Думал арбузом закрасить все это, арбуз – тоже отвратительный, и порезан был, как будто… Понимаете, люди случайные в этом. Мы все, в принципе, обязаны уметь приготовить себе пищу, чтобы выжить в крайних ситуациях. Но это не значит, что мы все повара, которые имеют право других… То есть возлюби ближнего своего, как себя. Вот сначала сам себя полюби, научись резать колбасу, потом другому ее предлагай.

М.ГАНАПОЛЬСКИЙ: Вот так мы с тобой чуть-чуть поговорили и только наметили какие-то эскизы на темы разговоров, переводили одну тему в другую – осталось только на финальную песню время у нас.

С.МАЗАЕВ: Да вы что, уже так быстро, да?

М.ГАНАПОЛЬСКИЙ: Да, 55 минут. И я хотел бы опять поставить твой диск, хотел бы, чтобы песня полностью прозвучала какая-то, потому что все-таки посвящено это не только тебе, но и группе твоей «Моральный кодекс».

С.МАЗАЕВ: Конечно. Ну давайте споем песню, которую мы записали уже почти 2 года назад в Лондоне.

М.ГАНАПОЛЬСКИЙ: Номер?

С.МАЗАЕВ: Номер 13. В Лондоне. На студии «Abby Road», на той самой «номер 2», где писались «Beatles». Я трогал те же клавиши, которые трогал Джон Леннон и Пол Маккартни – там пианино стоит. Записывал нас Крис Кимзи – продюсер, который писал «Rolling Stones» и много других, и «Gypsy Kings», но вот мы писались в студии, где писались «Beatles» и «Pink Floyd» ну и другие, с продюсером, который записывал «Rolling Stones».

М.ГАНАПОЛЬСКИЙ: Друзья…

С.МАЗАЕВ: Песня называется «Славянские танцы».

М.ГАНАПОЛЬСКИЙ: «Славянские танцы». Сейчас будем слушать. А я напомню, что у нас в гостях был Сергей Мазаев, и что, как видите, с Сергеем Мазаевым очень хорошо о жизни говорить, очень интересно.

С.МАЗАЕВ: Спасибо.

М.ГАНАПОЛЬСКИЙ: А заканчиваем песней. Это была программа «Бомонд». Вел Матвей Ганапольский. До свидания.

ЗВУЧИТ ПЕСНЯ