Зураб Соткилава - Бомонд - 2006-06-05

6 июня 2006 года

00.05 – 01.00

В эфире радиостанции «Эхо Москвы» - Зураб Соткилава, тенор, народный артист СССР.

Эфир ведет – Матвей Ганапольский.

М. ГАНАПОЛЬСКИЙ – Традиционный «Бомонд». В студии «Эха Москвы» наш гость народный артист СССР Зураб Соткилава. Зураб – вот уже действительно бомонд, абсолютно бомондная фигура.

З. СОТКИЛАВА – Не люблю это слово. Во-первых, я хочу поприветствовать всех тех, кто нас слушает. Спасибо за то, что вы нас слушаете.

М. ГАНАПОЛЬСКИЙ – Здравствуйте, мой дорогой. Вот еще раз хочу сказать, что есть какая-то прелесть в этом ночном эфире, когда нет рекламы, когда новости будут только через час, когда есть телефоны, а это очень важно. Я, собственно, потому и веду вот этот вот «Бомонд» в его новой версии, что слушатели могут позвонить и сказать слова. Причем в этот поздний час слушатели особые замечательные, специальные, заточенные, все, кто случаен, уже давно легли спать, а вот все наши люди здесь. И сказать хорошие слова они безусловно могут. И я напомню, что у нас два номера телефона: 783-90-25, 783-90-26. Мне все время говорят, вот, ты ведешь «Бомонд», ты не споришь. Я говорю, о чем спорить с этими людьми, которые приходят сюда в эту передачу. У нас есть другая передача, в которой говорят комплименты. Вот я думаю, что моя вторая, потому что я восхищаюсь теми людьми, которые приходят, они для меня такой образец не просто успешности – образец труда, гигантского труда и служения всю жизнь какой-то цели. Вот Зураб Соткилава – такой человек. Мы сейчас начнем с музыки, потому что оркестр как-то сюда Зураб Соткилава не привел с собой. Мы будем слушать очень хорошее выступление Зураба. И вот сейчас прямо начнем с песни, послушаем ее кусочек.

МУЗЫКА

М. ГАНАПОЛЬСКИЙ – Зураб Соткилава – народный артист СССР. И я напоминаю, что наш эфирный пейджер 725-66-33. На него можно присылать вопросы. И вот вы знаете, уже Саша прислал вопрос, он прислал на SMS. Слушайте, Саша, вы молодец. У нас же еще SMS можно присылать: 7 495 970-45-45. Пока мы будем говорить, ваш голос там звучит, как будто мы вышли в фойе театра. Он пишет: «Как вы оцениваете успех в жизни? удалось ли вам реализоваться?» - спрашивает Саша. Шлите, шлите, сообщения, ребята, шлите!

З. СОТКИЛАВА – Вы знаете, у меня очень такая биография: я никогда не представлял себе до 20 лет, что я буду певцом. Я знал, что я могу стать геологом, я поступил в Политехнический институт на геологический факультет, я играл за Сухуми, еще юноша (мне было 15 лет), уже я играл за взрослых, в 16 лет меня забрали в Тбилиси…

М. ГАНАПОЛЬСКИЙ – В футбол?

З. СОТКИЛАВА – В футбол.

М. ГАНАПОЛЬСКИЙ – Кстати, хочу слить информацию. Только что, когда мы сидели в гостевой комнате, Соткилава говорил про Чемпионат мира по футболу. «Ах! Как, - говорит, - будут играть!» Да-да-да. Ну и что?

З. СОТКИЛАВА – Обо все мечтал, но только, что буду певцом, никогда не мечтал. И вот эта случайность вдруг стала моим основным занятием. И конечно, всем кажется, что я так быстро, представьте себе, 59-й – играю в тбилисском «Динамо», 64-й год – я в тбилисском театре оперном: всего пять лет каких-то. И мне вообще повезло по жизни… я все хочу сказать, мне повезло на людей, на людей, которых я встречал, все старались мне помочь, все толкали меня, все старались, чтобы я больше развивался, чтобы я стал более музыкальным, более знающим, более может быть культурным, потому что я все-таки с футбольного поля пришел и попал в уже совсем другую среду, и эта среда меня раздражала своей нежностью, потому что я был немножко такой, как футболист, и мне консерваторские люди казались немножко… странные. Но потом я окунулся в эту жизнь и встретил совершенно фантастических людей на своем пути. И я благодарен богу за то, что он меня привел именно в эту специальность, потому что я встретил замечательных людей на пути своей жизненном. И как будто кажется, что все очень быстро произошло, но труда было очень много. Правильно сказали, и я хочу всем сказать, молодые если нас слушают, каким бы богатым голосом вас природа ни одарила, если вы сами не будете работать, трудиться в режиме, то ничего у вас не получится большого и хорошего. Я сделал ли я то, что хотел? Я спел все то, что я хотел спеть. Я спел почти 32 партии и из них некоторые мало пел, некоторые больше пел, но и были, конечно, очень любимые, и некоторые мне принесли те звания, которые я получил потом уже. Я об этом не думал абсолютно.

М. ГАНАПОЛЬСКИЙ – А вот, кстати (многие этого, может быть, не знают, и я этого не знаю), вот вы говорите, если дан голос, то еще надо много трудиться. А вот что это за работа такая, и что надо делать? Ну, понятно, распеваться. А в чем есть образование вокалиста?

З. СОТКИЛАВА – Вы знаете, это жестокий труд – пение. Это жестче, чем балет. Если балетный может себе кое-что позволить, то оперный певец не очень многое себе может позволить, несмотря на то, что мы такие крупные, толстые, якобы всеядные.

М. ГАНАПОЛЬСКИЙ – Я знаю только одно, что Иван Семенович Козловский всегда ехал в машине с закрытой форточкой, всегда ехал с закрытыми окнами и никогда, даже в самую кошмарную жару, он не открывал окон. Но это как бы понятно, человек боялся простудиться. Но как бы вот считается, что Лемешев – он и есть Лемешев, Козловский – он и есть Козловский: вышел – да и спел. А работа-то в чем?

З. СОТКИЛАВА – А работа в том, что надо… Знаете, я начну с того, вот всегда мы только приезжали, и нас всех спрашивали, что такое итальянская школа. И вот я спрашивал своего педагога в Италии, маэстро Баро, я говорю, что такое итальянская школа, он говорит, чушь. Я говорю, как чушь, итальянской школы не существу6ет? Он говорит, каждый педагог, каждый город имеет свою школу. Миланская отличается от болонской, болонская – от неаполитанской, от флорентийской, поэтому есть одна школа - школа правильного пения. Это высшее техническое овладение звуком. И потом уже человек: француз будет петь со своим интеллектом, умом и одаренностью, русский – со своей широтой, одаренностью и сердцем, грузин – со своей. Так что главное – оснастить технически певца затем, чтобы он уже все глубины партитуры, заложенные композитором в партитурах, в музыке, чтобы они вынес и принес это публике.

М. ГАНАПОЛЬСКИЙ – То есть, я, конечно, упрощаю, но это как бы умение: технически чтобы голос был наиболее разнообразен, да?

З. СОТКИЛАВА – Технически оснащенный голос может все делать. Он совершенен… Совершенства не бывает, потому что, вы знаете, великий один певец-баритон Катони сказал, одна жизнь нужна для того, чтобы учиться пению, а вторая жизнь – чтобы петь, но мы должны все сделать так, чтобы в одной жизни все это случилось.

М. ГАНАПОЛЬСКИЙ – Плохо учимся и плохо поем в результате, да?

З. СОТКИЛАВА – Нет, плохо не поем.

М. ГАНАПОЛЬСКИЙ – Вот здесь Лена, она знает, что Зураб Лаврентьевич, и она говорит: «Матвей Юрьевич, есть ли у Зураба Лаврентьевича с собой какая-нибудь запись грузинской песни или арии?» Друзья, вот грузинская песня – это что у нас?

З. СОТКИЛАВА – Это западно-грузинская песня, и я ее пел акапеллло, без сопровождения. И эта песня поет о том, что без тебя я жить бы не хотел.

М. ГАНАПОЛЬСКИЙ – Давайте послушаем.

МУЗЫКА

М. ГАНАПОЛЬСКИЙ – Вот так грузины, народные артисты всяческие, поют о любви. Я напоминаю, что сейчас начнем мы общаться, уважаемые радиослушатели. Здесь уже пришло много сообщений на пейджер… А, вот аплодисменты. Это зальное выступление у вас?

З. СОТКИЛАВА – Это концерт. Сейчас очень странно: живой концерт, живой звук.

М. ГАНАПОЛЬСКИЙ – Да, вы же у нас не под фонограмму.

З. СОТКИЛАВА – Нет, никогда.

М. ГАНАПОЛЬСКИЙ – Я напоминаю, номер эфирного пейджера 725-66-33. И эфирные телефоны 783-90-25, 783-90-26. Вот здесь пришли несколько вопросов, которые я вам прочитаю. Вот такой вопрос, даже политический где-то: «Уважаемый гость, то, что происходит, на мой взгляд, сегодня в Грузии, чудовищно. А что вы думаете по этому поводу?» Раз Андрей спрашивает, у вас, наверное, тоже сердце болит по поводу вот такого раздрая между Россией и Грузией?

З. СОТКИЛАВА – У меня конечно болит сердце, и не только сердце болит. Я немножко привилегированный и нет так это чувствую, но вот простой народ, который хочет ездить в Грузию и вернуться обратно, те же грузины и те же русские, которые живут в Грузии, конечно, эти визы и все прочее, мне кажется, ну вот какой-то нонсенс (виза между Грузией и Россией). Вот это. И потом, вы знаете, что больше есть определенное такое: несколько человек в России, которые в думе и вне думы, которые так травят и так в одну сторону, как можно это сказать, качают права, вот это и разжигает и вызывает раздражение в Грузии тоже.

М. ГАНАПОЛЬСКИЙ – Вот здесь Семен, ему 21 год, он говорит: «Самара слушает вас. Доброй ночи». Скажите что-нибудь Семену.

З. СОТКИЛАВА – Очень приятно, Семен. Семен, раз вы так слушаете, значит, вы любите оперу и классическую музыку.

М. ГАНАПОЛЬСКИЙ – Это, по-моему, вы приукрашиваете ситуацию.

З. СОТКИЛАВА – Я в Самаре буду в августе 5- 7 числа.

М. ГАНАПОЛЬСКИЙ – Семен, я уверен на 80 %, что вы не очень большой знаток оперного искусства, но вот пойдите… Вы знаете, человек, начинает любить оперу и симфоническую музыку при одном очень важном условии (и вот Зураб подтвердит) – когда он услышит, живой оркестр. Вот все, что вам нужно – это один раз пойти в филармонию и услышать живой оркестр. Когда вы услышите живые контрабасы, когда вы услышите, как…

З. СОТКИЛАВА – Скрипки плачут.

М. ГАНАПОЛЬСКИЙ – …просто никакая запись это не передаст. Вот пойдите обязательно, и вы будете большим фанатом. А что вы говорили?

З. СОТКИЛАВА – А я, вот говорил, я был молодой совсем, приехал в Тбилиси как футболист, я случайно попал в оперу, это опера была «Фауст» и пел замечательный бас из «Большого театра» Огнивцев.

М. ГАНАПОЛЬСКИЙ – Александр, по-моему, Огнивцев.

З. СОТКИЛАВА – Я не забуду этот спектакль, и какое на меня произвело впечатление все, что творилось и на сцене, и в оркестре. Тогда тбилисский театр был очень сильный, и оркестр был у него сильный, и исполнители хорошие, и великолепие, конечно, этот бас, который был гастролером. Вот оттуда началась моя любовь к опере.

М. ГАНАПОЛЬСКИЙ – Вот видите, по SMS Саша прислал сообщение: «Любовь между народами – навсегда, политика – временное явление».

З. СОТКИЛАВА – Правильно сказал.

М. ГАНАПОЛЬСКИЙ – Да, это абсолютно правильно. Вот, дорогие друзья, сейчас прозвучит песня, русская песня, которую поет грузин, и мы с вами после фрагмента этой песни перейдем к телефонным звонкам, которых великое множество.

МУЗЫКА

М. ГАНАПОЛЬСКИЙ – Аплодисменты звукорежиссер зарезал, но там такие овации. Друзья мои, вот видите, в нарушение наших политических традиций не запрещенный пока Соткилава, ведь мы же вино уже запретили, воду запретили, нужно еще голос, потому что голос его разлагающий. Он магнетизирует, и ты перестаешь соображать и не можешь завтра ходить на работу. Поэтому я считаю, что санитарный врач Онищенко должен обязательно позаботиться, чтобы освободить.

З. СОТКИЛАВА – Знаете, недавно совсем был с концертом в Кремле, и я спел две вещи, и потом я говорю, ну, я не спрашивал у Онищенко разрешения, но вы мне не запретите спеть, я хочу спеть грузинскую песню, это вызвало бурные аплодисменты.

М. ГАНАПОЛЬСКИЙ – Но и хохот. Рашид из Казани пишет: «Казань вас слушает, дописывая диплом. У нас прекрасный оперный театр. Рашид из Казани». Рашид, очень приятно. Вообще много SMS-сок. «Мнение Соткилавы о голосе Лисициана?» Ну, какое может быть мнение о Соткилавы о голосе Лисициана? Ну…

З. СОТКИЛАВА – Это был замечательный певец с широким дыханием, особенным каким-то окрашенным тембром, красоты невероятной, был одним из лучших и украшением «Большого театра» и навсегда им остался.

М. ГАНАПОЛЬСКИЙ – Друзья, теперь можно нашему дорогому гостю сказать уже слова непосредственно по телефону. Пожалуйста, надевайте наушники. У нас два номера: 783-90-25, 783-90-26. Давайте я вам помогу. Битва с нашими наушниками завершилась вашей победой. Ну, давайте послушаем первый звонок. Слушаем вас. Доброй ночи.

СЛУШАТЕЛЬ – Добрый вечер, Матвей Юрьевич. Андрей – постоянный ваш слушатель. Замечательные песни, замечательные и грузинские песни. Акапелло – это вообще без слов. И русские песни исполняются прекрасно. Я хочу Зурабу Лаврентьевичу пожелать успехов, долголетия, успехов в его нелегком творчестве. И хотелось бы спросить его мнение о состоянии жанра, в котором он работает сегодня. То есть, как это можно охарактеризовать? То есть: процветает, загнивает. То есть как?

М. ГАНАПОЛЬСКИЙ – Хорошо. Спасибо. Очень хороший вопрос.

З. СОТКИЛАВА – Я вас приветствую, спасибо за вопрос, и всего самого хорошего вам желаю. Дело в том, что 400 лет существует опера, и все время говорят о ее смерти. Но потом появились новаторы великие, и это искусство не умерло. Я считаю, что сейчас переживает кризис. Должен честно признаться, потому что телевидение все делает для того, чтобы не было этого искусства. Бывает только на канале «Культура» один раз в неделю, передают оперу. Я бы сказал, что это очень хорошо. Но надо какую-то форму придумать, чтобы было интересно. Я-то, как оперный певец, не могу сидеть 4 часа один в кресле и слушать. Нужна обстановка, нужна атмосфера. А если транслировать оперу по телевидению, то какая-то форма нужна, чтобы заинтересовать человека, слушать ее до конца, наверное, рассказывая про певцов, рассказывая про некоторые ситуации, чуть-чуть разбавляя, о феноменах того или иного исполнителя. Может быть это нужно. Но все-таки если нет пропаганды, если нет такой работы настоящей работы по тому, чтобы эта музыка звучала и доходила до людей, то она может умереть. Я думаю, что сейчас, видите, в Москве, я смотрю афиши – и сплошные балеты на летний сезон, а опер почти нет. И меня это немножко огорчает. Я думаю, мы говорим об эстраде, а они очень умно поступают. Те из них, которые раскручены, они собираются вместе и все время дают концерты вместе, и народ ходит на них, уже меньше ходит, правда, но ходит, во всяком случае, народу это интересно. Есть несколько имен, на которые они ходят. Я думаю, если бы собрались все те, которые сейчас поют в мире, такие, как Бородина, Нетрепко, Хворостовский, Чирунов (много могу назвать), если бы все собрались вместе и дали бы концерт в Москве, у нас было бы гораздо больше успеха. И было бы интересно очень публике.

М. ГАНАПОЛЬСКИЙ – Мне кажется, что Зураб затронул очень важную вещь. Даже несколько крайне важных вещей. Тут о многом надо сказать. Во-первых, нас слушает много молодежи. И хочу вам сказать, что Рашид, он сказал, что Казань вас слушает, дописывая диплом, помните, да? А вот Александр пишет из Саратова (помните, он писал), он пишет новое сообщение: «А Саратов вас слушает, забив на экзамен». То есть не хочет он. Дальше: «А Ростов вас слушает, - пишет Андрей», - лихорадочно дописывая реферат». «Доброй ночи, Пенза счастлива от услышанного. Спасибо. Владимир из Пензы». Ребята, слушатели, ну сдайте завтра экзамен! Так вот я хочу сказать, особенно для молодых, мы с вами тоже не старые люди, но вы знаете, когда мы были совсем юные, были какие-то вещи, совершенно потрясающие. Был, например, такой выдающийся композитор, которого звали Дмитрий Кабалевский. И этот Дмитрий Кабалевский не просто писал музыку и знаменитую такую симфоническую поэмку «Пети и волк», но он еще был потрясающим популяризатором музыки. Вот представьте себе (и, наверное Зураб помнит это), это показывали по центральному телевидению: сидит оркестр, впереди сидит Кабалевский, и Кабалевский говорит, ребята, вот смотрите, сейчас будет первая часть, вы услышите (я упрощаю), вот идет Петя. Дальше он поднимает палочку и играет кусок, где идет Петя. Потом он говорит, а вот волк появляется. Сейчас можно над этим смеяться, но дело в том, что вы начинали понимать, как музыка кодирует действия. И когда ты слушаешь «Кольцо небелунгов», где можно потеряться и умереть в этой музыке, то ты начинаешь в этом разбираться. Это первое. Те, у кого сейчас платные телевизионные пакеты, те смотрят канал «Арте» (франко-германский канал). Вот там умеют показывать оперу.

З. СОТКИЛАВА – Я тоже смотрю этот канал, очень интересно они делают.

М. ГАНАПОЛЬСКИЙ – Какие-то вещи, вы абсолютно правы, Зураб, они у нас в России утеряны, и поскольку роль телевидения огромна, то это можно потерять вообще.

З. СОТКИЛАВА – Я тоже делаю такую просветительскую деятельность в этой области, 15 лет назад мне предложили на телевидении, показали материал, сказали, что можно из него сделать. Тогда очень мало, кто знал. Нет, 20 уже лет. Тогда Доминго, Кабалдье, Карерас, Арагал, еще несколько певцов и певиц были, когда я увидел их… никто их не знал не телевидении, народ, может быть, знал немножко Доминго. И вот это имело колоссальный успех.

М. ГАНАПОЛЬСКИЙ – Извините, мне напоминают, что «Петю и волк» написал Прокофьев. Да-да, вы правы, просто у Кабалевского, я помню, тоже что-то простое, просто элементарное что-то.

З. СОТКИЛАВА – Но это не главное. Главное, как он рассказывал.

М. ГАНАПОЛЬСКИЙ – Извините. Конечно.

З. СОТКИЛАВА – И вот это имело огромный успех. Совсем недавно меня попросили, чтобы я рассказал о немецких певцах (был Дискаузен – фантастический певец) про концерт Джеральд Мура. И опять такое же явление. Меня не только в консерватории, на улице встречали. Писем получаю – просто невозможно их читать: так много. И вы знаете, как разбирают, из глухих каких-то деревень приходят письма с разбором на уровне музыковеда.

М. ГАНАПОЛЬСКИЙ – Хорошо?

З. СОТКИЛАВА – Потрясающие вещи. Я даже удивляюсь. Еще до сегодняшнего дня… таких людей надо в «Красную книгу»…

М. ГАНАПОЛЬСКИЙ – Наталья пишет: «А Питер работает над диссертацией». Спасибо за такую компанию.

З. СОТКИЛАВА – Ну это город интеллекта.

М. ГАНАПОЛЬСКИЙ – Следующий телефонный звонок. 783-90-26. Слушаем вас. Доброй ночи. Здравствуйте.

СЛУШАТЕЛЬ – Здравствуйте. Казань вас слушает опять. Флёра меня зовут. Я хотела сказать… кстати, позавчера была на опере «Кармен», у нас тут пел Ахмед Агади из Санкт-Петербурга.

З. СОТКИЛАВА – Нет, Агади – из Москвы пока. Пока он в Москве работает в «Театре Станиславского».

СЛУШАТЕЛЬ – Но он и в «Мариинском», по-моему, тоже поет. Я что вас хотела спросить, Зураб, я сама тоже пою, хотя я не певица – журналист по профессии. Я для себя придумала такую теорию некую. Вот чем больше у того или иного народа обертонов (звуки), у азербайджанцев – одни, у татар – другие, у грузин – другие (кстати, грузинские песни очень люблю), и мне-то кажется, что чем больше обертонов, тем народ умнее, чувственнее что ли. Как вы считаете как грузин, как обладатель такого прекрасного голоса? Спасибо.

З. СОТКИЛАВА – Вы знаете, есть хироманты, которые по руке могут сказать многое о человеке. Я могу послушать певца или певицу (особенно певицу) и рассказать о ее характере, какая она и что собой представляет. То, что вы сказали насчет богатства голосов, я должен сказать, что татары, потом якуты, и эти восточные наши народы обладают широкими скулами, и те русские, которые были смешаны, особенно басы, братья Пироговы, кстати, обладающие широкими скулами, они имели очень богатые обертоны в своем голосе. Так что голосистые татары - я очень много и хорошо их знаю.

М. ГАНАПОЛЬСКИЙ – Вот нам пишут: «Хоть мои музыкальные пристрастия касаются как «Black Sabbath», «Хоронько оркестр», Джанго Рейн Гарт…» - слушайте, Семен, у вас просто широчайшее… Джанго Рейн Гарт – это класс, потрясающий гитарист. - «…Высоцкий, Градский, оперный голос – это сила». Семен, приняв горизонтальное положение, слушает умных людей. Семен, это совершенно замечательно. Давайте следующий телефонный звонок послушаем. Видите, народу нравится, народу интересно. Слушаем вас, доброе утро.

СЛУШАТЕЛЬ – Алло.

М. ГАНАПОЛЬСКИЙ – Да, доброй ночи.

СЛУШАТЕЛЬ – Доброй ночи, уважаемый Матвей Юрьевич, уважаемый Зураб Лаврентьевич, очень приятно слушать. Спасибо огромное, Матвей Юрьевич, за то, что приглашаете таких прекрасных…

М. ГАНАПОЛЬСКИЙ – Это для меня честь, что он пришел. Вы что?

СЛУШАТЕЛЬ – …таких прекрасных людей и проводите такие чудесные эфиры. Так вот, если можно нескромно. А может быть Зураб Лаврентьевич что-нибудь исполнит в эфире из грузинского… я просто тоже очень люблю грузинские песни. И может быть акапелло в студии как-нибудь?

З. СОТКИЛАВА – Здесь такие слушатели, особенно не распоешься.

СЛУШАТЕЛЬ – Спасибо.

М. ГАНАПОЛЬСКИЙ – Ну что-нибудь, Какую-то грузинскую песню.

ЗУРАБ СОТКИЛАВА ПОЕТ

М. ГАНАПОЛЬСКИЙ – Я переведу эту песню. Это песня президента Саакашвили. Он скоро должен приехать (это серьезно, без дураков) на непростые… так получится, что он будет в одной компании с Путиным. Ясно, что у них будет разговор. И вот эта песня-размышление президента Саакашвили, как ему себя вести с Путиным.

З. СОТКИЛАВА – Вы знаете, в советское время была запрещенная песня.

М. ГАНАПОЛЬСКИЙ – Что там такое?

З. СОТКИЛАВА – Ничего. Была грустная песня о Грузии: «Где мне найти лучше Грузии» - нельзя было такое говорить, в Советском Союзе, что какая-то республика лучше всех.

М. ГАНАПОЛЬСКИЙ – Тогда это песня Абхазии и Южной Осетии, которые ищут что-то все время лучше Грузии.

З. СОТКИЛАВА – Хорошо вы сказали.

М. ГАНАПОЛЬСКИЙ – Друзья, сейчас мы послушаем уже не акапельное, сейчас послушаем такую историю. Помните, я говорил, что здесь есть такое произведение Марио «Далекая Санта-Лючия». Это не вот эта «Санта-Лючия» - это другая история. Вот давайте сейчас послушаем.

МУЗЫКА

М. ГАНАПОЛЬСКИЙ – А вот представляете, пока шла эта песня, я неожиданно понял, что я не знаю, что такое Санта-Лючия. Оказалось, друзья, если по-русски, как знаменитая песня «Рушничок», вы знаете, украинская, ее однажды во время дней культуры Украины в России (это еще в Советском Союзе) перевели как песня «Полотенце». Так и здесь, оказывается, это песня про залив. Это залив.

З. СОТКИЛАВА – Неаполитанский залив. Если проспект – набережная Карачо – великого адмирала, которого Нельсон повесил на столбе, и этот залив – кормилец неаполитанцев, потому что рыбаки в основном питались рыбой с того залива. И эта песня о том, как он и прощаются с Неаполем в поисках лучшей жизни. В основном, уезжали в Америку и, прощаясь с городом, они говорили, мы будем богаты, будем бедны, мы всегда будем тебя любить, наш Санта-Лючия залив.

М. ГАНАПОЛЬСКИЙ – Я себе представляю русский вариант: «Капонтя… Капотня…» - и оркестр крещендо, - «Капотня – родина моя!»

З. СОТКИЛАВА – Нет, у русских есть очень хорошие грустные очень красивые песни.

М. ГАНАПОЛЬСКИЙ – Да грустный! Вот плохо, что грустные. И плохо, что зима 8 месяцев. Ну, правда, уже в ресторанах много средиземноморской кузни. Сергей пишет: «Откройте секрет, кто станет новым чемпионом мира по футболу».

З. СОТКИЛАВА – Я категорически заявляю, что сборная Бразилии. Даже говорю, что если была возможность выставить две команды бразильцев. То в финале была бы первая сборная против второй сборной Бразилии.

М. ГАНАПОЛЬСКИЙ – Ася спрашивает: «Дорогой Зураб, расскажите о свой книге про оперное искусство. И где ее можно купить?»

З. СОТКИЛАВА – Меня все время уговаривают, чтобы я написал, потому что я кое-что рассказываю, говорят, это надо написать. Но я не писал книг и, наверное, не напишу книгу никогда.

М. ГАНАПОЛЬСКИЙ – То есть книги нет?

З. СОТКИЛАВА – Нет.

М. ГАНАПОЛЬСКИЙ – Ну вот, вы нас подводите. Армен из Питера: «Мои аплодисменты Зурабу и вам, Матвей». А мне-то за что? Мне не за что? Следующий телефонный звонок. Я напоминаю, у нас два номера телефона: 783-90-25 и 783-90-26. Слушаем вас. Доброй ночи. Алло.

СЛУШАТЕЛЬ – Алло. Это Александр. Я из Саратова.

М. ГАНАПОЛЬСКИЙ – Здравствуйте, Александр. Очень приятно.

СЛУШАТЕЛЬ – Здравствуйте. У меня будет такая реплика и вопрос, если можно. Вот мне кажется, что такие люди, как Зураб Лаврентьевич, доказывают, что политика – это штука временная, а искусство вечно, и многим политикам следовало бы поучиться, таким, как Путин, Саакашвили и уж тем более, как Онищенко – поучиться, на основе чего строить международные отношения. А вопрос будет такой. Вы сказали, что Бразилия станет чемпионом. А за какую республику бывшего Советского Союза, представленную там, будете болеть, переживать?

М. ГАНАПОЛЬСКИЙ – Спасибо.

З. СОТКИЛАВА – Я вам честно скажу, что я болею за миланский «Милан», за итальянский клуб «Милан». Почему? Во-первых, там играет одни грузин Канадзе, это большая честь попасть в такую команду. И самое главное, что там играет Андрей Шевченко, которого я считаю лучшим футболистом. Я болею за него очень. И даже моя жена ревнует к нему, настолько я его люблю. Он об этом конечно не знает. Но я буду болеть за украинцев, которые сейчас позавчера буквально блестяще сыграли с итальянцами – «0 : 0» правда, но без Шевченко.

М. ГАНАПОЛЬСКИЙ – Спрашивает Лена: «Матвей Юрьевич, спросите у вашего гостя, продолжает ли он преподавать в Консерватории, если да, то можно ли будет в ближайшее время услышать его учеников?»

З. СОТКИЛАВА – Дело в том, что я преподаю уже давно, как только меня пригласили в «Большой театр», и тут же пригласили в Консерваторию. И у меня очень хороший выпуск. И мои ребята поют в «Метрополитен опера», в «Ла Скала», в «Ковен Гаден» - в лучших театрах мира. Потом у меня был небольшой перерыв - это Богачев, Федорин, Редькин (два тенора и баритон), и сейчас у меня замечательные, я думаю, что у меня сейчас выпуск будет очень хороших ребят: и теноров, и сопрано.

М. ГАНАПОЛЬСКИЙ – А вот скажите, у них есть будущее?

З. СОТКИЛАВА – Есть.

М. ГАНАПОЛЬСКИЙ – Где-то за границей? В каких-то антерпризах, да?

З. СОТКИЛАВА – Уже у меня мальчик совсем молодой. И Алексей Долгов, который еще маленький (на четвертом курсе), его уже взяли в «Театр Станиславского». И я его отпустил туда, потому что это репертуар не театра. Хороший театр, у них хороший оркестр, очень хороший главный дирижер, который работает с ребятами. И Китель - художественный руководитель, который замечательный режиссер, и тоже великолепно работает с молодыми. Поэтому я отпустил. Правда, раньше я только пускал в «Большой театр» моих учеников –больше никуда, ну а потом оттуда они уже разгонялись в другие театры мира. И он дебютировал в замечательном спектакле в «Театре Станиславского» - «Кузи Фан путли», «Так поступают все, в основном женщины». «Так поступают все женщины» - замечательный спектакль, и он там блестяще спел и стал солистом этого театра.

М. ГАНАПОЛЬСКИЙ – А вообще, нас же слушает много радиослушателей, которые для своих детей хотели бы такой певческой карьеры .Вот рынок труда, он существует? Ведь количество-то театров скукожилось, мало их.

З. СОТКИЛАВА – Вы знаете, у нас тоже пока еще немало, правда, качество ухудшилось, но за рубежом, особенно в Германии, огромное количество театров, и потребность очень большая. И огромное количество русских певцов и певиц и певцом из бывшего Советского Союза, очень много поет в этих театрах. Огромное количество людей. А все главные театры – без таких фамилий, без русских имен нет. Это тенор Галузин, баритон Чернов, Хворостовский, Бородина, Барчуладзе (грузин), еще есть много замечательных грузин, которые там поют.

М. ГАНАПОЛЬСКИЙ – То есть пусть идут и пусть учатся?

З. СОТКИЛАВА – Пусть идут и пусть учатся и будут хорошо зарабатывать.

М. ГАНАПОЛЬСКИЙ – Серьезно, да?

З. СОТКИЛАВА – Серьезно.

М. ГАНАПОЛЬСКИЙ – То есть не нищенские зарплаты?

З. СОТКИЛАВА – Нищенских не будет. За рубежом не будет. Думаю, что и сейчас у нас в стране государство как-то повернулось лицом к театрам, и вот у нас 5 театров получают президентские гранты, и уже жить можно.

М. ГАНАПОЛЬСКИЙ – Давайте следующий телефонный звонок послушаем. Доброй ночи.

СЛУШАТЕЛЬ – Алло. Добрый вечер, Матвей Юрьевич. Добрый вечер, Зураб Лаврентьевич. Вот я хотел такой вопрос задать, реплику, у нас немножко с уклоном все. Мне, в принципе, нравится, конечно, грузинская музыкальная культура, но я хотел по поводу перекоса тоже. Как Зураб Лаврентьевич относится к представителям абхазской музыкальной культуры? Потому что если «Эхо Москвы» послушать, может создаться впечатление, что ее вообще не существует.

М. ГАНАПОЛЬСКИЙ – Ну вот, а чего «Эхо» обвиняете? Вы простите, а как вас зовут?

СЛУШАТЕЛЬ – Виктор.

М. ГАНАПОЛЬСКИЙ – Виктор, а назовите мне, пожалуйста, вы же знаете, мы московская радиостанция, кто рядом лежит, того мы и зовем, вот назовите мне представителя абхазской музыкальной культуры.

СЛУШАТЕЛЬ – Ну, самый известный это конечно Хибугерзма.

З. СОТКИЛАВА – Правильно.

СЛУШАТЕЛЬ – Алису Гирсбу, я, например, знаю, не знаю, знает ли ее Зураб Лаврентьевич. В Пицунде в храме, у нас концерты постоянно идут, конечно, затрудняюсь оценить их уровень, может быть это не то, как у нас. Родин Хадба, например, тенор неплохой.

М. ГАНАПОЛЬСКИЙ – Ну видите, это надо знать. А почему тогда из Южной Осетии не позвать людей?

З. СОТКИЛАВА – Там много хороших замечательных.

М. ГАНАПОЛЬСКИЙ – Понимаете, вы ужасную вещь сейчас предлагаете, вы предлагаете национальный пропорциональный принцип, понимаете в чем дело.

СЛУШАТЕЛЬ – Нет, просто интересно.

М. ГАНАПОЛЬСКИЙ – Я правду вам говорю. А почему, если я пригласил Соткилава, я обязательно должен пригласит кого-то из абхазских певцов? Это что, в виде компенсации какой-то, или что?

СЛУШАТЕЛЬ – Я не говорю, что обязательно, но возникает некий дисбаланс.

М. ГАНАПОЛЬСКИЙ – Дисбаланс в чем?

СЛУШАТЕЛЬ – Вот в том, что…

З. СОТКИЛАВА – Много грузин, вам это не нравится, да?

СЛУШАТЕЛЬ – Нет-нет. Российский слушатель просто… действительно у меня один знакомый, который тоже бывал в Пицунде, он мне такую фразу бросил, мне, конечно, не приятно, что он знает грузинскую музыкальную культуру, но абхазской вообще не существует, с его точки зрения.

М. ГАНАПОЛЬСКИЙ – Спасибо вам большое за звонок. А я вам отвечу в духе господина Ардзинбы с одной стороны и в духе Багапш с другой стороны. Вот они же самостоятельные теперь. Так какой может быть баланс? Какой может быть баланс? Я пригласил грузинского певца. А когда Абхазией будем заниматься и Южной Осетией будем заниматься, буду приглашать оттуда людей.

З. СОТКИЛАВА – Дорогой Виктор, я вам хочу сказать, я чувствую, что вы из Пицунды. Этот храм как концертный зал открывал я 25 или 26 лет тому назад. Косыгин был в то время там, и меня пригласили открыть это театр, этот концерт я никогда не забуду. Раз уж так пошло с уклоном, то я вам тоже об уклоне скажу. Дело в том, что в прошлом году я попросился (впервые в жизни напрашивался) на то, чтобы поехать спеть концерт в этом зале, так как был юбилей этого зала. И меня не пустили абхазцы туда. Что вы на это ответите теперь? Почему меня, Зураба Соткилава, там родившегося, сухумца, не пустили? И у меня еще цель была – попасть на кладбище моих родителей, куда я 15 лет не могу попасть. Вот я вам что скажу. А вы об уклоне говорите. Вы нечестно и нехорошо задали вопрос.

М. ГАНАПОЛЬСКИЙ – Ну, как мог, там задал. Следующий телефонный звонок. Слушаем вас. Доброй ночи.

СЛУШАТЕЛЬ – Доброй ночи. Я из Москвы, меня зовут Тамара. Во-первых, Зураб Лаврентьевич, я вас благодарю, я получила сегодня эстетическое невероятное наслаждение. У меня к вам такой вопрос. Вот сейчас идет реконструкция «Большого театра». Вот ваша точка зрения как специалиста, как великого певца, не опасаетесь ли вы, что в новый театр, я имею в виду восстановленный после реконструкции, потеряет что-то с точки зрения акустики? И где сейчас большим певцам, которые могли бы собраться, как вы верно заметили, и петь и прославлять наше вокальное искусство в Москве, можно было бы найти достойное с акустической точки зрения здание?

М. ГАНАПОЛЬСКИЙ – Спасибо большое.

СЛУШАТЕЛЬ – Всего доброго.

З. СОТКИЛАВА – Спасибо вам за вопрос. Вы правы и абсолютно точно сказали, после каждой реконструкции «Большой театр» терял акустику. И непростая акустика, если так уж положить руку на сердце, все великие мира: и Доминго, и Паваротти, и Карерас, и все те, кто приезжали, они нехорошо озвучивали. И ни один из них (они были приглашены на спектакль, спец. спектакль в «Большое театре»), но они не успели, потому что они знали, что они проиграют акустически в этом театре. И в «Большом театре» были голоса такие, как Атлантов, Мазурок, Образцова – замечательные певцы, которые свободно совершенно пели затем в других театрах мира. Абсолютно спокойно и свободно. И конечно, я тоже волнуюсь за акустику, потому что рабочие видят кувшин с разбитым стеклом внутри и ломают эти кувшины, говорят, откуда эти взялись, зачем они нужны, и заливают все бетоном. И конечно эти кувшины были исключительно акустические элементы, и они способствовали хорошей акустике «Большого театра». Представляете, 30 тысяч кубов надо заполнить голосом, какая там должна быть акустика. Испортили Колонный зал. Где должны петь оперные певцы и классические певцы? Единственный великий зал, я думаю, что великий он не только для России, но и для мира, это Большой зал консерватории. Счастьем считается великим певцам миря принять участие и петь в этом зале свои концерты. И я очень сожалею, что Колонный зал каким-то стал чиновничьим залом, а был один из лучших концертных залов, который любили и там пели и Козловский, и Лемешев, даже ставились спектакли, пенсии в концертном исполнении спектакли, а сейчас какие-то чиновники замуровали, и что там происходит, абсолютно не понятно. Правда, последнюю неделю, как объяснили, что там будет фестиваль дирижеров, великих дирижеров мира. Но вы знаете, что Доминго и некоторые другие отказались просто потому, что это не престижным, оказывается, считается выступить не в Большом театре и не в большой зале, а в каком-то Колоном зале, который они не знают

М. ГАНАПОЛЬСКИЙ – Идет финальная музыку. Это знаменитая песня, которую поют все, и все тенора, и должен спеть, естественно, Зураб Соткилава. Зураб Лаврентьевич, огромное спасибо. Любим! Целуем! Уважаем! Здоровья! И приходите к нам в гости.

З. СОТКИЛАВА – Спасибо большое. Я хочу всем тем, кто нас слушал, сказать огромное спасибо за то, что они откликнулись и так тепло и хорошо говорили. Благодарю. Мне очень тепло и приятно. На душе. И, наверное, сегодня ночью не засну: такое у меня хорошее ощущение.

М. ГАНАПОЛЬСКИЙ – Потому что ведущий хороший.

З. СОТКИЛАВА – Ведущий потрясающий! Ведущий просто потрясающий!

М. ГАНАПОЛЬСКИЙ – Передача просто обречена на успех. Друзья, спасибо вам большое, это была программа «Бомонд». Вел Матвей Ганапольский. Гостем был Зураб Соткилава. Ну, и знаменитая песня, которую знают все.

МУЗЫКА