Олег Митяев - Бомонд - 2006-02-13
В эфире радиостанции «Эхо Москвы» - Олег Митяев, бард.
Эфир ведет – Матвей Ганапольский.
М. ГАНАПОЛЬСКИЙ – Традиционный «Бомонд». Сегодня он на встречу славной дате. У известнейшего Олега Митяева предстоящий юбилей. Здравствуй, Олег. Здравствуй, дорогой!
О. МИТЯЕВ – Доброй ночи.
М. ГАНАПОЛЬСКИЙ – Доброй ночи. Когда у тебя 50-летие, скажи.
О. МИТЯЕВ – Вообще 19-го февраля. Но по мере приближения я понимаю, что после Моисеева, после 100 лет, это какая-то дата… это можно считать таким хорошим началом.
М. ГАНАПОЛЬСКИЙ – Я тогда должен обращаться к тебе «дитя мое». Не полагается поздравлять перед, но у нас такой особый партикулярный случай. Я хочу пожелать, чтобы у тебя все прошло удачно, потому что ты ведь не просто там будешь выпивать, закусывать дома среди друзей, знакомых, а у тебя еще будут концерты.
О. МИТЯЕВ – Я буду отмечать свой день рождения в Кремле! Могло ли это мне присниться когда-нибудь?
М. ГАНАПОЛЬСКИЙ – Путин – с одной стороны, патриарх – с другой стороны.
О. МИТЯЕВ – Не знаю, пока…
М. ГАНАПОЛЬСКИЙ – Пока зрители. Дорогие друзья, конечно же, мы сегодня будем говорить про Олега Митяева, с Олегом Митяевым, безусловно, будем слушать его музыку. И когда артист приближается к такому славному возрасту, он уже становится классиком. «А классики играют, - как в известном мультике, - В классики». В классики играют и их коллеги. Олег принес совершенно удивительный диск, где его песни поют всякие разные популярные люди.
О. МИТЯЕВ – Извини, я сейчас для себя сформулировал, что, наверное, это не только в авторской песне, а, может, в поэзии, литературе, что до 50-ти лет – это молодой автор, а потом классик сразу.
М. ГАНАПОЛЬСКИЙ – Поэтому позволим сегодня еще до официального дня рождения дорогому Олегу Митяеву быть уже классиком, раз его поют. Представь, пожалуйста, первую песню, которую мы послушаем, и кто ее поет.
О. МИТЯЕВ – Для меня удивительно, когда мои песни кто-то исполняет красивым голосом, но и некоторые абсолютно неожиданные люди там согласились исполнить, такие как Лев Лещенко или, с другой стороны, «Уматурман».
М. ГАНАПОЛЬСКИЙ – Наша «Уматурман».
О. МИТЯЕВ – И Сергей Безруков, Ирина Розанова, Ирина Богушевская, Тамара Гверцителли. А сейчас мы бы с удовольствием послушали Валерию, которая выбрала песню про родильные дома.
М. ГАНАПОЛЬСКИЙ – Давайте слушать Валерию. Песня Олега Митяева про родильные дома.
МУЗЫКА
М. ГАНАПОЛЬСКИЙ – Песня Олега Митяева про родильные дома, да? Как называется?
О. МИТЯЕВ – Она называется «Волшебный дом».
М. ГАНАПОЛЬСКИЙ – Валерия пела, сейчас хочу сказать.
О. МИТЯЕВ – У меня нахлынули воспоминания, потому что мы сидим рядом с Арбатом. А эта песня вторая в моей жизни, которую я написал, но мы ее написали вместе с Булатом Окуджавой. Я всегда вспоминаю эту историю.
М. ГАНАПОЛЬСКИЙ – Так вместе и писали?!
О. МИТЯЕВ – Я вам сейчас рассказываю, как это было. Я написал песню, и там было не «Петром», а там было «Антон». И Булат Шалвович, когда мы вместе ездили, выступали, и он сказал: «Олег, «Антон и дом» – это не рифма. Ну, «Петром и дом» - еще туда-сюда.» Я прямо на следующем концерте так и спел.
М. ГАНАПОЛЬСКИЙ – Первое, что ты сделал, ты сказал: Олег Митяев и Булат Окуджава.
О. МИТЯЕВ – Это шутка, потому что Булат Шалвович, когда услышал, что я пою «Петром», он за кулисами кому-то сказал, эту песню мы написали вдвоем. Это не моя фраза была.
М. ГАНАПОЛЬСКИЙ – Это ты сподобил различных исполнителей совершить такую акцию?
О. МИТЯЕВ – Получилось само собой. Я вообще не предполагал, что делать, кого приглашать: космонавтов, шахтеров…
М. ГАНАПОЛЬСКИЙ – Шахтеров!
О. МИТЯЕВ – Ну, как раз есть и шахтеры, и спортсмены, есть знакомые космонавты. И потом оказалось, что если приглашать Валерию, надо, чтобы она что-то спела. Я ее попросил и предложил ей некоторые песни. Она выбрала вот эту. А ансамбль «Ариэль» пел уже давно. Ирина Розанова тоже знала одну песню. Ирина Богушевская давно хотела спеть «Шарлевиль» или «Ночную прогулку». И одно за одно. И потом и Сергей Безруков спел, и «Уматурман». Вова Крестовский вообще знает песен Митяева больше, чем я сам. Как-то мы выступали вместе, он мне подсказывал слова. И когда я услышал впервые вот это: «Проститься, не могу…» Я думаю, какая хорошая песня.
М. ГАНАПОЛЬСКИЙ – Да ладно! Врешь, врешь!
О. МИТЯЕВ – Почему она мне понравилась? Потому что это очень похоже на меня, потому что мне потом стали все говорить, какая у вас хорошая новая песня. Поэтому он с удовольствием спел тоже песню одну.
М. ГАНАПОЛЬСКИЙ – Хорошо. Будем слушать еще. Давай вернемся к замечательному юбилею. Я, например, ужасно тяжело переживал свое 50-летие. Ручонки тряслись, ножонки подгибались. Конечно, еще раз повторю, что по сравнению с Игорем Моисеевым, понятно, что мы цыплята желтоклювые. Как у тебя? Как твое ощущение? Ты спокоен?
О. МИТЯЕВ – Да никак. Я больше переживаю за других.
М. ГАНАПОЛЬСКИЙ – Боже, а что будет?
О. МИТЯЕВ – Обычно же концерты даже в Кремле – у нас нет программы, я выхожу себе, пою, могу сделать какую-то ошибку, потом спеть другую песню. Все это естественно, потому что автор, творческая встреча. А тут ведь выйдут люди, у них там всякие барабаны и прочее. Хорошо, что я буду на сцене рядом. Я им буду помогать.
М. ГАНАПОЛЬСКИЙ – Слушай, ты у нас ведь не питерский, ты у нас челябинский?
О. МИТЯЕВ – Да, челябинский.
М. ГАНАПОЛЬСКИЙ – Ты часто бываешь там на родине?
О. МИТЯЕВ – Конечно, 2 – 3 раза в год, как минимум. Я с гордостью сказал челябинский, потому что то ли у нас там радиация такая сильная, но вот как-то многие земляки… в прошлый раз, по-моему, когда я приходил на «Эхо Москвы», мы здесь в книжном магазине встретились с Масляковым Александром Васильевичем. Он же ведь тоже наш, челябинский. И Масляков, Пороховщиков, Александр Градский, Сергей Макаров, Анатолий Карпов, Лидия Скобликова, сейчас вот Глеб Панфилов, Юра Гальцев, Нина Усатова, джазовый гитарист Кузнецов, Белза – то есть я могу перечислять. И Эрнст Неизвестный сделал такого кентавра со звездой в груди, и мы всем нашим лауреатам народной премии «Светлое прошлое» дарим этих кентавров, потому что бабушка и дедушка Эрнста Неизвестного тоже из Челябинской области.
М. ГАНАПОЛЬСКИЙ – Слушай, ну у вас мафия просто какая-то!
О. МИТЯЕВ – Радиация!
М. ГАНАПОЛЬСКИЙ – Повышенное количество талантов.
О. МИТЯЕВ – Уральский шовинизм.
М. ГАНАПОЛЬСКИЙ – А ты приезжаешь, ты что там делаешь?
О. МИТЯЕВ – Это такое путешествие в заповедник детства и юности. Я хожу по таким местам, которые просто в тебе все оживляют…
М. ГАНАПОЛЬСКИЙ – Что-то поднимается, потом опускается.
О. МИТЯЕВ – Мы ходили в сад. Эта дорога, я ее как-то описывал, даже не знаю, что из этого будет: или проза, или может быть я как-то зарифмую, но это просто каждые 10 метров –это определенные воспоминания. И трамваи с этими желтыми сидениями, под колесами которых мы расплющивали гвозди. И дым вот этот печной ближе к осени, и запах яблок, и вот эти битумом чугунные трубы покрашенные с определенным запахом. И когда отец мыл руки после работы в саду от этой земли, то пальцы хрустели, как свежие огурцы. И много таких воспоминаний, которые просто впечатались в тебя. И каждой яблони я знаю название: и «золотая китайка», и «уральская древная», и как я на закате ел эту малину, и просто у меня вырывался какой-то стон из груди от удовольствия. Это в тебе живет. И во сне я летаю над Челябинском. Я дожил до 30-ти лет там. И поэтому детство и юность – это никуда не денется до самой смерти.
М. ГАНАПОЛЬСКИЙ – Это серьезно до 30-ти лет.
О. МИТЯЕВ – Поэтому при слове «Челябинск» сразу ушки на макушке.
М. ГАНАПОЛЬСКИЙ – А скажи еще про Челябинск, ты когда приезжаешь туда, у тебя там остался круг друзей. Как ты встречаешься там?
О. МИТЯЕВ – Во-первых, в одной школе я учился, в 59-й, потом в 55-й, потом в 68-й. И там свой коллектив в каждой. Потом монтажный техникум – это тоже круг друзей и одногрупников. Потом Институт физкультуры - это тоже. И брат. Потом двор у нас такой, из которого вышли великие хоккеисты: Стариков, Макаров, Бабинов – все это в хоккейной коробке «Восход» происходило. Я успел поиграть и в хоккей, и…
М. ГАНАПОЛЬСКИЙ – Но все же, означает ли это, что когда ты приезжаешь, обязательно есть круг друзей, с которыми ты встречаешься?
О. МИТЯЕВ – Конечно. Печально, что я не могу всех обойти. И концерты проходят по-особенному, потому что приходят очень много… там, на служебном входе как раз…
М. ГАНАПОЛЬСКИЙ – …толпень.
О. МИТЯЕВ – Да, толпень, которых вынужден пропустить.
М. ГАНАПОЛЬСКИЙ – Братан пропустит.
О. МИТЯЕВ – А мой братан, кстати, он еще своих знакомых туда приводит и шикует там. Но выступать очень сложно перед этой публикой, потому что я не могу притворяться совсем. В другом городе еще можно сделать серьезное лицо, а здесь они скажут, ну мы-то знаем, ну что ты. Поэтому приходится глубоко копать.
М. ГАНАПОЛЬСКИЙ – А вот скажи, первые песни свои ты написал там, да?
О. МИТЯЕВ – Да.
М. ГАНАПОЛЬСКИЙ – А самая первая песня какая была? И вообще как это получилось, что ты вдруг песню написал?
О. МИТЯЕВ – Все об этом спрашивают, это уже такая обыкновенная история…
М. ГАНАПОЛЬСКИЙ – А ты понимаешь, она всегда интересна. Для меня есть в этом какое-то непостижимое таинство, когда человек пил кефир, к примеру, а потом сочинил песню.
О. МИТЯЕВ – Для меня это тоже удивительно, потому что я служил в армии здесь в Москве, охранял адмирала Советского Союза, стоял на посту и мог бы уже что-то писать. Я столько времени потерял. Я не мог строчки придумывать. Но мне даже в голову не приходило, что я буду что-то писать. Я пришел из армии, честно поступил в Институт физкультуры. И на втором курсе попал на фестиваль авторской песни. И потом, когда решил поехать на следующий год, думаю, надо что-то написать. И на лекции по плаванию написал песню «Как здорово, что все мы здесь сегодня собрались».
М. ГАНАПОЛЬСКИЙ – Это была первая песня?!
О. МИТЯЕВ – Да. И после этого мне говорят, пиши-пиши, пиши-пиши. И я написал вторую про родильные дома.
М. ГАНАПОЛЬСКИЙ – Тяжело писал эту песню? Как оно шло?
О. МИТЯЕВ – Я же совсем не знал, как это.
М. ГАНАПОЛЬСКИЙ – К счастью.
О. МИТЯЕВ – Я конкретные фамилии туда вставлял, потому что у нас есть Геннадий Васильев, человек, который герой фестиваля, он погиб, но он тоже писал песни, я и Генку и других хотел туда вставить. Сейчас бы, может быть, она бы и не подходила так ко всякому случаю и не расходилась так.
М. ГАНАПОЛЬСКИЙ – Хорошо, что она ко всякому случаю .
О. МИТЯЕВ – Ну да.
М. ГАНАПОЛЬСКИЙ – Она для всех. Воистину знаешь, я вспоминаю фильм «Есенин», который шел, и там у Есенина фраза есть, он про себя говорит, что он «дудка бога». Мне очень понравилось это выражение, что он не арфа бога, не рояль, не орган, а дудка.
О. МИТЯЕВ – Самоирония никому не мешала.
М. ГАНАПОЛЬСКИЙ – Что сейчас послушаем, скажи?
О. МИТЯЕВ – Я хочу сказать, что, говоря о Челябинске, я бы был не прав, если бы не сказал, что самое главное, что там у меня мама. Ей 81-й год. Она отметила 80 лет. И я бы сейчас послушал песню, которая называется «Письмо от матери».
М. ГАНАПОЛЬСКИЙ – Это номер какой?
О. МИТЯЕВ – Номер 2.
М. ГАНАПОЛЬСКИЙ – Ну давай послушаем. И дай бог здоровья!
МУЗЫКА
М. ГАНАПОЛЬСКИЙ – Нет, конечно, мы знаем, что у любого автора есть его лирический герой. И надо, наверное, отделять лирического героя от реального Олега Митяева, потому что здесь такая мама обращается к сыну, который, черт побери, где, и забыл вообще о ней, так получается.
О. МИТЯЕВ – Нет, конечно, ей сложно сейчас переехать в другой город.
М. ГАНАПОЛЬСКИЙ – Ну а чего: у тебя дом есть, перетащил бы ее.
О. МИТЯЕВ – Там брат. Во-вторых, там много кого еще есть. Но ей уже сейчас очень сложно переехать и перенести такую дорогу. Мы вообще ждем, чтобы она приехала хотя бы навестить, но пока не получается.
М. ГАНАПОЛЬСКИЙ – Если есть брат, то все, тогда хорошо. Там же есть дети, внуки?
О. МИТЯЕВ – Кстати, они все приедут на 50-летие. И я почему так глазами брата: что он вообще будет думать об этом, что он 25 лет не был в Москве, работает на Челябинском трубопрокатном заводе. И вот он сейчас приедет в Кремль. Даже когда в Челябинске это все происходит, он всегда этим гордится. Я переживаю за него.
М. ГАНАПОЛЬСКИЙ – Я думаю, он выдержит. Кусок трубы тебе подарит.
О. МИТЯЕВ – Челябинский трубопрокатный.
М. ГАНАПОЛЬСКИЙ – Знаешь, Москва – странный очень город, вернее, я считаю, что это вообще много городов в одном. Тот круг твоих знакомых, твоя география передвижения – это и есть твоя Москва. Я тут встречался сейчас с одним человеком, он эмигрант, уехал, живет в Соединенных Штатах Америки, он из физиков. И он мне говорит, вы, конечно, знаете вот этого. Я говорю, нет. Он говорит, как, вы его не знаете. А вот этого? Нет. Знаешь, как в анекдоте, а ты Васю с колокольни знаешь? Так и тут. И я ощущал себя как-то глупо, но в то же время понимал, ну как, ну я не могу познакомиться со всеми. Хотя каких-то людей надо знать и что-то про них прочитать. Так леность какая-то, и эфир затягивает. Как ты прижился в Москве?
О. МИТЯЕВ – Это очень было постепенно, поэтому без осложнений. Сначала я все время через нее ездил. Потом я понял, что, порой, это просто перекресток, потом я поступил в ГИТИС на заочное отделение, это очень странное обучение, когда мы приезжали на месяц – на полтора два раза в год. Это уже, да плюс поездки. Я уже почти переехал. А потом я…
М. ГАНАПОЛЬСКИЙ – Осталось закрепить это де-факто.
О. МИТЯЕВ – Да, потом я развелся, женился на москвичке, потом с ней развелся, женился опять на той жене. И так…
М. ГАНАПОЛЬСКИЙ – Серьезно?
О. МИТЯЕВ – Да. Московская прописка – пожалуйста.
М. ГАНАПОЛЬСКИЙ – Ты так говоришь, что наши несколько консервативные радиослушатели могут подумать, что ты действительно…
О. МИТЯЕВ – Нет, ну а как по-другому? Зато это по-честному. Это же законно. Я не просто стал где-то скрываться.
М. ГАНАПОЛЬСКИЙ – Ты действительно женился для прописки?
О. МИТЯЕВ – Да. Я сейчас не знаю на самом деле…
М. ГАНАПОЛЬСКИЙ – А представляешь, сейчас это совершенно не нужно.
О. МИТЯЕВ – Да, то есть взял и переехал.
М. ГАНАПОЛЬСКИЙ – Купил жилье и регистрируешься.
О. МИТЯЕВ – О!
М. ГАНАПОЛЬСКИЙ – Это просто время было такое.
О. МИТЯЕВ – Паспорт тоже сейчас уже поменяли, поэтому никто не знает.
М. ГАНАПОЛЬСКИЙ – Давай дальше слушать твою музыку. А потом у меня еще будет к тебе еще много вопросов. И давай послушаем твою пластиночку, где другие люди поют…
О. МИТЯЕВ – Мне понравилось, как исполняет песню «Лето – это маленькая жизнь» группа «Уматурман». Это абсолютно мой голос в молодости. Вот вы сейчас послушаете.
М. ГАНАПОЛЬСКИЙ – Друзья, известнейшая песня! Исполняется группой «Уматурман». Вот как ни странно.
МУЗЫКА
М. ГАНАПОЛЬСКИЙ – Вот в жизни бы не догадался, что это не ты поешь, только в конце, да и потому что ты сказал, что это «Уматурман», я обнаружил там с их песни «Ума Турман» какие-то интонации. Хорошо, кстати, очень записано.
О. МИТЯЕВ – Я, кстати, забыл сказать, что к концертам 18 – 19 февраля должен выйти диск «Митяевские песни», где все это будет.
М. ГАНАПОЛЬСКИЙ – Это вы оттуда, да?
О. МИТЯЕВ – Да.
М. ГАНАПОЛЬСКИЙ – Товарищи, смотрите, какая качественная музыка, и все это написал Олег Митяев, автор и исполнитель, который сейчас у нас в гостях.
О. МИТЯЕВ – Сам не верю.
М. ГАНАПОЛЬСКИЙ – И 50-летие которого будет праздновать весь советский народ, потому что в Кремле. Скажи, а ты же у нас, кроме того, что ты у нас богатырь по производству песен всяких, ты же у нас еще богатырь-отец, у тебя же четверо детей, товарищ.
О. МИТЯЕВ – Ну, это не предел. Так же, как Моисееву 100 лет, но и у некоторых и больше, чем 4.
М. ГАНАПОЛЬСКИЙ – Нет, 4 – это уже серьезно. Ну, расскажи, кто у тебя.
О. МИТЯЕВ – Три сына и дочка, как положено. Старшему 25.
М. ГАНАПОЛЬСКИЙ – Что он делает?
О. МИТЯЕВ – Он в Челябинске как раз. Он какое-то поднимает частное предприятие. Средний Филипп, которому 21, пристроен, потому что он под Курском служит в пехоте.
М. ГАНАПОЛЬСКИЙ – Это пристроен! Удачно откосил от армии – в пехоте под Курском.
О. МИТЯЕВ – А первоклассник Савушка вообще молодец, обладает таким покладистым характером.
М. ГАНАПОЛЬСКИЙ – Это Савелий будет, да?
О. МИТЯЕВ – Нет, Савва.
М. ГАНАПОЛЬСКИЙ – А полное имя какое? Как Морозов.
О. МИТЯЕВ – Он себе спокойно ходит в первый класс: спать хорошо, есть хорошо.
М. ГАНАПОЛЬСКИЙ – Как говорят: «изобилно все».
О. МИТЯЕВ – Ну и Даша, которой 5,5. И молодец, надеюсь, что…
М. ГАНАПОЛЬСКИЙ – Крутит тобой?
О. МИТЯЕВ – Конечно! Но я стараюсь ее держать в строгости, но получается с трудом, конечно.
М. ГАНАПОЛЬСКИЙ – А тот, которому 25 лет, он, значит, поднимает челябинскую губернию, а остальные с тобой живут здесь, да?
О. МИТЯЕВ – Но надо сказать, что в Челябинске есть такой благотворительный фонд «Олега Митяева» и клуб «Светлое прошлое». И все это сделали без меня. Я сказал, ладно. Они говорят, вот мы будем поддерживать культурные проекты и моим именем…. Они предоставляют мне отчеты, а я только радуюсь.
М. ГАНАПОЛЬСКИЙ – Смотри, чтобы тебя в тюрьму не посадили!
О. МИТЯЕВ – Нет-нет, я надеюсь, что это близкие мои такие люди, поэтому я им доверяю. И как раз они проводят эту премию «Светлое прошлое» в Челябинские. Вместе естественно с руководством Челябинской области, с Петром Ивановичем Суминым. Петр Иванович, может быть, приедет в Кремль на день рождения.
М. ГАНАПОЛЬСКИЙ – Опять с черного хода.
О. МИТЯЕВ – И Ильменский фестиваль они проводят, иногда какие-то культурные проекты, мы талантливых молодых людей поддерживаем.
М. ГАНАПОЛЬСКИЙ – Расскажи про твою жену. Она красавица, и я ее видел, и она талантливая, и вообще все это замечательно.
О. МИТЯЕВ – Надо сказать, что благодаря ей написано очень много песен, в том числе, которую мы послушали: «Лето – это маленькая жизнь». Кстати, это ее строчка. Она мне написала в письме: «Лето – это целая маленькая жизнь». А я, чтобы сделать приятное, написал песню. Она принцесса Турандот вахтанговского театра вот уже (после Борисовой). Ну что тут говорить, приходите в «Театр Вахтангова».
М. ГАНАПОЛЬСКИЙ – Как ее зовут-то, напомни.
О. МИТЯЕВ – Ее зовут Марина Есипенко.
М. ГАНАПОЛЬСКИЙ – А как она готовит, все нормально? Потому что актриса, знаешь. Как? Тут проблема: у вас детки, и вообще как-то надо быт домашний устраивать.
О. МИТЯЕВ – Эта женщина обладает суммой качеств, то есть и готовит прекрасно, и в театре успевает, и вот сейчас будет «Александровский сад» -сериал такой будет на «Первом канале».
М. ГАНАПОЛЬСКИЙ – И там она еще успела сыграть.
О. МИТЯЕВ – Она сыграла, я написал песни. Надеюсь, что будет хорошее кино.
М. ГАНАПОЛЬСКИЙ – Скажи, а ты часто дома играешь и поешь что-нибудь?
О. МИТЯЕВ – Ой, летом это обязательно.
М. ГАНАПОЛЬСКИЙ – Нет, летом – «это маленькая жизнь».
О. МИТЯЕВ – Даже зимой. Просто когда появляются новые песни, они почему-то появляются часто летом, надо на ком-то пробовать, поэтому приходится приглашать гостей соседей.
М. ГАНАПОЛЬСКИЙ – Несчастная жена!
О. МИТЯЕВ – Нет, почему? Она тоже слушает.
М. ГАНАПОЛЬСКИЙ – А если ей не нравится? Или она покорная у тебя, говорит, да, да, Олежек, зайчик мой, ты только пиши!
О. МИТЯЕВ – Для меня не важно ведь даже, кому я пою, просто я когда пою, я сам слушаю, что же я написал такое, и когда доходит до какой-то неказистой строчки, приходится либо не петь ее, так, промурлык сказать, тут я не дописал еще. Но сам я понимаю, что я такое написал! А потом дотачиваешь это все. Приглашаешь их снова, или других.
М. ГАНАПОЛЬСКИЙ – Представляешь, как люди тебя ненавидят! Митяев звал, колбасу, собака, не купил, угощения никакого нет, зато… но тебе народ водкой поить надо, тогда им все будет нравится.
О. МИТЯЕВ – Так оно и происходит.
М. ГАНАПОЛЬСКИЙ – Пой, Олег, пой! Спой нам, Олег!
О. МИТЯЕВ – Иногда происходит бартер, потому что Сергей Трофимов, допустим, приезжает, неудобно сказать ему, Сережа, спой песню, сын просит, да и я бы послушал. Я понимаю, насколько там много концертов. Поэтому я беру гитару…
М. ГАНАПОЛЬСКИЙ – Ты мне, я тебе.
О. МИТЯЕВ – Я беру гитару, вроде как пою песню новую, а ему деваться куда, и он тоже поет песню.
М. ГАНАПОЛЬСКИЙ – Но наступает волшебный миг, когда твои песни поют другие. Вот сейчас мы снова будем слушать песенку из твоего альбома «Митяевские песни». Кто будет петь?
О. МИТЯЕВ – Очень многие хорошо спели. Надо сказать, что и Александр Маршалл, и Газманов, Богушевская прекрасно спела, но Сергей Безруков, он все-таки молодец, так же, как во многих своих ролях, мне очень понравилось, как он спел песню «В осеннем парке».
М. ГАНАПОЛЬСКИЙ – И вот она сейчас, да?
О. МИТЯЕВ – Да.
М. ГАНАПОЛЬСКИЙ – Слышим духовой оркестр.
МУЗЫКА
М. ГАНАПОЛЬСКИЙ – Мне как-то захотелось такую какую-то благородную паузу сделать. Вообще писать о таких вещах как-то трудно: всегда вкус подводит, вот тебя не подвел. Обязательно пропаганда получается. А как ты выступаешь с концертами?
О. МИТЯЕВ – Регулярно.
М. ГАНАПОЛЬСКИЙ – Где?
О. МИТЯЕВ – Ну, по городам и весям: Питер, Тула, Кострома, Владивосток, Рига, Киев.
М. ГАНАПОЛЬСКИЙ – А дома тебя видят?
О. МИТЯЕВ – Видят, я всегда возвращаюсь домой.
М. ГАНАПОЛЬСКИЙ – Как ты умудряешься воспитывать дочку россиянкой?
О. МИТЯЕВ – Строго! Не пускаю ее пока никуда за границу.
М. ГАНАПОЛЬСКИЙ – Вот так вот!
О. МИТЯЕВ – Да нет, это шутка, конечно. Ну как воспитываю, плохой я отец. Остается надеется (у меня такая уловка), говорят, личным примером надо воспитывать. И я стараюсь. Но, конечно, хотелось бы дома быть почаще.
М. ГАНАПОЛЬСКИЙ – Дома какие-то мамки-няньки помогают? Потому что жена же на работе…
О. МИТЯЕВ – Конечно, у них есть: то теща, то…
М. ГАНАПОЛЬСКИЙ – Теща хорошая?
О. МИТЯЕВ – Хорошая, конечно. Теща замечательная!
М. ГАНАПОЛЬСКИЙ – А что это у тебя глазенки забегали?
О. МИТЯЕВ – Нет, обычно говорят, теща…
М. ГАНАПОЛЬСКИЙ – Теща – змея.
О. МИТЯЕВ – А я отстаиваю, замечательная. У меня с тещей прекрасные отношения.
М. ГАНАПОЛЬСКИЙ – Она говорит знаменитую фразу, помнишь, как в рекламе: «Что не так?»
О. МИТЯЕВ – Нет, молчит больше.
М. ГАНАПОЛЬСКИЙ – Боится! Ну вот знаешь, как говорят, в полтинник как-то начинаешь переосмысливать свою жизнь. Вот тебе какие-то такие мысли лезут?
О. МИТЯЕВ – Ну, это даже дело не в полтиннике, а просто возраст – одно из самых, наверное, сильных вещей, которые на тебя влияют. Одно, наверное, есть какая-то первоначальная порода, это тоже надо еще угадать, как тебе повезет потом борись с собой всю жизнь. А возрастные изменения они просто тебя берут за горло, и ты уже какие-то вещи, которые делал раньше, уже не делаешь.
М. ГАНАПОЛЬСКИЙ – Нет, я понимаю, что ты не ходишь на молодежную дискотеку, немножко другие ребята ходят туда. Но разве ты ощущаешь этот полтинник, который приближается?
О. МИТЯЕВ – Нет! Это просто, ну, 50. Для меня удивительно, как-то неожиданно.
М. ГАНАПОЛЬСКИЙ – Вышел из-за угла, да?
О. МИТЯЕВ – Даже жалко как-то: раз – и 50. Но с другой стороны, когда у старших товарищей 60, понимаю, что это лучше, чем…
М. ГАНАПОЛЬСКИЙ – Они с какой-то жалостью, если ты заметил, и состраданием смотрят на нас, на наши переживания, с юмором каким-то.
О. МИТЯЕВ – Они с усмешкой все-таки. Мне кажется, никакие звания, никакие награды не сравнятся с цифрой. Потому что, скажем, уже 70 – это уже можно приравнивать к мастеру спорта. 80 - это уже вышка. 90 – это просто никакое с этим звание не сравнится, никой орден… Хотелось бы конечно, чтобы…
М. ГАНАПОЛЬСКИЙ – Что? Чтобы как Игорь Моисеев, да?
О. МИТЯЕВ – Да, при живом бы отметить 100-летие! Это было бы неплохо.
М. ГАНАПОЛЬСКИЙ – Да, да, да, да. И 60-летие творческой деятельности. А скажи мне, пожалуйста, ты за какие-то крупные формы не садился: книжку прозы какой-то? Сейчас это очень популярно, и имя у тебя известное, было бы…
О. МИТЯЕВ – Нет, я не усидчивый. Та небольшая часть каких-то зарисовок из записных книжек, которые входят в мои книги, сейчас это книга «Песни»: первая часть и часть вторая.
М. ГАНАПОЛЬСКИЙ – Там тексты, да?
О. МИТЯЕВ – Да. И я всегда вспоминаю эту историю, что моя соседка, великая писательница Виктория Токарева… Я говорю, Виктория, может быть, зря я вот такую какую-то книжку выпустил, опять там фотографии, я же не писатель, зачем мне вот это. Она говорит, ну почему же зря. Вот ты через 50 лет помрешь, а я книжку открою, фотографии посмотрю.
М. ГАНАПОЛЬСКИЙ – Вообще это славное дело – юбилей. Знаешь, это такое очень хорошее, особенно юбилей такого человека, который песни пишет. А сколько их у тебя «на гора» выдает? Я такие примитивные вопросы спрашиваю, но это страшно интересно.
О. МИТЯЕВ – Так как я не знал, что буду писать песни, то первый альбом писался 10 лет. Я не знал потом, что это будет альбом, что это я пишу. Случайно как-то они все получались, потом я их собрал за 10, и получился альбом «Давай с тобой поговорим». Там были «ненаточенные ножи», «Самая любимая песня», «Кандалакша», «В осеннем парке», «Волшебный дом»…
М. ГАНАПОЛЬСКИЙ – Сейчас ты мне целую кучу перескажешь.
О. МИТЯЕВ – А потом как-то стали уже каждые 3 – 4 года выходить новые альбомы. Это такая страница жизни. Прошло 3 – 4 года, собрал все песни за писательский период…
М. ГАНАПОЛЬСКИЙ – Ну не все!
О. МИТЯЕВ – Я должен сказать, что в принципе все песни, которые я написал, они вышли на дисках.
М. ГАНАПОЛЬСКИЙ – Не самокритичный ты товарищ, однако!
О. МИТЯЕВ – Может, я просто не выпускаю их, душу, или не дописываю. Но какие-то обрывки, отрывки лежат. А та, которая дописана, она обязательно уже и записана.
М. ГАНАПОЛЬСКИЙ – Возвращаешься к каким-то песням?
О. МИТЯЕВ – Конечно! Я вот тут одну песню пишу вот уже 22 года. «На газоне возле дома жгли траву». И вот хоть ты что.
М. ГАНАПОЛЬСКИЙ – Начало замечательное.
О. МИТЯЕВ – Нет, там есть такие прекрасные образы. Жалко терять. Поэтому я ее добиваю, но я никак не могу никуда вырулить. И уже эта толстая пачка листов, я уже знаю, что когда совсем тебе нечего делать, ты берешь ее и думаешь, ну, попробуй.
М. ГАНАПОЛЬСКИЙ – Вяло начинаешь пере…
О. МИТЯЕВ – Да, а вот песня «Дым печной», она писалась 10 лет. Я написал один куплет и потом не мог к нему приблизиться.
М. ГАНАПОЛЬСКИЙ – А скажи, ты пишешь просто стихи, которые не кладешь на музыку?
О. МИТЯЕВ – Нет, как-то некогда. Ведь концерты и борьба между концертами и писательским периодом, она вечна. Сейчас пока концертов так много, что… Хотел… Это мечта просто – сидеть на даче и пописывать. Вот такой.
М. ГАНАПОЛЬСКИЙ – Нет, это фантазии все. Не получается, так и не бывает.
О. МИТЯЕВ – Хотя бы такими периодами, хотя бы крупными кусками. Сел, недели три пописал… не получается.
М. ГАНАПОЛЬСКИЙ – Был у меня период, когда чего-то я такое делал, лучше всего это у меня получалось в метро. Я не могу тебе объяснить, вот в метро. Но не в давке, в давке не получалось.
О. МИТЯЕВ – Если бы я знал, где у меня лучше получается, я бы оттуда не вылазил. Но это всегда по-разному.
М. ГАНАПОЛЬСКИЙ – Но ты что, просто садишься за стол и… не бывает такого. Я не верю в это. Я знаю, что известные писатели, у них такое бывает. Вот утром они пишут. Утром встают, например, типа с 6 до 11 они выдают «на гора» какое-то количество листов.
О. МИТЯЕВ – Надо сказать, что когда просыпаешься, первые мгновения, приходят вот такие светлые мысли. Сразу вспоминается анекдот про Бетховена. Ничего другого я придумать не могу. Когда Бетховен пишет симфонию, заходит жена, говорит, Людвиг, ты бы помыл полы. А он говорит, ну я же пишу симфонию, а ты ходишь, меня отвлекаешь. Она говорит, но я же источник твоего вдохновения. Он говорит, кто? Ты? Ха-ха-ха-ха! О! И записал. Вот так вот.
М. ГАНАПОЛЬСКИЙ – Что я могу сказать тебе? Я могу тебе сказать, дорогой друг, что это очень славно, что ты будешь праздновать свое 50-летие в Кремлевском дворце. Ты свой какой-то праздник, который, может быть, и грустный с одной стороны, потому что все равно как-то тяжело, и с опаской как-то воспринимаешь этот юбилей. Черт побери! Уже 50! А средний возраст жизни россиян мужчин 58 лет.
О. МИТЯЕВ – Вот видишь, сколько ты знаешь! Вот я этого не знал, ты сейчас мне это сказал. Я думал…
М. ГАНАПОЛЬСКИЙ – Прости, 78, я ошибся. 178 лет – средний. Потому Моисеев – еще просто мальчик, ему нужно еще 78 лет прожить. Ты как-то это обратишь в такую замечательную радость для твоих многочисленных поклонников. Это такая история. Вообще уметь писать такие песни, как ты, ты пишешь, такие ненавязчивые песни в самом хорошем смысле этого слова… Знаешь, однажды мы ехали с Шендеровичем в машине. И играла пластинка Эллы Фицджеральд, и мы стали говорить о том, как она поет. И каждый находил что-то: что она как-то легко поет… ты знаешь, волшебная, гениальная женщина. И Шендерович вдруг сказал такую замечательную штуку. Сказал, она поет, как будто стоит рядом и говорит, простите, вам не мешаю, что я здесь пою. Это какой-то высший пилотаж. Вот петь так, чтобы тебя не нагружало, и в то же время ты втягивался в эту музыку, втягивался в эти строчки. Вот ты таким удивительным даром обладаешь. У тебя нет барабанных песен. Они сейчас абсолютно не нужны. Вот сейчас кто пишет барабанные песни, тот занимается какой-то странной песенной пропагандой. Сейчас не то время. И слава богу, что они у тебя не получаются. И как ты сам говоришь, если что-то у тебя не то, то ты их душишь в зародыше.
О. МИТЯЕВ – Ну а которые я не задушил, все-таки я надеюсь, что мы пригласим людей послушать. И мне самому интересно, что будет происходить 18-го, 19-го февраля в Кремле. Это уже вот, на этой неделе.
М. ГАНАПОЛЬСКИЙ – Товарищи, идите срочно!
О. МИТЯЕВ – Идите!
М. ГАНАПОЛЬСКИЙ – И там будут вот эти всякие люди выступать, да, которые будут петь твои песенки?
О. МИТЯЕВ – Да. В общем все, возможно, придут. Я надеюсь, что и Юрий Гальцев бросит какие-то свои гастроли, и Эльдар Рязанов, который снимает «Андерсена», и у него большие проблемы, он всячески пытается освободить время и прийти спеть своих два куплета вместе с Макаревичем, поэтому я все-таки на это надеюсь.
М. ГАНАПОЛЬСКИЙ – Спасибо тебе большое. Я тебя поздравляю с днем рождения, юбилеем…
О. МИТЯЕВ – С наступающим.
М. ГАНАПОЛЬСКИЙ – С наступающим, да. Я тебе желаю таланта и вдохновения. Я желаю, чтобы вот эта интонация, ты поразителен своей интонацией какой-то собой, чтобы она тебя никогда не подводила, и тот вкус, который тебе присущ, чтобы всегда он был с тобой. Это вообще часть твоей натуры, поэтому не сомневаюсь, что так оно и будет. Договорились?
О. МИТЯЕВ – Спасибо.
М. ГАНАПОЛЬСКИЙ – Что слушаем напоследок?
О. МИТЯЕВ – Наиболее соответствующая, наверное, размышлениям о возрасте песня «Холода».
М. ГАНАПОЛЬСКИЙ – Спасибо Олег. Счастья и радости тебе!
О. МИТЯЕВ – До встречи в Кремле!