Владимир Лукин - Бомбардиры - 2019-04-05
05.04.2019
А.Орехъ
―
Накануне сенатор Владимир Лукин, хорошо вам известный, внес в Государственную думу законопроект, который определяет правило фото- и видеосъемки на избирательных участках. И, насколько мы поняли, он — Владимир Петрович — предложил запретить вести съемку на участках без одобрения главы комиссии и установить какое-то, с точки зрения главы комиссии, необходимое место, откуда и можно будет эту съемку вести. Вот у нас сейчас Владимир Лукин на прямой связи по телефону. Добрый день, Владимир Петрович!
В.Лукин
―
Приветствую вас, здравствуйте!
А.Орехъ
―
Но все-таки мы бы хотели какую-то мотивировочную часть, что называется, от вас услышать, почему вы внесли такой законопроект и почему вы считаете, что только с разрешения главы комиссии, только с определенного места на избирательных участках нужно снимать наблюдателям процесс голосования, подсчета и так далее?
В.Лукин
―
Внес я законопроект этот, потому что он нужен, потому что права граждан на контроль со стороны прессы за процессом выборов должны осуществляться в полном объеме. И я думаю, это вполне соответствует духу Конституции и духу всех тех, кто выступает за честные выборы у нас в стране. Я очень рад, что этот закон встречен в целом положительно, его содержательная часть.Что касается проблемы контроля, по ней возникла, действительно, дискуссия, что хорошо, потому что создавал я при всем самоуважении не священное писание, а текст, который нуждается в обсуждении. Хорошо, что оно началось.
Проблема, насколько я понял, состоит в следующем. Оппоненты мои по этой части опасаются, что если председатели комиссий будут единолично руководить процессом того, как и что осуществлять там, то это может выродиться не только в техническую проблему, но и в проблему реального запрета.
В.Уткин
―
А вы считаете безосновательными такие сомнения?
В.Лукин
―
Почему я считаю, что это безосновательно? Я считаю, что это хороший повод для обсуждения. Я думаю, что закон для того и существует в трех чтениях, чтобы его обсуждать. Если, действительно, такая проблема существует — технических вопросов, я, конечно, это признаю, я слабее несколько, чем в вопросах содержательных. И если компетентные люди, которые постоянно занимаются технологией выборов, считают, что это путь не совсем точный, то надо очень просто сделать, что я уже им сказал — надо встретиться и постараться усовершенствовать этот закон в этой части…
В.Лукин: А кто будет решать вопрос, если журналист залез в кабинку или слишком близко к ней подошел?
В.Уткин
―
Извините, пожалуйста, я вынужден вас перебить, потому что вы не отвечаете на наш вопрос.
В.Лукин
―
Я отвечаю.
В.Уткин
―
Нет, не отвечаете, потому что вы нам рассказываете, как здорово устроена процедура, что есть три чтения, вашу дискуссию… А мы вас спросили о мотивировочной части вашей. Почему вы решили предложить этот закон, то есть то, что было еще до обсуждения и всего остального?
В.Лукин
―
Я сказал об этом в самом начале.
А.Орехъ
―
Нет, просто, что было не так с наблюдателями, если это потребовало...?
В.Лукин
―
Потому что я использую свое право законодательной инициативы для того, чтобы предложить включить в закон свободу видео- фотосъемки.
А.Орехъ
―
Вот смотрите, у нас появляется какой-нибудь глава комиссии, который говорит наблюдателям: «Ребята, вы можете смотреть вот оттуда». Выбирает какое-то максимально неудобное место, откуда теоретически, действительно, можно вести съемку, но которое не позволяет зафиксировать, как они что-нибудь не дай бог, конечно, вбрасывают, что-нибудь подправляют, какие-то люди, может быть, там с черного хода заходят и по второму, третьему разу голосуют. То есть теоретически такое возможно? Я думаю, да.
В.Лукин
―
Дорогие друзья, поскольку я вас не перебивал, прошу вас меня тоже не перебивать.
В.Уткин
―
Да можете нас перебивать тоже, мы вам даем такое право абсолютно.
В.Лукин
―
Нет, вы право имеете, а я… помимо прав существует вежливость. Я ведь о чем пекусь в данном случае. Есть две проблемы. Есть проблема, которая больше всего интересует журналистов, а именно максимальная свобода журналистов осуществлять свою деятельность в ходе выборов, правильно?И существует другая проблема, не менее важная и более содержательная, я бы сказал: обеспечение права граждан свободно, без давления и в обстановке, я бы сказал, покоя, который очень характерен для этого дела, принять свое собственное решение без всякого давления. Вот здесь имеется зазор. Обычный конфликт интересов, который является техническим пока, поскольку не доказаны злые умыслы — мои или чьи-то другие. Вот в этом конфликте интересов и надо поработать.
Я допускаю, что я не доработал в этом конфликте интересов в сторону журналистов. Может быть, а может быть, и нет. Поэтому я предлагаю моим коллегам собраться и обсудить этот вопрос. Когда мы его обсудим, и если они меня убедят в том, что я не доработал здесь — ну, что же, мы исправим закон тогда и всё. В чем проблема-то?
В.Уткин
―
То есть правильно ли я вас понимаю, что вы считаете, что нерегламентированность работы журналистов на выборных участках мешает людям осуществлять выбор?
В.Лукин
―
Безусловно, мешает, точнее, не мешает, а, безусловно, может мешать. Вы когда-нибудь участвовали в выборах?
В.Уткин
―
Неоднократно, поэтому я как раз хотел сказать, что выбор осуществляется в кабинке, в которой никто не осуществляет съемку.
В.Лукин
―
Правильно. А кто будет решать вопрос, если какой-то неосторожный или нетактичный журналист залез в кабинку или слишком близко к ней подошел?
В.Уткин
―
А были такие случаи?
В.Лукин
―
Бывали неоднократно. У меня на памяти бывали.
А.Орехъ
―
Насколько я понимаю, другими законами у нас запрещено вторгаться в это пространство.
В.Лукин
―
Видите, там, где вы видите однозначно злой умысел, я вижу проблему и должен это видеть в отношении к законодательству.
В.Уткин
―
Так, может быть, оговорить невозможность влезания журналистов в кабинку и неприкосновенность кабинки.
В.Лукин
―
Я вас приглашаю принять участие на нашей будущей встрече. Пожалуйста, расскажите вашу точку зрения на этот счет. Я ее внимательно выслушаю.
А.Орехъ
―
Ну, можете считать, что мы частично ее высказали. Владимир Петрович, просто есть понятное опасение, что гораздо более давление, чем журналист какой-то, который стоит в этом углу… в этом с камерой на избирательном участке, — вот гораздо большее давление на избирателя оказывают совершенно другие люди. И мы знаем, как это происходит, когда людей заставляют фотографировать свои бюллетени, отчитываться о явке, о том, как они проголосовали, как отдали свои голоса.
В.Уткин
―
Таких случаев гораздо больше.
А.Орехъ
―
И их гораздо больше было случаев, зафиксированных документально, правда, не с помощью журналистов, а с помощью камеры наблюдения. Особенно в наших южных регионах — просто пачками засовывали бюллетени в эти урны. И вот хотелось бы с этой стороны тоже какие-то законодательные увидеть или другие правоохранительные…
В.Лукин
―
Что значит, тоже? Безусловно, тоже. И, безусловно, очень важно всё то, что вы говорите. Но простите, я сейчас говорю с кем — с журналистами?
А.Орехъ
―
С журналистами. Мы тоже избиратели.
В.Лукин
―
По моим субъективным оценкам очень талантливым, надо сказать.
В.Уткин
―
Спасибо, что уточнили.
В.Лукин
―
Может быть, мы поговорим и с другими составными частями этого процесса? Встретимся…
А.Орехъ
―
Надеюсь, это произойдет.
В.Лукин
―
Так вот именно в этом и состоит конфликт интересов. Значит, есть принцип, с которым все согласны и все одобрили, что съемки должны состояться, и в этом суть закона. И есть принцип о том, как сделать так, чтобы конфликт интересов был сведен к минимуму, а желательно исключен. Это проблема дальнейшей дискуссии, которая может быть реализована в рамках закона. В чем проблема?
В.Уткин
―
Дело в том, что, видимо, есть, по нашему мнению, гораздо более актуальные вопросы. И в данном случае вы открываете…
В.Лукин
―
Понимаю, понимаю…
А.Орехъ
―
А вы нас просили вас не перебивать…
В.Лукин
―
Да, это правда. Вы Козьму Пруткова-то наверняка помните. Что специалист подобен флюсу: он всегда однобок. Я говорю с очень талантливыми, но однобокими людьми с флюсом, давайте поговорим с другими людьми и решим вопрос… Это и есть государственный подход, а не подход ведомственный или вкусовой.
А.Орехъ
―
Владимир Петрович, скажите, поскольку мы не имеем сейчас на руках пред глазами полного текста законопроекта, предложенного вами, — есть ли в нем или в каких-то других документах, возможно, — просто, действительно, мы не так хорошо знакомы с деятельностью законодателей — запрет, например, для председателя избирательной комиссии удалять наблюдателей с участка?
В.Лукин
―
Я не знаю, чтобы были такие правила.
А.Орехъ
―
Потому что я понимаю, что члены комиссии и председатель комиссии имеет в этой связи гораздо больше прав, чем люди, которые хотят осуществить наблюдение за честностью выборов.
В.Лукин
―
Я понимаю ваши опасения, и я понимаю, что в нашей стране есть много всякого, в том числе, и того, о чем вы говорите. Но я понимаю и другое — что надо создать ситуацию, которая была бы приемлема и оптимальна с точки зрения положения Конституции о праве избирателей на выбор, о праве их на покой, на отсутствие давления в последние дни, о контроле за выборами — всё это надо сочетать, таким образом, чтобы все стороны остались или довольны как максимум или не очень недовольны, понимаете? Но чтобы Конституция соблюдалась в полном объеме.
А.Орехъ
―
Хотелось бы да, чтобы так было.
В.Лукин
―
Ну вот давайте попробуем. Не получится — попробуем лет через сто.
А.Орехъ
―
Через сто… боюсь, мы с вами столько не проживем. Дай бог нам всем здоровья. Спасибо.
В.Лукин
―
Я вам даю гарантию, что я не проживу.
А.Орехъ
―
Я вам тоже даю гарантию, что сто лет я тоже не проживу. Владимир Лукин, сенатор, был с нами на прямой связи. И с Владимиром Петровичем мы уже попытались развязать дискуссию, нужно ли ограничивать наблюдателей в правах за наблюдением, ну, по сути, потому что если председатель комиссии будет определять, с какого конкретно места можно вести съемку журналистам и наблюдателям за тем, что происходит на избирательном участке — все-таки это некое ограничение.
В.Уткин
―
Надо сказать, что Владимир Лукин, конечно, отважный человек, потому что сделать такое предложение и решив обсудить это в прямом эфире — я считаю, что это мужество. Потому что мне лично всё после этого разъяснения абсолютно ясно.