Мы: станет ли жизнь в России хуже, если Запад введёт санкции, и что об угрозе думают граждане России? - Дмитрий Прокофьев, Дмитрий Солонников - Интервью - 2022-02-22
А. Петровская
―
13 часов 7 минут, программа «Мы», добрый день. Виталий Дымарский здесь и Ольга Павловна Дашук за звукорежиссерским пультом.
В. Дымарский
―
Да, добрый день. Если не слышали мое первое вступление, то тогда еще раз добрый день. Саша, мы с тобой готовы говорить о нас, о российском обществе, о том, какие мы россияне, какие мы граждане России. Наши гости.
А. Петровская
―
Да, делать мы это будем в хорошей компании. Экономический обозреватель «Эха Петербурга» Дмитрий Прокофьев и политолог Дмитрий Солонников. Приветствую вас.
Д. Прокофьев
―
Добрый день.
Д. Солонников
―
Здравствуйте.
В. Дымарский
―
Можно я скажу два слова только предварительно: поскольку наша программа основана на социологических опросах и посвящена конкретной проблеме – давайте я сразу скажу, что сегодня мы будем обсуждать санкции, и не санкции сами по себе, а то, как мы, то есть российское общество, их воспринимает и как к ним относится – то постараемся, хотя это делать трудно, не вдаваться сильно, не заниматься чисто политическими вопросами.Я думаю, что у нас на «Эхе» достаточно программ, и гостей, и выступлений на эту тему, и было, и есть, и будет. А все-таки постараемся сосредоточиться именно на той теме, на том вопросе, который мы решили обсудить. Кстати говоря, решили обсудить до вчерашних решений российской власти. Решений, на мой взгляд, судьбоносных, в том смысле, что они, конечно, скажутся на судьбе и России, и соседних стран. Как скажутся – это уже другой вопрос. Всё. Давайте переходим к тому, как мы относимся к санкциям.
А. Петровская
―
Давайте тогда прямо с социологии и начнем. Если верить «Левада-центру», признанному иностранным агентом, который уже много лет, начиная с 2014 года, по крайней мере, такая статистика приведена, меряет отношение россиян к санкциям. Так вот в ответ на вопрос «беспокоят ли вас политические и экономические санкции стран Запада в отношении России», «совершенно не беспокоит» – так отвечали 9 % россиян в марте 2014 года. Максимум тех, кого это не беспокоит – это показатель за декабрь 2021 года. То есть в декабре, наши соотечественники, 35 % сказали, что их совершенно не беспокоят санкции.
В. Дымарский
―
35, то есть 65 беспокоят.
А. Петровская
―
Очень беспокоят сегодня 13 %, а довольно беспокоят 19 %. Поэтому тех, кто не волнуется в отношении санкций, в общем, больше, чем тех, кто взволнован этими новостями. Такие данные в среднем по России. Но можно я сразу скажу, что это резко отличается от показателей по срезу радиостанции «Эхо Москвы в Петербурге». Мы спросили «считаете ли вы, что введение новых санкций со стороны Запада в отношении России скажется на вашем благосостоянии», и 83 % наших слушателей считает, что скажется. Очевидно, их, видимо, эта опасность, эта угроза волнует значительно больше, чем в среднем Россиян.
В. Дымарский
―
Ну что, тогда давайте послушаем наших экспертов, что они думают по этому поводу. Вообще, вот как вы думаете, к обоим вопрос тогда: как вы считаете – я понимаю, что ставить себя на место других трудно, но вы как бы политологи, и вы должны этим заниматься – вот власть, в данном случае российская, принимая подобного рода решения, которые были приняты вчера, они на разные чаши весов кладут, скажем, реакцию населения или национальный интерес, и так далее, и так далее. То есть эти страхи населения перед санкциями, перед экономическими последствиями, вообще не берутся в расчет?
Д. Солонников
―
Я думаю, что конечно же, когда принималось решение, вчерашнее или аналогичное решение, оценивается целый спектр проблем, целый спектр вызовов, последствий, которые могут быть, в том числе и отношение населения. Конечно же, электоральные расчеты тоже без сомнения были.Я думаю, что во многом тот сценарий, который был реализован в 2014 году после Крымской весны тоже брался в расчет, и даже если посмотреть картинку, вчерашняя картинка очень напоминала 2014 год – приезжают два лидера, которые привозят возможность присоединить к России, или по крайней мере выступить как самостоятельные субъекты, еще два независимых теперь уже государства, такая же красивая картинка на подписании указа, приветствие, сегодня собирается Парламент России, то есть такая же эйфория. И мне кажется, что расчет на такую же электоральную поддержку, на всплеск патриотических настроений, был и этот рассчитывалось…
В. Дымарский
―
А можно тогда в пандан я сброшу – а это правильный расчет? Эйфория будет равная 2014 году?
Д. Солонников
―
Вот мне кажется, что нет, и все совсем будет по-другому. 2014 год – это была фактически молниеносная красивая операция. Более военная, менее военная, с использованием гражданских институтов, но молниеносная операция. Действительно красиво быстро присоединили, ну, тем более, Крым. Очень красиво и очень хорошо. Здесь 8 лет обсуждался вопрос как будут существовать непризнанные Донецкая и Луганская республики. 8 лет назад можно было признать их независимость еще в 2014 году. Тогда это не произошло.Россия много лет пыталась реализовать другой сценарий – включить их обратно в состав Украины, с их помощью сделать внутри Украины пророссийское лобби, сделать возможность электорату голосовать соответствующим образом, создать свой центр политического влияния. Не получилось за 8 лет. И в общем мы это все видим. И конечно же присоединение Донецка и Луганская – это не присоединение Крыма, не будет такого потока россиян, которые ездят в Крым теперь в Донецк и Луганск, ну, и в общем, международная напряженность будет от этого совсем другая. Тогда мир не ожидал решения с Крымом. Сейчас ситуация на востоке Украины просчитывалась разными сценариями и если тогда…
В. Дымарский
―
И просчитывалась довольно точно надо сказать. Хотя и издевались над всеми. Давайте все-таки мы ударились в политику в конечном итоге. Давайте отойдем все-таки опять к экономике. Дмитрий, тогда вот эти санкции, которые мы до конца не знаем, какими они будут, но они будут. Даже Путин сказал: «Да какая разница, нападем, не нападем, все равно санкции будут». Российское руководство уже заранее себя под эти санкции поставили. Эти санкции, как они скажутся на рядовых россиянах?
Д. Прокофьев
―
Виталий Наумович, здесь вопрос, вы правильно сказали, именно на рядовых россиянах. Дело в том, что в России две экономики, и власти исходят из благосостояния своей вот этой вот бюджетно-государственной экспортной экономике верхнего контура. А что происходит внизу, их интересует очень мало, потому что в данном случае люди, что называется, лишены субъектности, и их никто не НРЗБ, вот факт, их никто особо не спрашивает.Как рассуждают власти – что фундамент вот этой верхней экономики? Экспортная выручка. Экспорт и валютная выручка. Никаких угроз власти с этой стороны не видят. Почему? Потому что российская нефть 10 % от мировой, и так просто, например, нефтяное эмбарго не сделаешь, это все-таки не Иран. А раз не будет санкций против российского экспорта, значит все остальное не страшно. Значит 300–400 миллиарда долларов будут получаться по любому. И санкции против крупных банков – их тоже не боятся, потому что их этих 300 миллиардов долларов, 50–100 миллиардов отгружаются элитой обратно в Европу, и, собственно, они идут обратно. Никто против этого не пойдет.
Следующий момент – золотовалютные резервы Центрального банка. 640 миллиардов долларов. Если все эти деньги, допустим, изъять и пустить на оплату импорта, вот все, что случилось ужасное, значит хватит на 2 года прожить на резервах. Так, конечно, неправильно говорить, так не делают, но база у начальства в голове имеет вот этот сценарий, что 600 ярдов зелени есть. Грубо, как учит наш министр, надо говорить по понятиям.
В. Дымарский
―
У нас еще послы есть
Д. Прокофьев
―
Ну, послы совсем говорят, а вот министр все-таки пока по понятиям говорит, он не употребляет обсценный лексики, в отличие от послов. Они рангом ниже.
В. Дымарский
―
Министр тоже употребляет.
Д. Прокофьев
―
Нет, он такие слова не говорит.
В. Дымарский
―
Он другие говорит.
Д. Прокофьев
―
Да, он говорит так, он по понятиям говорит. Всё. Поэтому власти не боятся. Фонд национального благосостояния есть. Будет девальвация рубля? Да и на здоровье, она уже была, и будет инфляция, бюджет будет профицитным. Потому что у нас фетиш – это профицит бюджета. Есть бюджетный профицит – все, проблем нет.
В. Дымарский
―
Чем дешевле рубль, тем больше рублей от экспорта.
Д. Прокофьев
―
Да, абсолютно. И ни на какие слова, что люди говорят в вопросах, власть не смотрит, потому что она рассуждает так – люди ходят на работу? Ходят. Люди возражают? Не возражают. И по последним опросам, которые касаются чистой экономики, последней, которые январские и официальные совершенно, там НИУ ВШЭ исследования, опрос ФОМ, данные Центрального банка говорят, что ключевые группы для поддержки власти – это пенсионеры, это сотрудники государственных предприятий, и это жители Москвы – в январе меньше жалуются на то, что они экономят и на то, что у них нет денег. То есть они лояльны. Там все хорошо.
В. Дымарский
―
Несмотря на пандемию. Пандемия же как бы свои санкции ввела.
Д. Прокофьев
―
А уже верхняя, что называется, высшая каста, там люди просто купаются в деньгах, и никаких санкций они не боятся, долларовые мультимиллионеры.
А. Петровская
―
Дмитрий Прокофьев, у меня такой к вам вопрос – только что Дмитрий Солонников объяснял нам, как все просчитывается, хотя ощущение, что исходя из того, что потом вы сказали, Дмитрий, ощущение, как будто бы и просчитались. Но сейчас речь не об этом. Так вот а там, в Соединенных Штатах, на Западе, они что, не просчитывают? То есть получается, что максимум, по кому ударит – это по средним россиянам, для которых отдых заграницей станет еще более недоступным, а зарубежная техника, например, тоже будет в прошлом. По кому тогда пытается ударить Запад или он выглядит довольно комично во всех своих угрозах, понимая, что на самом деле сделать он ничего не может?
В. Дымарский
―
Извините, я добавлю, Саша просто сейчас задала чисто потребительский вопрос – поехать заграницу и купить технику. Но здесь вроде то, что я сегодня слышал, санкции будут касаться поставок технологического разного рода оборудования и деталей, без которых вообще-то очень многие отрасли промышленности могут просто встать в России.
Д. Прокофьев
―
Видите ли в чем дело – мы не знаем, какого рода переговоры ведутся на самом деле. И, как я уже сказал, Запад абсолютно лояльно относится к российскому экспорту, и крупнейшие корпорации, которые входят в капитал наших предприятий, которые ведут добычу и экспорт тех же самых ресурсов, они из этого капитала не выходят. Они продолжают получать там деньги. Технологические ограничения – опять же я сказал, верхний слой, они себе купят и «роллс-ройсы», и «бентли», и «айфоны» последней модели. Российский рынок да, важный, но он не критически важен. Там могут рассуждать и так – если россиянам это все нравится, и они поддерживают все происходящее лояльно, ну, что же, это их выбор. Они занимаются своими вопросами, решениями своих вопросов и интересуются своими избирателями, не российскими.
Д. Солонников
―
Смотрите, да, там есть, конечно, попытка вот этот верхний слой, которые они считают приближен к руководству страны, определенным образом, если не защемить, то поставить в неудобное положение. Уже сообщалось как хохма или нет, что Великобритания ограничила поставку запчастей для «роллс-ройсов» в Российскую Федерацию. Не будет на «роллс-ройсов» и «бентли», встанут они у вас скоро, потому что чинить будет нечем.То же самое и другие санкции – арест имущества, арест банковских счетов, попытка усложнить поездки в Соединенные Штаты, в Великобританию – все это направлено на очень узкий слой людей, которые этим постоянно пользовались, которые живут именно такой жизнью, и считается, что они приближены к российскому руководству. Усложнить их жизнь – это заставить их бороться против нынешней российской власти. Такая логика есть, она прослеживается, ее пытаются реализовать. Насколько эффективно, другой вопрос. Действительно, у ряда этих близких к олигархам или олигархических групп денег достаточно. По крайней мере, будут жить не в Лондоне, а в Дубае или еще где-нибудь. Мир большой, уже хороших мест создано много.
В. Дымарский
―
Рублевки неплохо, в общем.
Д. Солонников
―
Но на них работают. Что касается среднего класса – да, наверное, он сжимается и у нас стране и во всем мире. В нашей стране может быстрее, чем в Европе, но он ощутит неудобства. По поводу техники не уверен, что что-то измениться. В основном техника, которая у нас базовый комплект – это китайская техника. Мы ее продолжим покупать и видеть здесь даже под любимыми брендами выпускать их будут в Поднебесной.А следующий момент, насколько экстерриториальными будут эти санкции. Удастся заставить Китай, Индонезию, арабские страны включаться в санкции технологические, которые будут против нашей страны или нет. Если заставят – это усиление противостояния с Китаем. Вопрос – хватит пороху у Соединенных Штатов, у Великобритания, еще и на Китай надавить кроме России. Но такая попытка да, без сомнения будет.
А. Петровская
―
Интересно, что мы слышим от чиновников или политиков, тот же Виталий Милонов говорит, что это колбасная интеллигенция больше обеспокоена повышением цен на «макбуки», или Дмитрий Медведев, который говорит, что мы знаем, что будет, и мы к этому готовы. Сергей Лавров, который тоже нам сообщает, что это в общем пойдет на пользу России. Миронов, говорящий, что вообще изоляция России только поможет развить экономику. Они так видят эту ситуацию А в реальности люди, с вашей точки зрения, действительно не ощутят на себе ухудшения своей жизни и своего благосостояния? Вот тем самые, которые 35 % говорят «Левада» о том, что они не обеспокоены возможным введением санкций.
Д. Солонников
―
Не, смотрите, 35 %, про которые говорит «Левада» – это люди, которые вообще могут жить натуральной экономикой, и они точно совершенно ничего не заметят. Я какое-то время назад был в Туве, люди живут в средних веках, у них отары овец, юрты, к ним перестали прилетать…
А. Петровская
―
НРЗБ развитая страна.
Д. Солонников
―
Да, самолеты малой авиации, которые им раньше привозили газеты. Сейчас не прилетают. Ну, в общем, и ладно, ничего не изменилось. На самом деле в стране достаточно большая часть населения, которая от санкций не зависит никаким образом, потому что они живут совершенно другой экономикой. И на Кавказе, и частично в Сибири, на Дальнем Востоке – там совершенно другой уклад жизни. И вот экономические санкции: колбаса – неважно. Смартфоны – да бог с ними. Еще что-то, современные голливудские фильмы, никаким образом не касается жизни этих людей.Поэтому вот те 35 %, которые говорят, что для них санкции не важны – так они для них реально, может быть, не важны, они ничего не увидят. Вопрос в той категории, которая по приведенным цифрам не определилась. 30 % с чем-то обеспокоены санкциями, 30 % с чем-то говорят, что ничего не будет, а 30 %, вот они не знают. И борьба идет за это – куда они перейдут, где будет большинство. Они действительно не знают, потому что и мы не знаем сейчас, какие санкции окончательно появятся. Если мы говорим о технологической платформе – да, введение ограничений на покупку чего-то…
А. Петровская
―
Дмитрий, я вас расстрою, потому что затрудняются ответить только 2 %. А 60 % с лишним, 66 % – это те, кого не слишком беспокоят или совершенно не беспокоят.
Д. Солонников
―
Вот видите, да, на самом деле не 35 % не беспокоят, а 60 %.
В. Дымарский
―
А можно сказать, что это значит, что они не почувствовали эти санкции, которые в общем-то действуют довольно давно. Только там другие санкции.
Д. Солонников
―
Да, конечно. Когда мы на самом деле говорим про течение жизни…
В. Дымарский
―
Все говорят санкции, санкции, а я живу в Сибири, и я ничего не почувствовал. Вводите ваши санкции, мне все равно. Но я тогда думаю, что он до конца…
Д. Солонников
―
Загранпаспорта 7 % населения, сколько? 10 % процентов населения? Загранпаспорта, и еще не все ими пользуются. Поэтому ограничения на поездки за рубеж, отсутствие валюты для того, чтобы выехать в Европу – кого это коснется? 7 % населения. Ну, дай бог с ними, конечно.
В. Дымарский
―
С другой стороны, это все-таки образованные, элитные, не элитные, это такая часть населения, которая влиятельная, я бы сказал.
Д. Солонников
―
Это жители мегаполисов. Это жители технологических центров. Можно говорить не только Санкт-Петербург и Москва, это Екатеринбург, Новосибирск. Да, конечно. Вот там это будет заметно. Но еще раз – это достаточно считаемая в процентном отношении всех жителей страны, не такая большая часть.
А. Петровская
―
То есть можно похоронить санкции. 66 % санкций не заметили и не заметят, больших санкций, персональных, которые ударят по банкам, и крупному олигархату, тоже не будет, как сказал нам Дмитрий Прокофьев. В итоге пострадают жители Петербурга и Москвы, эти 10 % несчастные условно среднего класса, ну а что эти 10 % нам сделают погоды никакой, поэтому не работает этот инструментарий, Западу стоит о нем забыть. Выходит так?
В. Дымарский
―
Я бы даже добавил, что это те 10 %, которые и так мы знаем, против всегда.
Д. Солонников
―
Ну, часть из них, да, против. Часть, Дмитрий совершенно правильно сказал, НРЗБ с деньгами все хорошо, что никакие санкции их не испугают. Ну, еще раз – будут отдыхать не в Европе, будут отдыхать в НРЗБ,
А. Петровская
―
А зачем нас пугают санкциями, которые сам Запад видит и знает, что это нерабочий инструмент? Потому что настоящие санкции они не введут.
В. Дымарский
―
Потому что, я так понимаю – я не отвечаю на вопрос, а как бы продолжаю его – если правильно я понимаю, у Запада, у него нет других инструментов давления, рычагов.
Д. Солонников
―
Нет, то, что я говорил о санкциях против высшего, приближенного к власти слоя общества – это может работать. Никто никогда не отрицал, что влияние очень небольшой части населения на приближенных к верхушке, оно гораздо заметнее, чем влияние 40–60 % людей, живущих где-то далеко от столицы. Да, конечно. Вот на них влияние это серьезно.
А. Петровская
―
Но я понимаю, Дмитрий Прокофьев, ответьте мне пожалуйста, что вы считаете, что в адрес этих людей санкции как раз введены не будут?
Д. Прокофьев
―
Не совсем так. Я говорил о крупных бизнесах, но не о конкретных людях. Есть вот правильная такая история. Запад в этом отношении очень осторожны и прагматичны. Против, допустим, своих компаний, они руководствуются в первую очередь интересами своих компаний и своих избирателей. Для них это приоритет. Такого рода санкции, санкционные ограничения, работают в долгую. Они консервируют ту ситуацию, которая есть. Пожалуйста, Россия как поставщик углеводородов и другого сырья, всех абсолютно в этом качестве устраивает и в общем-то в таком качестве и существует, несмотря на всю демагогию.
В. Дымарский
―
То есть это все демагогия, вы считаете, потому что я буквально вчера тоже видел, что они рассматривают в виде санкций, во-первых, безусловно, отказ от «Северного потока-2», это постоянно идет. И, во-вторых, вообще о замене российского газа.
А. Петровская
―
Виталий Наумович, Дмитрий, я предлагаю нам с вами к этому вопросу вернуться после московской рекламы и новостей.НОВОСТИ / РЕКЛАМА
А. Петровская
―
13 часов 35 минут, мы прервались как раз на вашем вопросе, Виталий Наумович, давайте с него и начнем.
В. Дымарский
―
Ну, давай. А какой вопрос? Думаешь, я помню?
А. Петровская
―
Хорошо, пока мы с вами вспоминаем, тогда у меня следующее предложение. Наш корреспондент Андрей Окунь вчера во время заседания экстренного совбеза поговорил с экономистом Сергеем Алексашенко, который свой прогноз дал. Но, короткий спойлер – в общем, друзья, ничего страшного, похоже не произойдет.
А. Окунь
―
Будут ли санкции?
С. Алексашенко
―
Будут. На самом деле вот на чем я прервал наблюдение трансляции, выступает Дмитрий Медведев и так понимаю, он предлагает признать независимость ЛНР и ДНР, прямо говоря о том, что мы понимаем, что будет происходить, мы понимаем, что будут финансовые санкции, но эта проблема уйдет со временем. Потому что без нас они никуда не денутся, и Россия для западного мира, для США, гораздо важнее, чем Украина, поэтому как говорил Булгаков, он процитировал: «Никогда не просите – придут и сами предложат». Поэтому санкции будут, вопрос какой степени жесткости, поэтому на самом деле это и есть отрезание куска территории Украины, хотя формально опять Путин, что называется, проходит по лезвию бритвы, а военной агрессии России может не произойти.
А. Окунь
―
Вот мы сейчас пожертвуем, нам сейчас будет немного больно, но зато мы потерпим, и потом нам станет получше. Это вот такой расчет?
С. Алексашенко
―
Да, примерно такой. Мы сейчас решаем проблему тех 500 или 700 тысяч, не помню, сколько Медведев сказал, людей с российскими паспортами, которые живут в Донбассе, мы решаем, Украина отказывается выполнять Минские соглашения, поэтому мы признаем независимость этих республик, мы берем их под свой ядерный щит ОДКБ, мы обеспечиваем их безопасность. Да, мы что-то за этом заплатим в краткосрочной перспективе, но через какое-то время эта цена перестанет ощущаться.
А. Окунь
―
Президент США Джо Байден говорил о том, что американские, в принципе, санкции, направлены на Россию, они будут точечными. То есть он говорил о том, что захотят поразить этими санкциями именно олигархов и верхушку российской власти. Но при этом наши граждане не должны пострадать. Это вообще осуществимо?
С. Алексашенко
―
Ну, послушайте, если будут вводиться только персональные санкции против путинского окружения и против олигархов, я думаю, что россияне от этого не пострадают, если не считать того, что часть денег российского бюджета пойдет на компенсацию потерь олигархов, это есть такой закон. Я, честно говоря, не готов прогнозировать и спекулировать мыслями, какие санкции введут американцы и Евросоюз против России, если будет признана независимость ЛНР и ДНР. Это вот, знаете, спектр настолько широк, что его обсуждать, мне кажется, достаточно бессмысленно. Поэтому все может быть, и в моем понимании санкции будут. Вопрос, насколько жесткие.Я не могу предсказать, какие санкции будет вводить Америка. Санкции, которые были введены в каком-то июле 2014 года, привели к тому, что в декабре 2014 года доллар подорожал в два раза, и, соответственно, инфляция за следующий год выросла… Цены выросли в России на 25 %. А вот могут быть и такие санкции. А могут быть, например, министра обороны Шойгу подведут под персональные санкции и заморозят его несуществующие активы на территории Соединенных Штатов Америки. Это вообще ни на что не повлияет. Поэтому вот выбор, он настолько широк, что я не могу даже гадать не на кофейной гуще, а не знаю, ткнуть в потолок пальцем.
А. Окунь
―
Тогда чем рискует Россия?
С. Алексашенко
―
Россия рискует тем, что она не знает ответного шага Запада. Россия рискует тем, что она не понимает, какие санкции будут введены. Потому что, например, если санкции против министра обороны Шойгу, то это совсем не страшно. А если какой-нибудь крупный государственный банк, у него заморозят активы и заморозят НРЗБ счета, и он лишится возможности осуществлять какие-либо финансовые операции, или какая-нибудь российская государственная нефтегазовая компания лишится возможности получать экспортную выручку, то, наверное, последствия будут более серьезными.Или если будут введены какие-то технологические ограничения на поставки в Россию вообще всего, где есть американские патенты или американские комплектующие, то тоже последствия будут гораздо серьезнее. Поэтому как сказать, мы в сами не знаем, но точно так же я уверен, что ни Путин, ни Медведев, и все, кто там в ним сидят и слушают, или там делают вид, что принимают решения, они не знают ответного шага Запада и это есть риск.
А. Окунь
―
Устоит ли режим? То есть смотрите, я что хочу спросить…
С. Алексашенко
―
Устоит. Народ не выйдет на улицы, не потребует смены власти, Америка не начнет войну, и Россия в этой войне не проиграет.
А. Окунь
―
То есть ничего критического не случится? Никаких последствий?
С. Алексашенко
―
Не случится. Критически, послушайте, там во многом все зависит от тех санкций, которые будут принимать Америка, Запад, Евросоюз, но мой прогноз, что в этой ситуации санкции не будут, как сказать, смертельно тяжелыми.
А. Окунь
―
И России все снова сойдет с рук?
С. Алексашенко
―
И России все снова сойдет с рук. В этом по критерию Путина есть признак Великов державы – мы делаем, что хотим, и нам за это ничего не будет.
А. Окунь
―
Население России от этого не пострадает сильнее?
С. Алексашенко
―
Послушайте, население России от этого не пострадает. Население России заплатит уровнем жизни – падением уровня жизни, как в краткосрочной перспективе под названием «инфляция», так и в долгосрочной перспективе ограничения импорта в Россию современных технологических товаров. Ну, послушайте, население съест это и не будет возмущаться. Значит население готово платить эту цену.
А. Петровская
―
Экономист Сергей Алексашенко отвечал на вопросы Андрея Окуня. Я как раз хочу то, чем заканчивает Сергей Алексашенко, про цену, которую готовы платить, и вот тут пришла информация, что губернатор Петербурга, Александр Беглов, и председатель Законодательного собрания, Александр Бельский, сделали совместное заявление в связи с признанием Россией независимости Донецкой и Луганской республик. Естественно, подтверждают правильность этого решения и заверяют, что Петербург окажет всю необходимую помощь Донецкой и Луганской народным республикам.И действительно мы видим, как отвечают люди на вопросы наших корреспондентов на улице, они готовы поддержать, принять беженцев, кто-то даже разместить у себя дома. Но как только заходит разговор о тех 10 тысячах, например, которых обещали уже на федеральном уровне, люди начинают говорить: «А нам? Подождите, а мы?». На самом деле люди сегодня настолько эмпатичными готовы быть в Петербурге, например, чтобы в ущерб, например, себе в какой-то мере платить за принятые решения, как вы считаете?
Д. Солонников
―
Смотрите, на самом деле там да, 10 тысяч дали моему соседу, почему не мне – это традиционный вопрос. Ничего сверхъестественного в этом нет, но опять же на это есть ответ. У нас в стране повышают пенсию, у нас в стране повышают минимальный размер оплаты труда. Тоже эту тему, эту повестку дня правительство отыгрывает. Не только беженцам, но и постоянно работающим в Российской Федерации, гражданам Российской Федерации, живущим здесь у нас, здесь и сейчас. Правительство тоже помогает в этой сложной финансовой экономической ситуации. Я не думаю, что действительно будут какие-то проблемы электорального плана. Не будет эйфории 2014 года, это да. Но проблем не будет и население никаким образом негативно к этим решениям, принятым вчера, сегодня, относиться не станет.
Д. Прокофьев
―
Я могу только согласиться с тем, что, во-первых, в такого рода опросах люди говорят то, что, как они думают, от них ожидают услышать. Ну как тебе сказать, что нет, я не готов поддержать, ко мне не пущу. Другое дело, что никто ни какие квартиры никого пускать не будет, давайте говорить-то правду себе. Хотели бы – пускали бы. А кто что говорит, значения не имеет. И то же самое, люди сосредоточены на том, как я уже сказал, как перебраться в круг тех, кто принимает какие-то решения. Круг тех долларовых мультимиллионеров, которые ради своих интересов распоряжаются их доходом. Люди лояльны, потому что считают, что таковы правила игры, которые они приняли.
А. Петровская
―
Виталий Наумович, вы хотели задать вопрос.
В. Дымарский
―
Да, я уже пока все отвечают, я уже забываю, что хочу спросить. Вопросов очень много, с одной стороны, с другой стороны, какой-то у нас сегодня успокоительный эфир, я бы сказал. Нет?
Д. Прокофьев
―
Нет. Почему же?
В. Дымарский
―
Хорошо, тогда скажите как люди опытные и понимающие – что делать рядовому россиянину? Бежать в банк, бежать за спичками, солью и сухарями, и так далее.
Д. Прокофьев
―
Ждать и надеяться.
Д. Солонников
―
Да. Я не думаю, что у рядового россиянина есть заначка в пару миллионов рублей, которые сейчас могут обесцениться и их нужно срочно перевести в евро, нет. Соль и спички точно покупать не надо. Для рядового россиянина ничего не произойдет в близлежащей перспективе, все будет спокойно.
Д. Прокофев
―
Это как говорил писатель Николай Эрдман: «Меня это не интересует, человек простой, человек спрашивает одно – какой год призывают в случае чего?». А сейчас никакой не призывают, да.
А. Петровская
―
Страшного ничего не случится, санкции введут, но сильно ни на кого они не повлияют, по крайней мере, те, на кого повлияют, они не повлияют на текущую политическую ситуацию, а Запад должен расписаться в своей беспомощности перед лицом того, что делает сегодня Россия. Так выходит?
Д. Прокофьев
―
Я последнюю фразу, Александра – вдолгую. Понимаете, в чем дело, все эти истории, когда мы говорим про Запад, Запад играет вдолгую.
В. Дымарский
―
Смотрите, Дмитрий, извините, просто у нас очень мало времени, вот Иран уже сколько лет под санкциями? И тоже вдолгую, ничего.
Д. Прокофьев
―
Ну и что, занимает свою, сидит в своей загородке, да. А НРЗБ иранской элиты прекрасно живут в Швейцарии. Посмотрим, что будет дальше. Могут оставить вот так вот.
Д. Солонников
―
Северная Корея НРЗБ.
В. Дымарский
―
Но Северная Корея живет плохо.
А. Петровская
―
У нас вопрос звучал «станет ли жизнь в России хуже, если Запад введет санкции. Судя по всему, станет или не станет, это ученым еще неизвестно, как говорится в фильме, но санкции тут вряд ли причем. Я понимаю, вывод такой.
Д. Прокофьев
―
Могу сказать так: лучше не станет точно.
А. Петровская
―
На этом мы сегодня ставим точку. Дмитрий Прокофьев, Дмитрий Солонников, Виталий Дымарский, Александра Петровская. Хорошего дня.